29.09.2011 5512

Возникновение и сущность Тевтонского ордена

 

Одна из характерных черт средневековой цивилизации заключается в том, что тогдашняя Европа, в зависимости от угла зрения, предстает перед нами то крайне раздробленной (как совокупность изолированных, замкнутых на себя мирков), то поразительно универсалистской. Указанная черта в полной мере характерна и для Пруссии XIII столетия. С одной стороны, этот край, несмотря на эпизодические контакты с воинами и купцами из христианских стран, представлял собой глухой угол Европы, отделенный от северных соседей морем, а от южных - непроходимыми болотами и дремучими лесами. С другой стороны, прусско-польское пограничье виделось тогда передним краем борьбы за распространение христианства в условиях продолжающейся миссии. Здесь к тому же сходились сферы влияния католицизма и православия. Неудивительно поэтому, что в первой половине XIII в. «прусский вопрос» занял важное место в европейской большой политике.

Детищем этой политики и носителем средневекового универсализма был прежде всего сам Тевтонский орден, с которым неразрывно связано возникновение Прусского государства. Как справедливо замечает современный польский исследователь М. Бискуп, по-настоящему понять феномен Тевтонского ордена невозможно, если не рассматривать его историю как единое целое, ибо корни событий, происходивших в Пруссии, лежат далеко за ее пределами. Наряду с орденами иоаннитов (госпитальеров) и храмовников (тамплиеров) Тевтонский орден относится к наиболее известным духовно-рыцарским корпорациям средневековья. Все три названных ордена были образованы в Палестине во время крестовых походов.

Для того чтобы понять особенности политики духовно-рыцарских орденов, следует вспомнить, что еще с дохристианских времен воинское ремесло считалось предосудительным, если не противным человеческой природе. Воин может быть героем, но он пятнает себя чужой смертью. Пытаясь разрешить это противоречие, древние цивилизации нашли два выхода. Первый заключался в посвящении воина богу, будь то бог войны, высший бог или единственный Бог. Сохраняя верность этому посвящению, воин пребывал в гармонии со Вселенной и чувствовал себя морально оправданным. Другой выход - покаяние бойца после войны, имеющее целью очиститься от совершенных в бою убийств и отвратить человеческий и божий гнев. Подобные покаяния были распространены, в частности, у иудеев и римлян. Католическая церковь использовала обе эти древние традиции. Поскольку особа правителя объявлялась священной, воин служил Христу через посредство государя. Практика воинских покаяний также вошла в систему церковных обрядов. Однако с XI в. наследники римских цезарей постепенно превращались в государей, влиятельность которых зачастую была слабее, чем у крупных князей. В этих условиях авторитет императорской власти стремительно падал. Европейские государства, возникшие на месте империи Карла Великого, раздирались междоусобицами. Римская церковь оставалась единственной политической силой, объединяющей западное общество. Пытаясь по возможности свести к минимуму войны между феодалами, прелаты заключали специальные соглашения с князьями, объявляя справедливыми лишь те частные войны, которые велись в случае нарушения одной из сторон условий вассального договора, а также войны по защите страны от внешнего вторжения. За нарушение этих предписаний грозило отлучение от церкви. Другим средством, позволившим уменьшить применение военной силы внутри европейских государств, оказались крестовые походы. Они осмысливались как священная война, как служба единым целям христианства. Крестовые походы, как известно, имели огромные последствия для политической, социально-экономической, религиозной, культурной жизни Европы. Вопрос о причинах и движущих силах этих военных экспедиций с давних пор был предметом дискуссий в литературе. В контексте нашей работы мы хотели бы отметить одно обстоятельство, на которое обратил внимание английский историк Дж. Райли-Смит, автор новейшей работы о первых крестовых походах. Он показал, что идея крестовых походов вытекала из двух концепций - традиционного представления об искупительном акте паломничества в Иерусалим и идеи «праведной войны», встречавшейся еще у Августина. Эти идеи были взяты на вооружение сторонниками церковной реформы, привлекшими на свою сторону военную силу светских аристократов. Однако не следует думать, что экспедиции на Восток стали в итоге делом всего западного социума или крупной общности внутри него. Многие из первых крестоносцев действительно были увлечены религиозным порывом. Но впоследствии, когда прошла первая эйфория от завоевания Палестины, в действие вступили иные факторы, которые были определяющими для западного общества XI-XH вв. - связи родства и вассалитета. Изучение генеалогий рыцарей-крестоносцев позволило выявить необычайно разветвленные родственные связи между ними. Эти связи стали могучим оружием, позволившим переселенцам на Восток упрочить свое положение в возникших здесь государствах крестоносцев. Однако сил рыцарства, которое в XI-XII вв. завоевало Палестину и занялось здесь образованием собственных государств и эксплуатацией местного населения, было недостаточно для удержания покоренных территорий. Эта цель требовала более мощной военной силы. Такой силой и стали возникшие на латинском Востоке духовно-рыцарские ордены. Хотя при их создании родственные связи знати продолжали играть важную роль, асе же основа для их формирования была иной.

Обоснованием для создания таких орденов стали новые идеи, которые принес с собой XII век. Во-первых, правоведами-канонистами была предпринята попытка юридически обосновать правомерность непосредственного участия в военных действиях для лиц духовного звания. Грациан в своем Декрете отрицал за клириками такое право и отказывал им даже в праве носить оружие для самообороны, но уже Руфин и некоторые другие декретисты конца XII - начала XIII в. полагали, что клирики могут участвовать в войне против язычников. Логическим продолжением этой идеи стала точка зрения Иоанна Тевтоника (автор глосс к Декрету Грациана, написанных в начале XIII в.), согласно которой князья церкви вправе объявлять войну. Во-вторых, богословы писали о тех организационных формах, в которых может протекать участие лиц духовного звания в военных действиях. Наиболее развернуто эти идеи были изложены известным писателем, религиозным и политическим деятелем Бернардом Клервоским в трактате «Похвала новому воинству» (De laude novae militiae), написанном, вероятно, в первой трети XII в. Автор высказал мысль о том, что рыцарь может быть одновременно и монахом, который сражается с двумя врагами: Сатаной внутри себя (неправедные помыслы и устремления) и внешним Сатаной (в лице мусульман). Первый подавляется обетами целомудрия, бедности и послушания вышестоящему лицу, второй - силой оружия. При этом никакая война, ведущаяся с подобными благими намерениями, не может иметь дурного исхода. По мысли Бернарда, «в смерти язычника христианин торжествует, ибо Христос прославляется». Тем самым как бы снимается вопрос о противной человеку и Богу природе войны и о средствах ее ведения. Рыцари нового типа должны объединяться в особые корпорации, строящиеся не только на добровольном подчинении, но и на принципе братской любви (fraterna dilectio). Идеи Бернарда легли в основу устава первого рыцарского ордена Святой Земли - ордена тамплиеров (1128), который стал образцом для других подобных уставов.

Возникшие в Палестине духовно-рыцарские ордены, объявленные угодными Богу учреждениями, стали серьезной военной и политической силой. Специфика их положения определялась тем, что они были подчинены римскому папе, а не государям, в чьих владениях создавались. Ордены получили первоначально широкую поддержку со стороны европейского духовенства - епископов, аббатов, монахов (особенно цистерцианцев). Как церковные организации ордены получали в дар от государей земли и деньги, за которые они ни перед кем, кроме папы, не отчитывались. Значительная часть доходов вкладывалась рыцарями в строительство замков, что упрочивало их военное положение. Наконец, самый характер орденов как жестко централизованных и сплоченных организаций, закрепленный уставами, придавал им дополнительное могущество и боеспособность. Все это необходимо иметь в виду, рассматривая историю Тевтонского ордена.

В 1118 г. неизвестный немец - «муж честный и набожный» (vir honestus et religiosus), как пишет о нем хронист Иаков из Витриака, - основал в Иерусалиме вместе со своей женой госпиталь с часовней св. Марии. Госпиталь предназначался для ухода за ранеными и больными немцами-крестоносцами. Этому событию орден и обязан своим полным названием, известным в разных вариантах: «Орден немецкого госпиталя святой Марии» (Ordo hospitalis sanctae Mariae Theutonicorum), «Орден святой Марии и дома немцев в Иерусалиме» (Ordo sanctae Mariae domusque Theutonicorum Hierosolimitani) и др. Особенность средневековых госпиталей заключалась в том, что они, во-первых, соединяли в себе функции больницы и странноприимного дома и, во-вторых, считались богоугодными заведениями, чьи статус и внутреннее управление регулировались прежде всего нормами канонического права. Папа Целестин II препоручил госпиталь попечению ордена иоаннитов (1143), что было, однако, проигнорировано немцами и вызвало позднее необходимость подтверждения папой Адрианом IV. В период своего правления иерусалимские короли Амаль-рих I (1161-1173) и Гвидо Лузиньян (1186-1194) пожаловали госпиталю ряд земель и разнообразные источники доходов. В XII в. вокруг госпиталя сложилось своеобразное немецкое братство.

Превращение ордена в военное по преимуществу учреждение связано с событиями конца XII в. Иерусалим в 1187 г. был взят войсками Саладина. Госпиталь, возможно, продолжал функционировать, но большая часть членов братства погибла. Во время третьего крестового похода орден был возобновлен бременскими и любекскими купцами в ходе осады Аккона (1190), а основанный ими госпиталь стал преемником иерусалимского. Преобразование ордена в военную организацию произошло немного позднее, в 1198 г. По мнению современного исследователя У. Арнольда, это преобразование объяснялось стремлением императора упрочить свое влияние в Палестине, поскольку акконский госпиталь был единственной постоянно функционирующей немецкой организацией. Одновременно император и крупнейшие князья рейха противодействовали госпитальной монополии ордена иоаннитов. Кроме того, учреждение военного ордена способствовало консолидации социальных слоев, являющихся носителями крестоносной идеи, - мелкого рыцарства, министериалов и горожан. После преобразования госпиталя в военно-рыцарский орден (в марте 1198 г.) этот акт был утвержден папой Иннокентием III (19 февраля 1199 г.), и немцы избавились от опеки иоаннитов. К этому времени относится и первый орденский устав, во многом сходный с уставами иоаннитов и тамплиеров. Но, в отличие от этих двух орденов, интернациональных по составу, в новый орден вступали преимущественно немцы (хотя национальный принцип членства никогда не провозглашался открыто).

Первый устав (конец XII в.) объявлял целью Тевтонского ордена борьбу «против врагов креста и веры». Его полноправными членами (братьями) могли быть свободные и законнорожденные лица рыцарского происхождения, которые передали ордену свое имущество и поклялись соблюдать условия членства: бедность, безбрачие и беспрекословное подчинение главе ордена. Число братьев даже в период расцвета ордена не превышало 400 человек. Кроме полноправных членов, в орден входили священники, ремесленники (оружейники, кузнецы и т.д.), врачи и различные чиновники. Существовали также «полубратья» - добровольцы-феодалы, не входившие в состав ордена, но оказывавшие ему материальную и военную поддержку, а также участвующие в его хозяйственной жизни.

Братья ордена образовывали конвент, ежегодно собиравшийся в форме так называемого великого капитула (consilium generale). В его компетенцию входило избрание из своей среды всех руководителей, право законодательства, назначение и смещение чиновников, прием и исключение членов ордена, а также утверждение сделок по приобретению и отчуждению орденом вещных прав.

Главой ордена был верховный (великий) магистр, или гохмейстер (magister magnus, Hochmeister), должность которого являлась пожизненной. Он избирался коллегией из восьми рыцарей, одного брата-священника и четырех «полубратьев». Гохмейстер возглавлял орденскую администрацию и осуществлял внешнеполитическое представительство ордена. По согласованию с великим капитулом он определял основы политики ордена и отчитывался перед капитулом в своей деятельности.

При великом магистре состоял совещательный орган из пяти первых членов ордена - так называемый малый капитул (minoris consilium). Административно-хозяйственными делами главной квартиры ордена ведал великий комтур(magnus praeceptor, GroBkomtur). Он замещал магистра в его отсутствие и в случае смерти гохмейстера возглавлял орден до новых выборов. Великий ком-тур осуществлял также верховный надзор за всеми орденскими замками и принимал участие в посольствах ордена. Верховный маршал (marschalcus, Ober-marschall) возглавлял от имени гохмейстера военные силы ордена, а в его отсутствие руководил армией в походах. Верховный госпитальер (summus hospi-talarius, Oberspittler) ведал уходом за ранеными и больными рыцарями. Верховный интендант (traperarius, Trappier) осуществлял снабжение войска обмундированием и амуницией, а также продовольствием. Наконец, главный казначей (thesaurarius, TreBler) вел счета и охранял вместе с великим комтуром орденскую кассу. Он был одной из ключевых фигур в хозяйственной жизни ордена.

Первое время малый капитул в известной мере ограничивал власть гохмейстера, поскольку для законности принимаемых гохмейстером решений было необходимо согласие пяти первых братьев. Срок полномочий пяти первых братьев составлял один год, после чего происходили перевыборы.

Орденские владения были разделены на провинции - бальи, каждая из которых возглавлялась наместником - ландмейстером. Бальи, в свою очередь, делились на комтурства, управляемые комтурами. Центром комтурства был замок, где помещалась резиденция комтура. Низшими административными и хозяйственными единицами были фогтства, входившие в состав комтурств. Лишь в мелких по размерам владениях указанное деление не производилось, а вместо названных административных единиц образовывались орденские попечительства и комменды. Строгая дисциплина и централизация превращали управленческий аппарат ордена в эффективно действующую машину.

Четкая иерархическая структура, изложенная в уставе, не только объясняется соображениями целесообразности (военная дисциплина и т.п.), но и несет на себе печать тогдашних представлений о «порядке» (ordo), занимавших важное место в средневековом сознании. Эти представления нашли свое отражение и в языке: не случайно в средневековой латыни слово ordo означало не только порядок, но также духовную корпорацию и сословие. Идея порядка, восходившая еще к Августину, была впоследствии сформулирована Фомой Аквинским как «единство в упорядоченном многообразии». Это единство понималось как манифестация единства и всемогущества Творца, явленная в бесчисленном множестве степеней и знаков (отсюда - символизм мировосприятия). Ordo носит универсальный характер. В натурфилософском смысле ordo означает гармонию мироздания. Применительно к обществу ordo понимается двояко. Во-первых, он знаменует собой господство мира и права; во-вторых, отражает иерархическое понимание общества. Хотя в средние века и наблюдалась пестрота социальных групп и юридических категорий населения, но уже к началу XII в. в общественном сознании выработалось представление о трех основных родах людей: молящихся (oratores), сражающихся (bellatores) и трудящихся (labora-tores). Все они одинаково необходимы обществу. Несмотря на фактическое неравенство людей, объясняемое первородным грехом, все люди остаются равными перед Всевышним. Существование же различных по статусу сословий имеет свой прообраз в мире небесных духов, иерархия земная есть лишь отражение иерархии небесной. Духовно-рыцарским орденам, в том числе и Тевтонскому, было суждено соединить в себе черты oratores и bellatores. В связи с идеей ordo вполне логичным выглядит высказывание орденского хрониста Петра из Дусбурга в «Хронике земли Прусской» (1.1): «Кажется, что это рыцарство, по образу неба и земли созданное (выделено нами. - А.Р.), является единственным и главнейшим, которое вместо Христа будет страдать при поругании креста Его и посвятит себя делу отвоевания Святой земли обетованной от гнета языческого».

В какой степени деятельность орденской братии определялась теми задачами, которые были зафиксированы в уставе и отмечены Петром из Дусбурга, а в какой - сиюминутными конъюнктурными соображениями? Где заканчивался искренний религиозный порыв и начинался холодный, подчас неизбежно циничный политический расчет? Однозначного ответа на эти вопросы нет и не может быть, ибо это - извечные вопросы о соотношении целей и средств, желаемого и действительного. Стоит лишь отметить, что соотношение религиозных и мирских мотивов в деятельности ордена никогда не было постоянным. Мироотрицание монашества и мироутверждение основателя государства были полюсами напряжения в христианской вере братьев и политической структуре ордена. В ХИ-ХШ вв. религиозные мотивы в политике ордена были, несомненно, сильнее, чем впоследствии. Идеи крестового похода и рыцарского подвига отнюдь не являлись простым «прикрытием грабежа», как подчас объявлялось в нашей литературе. Как уже отмечалось, в религиозном сознании той эпохи господствовало представление о том, что обращение язычников или иноверцев (в том числе и силой оружия) является богоугодным делом. Более того, сама по себе идея вооруженной борьбы за распространение христианства сыграла, по мнению некоторых медиевистов, решающую роль в становлении рыцарского этоса и самого рыцарства как сословия. Кроме того, отвоевывая у неверных ту или иную территорию, рыцари включали ее в зону христианского мира и способствовали упрочению того самого порядка (ordo), который установлен Всевышним. При этом монашеская заповедь трудиться находила свое воплощение в очень активной организаторской и хозяйственной деятельности орденской братии. Первый опыт подобного «государственного строительства» был осуществлен еще в Палестине. В первой трети XIII в. ордену принадлежали земли вокруг Аккона и в районе его главного палестинского замка Монфор (Штаркен-берг), ряд владений внутри и около городов Иерусалим, Яффа, Аскалон, Рама, Кесария, Тир, Сидон, Бейрут, Триполи и Тивериада, а также некоторые крепости и земли на Кипре и в Киликии. Хозяйство ордена было аграрным, основу поступлений составляли десятина натурой и доходы от торговли овощами, фруктами и вином. Как и другие крестоносцы, тевтонцы насаждали в своих владениях многие правовые формы, заимствованные из Европы; основными очагами западной правовой традиции здесь становились города. В 1210 г. гохмейстером ордена был избран Герман фон Зальца, который сразу стал налаживать связи с германским императором и одновременно предпринял шаги к приобретению новых владений. При нем орден сделался активным участником европейской политики. Его экономическую основу в Европе составили разрозненные земельные пожалования на Сицилии, в Греции, Италии, Испании, Германии, Богемии, Моравии, Силезии, Польше и на Дунае (сицилийские, греческие и испанские владения были вскоре утрачены). Единственным сеньором ордена считался папа, поэтому орденские земли, независимо от места их расположения, были изъяты из системы ленных (феодальных) связей. Это упрочивало политическую независимость тевтонцев. В 1211 г. венгерский король Андрей (Эндре) 11 пригласил тевтонских рыцарей в Трансильванию, принадлежавшую Венгрии с XI в. Этот шаг следует рассматривать в общем контексте политики королей, направленной на закрепление трансильванских земель за венгерской короной. Одной из мер была систематическая городская и сельская колонизация, осуществляемая с середины XII в. главным образом переселенцами (так называемыми госпитами) из Фландрии и немецких земель. Рыцари были приглашены для охраны границ от куманов (осевших в этих краях половцев). Орден получил земли в Семиградье (в долине р. Борзы) и большие привилегии хозяйственного характера, а также право на заселение территории колонистами. Вопреки каноническим предписаниям, Андрей II рассматривал орден как вассала венгерской короны. Уже позднее, в 1222 г., орден добился королевской привилегии на завоевание закарпатских земель вдоль Дуная, надеясь, как полагают некоторые историки, достигнуть Черного моря и соединиться с Латинской империей, основанной крестоносцами на территории захваченной ими в 1204 г. Византии. Дальнейшее развитие событий показало, что орден стремился ко все большей автономии. Используя силы колонистов, рыцари возвели в Семиградье ряд мощных замков, основали 13 немецких деревень и г. Кронштадт. Свои трансильванские владения орден передал под непосредственное покровительство папы, не считаясь с местными церковными властями (семиградским епископом и архиепископом Гранским). Венгерский король усмотрел в политике тевтонцев угрозу своему суверенитету и в 1225 г. силон оружия изгнал орден из своих владений. Протесты папы не имели успеха. После изгнания из Венгрии в истории ордена начинается новый этап, связанный с завоеванием Пруссии. Этой экспедиции было суждено завершиться возникновением теократического государства в Прибалтике.

 

Автор: Рогачевский А.Л.