29.09.2011 2394

Прусское право: обзор литературы

 

Исследования о прусском праве всегда были неразрывно связаны с историографией Тевтонского ордена и Пруссии в целом, а также с работами о Кульмской грамоте.

Историческое развитие литературы по интересующей нас теме можно разделить на несколько этапов. Как будет показано ниже, ряд положений КП сохранял силу вплоть до середины XIX в. Поэтому интерес ученых к его памятникам возник еще в то время, когда КП было действующим.

Первый этап исследований приходится на конец XVII и XVIII в., т.е. на эпоху Просвещения. С одной стороны, в этот период активно развивается критический метод, предполагающий пристальное внимание к памятникам прошлого, включая исследование их подлинности. С другой стороны, в это время история еще рассматривалась не как наука, а как особый род литературы. Однако, в отличие от других литературных жанров, она повествовала о реальных событиях и представляла собой часть риторики. При этом проблема истинности повествования выступала не как логическая или гносеологическая, а как проблема этики. История воспринималась как «учительница жизни» (magistra vitae); слушание или чтение исторических сочинений было призвано способствовать более добродетельной жизни. Такой подход опирался на древнюю традицию, известную еще античности. Указанные черты нашли свое отражение и в литературе, посвященной КГ и КП в целом.

Первые труды, затрагивающие историю КП, были созданы прусским историком и правоведом Кристофом Харткнохом. Речь идет о работах «Диссертация о праве пруссаков» и «Древняя и новая Пруссия». Особое значение имел второй труд, поскольку в нем впервые был издан латинский текст первой редакции КГ по утраченному впоследствии списку. Будучи далек от идеализации порядков орденской эпохи, Харткнох подчеркивал в то же время давнюю традицию сословных вольностей в Пруссии, стремясь доказать недопустимость наступления польских властей на право сословий. Тем самым, вольно или невольно, его труд обретал известную антипольскую направленность, а орден представал в довольно выгодном свете. Начиная с трудов Харткноха, КП непрерывно находилось в поле зрения историков и правоведов.

В XVIII в. ученые ввели в оборот большое количество источников по истории Пруссии и ее права. Особенно велики в этом отношении заслуги кёнигсбергского историка, почетного члена Петербургской академии наук Михаэля Лилиенталя, который в 1724-1744 гг. издал несколько сборников документов по прусской истории, включая грамоты о пожаловании Кульмского права отдельным городам. Указанные публикации стали важной предпосылкой для дальнейшего изучения КП. Из авторов XVIII в. обращает на себя внимание также Михаэль Кристоф Ханов (1695-1775), типичный ученый-эрудит того времени (философ, математик, естествоиспытатель и историк). Его перу принадлежит построенный на обширном документальном материале труд «Краткая история Кульмского права», включенный в подготовленное им издание КП. Другие исследователи XVIII в. пытались проследить историю кодификации Кульмского права в связи с историей западнопрусских земель или, как торнский юрист И.Г.Хауэнштейн, систематизировать его нормы по отдельным институтам, что сближало подобные труды с научно-практической литературой.

Последним заметным представителем прусской историографии Просвещения, чьи труды вышли в свет уже в начале XIX в., был известный ученый и литератор (имя которого связано и с русской культурой) Август фон Коцебу. Он написал четырехтомный труд по истории Пруссии, в котором рассматривал и развитие Кульмского права. Коцебу с предубеждением относился к Тевтонскому ордену, не имея должного представления о его сущности и задачах; походы ордена в Пруссию он считал чисто захватническими. Дарование КГ колонистам он рассматривал преимущественно как вынужденную меру, необходимую для покорения края. Заслугой автора было расширение источниковой базы исследований, поскольку его труд был в значительной мере основан на неопубликованных документах из Королевского тайного архива в Кенигсберге.

Следующий этап в изучении КП неразрывно связан с именем «отца прусской историографии» Иоганнеса Фойгта. Этот ученый возглавлял Тайный архив в Кенигсберге и многое сделал для исследования орденской Пруссии и для издания источников. Истории Пруссии в орденский период он посвятил девятитомный труд, который во многом сохраняет ценность и сегодня. Феномен ордена Фойгт пытался объяснить исходя из «духа того времени». Установки Фойгта были созвучны идеям немецких романтиков, а также призывам Ф.К. фон Савиньи изучать отечественное право как порождение «народного духа». В этом смысле они противоречили концепции Коцебу. Фойгт писал о КГ: «Она была первым зовом немецкого духа, который снова можно было услышать здесь, на севере, и который благодаря Тевтонскому ордену отныне обрел в этой земле свой дом; первым растением, которое было посажено в почву, предназначенную для немецкого образования, немецкого закона, немецкой вспашки и немецкого образа мыслей. Составленная и пожалованная немцами, задуманная и написанная в немецком духе, неизменно указывающая на немецкий обычай и немецкий закон, данная немецким бюргерам во имя порядка и упрочения жизни, свойственной немецким горожанам, и рассчитанная на немецкий лад и обычай, она должна была... чрезвычайно благоприятно и плодотворно повлиять на распространение и укоренение немецкого духа вообще и на развитие немецкого бюргерства и всех городских отношений на немецкий лад - в частности». Эта восторженная оценка долгие годы оставалась доминирующей в историографии. В рамках прусской истории автор подробно рассматривал и историю сословных привилегий. Кроме того, Фойгт посвятил развитию прусского права специальную работу, а позднее издал обширный сборник документов по истории края, в который вошло большое количество грамот. В первой половине XIX в. было осуществлено также несколько публикаций КГ по разным спискам. Дальнейшее изучение этого памятника и связанных с ним источников велось во второй половине XIX в. и в начале XX в. усилиями историков и юристов (часть их была учениками Фойгта). В историко-правовом и источниковедческом отношении КГ и Кульмское право изучали Макс Тёп-пен, Эмиль Штеффенхаген (оба эти автора много сделали также для публикации источников прусского права) и известный юрист Отто Штоббе. Содержательную статью Кульмской грамоте с обзором ее основных институтов и новым переводом памятника на немецкий язык посвятил Э. Штрюцкий. Большое значение для исследования КП имел многотомный сборник актов по истории Пруссии, издание которого было начато в 1882 г. (и продолжается до сих пор). В нем было, в частности, осуществлено первое критическое издание КГ по текстам обеих редакций (1233 г. и 1251 г.), а также большое число других грамот, содержавших ссылки на КГ. Аналогичный сборник был выпущен по истории прусского епископства Вармийского, которое занимало обособленное положение в орденском государстве (его непосредственными правителями были епископы, также широко применявшие КП в ходе колонизации).На рубеже XIX-XX вв. историей прусского права много занимался немецкий юрист Вильгельм фон Брюннек. Тематика его работ была связана в основном с проблемами судоустройства, поземельных отношений и церковного патроната, определявшихся нормами Кульмского права. Его отдельные институты изучались позднее также Гансом Штеффеном и Артуром Земрау. Первый касался вопросов об исключительных правах (регалиях) ордена и положении духовенства, второй - преимущественно городского устройства по Кульмскому праву. Уделялось известное внимание КГ также в исследованиях более общего характера, посвященных истории права в Пруссии и процессу городской и сельской колонизации края. Не могли пройти мимо этого памятника и авторы обобщающих трудов по истории орденской Пруссии. Этим трудам (в отличие от работ, касающихся более конкретных вопросов, связанных с историей КГ и Кульмского права) была свойственна сильная политизированность. Большинство историков второй половины XIX-начала XX в. идеализировало Тевтонский орден и его политику; у ряда авторов (например, у Трейчке) эта идеализация доходила до апологии грубой силы и захватнических войн. В соответствии с таким подходом исследователи рассматривали КП преимущественно в связи с завоеванием и колонизацией края. Важным этапом в исследованиях прусского права стали работы либерального историка-правоведа Гвидо Киша, о которых следует сказать чуть подробнее. К изучению прусских юридических памятников Киш приступал, имея за плечами обширный опыт работы над средневековыми рукописями, особенно над материалами практики городских судов Магдебурга и Лейпцига, с целью их последующей публикации. В основу своих исследований Киш положил новый для того времени принцип - изучать не разрозненные приговоры и другие материалы, а целые юридические сборники, являющиеся результатом деятельности судов и других учреждений. Г. Киш изучил сотни томов подобных рукописей в немецких и зарубежных библиотеках и архивах. Этот опыт был им использован в трудах по истории прусского права (особенно КГ), материалы для которых Киш собирал в 1920-х гг., будучи профессором Кёнигсбергского университета. Наиболее значительным итогом этих занятий стали две книги, вышедшие накануне 700-летнего юбилея КГ. Первая книга представляла собою критическое издание КГ, сопровождающееся ее исследованием. В этой книге Киш рассматривал, в частности, сборник кульмских привилегий, в составе которого сохранился единственный дошедший до нас список КГ в редакции 1233 г. Автор стремился проследить историю текста, а также рассмотреть основные черты КГ в контексте политических и правовых реалий XIII в. Вторая книга, построенная на обширном историко-правовом материале, была посвящена правовому регулированию рыболовства в орденской Пруссии. Кишу был чужд националистический пафос, свойственный авторам многих предшествующих работ. Вынужденная эмиграция ученого была одной из причин того, что он приостановил работу над историей Кульмского права. Позднее, в 1970-х гг., труды Киша по этой тематике (включая критическое издание КГ) были переизданы в дополненном виде.

Работы Киша стали важной предпосылкой для дальнейших исследований. Некоторые важные работы вышли в свет к 700-летнему юбилею КГ, в 1933 г. В статье Артура Метнера рассматривался вопрос о связях упоминаемых в КГ лиц и правовых институтов с Силезией. Герман Клейнау посвятил обширную статью отдельным институтам КГ, полемизируя с Г. Кишем по некоторым вопросам и считая его работу недостаточно полным исследованием памятника. Откликнулась на юбилей и польская историко-правовая наука. Для нее изучение КГ имело не только академический, но и политический интерес. Территория бывшей Западной Пруссии с городами Кульмом и Торном по Версальскому договору была передана Польше, поэтому польские ученые стремились обосновать историческую справедливость такого решения. В небольшой статье, посвященной юбилейной дате, Кароль Гурский попытался продемонстрировать, что ряд норм КГ был сформулирован под влиянием институтов польского права первой половины XIII в.700-летие памятника совпало по времени с переменой политического режима в Германии, что наложило свой отпечаток на историографию 1930-х - середины 1940-х гг. Уже А. Метнер подчеркивал «гениальность» авторов КГ, а Г. Клейнау утверждал, что КГ - порождение чисто немецкого духа (kerndeutsches Geistesgut) и что юбилей памятника - это 700-летие «немецкой культурной работы» (deutsche Kulturarbeit) на Востоке. В дальнейшем подобные оценки не раз встречались в исторических и историко-правовых работах нацистского времени, обычно в связи с историей немецкой колонизации и распространения немецкого права в Восточной Европе. После второй мировой войны в изучении интересующей нас проблематики наступила длительная пауза. Обстановка «холодной войны» не способствовала появлению академически-беспристрастных работ по прусской истории. Не могли пройти бесследно для науки также утрата в военные годы архивных материалов и потери среди специалистов, занимавшихся историей 1£уньмского права и колонизации Пруссии.Для западногерманской историографии этих лет в целом характерна заметная антипольская направленность (не лишенная подчас реваншистских нот), а для польской, соответственно,- антинемецкая. В послевоенный период немецкая историография орденской Пруссии в целом была представлена почти исключительно работами ученых ФРГ (и отчасти Австрии). В ГДР же углубленное изучение истории бывших германских областей не приветствовалось, к как считалось проявлением реваншизма.

Более плодотворным оказалось изучение некоторых частных вопросов: например, в подготовленная еще до второй мировой войны монографии Эмиля Вашинского о монетной системе орденской Пруссии большое внимание уделялось соответствующим нормам КГ. Известное значение для исследований имело и уже упоминавшееся выше дополненное переиздание трудов Г. Киша. В целом, однако, до конца 1970-х гг. в западногерманской историографии не появилось новых значительных работ по истории КГ и Кульмского права.

С конца 1960-х гг. указанная проблематика вновь привлекает интерес польских ученых, причем первые шаги в этом направлении были сделаны в рамках историко-краеведческих исследований. Одной из первых работ по истории КГ и Кульмского права стала статья Збигнева Здруйковского в сборнике очерков, посвященных прошлому Кульма (Хелмно) и Кульмского края. Автор оценивал КГ как важный документ, положивший начало городским общинам Кульма и Торна. Самостоятельный интерес представлял также перечень городов, имевших ранее Кульмское право, составленный Здруйковским по источникам XII1-XVIII вв. В последующие годы под эгидой Торуньского университета развернулось планомерное изучение истории бывшей Западной Пруссии и прилегающих к ней земель, включая и изучение соответствующих правовых памятников. Развитие конкретно-исторических исследований способствовало тому, что польской науке удалось преодолеть ряд предвзятых установок. С середины 1970-х гг. регулярными становятся контакты польских и западногерманских ученых, занимающихся прусской историей. С тех пор диалог немецкой и польской науки не прерывался. Для совместных историко-правовых исследований важное значение имел польско-западногерманский симпозиум в Кракове (1977), на котором затрагивались, в частности, вопросы, связанные с историей Магдебургского н Кульмского права в польских землях. С начала 1980-х гг. регулярно организуются встречи в Тору не, посвященные истории и культуре орденской Пруссии. В материалах этих научных конференций неоднократно освещались проблемы, связанные с КГ и Кульмским правом. Следует отметить также, что развитие исследований КГ и Кульмского права было не изолированным явлением, а находилось в русле растущего интереса ученых к истории Пруссии. Этот интерес стал особенно заметен на рубеже 1970-х и 1980-х гг.

Таким образом, к 750-летнему юбилею КГ, отмечавшемуся в 1983 г., ученые двух стран подошли, имея положительный опыт научных контактов. Сама по себе юбилейная дата стала своеобразным стимулом для активизации исследований. На базе Историко-правового института при Торуньском университете был подготовлен целый ряд трудов и публикаций, прежде всего новые научные издания КГ.Довольно многообразны по тематике были и новые исследования. К юбилею КГ была выпущена обзорная работа 3. Здруйковского о Кульмском праве. Тогда же состоялась научная конференция, посвященная памятнику. Ее материалы, касающиеся самых разных аспектов КГ и Кульмского права, были изданы в 1988-1990 гг. В совокупности они являются важным вкладом в изучение темы.

Позднее, в 1980-е и в 1990-е гг., польские авторы продолжают писать о КГ и других привилегиях, преимущественно в контексте истории заселения Пруссии и развития сословных прав ее жителей. В новейших работах сделаны заметные успехи при изучении раннего этапа прусской государственности, городской автономии, административных структур Тевтонского ордена в Пруссии. Особенно следует отметить то обстоятельство, что несколько оживились и исследования по истории отдельных прусских юридических сборников. Выход в свет указанных публикаций и научных трудов означает, что польская наука окончательно признала КП не просто как инструмент политики Тевтонского ордена, но и как важную страницу истории польских земель.

Продолжают исследования и германские авторы. В их работах соответствующая проблематика освещалась в связи с историей управленческих структур Пруссии и отдельных городов, историей права и средневекового правосознания, а также вспомогательных исторических дисциплин и др. И все же можно констатировать, что в последние десятилетия польские ученые в целом лидируют, пытаясь вывести изучение данной темы на качественно новый уровень.

Совсем иначе выглядит картина в российской историографии. В дооктябрьский период основное внимание русских ученых привлекала прусская история начиная с XVIII столетия, когда русско-прусские связи стали более интенсивными в связи с выходом России на европейскую арену и обретением (после разделов Польши) общей с Пруссией границы. Более же ранние эпохи почти не были предметом специального изучения, если не считать публикацию документов из русских архивов, отражающих историю дипломатических отношений Руси с орденом. Общественный интерес в XIX - начале XX в. в некоторой степени удовлетворялся переводными работами. Однако оригинальных трудов по орденской эпохе (в частности, по историко-правовой проблематике) в русской науке почти не было. До революции появились лишь отдельные работы о славянских правовых памятниках этого региона. Но в целом указанная проблематика была исследована в нашей науке весьма фрагментарно.

В послереволюционный период в изучении темы наступила продолжительная пауза. Лишь в 1950-х гг. ученые нашей страны вновь обращаются к истории права Пруссии. Однако внимание исследователей было приковано почти исключительно к источникам, касающимся отношений орденских властей с коренным населением, а также к памятникам, отразившим общественный строй местных народностей. Материалы же, относящиеся к немецкой колонизации края, а также к местным прусским правовым сборникам, оставались как бы в тени. О них упоминалось, как правило, без специального историко-правового анализа, лишь в связи с вопросами источниковедения, политической и социально-экономической истории. По сути дела, единственная советская историко-юридическая работа, в которой затрагиваются вопросы прусского права - учебное пособие В.П. Прокопьева, но в центре внимания автора стоят не столько правовые памятники, сколько государственные институты Пруссии.

Причины такого положения следует искать не в научной, а в политической сфере, ибо полноценное исследование прусских юридических памятников в значительной мере сдерживалось жесткими идеологическими установками. Государственность Тевтонского ордена рассматривалась исключительно как реакционное явление, лишенное каких-либо положительных черт. Отечественные исследователи были оторваны от архивов и исследовательских центров ФРГ, занимавшихся историей прусских земель, поскольку эти учреждения клеймились как оплот реваншизма. Особенно ярко все это проявилось в историографии Калининградской области. Политика отрицания почти всего культурного наследия бывшей Пруссии - от топонимики и гидронимики до архитектуры - последовательно проводилась на официальном уровне. Эта политика привела к утрате в послевоенный период и большинства уцелевших материальных следов 700-летней прусской истории (в том числе всемирно известных памятников искусства), зачастую подвергавшихся целенаправленному уничтожению под предлогом стирания следов фашизма и прусского милитаризма, устранения «остатков буржуазного быта» и т.п. В научной сфере это означало также негласный запрет на изучение немецкой (но не древнепрусской) истории региона, и если в ряде научных центров страны (Москве, Ленинграде, Вильнюсе и др.) соответствующие работы все же изредка появлялись, то в самой Калининградской области этот запрет неукоснительно соблюдался вплоть до начала 1990-х гг.

В последние годы, с отменой цензурных ограничений, положение стало постепенно меняться, тематика работ о Пруссии сделалась более разнообразной. Однако и в новых трудах российских ученых вопросы истории права почти не затрагиваются. Исключение составляет, пожалуй, лишь обзорный очерк Р.Ю. Качанова, посвященный городскому праву. Из новейших исследований по теме, претендующих на обобщения, следует отметить работы А.А. Конопленко и Т.В. Трокаля. Они содержат ряд верных наблюдений, касающихся ранней истории Пруссии и орденской политики в крае. Но и в них историко-правовые проблемы явно находятся на втором плане, а в основном авторов интересуют политические и военные вопросы. Далеко не все современные отечественные работы по прусской проблематике имеют должный научный уровень, как справедливо отмечают критики. Тем не менее сегодня для изучения темы в России существуют гораздо лучшие условия, поскольку ему уже не препятствуют прежние идеологические установки, которые неизбежно сужали круг разрешенных тем. В целом можно констатировать, что за последние десятилетия в изучении прусских правовых источников XIII в. сделан важный шаг вперед. Необходимой предпосылкой для этого стала деполитизация исторических и историко-правовых исследований по прусской проблематике. И все же, несмотря на успехи, достигнутые наукой, интересующая нас тема изучена недостаточно. Немецкие и польские ученые, конечно, неоднократно обращались к юридическим памятникам Пруссии, в особенности к КГ и ее отдельным институтам. Однако количество работ, содержащих попытку рассмотреть эту тему в целом, крайне невелико. В литературе не случайно отмечалось, что создание обобщающего труда как о КГ, так и о праве Пруссии в целом является пока делом отдаленного будущего, несмотря на обилие работ о соответствующих памятниках. К тому же почти все имеющиеся труды написаны не юристами, а историками, которые далеко не всегда обращают должное внимание на правовой аспект исследуемых материалов. Поэтому комплексное изучение их в рамках истории права должно заполнить одну из заметных лакун в науке и наметить пути для дальнейших изысканий.

 

Автор: Рогачевский А.Л