Монархический кризис в Великобритании 1936 года

За время правления Эдуарда VII и Георга V престиж монархии поднялся довольно высоко. Неизменно безупречная, вся отдавшаяся нации монархия стала недосягаемой не только для нападок, но и для малейшей критики; она сделалась предметом культа для громадного большинства нации. Даже со стороны тех, кто не питал к монархии лоялистических чувств, отрицательное отношение к ней являлось не столько предосудительным, сколько бессмысленным, какой-то умственной аберрацией.

В январе 1936 г. скончался король Георг V. После кончины короля опустевший трон занял принц - наследник Дэвид, ставший королем Эдуардом VIII. Незадолго до своей смерти Георг V предсказал: «...мальчишка не продержится и шести месяцев».

Преемник Георга V Эдуард VIII был очень яркой личностью. По сравнению с консервативным отцом Эдуард отличался кипучей энергией, раскрепощенностью в общении с людьми и проявлял интерес к техническим новшествам. Король попытался использовать магнетическое обаяние сына в интересах «фирмы» (так называл Георг V свою семью), посылая принца Уэльского в качестве «лица империи» за границу. Так, например, принц нанес визиты в Канаду и на Мальту, где открыл местный парламент, Австралию, Индию, где произвел сенсацию, приветствуя «неприкасаемых» в Бомбее. Кроме того Эдуард VIII был первым британским монархом в XX веке, не испытавшим непосредственного влияния своей прабабушки - королевы Виктории на формирование его личности и взглядов. Сам Эдуард писал по этому поводу: « Я был первым королем XX столетия, который не провел, по крайней мере, половину жизни под жесткой властью королевы Виктории. Мой отец прожил половину отпущенного ему срока, когда умерла бабушка. И многое в своем характере он перенял от нее, а не от своего отца. Его двор сохранял дух викторианства, а сам он выражал взгляды поколения шестидесятилетних».

20 января 1936 г., когда миллионы людей с печалью провожали в последний путь Георга V, находились и те, которые надеялись, что его сын вдохнет новую жизнь в институт монархии. Сам Эдуард был уверен, что ему предстоит долгое правление и он будет хорошим монархом. И 1957 г., оглядываясь назад, он категорически отрицал, что не хотел быть королем: « Это ложь. Я твердо заявляю, что всю свою жизнь я готовился к этой работе и в 24 года как принц Уэльский я преданно служил моей стране и Содружеству. Вступив на трон, я работал напряжено и самозабвенно. Я хотел быть королем». Его супруга Уиллис Симпсон в мемуарах утверждала: «Он был одержим мыслью выполнить миссию по модернизации монархии, сохранив ее традиционную славу и влияние».

Отношения между наследником и Георгом V в последние годы его царствования нельзя было назвать теплыми. Фрейлина и близкая подруга королевы Марии графиня Эйрли утверждала, что незадолго до смерти король молил бога, чтобы его старший сын никогда не женился и не имел детей, что позволило бы Альберту, носившему титул герцога Йоркского, и его уже родившейся на свет дочери Елизавете стать непосредственными преемниками трона.

Причиной размолвки Георга V и Эдуарда стала связь наследника престола с миссис Симпсон. Будущее престола вырисовалось королю в самых пессимистичных тонах, и нелегкие размышления не покидали его в последние годы жизни.

На фоне благополучных браков всех остальных сыновей Георга V связь Эдуарда с Уиллис была сравнима с ураганом, приближающимся на королевский дом. Если бы Эдуард остался холостяком, это рассматривалось бы как нарушение традиций, но его, буквально, порабощение разведенной американкой выглядело страшной бедой.

В августе 1936 г. Эдуард и Уиллис с близкими друзьями, укрывшись на яхте, совершили круиз по Средиземному морю. Британские газеты, благодаря договоренности с правительством сохраняли на этот счет безмолвие. Но американская пресса, уже привыкшая выдавать секреты британского двора, широко освещала этот вояж. Такое поведение суверена, ни коим образом не сочеталось с представлениями британцев о моральном облике короля.

Кризис монархии разразился осенью 1936 года. Король известил премьер-министра Стэнли Болдуина о том, что Уиллис начала бракоразводный процесс со своим вторым мужем. Развод и оформление нового брака должны были состояться до коронации Эдуарда VIII, намеченной на 12 мая 1937 г. Новый король собирался взойти на ступени Вестминстерского аббатства и быть коронованным вместе со своей подругой. Но такая перспектива была не приемлемой для королевского двора, правительства, Церкви Англии и видных фигур британского истеблишмента.

Эдуард VIII предполагал, что ему удастся провести четкую грань между своими официальными функциями и личной жизнью, которая, как он полагал, никого не касается.

Однако король неверно представлял себе настроения в правящих кругах своей страны, не учитывал, что они расценят его действия как подрыв авторитета монархии в глазах народа. Законодательство

Англии исключало такие браки для членов королевской семьи. Еще в 1772 г. был принят «The Royal Marriages Act», который регламентирует вступление суверена в брак. В этом Акте говориться, что никакие потомки Георга II не могут вступать в брак с иностранцами, не получив на то разрешение короля, а прямые наследники трона или лица, которые могут претендовать на престол, должны заручиться поддержкой обоих палат Парламента.

Английская монархия до самых последних лет придерживается традиции равного брака царствующих особ или лиц, близких к царствующему дому. Морганатические браки были исключены. Кроме того, поскольку монархия в Англии теснейшим образом связана с церковью, то поведение короля не могло не вызвать возражение со стороны отцов церкви. Официальный советник короля Уолтер Монктон консультировался с Черчиллем по этому поводу, и тот посоветовал Уиллис не разводиться с мужем и не появляться в обществе короля на официальных церемониях. Однако эти рекомендации отвергались. 27 октября 1936 г. она получила решение суда о разводе с супругом. Таким образом, путь для брака был открыт. Убедившись, что король намерен официально жениться на миссис Симпсон, правительство решило призвать его к порядку.

Деликатные переговоры, касавшиеся женитьбы монарха, С. Болдуин поручил вести своему личному секретарю А.Хардингу. 13 ноября 1936 г. Болдуин обратился с письмом к Эдуарду VIII. В нем короля предупреждали о роковых последствиях для нации выбора Эдуарда в пользу американки и указали, что молчание британской прессы о его взаимоотношениях с госпожой Симпсон не может далее продолжаться и что правительство намерено незамедлительно обсудить сложившуюся ситуацию. Его предупреждали, что единственной альтернативой в таких обстоятельствах могли быть роспуск парламента и объявление новых выборов, на которых личное дело суверена явится главной темой обсуждения. Чтобы избежать грядущей опасности, Его Величеству в вежливой форме давался настоятельный совет: без промедления отправить госпожу Симпсон за границу. Иначе говоря, ставка делалась на развитие событий, при котором в выигрыше оказалось бы правительство, а не король.

Суверен попытался склонить страну на свою сторону: стал готовить выступление по радио с изложением чисто человеческих мотивов, какими руководствовался. Правительство наложило категорический запрет на этот шаг. Свобода слова в данном случае не существовала для монарха! Поскольку личный контакт монарха с нацией, не имеющий политического характера, считается желательным и даже настойчиво требуется нацией, постольку же контакт на политической почве не допускается; тут между монархом и нацией возведена непроходимая стена, созданная министрами и парламентом.

16 ноября Болдуин был приглашен на аудиенцию к королю. Премьер-министр, опиравшийся на поддержку большинства соотечественников, довел до сведения короля, что его женитьба на миссис Симпсон приведет к конституционному кризису. Однако Эдуард заявил, что намерен сочетаться браком с Уиллис Симпсон, даже если для этого ему придется отречься от престола. Правительство, не ожидавшее такой постановки вопроса, было в замешательстве.

Очевидную обеспокоенность наряду с правительством проявлял и епископат английской церкви. Король - глава английской церкви, а она не признавала разводов. Вечером того же дня, когда король заявил о своем решении премьер-министру, архиепископ Кентерберийский встретился с королевой Марией, а на следующее утро с тремя братьями короля - герцогами Йоркским, Глостером и Кентским. Все они отказались одобрить какую-либо возможность отречения Эдуарда.

Вскоре кризис стал очевидным. Епископ Брежфорд Блант публично выступил с осуждением поведения короля. Болдуину пришлось кратко изложить суть проблемы в парламенте. Ажиотаж вокруг этого пикантного дела нарастал. 2 декабря на первых  полосах британских газет появились статьи о назревающем конституционном кризисе. Так, например, в «Manchester Guardian» сообщалось: «...есть причина думать, что экстренное заседание Кабинета было вызвано отнюдь не обеспокоиностью положением Европы, а назревающим конфликтом между королем и министрами, что может повлечь за собой конституционную проблему, которая отразится на территории всего Британского Содружества».  Газета «The Times» поместила в колонке новостей интервью с главой правительства, где Болдуин коснулся проблемы, возникшей при дворе, не упоминая имени госпожи Симпсон. Английский публицист Эмриз Хьюз писал: «Никогда ранее ни один английский король не предполагал жениться на дважды разведенной американке. Они имели своих любовниц и своих незаконнорожденных детей, но в этом не было ничего незаконного или конституционно неверного. Действительно, если бы король Эдуард решил сделать Симпсон своей любовницей, не женясь на ней, то, вероятно, ни премьер-министр, ни архиепископ Кентерберийский не осмелились бы упомянуть об этом деле публично. И существовало бы всеобщее молчаливое согласие помалкивать об этом скандале».2 декабря британские газеты впервые сообщили о решении короля связать свою судьбу с Уиллис Симпсон. В это же самое время в британском обществе начались разговоры о формировании «партии короля» и возможности его морганатического брака. Например, с таким предложением выступила газета «New Chronicle», однако сразу же оговаривалось, что для него требуется санкция парламента, а также согласие правительств всех доминионов. Шансов на их получение не было. На стороне Эдуарда VIII выступил У. Черчилль. В публичных выступлениях в поддержку короля он требовал, чтобы правительство не торопилось с решением этого вопроса, чтобы оно дало королю время хорошенько все обдумать, не оказывая на него нажима, и, наконец, чтобы парламент получил возможность должным образом заняться этим вопросом. Черчилль запугивал правящие круги тем, что если короля заставят отречься от престола, то это «причинит такой ущерб конституционному положению монархии, который будет безграничным и опасным для самого монархического принципа независимо от того, кто будет занимать королевский трон». Он утверждал, что отречение Эдуарда VIII «бросит тень на многие будущие главы истории Британской Империи».

«Если бы призыв Черчилля не торопиться и молиться за короля был реализован, пишет Эмриз Хьюз, то весьма вероятно, что в прессе была бы организованна широкая компания в поддержку короля, ибо Болдуин и архиепископ Лэнг никоим образом не были слишком популярны. Вероятно, они отдавали себе отчет в том, что чем быстрее произойдет отречение короля, тем будет лучше для них». Впрочем не все придерживались того же мнения. В то время, как одни журналы, подобно «Daily Telegraph» выражали надежду, что король сам откажется от брака с миссис Симпсон понимая, какой вред нанесет он престижу конституционной монархии, «Daily Herald» и другие, не менее авторитетные журналы, выражали единодушие во мнении, что «предложенный брак не должен иметь место».

В парламенте разразился серьезный скандал, члены палат разделились на сторонников короля и противников предлагаемого союза суверена с американкой. Для разъяснения сложившейся ситуации в парламент был приглашен Болдуин. Выступая перед парламентариями, премьер-министр сказал: «Поскольку, леди, с кем король решил соединиться узами брака, обязательно становится Королевой, она будет наслаждаться всеми правами и привилегиями, которые, в соответствии с существующим законом и в соответствии с традицией, прилагаются к этому положению и с которым мы столкнулись в случаях с Ее Величеством Королевой Александрой и Ее Величеством Королевой Мэри, и ее дети были бы прямыми наследниками Трона, поэтому такой союз не может быть нами принят». В своих выступлениях в поддержку короля Черчилль требовал не торопить события. В частности, он заявлял, что «на таком гипотетическом и подложном основании, сложение полномочий и потенциальное изгнание Суверена не находит никакую поддержку в Британской конституции. Ни какое министерство не имеет право, советовать Суверену, сложить полномочия. Правительство не имеет никакого права решать этот вопрос, предварительно не узнав, по крайней мере, мнение парламента».

Впрочем, ни выступление Черчилля, ни доводы самого Эдуарда, не могли убедить правительство и парламент дать разрешение на этот брак. И 10 декабря 1936 г. Эдуардом VIII был подписан акт об отречении от трона в пользу своего брата герцога Йоркского Альберта.

В английской историографии существует предположение, что романтическая история любви короля Эдуарда VIII была лишь прикрытием действительной ситуации, которая сложилась на тот момент в Виндзорском дворце, а основная причина была в том, что он становился неудобным монархом для правительства Болдуина.

Дело в том, что Эдуард VIII был необычным представителем английской монархии. Известно, что король в Англии царствует, но не правит. Эдуарду VIII не нравился этот порядок. Он полагал, что король должен играть более активную роль в жизни своей страны. И эту роль он усвоил, будучи еще наследником престола. Он не сторонился социальных проблем, проявлял интерес к рабочему и жилищному законодательствам. Принц Уэльский посещал шахтерские районы, выступал с заявлениями, которые должны были продемонстрировать его сочувствие к простым людям, ведущим тяжелую трудовую жизнь, и готовность что-то сделать для улучшения их положения. Так, во время забастовки 1926 года, находясь на стороне властей, Эдуард внес, тем не менее, денежные средства в фонд шахтеров. Это явилось нарушением традиций, но правящие круги использовали выступления будущего короля, чтобы разрекламировать его перед народом как демократа. Таким путем они пытались укрепить монархические чувства в английском народе и поднять престиж монархии.

Когда же став королем, Эдуард не угомонился, а пытался действовать еще более активно, его поведение вызвало постепенно, но неуклонно нараставшее раздражение и недовольство в правительстве. Френсис Дональдсон, англичанка, знавшая Эдуарда, в книге о нем, вышедшей уже после его смерти, свидетельствовала: «Поскольку он сам писал многие из своих речей, любил время от времени делать выпады против истеблишмента, его ошибочно считали приверженцем опасно-радикальных взглядов. На самом деле он был законченным реакционером...».

Министр финансов Невель Чемберлен, второе по значению лицо в правительстве, подготовил меморандум, критиковавший действия короля и содержавший требование, чтобы «король был поставлен на место». Обычай требует, чтобы «министр знакомил монарха со своими намерениями, особенно в области иностранной политики, прежде их осуществления». Король, познакомившись с министерским проектом, может его критиковать, если хочет, но с другой стороны, «обычай воспрещает министру придавать королевской критике какое-нибудь чрезвычайное значение». Министр неизменно относится к ней как к необязательным замечаниям, он вправе их игнорировать, и монарх не имеет конституционного права чувствовать себя оскорбленным. Однако, Эдуарда такое положение вещей явно не устраивало. И как можно увидеть, ответные меры не заставили себя ждать. Правительство начало вести широкомасштабные действия по устранению короля от политических дел Великобритании.

По большей части правительство пугало его большой интерес к внешнеполитическим вопросам. Во времена правления королевы Виктории монарх оказывал большое и прямое влияние на руководство международной политикой. Парламент имел только ограниченный и несовершенный контроль над принадлежащим королю правом заключать государственные договоры. Предполагалось, что монарх должен принимать участие в каждой стадии в осуществлении этой власти через министерство. В период правления короля Георга V вопросы внешней политики, в большей своей части, перешли в руки правительства и кабинета министров. На наш субъективный взгляд, скорее всего это было вызвано тем, что многие монархические дома Европы после первой мировой войны пали. И если раньше для улаживания международных конфликтов переговоры между венценосцами были необходимой реальностью, так как большинство из них находилось в близком родстве, то после 1918 г., когда распались многие европейские империи, ситуация изменилась. В связи с этим, стремление Эдуарда VIII вновь вернуть себе полномочия вмешиваться во внешнеполитические вопросы вызвала явный негатив, как со стороны правительства, так и со стороны парламента.

С другой стороны, он питал очевидную симпатию к фашистским диктатурам Германии и Италии. Отчасти это объяснялось тем, что в начале 30-х годов, а затем и в ноябре 1936 г. Эдуард VIII посещал депрессивные районы Южного Уэльса и наблюдал безработицу и ужасающую бедность. Не видя решения этих проблем в собственной стране, он предполагал, что изучение опыта Германии и Италии с их централизованной системой поможет справиться с бедами населения Великобритании. Испытывая страх перед большевизмом, как и другие представители правящего класса, Эдуард VIII начал флирт с фашизмом. Вскоре после его вступления на престол, 21 января 1936 г., германский посол в Лондоне фон Хёрш докладывал своему руководству в Берлине: «Вы осведомлены из моих отчетов, что король Эдуард совершенно определенно испытывает симпатию к Германии. Я убедился в этом после откровенных и продолжительных разговоров с ним, что его симпатии являются глубокими и достаточно серьезными, чтобы противостоять противоположным влияниям, о которых вы нередко слышите». Еще со времен королевы Виктории принят закон, что король не может иметь сношения ни письменно, ни лично по политическим вопросам с иностранными государствами без ведома министров.

В марте 1936 г., когда германские войска оккупировали Рейнскую область во Франции и не было исключено вмешательство Великобритании, король сообщил германскому послу, что он будет против этого. Подобную же позицию Эдуард занял и тогда, когда Италия захватила Абиссинию. По некоторым свидетельствам, он полагал, что ради мира на континенте Германия и Италия как великие нации должны быть удовлетворены в своих территориальных претензиях в Европе и континентальном мире.

В целом к декабрю 1936 г., по утверждению лорда Маунтбеттана, для правительства было совершенно ясно, что король придерживается пронацистских взглядов. По крайней мере, министр иностранных дел Германии И. Фон Риббентроп, по воспоминаниям руководителя зарубежной разведки нацисткой Германии В.Шелленберга, считал его «искренним и настоящим другом Германии». Нацисты считали герцога «одним из здравомыслящих и хорошо разбирающихся в общественной жизни англичан. Именно это пришлось не по вкусу правительству,- говорил Риббентроп Шелленбергу, - и вся история с браком послужила лишь удобным поводом при помощи устаревшего церемониала добиться падения искреннего и настоящего друга Германии». В планы гитлеровцев входило похищение и вывоз Эдуарда на нейтральную территорию, чтобы позже посадить его на английский трон, назначив ему в опекуны, Риббентропа. Проводить операцию доверили Шелленбергу, которому было приказано заручиться поддержкой герцогини, так как, по мнению Гитлера, «она имеет огромное влияние на герцога». Однако британская разведывательная служба сорвала операцию Абвера.

Эдуард был не одинок в своих профашистских взглядах. В конце 30-х годов так называемая «политика умиротворения» Германии и Италии находила поддержку среди многих членов консервативной партии. Но можно утверждать, что Гитлер и Муссолини переоценили роль короля в политической системе Великобритании. Вместе с тем диктаторы могли рассчитывать на получение некоторой конфиденциальной информации от своего доброжелателя, сидящего на троне.

Учитывая ситуацию и нарушая конституционное право короля быть информированным, Болдуин ограничил поступление к Эдуарду VIII некоторых секретных материалов. Но он не мог препятствовать спонтанным и свободным беседам суверена с иностранными послами, в ходе которых монарх мог превысить свои конституционные обязанности.

Все это приводило к тому, что Эдуард становился неудобным королем. Добавим к этому и сближение Эдуарда VIII с Уинстоном Черчиллем, который романтично, но тщетно стоял за короля и считался главным и серьезным оппонентом премьер-министра Болдуина. Все это не могло не настроить министров против дальнейшего царствования суверена. Болдуин, понимая, что надо спешить усилил нажим на короля. 7 декабря премьер-министр заявил в парламенте в осторожных выражениях, что король собирается с мыслями и готовится принять определенное решение. Сам же Эдуард писал по этому поводу, что «Болдуин был настроен предотвратить мой брак, а если бы я упорствовал, вынудить меня отказаться от Трона. Премьер-министр стремился поднять свой падающий политический авторитет на решении этой проблемы. Его главным и мощным оружием стала про-правительственная пресса, не говоря уже об Официальной Церкви, которая, несомненно, гарантировала ему победу».

Впрочем, несмотря на то, что правительству было на руку отречение монарха, оно понимало, что перед ним встанут другие, не менее серьезные проблемы. Так, например, актуальным становился вопрос о преемнике суверена. Перспектива увидеть на троне второго сына Георга V Альберта многих не устраивала, так как он был болезненно застенчив и к тому же сильно заикался. Это внушало серьезные опасения в связи с тем, что он может допускать срывы в ходе публичных выступлений. Сам же Альберт не жаждал власти, был счастлив в семейном кругу и понимал, какая ответственность ляжет на него при обретении короны.

Следующий по старшинству герцог Гарри Глостер служил в кавалерийском полку и слыл среди офицеров шутом и глупцом. Но главное - он, как и Альберт, был доволен своим положением и не думал о троне. В связи с этим многие подумывали передать трон, через голову Альберта и Гарри, младшему брату Эдуарда Георгу. Хотя и кандидатура Георга была не безупречна. Дело в том, что в молодости он увлекался наркотиками, и в правящих кругах вряд ли забыли об этом. В связи с чем, правительство следуя пословице «из двух зол выбирай наименьшее» остановила свой выбор на герцоге Йоркском. 7 декабря 1936 года король Эдуард VIII вызвал на аудиенцию принца Альберта «для решающего разговора».

9 декабря в палате общин был рассмотрен законопроект о сложении полномочий короля Эдуарда. С обращением к парламентариям выступил премьер-министр С. Болдуин, где он заявил, что билль был также направлен и парламентам четырех Доминионов и парламенту Ирландской республики. Билль предусматривал передачу полномочий от Его Величества короля Эдуарда VIII его брату герцогу Йоркскому, который наделялся теми же правами и обязанностями, что и прямой наследник. 10 декабря 1936 г. произошло историческое событие - Эдуард VIII подписал отречение и обращение к парламенту Англии и парламентам доминионов. Акт о сложении полномочий содержал в себе следующее:

«Я, Эдвард Восьмой, Король Великобритании, Ирландии, и Британских Доминионов вне Морей, тем самым объявляю мое безвозвратное намерение отказаться от Трона для Меня непосредственно и для Моих потомков. Данный документ о сложении полномочий вступает в силу немедленно».

11 декабря Эдуард в последний раз выступил по радио с обращением к нации. Он заявил: «Вы должны поверить моим словам о невозможности несения мной бремени ответственности и исполнения своих обязанностей в качестве короля, как это хотелось бы делать, без поддержки женщины, которую я полюбил». Это событие серьезно пошатнуло престиж монархии и королевского дома как образцовой семьи нации. Эдуард VIII предпочел брак с любимой женщиной королевскому трону. Он отрекся от престола и навсегда покинул Англию. Ему был дан титул Герцога Виндзорского, однако его жене отказано в праве именоваться королевским высочеством. На престол взошел второй сын Георга V Альберт, коронованный под именем Георг VI. Это имя Герцог Йоркский выбрал не случайно: ему хотелось подчеркнуть преемственность королевской власти, престиж которой был подорван коротким царствованием Эдуарда VIII.

Остается открытым вопрос, что было бы, если бы король Эдуард VIII бросил бы вызов всем трем политическим партиям и вынудил их вынести на всеобщие выборы вопрос о его браке с госпожой Симпсон. Безусловно, этот вопрос вызывает споры и по сей день, но есть большая вероятность того, что большинство населения в этом конфликте выступили бы на стороне монарха, хотя бы по причине личной симпатии к правящему суверену.

3 июня 1937 года герцог Виндзорский обвенчался во Франции с Уиллис Симпсон. Ни один член королевского семейства не почтил присутствием свадебную церемонию. Для Букингемского двора герцог и герцогиня стали «персонами нон грата».

Уже после отречения, летом 1937 года Эдуард нанес визит в нацистскую Германию, что подтвердило его интерес к фашистскому режиму. Встречи герцога Виндзорского с ведущими нацистскими деятелями, включая Геринга, Геббельса, Гесса и, наконец, самого фюрера широко освещались в европейских газетах и с неодобрением встречались в Англии. К тому же германская пресса, не без умысла и с преувеличением, отмечала восторг герцога и герцогини по поводу благоустроенных домов для рабочих, хорошо оборудованных фабрик, больниц и летних молодежных лагерей.

В годы второй мировой войны экс-король обратился к британскому правительству с просьбой предоставить ему возможность помочь родине. Военный кабинет после консультации с Георгом VI назначил герцога Виндзорского на мало престижный пост губернатора небольшой британской колонии - на Багамские острова, которые служили базой для операций военно-морских сил Англии и США на Атлантике. Губернаторство продолжалось с 1940 по 1945 г. После войны герцог с супругой вновь поселились во Франции, откуда уже больше никуда не выезжали.

Если не считать посещение Германии в 1937 г., герцог Виндзорский не предпринял ничего, что роняло бы его достоинство в глазах публики и королевского двора. Он отклонял предложения о выгодных синекурах в фирмах и банках, воздерживался от публичных выступлений.

За свое короткое царствование Эдуард VIII мало что успел сделать для страны. Конституционной монархии Великобритании он нанес ущерб своим отречением, а его связи с фашистской Германией еще не раз самым негативным образом сказывались на престиже его преемников.

Хотя, по мнению британского историка К. Макиннеса, «даже в весьма незначительных кризисах монарх оказывает скорее аналитическое, чем стабилизирующее влияние. Сложение полномочий короля Эдуарда VIII - возможно самый большой неординарный случай в истории, но если судить объективно, то это не имело никакого последствия вообще».

Когда в 1871 году Дизраэли возвел королеву Викторию в звание императрицы Индии, это послужило первым шагом к укреплению престижа королевской власти в современном понимании. Это усиление королевского престижа шло параллельно с ростом империи, а также с расширением избирательного права. Поэтому через семьдесят лет после того, как Бэджгот дал свое определение значению королевской власти, С. Болдуин смог заявить: «В Англии значение короны так велико, как никогда раньше... она является не только последним оставшимся звеном империи, но и гарантом...против многих бед, постигших другие страны».

Сам Эдуард так оценил свое отречение: «Я полагаю, что плохая услуга была сделана конституционной монархии излишним и вульгарным вниманием прессы. Я думаю также, что окружение монархии людьми узкого и привилегированного класса препятствовали ей в работе и время от времени уничтожали хорошие намерения. Я полагаю, что мы увидим новое начало, которое необходимо, чтобы конституционная монархия выжила в существующей действительности. Некоторое великолепие и церемониал могут быть полезны в некоторых случаях, но главным достоинством монархии должна стать простота. Мы стоим за исчезновение барьеров между классами, и мы полагаем, что в интересах Содружества наций, и в интересах этой страны, мы должны видеть предельную простоту в Монархии, которая свяжет вместе людей и монарха более близко, чем прежде».

Автор: Абрекова Ж. А.