Теоретические основы квалификации кражи

Процесс квалификации преступления в психологическом плане можно рассматривать как решение определенной задачи, которая состоит из ряда компонентов. В литературе по психологии творческого мышления отмечается, что сущность решения всякой задачи заключается в установлении взаимосвязи между ее начальными условиями и конечным выводом, в нахождении логического пути между ними. «Всякое решение имеет два корня: один - в том, что требуется, другой - в том, что дано». Решить задачу можно, лишь опираясь на какие-то исходные условия и зная, хотя бы в общих чертах, к чему следует стремиться.

Трудность всякой задачи зависит не только от сложности логической взаимосвязи между условиями задачи и ее решением, но и от определенности самой задачи при ее постановке, от того, с какой степенью точности заданы ее начальный и конечный компоненты: условия задачи и тот результат, который должен быть получен в качестве решения.

Если в свете этих общих положений оценить характер задач, возникающих перед юристом при квалификации кражи, то можно указать на три основных их разновидности:

1. Задача, в которой не определены как условия, так и результат. Иначе говоря, неизвестно, что надо квалифицировать и каков может быть вывод. Задачи такого типа возникают и решаются главным образом в стадии предварительного расследования, когда еще не установлены все обстоятельства уголовного дела и поэтому нет данных о том, как следует квалифицировать содеянное. Часто неизвестно даже, есть ли вообще основания для квалификации деяния по статье уголовного закона; вполне возможно, что в действиях лица нет состава преступления.

2. Задача, возможный результат которой неизвестен, но условия четко определены. Это тот случай, когда фабула уголовного дела установлена с достаточной полнотой; собраны все доказательства по делу, но преступление еще не квалифицировано. В таком академическом виде задача квалификации ставится главным образом при консультациях юриста-практика, изредка с этим типом задач может встретиться следователь, например, при предъявлении обвинения, и судья при поступлении в суд дела частного обвинения. Изредка - потому, что в подавляющем большинстве случаев к завершению процесса собирания доказательства уже известна квалификация данного преступления или ее варианты, хотя бы в форме версий.

3. Задача, условия и результат которой хорошо определены - известны и факты, и норма закона. Однако решение этой задачи еще требует проверки. Необходимо проверить правильность вывода о квалификации, т. е. восстановить логический путь рассуждений от условий к выводу, от фактов к норме или наоборот, а может быть, и найти иное решение. В таком виде задача квалификации возникает главным образом перед судом первой инстанции, рассматривающим дело на основании обвинительного заключения, в котором квалификация уже предложена, а также перед судом кассационной и надзорной инстанций или прокурором, вносящим представление.

Конечно, эти три типа задач характеризуют лишь основные случаи; существует и масса промежуточных вариантов, часто встречающихся на практике.

Во многих областях жизни возникают практические задачи еще одного типа, при котором заранее известен требуемый результат, но неизвестны исходные условия. В процессе квалификации преступлений аналогичной задачи быть не может: ведь она означала бы, что мы заранее знаем ту статью, по которой следует осудить человека, но не имеем для этого необходимых фактических данных. Очевидно, что постановка такой задачи была бы связана с нарушениями законности.

В процессе квалификации о знании результата как исходном пункте решения задачи можно говорить весьма условно лишь в следующем смысле: мы заранее знаем, что должны найти конкретную норму закона, а она может оказаться и такой, которая свидетельствует об отсутствии состава преступления, но это знание результата фактически равно незнанию, ибо оно крайне неопределенно.

В зависимости от различных типов задач, в процессе квалификации на первое место выступают различные их компоненты. Естественно, что, когда неясны условия задачи, главное значение должно быть придано их установлению, т. е. собиранию и оценке фактических данных уголовного дела, но эти вопросы рассматриваются в теории доказательств.

Иначе обстоит дело в тех случаях, когда факты по делу известны, а норма - нет. Здесь решается специфическая задача квалификации, связанная с поиском соответствующей нормы. Рассмотрим подробнее процесс квалификации кражи для того, чтобы более глубоко уяснить его логическое, психологическое и правовое содержание.

Необходимой предпосылкой правильной квалификации является исчерпывающее установление всех фактических обстоятельств совершенного преступления. Когда фактические данные по делу хорошо известны, но норма, подлежащая применению, не определена, решение задачи квалификации предполагает последовательное осуществление нескольких этапов.

Первый из них состоит в том, чтобы упорядочить установленные фактические данные и выделить из них юридически значимые признаки. Как отмечает А.С. Шляпочников, для правильной квалификации «решающее значение имеет не только установление фактических обстоятельств данного дела, но и выделение тех именно фактов, которым присущи объективно определенные, предусмотренные законом правовые признаки, конкретизация таких правовых признаков». Сообщение о совершенном преступлении часто содержит такие обстоятельства, которые не имеют никакого правового значения, а тем более значения для квалификации содеянного. Представим себе, что изложенные в показаниях свидетелей или документах сведения о происшествии достаточно подробны. Однако, эти сведения не упорядочены: наряду с важными для квалификации обстоятельствами здесь перечислены бытовые и другие детали, сами по себе не имеющие юридического значения.

Например, из сообщения о краже, можно сделать выводы о причиненном ущербе, о последовательности происходивших событий, об обстоятельствах, установленных при осмотре места происшествия, и т. п. Из всех этих сведений надо отобрать лишь юридически значимые и к тому же лишь те, которые могут иметь значение для квалификации содеянного.

Этот первый этап подбора нормы для квалификации является весьма сложным, главным образом потому, что неясен предмет доказывания, неизвестно, какие факты будут иметь уголовно-правовое значение, а какие - нет.

В практической деятельности суда по квалификации краж, как мы увидим далее, уже на этом этапе имеются более или менее точные предположения о норме, которая может быть в данном случае применена, или о нескольких нормах. Однако если этот процесс рассматривать с абстрактной точки зрения, то можно исходить из предположения, что нет еще никаких данных о норме, подлежащей применению.

В таком случае к сведениям, имеющим уголовно-правовое значение в плане квалификации, должно быть отнесено максимальное число фактов, установленных по делу, в предположении, что каждый из них может соответствовать признакам какого либо из нескольких вероятных при данных обстоятельствах составов преступлений. Если возникают сомнения, имеет ли конкретный факт значение для квалификации или не имеет, то целесообразнее его включить в число сведений, необходимых для квалификации, учитывая, что в дальнейшем он всегда может быть исключен из этого перечня.

При этом отбор и упорядочение фактических обстоятельств дела, имеющих значение для квалификации, следует вначале производить применительно к той совокупности признаков, которая присуща любому преступлению, т. е. применительно к объекту, субъекту, объективной и субъективной стороне преступления. С этой точки зрения в перечень фактов должны быть включены сведения о способе действий лица, о наступивших и возможных последствиях разного рода, о возрасте и должностном положении субъекта, о его целях и мотивах и т. д.

Второй этап - это выявление всех возможных конструкций, которым соответствует имеющийся фактический материал. Например, если кражей причинен значительный ущерб гражданин, то одна из возможных конструкций, которая соответствует этим данным, - материальный состав, включающий оценку этого ущерба. При этой фабуле дела не исключены составы с двумя действиями, со смешанной формой вины, но вряд ли возможен состав преступления с признаками специального субъекта.

Выявление всех возможных конструкций состава существенно приближает нас к нахождению правовой нормы, подлежащей применению, так как оно ограничивает круг составов, наличие признаков которых следовало бы проверить по материалам данного дела. Если, например, из фактических данных по делу видно, что никаких вредных последствий не наступило, то материальные составы не могут быть исключены из круга предполагаемых составов лишь в случае покушения на преступление или приготовления к нему.

На основе определения предполагаемых конструкций состава можно перейти к третьему этапу - выявлению группы смежных составов преступлений, которые соответствуют фактическим признакам, установленным по материалам дела. На этом этапе еще рано делать выводы относительно той единственной уголовно-правовой нормы, по которой должно быть квалифицировано содеянное. Пока что следует подобрать группу таких норм, исходя из признаков объекта, объективной стороны и других элементов преступления.

Применительно к рассмотренному выше преступлению -краже с причинением значительного ущерба гражданину, в эту группу войдут, прежде всего, составы, входящие в ст. 158 УК РФ. Не исключено и формирование резервной группы, составы которой менее вероятны, но все же требуют проверки. Например, состав хищения предметов, имеющих особую ценность, а равно составы грабежа или разбоя.

Формирование группы смежных составов, в той пли иной степени соответствующих фактическим обстоятельствам дела, должно происходить не только посредством анализа позитивных признаков, имеющихся как в материалах дела, так и в уголовно-правовых нормах, но и с учетом негативных признаков. Естественно, что если, например, установлено, что ни один из участников кражи не был военнослужащим, то версия относительно воинского преступления отпадает. Наиболее правильное определение группы смежных составов, подлежащих проверке с точки зрения пригодности для квалификации, предполагает не только установление наличия признаков этих составов, но и исключение других составов, отдельные признаки которых явно отсутствуют.

После формирования группы смежных составов начинается четвертый этап - выбор из этой группы одного состава, признаки которого соответствуют содеянному преступлению.

Намеченные здесь четыре этапа поиска уголовно-правовой нормы на базе фактических материалов дела отражают некоторые общие психологические закономерности процесса познания и, в частности, те его особенности, которые свойственны так называемому опознанию образов.

В психологических исследованиях подмечено, что процесс опознания объекта познания (в нашем случае - кражи как преступления) в самом общем виде включает следующие элементы: а) ориентировка в фактических данных; б) выделение основных признаков объекта; в) актуализация (воспроизведение) в сознании знакомых признаков эталона; г) выявление их соответствия или несоответствия с признаками объекта; д) осознание соответствия между объектом и эталоном; е) вывод о принадлежности объекта к тому или иному классу. На практике зачастую наблюдается мгновенное узнавание, при котором используется обобщенный образ типичного объекта. Практика применения уголовного закона подтверждает, что этот тип узнавания довольно часто встречается и при квалификации преступлений. Опытный судья уже при ознакомлении с делом формирует вывод о составе совершенного преступления, не производя детального сопоставления выявленных признаков с нормой закона.

Исследования и собственный опыт работы в суде показывают, что автоматизм при этом достигается в основном за счет хорошего знания эталонов, которые в этих случаях выступают в виде целостных образов. Применительно к квалификации кражи можно предполагать, что судья, действующий методом симультанного узнавания, руководствуется обобщенными образами тех преступлений, которые он представляет, исходя из знания текста закона, с которыми он часто встречался на практике.

Недостатки же этого способа порождены самими его особенностями: автоматизмом, субъективностью и образностью. Если симультанное узнавание опирается в основном на обобщение практики, полученное из личного опыта, то естественно, чем меньше этот опыт судьи, тем больше ошибок в узнавании он может допустить.

Поскольку узнавание проще, чем сознательно осуществляемая мыслительная деятельность по решению задачи, у некоторых лиц наблюдается непроизвольное стремление к симультанному узнаванию. В результате заданная ситуация, требующая сознательных логических операций по сравнению с признаками составов преступлений, подгоняется под знакомую данному лицу, похожую схему. Это еще более чревато возможными ошибками. Практикам нужно рекомендовать следующее: симультанное узнавание следует подвергать последующей тщательной проверке на основе логической программы квалификации. Нельзя полагаться на то, что рассматриваемое в настоящий момент дело о краже напоминает предыдущее: необходимо сознательно проверить все признаки предполагаемого и совершенного преступления, выявив его отличия от смежных преступлений.

После ориентировочного этапа судья, принявший предварительное решение о группе смежных составов, переходит к непосредственному анализу всех фактических данных. Для этого он использует логическую программу квалификации и разграничения преступлений.

Логическая программа квалификации представляет собой наиболее целесообразную последовательность действий судьи, производящего выбор уголовно-правовой нормы из числа смежных норм, предусматривающих некоторые признаки данного преступления. С логической точки зрения такая программа есть алгоритм. Собственно говоря, программа квалификации есть та же программа разграничения смежных преступлений, только дополненная несколькими признаками составов, которые не имеют значения для разграничения, но необходимы для наступления ответственности.

В программе квалификации акцент делается на позитивном установлении всех признаков, в то время как разграничение в основном предполагает негативную работу: отбрасывание признаков, не свойственных данному виду преступлений.

Разрабатывая логические формы квалификации, и создавая ее программы, мы преследуем цель: упростить работу судьи; уяснив, как производится человеком этот сложный мыслительный процесс, определить наиболее правильные и эффективные пути решения им возникших вопросов. Это должно способствовать предотвращению тех ошибок, которые могут быть совершены, когда квалификация производится интуитивно. Значение программы квалификации, прежде всего, заключается в том, чтобы оказать судье максимальную помощь при применении закона.

Если представить себе эту программу как условное дерево, включающее всевозможные альтернативы решений, то окажется, что число конечных точек этого дерева достаточно велико. Такая программа предполагает необходимость осуществления большого количества проб, нужных для принятия решения путем слепого поиска. Так, в программе квалификации хищений собственности число таких проб сравнительно невелико - оно равно 32, но в общей программе квалификации всех преступлений, предусмотренных Уголовным кодексом, их было бы уже более 1 тысячи и т.д.

Представим в качестве одного из возможных вариантов программу квалификации кражи.

Судья при решении задачи не всегда может пользоваться готовой логической программой. Человеческая психика имеет достаточно разнообразный набор средств и приемов решения возникших проблем. Все это объясняет возможность, а подчас и целесообразность отступления от того логического пути, который только что был описан.

Как отмечено ранее в работе, последовательность признаков, перечисленных в программе квалификации, определяется главным образом тем. выяснение какого из них раньше всего ведет к решению, с учетом: наличия, доказательств, которыми располагает в данный момент следователь или суд; простоты установления новых фактов по делу; степени вероятности совершения того или иного преступления.

На практике в определении перечня признаков, по которым должны разграничиваться смежные преступления, а также в установлении порядка их рассмотрения большое, а может быть и решающее, значение имеет прежний опыт судьи.

Особенность мышления состоит в том, что некоторые звенья логической схемы полностью исключаются; судья действует по сокращенной логической программе, особенно если получает положительные ответы на некоторые вопросы. В результате происходит перескакивание через некоторые узловые точки, признаки составов, которые представляются ему очевидными, не задерживают внимания.

Такое возможно, к примеру, при разграничении кражи и должностного преступления. Важно здесь отметить следующий факт: отступление от строгой логической программы сокращает время решения задачи, но серьезно снижает точность решения.

Вполне понятно, что в психических процессах, связанных с квалификацией преступлений, занимают важное место память, волевые качества личности, эмоции и другие свойства и явления, без которых не осуществляется никакая психическая деятельность. Мышление не изолировано от личности человека и прежде всего от практической деятельности, лежащей в основе мышления и представляющей его результат.

Подбор нормы для квалификации неизбежно связан с типом личности юриста, особенностями его правосознания, а также рядом важнейших факторов, например, временем, которым он располагает для принятия решения. Нередко на выбор нормы невольно влияет санкция статьи, которая известна судье. Учет этих особенностей психологии предостерегает от ряда ошибок, способствует осознанному совершению логических операций, необходимых для правильного применения закона.

Следует заметить, что эвристические приемы при квалификации преступлений обязательно будут использованы в тех случаях, когда судье встречаются такие разновидности преступного поведения, которые не были известны ему при обучении и не встречались в практике.

Некоторые из этих форм преступной деятельности подпадают под уже известные общие эталоны. Например, в процессе обучения и на практике молодой судья имел дело с кражами лишь следующих предметов личной собственности граждан: деньги, одежда, бытовая техника. Поступили сведения о тайном похищении домашнего животного. Вряд ли это дело вызовет какие-либо затруднения в плане квалификации, так как эталон признаков кражи, используемый в мыслительной деятельности следователя, не сводится к перечню названных выше предметов. Он сконструирован как более абстрактный признак: личное имущество граждан, который, разумеется, распространяется и на приведенный пример.

Но трудности могут возникнуть в двух случаях. Во-первых, при неправильно сформированном эталоне. Например, у судьи в процессе обучения сложилось неправильное представление о разбое как открытом похищении имущества, совершенном с насилием, опасным для жизни или здоровья потерпевшего. Суть нового преступления состоит в том, что потерпевший был задушен в квартире во время сна и имущество похищено без ведома кого-либо из окружающих, т. е. тайно. Как квалифицировать совершенное похищение: как кражу или как разбой?

Из-за неправильного представления о признаках разбоя такой судья может допустить ошибку, признав содеянное кражей, в совокупности с убийством. Между тем, поскольку разбой не имеет признака «открытое хищение», следовало это преступление квалифицировать как разбой и убийство.

Во-вторых, возможны формы преступного поведения, которые не укладываются даже в эталоны, правильно сформированные в соответствии с требованиями закона. Например, редкое сочетание преступлений, совершенных по совокупности. Практика показывают, что эту задачу судья решает с использованием эвристических методов.

Таким образом, основные эвристические приемы, применяемые при квалификации преступления, состоят в использовании индивидуальных предварительных программ опознавания типа задачи и в перестройке основной программы квалификации в соответствии с конкретными условиями задачи и прежним опытом юриста, ее решающего.

Сознание предварительных программ опознания обычно обусловлено имеющимися доказательствами по делу и базируется, прежде всего, на тех признаках составов, которые хорошо известны судье по прежнему опыту рассмотрения уголовных дел. Перестройка логической программы квалификации идет в двух направлениях: сокращается число ее звеньев главным образом за счет известного судье шаблона, развиваются и углубляются вопросы, относящиеся к неясным узловым пунктам и звеньям.

Все эти эвристические особенности имеют положительные и отрицательные черты, приведенные в ходе анализа проблем квалификации.

Использование логических программ квалификации и эвристические методы правовой оценки содеянного не исключают, а напротив, предполагают наличие определенных основных этапов, из которых состоит процесс квалификации, начиная со стадии возбуждения дела и заканчивая вступлением в силу обвинительного приговора.

Так как всякое уголовное дело отражает более или менее сложную фактическую картину событий, квалификация начинается с выдвижения версий или гипотез относительно юридической оценки того деяния, о котором стало известно судье.

Отмечая, что порядок установления фактических признаков преступления носит, как правило, случайный характер, уточним, что предварительное установление признаков иногда бывает неопределенным: каждый чувствует, что произошло нечто, противоречащее уголовному закону, но только изучение дальнейших деталей позволяет выбрать направления, по которым должно вестись расследование, и наметить категории преступлений, которые следует иметь в виду.

Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации (далее в работе - УПК РФ) предусматривает, что дело может быть возбуждено только в тех случаях, когда имеются достаточные данные, указывающие на признаки преступления. Анализируя материалы, полученные к этому времени, судья должен соединить эти данные, по возможности, в единое целое и выдвинуть предположение о том, какому составу преступления они соответствуют.

Решение этого вопроса является обязательным условием для дальнейшего рассмотрения дела. В постановлении о возбуждении уголовного дела также должна быть обязательно указана статья уголовного закона, по признакам которого оно возбуждается, а также дальнейшее направление дела.

Естественно, что квалификация, даваемая в этом постановлении, является лишь первоначальной. По сути дела, это одна из гипотез относительно характера совершенного преступления, подлежащая проверке. Выше мы отмечали, что для правильной квалификации всегда необходимо иметь определенные предпосылки или условия: хорошее знание закона и точно установленные факты.

Вполне понятно, что к указанному выше времени в большинстве случаев еще нет полных данных о фактических обстоятельствах содеянного. Расследование дела только предстоит. Лицо, возбуждающее дело, располагает, как правило, лишь некоторыми, подчас отрывочными, фактами, указывающими на признаки преступления. Однако, для построения одной или нескольких версий относительно квалификации совершенного деяния этого достаточно.

На этом этапе версия может быть выдвинута по тем из обстоятельств, в отношении которых в исходных данных содержатся                            некоторые   сведения, позволяющие предположительно и по-разному объяснить значение этого обстоятельства.

Рассмотрим это на примере конкретного дела. В лесу был задержан вор с похищенным имуществом. Вор был опознан, им оказался житель города Ставрополя У. Что дают эти сведения для квалификации? Они могут свидетельствовать о совершении преступления, но допускают и другие версии. Если взять лишь те версии, которые касаются преступления, то они будут исходить прежде всего из статьи 158 УК РФ. Кроме того, не исключены, как минимум, разбой и грабеж. Таким образом, сразу же намечается группа смежных составов преступлений, общим признаком которых является хищение.

Мы видим, что число версий достаточно велико, но вместе с тем ограничено. Все они связаны с одним фактом, событием, бесспорно установленным по делу, - изъятием имущества. С точки зрения квалификации, это признак, указывающий на объект преступления, хотя еще и не полная характеристика объекта. Имеется также обоснованное предположение о посягательстве на собственность насильственным путем.

Что же касается субъекта, объективной и субъективной сторон преступления, то о них пока ничего не известно.

Установление, хотя бы приблизительно, признаков нарушенного объекта преступления и причиненного ему вреда, на наш взгляд, может в большинстве случаев считаться достаточным основанием для возбуждения уголовного дела. Нарушение объекта в большинстве случаев свидетельствует о совершении общественно опасного деяния, запрещенного уголовным законом, т. е. о преступлении, хотя бы его субъект был еще неизвестен. Уголовное дело возбуждается в данном случае по факту совершенного преступления.

Этого условия нет в других случаях. Например, когда неизвестно об объекте посягательства, а имеются лишь сведения о наличии умысла у какого-либо лица на совершение преступления. Что же касается объективной стороны преступления, то она в большинстве случаев также может рассматриваться как тот признак, который дает основание для первоначальной квалификации.

Если фактические обстоятельства дела на данном этапе еще полностью не установлены, то с уяснением содержания закона дело обстоит иначе. Уже на первом этапе расследования дела необходимо хорошо представлять себе действующее законодательство. К этому у следователя нет никаких препятствий, и это необходимо, ибо только хорошее знание системы норм уголовного законодательства дает возможность наметить все необходимые версии квалификации, не упуская ни одной из них.

В постановлении о возбуждении уголовного дела следует указывать такую статью УК РФ, признаки которой наиболее соответствовали бы имеющимся сведениям и способствовали бы эффективному расследованию содеянного. Недостающие элементы квалификации должны быть заменены такими предположениями, которые при прочих равных условиях представляются наиболее вероятными. В приведенном примере наиболее вероятной на данном этапе будет версия о краже. Это дело и было возбуждено по признакам преступления, предусмотренного ст. 158 УК РФ.

Необходимо подчеркнуть, что ссылкой на статью УК РФ при возбуждении уголовного дела все остальные версии не отбрасываются; они на равных основаниях проверяются в ходе дальнейшего расследования и нередко приводят к изменению первоначальных соображений. Только проверка всей совокупности версий может привести к окончательному выводу.

Предварительная, первоначальная квалификация будет тем более правильной, чем точнее и полнее установлены факты по делу. Естественно, что в каждом случае эта полнота и точность будут различными.

Например, если возбуждается дело о краже по заявлению потерпевшего, то первоначальная квалификация может оказаться и окончательной. Другое дело, когда ни характер преступления, ни его субъект в точности еще не установлены.

Второй этап квалификации, начинающийся после возбуждения дела, завершается вынесением постановления о привлечении лица в качестве обвиняемого. Это постановление выносится при наличии достаточных доказательств, дающих основание для предъявления обвинения. При этом в постановлении должно быть указано преступление, в совершении которого обвиняется данное лицо, с указанием времени, места и других обстоятельств совершенного преступления, поскольку они установлены материалами дела; уголовный закон, предусматривающий данное преступление.

С точки зрения квалификации это означает, что для предъявления обвинения уже недостаточно ограничиться знанием одного элемента преступления: требуется выяснить фактические признаки объекта, объективной и субъективной сторон преступления, а также его субъекта. Для этого в процессе расследования необходимо установить недостающие факты и проверить те версии, которые выдвигались по уголовному делу. Если первоначальная квалификация была связана с возникновением гипотез, то второй этап заключается в анализе этих гипотез, разработке выводов, вытекающих из них, и проверке их на основе имеющихся доказательств. К моменту предъявления обвинения необходимо установить, хотя бы в общих чертах, правильность выдвинутой версии квалификации либо отвергнуть ее и заменить другим, более правильным суждением.

Нередко ход расследования побуждает следователя изменить свое мнение о квалификации, углубить расследование, чтобы выявить новые признаки, и т. д. Каждый новый факт может породить новую гипотезу, а она, в свою очередь, требует обратиться к фактам, подтверждающим или опровергающим её.

Так, к примеру, это происходило и при расследовании дела о краже, совершенной Ч. После возбуждения дела была проведена экспертиза, подтвердившая факт участия в краже Ч. При этом было установлено отсутствие признаков квалифицированного состава кражи по ч. 2 ст. 158 УК РФ. Версии о совпадениях и случайности по вине преступника стали маловероятными. В гараже Ч. были обнаружены похищенные предметы домашнего обихода. Собранные данные подтверждали версию о краже, и расследование продолжалось в этом направлении. Вместе с тем, субъективная сторона преступления еще не была полностью установлена.

Расследование дела вскоре привело к установлению следующих фактов. Накануне кражи Ч. пошел в гости к К., проживавшим в соседнем доме. Допрошенный в качестве свидетеля К. заявил, что к нему действительно заходил Ч. Они выпили, К. прилег отдохнуть, а Ч. продолжал находиться в его доме, после чего через неизвестное ему время он ушел. Осмотр гаража Ч. показал, что там находятся предметы домашнего обихода К., о пропаже которых он заявил. Свои вещи К. опознал, после чего их направили на экспертизу. Эксперты пришли к выводу, что на представленных им предметах в наличии отпечатки пальцев Ч. После этого Ч. изменил показания и заявил, что он случайно взял данные вещи в состоянии опьянения. По его версии, в то время как К. спал, он ходил по его дому и случайно положил принадлежащие К. вещи себе в сумку. Убедившись, что К. спит, и больше выпивки нет, Ч. пошел к себе в гараж, где и оставил сумку с украденным. Что же касается цели содеянного, то Ч. предполагал вещи продать и купить что-нибудь для личного употребления на следующий день.

Версия о случайности действий Ч. в состоянии опьянения соответствовала некоторым предположениям следователя. Он мог бы на ней остановиться и закончить расследование. Однако необходимо было проверить и другие версии, чтобы убедиться в правильности квалификации, вытекающей из показаний подозреваемого. Кроме того, оставалось неясным, куда исчезла часть вещей К., которых в гараже не оказалось. Поэтому следователь продолжал расследование. Последующий детальный осмотр места происшествия и гаража, проведение следственного эксперимента свидетельствовали о том, что версия Ч. относительно случайности является ложной. Было, в частности, установлено, что недостающие вещи Ч. продал по пути в гараж. Под влиянием этих и некоторых других фактов Ч. вынужден был признать, что все ранее данные им показания были ложными. Теперь он заявил, что совершил кражу в состоянии сильного душевного волнения, возникшего во время ссоры с потерпевшим, когда они были оба пьяны. Эти показания Ч. укрепили версию следователя о краже. Он предъявил Ч. обвинение по ч. 1 ст. 158 УК РФ.

Рассматривая такую квалификацию с точки зрения добытых данных, мы видим, что на этом этапе уже были установлены основные признаки: объекта, объективной стороны, субъекта и субъективной стороны преступления. Основная версия теперь стала более определенной и обоснованной. Правда, не исключалось и появление новых версий, но главная задача следующего этапа квалификации уже состояла в том, чтобы тщательно проверить все факты, изложенные в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого, и уточнить некоторые из них.

Нетрудно видеть, что поиски следователем той правовой нормы, которая должна быть применена по данному делу, если их рассмотреть изолированно от установления фактических данных, могут быть изображены в виде схемы логического рассуждения, по образцу приводившихся выше. Это логическое рассуждение, начавшись с одного лишь факта (причинение имущественного ущерба), постепенно усложняется и расчленяется на разные ветви, которые, помимо прочего, дают следователю направление поиска и проверки доказательств, подтверждающих или опровергающих различные версии.

Тот логический путь, который прошел следователь по данному делу, включает все признаки состава и состоит из довольно большого числа звеньев. Обратим внимание на то, что последовательность установления этих признаков, в общем, является довольно четкой - нет повторений и возвратов. Это свидетельствует о достаточно правильном выборе первоначальных следственных версий.

Составление обвинительного заключения завершает третий этап квалификации. Начав с предположений о юридической оценке случившегося, следователь и прокурор постепенно приходят к обоснованным выводам о квалификации преступления. Конечно, не во всех случаях третий этап квалификации сразу приводит к составлению обвинительного заключения. По многим делам установление новых фактологических данных после предъявления обвинения изменяет представление следователя о случившемся и ведет к перепредъявлению обвинения, переквалификации содеянного на иную статью УК РФ. Однако этот возврат к предыдущему этапу завершается составлением обвинительного заключения с учетом добытых новых доказательств.

Уголовно-процессуальный кодекс Российской федерации предусматривает, что в обвинительном заключении излагается сущность дела: место и время совершения преступления, его способы, мотивы, последствия и другие существенные обстоятельства, а также формулировка предъявленного обвинения с указанием статьи или статей уголовного закона, предусматривающих данное преступление.

В обвинительном заключении юридическая и социальная оценки содеянного выступают как итог работы органов предварительного следствия. То, что для предварительного следствия представляет итог, для суда - только исходный пункт исследования. Юридическая оценка преступления, данная в обвинительном заключении, подлежит проверке в суде. Эта оценка может измениться, во-первых, ввиду установления новых фактов, а во-вторых, в результате исправления судом ошибок в квалификации, которые могли быть допущены на предварительном следствии. Судебное следствие не сводится только к проверке материалов предварительного расследования, но оно включает в себя эту проверку.

Квалификация деяния при поступлении дела в суд не основывается на каких-либо новых фактических данных по делу. Тем не менее, ее следует считать самостоятельным этапом. Дело в том, что здесь изменяются сами органы и лица, применяющие уголовный закон. Оценка, данная органами следствия, проверяется, а когда она неправильна, то заменяется предварительной оценкой со стороны судебных органов. Хотя факты, закрепленные в деле, остались теми же, но может быть другим представление о норме закона, а потому возможен и иной вывод о квалификации содеянного, даваемый в определении распорядительного заседания суда. Квалификация, даваемая в распорядительном заседании суда, нередко исправляет допущенные ошибки в применении уголовного закона.

Так получилось и в анализируемом деле Ч. В распорядительном заседании выяснилось, что органами следствия была оставлена без внимания прежняя судимость Ч. за кражу и не точно определен размер ущерба К. Суд возвратил дело прокурору для предъявления Ч. обвинения с уточнением всех недостающих данных. После соответствующих действий следователя и прокурора Ч. был предан суду по обвинению в указанном преступлении.

Следующий этап процесса квалификации - это судебное рассмотрение дела, если оно завершается вынесением обвинительного приговора. На этом этапе наиболее полно и глубоко анализируются и сопоставляются установленные по делу факты, им дается окончательная социально-политическая и юридическая оценка. Квалификация преступления, данная в приговоре суда, является итогом работы органов следствия, прокурора и суда.

Дело Ч. также было рассмотрено судом. В процессе судебного следствия фактические обстоятельства дела, установленные на предварительном следствии, нашли полное подтверждение.

Процесс квалификации окончен. Дана государственная оценка содеянному. Это не исключает возможного пересмотра дела и изменения квалификации в кассационном и надзорном порядке. Конечно, не любая жалоба или протест бывают удовлетворены. Так, при рассмотрении надзорной жалобы осужденного М.-К. о пересмотре приговора Ессентукского городского суда от 06 ноября 2000 года и определения судебной коллегии по уголовным делам Ставропольского краевого суда от 09 декабря 2000 года, было установлено, что он осужден по п. «в» ч. 3 ст. 158 УК РФ, в то же время мотивы его обращения не могли служить основанием для пересмотра ранее принятых решений. Поэтому было вынесено постановление об отказе в удовлетворении надзорной жалобы осужденного М,- К.

Следует согласиться с тем, что изменение квалификации преступления в вышестоящем суде представляет собой последний, шестой этап квалификации.

То обстоятельство, что процесс квалификации не одномоментен, имеет большое значение. Гносеологический смысл этапов квалификации состоит в том, что все они служат последовательными звеньями установления объективной истины. Дать окончательную социальную и юридическую оценку совершенному деянию без глубокого анализа обстоятельств дела невозможно; различные этапы квалификации - шаги по этому пути.

Таким образом, намечая определенные версии квалификации, проверяя их, устанавливая новые факты и уточняя важные для дела обстоятельства, следователь, а затем суд постепенно приходят к выводам относительно юридической оценки совершенного преступления.

Состоявшаяся квалификация преступления, даже если она точна и соответствует действующей норме уголовного закона и всем известным обстоятельствам дела, тем не менее, со временем может быть изменена. Такое изменение не вполне тождественно изменению квалификации на различных этапах уголовного процесса. Оно может быть связано с исходными данными для квалификации: речь идет о возможном появлении новых данных по уголовному делу и о возможном изменении уголовного закона.

В условиях непрекращающейся правовой реформы, уяснение обстоятельств и правил изменения квалификации преступления при изменении уголовного закона представляется особенно важным. Это имеет непосредственное отношение к проблеме квалификации кражи, статья об ответственности за которую на всем протяжении действия УК РФ 1996 года подвергалась практически постоянным изменениям.

Учитывая постепенное расширение правовых последствий квалификации на различных стадиях судопроизводства, уголовный закон по мере дальнейшего движения уголовного дела все более затрудняет, ограничивает изменения в квалификации, особенно если они ухудшают положение обвиняемого.

До предъявления обвинения следователь не связан той квалификацией, которая намечена им в постановлении о возбуждении дела. Квалификация, данная в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого, уже более устойчива, для того чтобы ее изменить, нужно вынести новое постановление. Еще сложнее с обвинительным заключением: если деяния обвиняемого должны быть квалифицированы по более строгому закону, то придется возвращаться на предыдущий этап и снова предъявлять обвинение. В суде эти изменения еще более затруднены. Сам суд не вправе, ни в каком случае, ухудшить положение обвиняемого. Это касается суда как первой, так и последующих инстанций. Эти демократические нормы закона гарантируют права обвиняемого и обеспечивают наилучшие условия для достижения истины.

Рассмотрим теперь непосредственно квалификацию при изменении уголовного закона. Изменение норм Особенной части уголовного законодательства свидетельствует об уточнении, изменении, пересмотре юридических оценок всех или некоторых видов деяний. Это естественный процесс, отражающий развитие общественных отношений и играющий в целом положительную роль в деле борьбы с преступностью.

Изменение квалификации в связи с принятием новых уголовных законов - сложная теоретическая и практическая проблема. Прежде всего, возникает вопрос о необходимости внесения изменений в квалификацию деяний, уже получивших определенную юридическую оценку, с определением правил переквалификации.

В уголовном праве существует принцип: применяется тот закон, который действовал во время совершения преступления. Однако, согласно ст. 10 УК РФ те нормы, которые либо вовсе устраняют наказуемость деяния, либо смягчают наказание, либо иным образом улучшают положение виновного по сравнению с ранее действовавшим законом, имеют обратную силу. Значит, в тех случаях, когда за данное преступление новый закон предусматривает для обвиняемого более благоприятные правовые последствия, содеянное подлежит переквалификации на новый закон. Это правило действует на всех стадиях уголовного процесса, начиная с возбуждения дела и до вступления приговора в законную силу. Оно распространяется и на оценку действий лица, за которые оно уже осуждено и отбывает наказание по старому закону. Если по новому закону ему была бы назначена более мягкая мера наказания, то и юридическая оценка его действий, выраженная в квалификации, также должна измениться - ее необходимо привести в соответствие с новыми требованиями уголовного законодательства.

Уголовное правоотношение прекращается не с вынесением приговора, а после полного отбытия наказания осужденным. Поэтому изменение государственной оценки того или иного преступления не может не касаться и тех лиц, которые в данное время отбывают наказание. Было бы несправедливостью не только содержать в местах лишения свободы тех, чьи деяния в настоящее время признаны ненаказуемыми или наказуемыми более мягко, но и оставлять прежнюю оценку преступлений со всеми вытекающими отсюда последствиями, если она изменилась по новому закону. Поэтому в связи с введением в действие нового закона, смягчающего ответственность, надо соответственно изменять как меры наказания, так и квалификацию действий лиц, отбывающих наказание.

Это хорошо видно на примере изменения квалификации и ответственности с принятием Федерального закона № 133-ФЗ от 31 октября 2002 года «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации, Уголовно - процессуальный кодекс Российской Федерации и Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях» и последовавшего за ним 27 декабря 2002 года Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации № 29, ранее подробно рассмотренных при изучении состава кражи и анализе ее квалификации.

В прежнем законодательстве не было правила об обязательном распространении нового более мягкого закона на лиц, отбывающих наказание. Теперь ч. 2 ст. 10 УК РФ прямо говорит о том, что «если новый уголовный закон смягчает наказание за деяние, которое отбывается лицом, то это наказание подлежит сокращению в пределах, предусмотренных новым уголовным законом». Верховный Суд РФ не исключает таких решений обратного порядка. Естественно, что в тех случаях, когда наказание отбыто и судимость погашена, вопрос о переквалификации содеянного возникать не может, так как уголовное правоотношение полностью прекратилось. Изменения в квалификацию могут быть внесены при этом лишь в случае пересмотра дела в порядке судебного надзора или по вновь открывшимся обстоятельствам.

Проанализируем юридические основания и порядок переквалификации в связи с изменением уголовного закона.

В этих случаях вопросы переквалификации всегда решаются с учетом санкции уголовно-правовой нормы. Казалось бы, это противоречит отмечавшемуся выше положению, что квалификация преступлений ни в коей мере не может ставиться в зависимость от меры наказания. В действительности здесь противоречия нет. Санкция и в данном случае не является решающим основанием. Она только ограничивает возможности для переквалификации, не допуская ухудшения положения обвиняемого по сравнению со старым законом. Действительным же основанием для переквалификации служит изменение состава того или иного преступления и (или) степени его общественной опасности.

Наиболее просто решаются вопросы переквалификации в тех случаях, когда признаки состава преступления остались прежними, а изменилась лишь степень общественной опасности деяния (что нашло отражение в снижении санкции соответствующей статьи или изменении других правовых последствий преступления). Если новый закон считает преступление менее опасным, то деяние должно квалифицироваться по новому закону.

Здесь нужно решить вопрос о том, какую санкцию закона следует считать более мягкой: ту, где ниже максимум, или ту, где ниже минимум, выбрать такую новую санкцию, которая суживает пределы судейского усмотрения: повышает минимум и понижает максимум.

Не рассматривая подробно этих вопросов, выходящих за пределы уголовно-правовой характеристики кражи, мы можем присоединиться к общим правилам оценки сравнительной тяжести двух законов, хорошо разработанным в книге М.И. Блум и А.А. Тилле.Коротко эти правила сводятся к тому, что новый закон признается более мягким, если он: устанавливает менее тяжкий вид основного наказания; снижает низший или высший предел наказания, не изменяя соответственно другого предела; не меняя основного наказания, отказывается от одного или нескольких дополнительных наказаний; сохраняя основное и дополнительные наказания, вводит альтернативно менее строгие виды основного наказания, ранее не предусматривавшиеся; альтернативно вводит менее строгие виды основного наказания, одновременно повышая низший предел ранее предусмотренного вида наказания; понижает низший предел наказания или альтернативно устанавливает менее строгие виды наказаний, одновременно повышая высший предел ранее предусмотренного вида наказания.

Из этих правил предпоследнее и в особенности последнее представляются спорными. Однако хорошим дополнением к последнему правилу могло бы служить следующее положение, также предлагаемое М.И. Блум и А.А. Тиле в приведенной ранее их работе: «Суд, применяя новый закон, устанавливающий санкцию с более низким минимальным сроком наказания, в отношении деяний, совершенных до его вступления в силу, не вправе выходить за пределы максимального наказания, предусмотренного санкцией старого закона».

Иногда, несмотря на принятие нового законодательства, ни диспозиция, ни санкция не подвергаются изменениям. Так, областной суд, постановляя приговор в марте 1997 года за преступление, совершенное в 1996 году, квалифицировал действия осужденных по п. «б» ч. 3 ст. 162 УК РФ (разбой в крупном размере). Верховный Суд РФ указал, что применять надо было ч. 3 ст. 146 УК РСФСР, поскольку санкции их одинаковы, а преступление, в силу ст. 9 УК РФ, должно квалифицироваться по закону, действовавшему во время его совершения. Этот пример, конечно, выходит несколько за предмет кражи, но в рамках главы 21 УК РФ вполне допустим и хорошо поясняет рассматриваемый вопрос.

Случаи чистой переквалификации со старого на новый закон только в связи с изменением санкции довольно редки. Как правило, при издании нового закона меняется, хотя бы и незначительно, диспозиция соответствующей нормы, а это существенно усложняет решение проблемы переквалификации.

Для того чтобы правильно решить вопрос о применении старого либо нового закона, необходимо сопоставить не только их санкции, но и диспозиции. При этом возможны четыре варианта соотношения старого и нового законов:

1. Старый и новый законы полностью совпадают по диспозиции, различаясь лишь в санкциях. В данном случае вопрос о квалификации решается, исходя из того, санкция какого закона мягче.

2. Диспозиция нового закона имеет более узкий объем, чем старого. Иными словами, она не предусматривает некоторых разновидностей преступных действий, которые предусматривались прежним законом. Это связано либо с тем, что новый закон исключает некоторые альтернативные признаки состава, либо, напротив, имеет более сложную конструкцию, чем старый, и включает такие ограничения ответственности, которые в старом законе отсутствовали.

Очевидно, для квалификации в этом случае должен применяться новый закон, суживающий пределы ответственности. Санкция нового закона может при этом быть либо более мягкой, либо даже оставаться прежней.

При принятии Уголовного кодекса РФ 1996 года сужение диспозиции коснулось многих составов. Типичным примером может служить ст. 158 УК РФ. Это хорошо видно при сравнении с редакцией УК РСФСР 1960 года, и особенно с УК РСФСР с изменениями на 1 июля 1950 года. Сужение диспозиции нормы при издании нового закона может быть неявным. Необходимо учитывать, например, что издание нового закона, диспозиция которого предусматривает деяния, ранее прямо не сформулированные в Уголовном кодексе, еще не свидетельствует о том, что уголовная ответственность за это деяние установлена впервые. Вполне возможно, что такое деяние ранее поглощалось какой-либо общей нормой и, следовательно, влекло уголовную ответственность, а новая норма лишь выделила этот более конкретный случай в самостоятельное преступление. Так, например, в 2002 году в УК РФ был включен п. «г» ч. 2 ст. 158 УК РФ, т.е. кража, совершенная «из одежды, сумки или другой ручной клади, находившихся при потерпевшем».

Ряд норм Уголовного кодекса РФ 1996 года лишь формально можно считать новыми по сравнению с прежним законодательством. Например, многие действия, предусмотренные главой 21 УК РФ, и раньше влекли уголовную ответственность за преступления против собственности.

Приведенные примеры говорят о том, что вопрос об обратной силе уголовного закона должен решаться с учетом всех элементов состава, в том числе и признаков субъекта преступления. Некоторые нормы, впервые вводящие уголовную ответственность для всех граждан, могут иметь обратную силу для должностного лица, если они предусматривают более мягкое наказание, чем статьи о должностных преступлениях.

Рассмотрим остальные два варианта соотношения старого и нового законов по диспозициям:

3. Если диспозиция нового закона шире, чем старого, то она предусматривает более обширный круг преступный деяний. Обычно это происходит либо за счет увеличения числа альтернативных признаков состава, либо за счет упрощения его конструкции, отказа от некоторых ограничений и введения обобщенных формулировок. В большинстве случаев такое расширение диспозиции сопровождается повышением санкции или сохранением прежней санкции, вследствие чего новый закон не может иметь обратной силы. Это видно также на примере сравнения главы 2 УК РСФСР (Преступления против социалистической собственности) и новой главы 21 УК РФ (Преступления против собственности). Следовательно, преступления против собственности получили новые альтернативные признаки рассматриваемого преступления.

Из приведенного анализа видно, что решение вопроса о том, какие нормы имеют обратную силу, зависит не только от того, с какой прежней статьей Уголовного кодекса мы сравниваем новый закон, но и от того, применительно к каким именно действиям преступника мы его анализируем.

По сути дела, здесь, рассматривая кражу, надо анализировать соотношение двух законов с учетом того, что именно совершено обвиняемым. Поэтому могут быть разные решения относительно применения нового закона.

4. Сложное соотношение новой и старой нормы может выразиться также в том, что одна ее часть имеет обратную силу, а другая не имеет. Вопрос о том, имеет ли та или иная норма обратную силу или не имеет, необходимо ставить всегда конкретно: по сравнению с каким законом и применительно к какой разновидности преступлений, предусмотренных данной статьей, а иногда даже применительно к какому из альтернативных признаков данного состава.

В качестве вывода можно сказать, что переквалификация на новый закон допустима, если совершенное деяние предусмотрено как прежним, так и новым законом, причем новый закон дает возможность суду назначить более мягкое наказание и не ухудшает иных правовых последствий осуждения по сравнению с прежним законом.

Присоединяясь к этому пожеланию, необходимо обратить внимание на то, что это улучшение не устранит всех трудностей в переквалификации. Как видно из сказанного, новая норма обычно тесно связана не с одной, а со многими действующими нормами; она включается в их систему, и потому применение нового закона всегда будет требовать творческого подхода, осмысленного понимания возможностей и условий его применения к преступлениям, совершенным до его издания.

Автор: Кучерук В.И.