Повинности населения по отношению к Тевтонскому ордену

Общие положения. Ст. 9 КГ говорит об освобождении горожан (cives, о значении этого термина и их имущества от всех «незаконных поборов», «принудительных постоев» и «иных неподобающих повинностей». Представляется правдоподобным высказанное в литературе мнение о том, что под такими повинностями подразумевались те, которые местное население до издания КГ не-ело в пользу прежних хозяев Кульмской земли - мазовецких князей. Сформулированную в ст. 9 норму следует рассматривать в общем контексте колонизационной политики, для которой было характерно стремление к введению повинностей в жесткие правовые рамки. Трудно сказать с полной уверенностью, какие именно повинности отменялись КГ. На основе данных, имеющихся по Силезии и другим землям Польской короны, можно предположить, что до дарования грамоты в крае были распространены точно не фиксированные натуральные поборы, а также барщина в пользу князя. Введение немецкого права почти всегда сопровождалось заметным облегчением налогового и иного хозяйственного бремени для местных жителей и прибывающих колонистов.

А. Метнер полагал, что в ст. 9 отразилась также конкретная ситуация, сложившаяся ранее в Силезии: бреславльский епископ Лаврентий взимал в качестве десятины чрезмерные налоги с населения, что вызвало конфликт прелата с герцогом Генрихом. Спор удалось разрешить лишь в 1227 г. после обращения герцога к папе Гонорию III. Ордену, имевшему владения в силезских землях, конечно, было известно об этом конфликте. Орденские власти, по-видимому, учли этот опыт и ввели в текст грамоты соответствующее условие, чтобы избежать в будущем конфликтов с епископом.

В грамоте сказано о том, что освобождение от повинностей распространяется на все имущество (omnia bona) горожан. Согласно предписаниям Магдебургского права, внутригородские наделы жителей облагались денежным чиншем в размере 6 пфеннигов, однако этот сравнительно небольшой налог вряд ли можно отнести к числу «неподобающих» повинностей в смысле ст. 9 КГ. Эльбингская грамота 1246 г. также устанавливала сходную норму, освобождая горожан навсегда от налогов и пошлин. В то же время ряд повинностей за ними сохранялся (см. ниже).

Военная служба. Первая группа повинностей, связанных с землевладением - военная служба, о которой говорится в ст. 15-17 КГ. Среди повинностей она поставлена на первое место; принимая во внимание военно-политическую ситуацию в крае в первой половине XIII в., можно предположить, что военная служба представляла для тевтонцев первостепенную важность. Эта повинность была дифференцирована в зависимости от размеров земельного надела. Владельцы 40 и более гуф служили в ополчении, будучи обязанными являться в полном вооружении, с боевым конем и выставлять также не менее двух всадников (ст. 17). Владельцы меньших по площади участков должны были нести службу в более легком вооружении и выставлять одного коня (ст. 15, 17).

Какого рода воинское снаряжение и какие кони имеются в виду в тексте КГ? Прежде всего КГ делает различие между теми воинами, которые являются «с полным вооружением» (cum plenis armis), и теми, от которых требуется лишь flocnex-»plata» и более легкое вооружение (cum armatura, que «plata» vulgariter dicitur, et aliis levioribus armis). При истолковании этого предписания следует иметь в виду, что нынешние знания о характере воинского снаряжения в Пруссии XIII в. еще недостаточны. Так, современная наука пока не освоила в должной мере археологические данные. И все же наиболее вероятным представляется следующее толкование приведенной нормы. В первом случае речь шла о полном доспехе, защищавшем все тело всадника; кроме того, воин имел щит, меч и копье. Во втором случае имелись в виду латы, состоявшие всего из двух пластин и защищавшие соответственно грудь и спину; снаряжение воина включало также железный шлем, щит и копье. Легкий доспех был распространен не только среди ополченцев, но и. среди орденских рыцарей. Различному вооружению и снаряжению соответствовали и различные виды коней. В этой связи заслуживает внимания терминология, употребляемая в тексте памятника. Если лошадь, используемая менее состоятельным колонистом, названа обычным словом equus, то по отношению к лошади, которую должен был выставить владелец 40 и более гуф, употребляется выражение «сит... dextrario operto». О значении слова dextrarium (или dextrarius) в литературе высказывались различные мнения. Один из первых комментаторов КГ, Кречмер, предлагал два возможных варианта истолкования: боевой конь (StreitroB) или заводная (т.е. запасная) лошадь (Handpferd), которую ведут правой рукой (аппа dextra). Более вероятным он считал второй вариант, полагая, что фактически землевладелец должен был выставить четырех лошадей: на одной он, будучи облачен в тяжелое вооружение, добирался до места сражения; на другую, еще не слишком уставшую, пересаживался перед боем; на двух остальных лошадях ехали два воина, которые должны были сопровождать его согласно ст. 17 КГ. Более поздние изыскания, основанные на обширном документальном материале, показали, что употребленный в КГ термин в XIII в. чаще все же означал боевого коня. Возможно также, что различия в терминологии отражали и реальную ситуацию в прусском коневодстве. В Пруссии немцы познакомились с местной породой лошадей, которой дали название Schweike (от прусского sweykis) - довольно быстрых и выносливых, но невысокого роста (немногим более метра в холке), серой, светло-гнедой или чалой масти. Они служили пруссам и другим прибалтийским народам для сельскохозяйственных работ и верховой езды, но не подходили для тяжеловооруженных всадников. Из Тюрингии, Саксонии и Мейсенской марки немцы завезли в Пруссию коней, специально выведенных для участия в боевых действиях. В отличие от лошадей местной породы, эти животные были способны нести облаченного в доспехи всадника общей массой около 150 кг. Такие лошади были весьма дороги. От интересующей нас эпохи не сохранилось сведений о ценах на этих лошадей, но некоторое представление о них дают источники рубежа XIV-XV вв. Около 1400 г. лошадь местной породы стоила в Пруссии 3-6 марок, а хороший боевой конь - 12-15 марок (лучшие - 15-18 марок). Эти данные интересны не столько абсолютными цифрами, сколько своим соотношением. Можно полагать, что на начальном этапе завоевания Пруссии, когда орден не имел на месте собственных конных заводов (они появляются лишь позднее), боевые кони были еще более дорогостоящим имуществом, доступным лишь состоятельным людям.

С целью воспрепятствовать уменьшению ополчения орден ограничил дробление участков, которыми владели колонисты (ст. 15). Ту же цель, по мнению Е. Люциньского, имел и запрет на соединение нескольких наделов в одних руках, установленный ст. 16 КГ. Ведь ст. 17 говорила лишь об обязанности владельцев крупных наделов являться в поход «по меньшей мере» с двумя всадниками, но не устанавливала какой-либо конкретной большей численности. Впрочем, следует отметить, что запрет на концентрацию нескольких наделов не всегда проводился в жизнь последовательно, особенно среди колонистов рыцарского происхождения, ибо орден был заинтересован в привлечении переселенцев, хорошо знакомых с военным делом. Воинская повинность, наложенная на жителей края, имела одно существенное ограничение. Обязательное участие в военных походах было предусмотрено лишь в пределах Кульмской земли для защиты от нападения пруссов и иных противников, вторгающихся в край (ст. 17). В редакции 1251 г. уточнены границы Кульмской земли (реки Висла, Осса и Древенц) и указано наиболее вероятное направление походов - против пруссов, «кои зовутся длинным именем „помезанцы»«. По всей видимости, в тексте второй редакции нашла отражение реальная военно-политическая ситуация в крае, сложившаяся к середине XIII в. Помезания непосредственно граничила с Кульмской землей на северо-востоке (по р. Осса). Помезанские пруссы действительно устраивали периодические набеги в Кульмскую землю, а с 1240-х гг., как сообщает «Хроника земли Прусской», на территории Помезании происходили почти непрерывные военные действия между орденом и польским князем Святополком Померанским, взявшим себе в союзники часть пруссов (III. 40-55, 58, 61-63, 65-66). Только после большой военной экспедиции, предпринятой в 1251-1252 гг. при поддержке Отгона Бранденбургского, мерзебургского епископа Генриха и графа Генриха фон Шварцбурга ордену удалось одолеть Святополка и сломить сопротивление пруссов, включая помезанцев (III. 67).Обращает на себя внимание еще одна особенность ст. 17 КГ первой редакции, а также Эльбингской грамоты 1246 г. В этих привилегиях говорится об обязанности бюргеров участвовать в защите «отечества» (patria). На первый взгляд, присутствие этого слова в тексте кажется странным. Ведь колонизация края еще только начиналась, и можно ли говорить о превращении Кульмской земли в «отечество» новых жителей? Но дело в том, что тогдашнее значение слова «отечество» не совпадало с современным. К XIII в. это слово прошло в своем развитии весьма долгий путь. Особенность термина patria заключалась в том, что в ту пору он имел прежде всего политико-правовой и лишь во вторую очередь - знакомый нам сегодня нравственный смысл.

Политико-правовой смысл слова patria был двояким. С одной стороны, оно было синонимом понятия «дом и двор», «собственная земля» и означало принадлежность того или иного лица к определенной общине - особенно в связи с правами неимущих на получение поддержки от общины. С другой стороны, понятие отечества означало пространство, находящееся в зоне действия определенного правопорядка и власти того или иного суверена. При этом существенно, что с XII в. слово patria начинает часто употребляться наряду со словами «земля» (terra) и «провинция» (provincia), что было связано как раз с формированием представления о распространении права именно на территорию, а не на группу лиц, как прежде. В тексте ст. 17 КГ, как мы видели, встречаются все три термина. В штауфенскую эпоху представление об отечестве приобретает законченный вид, что было обусловлено, во-первых, легитимацией и упрочением государственной власти, во-вторых, становлением системы территориальных княжеств и, в-третьих, объективацией власти и формированием представления о государстве, не связанном с личностью конкретного правителя. В то же время в обиход официальной идеологии возвращается возникшее еще в римскую эпоху понятие «отец отечества» (pater patriae). В новых условиях оно означало государя, политически независимого от папской власти, а слово patria, соответственно, в известном смысле противопоставлялось понятию ecclesia. Одновременно оно было тесно связано с представлением об обязанности государя защищать своих подданных. Выражение «защита отечества» (defensio patriae), встречающееся и в КГ, к XIII в. приобретает в основном агрессивную, «милитаристскую» окрашенность и понимается как деятельность, направленная почти исключительно против внешних врагов. В свою очередь такое понимание было тесно связанная с идеей справедливой войны и такими ценностями, как готовность к самопожертвованию и райское блаженство, уготованное участникам «защиты отечества». В юридическом отношении понятия defensio patriae, bellum patriae были связаны с обязанностью населения участвовать в ополчении, о чем свидетельствует ряд грамот XII-XIII вв.

Что касается нравственного смысла понятия patria, то «эмоциональный потенциал» этого слова также возрастает в эпоху Штауфенов. Заметную роль в этом процессе сыграли ученые клирики, в частности, хронисты, описывавшие борьбу итальянских городов с императором и вдохновлявшиеся образами Саллюстия и других римских авторов. Но все же в интересующий нас период этот смысл играет второстепенную роль. Таким образом, в КГ слово patria выступает не просто как фигура речи, а как термин, и это словоупотребление полностью соответствует тогдашней практике.

Статья 20 КГ определяет порядок назначения заместителя для участия в военных походах на тот случай, если военнообязанный землевладелец будет отсутствовать. Правило о назначении заместителя в военных походах по-разному сформулировано в двух редакциях КГ. В первой редакции обязанность назначить другого ополченца вместо отсутствующего была возложена на судью соответствующего города. Согласно второй редакции КГ, назначать заместителя должен был «попечитель земли» (provisor terrae). Причины такого изменения М. Дыго видит в том, что в 1233 г. территория Кульмской земли находилась под верховенством Конрада Мазовецкого, и орден, несмотря на свои притязания, еще не мог поставить край под полный фактический контроль, включая создание собственной администрации (в том числе военной). В начальный период завоевания орден был вынужден действовать через городских судей (шультгейсов), особо оговорив необходимость своего согласия на их избрание (см. ст. 1 КГ). К середине XIII в. ситуация изменилась. С расширением орденских владений в Пруссии образуется сеть комтурств, находящихся под контролем тевтонцев. Благодаря этому формирование воинских контингентов из числа колонистов оказалось возможным перепоручить непосредственно членам орденской иерархии. В статье 20 КГ в качестве лица, ответственного за назначение ополченца-заместителя, назван «попечитель земли». Как свидетельствуют источники более позднего времени, в КГ имелся в виду не прусский ландмейстер (ср. титулатуру Г. Балька в транссумированном тексте грамоты 1233 г.), а кульмский ландкомтур Генрих, который назван среди свидетелей в грамоте 1251 г. Военная обязанность получила отражение и в привилегии для польской шляхты. Рыцари были обязаны служить ордену, но не только в Кульмской земле, как немцы, а также в Польше, Померании и Пруссии, участвовать в его походах и посольствах. Если шляхтич передавал имение своему наследнику по мужской линии еще при жизни, то с момента передачи данная повинность переходила на нового владельца.

Военную службу несли ордену и крещеные пруссы. Христбургский договор предусматривал, что знатные неофиты могли быть «опоясаны военным поясом», т.е. носить оружие. Пруссы были обязаны участвовать в военных походах ордена со своим вооружением. Орден обязался вызволять их из плена, если кто-либо из них попадал в плен к язычникам или врагам ордена. В качестве важной обязанности военная служба упоминается и в грамотах отдельным прусским нобилям. Так, Троппо и Гедуне, а также их потомки освобождались от десятины и исполнения крестьянских повинностей, но были обязаны нести воинские повинности, т.е. участвовать в военных походах, оборонительных действиях, при возведении и укреплении замков. Уплата чинша. Статья 18 КГ посвящена второй группе обязанностей, вытекавших из землевладения в Кульмской земле - уплате чинша. Чинш, установленный ст. 18 КГ, состоит из двух частей: денежной и натуральной. Денежная часть составляла 1 кёльнский пфенниг или 5 кульмских. Что касается натуральной части чинша, то колонисты были обязаны уплачивать ордену 2 марки воска. Имеется в виду марка как единица массы, составлявшая, по всей видимости, около 190 г. Высокий спрос на воск в рассматриваемую эпоху объяснялся прежде всего потребностью в свечах, особенно для богослужебных надобностей; при этом следует учесть, что для литургических целей церковным правом предписывалось использовать только чистый пчелиный воск. Например, до Реформации в замковой церкви Виттенберга, где ежегодно проводилось свыше 900 месс, годовой расход воска на свечи составлял 35570 фунтов в год. В городах (Нюрнберг, Шпейер, Кёльн, Мюнхен и др.) со временем стали приниматься меры, направленные на уменьшение расходов на освещение. И все же на протяжении всего средневековья натуральная повинность в виде уплаты воска была широко распространена. Воском взимались не только чинши в пользу светских и церковных властей, но также штрафы и вступительные взносы в отдельные корпорации (особенно цехи и гильдии). Формулировка статьи не делает различий между сельскохозяйственными и иными землями. Следовательно, чиншем могли облагаться и городские участки. И действительно, подобные чиншевые платежи с внутригородских наделов зафиксированы в Кульмской земле источниками более позднего времени. Насколько обременительным для колонистов был установленный грамотой чинш? Несмотря на отсутствие массовых статистических источников по истории прусского хозяйства в первой половине XIII в., в литературе была высказано мнение о том, что сумма в 1 кёльнский или 5 кульмских пфеннигов была невелика и носила в основном символический характер. Об этом позволяет думать не только прямое указание КГ, что чинш уплачивается в знак признания господства Тевтонского ордена, но и то обстоятельство, что ст. 18 не дифференцирует размер чинша в зависимости от размеров надела. Впоследствии ситуация меняется. В городах, основанных в конце XIII в. и позднее, с горожан начинает взиматься денежный чинш, составлявший в среднем 16 скотов с гу-фы. Эта сумма в 480 раз превышала денежный чинш, определенный грамотой.

Упоминаемый в статье день св. Мартина - 11 ноября. Это был традиционный день уплаты податей, приуроченный к окончанию сельскохозяйственных работ. Следующий за указанной датой срок уплаты чинша составляет 15 дней.

По сути дела, речь здесь идет о двухнедельном сроке, поскольку, согласно германским обычаям, при исчислении суток счет велся не по дням, а по ночам. Как отмечал Г. Клейнау, в КГ ничего не говорится о льготных годах, упоминания о которых часты в локационных грамотах этой эпохи; по его мнению, орден стремился как можно скорее закрепить на практике принадлежащее ему право на взимание чинша. Дело здесь, однако, не только и не столько в денежных суммах, получаемых от землевладельцев (они, как уже сказано, были невелики), сколько в намерении орденских властей с самого начала подчеркнуть свои суверенные права в Кульмской земле. Этими же соображениями объясняются, на наш взгляд, и довольно суровые взыскания за несвоевременную уплату чинша, установленные в ст. 19 и 20 КГ (см. ниже).

Эльбингская грамота 1246 г., несмотря на упомянутое освобождение горожан от налогов и пошлин, предусмотрела сходную с КГ норму: Эльбинг был на 10 лет освобожден от податей, но в дальнейшем город в целом должен был уплачивать ордену 1 кёльнский пфенниг или аналогичную сумму и 1 фунт воска в 2 марки, а за отдельные участки - 6 пфеннигов в год собственной монетою. Таким образом, в Эльбингской грамоте нашла продолжение та политика ордена в отношении городских общин, что была начата в первые годы покорения края.

Для польской шляхты согласно грамоте Германа Балька вместо уплаты чинша была установлена подать в размере десятой части всего, что вырастало на их полях. Зависимое население, проживавшее в их имениях, уплачивало с каждой сохи 1 скот (30 пфеннигов), а также 1 сноп льна. Для прусского же населения в изучаемый период не были установлены фиксированные подати в пользу ордена.

Санкции за неисполнение повинностей. В статьях 19-20 КГ рассматриваются последствия неисполнения повинностей, закрепленных ст. 15, 17 и 18. Санкции за неуплату или несвоевременную уплату чинша либо за неявку на военную службу определены в зависимости от характера правонарушения. В качестве исключительной меры для обеих категорий нарушителей предусматривалось временное изъятие земельного участка у должника впредь до погашения причитающихся задолженностей.

Как можно видеть, формулировки обеих статей схожи. По мнению Г. Клейнау, в исчислении сроков, предусмотренных КГ, наблюдается влияние старых немецких традиций. Три 15-дневных срока, упоминаемых в ст. 19, составляют в итоге 6 недель и 3 дня - срок, упоминаемый в эту эпоху во многих записях немецкого городского права как срок вызова в суд. Указанный срок получил распространение под влиянием актов «Божьего мира», игравших важную роль в правовой системе Священной Римской империи. Исходя из этого, можно предположить, что и 6-недельные сроки, упоминаемые в ст. 20, взяты за основу по тем же причинам.

Автор: Рогачевский А.Л.