13.10.2011 2733

Донна Италии XIV-XV вв. и ее дом

 

Очевидно, что естественной функцией итальянской горожанки являлось руководство домашним хозяйством. Некоторые аспекты, которые касаются этой темы, можно рассмотреть на материале писем Маргариты Датинисвоему мужу Франческо ди Марко Датини (1335-1410). Он родился в Прато под Флоренцией в 1335 г. Карьеру делового человека ему пришлось начинать с нуля, так как его отец был небогатым и незнатным рядовым членом младшего цеха содержателей таверн. Франческо лишился семьи после чумы 1348 г., уцелеть от которой довелось лишь ему с братом Стефано. Их опекал дальний родственник, содержавший детей «весьма скудно, а жили они в доме другой родственницы, ставшей для сирот «матерью по любви». В 1350 г. Франческо отдали в обучение купцу, который отправился с ним в Авиньон, откуда через 33 года выходец из Прато вернулся в отечество одним из самых богатых людей Флоренции.

Женился он уже в довольно зрелом возрасте на Маргарите Бандини - ей было 16, а ему 40 лет. Маргарита являлась дочерью одного из знатных граждан Флоренции, исходя их чего очевидно, что Франческо использовал брак для повышения своего статуса, (впрочем, эта практика как уже указывалось, была очень частой в купеческих семьях). Умер он в 1410 г., завещав Коммуне Прато все свои огромные богатства, по той причине, что Франческо был женат, но детей от законного брака они с Маргаритой не имели, поэтому прямых наследников у него не осталось.

В первые годы их совместной жизни муж и жена жили месте, но, в конечном счете, дела вынуждали мужа все чаще уезжать из дома, так как он имел филиалы более чем в сорока итальянских городах, десяти французских и южно германских, а так же в Брюгге, Лондоне, Марокко, Алжире, Леванте и Тунисе. С супругой они обменивались письмами, и их корреспонденция собрана практически полностью. Ее ежедневные письма со всеми проявлениями натуры: капризами, юмором, подробнейшим описанием состояния дел дома и лавок, являются важным источником рубежа XIV-XV вв., освещая практически все аспекты повседневной жизни городской семьи.

В Маргарите, к тому времени, когда ей пришлось самостоятельно управлять домом, уже выработались качества взрослой женщины, жены и хозяйки, зрелой и твердо стоящей на ногах. Иногда супругу было трудно заставить ее покориться из-за ее самостоятельности, и поэтому отношения в этой семье были сложными, но письма очень ярко отражают весь семейный уклад и быт большого дома богатого горожанина, занятого банковской, торговой и предпринимательской деятельностью.

Итак, жена Франческо Датини монна Маргарита, согласно исследованиям, проведенными Ф.Мелисом и И.Ориго сумела стать надежным компаньоном своего мужа в делах, она управляла огромным домом в отсутствии супруга, причем все служащие уважали ее, как авторитетную правительницу. Сам Франческо доверял монне Маргарите некоторые секреты своих дел, хотя это неизменно осуждалось в купеческой среде, не полагающейся на женское любопытство и болтливость. По данным исследования налоговых списков, выяснилось, что список 1352 г. Libro della Sega, опубликованый B. Barbadoro в 1931 г. и Кадастр 1427 г. имеют сведения, что в 1352 г. 812, т. е. 8% от общего числа находящихся в списке женщин, полностью держали в своих руках домашнее хозяйство. Из них 57% - вдовы, 43 % - незамужние, брошенные, живущие раздельно с мужьями В 1427 г. женщин, полностью держащих в руках домашнее хозяйство было 621 (около 14% из всех, внесенных в список от двух картьер Сан Спирито и Санта Кроче). Из них 93% - вдовы, 7% - не вдовы. Автор подчеркивает, что во внутренние пропорции женщин в списке 1352 г. включались наиболее бедные, часто называемые «постаревшими женщинами». Однако при этом необходимо учитывать и другой показатель - декларирование женщинами своей роли в домохозяйстве. По списку 1352 г. из 812 женщин, являющихся шефами домохозяйств, 203 (25%) объявляли об этом, тогда как в 1427 г. только 73 женщины (около 12%) объявляли об этом. Очевидно, от этого зависела ставка налогообложения.

Область, в которой семейная жизнь улучшалась на глазах, особенно в позднее Средневековье, - это домашний комфорт и удобства. Естественно, это очень сильно повлияло и на женщин, которые, в отличие от мужчин, оказались более склонны воспринимать блага цивилизации. К XV в. люди на обоих концах социальной лестницы выиграли в комфорте, пространстве и уединенности, что наложило свой отпечаток на образ жизни и положение женщин. Наиболее это бросается в глаза в кругах купеческо-банковской городской аристократии, чьи величественные резиденции, совмещавшие жилой дом и контору, высились в патрицианских кварталах городов от Фландрии до Сицилии. Они украшали удобные помещения не только с роскошью, но и с эстетическим вкусом; обе эти концепции совмещались с третьей - семейной гордостью, которую ценили и хранили. Например, генуэзский делец Франческо Сассетти, погрязший в долгах, надеялся в первую очередь, сохранить свой палаццо: «Он принес большой почет нашей семье и восхвалялся в Италии и повсюду, потому что он так красив и стоил столько денег». В этой связи особенно возрастала роль женщины в области улучшения быта и создания комфорта для членов своей семьи, поэтому ее хозяйственно-организаторская роль усиливалась. Именно в городской купеческой среде роль женщин в хозяйственной жизни и коммерческой деятельности становилась наиболее ощутима, е ее значение как хозяйки дома было исключительно велико.

Часто хозяйкам приходилось полностью самостоятельно управлять домом, хозяйством и делами, как в случае с Алессандрой Строцци, которая после смерти мужа стала самостоятельно вести дела и воспитывать детей. Также как и Маргарита Датини, она вела переписку, где детально показаны связи и рамки семейного круга с другими людьми (чаще входящими в орбиту их регулярных взаимоотношений). В них не только упоминается множество мелочей, из которых состоит повседневность, но и раскрываются устремления, пристрастия, суждения женщин и окружающих людей. В сознании Алессандры глубоко укоренились представления о предназначении женщины, нормах ее поведения в рамках семьи, которые полностью вписывались в соответствующую пополанскую парадигму.

Хотя женщины всегда продолжали находиться под контролем своих родных и близких, которые практически никогда не позволяли им переступать границы дозволенного поведения. Ограничения проявлялись во всем, даже в доме, который делился на «женскую» и «мужскую» половины. К этому приучали женщин с самого раннего возраста. Отдельные комнаты были распределены между членами семьи так, чтобы не каждый мог по желанию туда попасть. Так, например, в спальне женщины и мужчины, родственники собирались только тогда, когда рождался ребенок, и женщина после родов еще не могла подняться, либо в том случае, когда кто-то из них был либо болен, либо при смерти. Джованни Доминичи утверждал: «Женщины должны спать в отдельных спальнях и в длинных рубашках, чтобы никто не смог соблазниться на ее честь». В позднее средневековье, в XV в., многое оставалось верным патриархальным традициям, - женщина стояла позади, на заднем плане, держась очень укромно расположенной запертой спальни. Тем не менее, изменявшиеся условия времени диктовали свои нормы и требовали переоценки сложившихся традиционных ценностей.

Постараемся выявить основные хозяйственные занятия и круг деятельности женщин-представительниц городской элиты: жен, сестер, матерей членов крупных купеческих компаний в городах Италии XIV-XV вв., основываясь на материале переписки супругов Датини.

Жены и вдовы купеческих семей нередко выступали как доверенные лица своих мужей, управляли поместьями, составляли отчеты, платили по долговым обязательствам, а иногда в их отсутствие, осуществляли крупные торговые сделки. Хотя законы отдельных городов существенно ограничивали права женщин в самостоятельном ведении дела, их участие в деловой жизни и на практике рассматривались как довольно обычное явление. Так управляла хозяйством в отсутствии мужа Маргарита Датини. Другим примером может послужить жизнь уже неоднократно упоминаемой, монны Алессандры Мачинги Строцци, которая после смерти супруга сумела достойно представлять свою семью, сохранить и приумножить богатства семейного клана. Почтенная вдова торговала льном и специями, руководила семейным достоянием во Флоренции и была озабочена мыслями о наращивании прибылей, обнаруживая при этом незаурядные деловые качества. В ней заметен дух сурового стоицизма, упорства, готовности к преодолению испытаний для «чести и пользы» ее семейного клана.

Несмотря на то, что мы рассматриваем городское хозяйство, уклад домохозяйств даже богатых горожан не исключал натуральнохозяйственной основы. Практически в каждой зажиточной семье имелись загородные поместья, где производились натуральные продукты и запасы питания, необходимые для семьи. Это не удивительно, ведь город часто испытывал проблемы с продовольственным обеспечением. В хрониках часто встречаются описания голода, который случался во Флоренции из-за природных катаклизмов, разливов Арно, а также и социальных потрясений. К примеру, Флоренция считалась одним из самых богатых городов средневековой Европы, однако в XIV- XV вв. и перед ней часто вставала реальная угроза голода. Антоний Флорентийский испытывает страх, описывая резкое похолодание в январе 1386 г., не только из-за эпидемии вызванной им лихорадки, но и потому, что это грозит настоящим голодом. Паоло да Чертальдо писал: «Ты должен знать, что есть годы, когда случается величайший голод и нехватка необходимых для жизни вещей. Имей это в виду, и если возможно, запасай в доме зерно на два года, а так же какую-нибудь крупу, а если нельзя на два года, то запасай на год или хотя бы на полгода...». Отсюда проистекало и пристальное внимание флорентийцев к разного рода природным явлениям: даже записи в торговой книге могли внезапно прерваться рассказом о разливе реки, не вовремя выпавшем снеге, затянувшемся периоде дождей или землетрясении.

Из страниц «Книги» Доменико Ленци, что не удивительно для торговца зерном, перед читателем предстают мучительные трудности снабжение города и контадо продуктами питания во время голода, а так же рассказы о чудовищных сценах давки на площади и истории голодной смерти малых детей и самоубийстве их родителей. Поэтому забота о припасах всегда занимала сознание всякого горожанина. В условиях часто случающихся неурожаев, только участок земли мог предоставить гарантию выживания, и это объясняет стремление богатых флорентийцев иметь загородную землю, или виллу, или огород при доме. Как пишет Маргарита Датини: «Бранчато, Мео, Чекко (слуги - И.А.) уже закончили рыть канаву в огороде и сейчас занимаются виноградником».

Естественно, вся заготовка продуктов и вся ответственность за их сохранение ложилась на плечи женщин-хозяек. Ассортимент производимых продуктов был настолько велик, что в случае непредвиденных обстоятельств семья могла продержаться на плаву, пользуясь только своими, произведенными внутри хозяйства припасами. Постараемся сосчитать все виды продуктов, которые производились в доме у Датини, опираясь на информацию, которую мы получаем из писем: «Аргоменто (слуга - И.А.) стянул обручами бочки для вина и установил их в подвал на козлы, где они были прежде, при этом он наполнил половину из них нашим белым вином. Выжатое вино мне нравится, - говорит Маргарита, - и я думаю, не нужно беспокоиться, что оно станет другим. Здесь желательно твое присутствие (мужа - И.А.), хотя бы из-за вина, которое я не осмелюсь тронуть, пока ты не скажешь, куда ты хочешь, чтобы мы его определили». Вино производилось и хранилось в доме у Датини, и об этом свидетельствуют неоднократные упоминания.

Другой вид необходимых продуктов - это сыр: «Пьеро ди Филиппо прислал мне сказать, что вы ему пишите, чтобы я отослала форму для сыра Джованни Д. Арриго. А я вместе с сыром (он очень хорош), который послали Джованни, передала ему корзинку самых прекрасных апельсинов из нашего сада»; или «Я не посылала сыр мессеру Никколо Камбьони; напишите, хотите ли вы, что бы он был отослан, если нет, то мы его съедим. И не посылайте нам его больше, потому, что у нас достаточно своего и хватит до масленицы. Мне и Никколо (слуге - И.А.) показалось правильным купить еще кедровых орехов к тем, которые мы вырастили сами, и что есть у нас в доме. Еще отправили вам (мужу - И. А.) много апельсинов и прекрасной черешни, и белого вина, и хлеба и салфеток, словом, всего, что вам необходимо». Таким образом, к сыру, производимому в доме, добавляются еще и апельсины, орехи и черешня, которые выращивают в собственном саду.

В доме берутся на строгий учет и экзотические импортные продукты: «У меня был сахар, я его послала Никколо Мартини с Аргоменто...» - писала Маргарита в одном из писем супругу.

Естественно, в хозяйстве имелись и животные, которые давали мясо для семьи, родственников и друзей: «Я послала им мяса и крепкого вина, а также вчера передала четвертинку прекрасного козленка; мне кажется, судя по тому, что мне сказал Фатторино (слуга-возчик - И.А.), все было принято с радостью, как если бы я сама все это им отдавала из рук в руки. От телки, которую зарежут здесь, постараемся получить самый хороший кусок, какой только можно». «Голуби, которые были у меня, пришли в плачевный вид, и оказались едва живы, я их отдала бедным людям, и думаю, что они будут очень рады», можно предположить, что голубиное мясо так же применялись в пищу.

Очень скрупулезно учитывала монна Маргарита имеющиеся в доме продукты и всегда давала о них мужу самый полный и обстоятельный отчет: «Ящичек, который ты получил от художника, пошли мне. Два мешка муки, о которой Сачченте говорит, что она белее, мы получили, её вернули 6 стай и 1/1, а той, что дома - 5 стай и 1/4. Белую мы поместили в ларь, так будет лучше, а ту, что была в доме - в большой чан. О сале нечего сказать, кроме того, что ты поручил его тому, кто сделал его хорошо; ветчина тоже хорошо сделана, и если бы я была на твоём месте, то я бы не приказала солить её по-другому. Постарайся поторопиться, как только возможно, и не начинай дел, которые могут задержать тебя более того, чем ты думаешь. Да хранит тебя Бог». Таким образом, к ассортименту производимых продуктов прибавляются мука, сало и ветчина.

Еще один продукт, необходимый для заготовки впрок и применяющийся как лекарственное средство - это уксус: «Не знаю, почему ты спрашиваешь меня об уксусе, а когда я говорю тебе правду, ты мне не веришь; да, уксус протек, но не по моей вине, а из-за худой бочки, и это прекрасно знает Франческа (служанка - И. А.), которая, приехала сюда три года назад, и с тех пор может подтвердить, что не пропало ни капли. А вот в этом году я много раз напоминала тебе, чтобы ты (муж - И.А.) как следует закрывал бочку, а ты так хорошо умел это делать, что проливалась половина (но ты совершенно спокоен на утро, потому, что ведь это был ты!)». Здесь отчетливо звучит упрек мужу за его бесхозяйственность в ответ на такие же замечания, которые он обращал в адрес супруги.

По поводу утечки уксуса из бочки в доме возникло целое разбирательство, потребовавшее нескольких писем между мужем и женой. Франческо строго взыскивал с Маргариты за случившийся беспорядок и она несколько раз принималась за оправдания: «И я и Гвидо (слуга - И.А.) можем ответить тебе, что уксус пролился не из-за нашей халатности, а из-за старости бочек». Это свидетельствует о важности, которая придавалась продуктам, заготовленным впрок. Маргариту настолько занимал этот вопрос, что она написала письмо серу Лапо Маццеи, другу Франческо. При всем том, можно понять, что письма Маргариты к сэру Лапо носят более непосредственный характер, чем её письма к мужу, хотя и они по большей части касаются домашних дел. Очевидно, что Маргарита меньше боялась нотариуса, поскольку все ее письмо целиком посвящено этой забавной истории, главным объектом которой является злосчастный уксус. Часть его она обещала Сэру Лапо, но по бестолковости слуги Кристофано он вылился из бочки: «он наливал через отверстие, которое было немного выше краника, и поскольку это была большая дыра, то Кристофано затыкал её куском сала; и в один из этих дней, а может быть, ночей, крысы сгрызли это сало, а мы в это время были в Палько. Всё случилось из-за этого отверстия». И ниже Маргарита продолжает, иронично морализируя на манер самого сера Лапо: «И все три года, в течение которых я укладывала этот уксус на настил, я каждый день только и говорила «осторожнее с этим уксусом!», но после того, как я сходила к мессе, я не вспоминаю об этом так часто. Сейчас уже мне не придётся напоминать «осторожнее, осторожнее!». В итоге две похожие истории описаны совершенно по-разному. В письме к мужу заметно желание оправдаться и некоторое сгущение драматизма вокруг прохудившейся бочки. Во вторим случае, тон письма более легкий и даже слегка ироничный.

Монна Маргарита занимается производством необходимых продуктов у себя в хозяйстве, следит не только за садом, но и за огородом: «Гвидо (слуга - И. А.) сегодня потратил четыре сольди на покупку семян ячменя, бобов и других овощей, чтобы посеять их в нашем огороде». Обязанности женщины - это забота о пище для семьи и запасах продовольствия. Перечислим все продукты, которые производились в доме: вино, сыр, мясо, мука, уксус, апельсины, орехи, виноград, черешня, ячмень, бобовые, овощи, и это далеко не все наименования. Производились не только продукты питания, но и предметы первой необходимости и домашнего скарба. Все так же находилось под контролем монны Маргариты.

Женщина должна была обеспечить всех домашних, в первую очередь, мужа, детей и многочисленных родственников, которые жили намного беднее ее семьи. Франческо и Маргарита, иногда помогали даже кумовьям (нотариус сер Лапо Маццеи иногда сетовал на слишком большую щедрость своего кума Франческо). Когда в доме у Франческо появлялось новое вино или масло, или жирный заяц, или косуля, он сразу посылал это своему другу и поверенному в делах серу Лапо и так же поступал наш нотариус: иногда, когда заводилась у него пара куропаток или «блестящее Кармиджано (сорт вина - И.А.)». В письмах они постоянно упоминают о том, что необходимо иметь дома запас оливкового масла и делятся им друг с другом. Но когда Франческо, с показной щедростью, которая сочеталась у него с мелочной скаредностью, приказывал жене послать серу Лапо во много раз больше просимого, самолюбие и хорошие манеры сера Лапо восставали: «Не думайте, что масло, присланное другом, мне не понравилось, но знайте, что его избыток совершенно меня не утешил». Франческо однажды попросил жену прислать серу Лапо такое количество сыра, что его друг совершенно пришёл в смятение и ещё спустя 20 лет возмущался: «Как тот работник, который просил воды у Бога для своего проса и вышел из себя, когда увидел у себя дома потоп, так и я, увидел в доме вместо малой толики просимого, целый вьюк дынь и вино на месяц».

Предметы обихода и одежды зачастую изготавливались в хозяйстве. Даже в таком богатом доме, как у Датини, если была возможность сделать это, сделать дешевле, чем купить на рынке, то это только приветствовалось. К примеру, ткацкие станки или прялки выступали как мебель или неотъемлемая часть дома, и они не стояли без дела: «Завтра базарный день, и Никколини должен купить эту шерсть, ему кажется правильным обработать ее, пока стоит хорошая погода; можно, если хочешь, нанять другого работника, но ты и сам знаешь, не так легко найти человека, который хорошо справится с этой работой. Завтра, если будет хорошая погода, все будет обработано и перенесено в дом, и пока шерсть будет сушиться, он перенесет внутрь дома дрова, и сгребет в кучу известь. Он сделает все, что надо, чтобы мы не теряли времени, пока сушится шерсть», или: «Я докладываю тебе, что мы сделали из полотна, которое Лапо мне дает вот уже 4 года: в этом году тебе было сделано 12 сорочек, и 8 для меня. Я собрала 50 фунтов густого льна, Доменика (служанка - И.А.), которая обрабатывает его, знает, сколько я обычно оставляю для нужд семьи. В этом году у меня осталось две дюжины полотна, купленного через Филиппо, которые я держала, чтобы использовать сейчас; возьмите половину для себя, а если захотите, то я сама сделаю, что необходимо. А теперь о том, что уже сделали, и это может подтвердить Доменика: 30 тонких полотенец, которые мне сделала Монна Виола, одна из женщин, прислуживающих в доме, и 24 грубых полотенца - монна Кина».

Традиционно прядение или изготовление изделий из полотна находилось в ведении хозяйки дома. «Отвечаю на письмо, которое я получила вчера», - пишет Маргарита своему мужу. «Марко сделал мне 12 тонких покрывал, которые находятся у него и только 4 я забрала домой, сделано 12 скатертей, которые здесь, и сделано 5 больших простыней, которые сшила монна Кита. Должна еще сказать, что ни одна из женщин в доме не напряла ни одной меры, напротив, я отдала все прясть, потому что наши прядут так же, как Доменика, которая после того, как пришла в дом, не напряла и двух фунтов, и также поступают все остальные, потому что не умеют». Монна Маргарита вынуждена была заказать изготовление пряжи ремесленнику со стороны, поскольку не смогла доверить этот процесс своим служанкам в силу их неумелости. В доме у Бернардо Макиавелли также поступали, когда дело касалось выделки сукна или отделки полотна: «7 мая 1481 г. Бартоломея (сестра - И.А.) отдала ткань Сануро ди Кристофано Д'Андреа, ткачу льняных сукон, а 9 июля она отдала отбеливать готовое полотно Лоренцо ди Якопо. 6 июля я получил от ткача тонкое полотно с узорами». Таким образом, женщины в доме всегда руководили важным сектором семейной экономики -обеспечением потребностей всех домочадцев в одежде и управляли десятком служанок разного возраста, которые подчинялись им, а если возникала необходимость, то отдавали работу профессионалам, хотя всегда старались заплатить за нее как можно меньше.

В одном из писем, Маргарита рассказывает мужу, что она лично шьет платья: «Я чувствую себя хорошо, здесь со мной находится монна Джованна и ее внучка, племянница Тьери. Им я сама сшила накидку для матери Тьери и короткое платье для внучки. Потрудись передать монне Парте, не желает ли она, чтобы я послала ей платье, которое я сшила, потому что здесь только и делает, что идет дождь, и ей это платье пригодится. Но если ей без надобности, пусть ждет, или пусть поступает так, как хочет», или: «Посылаю тебе две пары полотняного белья и две для Каструччо и еще одну пару для Кристофано, два полных чепца для тебя и шапочку, которую одевают под капюшон и еще две маленькие повязки. На следующей неделе сделаю тебе капюшон и то, в чем у тебя будет нужда. Пересылаю тебе полотенце, и еще ту пару белых чулок, которую, знаю, ты не носишь, но они могут тебе пригодиться. И еще я сшила себе новое одеяло». Очевидно, что монна Маргарита следит за своим мужем, до мелочей продумывает, что будет ему необходимо в данных условиях при возникших обстоятельствах.

Женщина должна была контролировать все хозяйственные работы в доме, что и делала Маргарита, не забывая при этом обо всем докладывать своему мужу: «Я заставила выбивать все шкуры (меха - И.А.) и подкладки, потому что они были очень нужны; в среду я перестегала одеяла и поела только в восемь, потому что, ты знаешь, когда я начинаю что-либо делать, то не оставляю этого, пока не кончу. В четверг я делала перины: теперь у нас две прекрасные перины на кровати, которые давно нужно было сделать. Муфты еще шьются, может статься, что я передам их через Никколо, если он не уедет слишком быстро. Доменика занята тем, что штопает ткань для моей скатерти, в чем имеется большая необходимость, вы же знаете, как я должна стараться, чтобы оснастить или украсить все эти столы вот уже двенадцать лет. Было бы хорошо иметь немного крепкого льна, чтобы спрячь нитки для ажурных вставок на скатерти; пришли мне этот лен сразу, как сможешь, потому что нельзя начинать делать скатерть, если не будет этих ниток. Кожа, которую привез Нардо ди Кадендино, у меня есть, и я завтра велю сшить для тебя короткую куртку. Безрукавка еще не готова. Когда ты пришлешь подкладку для куртки? И еще передай мне всю свою грязную одежду, чтобы я ее постирала». Так что все необходимые принадлежности для шитья скатертей, постельных и столовых принадлежностей и всех видов одежды Маргарита покупает или просит об этом мужа, чтобы лишний раз не тратиться на ярмарке или в лавке.

Такую же заботу проявляет она и о необходимой домашней утвари, соблюдая и здесь режим экономии, так она гордится тем, что ей удается по более дешевой цене заказать сделать кухонные миски: «Здесь был Стефано, зять мессера Пьеро, я просила передать монне Симоне, чтобы они сделали свои миски, он мне ответил, что их все купили, но обещал прислать их мне на этой неделе; я заставлю сделать их так, как мне нравится». Таким образом, перед нами образцовая горожанка, которая сама своими собственными руками обслуживает все нужды своей семьи, родственников и слуг: она шьет, вышивает, украшает предметы обихода, руководит процессами прядения и ткачества.

Подобные умения не могли быть случайными, - их прививали с детства. Веспасиано да Бистичи, составивший биографию Алессандры да Барди, писал о ней в похвалу следующее: «От рождения она была чудесно одарена природой, обладала очень красивым и привлекательным сложением, как никакая другая девушка во Флоренции. Сразу после рождения дочери мать занялась ее воспитанием со всяческим старанием. Об этом следует заботиться и женщинам нашего времени, ибо вредные привычки порождают множество неприличий. Мать привила ей все навыки, подобающие хозяйке, которой предстоит заботиться о семье, и особенно умение своими руками изготавливать разные вещи, как из шелка, так и из другого материала, как это положено женщинам. В этом случае она имела очень много примеров для подражания: император Гай Октавиан Август (63 до н. э. - 14 н. э.) заставил обучать своих дочерей всем ручным ремеслам, даже ткачеству».

И далее: «Мать Алессандры Строцци, подражая указанным примерам, добивалась, что бы дочь обучалась всему до мелочей, что надлежит знать девушке, которой придется заботиться о семье, войдя в чужой дом, она должна была показать, что воспитана такой достойной матерью, какая была у нее, умела бы делать всякое дело и могла бы научить других; она не стала бы передавать дела в руки служанок, как некоторые известные дамы, которые из-за лени последними поднимаются по утрам».

Таким образом, и этот материал подтверждает, что женщины предназначались прежде всего для ведения домашнего хозяйства. Идеальная хозяйка дома, которая сама может многое делать своими руками - вот цель, на которую было направлено воспитание девушек даже в самых богатых и знатных домах.

Маргарита следит и за чистотой и опрятностью всей одежды в доме, так как многие семьи экономили на одежде, считая, что лучше починить и почистить старую, нежели тратиться на новую. Это был элемент рационализма, который присущ менталитету купцов. «О твоем сюртуке (может быть, тунике - И.А.) ты пишешь, что ты огорчен этой моей погрешностью, на это не хочу отвечать, моя ли это погрешность или нет, но хочу тебе сказать, что, хотя и мало у меня ума, но я помню, как было дело с этим сюртуком. Сначала ты его одолжил, потом тебе его вернули; и вспомни, что, когда ты вытаскивал солому из тюфяка кровати в спальне нижнего этажа, ты его снял там. Я вспоминаю, что два или три раза ты его искал в моей спальне. И сам же себе говорил: «Бесполезно искать здесь, я его снял в нижней комнате и положил его на перекладину, когда поднимал тюфяк». Когда же сюртук был найден, я находилась в зале, и мне сказали, что его нашли, я спросила, где, и мне сказали: на спинке кровати, на половине Франческо. Я оставляю тебе самому судить, моя ли в этом вина или нет. О том, что я пишу тебе о каждом пустяке, который происходит в этом доме, я больше не стану говорить. Но если мне не изменяет память, в одном из твоих писем ко мне, ты напомнил мне о том, чтобы я писала обо всем, что здесь происходит, я так и делала, думая, что поступаю хорошо. Заканчиваю, потому что к вечеру чувствую себя не совсем хорошо. Храни тебя Господь».

Положение Маргариты было довольно сложным. С одной стороны, утверждаясь как хозяйка, она укоряет мужа за небрежное обращение с одеждой, в пропаже которой тот, очевидно, ее и обвинил. С другой стороны, норовит известить его о самых ничтожных событиях и происшествиях в доме, не дожидаясь, пока это сделают другие в весьма нелестной для нее форме.

Домашняя экономика неразрывно была связана с большим семейным бизнесом. Поэтому, многие семьи зажиточных горожан и купцов придерживались экономии на всем, на чем только было возможно, сохраняя семейное достояние. Даже в самых богатых купеческих семьях не стремились выставлять все богатства напоказ - это было еще одной из черт менталитета предпринимательской буржуазии. Правильное употребление богатств, при котором Господь не лишает человека вечных благ, заключалось в том, чтобы «не носить золота, серебра, драгоценностей, дорогих сукон, роскоши, не наряжаться и не красить лица, не делать излишних затрат и жить по скромным потребностям».

К примеру, Алессандра Строцци отдала свою младшую дочь Алессандру замуж за купца Джованни Бонси. Его семья была намного беднее Строцци. С 1460-х гг. имущественное положение Бонси все более ухудшалось. В дальнейшем Джованни окончательно запутался в долгах, поскольку, по словам Алессандры, «он имеет мало доходов и большие расходы». К 1465 г. семья Бонси состояла из восьми «едоков», и «он (Бонси - И.А.)трижды не собрал урожая из-за бури и дурной погоды». Кроме того, поскольку ему пришлось расплачиваться вином и зерном с кредиторами за полученные им, вероятно, для продажи сукна, «его семье не хватило собственных съестных припасов», - характерная черта хозяйства купцов! «У них, - продолжает Алессандра, - плохо обстоит дело с одеждой: когда ей приходиться чинить их платье, они надевают плащ прямо на рубашку. Итак, думаю, что их нужда велика» - заключает она. Естественно, сыновья Алессандры могли помочь Джованни выпутаться из столь критического состояния, но в Алессандре верх одержали ее хозяйственность и горячая привязанность к сыновьям. Не давая прямого ответа, она явно склоняется к мнению, что им не следует рисковать своими деньгами, хотя она прекрасно знает, что для Филиппо и Лоренцо речь идет о сумме не столь существенной, а семья Бонси - на грани полной нищеты, да и помочь им - «честь» для братьев. При этом не следует забывать, что жена Бонси - ее собственная дочь, а подросшие дети, которых она называет «едоками», - ее собственные внуки.

Алессандра Строцци учила своих сыновей: «Прежде всего, будьте экономными и бережливыми. Думайте о том, что худшее может произойти в будущем», - эти элементы рациональной организации всего хозяйственного комплекса становились частью процесса накопления капитала.

Женщина, как хозяйка дома, могла интересовать мужа в плане экономии на предметах потребления и содержания семьи, что играло немаловажную роль в ситуации, когда производство и сбыт производимой продукции полностью еще не отделились от хозяйства семьи. Проповедники в лице Сан Бернардино желали, « чтобы жены били честными, экономными (т.е. умеренными - И.А.), но и не жадными, и чтоб были хозяйками мудрыми и воспитанными».

Многие женщины купеческой среды стремились использовать эти советы по назначению. Монна Маргарита так пишет о своих многотрудных обязанностях хозяйки дома: « Этим летом я не знала передышки. Франческо, говорю тебе, ты можешь жить, не беспокоясь о делах нашего дома, потому что я думаю о них, и отдаю себя этому больше, чем ты, когда бываешь здесь. Я намерена держать себя и весь дом таким образом, что тебе, на мой взгляд, не придется стыдиться меня ни в чем, если на то будет Божья воля». Здесь наблюдается даже некоторый элемент соперничества с мужем, поскольку в ряде Маргарита часто и охотно подчеркивает, что в домашних делах она разбирается лучше Франческо, своего супруга.

Бережливость была одним из самых нужных качеств для женщин, ведущих такое хозяйство, и Маргарита прекрасно это понимает: «Я окончательно решила приехать не только в Пизу, но даже на край света, лишь бы доставить вам удовольствие. Вы говорите, что нам было бы лучше быть вместе, чем одному здесь, а другому там. А ведь это правильно по многим причинам, а главная - это расходы, поскольку мы тратим вдвое больше тут и там, находясь в разных местах. Если мы будем вместе, то, по моему мнению, расходы уменьшатся». Так что трезвый хозяйский расчет, а вовсе не эмоции, связанные с привязанностью к супругу, руководят Маргаритой в ее стремлении совместно проживать с Франческо.

Показательным примером является не только Маргарита. Паоло да Чертальдо советует: «Приучай свою жену заботиться о твоем доме и быть полезной ему, чтобы она не смела показываться тебе на глаза, со сложенными руками...». Эти тенденции можно заметить и в новеллах Боккаччо и Саккетти: «Обрученная - повествует автор «Декамерона» будучи женщиной толковой, с крайним тщанием и усердием привела именье в порядок, подданные же были этим много довольны; они относились к ней с великим почтением и очень ее полюбили. Приведя дела графства в надлежащее устройство, она стала ждать графа».

Многие хозяйки пользовались советами авторитетных умов, черпая знания из их наставлений о ведении хозяйства. К примеру, в «Книге о семье» Леона Батиста Альберти обращается особое внимание на упорядоченность хозяйства: «Все должно быть помещено так, чтобы оно было в полной безопасности, но доступно и готово для употребления, при этом загромождать дом следует как можно меньше. Следите, чтобы то, что использовалось, было немедленно поставлено обратно на место». Все ключи должны находиться в руках хозяйки дома, за исключением тех, которые используются ежедневно - от буфетной и кладовой - они могут быть доверены наиболее надежному слуге. Вот что пишет мужу о своих полномочиях Маргарита Датини: «Ты написал Пьеро, чтобы я дала ему ключ от ящика, и ничего не написал об этом мне. Я сначала не давала ему ключ, потому что, уезжая, ты приказал никому его не давать. Потом все же я решила дать ему ключ. Он нашел там те бумаги, которые ты просил. При этом присутствовали Никколо ди Пьеро, я и Симоне, и мы положили назад каждую бумагу, так что не беспокойся. Письмо, написанное Никколо Амманати, я сохраню». Отсюда видно, как важна для хозяйки дома прерогатива владения ключами, сколько волнений связано с тем, что по приказу главы дома надо на короткое время передать один из ключей служащему для того, чтобы найти необходимые бумаги. Несомненно, владение ключами являлось знаковым моментом, символом полноправия и полновластия супруги в доме.

Покупки по большей части делал муж, однако, не без участия жены. Иногда она составляла своеобразный список, проявляя достаточно предусмотрительности в том, чтобы необходимое покупать по «самой низкой цене и наивысшего качества. Ведь истинная экономность, подтвердает Альберти, означает покупку качества, будь то еда или одежда.

Случалось, что женщине самой приходилось делать покупки. Так в письме Маргарита сообщает мужу: «Осетрины сейчас нет в доме, я заставила обыскать все, какие есть лавки: не нашла ничего хорошего. Наверное, ты хотел иметь осетрину из любви к твоим родственникам (Барцалоне и монне Нанне - И. А.), поскольку я знаю, что ты ее не ешь. Никколо из нашей лавки записал счет за мои покупки в книгу записей, так что ты можешь не беспокоиться. О каплунах не беспокойся, когда я буду на месте, я найду способ их отлично приготовить. С посыльным посылаю тебе сладкие и острые специи. Храни вас Господь!». В результате, обнаруживается еще одно достоинство Маргариты: она умела готовить, хотя, судя по всему, чаще руководила этим процессом, но при этом знала рецепты блюд. В письме от 6 июля 1398 г. Маргарита вновь извещает мужа о покупке продуктов, необходимых для дома, она их делала, воспользовавшись свободным временем, которое у нее неожиданно появилось.

О деньгах, которые были им должны, но долго не отдавали, Маргарита также считает нужным напомнить своему супругу, и это еще один показатель ее бережливости и экономности: «Я посылаю тебе отчет во всем, но ты меня очень огорчаешь, когда спрашиваешь о чем не надо, и тогда мне кажется, что ты мне мало доверяешь. Твои письма полны выдумок, и ты не говоришь ничего о своем возвращении, а ведь ты уже три месяца не приезжал. Прошу тебя, возвращайся. Если там не найдешь это льняное полотно, так найдешь его здесь. Храни тебя Господь». Таким образом, из контекста этого письма снова заметно некоторое соперничество Маргариты с мужем в вопросах ведения домашнего хозяйства. Ее явно тяготило то обстоятельство, что она, супруга как бы далеко и долго он не отсутствовал, находится под строгой системой контроля в доме.

Пожилые мужья, которые были вынуждены долгое время находиться в отъезде, очевидно, приставляли к молодым супругам по нескольку соглядатаев, которые бдительно стерегли каждый их шаг. Возможно, поэтому Маргарита часто жалуется на недоверие со стороны мужа, черпающего информацию из донесений домашних шпионов. Это особенно задевало ее, когда речь шла об управлении домашним хозяйством. Ее сознание полностью погружено в стихию жизни ее дома. Эмоции без всякого перехода чередуются с хозяйственными заботами. Маргарита не боится высказывать свое недовольство мужу, упрекая его за долгое отсутствие, выражая это все в жесткой форме в письме, но ни на минуту не забывая, о своих прямых обязанностях хозяйки. Так, например, сетования по поводу его долгого отсутствия сменяются озабоченностью вопросами покупки льна. Очевидно, что она нуждается в советах супруга.

Даже занимаясь благотворительностью или помощью нуждающимся, она спрашивает: «В прошлом письме я спрашивала тебя, должна я или нет удовлетворить жену Наннино, если она у меня что-либо попросит. Ты мне не ответил, сегодня она пришла ко мне и попросила меру (стайо - И.А.) муки, и я ей дала». Маргарита знает, что об этой мере муки непременно донесут ее мужу, поэтому спешит сама сообщить ему об этом и оправдать себя: «Мне кажется, что муж оставил ее в большой нужде, потому что уже вчера у нее не было куска хлеба, и он был бы должен сам позаботиться об этом. Когда он уезжал в первый раз, я спросила его, с чем он оставляет свою жену, - и он мне ответил, что не оставил ей почти ничего. Я сказала, чтобы он напомнил тебе об этом, чтобы ты распорядился, должна ли я давать ей что-либо. И он тебе не напомнил, и ты мне не ответил. Так ответь же мне, желаешь ли ты, чтобы я не давала ей больше ничего, потому что я дала ей уже меру муки, но не дам больше ничего, если ты не распорядишься». Так что сфера забот монны Маргариты существенно расширяется, не ограничиваясь только ее домохозяйством. В той или иной мере она распространяется на семьи родственников, но особенно факторов и слуг своего супруга, обитающих неподалеку. К таковым явно относился Наннино, который исполнял некоторые поручения Франческо Датини, очевидно, принадлежа к категории младших служащих. Как видим Маргарита проявляет некоторую заботу об оставленной им семье.

Она прекрасно осознает то, что «полная ответственность за порядок в доме лежит на ней». Хотя ее положение между мужем и слугами достаточно сложно, во многих случаях она выступает, как уверенная повелительница челяди, пользующаяся «скорее авторитетом, чем силой». Джованни Морелли о своей сестре Мее Морелли писал в похвалу ей следующее: « она отличалась уверенностью в себе и твердостью духа, но самое главное, - она весьма опытна в ведении домашних дел, экономна и очень ловка в умении управлять слугами и семьей». И это для женщины - одна из лучших похвал. Маргарита постоянно пишет мужу, что именно он в доме хозяин и на его стороне превосходство, но в то же время намекает, а иногда и прямо высказывается, что о доме и его обитателях ей известно намного больше, чем ему, и что именно посредством ее усилий в доме установился такой порядок.

Все добродетели, которые необходимы образцовой хозяйке дома, предназначались для управления всем домашним хозяйством, включая виллы и владения за городом. Женщин восхваляли за распорядительность в доме, указывая на то, что, невзирая на знатность происхождения, они вставали раньше всех по утрам, «обозревали весь дом так, что ничего не ускользало от их внимания», достойнейшим образом воспитывали всех домашних, включая слуг.

Из писем Маргариты становится ясно, что в течение супружеской жизни жены купцов очень часто были в курсе дел своих мужей, помогая им присматривать за делами в хозяйстве дома, либо в отсутствие своих мужей: «...Дела, не требующие отлагательств, я приведу в порядок в конце концов, ведь здесь нет никого, кому я могла бы поручить дела, и чтобы все шло как надо; я даже никому не могу оставить распоряжение, чтобы быть спокойной. Все, что я делаю, я делаю с большой любовью к тебе. Я управляю людьми, которыми не должна бы, но я охотно сделаю все, когда речь идет о твоем желании...». Она отдает себе отчет в том, что ей приходится заниматься такими делами мужа, которые обычно не поручаются жене. Но эта ситуация наполняет ее скорее положительными эмоциями. Ей явно нравится то, что Франческо не может доверить семейные дела никому, кроме нее и в этом случае она соглашается с радостью выполнять его волю.

В то время бремя ответственности и обязанностей возрастало по мере роста общественного положения и объема купеческого капитала, что в данном случае было характерно для семьи Датини. Правила семейной экономии и образцового управления доиашними делами присутствуют и в «Записной книжке» Ручеллаи: «Все время помните о том, что у вас постепенно должно возрастать количество работы. Те, кто хотят понимать свои дела и управлять ими, не должны знать покоя ни днем, ни ночью. И то, что не будет сделано в свое время, когда это можно сделать легко и с наслаждением, потом окажется очень трудным и почти невозможным, когда время будет упущено. Поэтому будьте внимательней ко всем своим делам». Роль жены усиливалась тем, что домашняя экономика не отделялась от сферы общехозяйственного комплекса дел мужа. Нередко дом и торговая контора находились под одной крышей, и это приводило к тому, что, вольно или невольно женщины, но участвовали в торговых операциях.

Сами условия жизни при этом были таковы, что часто требовали от женщин самостоятельности, независимо от действовавших правовых норм: смелости и ответственности в заботах об имуществе, поскольку им приходилось очень часто оставаться одним, как в случае с Маргаритой, и самим искать выход из сложившейся ситуации: «Как только я получила ваше письмо, я сразу же пошла в лавку к Стольдо и дала ему почитать при мне, и мы быстро пошли к Лапо (имеется в виду сер Лапо Маццеи - И.А.) с письмом, которое вы передали ему. Прочитав, он понял, что вы пишите о нотариальных записках, и мы еще на словах рассказали ему. Он сказал, что поручительные акты были составлены плохо, но, тем не менее, они еще имеют силу. Я сразу же забрала вышеназванные акты (которых оказалось у меня три с тем, что ты прислал). Затем я пошла в лавку, показать их Стольдо; в конце концов, ошибка обнаружилась, она была сделана рукой Никколо; сразу же я заставила их переписать Нанни ди Доменико, сейчас все в порядке, нет никакой ошибки. Таким образом, у нас три акта письменных: два составлены мессером Лапо и один Нанни ди Доменико».

Таким образом, Маргарите приходится разбираться в деловых бумагах своего супруга и даже исправлять ошибки. Это показательный пример, когда муж и жена действуют во благо своей семьи вместе, учитывая общие интересы. Но не следует забывать о том, что Маргарита выполняет четкие указания мужа и исполняя заповедь Сан Бернардино: «жена должна всегда видеть, счастлив муж или грустен, если да, то она будет довольна, если нет, она тоже огорчится, но поможет ему и успокоит его. Ведь именно с ней он может обойти любые неприятности, так как муж и жена должны быть компаньонами». Эта позиция, очевидно, отражает взгляды большинства итальянцев, обитающих в городской среде в XIV-XV вв.

Сами условия жизни в итальянских городах были таковы, что часто требовали от женщин самостоятельности, независимо от существующих правовых и обычных норм: чаще всего, смелости при выборе решений или при вмешательстве в дела мужа, поскольку ей постоянно приходилось быть одной, вне защиты и покровительства супруга.

Особенно это касалось жен политических изгнанников и вдов, оставшихся с детьми после смерти или высылки главы семьи вести его хозяйство. К примеру, жизнь Алессандра де Барди, которая в 1432 г. вышла замуж за Лоренцо, старшего сына «идеального гражданина» Флоренции Палла ди Нофри Строцци. Маргарита Датини, заботясь о порядке в торговле, в письмах давала своему супругу очень дельные советы. Она «поучала» Франческо, затеявшего возведение новых основательных построек, не завершив до конца спорной ситуации с уплатой налогов в коммунальную казну: «Я прошу тебя, ради Бога, если ты ничего еще не начал, бросить все дела сейчас, кроме этого, пока не убедишься, что все улажено с этими благословенными налогами. Эту твою манеру вести земные дела я не в состоянии постичь. Если ты собираешься возводить то, что ты говоришь, то значит, ты будешь весь этот год часто там бывать, и, значит, поступишь в своей обычной манере. В то время как тебе следовало бы ухватить благоприятный момент и использовать его; кто не делает так, никогда не сможет воспользоваться случаем, и ты один из таких». По этим строчкам видно, что Маргарите не чужды логика, хитрость, здравомыслие и расчетливость, а ведь без этих качеств, невозможно себе представить ни одного удачливого купца. Подобные советы о здравомыслии есть и у Ручеллаи: «Если вы решитесь управлять, позаботьтесь о том, чтобы направлять ваш разум в правильное русло, ибо должен иметь великий расчет человек, который руководит деньгами. Еще я напоминаю вам, что будет хорошо, если общественное мнение о ваших поступках вызовет уважение». Джованни Боккаччо на страницах «Декамерона» однажды похвалил женщину следующим образом: «То была самая статная и самая красивая женщина в мире, молодая, смелая и не по-женски умная». Эту предусмотрительность и способность деловых людей управлять людьми и событиями Витторе Бранка определял как «купеческий разум» («ragion mercante»), и она возводилась в сознании пополанства в ранг моральной добродетели: «лучше уж потерять убыток от случая и неразумной фортуны, чем от недостатка собственной предусмотрительности» - вот жизненное кредо флорентийских купцов, расхожая мораль, на которой и строилось их поведение. Как видим, ею в полной мере владели и женщины. Как следует из вышесказанного, некоторые принципы мужского поведения перенимались женщинами из деловой среды. По словам Руччелаи: «Управляйте таким образом, чтобы вы лучше страдали от враждебной фортуны, чем от вашей собственной глупости».

У Маргариты можно даже заметить некоторые черты самоуверенности по поводу своего правильного поведения: « я умею присматривать и за твоими делами, и за своими делами, и никто не будет меня учить, потому что я поступаю подобно хозяину осла, когда никто не сможет прикоснуться к животному лучше его хозяина». Она считает себя полноправной владелицей своего дома и хозяйства и понимает, что на эту роль больше никто претендовать не может, поэтому можно утверждать, что сама Маргарита идентифицирует себя с хозяйством и домом, сливается с ним в одно единое целое, и в итоге не мыслит жизни вне этого пространства. Высоко оценивая свои обязанности, она доказывает это на деле: «Я намерена держать себя и весь дом таким образом, что тебе, на мой взгляд, не придётся стыдиться меня ни в чём, если на то будет Божья воля». В этом письме Маргарита рассказывает мужу еще и о том, что, занимаясь хозяйством, она не имеет возможности выделить время для того, чтобы писать ему письма - отчеты о текущих делах.

В одном из писем от 31 марта 1387 г. Маргарита сообщает: «Ты меня оставил здесь одну с каменщиками в доме на три недели, думаю, что было бы честно и удобно ремонтные работы делать при тебе. Раз так вышло, то пишу, что в отношении каменщиков могу сказать лишь то, что они работают как обычно, хотя мне не нравится, что ворота постоянно открыты настежь, а там, где кладут стены, есть проемы в которые заходить и выходить может каждый, кто хочет. Разве нельзя сделать по-другому, если ты так боишься за нас как говоришь, то приезжай и контролируй сам. Об этом больше ничего не скажу, ведь ты должен повелевать, а мне следует повиноваться. Думаю, что поступаю так не из страха перед твоими укорами. Храни тебя Бог. Я сделаю новый мешочек, чтобы хранить письма и приветы, которые ты мне посылал». И здесь опять мы можем увидеть рачительное и трепетное отношение

Маргариты к своему дому и еще раз убедиться в том, что даже в отсутствие хозяина, трудоемкие и необходимые работы не останавливались, а продолжались, и за всем за этим должна была следить женщина, хотя в этом письме Маргарита высказала пожелание, что лучше было бы этим заняться самому хозяину.

Наблюдение за тратами и расходами на домашнее хозяйство тоже было ее прямой обязанностью. Ее муж, желая оказать благодеяние бедной семье одного из своих служащих, решил оплатить за свой счет крестины ребенка. Маргарита хлопочет по этому поводу: «Что до того, что делать с вашей кумой, то мне сказали, что срок назначили приор церкви Сан Фабиано, Арригуччи ди Сер Гвидо и вы; я в таком случае сообщаю, что решу с ними каждую затрату, потому что верю, что они захотят сделать все самым достойнейшим образом, но в этом случае можно положиться и на меня».

В данном сюжете снова проявляется высокая самооценка своего труда. Полагая, что она имеет некоторое право давать советы собственному мужу, Маргарита пишет следующее: «Если вы не перестанете позволять другим бездельничать, то они будут уставать гораздо меньше вас, а вы по своей глупости будете еще делать работу за них. А они стараются улизнуть и уклониться, даже я поступила бы подобным образом, если бы за мной не было должного контроля. Ради Бога, доведите эту мысль до ваших людей и соблаговолите верить только себе. На этом умолкаю. Да хранит Вас Господь». Маргарита напоминает мужу, что если перестать контролировать свои дела должным образом, то может статься, что дела в последствии потребуют дополнительных резервов времени и расходов. В данном случае она снова поступает в соответствии с заповедями, формирующими идеал «доброго купца».

Самостоятельность, которая звучит в словах Маргариты, отражена и на страницах ее писем: «О том, чтобы приехать мне к тебе, я думаю, что лучше повременить, потому что дела, которые ждут меня, нужно привести в конце концов в порядок; а здесь нет никого, кому я могла бы поручить эти дела, чтобы все шло как надо. Я даже никому не могу оставить распоряжения, чтобы быть спокойной. Но не забывай, все, что я делаю, я делаю с большой любовью к тебе, хотя я думаю, что ты не таков, как я бы желала, и ты никогда не был таким, как я бы хотела. Я управляю людьми, которыми не должна была бы, но я это охотно делаю, когда речь идет о твоем желании». Маргарита постоянно стремится внушить мужу, что она идеальная хозяйка и жена, чтобы он видел это и признавал. Как видим, зачастую она решается высказать недовольство супругом или даже вспылить до осторожной критики его действий.

Отношения между мужем и женой сплетались в сложный комплекс взаимных интересов и выгод, управлять ими женщинам приходилось тонкими способами, хорошо зная свои обязанности и владея полной информацией о деле. В одном письме Маргарита проявляет интерес к делам мужа: «Написать это письмо меня побудило желание знать, как ты поступил с делами Паоло да Пистойя.»; или в другом письме дает советы мужу о лавке и работниках: «Поскольку я - женщина, и не должно мужчине действовать, следуя советам женщины, но вы оставили управлять лавкой этих двоих, о которых можно сказать, что они ни два, ни полтора. Вы знаете, как они могут бросать все дела по своему усмотрению. Подумайте о том, как они ведут дела. Лавка часто стоит закрытая по полдня, а днем приходит много народу и находит дверь на запоре.. Вы никогда не можете удержаться от того, чтобы не рассказать каждому о ваших делах. Не знаю, какая необходимость показывать все ваши дела вашему другу, ведь могли бы спросить меня. Я бы не доверяла ему больше, чем другим, потому что, исключая Бонисенья и Тьери, нет больше никого, кто бы ни обманывал тебя по 12 раз на дню (ты это уже испытал на себе и знаешь, говорю я правду или нет). Это Божья воля, чтобы язык мой изобличил его делишки, ведь редко случалось, чтобы я не говорила вам правду». Маргарита часто делает в своих письмах упор на то, что она лучше, чем ее супруг, разбирается в прислуживающих ему людях и располагает большей информацией о них.

В зажиточной городской среде начинали предъявляться новые требования к женщинам, которым изначально предназначалась роль матери семейства и хозяйки дома. Им был необходим определенный уровень культуры, светские умения и навыки для приема гостей, что невозможно было привить без некоторой степени образования. Из биографии Алессандры де Барди можно привести пример достойного воспитания основанного на обучении: «Она, как и другие невинные девушки, танцевала, будучи приглашаема послами так, что каждый дивился ловкости Алессандры, тому, сколь хорошо умела она делать всякое дело. Пока продолжались танцы, было приготовлено изысканное подношение, и вопреки обычаю вручения подношений на подобных празднествах, поручили Алессандре, благодаря ее изяществу, взять бонбоньерку, полную сладостей, и поднести ее послам с салфеткой из тонкого полотна через плечо. Она взяла ее и с несказанной грацией подала послам, при этом, почтительно кланяясь до земли, столь естественно и непринужденно, что казалось, будто ничем другим она не занималась. Ее чудесные манеры и обычаи очаровали и послов, и всех собравшихся. Подав сладости, взяла она чаши с вином и сделала тоже самое, таким образом, что казалось, будто она занималась этим всегда; и видели все, что она воспитана не вульгарной и невежественной женщиной, но очень благоразумной, ибо ясно было, что она обучена всему до мелочей». Таким образом, умение вести себя на людях, показывая благопристойные манеры, и даже умение танцевать нисколько не умаляли, а наоборот повышали высокие уровень суждений о добродетельном поведении женщин.

Разумеется, женская образованность уступала возможностям мужчин на этом поприще, но при желании жена могла пополнять батеги своих знаний, особенно если того требовали интересы семьи. Так, вокруг Франческо Датини формировался круг эрудитов, которые обращались к античным классикам, хорошо знали Данте, коллекционировали и переписывали древние рукописи. К ним, например, принадлежал сам Франко Саккетти. Очевидно, что супруга Франческо не могла уподобиться представительницам простонародья. Тем не менее, хотя она и происходила из достаточно знатной семьи, замуж она выходила неграмотной. Родители, которыми она так гордится в письмах, видимо, пожалели средств на обучение девочки чтению и письму, что косвенно подтверждает мысль о том, что ее приданое было небогатым по условиям брака с безродным, но очень богатым купцом. Умение читать и писать Маргариты способствовало тому, что у нее складывалось более полное представление о делах мужа и состоянии своей семьи. И она, если не пыталась участвовать, то разбиралась до определенной степени даже в политических делах: «Я хотела бы сообщить вам одну вещь, но не знаю, как это сделать, и все же постараюсь, как сумею. Во вторник ночью состоялся Совет «призванных» и, судя по тому, что об этом говорят, речь шла о письме маркиза Феррары. И на вопрос о том, объявить ли войну маркизу, все присутствующие сказали: «Пусть будет война», и еще говорят, что граф послал в Марку узнать, сколько людей они могут созвать».

Судя по проповедям Сан Бернардино, умение читать и писать вовсе не требовалось от набожной и благочестивой женщины, которая должна была твердить наизусть молитвы, даже не понимая их смысла. Но одновременно он сетовал, что не все женщины имели возможность получить должное образование. В своей проповеди «О мастерах и купцах» Сан Бернардино отмечал: «Чаще всего жертвами обсчета торговцев становятся женщины и дети, потому что они не умеют считать хорошо и быстро. И какая-нибудь бабенка, у которой нет большого ума, думает, что все так и есть, как он говорит, и платит столько, сколько он хочет с нее получить. А придя домой, и начав считать кватрино к кватрино, она находит, что обманута на три сольди». Далее следует живая бытовая сценка: женщине из-за плохого знания счета так и не удалось отстоять свои права в споре с продавцом.

Брат Бернардино рисует образы малограмотных и не искушенных женщин, которые зачастую не могут понять смысла произносимых на латыни молитв, не могут правильно посчитать расходы, идя на рынок, которые заслуживают сравнения с несмышлеными детьми. Но не следует забывать, что Сан Бернардино обращался к ремесленной среде, а в лице Маргариты Датини мы имеем женщину из другого круга, представители которого претендовали на более высокий культурный уровень. Паоло да Чертальдо, написавший свой дидактический трактат в 60-е гг. XIV в., предписывал мужьям следить за тем, чтобы у женщин постоянно была работа в доме, и они не прибывали в праздности. Он писал: «Приучи ее (дочь - И.А.) все делать по дому: печь хлеб, приготовлять каплунов, просеивать муку, варить, стирать, стелить постели, прясть и ткать, шить иглой, изготавливать сукна, чтобы муж не мог назвать ее бездельницей». При этом он вовсе не упоминает об обучении грамотности, чтению и письму.

В сознании купцов и банкиров начинают возникать два образа, которые оценивают позитивно и даже превозносят - идеальная хозяйка дома, разделяющая с мужем его дела и преуспевающая в умении экономить золотые флорины, а так же самоотверженная вдова, отказавшаяся от перспективы второго замужества ради детей и порядка в коммерческих делах. Жена Франческо Датини сумела стать положительным примером, и не она одна. Например, Веспасиано да Бистичи видит идеальную супругу и женщину в монне Мариетте Строции, на которую ее муж Палла Строцци также мог положиться в управлении сложным и многообразным домашним хозяйством, поскольку Мариетта «могла держать в строгом порядке всех женщин в доме». Бистичи видит ее достоинство в том, что она сумела блестяще воспитать всех четырех дочерей, которые стали примерными женами достойных, знатных и известных в городе людей из фамилии Аччайуоли, Содерини, и Саккетти - все эти факты, по мнению биографа, доказывали, что Мариетта Строцци «была выдающейся женщиной своего времени, одной из первых в городе».

Деловая среда Флоренции предоставляла женщинам немного возможностей, чтобы реализовать себя в процессах накопления капитала: «Большая мудрость состоит в том, чтобы сносить ее изъяны и знать, что она - женщина, и что у женщин мало понимания, и тот, кто умнее (т. е. мужчина -И. А.), должен относиться к этому со снисхождением. Когда ты будешь здесь, ты спокойно увидишь все, откроешь тайные помыслы и тогда сможешь высказать все то, что покажется тебе справедливым», - это слова из письма Маргариты, свидетельствующие о том, что женщины осознавали естественность своего второстепенного, если не приниженного значения по сравнению с мужчинами. Это казалось им нормальным порядком вещей в условиях, когда они были полностью «прикреплены» к семейным структурам, должны были служить культу семьи и домашнего очага, эти обстоятельства как раз отнюдь не способствовали индивидуальной свободе женщин.

Тем не менее, условия времени требовали, чтобы наряду с христианскими качествами в женщине все больше ценились добродетели образцовой хозяйки. Веспасиано да Бистичи приводит элементы жизнеописания Джованны (мадонны Нанны), дочери прославленного политического деятеля Флоренции Бартоломео Валори и супруги Джанноццо Пандольфини, которую он восхвалял за распорядительность в доме. Невзирая на знатность происхождения, эта женщина раньше всех вставала по утрам, «обозревала весь дом так, что ничто не ускользало от ее внимания», достойнейшим образом воспитала своих сыновей и дочерей, неукоснительно соблюдая при этом и христианские обязанности: «В свое время я видел таких женщин, которые самым тщательным образом управляли своими делами; среди них я знаю мадонну Нанну, женщину, ставшую величайшим образцом по своим нравам, как это показывает достойное воспитание взращенных ею детей, сыновей и дочерей. Она так управляла всеми детьми и домом, что превратила его в храм, устремляющийся к Богу благодаря постам и молитвам; по заведенному ею порядку милостыня подавалась всякому, кто бы не пришел, и ее деяния не являлись тайной. Она самым похвальным образом использовала то время, которое оставалось после всепоглощающих забот о доме. Мадонна Джованна навещала больных и недужных и подавала им милостыню по их нуждам. А если кто-либо приходил в ее дом, то она стремилась удовлетворить все его потребности. Я рассказываю об этом, чтобы не оставить без доброго примера женщин, каковые должны поучиться у нее говорить мало: но все то, о чем она говорила, было преисполнено значимости и справедливости. И кончина ее была такой же, как ее жизнь. Господь Бог избавил ее дом от всяких бедствий по ее заслугам, и до тех пор, пока она была жива, дом ее процветал во благе». У Бистичи есть еще одно упоминание примера достойной женщины, которую он восхваляет за те же самые качества и добродетели, по имени мадонна Франческа жена Донато ди Якопо Аччайуоли, одного из влиятельных политических деятелей Флоренции последних десятилетий XIVв..

Относительно главной героини своего жизнеописания Алессандры де Барди автор сообщает, что мать тщательно готовила ее к выполнению функций хозяйки дома и воспитательницы детей с раннего возраста: «Ее обучали всему, что должна знать женщина, которой предстоит заботиться о семье, привили умения своими руками изготовлять разные вещи (прясть, шить, ткать - И. А.), и не было никакого домашнего дела, даже самого ничтожного, которого бы она не сумела сделать. Мать строго следила за тем, чтобы она никогда не оставалась праздной и приучила ее вставать раньше всех в доме».

Судя по множеству данных из других источников, качества хозяек дома отвечали необходимым запросам городской среды. Джованни Морелли, приводя в качестве примера свою старшую сестру Бартоломею, указывал: « Она прекрасно знала женские рукоделия, умела отменно подать на стол и услужить гостям, была весьма опытна в ведении домашних дел, экономна и очень ловка в управлении семьей». Ловкость проявлялась в том, что ей постоянно приходилось выполнять миротворческую миссию в доме мужа, где под одной крышей жили так же его родители, брат с семьей, две замужние сестры с детьми, и «все они любили Бартоломею».

Все вышеупомянутые занятия занимали практически все время у женщин, но есть еще один нюанс, который необходимо рассмотреть. Он касается совмещения труда женщин дома и в дополнительной сфере подработок. Исследование женского труда в позднее средневековье в европейском доиндустриальном пространстве еще продолжает опираться на два показателя: первый - труд дома, не интегрирующий в производственную деятельность мужчины, с которым женщина делит повседневное существование. И второе -работа маргинальная, промежуточная, низко квалифицированная или не квалифицированная, которая не могла быть слишком широко представлена в письменных источниках.

История скромных женских карьер, написанная на протяжении долгого времени, отличается в некоторой степени монотонностью и неизменностью. Все эпохи демонстрируют нам когорты прядильщиц, служанок, кормилиц; отмечается, что женщины подвизались в очень ограниченном числе ремесел, если не вписывались исключительно в сферу домашних дел или деятельности, связанной с их биологическими функциями. Участие женщин в сфере труда носило во времени колеблющийся характер из-за попыток этот труд как можно больше ограничить. Если бы труд женщин фигурировала в контексте особой значимости, он был бы гораздо лучше описана в источниках.

Ухудшение положения женского труда было обусловлено демографической ситуацией после чумы. Мужская работа начинает конкурировать с женским ручным трудом, и вытесняет их из секторов ремесленной активности, которые до этого, может быть, отличались смешанным характером труда, и это еще без учета патриархальных идеологических представлений о женщинах. В этом смысле К. Клапиш-Зубер считает, что в лучшем положении находились традиционно женское занятие - домашнее услужение, согласно вариациям контрактов флорентийских служанок между серединой XIV в. и первыми десятилетиями XVI в. Качество информации, которой снабжают нас хозяйственные книги флорентийских купцов, без сомнения, исключительное. Для большей части других секторов женской активности имеется серьезная проблема исторических источников, и мнение об отсутствии женщин в ручном труде не является поэтому достаточно доказанным.

По списку 1352 г. - текстильные ремесла: мойщицы шерсти, прядильщицы, ткачихи по шерсти и льну, сновальщицы, штопальщиц, портнихи, меховщицы, печатницы. Далее следует пищевое производство: содержание трактиров и мелкая торговля (булочницы, торговки отрубями, курами, глиняной посудой, зеленью и потрохами), содержательницы постоялых дворов и ночлежек, поварихи, банщицы. Также домашняя работа: няни, кормилицы, служанки. Среди прочих: домашние учительницы и медики, садовницы.

Работа же замужних женщин, неуловима во всей ее широте. Лишь очень редкие мужья иногда писали о работе своих жен, работающие замужние женщины по большей части отсутствуют в тех или иных списках населения. Нотариальные записи и другие источники содержат лишь некоторые заметки о труде отдельных женщин. В тосканских источниках XIV- XV вв. о женском труде упоминалось очень редко, а если такие упоминания и были, то они выглядели осудительными, в определенной мере хаотичными элементами в системе репрезентаций женских и семейных ролей. В глазах окружающих женский труд приобретал некоторую респектабельность лишь в том случае, когда исчезновение супруга делало ее работу неизбежной при условии, что она будет производить ее, не компрометируя честь покойного. Но разве не должна была вдова компенсировать этот недостаток, оставаясь «женщиной - наполовину мужчиной», то есть хозяйкой в доме, на плечах которой была семья.

Упоминание о женском заработке есть в поучительных трактатах. Франческо де Барберино в начале XIV в. писал: « Женщины в своем доме обитают благочестиво и в вере, разделяя время между набожностью и работами, проводя дни согласно ритму молитв и религиозных служб. После обеда для кошелька она работает, так тонко и прекрасно делает свою работу, что благодаря ее прилежанию получается прибыль. В праздники, когда она не может работать, свое время она посвящала чтению святых и добрых книг».

Итак, подводя итог, необходимо сделать следующие выводы: одной из самых важных функций женщины была функция управления хозяйством, слугами, домом, загородными поместьями. Женщины идентифицировали себя с домашним очагом. Многообразные функции по управлению домашним хозяйством лежали на их плечах, обеспечивая им возможность самореализации. Видимо, часто замужние женщины, подобно Маргарите Датини, стремились быть идеальными хозяйками, всесторонне обеспечить потребности семьи. И многие из них прославились именно благодаря своим качествам умелых хозяек, которые заслуживали почета и уважения со стороны семьи и общества.

 

Автор: Ануприенко И.А.