Понятие, значение, происхождение и юридическая основа выдачи лица по уголовным делам

Правовая помощь по уголовным делам определяется как сформировавшаяся в международных отношениях система нормативных и организационно-правовых средств, используемых при сотрудничестве государств по уголовным делам, требующим совершения процессуальных действий на территории более чем одной страны. В рамках международного сотрудничества государств по уголовным делам, в частности, могут оказываться такие виды правовой помощи, как:

- возбуждение и осуществление уголовного преследования;

- производство процессуальных следственных действий путем направления международных следственных поручений и их исполнение (включая получение свидетельских показаний и заявлений от отдельных лиц;

- проведение допросов с использованием видеосвязи и видеозаписи;

- обеспечение личного участия свидетелей;

- временная передача лиц, содержащихся под стражей, для дачи показаний; - вручение повесток свидетелям и экспертам;

- вручение документов (уведомлений о постановлениях и судебных решениях и т.д.);

- представление судебных и иных документов;

- представление оригиналов или заверенных копий соответствующих документов и материалов, включая банковские, финансовые, юридические и деловые документы;

- представление вещественных доказательств;

Отмечается, что «...перед лицом бурного развития транснациональной преступности государства стремятся найти общий язык в вопросах экстрадиции, идут навстречу друг другу, на уступки при заключении двусторонних договоров, совершенствуют свое национальное законодательство в целях упрощения процедуры выдачи». Являясь одним из основных ведущих видов международного сотрудничества в сфере оказания правовой помощи по уголовным делам, выдача лиц для уголовного преследования (экстрадиция) непосредственно затрагивает государственный суверенитет и представляет собой наиболее сложное по непосредственному осуществлению мероприятие.

Ни в коей мере не умаляя роль международного сотрудничества государств в сфере борьбы с транснациональной преступностью, тем не менее, было бы в корне ошибочным полагать, что институт выдачи лица основан и функционирует лишь применительно к международным преступлениям и к преступлениям международного характера.

Процессы выдачи известных международных преступников приковывают к себе внимание мировой общественности, информируемой посредством скандальных репортажей, транслируемых на телевидении и радио, подробными статьями в прессе, заметками на сайтах интернет-сети. Однако данные прецеденты единичны, а основную массу правоприменительной практики института выдачи формируют лица, совершившие уголовные преступления, наказания за которые предусмотрены внутренним национальным законодательством того или иного государства. Это преступления против жизни и здоровья, против здоровья населения и общественной нравственности, половые преступления, преступления против собственности, преступления в сфере экономической деятельности и другие.

Следует отметить тенденцию роста числа лиц, совершивших преступления различных категорий (небольшой тяжести, средней тяжести, а также тяжкие и особо тяжкие), скрывающихся от правоохранительных органов (предварительного следствия, дознания и суда), пытающихся посредством нахождения на территории другого государства избежать наказания, а иногда и продолжить свою преступную деятельность.

Таким образом, расширение и развитие межгосударственных отношений в части выдачи (экстрадиции) лица, способствует повышению действенности практически предпринимаемых мер и занимает особо значимое место в сфере международного сотрудничества, а взаимный обмен опытом в этой области приносит существенную пользу всем государствам, расширяя их возможности по укреплению внутреннего и международного правопорядка.

Если обратиться к анналам истории, то по результатам изучения различных источников и документов, начиная с древних времен, можно сделать вывод о том, что международная борьба с преступностью и, в частности, институт выдачи лиц (экстрадиции) прошел длительный эволюционный период развития и имеет глубокие исторические корни. Однако, с учетом того, что задачей настоящей работы является не глубокое и детализированное изучение исторического аспекта формирования данного правового института, а освещение проблем его современного функционирования, позволю себе остановиться на этом вопросе лишь вскользь.

Институт выдачи лица или экстрадиции, бесспорно, является порождением международного права, поскольку неотъемлемо связан с разделением и суверенизацией государств.

Применительно к истории Российского государства, юристами констатируется, что выдача была известна еще в глубокой древности, а в России отдельные ее элементы имели место еще в период существования Древней Руси. Как свидетельствуют исследования, с древних времен «Россия жила не изолированно от всего мира, пронизанного взаимовлияниями всех государств...». Вместе с тем, необходимо учитывать, что начало российской государственности (Древней Руси) принято исчислять с 862 г.н.э., что во всемирной истории является периодом раннего средневековья.

Что было в древности, остается загадкой, поскольку относительно обычая или практики выдачи лиц, исторические памятники нашей страны эпохи древнего мира не содержат никаких доказательств существования такой практики на ее территории. Среди первых известных истории юридических документов Древней Руси, следует отметить такие, как «Русская правда» (1136-1209 г.г.), договоры с Византией киевского князя Олега (911 г.н.э.), князя Игоря (945 г.н.э.), а также князя Святослава (971 г.н.э.), где оговаривалась процедура обмена и выдачи виновных лиц, решения вопросов возмещения имущественного ущерба и конфискации имущества высылаемых преступников.

Исторический процесс освобождения Руси от татаро-монгольского ига и объединение ее разрозненных княжеств в единое централизованное государство в 1480 году стал толчком к созданию нового законодательства. Известным документом того периода - Судебником 1497 года, было официально введено понятие розыска лиц и оговорены вопросы правового сотрудничества с другими государствами в данном направлении.

Следующим значимым историческим документом Российского государства, применительно к институту экстрадиции, можно считать Соборное Уложение 1649 года, установившее процессуальный статус иностранцев, с указанием о том, чтобы дела о совершенных ими преступлениях суды рассматривали в общем порядке. Развитие получили и нормы, определяющие условия и порядок выкупа пленных.Положения данного документа исторически были обусловлены ситуациями, связанными с военными действиями. Вопросы выкупа пленных регулировались также в Московских договорах со Швецией 1557 года и 1649 года, в Нерчинском трактате, заключенном между Россией и Китаем в 1689 году. А договором между российским царем Василием Шуйским и французским королем Карлом IX от 1609 года предусматривалась выдача именно русских изменников.

Впоследствии, развитию института выдачи лиц, способствовали не только войны, но и российская система крепостного права. Например, в крупнейшем памятнике XVII века - Наказе сыщикам беглых крестьян и холопов от 2 марта 1683 г. объединено все законодательство предшествующих периодов, касающееся розыска и выдачи беглых. История шла далее, и договором между Россией и Австрией от 1746 года уже определялся порядок выдачи бунтовщиков, а трактатом 1808 года - порядок выдачи дезертиров. Как видно, исторически сложилось так, что на протяжении длительного периода времени в основе института выдачи в Российском государстве лежали именно политические мотивы.

Относительно эпохи глобальных реформ, проводившихся в Российском государстве Петром I, историками отмечается, что получила дальнейшее развитие и законотворческая деятельность - появились новые правовые нормы, не известные Руси. Использовалось и иностранное право; обрело самостоятельность уголовное и уголовно-процессуальное право; развивалась систематизация национального права. Применительно же к вопросам выдачи лиц, как свидетельствует история, Петр I имел достаточно негативный опыт, длительное время, добиваясь выдачи Австрией своего сбежавшего сына -царевича Алексея, а затем безуспешно добиваясь от Турции выдачи гетмана Мазепы. В XIX веке государства мирового сообщества, а равно и Россия, совершенствуя законодательство, вышли уже совсем на иной этап развития.

Относительно Российского государства отмечается, что действовавшее в этот период времени законодательство «... в совокупности, хотя и с несовершенной практикой договорных отношений, создавало предпосылки для упрочения международных связей на основе верховенства права... Парижская декларация от 16 апреля 1856 г. создала объективный принцип, положенный в основу объединения государств в союзы в общих интересах... Наиболее ярко солидарность интересов государств проявляется в институте выдачи, поскольку преступность - негативный фактор для каждой суверенной страны». В начале XX века институт выдачи лиц представляется уже достаточно обособленным. В 1911 году был принят отдельный Закон Российской Империи «Об экстрадиции», посвященный именно вопросам выдачи лиц.

Русские ученые-юристы начала прошлого века уже признавали, что «в учении о выдаче преступников сосредоточивается в настоящее время весь интерес международного уголовного права». А наши современники, анализируя ход истории, стали отмечать то обстоятельство, что «... с института выдачи начинается и периодизация международного уголовного права, совпадающая с известной периодизацией международного права вообще». В этой связи стоит задаться определяющим вопросом: что же по своей сути представляет собой институт выдачи лица для уголовного преследования или исполнения приговора?

В современной юридической науке определено, что институт выдачи «...представляет собой совокупность нормативных предписаний, регламентирующих передачу лица, совершившего преступление, один (запрашиваемым) государством другому (запрашивающему) государству для привлечения к уголовной ответственности и (или) отбывания наказания». Отмечается следующая характеризующая черта: «институт выдачи лица... как институт права отличается комплексностью определяющих его природу юридических компонентов». Этими составляющими и определяющими компонентами являются:

-нормы конвенций, регулирующих действующие между государствами договоры о правовой помощи и правовых отношениях,

-обычно-правовые нормы, возникшие в результате длительного взаимодействия государств, предписывающие должное поведение и признанные юридически обязательными для исполнения,

-национальные (внутригосударственные) правовые нормы.

Самому же понятию выдачи лица для уголовного преследования или исполнения приговора, представители юридической науки предлагают множество определений.

Наиболее обобщенное из них, на мой взгляд, сформулировано следующим образом: «Экстрадиция являет собой форму социально необходимой взаимопомощи государств в реализации экстратерриторильного действия их национальных уголовно-правовых систем, отвечающей, в конечном счете, интересам обеспечения безопасности всех участвующих в ней стран». Приведенное определение, в общем и целом, обрисовывает значимость роли института выдачи лица для государств мирового сообщества с точки зрения международного права.

Более же конкретизированное и распространенное определение выдачи гласит: «Под экстрадицией понимается передача лиц, совершивших преступления, одним государством (запрашиваемым), на территории которого они находятся, другому государству (запрашивающему), на территории которого было совершено преступление либо гражданином которого является преступник». Здесь уже достаточно четко раскрывается практическая функция института выдачи, а использование, применительно к государствам, терминов «запрашивающее» и «запрашиваемое», указывает на то, что сам по себе факт запроса уже свидетельствует о наличии договоренности между данными государствами (запрашивающей и запрашиваемой стороной).

Эта договоренность, в свою очередь, может выражаться в участии в специальном многостороннем либо двустороннем международном договоре. В этом случае выдача лица производится в строгом соответствии с установленным порядком и на условиях, определенных в договоре. Однако договоренность по вопросу выдачи может основываться и на принципе взаимности или международной вежливости.

В этом случае отсутствует элемент обязательства, и решение запрашиваемой стороны об удовлетворении ходатайства запрашивающей стороны о выдаче расценивается как добровольный акт одного конкретного государства по отношении к другому конкретному государству. При этом запрашиваемое государство вправе рассчитывать в случае необходимости на оказание ответной правовой помощи аналогичного рода со стороны запрашивающего государства.

В других определениях выдачи авторами заостряется внимание на вопросе территориальности преступления, в связи с совершением которого, для дальнейшего уголовного преследования или исполнения приговора запрашивается выдача лица.

С этой позиции экстрадиция рассматривается как «...передача лица, совершившего преступление, государству, на территории которого оно совершило преступление или против интересов которого оно было направлено, либо государству, гражданином которого является преступник, для привлечения к уголовной ответственности или для исполнения приговора». Как видно из этого определения, основным критерием для выдачи выступает место совершения преступления. Таким образом, лицо, совершившее преступление может быть выдано как стране своего гражданства, так и третьему иностранному государству.

В первом случае предполагается, что после совершения преступления на Родине, лицо скрывается на территории другого (иностранного) государства, где впоследствии обнаруживается и задерживается. Во втором же случае предусматривается, что лицо совершает преступление на территории одного иностранного государства, а затем перемещается за его границу - т.е. за пространственный предел действия государственного суверенитета, закрепленный действующими международными договорами и национальными законодательными актами, и задерживается уже на территории другого иностранного государства. В этой ситуации государство, законные интересы которого пострадали от совершенного преступления, вправе требовать выдачи лица, совершившего данное преступление, даже если оно не является его гражданином.

Более того, из приведенного выше определения следует, что государство вправе требовать выдачу лица не только при условии, что преступление совершено непосредственно на территории этого государства, но и в том случае, когда преступление совершено за его пределами, но направлено против интересов данного государства.

Представляется, что в последней ситуации, запрашивающая сторона, в обоснование своего требования о выдаче (то есть в тексте соответствующего ходатайства и в прилагаемых документах), должна предоставить запрашиваемой стороне исчерпывающие объективные доказательства подобного преступного посягательства против ее интересов именно со стороны того лица, выдача которого запрашивается.

Некоторыми учеными в определении выдачи конкретизируется уголовно-процессуальный статус выдаваемого лица.

Так, И.И. Лукашуком отмечается: «Под выдачей преступников (или экстрадицией) в международном праве понимается передача лица, совершившего преступление (подозреваемого, обвиняемого или осужденного), одним государством другому государству для привлечения его к уголовной ответственности или для исполнения в отношении последнего обвинительного приговора». Здесь необходимо сделать оговорку применительно к термину «преступник», поскольку, как представляется, в данную категорию нельзя включать всех выдаваемых лиц.

Как верно отмечается, «экстрадиция и выдача преступников не однозначные понятия... лицо заранее называют «преступником», хотя оно таким может быть и не является. В ряде случаев лицам... даже еще не предъявлено обвинение».

Общеизвестно, что окончательно признать лицо виновным в совершении того или иного преступления может лишь суд. Даже факт предъявления лицу обвинения в совершении преступления (преступлений), допроса данного лица в качестве обвиняемого и избрания ему как носителю процессуального статуса обвиняемого определенной меры пресечения, в ходе производства предварительного следствия либо дознания по уголовному делу, не может однозначно и окончательно свидетельствовать о виновности данного лица. Для этого специально предусмотрена такая стадия уголовного судопроизводства, как судебное разбирательство, по окончании которой лицо либо признается виновным и подвергается уголовному наказанию, либо признается невиновным и оправдывается.

Таким образом, лицо может быть признано виновным в совершении преступления (преступлений) и, как следствие этого, именоваться преступником, исключительно на основании приговора суда и только в том случае, если он вступил в законную силу.

С учетом изложенного, применительно к исследуемому в настоящей работе вопросу выдачи лица для уголовного преследования или для исполнения приговора (т.е. именно для привлечения к уголовной ответственности в рамках расследуемого уголовного дела либо в рамках не завершенной процедуры судебного слушания, когда отсутствует приговор суда или он не вступил в законную силу), применение термина «преступник» является, на мой взгляд, не совсем корректным.

С другой стороны, вполне логичным было бы допустить присутствие термина «преступник» в определениях многих авторов, а также в приведенном выше определении Лукашука И.И., если исходить из более широкой трактовки выдачи лица, рассматривая целями данного института как привлечение выдаваемого лица к уголовной ответственности, исполнение в отношении него приговора суда, так и передачу осужденного лица для отбывания наказания в страну своего гражданства, тем более что Лукашуком И.И. употребляется термин «осужденный».

Поэтому, как представляется, в подобных случаях, определения лучше выстраивать таким образом, чтобы слово «преступник» было связано исключительно со словом «осужденный», но никак не со словом «обвиняемый» и уж тем более не со словом «подозреваемый».

Рассматривая вопрос о выдаче лица, применительно к термину «осужденный», следует обратить внимание и на другую проблему: в каждой конкретной ситуации нужно устанавливать разграничения между выдачей осужденного для исполнения приговора и передачей осужденного лица в государство его гражданства для отбывания наказания. Необходимо четко видеть различие между терминами «выдача» и «передача», поскольку, как совершенно справедливо учеными-правоведами замечено, «указанное различие носит не лексический, а юридический характер». Это отличие уже официально закреплено российским законодателем, разделившим положения, регулирующие институт выдачи лица для уголовного преследования или исполнения приговора и положения, регламентирующие институт передачи лица, осужденного к лишению свободы, для отбывания наказания в государстве, гражданином которого он является, в две самостоятельные главы - соответственно 54 и 55 УПК РФ.

Объединяет же данные институты, по большому счету, лишь факт вынесения судом в отношении лица обвинительного приговора, с последующим приданием этому лицу уголовно-процессуального статуса осужденного. В качестве сходства справедливо отмечается и то обстоятельство, что и при решении вопроса о передаче осужденного лица в качестве основного компетентного органа также выступает Генеральная прокуратура РФ.

Однако, при выдаче осужденного лица для исполнения приговора, подразумевается наличие приговора, вынесенного судом государства-инициатора запроса (т.е. запрашивающей стороны) в отношении этого лица, не являющегося его гражданином и задержанного на территории запрашиваемой стороны, а также факт уклонения этого осужденного лица от отбывания наказания в виде лишения свободы.

Данное осужденное лицо, задержанное в порядке международного (межгосударственного) розыска на территории запрашиваемого государства, может являться либо его гражданином, либо гражданином третьего государства, либо лицом без гражданства.

При передаче лица для отбывания наказания, также предполагается наличие приговора, вынесенного судом иностранного (по отношению к данному осужденному лицу) государства, которым лицо признано виновным в совершении преступления на его территории (то есть преступления, подпадающего под юрисдикцию этого государства).

В данной ситуации другое государство, гражданином которого является осужденное лицо, выражает намерение либо согласие принять своего гражданина, в целях обеспечения последнему возможности отбывания уголовного наказания в виде лишения свободы у себя на Родине.

Сам осужденный в указанном случае не уклоняется от отбывания наказания посредством бегства, а ходатайствует о предоставлении ему возможности отбывать наказание по приговору суда иностранного государства в стране своего гражданства.

Также, необходимо учитывать, что решение о выдаче лица для исполнения приговора, в соответствии с частью 4 статьи 462 УПК РФ, принимается Генеральным прокурором Российской Федерации либо его заместителем, по результатам рассмотрения ходатайства компетентного органа иностранного государства, запрашивающего выдачу указанного лица.

Основанием же для передачи лица, осужденного к лишению свободы, для отбывания наказания в государстве, гражданином которого оно является, согласно статье 469 УПК РФ, может быть только решение суда, принятое по результатам рассмотрения представления федерального органа исполнительной власти, уполномоченного в области исполнения наказаний, либо обращения осужденного или его представителя, а равно компетентных органов иностранного государства.

Кроме того, основными международными многосторонними соглашениями, регулирующими институт выдачи лица для исполнения приговора, в правоприменительной практике Российской Федерации являются Европейская конвенция от 13 декабря 1957 года «О выдаче» и Минская конвенция от 22 января 1993 года «О правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам».

Институт же передачи лица, осужденного к лишению свободы, для отбывания наказания в государстве, гражданином которого оно является, в свою очередь, регламентируется таким международным многосторонним соглашением, как Конвенция 1978 года «О передаче лиц, осужденных к лишению свободы, для отбывания наказания в государстве, гражданами которого они являются», либо специальными двусторонними договорами.

Ведя речь о сущности института выдачи лиц для уголовного преследования или исполнения приговора, необходимо обратить внимание и на круг субъектов данного правового института.

Субъектами выдачи могут являться лишь лица, наделенные строго определенным уголовно-процессуальным статусом, а именно, ими могут быть только подозреваемые, обвиняемые либо осужденные за совершение преступлений, влекущих выдачу, поскольку принудительная выдача иных участников уголовного процесса (например, свидетелей), в международном праве не предусмотрена.

Таким образом, государство-исполнитель запроса о выдаче (запрашиваемая сторона) для осуществления процедуры выдачи лица должна располагать официальными документами, подтверждающими уголовно-процессуальный статус выдаваемого.

Из материалов уголовного дела, находящегося на стадии расследования (производства предварительного следствия либо дознания), запрашивающая сторона предоставляет запрашиваемой стороне имеющуюся доказательственную базу, закрепленную в соответствующих процессуальных документах. До предоставления необходимых доказательств, при наличии первичных данных, обозначенных в розыскном циркуляре, лицо соответственно может считаться лишь подозреваемым в совершении того или иного преступления. Процессуальный статус лицу придается в соответствии с действующим внутренним национальным уголовно-процессуальным законодательством государства, являющегося инициатором запроса.

Так, применительно к российскому уголовно-процессуальному законодательству, в соответствии с требованиями УПК РФ, следователь, в производстве которого находится уголовное дело, при наличии достаточных доказательств, выносит соответствующее постановление о привлечении лица в качестве обвиняемого и прилагает копию данного документа к ходатайству о выдаче.

В случае же наличия запроса о выдаче лица для исполнения приговора, к тексту ходатайства, соответственно, прилагается заверенная копия обвинительного приговора суда в отношении запрашиваемого лица и справка о размере не отбытого срока наказания указанным лицом по данному приговору.

В более широких определениях выдачи лица для уголовного преследования или исполнения приговора, акцентируется внимание на таких аспектах института выдачи, как правовые основы регламентации государствами процедуры выдачи, на субъекте, на ее целях и на последствиях.

Например: «Выдача преступников (экстрадиция) представляет собой согласованный между заинтересованными государствами на основе норм международного права акт правовой помощи, заключающийся в передаче физического лица, совершившего преступление международного характера, другому государству в целях привлечения его к уголовной ответственности...».

Таким образом, субъектом выдачи, как следует понимать применительно к каждому конкретному преступлению, влекущему выдачу лица, может являться исключительно субъект этого преступления, а именно: вменяемое физическое лицо, достигшее возраста, с которого уголовным законом предусмотрена ответственность за совершение данного преступления, совершившее преступление на территории определенного государства и на момент обнаружения и задержания находящееся вне пределов этого государства.

Выдача лица, соответственно, возможна только после достоверного установления факта совершения данным лицом уголовного преступления, поскольку предполагает осуществление в дальнейшем привлечения выданного лица к уголовной ответственности (уголовного преследования) и исполнение в отношении него уголовного наказания.

Поэтому факты совершения правонарушений, предусмотренных административным законодательством, либо нарушений в сфере гражданского законодательства, не могут являться основанием для заявления какой-либо из договаривающихся сторон требования о выдаче виновного лица (правонарушителя либо ответчика).

Обобщая приведенные выше определения выдачи лица, следует отметить, что в них прослеживается такая основополагающая черта данного правового института, как государственность, поскольку в каждом случае особо выделяется, что решение вопросов, связанных с выдачей лиц, совершивших преступления, является государственной прерогативой. Исключительно государства в лице их компетентных органов осуществляют соответствующие функции в данной области: издание внутренних национальных законов о выдаче, заключение двусторонних и многосторонних международных договоров, а также непосредственное практическое осуществление самой процедуры выдачи лица.

Существует мнение, что «проблема выдачи преступника является в основном проблемой международного, а не национального законодательства -именно там разработаны основные положения выдачи преступников». Данная позиция представляется несколько поверхностной и упрощенной. Институт выдачи лица не может обладать абсолютной автономностью и не затрагивать никоим образом внутреннее национальное законодательство государства, поскольку в таком случае полноценная реализация данного правового института была бы практически невозможной.

В.М. Волженкина относительно принадлежности института выдачи лица отмечает, что теоретики до сих пор не определились, к какой отрасли права относить выдачу: к уголовному, уголовно-процессуальному или она предмет административной деятельности исполнительной власти.И действительно, некоторые ученые считают, что выдача лиц, совершивших преступления, является сугубо административным вопросом, поскольку решение о ней принимает не суд, а правительство или какой-либо его орган. В Российской Федерации, например, таким органом является прокуратура, а в некоторых странах вопросами выдачи лица для уголовного преследования или исполнения приговора занимается непосредственно правительство либо министерство юстиции.

Вместе с тем, как представляется, делать на этом основании вывод о том, что институт выдачи лица целиком и полностью может быть отнесен к сфере административного или государственного права, нельзя. В этой связи, применительно к государственному органу, принимающему решение о выдаче лица, А.И. Бойцовым справедливо замечено, что «...даже если таковым не является суд, а органы исполнительной власти, все же чаще всего это правоохранительные органы, в той или иной мере имеющие отношение к осуществлению уголовного преследования». Кроме того, российское административное законодательство хотя и предусматривает в отдельных случаях возможность изгнания лиц, не являющихся гражданами Российской Федерации, но положений относительно выдачи лица для уголовного преследования или исполнения приговора в себе не содержит. Так, согласно статье 3.10 действующего Кодекса РФ об административных правонарушениях, иностранный гражданин, может быть подвергнут административному выдворению за пределы Российской Федерации. Однако выдворение, ни в коей мере, не является выдачей, поскольку производится по инициативе самой Российской Федерации в лице ее компетентных органов, а не по запросу иностранного государства. Кроме того, основанием для выдворения является факт совершения иностранным гражданином административного правонарушения на территории России, а не за ее пределами. Выдача же лица иностранному государству за совершение административного правонарушения на территории этого запрашивающего государства, как уже указывалось, не предусмотрена ни одним международным договором.

В этой связи совершенно верно отмечается: «Экстрадиция не должна подменяться депортацией либо иными аналогами так называемой псевдовыдачи». Выдача лица для осуществления уголовного преследования или исполнения приговора «... существенно отличается от таких понятий, как высылка, объявление персоной нон грата, репатриация (возвращение на Родину)...».Таким образом, представляется, что институт выдачи не может быть отнесен к сфере административного или государственного права.

В юридической науке существует мнение и о том, что институт выдачи лица можно считать частью уголовного права, а именно - института исполнения наказания: «Выдача... имеет глубокий профилактический смысл, потому что она является способом осуществления принципа неотвратимости наказания». Наказание же, в свою очередь, расценивается как центральный институт уголовного права, поскольку является ведущей формой реализации уголовной ответственности. Сторонники принадлежности выдачи лица к институту исполнения наказания во внутригосударственном уголовном праве, также полагают, что международное уголовное право, как комплексная отрасль права, без института исполнения наказания существовать не может. Означает ли это, что институт выдачи лица для уголовного преследования или исполнения приговора одновременно охватывает более чем одну отрасль права? Однозначно. Институт выдачи лица отличается комплексностью и многогранностью, поэтому до настоящего времени, как верно отметила Волженкина В.М., и невозможно было прийти к единой точке зрения о его принадлежности к той или иной отрасли права.

Относительно межотраслевого характера рассматриваемого правового института, еще М.Д. Шаргородский писал о том, что институт выдачи выступает смежным для международного, государственного и уголовного права. Подобное мнение имеет место и в современной юридической науке. В частности, указывается: «Анализируя природу регулятивного воздействия института экстрадиции, становится очевидным, что институт экстрадиции имеет межотраслевую природу, а международное право является лишь одним из его предполагаемых сфер реального назначения». Здесь, как «исток» института выдачи, ставится на первое место международное право. Тем не менее, при наличии взятого за основу международного права, весьма спорного аспекта - государственного права и, наконец, приближения к сути - уголовного права (по М.Д. Шаргородскому), в данном определении отсутствует такое важное составляющее звено, как уголовно-процессуальное право, к сфере которого, как представляется, было бы наиболее логичным отнести институт выдачи лица для уголовного преследования или исполнения приговора.

Некоторые правоведы применительно к вопросам выдачи упоминают об уголовно-процессуальном праве вскользь, лишь как об одном из составляющих элементов, указывая, что «Институт выдачи носит... межотраслевой комплексный характер», - и поэтому регулируется - «как внутригосударственным (конституционным, административным, уголовным, уголовно-процессуальным, уголовно-исполнительным правом), так и международным законодательством». Другие же современные ученые, более справедливо выделяя уголовному процессу одну из ведущих ролей, дискутируют о вопросе разделения института выдачи лица между уголовным и уголовно-процессуальным правом. В этой связи интересную мысль высказывает А.И. Бойцов «... экстрадиция является институтом уголовно-процессуального права? В какой-то мере да. Но лишь в той, в какой переход уголовной ответственности из возможной в действительную невозможен вне установленной уголовно-процессуальной процедуры. Будучи лишенной своего материального наполнения, эта процедура лишается всякого содержательного смысла». И все же, если подходить к рассмотрению института выдачи лица для уголовного преследования или исполнения приговора непременно с позиции конкуренции уголовного и уголовно-процессуального права, то наиболее верным представляется следующее мнение: «Юридическая сущность института выдачи преступников (экстрадиции) выражается в нормах материального и процессуального права, которые в совокупности устанавливают четкие критерии должного поведения и юридические гарантии их обеспечения через процедуры судебного разбирательства на национальном или международном уровне».

Но какое же право при этом все-таки «перевешивает», материальное или процессуальное?

Если, абстрагируясь от смежного характера, руководствоваться позицией наибольшей «весомой» принадлежности, максимально правильным представляется отнесение института выдачи лица для уголовного преследования или исполнения приговора к сфере уголовно-процессуального права. Ведь нельзя забывать, что выдача лица представляет собой, в первую очередь «живой процесс», и поэтому ее надлежит рассматривать не в единой плоскости, т.е. не только в призме узкого определения самой сути данного правового института (что обозначается Бойцовым А.И. как «материальное наполнение»), но и в более широком смысле толкования, а именно, как длящуюся процедуру.

Ученые-юристы, комментируя действующий российский уголовно-процессуальный закон, применительно к институту выдачи лица дословно указывают следующее: «Рассматриваемый правовой институт включает в себя не только сам факт выдачи, но и комплекс процессуальных действий, направленных на то, чтобы воспрепятствовать обвиняемому или подозреваемому скрыться от органов расследования и суда или продолжать заниматься преступной деятельностью». Аналогично констатируется, что выдача лица «включает в себя не только разовое действие, связанное с непосредственной передачей конкретного лица одним государством другому. Экстрадиция представляет собой совокупность процессуальных действий... в целях принудительной доставки лица одним государством другому». В этом ключе толкование понятия выдачи представляется достаточно объемным, с учетом того, что ее процедура включает в себя несколько стадий - с момента задержания разыскиваемого лица на территории запрашиваемого государства, проведения проверки, направления запроса, подготовки и представления документов, решения вопроса об удовлетворении либо об отказе в удовлетворении заявленного ходатайства о выдаче, обжалования данного решения в судебном порядке и вплоть до этапирования выдаваемого лица с его последующей непосредственной передачей компетентным органам запрашивающего государства.

Перечисленные действия в совокупности и представляют собой ни что иное, как процессуальную деятельность, осуществляемую в рамках именно уголовного судопроизводства и направленную в конечном итоге на уголовное преследование в отношении лица, виновного в совершении преступления (преступлений), с последующим исполнением в отношении него приговора суда.

Поэтому совершенно справедлив вывод о том, что институт выдачи несет в себе уголовно-процессуальную процедуру, а также положение относительно того, что выдача должна рассматриваться именно в качестве процесса передачи лица. Именно поэтому, правоведы еще до реформы российского законодательства, в начале 90-х годов прошлого столетия полагали, что выдача должна регламентироваться нормами уголовно-процессуального закона, а в преддверии принятия нового российского УПК указывали, что «во внутреннем праве нашей страны вопросы экстрадиции лишь обозначены, а правоприменительная практика показывает необходимость закрепления подробно прописанных норм в первую очередь в Уголовно-процессуальном кодексе».

Поэтому впоследствии положения, регламентирующие выдачу лица для уголовного преследования или исполнения приговора, и были выделены законодателем в отдельную 54 главу Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, вступившего в законную силу с 01 июля 2002 года.

Наконец, именно поэтому автор статьи считает, что институт выдачи лица для уголовного преследования или исполнения приговора, невзирая на межотраслевой характер, в наибольшей степени необходимо отнести к сфере уголовно-процессуального права.

Подчеркивая, в очередной раз, наибольшую принадлежность института выдачи к уголовно-процессуальному праву, а также раскрывая цели данного правового института, хочется обратиться к замечанию Галенской Л.Н. о том, что «... сама по себе выдача является не наказанием, а только мерой, способствующей применению наказания, и выдача представляет процесс передачи преступника одним государством другому в соответствии с нормами международного права». Здесь поставлены жесткие рамки отграничения выдачи лица для уголовного преследования или исполнения приговора как временной меры принуждения (поскольку в период времени с момента задержания лица и до его передачи запрашивающему государству, это лицо заключается под стражу) от непосредственного наказания лица, которое тоже связано с лишением свободы.

Во-первых, как видно из высказывания Л.Н. Галенской, с одной стороны, выдача изначально вызвана и обусловлена необходимостью наказания лица, совершившего преступление, а с другой стороны, этот правовой институт обеспечивает последующую реализацию исполнения наказания. Во-вторых, достаточно кратким, но в то же время емким юридическим термином «процесс», выдача лица уже априори определяется как направленное действие, процедура, заключающая в себе сложный механизм судопроизводства.

Следовательно, в понятийном аппарате института выдачи лица для уголовного преследования или исполнения приговора, непременно должно быть отражено, что под выдачей следует понимать как сам факт передачи лица, так и комплекс процессуальных действий, направленных на воспрепятствование обвиняемому, подозреваемому либо осужденному скрыться от органов предварительного следствия и суда и продолжить заниматься преступной деятельностью.

Подобные процессуальные вопросы отражены в определении выдачи, предложенном Москальковой Т.Н. в комментарии к главе 54 действующего Уголовно-процессуального кодекса РФ: «Под выдачей (экстрадицией) понимается возвращение лица, совершившего преступление, государством, на территории которого оно находится, запрашивающему государству, на территории которого им было совершено преступление или гражданином которого оно является, в целях осуществления в отношении него расследования и правосудия, а также предшествующие передаче розыск, задержание и арест данного обвиняемого или подозреваемого». Вместе с тем, как усматривается из текста приведенного определения, речь идет лишь о лицах, обвиняемых либо подозреваемых в совершении преступления. При этом такой субъект выдачи, как лицо, осужденное за совершение преступления, оставлен с комментарии в главе 54 УПК РФ без внимания.

Цели выдачи, обозначенные как осуществление в отношении выдаваемого лица расследования и правосудия, соответственно также ориентированы на усеченный круг субъектов в лице обвиняемых и подозреваемых, но не осужденных, поскольку понятие правосудия включает в себя вопросы рассмотрения и разрешения судом отнесенных к его компетенции дел об уголовных преступлениях, но никак не вопросы исполнения вступивших в законную силу приговоров суда.

С учетом изложенного, автор статьи приходит к выводу о том, что выдача представляет собой совокупность уголовно-процессуальных действий и решений компетентных органов запрашиваемого государства, в связи с разрешением и фактическим исполнением просьбы запрашивающего государства о принудительном возвращении на его территорию лица, подозреваемого, обвиняемого, либо осужденного за совершение преступления, для осуществления в отношении указанного лица уголовного преследования и (или) исполнения приговора.

Автор: Косарева, А. Е.