Русский пореформенный город как объект комплексной реконструкции в исторической урбанистике

Цель данной статьи заключается в описании степени изученности истории русского города второй половины XIX - начала XX вв. и существующих методических наработок в этой области. Также мы ставим перед собой задачу осветить вопрос применения компьютерного картографирования как технологии современного исторического исследования и городоведческого исследования в частности, раскрыв особенности использования настольных картографических систем в работе ученого-историка.

Многомерность города как явления предопределила разнообразие подходов к его изучению силами гуманитарных и естественных наук. Эта мысль, наглядно отражена В.В. Вагиным, который отмечает, что «у каждой научной дисциплины есть собственный идеальный образ города как предмет изучения, отвечающий ряду черт той или иной отрасли науки», и выделяет несколько областей городских исследований. Они находят свое преимущественное изучение в экономике, географии, истории, этнографии, архитектуре, социологии, антропологии. При этом выделенные области (или предметы изучения) могут быть объектом научного интереса со стороны сразу нескольких наук. Это стимулирует междисциплинарный характер исследований, посвященных городам различных эпох и стран, и подчеркивает их сущность как «сложных комплексов изучения». В качестве примера подобного междисциплинарного взаимодействия можно привести монографический сборник «Город и деревня в Европейской России: сто лет перемен», который вышел в свет в 2001 г. под редакцией географов-урбанистов П. Поляна, Т. Нефедовой, А. Трейвиша. Участники сборника осмысливают отечественную урбанизацию с позиций географической науки, начиная с древнерусского периода нашей истории и заканчивая современным этапом. Поводом к подобным размышлениям послужила книга известного русского географа, статистика, историка, В.П. Семенова-Тян-Шанского «Город и деревня в Европейской России», изданная в начале XX в. (1910). Характерно, что уже в предисловии к этому изданию редакторы оговаривают следующее: «мы, в свою очередь, понимаем, что порой «влезаем» в сферу компетенции смежных дисциплин... И все же надеемся, что в своей профессиональной сфере делаем некий шаг вперед, к осознанию обратимых и необратимых сдвигов в населении и расселении, их устойчивости изменчивости, соотношения мощных эволюционных трендов и зачастую не менее весомых по их последствиям событий конъюнктурно-политических, кризисных, катастрофических».

На рубеже XIX - XX вв. экономисты, историки, социологи изучали вопросы возникновения городов, фабрично-заводской промышленности, муниципального законодательства, функциональное зонирование городской территории, городской транспорт, социальную структуру городского населения. Эти исследования показали ведущую роль города в развитии современного общества и положили начало научной самостоятельности городской проблематики. В отечественной исторической науке понимание города как целостного социального организма связано с краеведческим движением 1920-х гг. и именами И.М. Гревса, Н.П. Анциферова, Н.К. Пиксанова. Они и, прежде всего, И.М. Гревс положили начало геокультурологическим исследованиям в России, т.е. изучению «взаимоотношений человека и окружающей его географической среды с одной стороны, а с другой - воздействия природных свойств населяемых территорий на ментальность, материальное и духовное творчество живущих там людей, на их культурные, и в первую очередь пространственные представления».

В работах этих ученых впервые на методологическом уровне город осознавался через призму культуры как системы, ни один элемент которой не должен быть упущен из внимания исследователя. Рост городов трактуется И.М. Гревсом как «коренной вопрос культурной истории, ибо город самый сильный носитель и показатель культуры; на его судьбах всех сильнее отпечатываются процессы, ее творившие; в его пределах богаче всего происходит концентрация результатов ее развития». Подобная «культурно-городоведческая рефлексия» отечественных ученых явилась, на наш взгляд, следствием повышенного внимания научного сообщества к причинам небывалого экономического роста городов в Европе и отчасти в России в конце XIX - начале XX в. Результатом этого стали социокультурные исследования названных представителей краеведческого движения и многих других его участников на местах. К сожалению, с разгромом движения выработанная методология исследования была на долгое время утеряна.

Постепенное возвращение к социокультурной проблематики города как «концентрации социальных групп, структур, ролевых поведений, средоточия культурных ценностей, образцов, определенных норм человеческой деятельности» началось в конце 1970-х гг. Полная преемственность в указанных подходах восстановилась в 1980-1990-е гг. Можно сказать, что тогда историки заново открыли для себя город как социальную систему, перейдя от эмпирических обобщений к более широкому осмыслению урбанизации в контексте общественного развития. При этом одни ученые смотрели на город сквозь призму урбанизации как исторического процесса, другие - сквозь призму культуры. Поэтому одни исследователи осмысливали феномен города предельно широко на стыке истории, географии, философии, культурологии, чем способствовали вовлечению в понятийный аппарат исторической науки пространственных характеристик города как физического объекта. «Город непосредственно выступает как территориальная концентрация множества разнородных форм деятельности. Города являются фокусами урбанизационного процесса, в них возникает эффект соединения множества различных форм воспроизводственной деятельности. Город - форма и результат урбанизации».

Другие ученые сосредоточились на проблемах городской культуры как системы. В этом смысле они были ближе к концепции И.М. Гревса. Поэтому главные их термины «пространство» и «среда» наполнялись идеальным содержанием и были близки трактовкам московско-тартусской школы Ю.М Лотмана. Основой этого направления послужила докторская диссертация Л.В. Кошман, посвященная русскому городу XIX в. и социокультурному аспекту его исследования, а также последовавшее за этим многотомное издание «Очерки истории русской культуры XIX в.» под редакцией Л.В. Кошман.

В изучении русского города XVIII - XIX вв. отечественными исследователями накоплен значительный опыт. В области городоведческих исследований большое место занимает монография П.Г. Рындзюнского «Крестьяне и город капиталистической России второй половины XIX века», в которой впервые был затронут вопрос о роли крестьянской миграции в изменении состава населения городов и выявлена специфика крестьянского отхода в города в различных регионах России на обширном материале переписи населения 1897 г.

Особое внимание развитию городских поселений уделил в своем труде по социальной истории России XVIII - начала XX в. Б.Н. Миронов. В этой монографии представлена типология городов, разработанная ученым еще в 1980-е гг. Проведенный функционально-типологический анализ деятельности городских поселений позволил сделать вывод Б.Н. Миронову о преобладании городов торгово-промышленного типа в системе городских населенных пунктов России в конце XIX -начале XX в. В исследовании процессов развития города, изменения его социальной структуры и типологии городской семьи автор также широко привлекал данные переписи населения 1897 г.

С методологической точки зрения он впервые в отечественной историографии представил развитие русских городов пореформенного времени в понятиях модернизационной теории как процесс урбанизации и индустриализации. В связи с обобщающим характером работы вне поля зрения Б.Н. Миронова остались региональные особенности этих процессов. Опираясь на выводы, полученные автором, мы рассмотрели локальную специфику урбанизации на конкретном историческом материале. Методологическому оформлению подходов к изучению города в рамках модернизационной теории в данном диссертационном исследовании также способствовали работы А.С. Сенявского и А.Г. Вишневского, посвященные проблемам советской урбанизации.

Региональные особенности развития городов Среднего и Нижнего Поволжья во второй половине XIX века рассмотрены в монографии Л.Н. Гончаренко. Она посвящена социально-экономическому развитию пореформенных городских центров и является традиционно историческим исследованием в плане определения целей и используемых для их достижения источников. Данная монография интересна для нас своей методикой анализа переписи населения в отношении городов, а также конкретными материалами, которые могут быть использованы для выявления общего и особенного в поволжских городах, и в частности, в Нижнем Новгороде. К сожалению, автор не дал оценку существовавшим классификациям экономических районов России во второй половине XIX в. и не определил свою позицию в отношении группировки губерний Среднего и Нижнего Поволжья, к которым он отнес Казанскую, Симбирскую, Саратовскую, Самарскую и Астраханскую губернии.

В основном историография городоведения пореформенного времени представляет собой локальные исследования, в которых затрагивается определенный аспект жизнедеятельности городов. Среди них наиболее многочисленными оказываются работы, связанные с проблемами городского самоуправления и городского хозяйства. Предметом их изучения являются конкретные города, как большие, так и малые (Москва, Санкт-Петербург, Казань, Архангельск, Нижний Новгород, Муром), города отдельных губерний (Архангельской, Вятской, Тамбовской, Самарской, Саратовской), и целые регионы России (Средний и Южный Урал, Среднее и Нижнее Поволжье, Западная Сибирь). Востребованность этой тематики определяется тем, что институты городского самоуправления и результаты работы муниципалитетов в русских городах во второй половине XIX в. были главным и наиболее явным успехом буржуазных преобразований общества.

Следующую большую группу исследований составляют работы, которые условно можно объединить под названием «вопросы культурного развития города». Круг этих вопросов охватывает многообразие деятельности человека в городе, создающего в нем искусственную среду, в противовес традиционной, естественной среде деревенского мира. Одним из первых еще в 1970-е гг. проблемами городской культуры заинтересовался М.Г. Рабинович, изучая бытовую культуру горожан русского феодального города. Он обратил внимание исследователей на этнографический и «особенно бытовой аспект изучения русских городов», восстановив, фактически, преемственность отечественного городоведения с «историко-этнографической или историко-бытовой школой прошлого [XIX] столетия». В этом направлении активно работают А.И. Куприянов, А.П. и Э.Б. Каплуновские, Н.В. и А.Н. Зорины, Э.М. Хаснуллина, Е.В. Клюшина. Работы этих исследователей вносят весомый вклад в понимание города как целостного социокультурного организма. Повышенное внимание к культурному аспекту городской жизни объяснимо тем, что она была наиболее ярким отражением интеллектуального и духовного развития всего общества второй половины XIX в. и определяла вектор этого развития.

Другим аспектом городовой проблематики является изучение отдельных социальных слоев, групп и сословий в нем, а именно, мещанства, ремесленников, иностранцев, средних слоев городского населения.

Гораздо меньшее количество работ посвящено городу в целом. Это либо описательная история, что, как правило, характерно для городов юга России, либо традиционное изучение социально-экономического и культурного развития. Они представляют собой исследования, основанные на применении классического «инструментария» исторической науки.

Еще одна проблема, которую можно выделить в качестве самостоятельной в сфере городоведения, это проблема города и пригорода. Для исторической науки она достаточно новая, т.к. традиционно это был вопрос географии городов. Как отдельная область исторической урбанистики он стал разрабатываться А.В. Беловым на примере Москвы и ее пригородного пояса. Его работа на сегодняшний день - одна из немногих значимых научных попыток анализа такого явления как русский пригород столичного города пореформенного периода. Поскольку автора интересовали, прежде всего, «процессы, происходившие в пригородных поселениях, окружавших Москву, и, приведшие к их интеграции в городскую структуру», то он ограничивает рамки исследования типологически «исключительно исконно древними селами, деревнями и слободами», а также хронологически - 1917 г., когда муниципальная черта была передвинута на линию Окружной железной дороги, и, следовательно, официально завершилась интеграция пригородов. Таким образом, для А.В. Белова более существенным является не столько реконструкция многообразных функций поселений округи, сколько определение основных путей ее включения в урбанистическую структуру города. Он выделил основные функциональные типы пригородов Москвы, но на наш взгляд не до конца использовал полученные при этом результаты. В связи с этим из поля зрения исследовательского интереса автора выпал анализ реальных взаимосвязей между округой и городом и процессов, происходившими в крестьянских хозяйствах на сопредельных с городом территориях.

Обращаясь к опыту зарубежной науки, можно выделить следующие конкретные направления исследований европейских и американских ученых. Их усилия направлены на изучение: миграционных процессов в пореформенном городе (J.Bradley, S. М. Vorderer, J. von. Geldern, J.Burds); проблем социального и экономического развития городов (D.Brower); практики взаимодействия коронной администрации, находившейся в городах, и обществом (D.Brower); тендерной истории (B.A.Engel). Интерес же к культуре города со стороны зарубежных ученых подтверждается прошедшим в июне 2004 года международным коллоквиумом «Культуры городов Российской империи на рубеже XIX-XX веков» в Институте истории РАН (Санкт-Петербург). В ходе его проведения обсуждались проблемы: образа русского города (E.Berar, M.Stainberg); окраин городской культуры (I.Huberts, L.McReynolds); формирования гражданского общества (BJoseph) и др.

Историография вопроса показывает, что на сегодняшний день в отечественной науке нет сложившихся школ, разрабатывающих городскую проблематику. Основная масса работ представляет собой единичные усилия ученых на местах. Исключение составляет историческая школа с центром в Алтайском государственном университете (г. Барнаул). На наш взгляд, можно говорить о целенаправленном изучении сибирских городов учеными Барнаула, Томска, Новосибирска, Иркутска, Тобольска, Омска. В сфере их интереса находятся многие аспекты жизни сибирских городов: социально-экономическое развитие (В.А. Скубневский, Н.М. Дмитриенко), история семьи и городского быта (Ю.М. Гончаров), периодизация сибирской урбанистики (Д.Я. Резун), типология городов (О.А. Тяпкина) и др.

Во всех описанных группах исследований неотъемлемым познавательным инструментом города являются количественные методы. На их фоне картографирование относится к разряду редко применяемых методов изучения города в истории. В качестве примера использования картографического метода можно привести монографию В.В.Бондаря «Войсковой город Екатеринодар, 1793-1867 гг.: историко-культурная специфика и функциональная роль в системе городских поселений Российской империи». В своем исследовании автор исходит из того, что «историческое исследование города (как часть его тотального исследования) должно иметь комплексный синтетический характер. Иными словами, в поле зрения историка-урбаниста, пользующегося широким спектром методов научного анализа, должен находиться весь комплекс обстоятельств существования городского поселения». Заслуга В.В. Бондаря состоит в том, что он пытается апробировать методику комплексного исследования города, разработанную И.М. Гревсом и Н.П. Анциферовым, на примере Екатеринодара (Краснодара) конца XVIII - второй половины XIX в. и сочетает ее с функционально-типологическим анализом деятельности городского населения, введенным в практику исторического исследования Б.Н. Мироновым. Можно сказать, что на сегодняшний день в исторической урбанистике это наиболее полная реализация методики, изложенной Н.П. Анциферовым в монографии 1926 г. Работа В.В.Бондаря показывает как большие возможности комплексного изучения русского города, как целостного социокультурного организма, так и трудности, с которыми приходится столкнуться историку в попытке осуществить синтез города «как совокупности территории (материально-вещной среды) и всех протекающих в ее пределах социокультурных процессов» в междисциплинарном поле (история - география - архитектура).

Широкая исследовательская позиция автора определила использование в работе картографического метода. Картографирование здесь выступает в виде использования набора планов города, начиная с его основания и до середины XIX в., и обобщающей карты Екатеринодара, где нанесены административно и религиозно значимые объекты города. Несмотря на то, что В.В. Бондарь в качестве одной из задач своего исследования ставит изучение «культурно-хозяйственного и пространственного облика города и определение всего функционального спектра города», он не привлекает для этого возможности картографирования, остановившись на уровне нанесения на карту «первичных» данных. Таким образом, автор не реализовал в полной мере познавательный потенциал пространственного анализа и картографического метода в изучении города.

В зависимости от поставленных целей, перед исследователем возникает вопрос о познавательных возможностях карты. Использовать ли ее как иллюстрацию («карта-символ»), дополнение к научному тексту, помогающее лучше раскрыть замысел автора, где важен сам момент визуализации, или придать ей вид самостоятельного орудия познания («карта-модель»)? Ясно, что это перекрещивающиеся понятия, т.к. любая иллюстрация - уже некая «аналитика», а любая аналитическая карта имеет в своей основе иллюстрацию как способ существования в материальном мире. Наиболее традиционным, конечно, является использование картографического материала как иллюстрации, т.к. этот способ не требует больших временных затрат и специального программного обеспечения, являющегося, как правило, дорогостоящим. Использование карты с целью извлечения из нее скрытой информации о событии или процессе связано с новыми возможностями компьютерных технологий и развитием аппаратного обеспечения самого компьютера в последнее десятилетие. Это делает более доступным использование профессиональных картографических программ с персонального компьютера обычного пользователя. Для работы с картой в заданном направлении необходима база данных и оцифрованная подоснова в одной из специальных программ, относящихся к разряду геоинформационных систем (ГИС).

Однако при любом способе работы с картографическим материалом, приоритет его использования всегда был и останется у географической науки, из которой картографический метод перекочевал в смежные с историей дисциплины - историческую картографию и историческую географию. Н.В. Пиотух констатирует, что «до начала широкого применения компьютерных технологий в истории, карты использовались не слишком широко и в основном только для нанесения на них тех или иных исторических данных или отдельных результатов изысканий того или иного ученого». Она же отмечает, что приоритетными направлениями использования ГИС в истории можно считать те исследования, которые связаны с изучением исторических закономерностей в пространственной форме: движение населения (завоевания, переселения, миграции), история инфраструктуры, динамические изменения и т.п. В настоящее время ведущая роль в пропаганде и внедрении компьютерного картографирования в практику исторического исследования принадлежит группе ученых из Алтайского государственного университета (В.Н. Владимиров, И.Г. Силина, Д.В. Колдаков и др.), работающих на кафедре архивоведения и исторической информатики исторического факультета. В начале 1990-х гг. под руководством В.Н. Владимирова они стали разрабатывать историческое компьютерное картографирование. Вопросами применения ГИС в исторических исследованиях занимается Н.В. Пиотух на историческом факультете МГУ, а также Е. Баранова, Р.Б. Кончаков (Тамбов), Н.М. Савицкий, И.Е. Сафонов, О.В. Скобелкин (Воронеж) и др.

Успешное применение картографического метода реализовано в целом ряде исследований, посвященных процессам заселения Алтайского края, социально-экономического и демографического его развития. Также картографирование применяется при изучении хозяйственной деятельности крестьянства XVII - XVIII в. по данным писцовых книг и генерального межевания и историко-этнографическом изучении старообрядческой культуры Верхокамья (Пермская область) . Как мы видим, картографический метод применяется в основном для изучения процессов на больших территориях (край, область, губерния).

Постепенно область применения ГИС распространяется на изучение отдельных населенных пунктов - городских центров. В этом движении закономерным является переход от использования только методов математической статистики (в частности, кластерного анализа) к их совместному применению с картографическим методом. Спектр использования возможностей компьютерного картографирования включает изучение вопросов развития сети социально-культурных учреждений провинциального города, на большом временном промежутке с XVII по XIX в.; социально-профессионального состава населения столичного города по данным городских переписей; исследование функционального зонирования территории столичного же центра на основании сведений о стоимости земли в разных его частях. Последнее нашло свое отражение в коллективной монографии по истории Москвы рубежа XIX - XX вв.. Это исследование проведено американским географом-русистом Р. Гохстандом (Robert Gohstand). Помимо него в сборнике представлено исследование географии культуры Москвы Павла Ильина, под которой понимается «география человеческой деятельности в области искусства, литературы и тому подобная деятельность по созданию и распространению...нетехнических достижений человеческого интеллекта». Она также выполнена с приемами картографирования. Опыт пространственного изучения Москвы с точки зрения географического подхода, как определяет его П.Ильин, заимствован в нашем исследовании процессов урбанизации в Нижнем Новгороде второй половины XIX в. В этой работе не были освещены прикладные аспекты пространственного анализа города, т.е. не описана методика работы с источниками, программным обеспечением. Следовательно, историк сможет применить только общие подходы авторов монографии к изучению города, но не апробировать их методику на своем материале. В связи чем, актуальным остается описание процесса картографирования при реконструкции городского пространства.

Итак, мы можем констатировать, что картографический метод используется ограниченным числом отечественных историков, в отличие от зарубежных коллег, которые очень активно оперируют им в своих исследованиях. Он применяется в изучение роли государства в экономике России в период ранней индустриализации, 1880-1913 гг. (Д.К. Роуни, Боулинг Грин, США), особенностей землевладения в Англии в XIV в. (М. Ливингстоун, К. Бартли, Белфаст, Великобритания) и др. В отечественном городоведении, насколько мы можем судить, картографирование, практически, не используется, а если и используется, то не самими историками, а представителями смежных дисциплин, изучающих город. На наш взгляд, город идеально подходит для осуществления картографических «манипуляций» в отношении его пространственных характеристик. Поэтому в нашем исследовании картографический метод является одним из основных. С его применением связан один из этапов разработки методики комплексной реконструкции социокультурного пространства русского пореформенного города. Тематические карты, созданные в процессе работы, помогли визуализировать отдельные сферы социокультурного пространства города. Поиск методических наработок в комплексной реконструкции социокультурного пространства города показал, что в области исторических исследований такие методики не разрабатывались. Как отмечает А.В. Белов «в арсенале российской историографической практики нет общепринятой методики анализа урбанизации пригородных поселений, отработанной на краеведческом уровне. Подходы западных специалистов созданы на ином, порой не имеющем аналогов в нашей стране, материале. Следовательно, необходим поиск собственных методик анализа, которые может проходить только в ходе локальных исследований». С полным правом эти слова можно отнести и к собственного городским поселениям.

Предлагаемая к разработке методика сопряжена с использованием понятийного аппарата географии и градостроительства и с перенесением опыта, накопленного ими, на историческую почву. Для нас представляют интерес вопросы организации городской территории, основные теории структурирования которой изложены в монографии французских ученых Ж. Боже-Гарнье и Ж. Шабо «Очерки географии городов». Отметим, что функциональное зонирование исторических городов осуществляется, прежде всего, географами, архитекторами, отчасти социологами.

Таким образом, можно констатировать, что реконструкция социокультурного пространства русского города пореформенного периода, предпринятая в данном исследовании с помощью специально разработанной методики, является первой подобной попыткой в области исторического знания. Полученный опыт может положить начало дальнейшим методическим наработкам в комплексном изучении города с позиций исторической науки.

 Автор: Акашева А.А.