Виды угрозы в уголовном праве России

Необходимость классификации угрозы на виды обусловлена рядом аспектов, продиктованных как приёмами законодательного построения Уголовного кодекса РФ, сугубо теоретическими предпосылками, так и потребностями правоприменительных органов.

В юридической литературе выделяется несколько оснований классификации угрозы на виды.

Наиболее распространённой и общепризнанной является классификация угрозы по формам выражения на:

- угрозу демонстрацией оружия;

- угрозу словесную;

- угрозу жестами;

- угрозу действиями;

- угрозу обстановкой совершения преступления.

Несколько иной подход к классификации угрозы на виды в зависимости от способа их выражения предлагает А.А. Крашенинников. Он классифицирует угрозы на:

- вербальные (куда относятся как устные, так и письменные угрозы, и угрозы, передаваемые посредством средств связи);

- невербальные (создаваемые обстановкой совершения преступления);

- инвариантные (соединённые с демонстрацией оружия, предметов, используемых в качестве оружия, либо с иными преступными действиями).

Помимо способа выражения, АД. Чернявский предлагает классифицировать угрозы в зависимости:

- от последствий, наступлением которых преступник угрожает;

- степени определённости угрозы;

- количества доведённых до потерпевшего угроз;

- роли, которую угрозы могут выполнить в структуре тех или иных составов преступлений.

Предлагаемая Р.В. Дягилевым классификация видов угрозы сводится к их делению по признаку характера действий, совершением которых угрожает виновный. Это:

- угроза совершением противоправных действий;

- угроза совершением правомерных, но нежелательных для потерпевшего действий (угроза самоубийством).

Первый вид угрозы, в свою очередь, подразделяется на:

- угрозу применения физического насилия (опасного и неопасного для жизни или здоровья и насилия без конкретизации характера);

- угрозу причинением имущественного ущерба;

- шантаж (угроза распространения сведений, которые могут опорочить потерпевшего или его близких в глазах других лиц);

- угрозу совершением иных противоправных действий (злоупотребление, превышение власти).

Деление данным автором угрозы по способу выражения существенно не отличается от вышеописанных классификаций. В наиболее общем виде все угрозы, по нашему мнению, можно подразделить на угрозы, выступающие деянием (сюда же мы относим и угрозы-способы совершения преступления), и угрозы-последствия. А.А. Крашенинников называет обозначенные угрозы двоякой трактовкой угрозы в уголовном праве. Основанием для такой классификации является роль угрозы в объективной стороне состава преступления.

Так, в большинстве своём, угроза закреплена законодателем в качестве способа совершения преступления - более чем 40 составами преступлений регламентируется уголовная ответственность за совершение конкретных деяний, сопряжённых с угрозами, к числу которых относятся: доведение до самоубийства (ст. ПО УК РФ), изнасилование (ст. 131 УК РФ), грабёж (ст. 161 УК РФ), пиратство (ст. 227 УК РФ), превышение должностных полномочий (ст. 286 УК РФ) и др.

В пяти случаях угроза выступает в качестве непосредственно деяния -это угроза убийством (ст. 119 УК РФ), угроза как альтернативное действие в терроризме (ст. 205 УК РФ), угроза в связи с осуществлением правосудия или производством предварительного расследования (ч. 1, 2 ст. 296 УК РФ), угроза насилием в отношении представителя власти (ч. 1 ст. 318 УК РФ) и угроза применения насилия при дезорганизации деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества (ст. 321 УК РФ).

Дважды понятие «угроза» употребляется при конструировании составов поставления в опасность: ч.2 ст. 225 и ч.1 ст. 247 УК РФ.

Угрозы-деяния, в свою очередь, поддаются ещё большему дроблению на виды.

По содержанию выделяются угрозы конкретизированные и неконкретизированные. Конкретизированные угрозы представляют собой угрозу вполне определённым злом. К числу таковых следует относить угрозу лишением жизни, причинением вреда здоровью, уничтожением или повреждением имущества, распространением каких-либо конкретных сведений, нежелательных к огласке.

Неконкретизированными будут угрозы, которые не содержат в себе информации о том, какой вред может наступить в случае их реализации. Это угрозы, выражаемые такими словами или фразами, как, например, «покалечу», «порешу», «изуродую как бог черепаху», «плохо будет» и т.п. Как нами отмечалось ранее, некоторые дореволюционные криминалисты признавали такие угрозы непреступными. Реалии сегодняшнего времени, как представляется, такой тезис полностью исключают. Действительно, смысловая нагрузка подобных фраз характеризуется, как минимум, угрозой применения насилия либо насилия, не опасного для жизни или здоровья. И, при определённых объективных и субъективных обстоятельствах, такие выражения могут свидетельствовать о наличии в содеянном угрозы применения насилия, опасного для жизни или здоровья, или даже угрозы убийством.

К неконкретизированным надо причислять и так называемые завуалированные угрозы. В таком случае информационность угрозы дополняется внешней обстановкой либо какими-то дополнительными действиями, что в совокупности свидетельствует о наличии криминальной угрозы. Например, когда между потерпевшим и виновным уже имели место неблагоприятные взаимоотношения, и виновному достаточно сказать какие-нибудь слова, которые в отрыве от предыдущих ситуаций не будут содержать в себе ничего угрожающего («настал тот час» и т.п.). В эту же категорию угроз целесообразно отнести и случаи изменения интонации голоса, темпа речи, мимики, пантомимики и т.п., когда также вполне безобидные слова и выражения могут приобрести характер преступных угроз. Л.В. Сердюк для иллюстрации завуалированной угрозы приводит следующий прецедент. Двое преступников вошли в дом, где проживала М, и вежливо предложили ей купить у них топор за 100 рублей (1984 г.). При этом они настойчиво рекламировали свой «товар», извинялись, говоря, что вынуждены продать его, так как нуждаются в деньгах. Поняв намерение преступников и, оценив обстановку, М. «купила» топор за упомянутую сумму. Суд признал преступников виновными в совершении разбоя по п. «а» ч. 2 ст. 146 УК РСФСР, указав в приговоре, что в данном случае имела место угроза насилием, опасным для жизни и здоровья. Именно так она и была воспринята потерпевшей. В зависимости от способа выражения угрозы классифицируются на устные, письменные, конклюдентные.

Устные угрозы представляют собой высказывание, воздействующее на психику потерпевшего и содержащее в себе проявление субъективной решимости виновного причинить вред. Письменная угроза отличается от устной тем, что она выражается посредством письменной речи. Как устные, так и письменные угрозы могут передаваться с помощью различных средств связи и коммуникации (телефон, телеграф, компьютерные сети и т.д.).

Обе названные разновидности угрозы могут быть доведены до потерпевшего как лично угрожающим, так и через третьих лиц. Публичность выражения устных угроз не влияет на характер и степень их общественной опасности.

Представляется, что письменные угрозы в некоторых случаях могут представлять большую общественную опасность по сравнению с устными, так как иногда это может свидетельствовать о более глубокой продуманности действий виновного и его действительном намерении причинить вред. По такому пути шло дореволюционное законодательство, которое предусматривало более суровое наказание за угрозы в письме, чем за угрозы на словах. Однако, применительно к современным условиям, такой подход был бы не вполне оправданным, по крайней мере, для дифференциации уголовной ответственности за данные способы угрозы.

Конклюдентные, то есть знаковые угрозы, доводятся до сведения потерпевшего посредством разнообразных знаков и жестов. Сюда относятся различные движения руками, которые являются понятными для потерпевшего и означают соответствующую угрозу. К этой же категории, на наш взгляд, следует относить и угрозы с помощью оружия, поскольку оружие - это тоже своего рода знак. Распространённость применения для угрозы оружия (огнестрельного, холодного, газового или предметов, используемых в качестве оружия) колеблется по различным данным от 54,2 до 86,8 % от общего числа преступлении, совершаемых путем угрозы.

Такая распространённость применения оружия при совершении преступлений обусловливается тем, что оружие, в большинстве случаев, свидетельствует о «серьёзности» намерений виновного, о том, что угроза может быть реализована с максимальной вероятностью, то есть угроза в данном случае представляется потерпевшему более убедительной.

Результаты проведённого нами социологического исследования свидетельствуют, что в некоторых случаях сотрудники правоохранительных органов и суда преувеличивают значение оружия или предметов, используемых в качестве оружия, для угрозы. Так, например, для наличия состава преступления, предусмотренного ст. 119 УК РФ, некоторые правоприменители (41 % респондентов) полагают обязательным наличие у виновного оружия или предметов, используемых в качестве оружия. Безусловно, это в некоторой степени связано с вопросами доказывания угрозы, но, тем не менее, понимание угрозы не должно сводиться лишь к наличию у виновного какого-либо оружия или предметов его заменяющих.

Угрозы, различаемые нами по способу выражения, зачастую переплетаются между собой. Имеется в виду использование виновным одновременно различных по способу выражения угроз, которые как бы подкрепляют друг друга и оказывают более сильное воздействие на психику потерпевшего.

Здесь же видится необходимым отметить, что угроза иногда сопровождается угрозой физического насилия.

Так, Солдатов признан виновным в совершении преступлений, предусмотренных ст.ст. 115, 119 УК РФ (умышленное причинение лёгкого вреда здоровью и угроза убийством, соответственно). Как указано в приговоре мирового судьи, Солдатов из ранее возникших неприязненных отношений, находясь в состоянии алкогольного опьянения, выражался в адрес потерпевшей Солдатовой нецензурной бранью, после чего он толкнул потерпевшую Солдатову, и она упала на пол. Затем Солдатов стал ей наносить удары руками и металлическим костылём в различные области тела и закрывать нос и рот полиэтиленовым пакетом, в ходе чего он угрожал ей убийством, в подтверждение своих слов Солдатов демонстрировал топор. Очевидно, что общественная опасность подобных действий значительно возрастает, даже в сравнении с угрозами устными, сопровождаемыми угрозами оружием. Кроме вышеописанного, можно привести пример с подталкиванием потерпевшего к выходу из движущегося поезда, который также иллюстрирует сочетание физического насилия и угрозы.

По моменту осуществления (или предполагаемого осуществления) угрозы подразделяются на угрозы немедленной реализации (при грабеже, разбое) и угрозы реализации в будущем (при вымогательстве). Они различаются сроком осуществления. Кроме того, степень общественной опасности этих угроз также не одинакова.

Так, угроза будущим злом менее общественно опасна, поскольку у потерпевшего в таком случае, как правило, имеется возможность предотвратить предстоящую опасность. Угрозы как преступные деяния могут быть связаны с принуждением к чему-либо, а могут не быть обусловленными принуждением. В первом варианте под страхом угрозы от потерпевшего требуется определённое поведение, а во втором варианте угрозы безусловны.

Более опасными в данном аспекте, как правило, выступают угрозы с принуждением, поскольку ими, помимо самого факта угрозы, потерпевший против своей воли склоняется к нежелательному для себя поведению. Однако действующее уголовное законодательство России либо во главу угла ставит принуждение в ситуациях сочетания его с угрозой (например, в разбое, грабеже, вымогательстве), либо вообще не придаёт значения принуждению (например, в ст. 119 УК РФ). По нашему мнению, факт сопряжённости угрозы с принуждением, являясь более общественно опасным (по сравнению с угрозой без принуждения), требует дифференцированного законодательного подхода.

Таким образом, ключевыми для классификации угроз-деяний выделяются следующие критерии: содержание угроз, способ их выражения, момент предполагаемого исполнения, сопряжённость с принуждением.

Что касается видов угроз, выступающих последствиями преступлений, то данный вопрос в теории уголовного права не разработан.

Доктрине уголовного права известны два основных вида составов преступлений, создающих опасность:

1. нормы, предусматривающие уголовную ответственность за создание абстрактной опасности;

2. нормы, предусматривающие уголовную ответственность за создание конкретной опасности.

К числу первых относятся составы преступлений, регламентирующие ответственность, например, за незаконный оборот оружия (ст. 222 УК РФ), наркотических средств (ст. 228 УК РФ), ядерных материалов (ст. 220 УК РФ), где создание угрозы наступления вредных последствий не включено в конструкцию уголовно-правовой нормы и правоприменителю нет необходимости устанавливать наличие такой угрозы, но данный факт, однозначно, подразумевается.

К числу вторых непосредственно относятся составы поставления в опасность, нормы, которые их содержат, имеют указание на то, что ответственность наступает лишь в случае создания угрозы вреда (например, ч. 2 ст. 225 УК РФ).

Следует отметить, что российскому Уголовному закону известны несколько вариаций при конструировании составов поставления в опасность. Так, в ч. 2 ст. 225 УК РФ описывается деяние и оговаривается, что одним из условий уголовной ответственности по данной норме является создание угрозы наступления тяжких последствий. Также в ч. 1 ст. 247 УК РФ, где требуется для наличия состава этого преступления создание угрозы причинения существенного вреда здоровью человека или окружающей среде. То есть действующий УК РФ всего в двух случаях применяет термин «угроза» при построении составов поставления в опасность.

В ч. 1 ст. 122 УК РФ одним из признаков состава преступления закреплено поставление другого лица в опасность заражения ВИЧ-инфекцией.

Схожие конструкции имеют составы преступлений «Оставление в опасности» (ст. 125 УК РФ) и «Терроризм» (ст. 205 УК РФ).

В ч. 1 ст. 215 УК РФ после описания деяния приводится формулировка: «если это могло повлечь смерть человека или радиоактивное заражение окружающей среде» (аналогично в ч. 1 ст. 217, ч. 1 ст. 340, ч. 1 ст. 341 УК РФ).

Сопоставление этих нормативных оборотов позволяет сделать вывод о том, что по их значению и содержанию они, с точки зрения законодателя, практически тождественны. «Опасность» и «угроза» являются синонимами, а фраза «могло повлечь», собственно, отражает основную характеристику угрозы - реальную возможность наступления вреда.

Более того, на наш взгляд, категория «угроза» по смысловой нагрузке содержательнее других перечисленных, она означает актуализированную, надвигающуюся опасность. И, кроме этого, характеризуется наличием психического насилия, которое является факультативным признаком угрозы и в составах поставления в опасность, что не свойственно слову «опасность» или фразе «могло повлечь».

В связи с этим, возникает справедливое сомнение в целесообразности дальнейшего сохранения в уголовном законодательстве различной терминологии в отношении понятий, которые являются едиными по содержанию и по смыслу (по крайней мере, таковое, на наш взгляд, вкладывается законодателем), и единственное различие между которыми состоит лишь в словесной форме их выражения.

Представляется обоснованным утверждение Я.М. Брайнина о том, что необходимо стремиться к строгому единству употребляемых в законах понятий, избегая пользования даже синонимами. Наша позиция основывается на замене существующих оборотов при конструировании составов поставления в опасность категорией «угроза».

По законодательной регламентации содержания угроз в составах поставления в опасность (имеются в виду все составы поставления в опасность, включая те, в которых вместо термина «угроза» фигурируют другие обороты) их можно подразделить на угрозы конкретизированные и неконкретизированные. Конкретизированными являются те, где указано, угроза какого (чему) именно вреда создана (угроза существенного вреда окружающей среде в ч. 1 ст. 247 УК РФ). Соответственно, неконкретизированными являются те, где используются исключительно оценочные понятия (угроза тяжких последствий в ч. 2 ст. 225 УК РФ).

Предложенная классификация угроз видится достаточно полной, она охватывает собой практически все её разновидности. Отнесение угрозы к той или иной категории позволяет более детально уяснить её сущность, установить специфичные признаки, что, в свою очередь, будет способствовать точному и единообразному применению Уголовного закона.

Кроме того, видовой анализ угрозы обнаруживает ряд спорных моментов в действующем уголовном законодательстве и, таким образом, выступает предпосылкой для более детальной проработки предложений по совершенствованию некоторых нормативных предписаний об угрозе (об этом речь пойдёт далее).

Таким образом, угроза как категория уголовного права, выступающая в двух основных видах - угроза-деяние и угроза-последствие, имеет следующую видовую структуру.

Угрозы-деяния предлагается классифицировать:

1. По содержанию угрозы на:

- конкретизированные (угроза убийством, угроза причинением тяжкого вреда здоровью, угроза уничтожением или повреждением чужого имущества);

- неконкретизированные (угроза насилием, просто угрозы (ч. 4 ст. 33, ст. 110 УК РФ и т.п.)).

2. По способу их выражения на:

- устные;

- письменные;

- конклюдентные.

3. По моменту предполагаемого исполнения угрозы на:

- угрозы немедленной реализации (при грабеже, разбое);

- угрозы реализации в будущем (при вымогательстве).

3. По сопряжённости с принуждением на:

- угрозы с принуждением (при вымогательстве);

- угрозы без принуждения (ст. 119 УК РФ).

Угрозы в составах поставления в опасность подразделяются на конкретизированные и неконкретизированные.

Автор: Коростылев О. И.