Статус и права церковных учреждений в прусском праве
Общие положения. Вопрос о статусе и правах церкви затронут, прежде всего, в ст. 7 КГ. Эта статья посвящена патронату ордена над приходскими церквами и затрагивает два важнейших вопроса, связанных с правом патроната: о земельных угодьях, которые были предоставлены для содержания приходских церквей, а также о праве назначать священников для этих храмов и иных церквей, расположенных в черте городских владений. Хотя упомянутая статья касается, казалось бы, частного вопроса, в действительности она (а также ст. 21, говорящая об уплате десятины в пользу епископа) отражает всю сложность государственных и церковных отношений в этом регионе.
В рассматриваемую эпоху основные принципы городской церковной организации в Германии и Польше уже сформировались. Для XIII в., отмеченного появлением большого числа новых городов, созданных по заранее намеченному плану, было характерно стремление правителей сразу упорядочить церковные отношения в возникающей общине. Основание новой церкви всегда означало включение ее в уже существующую территориальную структуру. В Пруссии важнейшей структурой такого рода было епископство Прусское (созданное, как уже упоминалось, около 1215 г.) с учрежденной в его рамках системой приходов. Однако то обстоятельство, что власть в крае принадлежала Тевтонскому ордену, который сам был духовной корпорацией, накладывало сильнейший отпечаток на церковную жизнь прусских земель в целом. Еще в 1216 г. папа Гонорий III разрешил Тевтонскому ордену самостоятельно возводить здания, устраивать церкви и кладбища на незастроенных участках, пожертвованных ордену в благочестивых целях. Эти сооружения и кладбища должны были служить потребностям местных жителей, но так, чтобы при этом не нарушались интересы какого-либо близлежащего аббатства или иного религиозного учреждения. А в землях, в которые снаряжались крестовые походы, ордену прямо предписывалось сооружать церкви и часовни, если во взятых городах еще не существовало епископских резиденций. Таким образом, папские распоряжения предоставили ордену значительную самостоятельность в церковных делах; противодействие епископата не имело успеха, ибо папа рассматривал орденские владения как свои собственные. Хотя местным епископам принадлежало право освящать основанные тевтонцами церкви и алтари в них, выдавать церквам освященный елей, рукополагать для них священников и совершать иные необходимые таинства, но эти полномочия носили преимущественно формальный характер. Чаще всего папа обязывал епископов совершать эти действия для ордена безвозмездно, если к тому не было канонических препятствий. Специфика ситуации, складывавшейся в первой трети XIII в. в Кульмской земле, определялась сложной политической обстановкой в регионе и, в частности, отношениями тевтонцев с прусским епископом Христианом, которые были далеки от идиллии. Как уже упоминалось, Христиан в 1228-1231 гг. заключил с орденом ряд договоров, в результате которых к тевтонцам перешли права на бывшие епископские владения и сбор десятины в Кульмском крае и во всей Пруссии, а также право на треть территории в прусских землях. Епископ надеялся, что орден будет действовать под его верховенством. Формально тевтонцы вынуждены были признать это, но сам по себе акт такого признания не обеспечил интересов Христиана. Первые победные реляции из Кульмской земли (а также, вероятно, близость Германа фон Зальца к папскому престолу) побудили папу связывать успех прусской экспедиции в основном с деятельностью тевтонцев. Тем самым предшествующие неудачи в обращении пруссов оказались целиком приписаны Христиану. Осуществление собственно миссионерских планов папа стал чаще поручать не ему, а доминиканским монахам. Все это неизбежно обостряло отношения между Христианом и его конкурентами. За конфликтом между епископом и тевтонцами стояла не только борьба за власть, но, вероятно, также различие в стратегии христианизации пруссов. В литературе было высказано не лишенное оснований мнение о том, что Христиан проводил, более мирную и терпимую политику по отношению к пруссам и что под его властью население имело бы гораздо больше шансов сохранить свою национальную самобытность.
В 1233 г. Христиан попал к пруссам в плен и был освобожден за выкуп лишь в 1238 г. Временное отсутствие епископа, несомненно, облегчило ордену укрепление своей политической власти в крае. Провозглашение в КГ права патроната исследователи интерпретируют как проявление скрытого (а подчас и явного) соперничества между тевтонцами и Христианом. Между 1233 и 1251 гг. в церковном устройстве Пруссии произошли важные перемены. В 1236 г. папа Григорий IX поручил своему легату Вильгельму Мо-денскому разделить Пруссию на три епископства и назначить их глав. Упомянутый план был реализован не сразу, так как в тот период отношения между папой и тевтонцами обострились. Во-первых, орден во время очередного конфликта между папой й императором стал явно поддерживать последнего. Во-вторых, после 1234 г. орден стал все более отчетливо склоняться к образованию собственного государства в Прибалтике, что также не могло понравиться Святому престолу. К тому же, вернувшийся из прусского плена епископ Христиан, жаловался папе, что крестоносцы не только ничего не предприняли, чтобы освободить его, но и разорили в его отсутствие епископский замок и поселение Зантир, ограбили живших в его владениях монахов и неофитов, принуждали верных епископу христиан к подчинению исключительно ордену и отвратили тем самым многих пруссов от христианской веры. Поэтому папа решил принять меры для укрепления контроля в Прибалтике со стороны Рима. Но в 1241 г. Григорий IX умер, и ход делу по жалобам Христиана, по-видимому, так и не был дан. При папе Иннокентии IV легат Вильгельм Моденский все же осуществил раздел края на епископства (1243). На занимаемой тевтонцами территории было создано 4 епископства: Кульмское (предназначенное для Христиана), Помезанское, Вармийское (иначе называемое также Эрмляндским) и Самбийское. При этом территориальный раздел был явно произведен в пользу ордена. Ему отошли прусских земель, и лишь стала принадлежать непосредственно епископам.
Хотя, согласно декретам IV Латеранского собора 1215 г., соборные капитулы могли свободно избирать епископов, орден стремился поставить все прусские диоцезы под свой фактический контроль. После смерти Христиана, который скончался, по-видимому, в 1244 г., папа создал архиепископство Пруссии и Ливонии (1245). В следующем году епископство Кульмское возглавил лояльный ордену епископ Гейденрейх, резиденция которого с 1251 г. расположилась в Кульме. В 1255 г. было образовано архиепископство Рижское, которому были подчинены все прусские епископства. С этого времени епископ Кульмский (как и другие епископы) шел в русле орденской политики, о чем свидетельствует и тот факт, что в 1264 г. он принял устав Тевтонского ордена. Таким образом, епископство было инкорпорировано в состав орденских владений. Позднее та же участь постигла также епископства Помезанское и Самбийское, и только Вармия сохранила известную обособленность. Поглощение епископств, несомненно, упрочило власть тевтонцев в крае.
Ту же цель преследовала и политика ордена в отношении монастырей. До середины XIII в. власти покровительствовали доминиканцам, благодаря чему те обосновались в Пруссии раньше других монашеских орденов. Первый доминиканский монастырь еще до 1238 г. появился в Кульме, позднее были основаны аналогичные обители в Эльбинге (1238) и Торне (1263). Однако затем тевтонцы охладевают к указанному ордену, поскольку папа освободил доминиканцев от подчинения местным епископским и светским властям, а первые прусские епископы как раз были доминиканцами. К тому же прусские доминиканцы входили в польскую доминиканскую провинцию, что также, вероятно, вызывало озабоченность тевтонцев. Поэтому новые монастыри указанного ордена в Пруссии долгое время не основывались. Доминиканцы, чьей главной задачей считалось духовное окормление паствы (cura animarum) в прусских городах, периодически конфликтовали с тевтонским клиром за право осуществлять эту деятельность.. Не случайно Эльбингская грамота воспретила колонистам основывать в городе монашеские обители без согласия ордена, а равно отчуждать таковым участки и дома.
Право патроната. Для того чтобы лучше разобраться в содержании ст. 7 КГ, необходимо несколько подробнее сказать о сущности института патроната. Средневековое право патроната опиралось на долгую традицию, восходящую к позднеантичной эпохе. К началу XIII в. основные положения, касающиеся церковного патроната, были уже обобщены в записях канонического права, прежде всего, в Декрете Грациана и комментариях к нему. Несмотря на дискуссии среди канонистов, в первой половине XIII в. стало утверждаться мнение о том, что патронат является особым «сочетанным духовным правом» (ius spirituale annexum). Для лица, пользовавшегося правом патроната, это означало целый ряд полномочий, к важнейшим из которых относились: преимущественное право на заботу о данной церкви и на совет в церковных делах; право на подбор священнослужителей (утверждение их осуществлялось, естественно, вышестоящими церковными властями); кроме того, патрон мог в случае нужды получать содержание из доходов соответствующей церкви. Согласно каноническому праву, возникновение права патроната происходило по любому из трех оснований: владение (possessio), т.е. в силу того факта, что церковь выстроена на участке патрона; строительство (constructio) на собственные средства, и, наконец, материальное обеспечение церкви (locupletatio, ditatio). Вопрос о том, в какой момент возникает право патроната по основанию материального обеспечения церкви, долго относился к числу дискуссионных.
До конца XII в. преобладала точка зрения, согласно которой право патроната возникает не до, а после освящения вновь основанной церкви. Однако на рубеже ХИ-ХШ вв. в канонистике стало распространяться противоположное мнение. Со временем оно сделалось общепризнанным, но в интересующий нас период господствующим еще не стало. Значение института патроната в католической Европе увеличивается в XI-XII вв., что было связано с общим движением за церковную реформу. Роль приходских общин в этот период сильно возросла, особенно в городах, чья духовная жизнь была более интенсивной, чем у деревни. Поэтому вопрос о том, кто конкретно должен осуществлять духовное окормление паствы, был чрезвычайно важен.
Как уже упоминалось, в описываемую эпоху право патроната еще не устоялось, поэтому его наличие не позволяет точно определить момент основания церкви. Однако представляется вероятным, что приходские церкви (сперва деревянные) появились в обоих городах одновременно с их заселением и к моменту издания КГ уже существовали. Кульмская церковь была посвящена св. Марии, торнская - св. Иоанну Крестителю. Однако, как справедливо отмечал В. фон Брюннек, установить, кем эти храмы были основаны, не представляется возможным. Ни КГ, ни более поздние источники об этом не говорят ничего. В литературе нашла отражение дискуссия о том, какой смысл вкладывался в употребляемый в КГ термин «приходская церковь» (parrochia). Согласно одной точке зрения, указанный термин относился преимущественно к церкви как к институту, призванному служить для заботы о душах (cura animarum) верующих на определенной территории путем совершения богослужений и иных религиозных обрядов. Поскольку же приходская организация в начале XIII в. еще не сложилась как нечто единообразное во всех регионах Европы, то правильнее говорить о «доприходских» храмах. Однако большинство авторов склонно полагать, что институциональный аспект не следует отрывать от аспекта общественного. Всякая приходская церковь имела три устойчивых признака: священное здание, право осуществлять в нем сига animarum и подчинение епископу соответствующего диоцеза. В то же время существенной чертой церкви в любой период являлось наличие самого прихода как общины верующих; конкретные же формы организации прихода могли меняться в зависимости от места и времени. Каковы были правовые основы патроната, провозглашенного орденом в КГ? В литературе по этому вопросу также нет единого мнения. В. фон Брюннек полагал, что основой патроната были те права, которые орден имел в крае как территориальный князь. Он ссылался, в частности, на уже упоминавшиеся буллы папы Гонория III. Однако позднее это мнение было оспорено рядом авторов, которые указывали на то, что Кульмская земля имела особый статус, определенный прежде всего договорами ордена с Конрадом Мазовецким. Лишь позднее, с расширением орденских завоеваний, а также в связи с инкорпорацией епископства Кульмского в состав орденских владений, Кульмская земля стала трактоваться как неотъемлемая часть Пруссии, в которой орден фактически выступал как суверен. В первой же половине XIII в. интересующий нас регион формально продолжал входить в состав каштелянии Конрада Мазовецкого; что же касается Торна, то он вообще не был, упомянут в договорах между тевтонцами и князем. Поэтому скорее можно говорить о праве патроната, возникающем не по основанию княжеской власти (ratione principatus), а по основанию учреждения (ratione fundi) или наделения имуществом (ratione dotis). В папских буллах также не усматривается напрямую право патроната ratione principatus, поскольку они касаются в основном взаимоотношений ордена с местными церковными властями. В тот период папа рассматривал Кульмскую землю как нечто отдельное от собственно Пруссии, причисляя ее к епископству Плоцкому и архиепископству Гнезненскому. Таким образом, нам представляется, что указанные обстоятельства не подтверждают точку зрения Брюннека.
Рассмотрим подробнее содержание и структуру ст. 7 КГ. Она отчетливо распадается на две части: первая касается земельных угодий для приходских церквей Кульма и Торна и назначения священников для этих храмов; вторая часть содержит аналогичную норму применительно к церквам, которые могут возникнуть в будущем в черте городских владений. Земельные угодья, отводимые приходским церквам, упоминаются почти во всех учредительных грамотах прусских городов, заложенных в орденскую эпоху. В старой немецкой терминологии (в частности, в одном из первых немецких переводов КГ) они носили название wideme, или Widdem (от нем. widmen - «посвящать»), что с некоторой долей условности можно перевести модернизированным термином «пасторат».
Согласно КГ 1233 г. кульмский пасторат составил 8 гуф возле города и еще 80 - «там, где представится случай их выделить», а торнский пасторат получил вдвое меньшую площадь. Для того, чтобы оценить щедрость этого пожалования, достаточно сказать, что из 57 городских приходских церквей, основанных в Пруссии в XIII-XV вв., большинство (26) получило по четыре, 17 - по шести, 4 - по восьми, 1 - десять, 4 - по двенадцати гуф, а еще 5 - менее чем по четыре гуфы земли. Таким образом, кульмской и торнской церквам были обещаны весьма значительные владения. Г. Штеффен писал по этому поводу, что для Кульма, вероятно, уже тогда был предусмотрен статус будущего центра епископства, а также политического центра края (см. ст. 4 КГ), и орден стремился максимально обеспечить приходский храм предполагаемой столицы. Торн также был важным центром региона благодаря своему военно-стратегическому и торговому значению.
В редакции 1251 г. владения торнской церкви остались без изменений, а кульмской - уменьшены вдвое, т.е. стали равны торнским. О причинах уменьшения кульмского пастората точных сведений не имеется. В литературе было высказано не лишенное оснований мнение о том, что надобность в столь обширном пасторате отпала, поскольку кафедральный храм епископства был построен в Кульмзее и оказался в итоге гораздо значительнее кульмской приходской церкви. Представляется также, что это могло быть связано с изменением политической ситуации и прежде всего с тем, что епископство Кульмское возглавил лояльный ордену человек, которого не требовалось привлекать на сторону ордена такими мерами, как предоставление обширного пастората.
Реально, однако, обещание о предоставлении столь больших угодий этим церквам так и не было выполнено. По мнению М. Дыго, это могло быть связано с ростом хозяйственной активности самого ордена. Наиболее вероятно, что приходские священники, будучи членами Тевтонского ордена, оставались на содержании соответствующих орденских комтуров.
Патронат, возникший на основе пожалования земельных угодий, предполагал право предлагать для утверждения епископу кандидатуры приходских священников, в том числе, как уже говорилось, и членов Тевтонского ордена. Этим правом тевтонцы пользовались регулярно, благодаря чему патронат приобретал черты инкорпорации, т.е. подчинения приходской церкви привилегированному духовному институту, каковым и был орден. Показателен в этой связи тот факт, что приходские священники нередко выступали в различных грамотах как свидетели со стороны ордена. Вторая часть ст. 7 посвящена вопросу о церквах, которые могут возникнуть в будущем в деревнях, расположенных на городских землях. Здесь обращает на себя внимание упоминание о деревнях. Речь идет, по-видимому, о так называемых городских деревнях, которые создавались на приписанных к городу землях. Городские деревни как явление получили большое распространение в ходе немецкой восточной колонизации, в том числе и в Пруссии. Одна или несколько деревень закладывались, как правило, одновременно с городским поселением, а их земельные наделы нередко тянулись до самой городской стены. Жители деревень были обычно подчинены городским властям и вместе с горожанами выбирали шеффенов, участвовали в ополчении, несли иные повинности. Чаще всего такие деревни относились к приходской общине города. Основание городских деревень давало немалые преимущества всем участникам локации. Локатор получал источник дополнительных доходов для себя. Горожане благодаря существованию деревень освобождались от несения сельскохозяйственных повинностей. Крестьяне, поставляя в близлежащий город излишки своей продукции, получали стабильный рынок сбыта. Они могли пользоваться городской альмендой (лесами и пастбищами), а их подсудность городскому суду приближала их статус к статусу бюргеров (в отличие от жителей обычных деревень, подсудных сельским шультгейсам). В разных версиях текста КГ имеется расхождение по вопросу о городских деревнях. В редакции 1233 г. текст Харткноха говорит о деревнях «названных городов», текст Бичина и обе рукописи редакции 1251 г. - о деревнях «вышеназванных горожан». Причина разночтения не вполне ясна. Трудно сказать с уверенностью, объясняется ли оно опечаткой в книге Харткноха, или, напротив, Бичин в своей копии машинально воспроизвел чтение «вышеназванных горожан» под влиянием текста 1251 г. И все же, учитывая большую хронологическую близость копии Бичина к времени издания грамоты, мы считаем, что исходным был вариант, фигурирующий во второй редакции. По-видимому, речь идет о случае, когда кто-либо из горожан выступал в качестве локатора такой деревни. Это тем более вероятно, что довольно заметную прослойку горожан, как уже указывалось, составляли колонисты рыцарского происхождения.
Сведений о реальном предоставлении пасторатов деревенским приходским церквам в орденскую эпоху до нас не дошло. Документы более позднего времени (с XVII в.), говорят о том, что в Кульмской земле приходские храмы действительно имели наделы не менее чем в 4 гуфы, а часто и больше. Значительная часть этих наделов была предоставлена еще в средние века.
В связи с содержанием ст. 7 КГ в литературе рассматривался также вопрос о том, повлияло ли провозглашение орденского патроната на архитектурный облик возводимых храмов. К сожалению, источники XIII в., которые могли бы пролить свет на этот вопрос, до нас не дошли. Однако материалы более позднего времени позволяют заключить, что церковное строительство в крае, а затем и во всей Пруссии, подчинялось тем же закономерностям, что и в других регионах Европы. Уже в XII в. общепринятой в Европе практикой стало выделение в составе церковных владений специального имущества или учреждение предприятия (fabrica ecclesiae), доход от которого шел на строительство и содержание церковных зданий. На развитие таких предприятий, в свою очередь, направлялось до четверти получаемой храмом десятины (о десятине см. ниже). Fabrica ecclesiae как институт, аккумулировавший денежные средства, рано перешла в руки горожан. Поэтому именно бюргерство, распределявшее финансовые ресурсы, оказывало решающее влияние на зодчих - независимо от того, в чьих руках формально находился патронат. Об это можно с уверенностью утверждать по крайней мере применительно к городским храмам Пруссии. Довольно развернуто было урегулировано материальное обеспечение храмов и в Христбургском договоре. Каждому священнику, ведущему духовное окормление пруссов, орден обещал выделить надел земли и домашнюю скотину.
Автор: Рогачевский А.Л.