Преследование евреев и других жертв холокоста в Краснодарском крае

 

Сосредоточив на юге нашей страны крупные силы, гитлеровцы рвались на Кубань.

Гитлер недаром назвал Кубань крупнейшей в мире кладовой зерна. Но не только хлеб прельщал немецких оккупантов. На Кубани - развитое, мощное животноводство. На просторах ее полей произрастают ценнейшие культуры: хлопок, рис, кукуруза, подсолнечник, клещевина, соя и многие другие. Сады и виноградники Кубани дают обильные урожаи. Южная часть Краснодарского края богата лесом, чаем, орехом, субтропическими культурами - апельсинами, лимонами, мандаринами. Но и это еще не все. На Кубани, омываемой Черным и Азовскими морями, изобилие рыбы ценнейших пород. Кубань богата дичью, пушным зверем.

В планах немецких стратегов важное значение придавалось захвату крупных топливно-энергетических и продовольственных ресурсов Кубани. Как говорил Гитлер в одной из своих бесед, «Кавказ играет роль в наших расчетах в силу своей особой значительной роли крупного источника нефти. Если мы хотим получить оттуда нефть, мы должны взять Кавказ под самый строгий надзор».

К лету 1942 года на долю Северного Кавказа и Закавказья приходилось 86,5% общесоюзной добычи нефти, 65% природного газа, 56,6% марганцовой руды. Главным сырьевым природным богатством Северо-Кавказского региона была, конечно, нефть. Майкопское и Грозненское нефтяные месторождения входили в число ведущих в стране по запасам и качеству нефти. В предвоенные годы нефтяная промышленность Чечено-Ингушетии занимала второе место, а Кубани - третье место в Советском Союзе после Баку.

Северный Кавказ являлся для страны не только важным экономическим районом. К концу 30-х годов он превратился во всесоюзную здравницу, обладающую всемирно известными уникальными природными бальнеологическими и климатическими условиями, которые использовались для лечения советских граждан. На базе санаторно-курортных учреждений городов Кавказских Минеральных Вод и Сочи с лета 1941 года была развернута мощная госпитальная база, располагавшая лучшими в стране возможностями для лечения раненых и больных воинов Красной Армии.

В первые месяцы войны в Краснодарском крае было создано 145 госпиталей. Основная их масса располагалась в Сочи, Туапсе, Геленджике, Лазаревской, Адлере. Крупнейшей госпитальной базой стал Сочи. В 1942 году здесь лечилось несколько сотен тысяч раненых и больных воинов, 71% которых вернули в строй. Раненые прибывали из Одессы, Севастополя, позже из г. Новороссийска, с Северного Кавказа и из других регионов. В Сочи располагалась четверть всех созданных госпиталей Северного Кавказа.

После захвата немцами Ростова-на-Дону под непрерывными ударами немецких войск остатки армий разбитого Южного фронта быстро отходили за Дон. Но и здесь они не успевали привести себя в порядок и организовать прочную оборону. К тому же в предыдущих боях были потеряны все танки и артиллерия. Если в составе немецкой группы армий «А» к 25 июля насчитывалось более ИЗО танков и 4540 орудий и миномётов, то в войсках Южного фронта танков осталось всего 17, а орудий - 169. В артиллерийских частях 37-й армии вообще не осталось ни одного орудия.

Отступление советских войск по территории Кубани шло столь стремительно, что штаб Северо-Кавказского фронта всего за семь дней - со 2 по 9 августа был вынужден четыре раза менять места своего базирования. Вначале он находился в Краснодаре, а затем - в Ново-Кубанском, Белореченской и Хадыженском. Еще позже штаб фронта перебрался в село Георгиевское и, наконец, остановился в районе Туапсе.

1 августа немецкими войсками был оккупирован Белоглинский район, 2 августа - Новопокровский и Ильинский, 3 августа - Калниболотский, Крыловский, Кавказский, 4 августа - город Кропоткин, Ленинградский, Успенский и Штейнгартовский районы, 5 августа - Архангельский, Выселковский, Каневский, Новоминской, Староминской, Павловский, Новолеушковский, Красногвардейский, Сталинский сельский (ныне Крыловский), 6 августа - Брюховецкий, Роговской, Тимашевский, Кореновский, Гулькевичский, Курганинский, Щербиновский районы края.

Одновременно с ударом на Краснодар фашистские войска продолжали наступать на Армавирско-Майкопском направлении. 7 августа были заняты город Армавир, Гражданский, Лиманский, Тихорецкий, Лабинский, Новокубанский, Советский, Кошехабльский, Шовгеновский, Черноерковский, Кагановичский (ныне Красноармейский), Новотатаровский, Пластуновский (ныне Динской) районы, 8 августа - Мостовской, Темиргоевский, Тбилисский, Усть-Лабинский, Ивановский, Марьянский районы.

10 августа наши войска оставили Майкоп и Белореченскую. К середине месяца наступление немецко-фашистских войск было остановлено на рубеже поселка Хадыженского, станицы Самурской, южнее станиц Ключевой и Ставропольской. Подступы к горным проходам, ведущим на черноморское побережье, были перекрыты.

Ожесточенные бои развернулись за, столицу Кубани. Авиация противника совершала частые налеты на Краснодар, а в начале августа он стал подвергаться и артиллерийскому обстрелу. Возникали многочисленные пожары. 6-8 августа 1942 г. передовые части 17-й немецкой армии вышли к Краснодарскому оборонительному обводу, а к 10 августа заняли северо-восточную окраину города. Дивизии 58-й армии Северо-Кавказского фронта не смогли удержать Краснодар и в ночь с 11 на 12 августа отошли на левый берег реки Кубань. Захват Краснодара позволил войскам противника развить наступление в двух направлениях: через ст. Крымскую - на Новороссийск и через ст. Саратовскую и Горячий Ключ - на Туапсе. Противник рассчитывал, что отступление наших войск от краевого центра перерастет в бегство до самого побережья. Но этого не произошло. Наступавшие немецкие части были втянуты в десятки боев на развилках дорог, у населенных пунктов, на склонах высот.

17 августа был создан Новороссийский оборонительный район. После ожесточенных боев советские войска 11 сентября 1942 года оставили большую часть города и закрепились на юго-восточной окраине. С конца сентября противник вынужден был прекратить наступление и перейти к обороне.

Во второй половине августа большая часть края была оккупирована немецкими захватчиками, за исключением Адлерского, Геленджикского, Шапсугского (с мая 1945- Лазаревский) районов, городов Сочи, Геленджика, Туапсе.

В августе на территории края начинаются Армавирско-Майкопская, Новороссийская и Туапсинская оборонительйые операции войск Северо-Кавказского фронта (с 1 сентября 1942г. Черноморская группа войск Закавказского фронта). Они не позволили противнику прорваться в Закавказье.

С первых же месяцев войны Краснодарский край стал принимать и размещать эвакуированное население и предприятия, в основном с территории Украины, Белоруссии, Молдавской ССР и в Крыму.

В Справке Краснодарского Крайисполкома о размещении в крае эвакуированного населения по состоянию на 1 октября 1941 года говорится, что в Краснодарском крае было принято и размещено 218 169 человек, согласно спискам, в том числе мужчин - 74 026, женщин - 144 143. Из общего числа детей до семилетнего возраста - 12 960 и до 15-тилетнего - 13 056.

Партийные комитеты, исполкомы, собесы, военкоматы, хозяйства и просто рядовые жители края должны были безотлагательно решать проблему жилья, быта, устройства и помощи для десятков тысяч людей, обездоленных войной. К январю 1942 года край принял 226 тысяч граждан, эвакуированных из прифронтовой полосы. Из них, после того как в ноябре 1941 года боевые действия приблизились непосредственно к границам Кубани, 175 тысяч выехали в глубокий тыл. Остальные остались в крае. Из этих пятидесяти тысяч человек почти половина была дети: 10 373 - школьного возраста и 11 207 - дошкольного. Кроме того, в крае разместились 24 эвакуированных детских дома (3155 человек), 12 домов малютки (953 человека), Одесский университет с преподавательским составом и студентами, Крымский мединститут.

Весной 1942 года на Кубань пошли эшелоны с жителями блокадного Ленинграда. Только в апреле 1942 года в крае было размещено более 36 тыс. эвакуированных ленинградцев, в том числе,10 тысяч детей. По мере приближения линии фронта к Краснодарскому краю количество эвакуированных и беженцев значительно увеличилось.

Времени на проведение всех эвакуационных мероприятий было катастрофически мало.

В подходе к этому вопросу руководители районов Северного Кавказа руководствовались не какими-то собственными приоритетами, а лишь выполняли - директивные указания Москвы. Еще в самом начале войны, 27 июня 1941 г., ЦК ВКП (б) и СНК СССР в совместном постановлении определили очередность эвакуации из прифронтовых районов самых важных категорий и групп материальных ресурсов. В этом документе, который рассылался в союзные республики, области и края, находившиеся под угрозой вторжения немецких войск, на первом месте по важности стоял следующий пункт: «В первую очередь эвакуации подлежат: важнейшие промышленные ценности (оборудование - важнейшие станки и машины), ценные сырьевые ресурсы и продовольствие (цветные металлы, горючее, хлеб) и другие ценности, имеющие государственное значение».

И только во вторую очередь эвакуации подлежали различные категории населения. При этом они четко подразделялись на три группы: «квалифицированные рабочие, инженеры и служащие вместе с эвакуированными с фронта предприятиями, население, в первую очередь, молодежь, годная для военной службы, ответственные советские и партийные работники». О других категориях населения - рабочих, колхозниках, представителях интеллигенции, пенсионерах, детях и т.д. в этом документе нет ни слова.

Крайком ВКП(б) и крайисполком только 17 июля 1942 года представили в комиссию по эвакуации при ГКО (Государственный комитет обороны) записку с просьбой разрешить эвакуацию первой очереди (Азово-Черноморское побережье и северная часть края) сроком до 1 августа 1942 г., 22 июля была представлена записка об эвакуации второй очереди (центральная часть края) со сроком до 10 августа 1942.г. и третьей очереди (юго-восточная часть края) со сроком до 20 августа 1942 г.

Рассмотрение вопросов эвакуации края затянулось, и почти все постановления Комиссии по эвакуации при ГКО были приняты с 28 июля по 4 августа с.г. и крайкомом партии получены только 3-7 августа, т.е. тогда, когда важнейшие железнодорожные узлы: Тихорецкая, Кавказский и Армавирский находились под непосредственной бомбардировкой вражеской авиации, когда жизнь этих узлов была полностью парализована из-за отсутствия прикрытия с воздуха. Вагонный парк в результате сосредоточился на линиях Кавказская-Новороссийск и Армавир-Туапсе, примерно, в количестве 6 500 вагонов.

Таким образом, эвакуация населения из Краснодарского края началась с большим опозданием. 4 августа, когда принималось это решение, ожесточенные бои шли уже на подступах к Краснодару, а северные и северо-западные районы края были оккупированы.

Точно известно, что к началу сентября 1942 г. из Краснодарского края было эвакуировано свыше 100 тысяч человек.

Эвакуированные были, главным образом, членами семей командного состава Красной Армии, партийного и советского актива края, квалифицированные рабочие, специалисты и служащие, работники НКВД. Помимо этого, десятки тысяч людей выезжали и уходили самостоятельно разными путями от надвигавшегося фронта. Точное их количество вряд ли можно было тогда подсчитать.

Значительную часть всех эвакуированных составляли евреи. Численность еврейского населения Кубани по материалам переписей 1926 и 1939 годов составляла: 1926 г. - 5613 человек, 1939 г. - 7351 человек, которые в массе своей проживали в городах. Наиболее крупными центрами сосредоточения евреев были города Краснодар (31 % всех евреев округа) и Новороссийск (34 %).

По состоянию на 15 августа 1941 г. из прифронтовой полосы на Кубань прибыло свыше 218 тысяч беженцев, спасавшихся от немецкой армии. Евреев среди них было 160 тысяч человек или 73% от общего числа эвакуированных. Летом 1942 г. из восточных областей Украины, из Крыма и Ростовской области на Северный Кавказ прибыли еще сотни тысяч эвакуированных, граждан. Еврейские семьи были напуганы уже ставшими известными зверствами гитлеровцев, их бесчеловечной политикой поголовного уничтожения еврейского населения. Поэтому они проявляли наибольшую активность в ходе проведения эвакуации, стремясь любым способом и как можно скорее уехать дальше на восток. По свидетельству очевидцев стихийная эвакуация населения началась, за несколько недель до официально утвержденной. И первыми забеспокоились еврейские семьи, эвакуированные в краевой центр из Украины.

Одним из вожделенных пунктов безопасности для евреев был город Красноводск Казахской ССР. Туда можно было попасть только морем - на паромах и пароходах через Каспий. О некоторых деталях такой морской эвакуации в августе 1942 г. свидетельствовал анонимный автор в таганрогской оккупационной газете «Новое слово»: «я был в Махачкале. Евреи узнали о крахе (поражении советских войск под Ростовом-на-Дону в конце июля 1942 г.) раньше всех и массами устремились со всего Северного Кавказа в Махачкалу. Евреев начали вывозить пароходами. Очередь к пристани тянулась на 8-10 км, а в момент взятия Ставрополя, говорят, достигала 30 км.».

Подводя итоги, отметим, прежде всего, что эвакуация с территории Северного Кавказа городского и сельского населения проходила летом 1942 г. не организованно и в условиях острого дефицита времени и транспорта. Как известно, Сталин не давал в годы войны разрешения на заблаговременное ее проведение во избежание роста панического настроения в отступавших частях Красной Армии и среди местного населения. Отсюда и многие издержки, и недочеты в проведении эвакуационных мероприятий.

При осуществлении эвакуации вывозу в тыловые районы страны подлежали в первую очередь не жители городов и сельских населенных пунктов, а промышленное оборудование, сырье и общественный скот. Такие приоритеты наглядно характеризуют отношение политического руководства Советского Союза к своим гражданам. И на фронте, и в тылу народ не жалели, исходя из твердого убеждения, что людские ресурсы в стране неисчерпаемы.

Из-за грубых просчетов в определении начала сроков эвакуации населения местные органы власти не смогли решить проблему по своевременному вывозу с территории Северного Кавказа в глубокий тыл еврейского населения. Хотя к лету 1942 г. уже было известно о той политике геноцида, которую проводили гитлеровцы по отношению к евреям. Следствием такого равнодушного отношения местных органов власти к этому вопросу стала гибель десятков тысяч евреев, уничтоженных в городах, станицах и селах Северо-Кавказского региона.

Не организованно и с большими жертвами прошел процесс вывоза в тыл детских учреждений. Это были ранее эвакуированные на Северный Кавказ из других районов страны, а также местные детские дома с тысячами воспитанников. Можно сказать, что такое безответственное отношение партийных и советских органов власти к судьбе детей явилось самым ярким показателем полной их неспособности эффективно действовать в чрезвычайных условиях военного времени.

Обобщая все изложенные факты, можно утверждать, что руководители органов власти Краснодарского края не сумели в должной мере справиться с задачей эвакуации в тыловые районы СССР различных категорий местного населения. Это приходится признать с большим сожалением и недоумением, так как уже имелся богатый опыт эвакуации населения из западных районов страны летом и осенью 1941 г. Но, как показала история проведения эвакуационного процесса в регионе, этот опыт не был востребован и не научил местных руководителей делать соответствующие выводы. Впрочем, еще большую беспомощность в определении реальных сроков начала вывоза людей из прифронтовых районов, которым угрожал враг, продемонстрировала центральная власть и, в первую очередь, Сталин, от которого зависело тогда решение любого вопроса.

С первых дней оккупации немецко-фашистские захватчики приступили к организации в крае административных органов: военного управления, комендатуры, жандармерии и гражданского самоуправления.

10 августа в Краснодаре состоялось городское собрание «общественности», созванное немецким полевым комендантом. На нем присутствовало  25-30 человек из числа антисоветских настроенных представителей местной интеллигенции, главным образом работников коллегии адвокатов и преподавателей педагогического института. Комендант, ознакомив собравшихся с порядком управления в оккупированных областях, предложил выдвинуть кандидатуру на пост бургомистра города (не моложе 25 лет, не коммунист и не еврей). Адвокат А.Г. Важливцев предложил кандидатуру, своего коллеги - М.А. Воронкова (который на данном собрании отсутствовал), на следующий день «общественность»« собралась вторично, и Воронков был утвержден бургомистром.

Вскоре были созданы городская и четыре подчиненные ей районные управы. В ведении горуправы находились управления: полиции, юстиции, финансов, промышленности, отделы жилищный, регистрационный, личного состава, редакция и издательство газеты «Кубань» и т. д.

Составной частью городской оккупационной структуры управления, хотя и действовавшей чаще всего самостоятельно, являлись полицейские органы, карательные учреждения и служба безопасности. Согласно указу Гитлера от 17 мая 1941 г. она была сосредоточена в руках Гиммлера как рейхсфюрера СС и начальника полиции Германии. Должность начальника СС и полиции рейхскомиссариата «Кавказ» занял обергруппенфюрер Корзерман. На него были возложены обязанности по охране в оккупированных районах Северного Кавказа всех важных военных и гражданских объектов, наблюдение за населением городов и сел, ликвидация враждебных. Германии лиц: коммунистов, партизан и подпольщиков, работников НКВД, евреев. В проведении всех этих акций Корзерман опирался на разветвленный и многочисленный репрессивно-карательный аппарат.

Городские управы в лице бургомистров могли давать распорядительные указания только городской вспомогательной полиции, да и то лишь по узкому кругу вопросов. Ее руководители и рядовые сотрудники-полицейские («полицаи»). были советскими гражданами, перешедшими на службу к немцам. Начальник полиции занимал важное место в структуре всех органов управления в городе. Скажем, в Прикумске единственным заместителем городского головы был именно начальник полиции города •.

Следует подчеркнуть одну характерную особенность в структурном построении и ведомственной подчиненности различных учреждений оккупационного режима на Северном Кавказе. Здесь полицейские службы, как уже отмечалось, чаще всего подчинялись бургомистрам городов. В то же время в других оккупированных районах СCCP ситуация была другой. М.И. Семиряга видел ее так: «В городах полицейское управление обычно не входило в состав управ и выполняло указания непосредственно комендантов».

Полицейские были постоянными участниками всех акций по уничтожению приговоренных к смерти граждан. Гитлеровцы привлекали их для конвоирования арестованных и оцепления мест казни. Нередко гестаповцы требовали, чтобы полицейские вместе с ними принимали непосредственное участие в расстрелах советских граждан. Это была своего рода проверка на готовность сотрудников (полиции выполнить любое приказание оккупантов. После таких экзекуций полицейские становились палачами, и обратно к своим у них дороги уже не было.

В августе 1942 г. из Ростова-на-Дону в Краснодар прибыла зондеркоманда СС 10-а. Ее штатные сотрудники выполняли контрразведывательную, но, главным образом, карательную работу на оккупированных землях Кубани. Они. являлись кадровыми офицерами гестапо. Начальником указанной зондеркоманды являлся шеф гестапо - немецкий полковник Кристман, а его непосредственными помощниками в деле истребления советских людей были немецкие офицеры: Раббе, Босс, Сарго, Саль.ге, Ган, Эрих Мейер, Пашен, Винц, Ганс Мюнстер, немецкие военные врачи тюрьмы и гестапо - Герц и Шустер, а также сотрудники гестапо - переводчики Якоб Эйнс и Шертерпан.

Кроме того, были завербованы гестапо и принимали участие во всех зверствах предатели: Тищенко В., Тучков Г., Речкалов И., Ластовина М., Пушкарев Н., Мисан Г., Напцок Ю., Парамонов И., Котомцев И., Павлов В.Кладов И..В течение полугода совместно с палачами-гестаповцами они истребляли женщин, стариков, детей, попавших в плен военнослужащих Красной Армии.

После освобождения Краснодара советскими войсками в феврале 1943 г. сотрудники госбезопасности в короткий срок сумели разыскать и арестовать всех 11 полицейских-предателей. В июне 1943 г., когда еще шла битва за Кавказ, впервые с начала войны в Краснодаре прошел открытый судебный процесс над пособниками оккупантов. По приговору Военного трибунала восемь бывших полицаев были повешены, а трое получили по 20 лет тюремного заключения. Ход суда широко освещался средствами массовой информации не только в СССР. Отклики этот процесс получил и в зарубежной печати, поэтому на международном Нюрнбергском процессе над главными нацистскими преступниками материалы Краснодарского судебного дела, были приобщены к документам о преступлениях гитлеровских палачей и их пособников против человечества.

Во всяком случае, изменив Родине и став полицейскими, они теперь страстно хотели укрепления «нового порядка» и связывали с немцами свою дальнейшую судьбу. Такая категория полицейских всячески выслуживалась перед своими новыми хозяевами, старательно, даже с особым рвением, выполняя все приказы и распоряжения фашистских оккупационных властей. Именно из их числа выделялись палачи и садисты, не щадившие арестованных советских граждан, применявшие при пытках все изуверские методы дознания. В селе Ворошиловском на Кубани начальник местной полиции В. Коломийцев издевался над односельчанами, особенно семьями военнослужащих Красной Армии, лично участвовал в расправах над еврейским населением и партизанами.

Для уничтожения своих жертв на территории Краснодарского края карательными органами активно использовалась «душегубка». Уже в конце августа 1942 года размещавшаяся в Краснодаре зондеркоманда СС-10а применила здесь машину смерти - душегубку. С этого времени душегубка работала регулярно, по несколько раз в неделю, а с января 1943 года - по два-три раза в день.

Это был крытый 6-7-митонный грузовик темно-серого цвета с дизельным двигателем. Машина была обита внутри оцинкованным железом и снабжена в задней части кузова двустворчатой, герметически закрывающейся дверью. На полу кузова имелась решетка, под которой проходила труба с отверстиями, соединявшаяся с выхлопной трубой дизель-мотора, отработанные газы которого, содержащие окись углерода высокой концентрации, поступали в кузов машины и вызывали быстрое отравление запертых там людей.

При посадке в машины, немцы раздевали свои жертвы, заявляя им, что везут в баню, а вещи остаются для дезинфекции. В машину загружалось до 60-80 человек, все вместе - мужчины, женщины, дети. Погрузкой обычно руководил заместитель шефа гестапо, он же начальник тюрьмы капитан Раббе. Простояв несколько минут во дворе гестапо, машина направлялась к противотанковому рву, расположенному за заводом измерительных приборов. Ее сопровождал конвой полицейских из зондеркоманды СС 10-а. У противотанкового рва производилась разгрузка и закапывание трупов.

Обвиняемый Пушкарев полностью подтверждает показания других обвиняемых о «душегубках». Его показания особенно важны, так как он принимал непосредственное участие в погрузке арестованных в эти страшные машины.

«Руководили погрузкой, - показывает Пушкарев, - Кристман, Раббе, Ган, доктор Герц и другие немецкие офицеры. Сначала в машины загоняли женщин, потом мужчин. При мне в машину бросили 11 детей, в том числе грудных. Стоял невообразимый плач и стон. Кто сопротивлялся, тех избивали до полусмерти и бросали в машину насильно. Затем запирали дверь и включали мотор». Отступая под ударами Красной армии, чтобы скрыть следы своих преступлений, немцы сожгли серую «душегубку».

В конце июля - начале августа 1942 г. при вступлении немецких войск на территорию Краснодарского края германское военное командование издало целый ряд директивных документов, адресованных местному населению. В них разъяснялась цель пребывания вермахта на Кавказе - уничтожение большевизма, а также давались первые распоряжения относительно создания новой структуры власти. В этой связи любопытным по содержанию выглядит текст воззвания главнокомандующего германской армии к населению Кавказа, датированный началом августа 1942 г. В нем, в частности, говорится: «Все коммунистические и еврейские органы прекращают свою работу». На Северном Кавказе ни до войны, ни в ходе войны никаких еврейских органов власти, естественно, не было. Следовательно, имелись в виду партийные и советские работники, евреи по национальности, занимавшие различные руководящие посты в краях, автономных республиках и автономных областях Северного Кавказа. Но население тем самым подводилось к мысли о засилии евреев во всех структурах советской власти, что, якобы, негативно сказывалось на жизни местных народов.

Однако уровень многих подготовленных печатных материалов оказался невысок. По воспоминаниям советских военнопленных, первые немецкие листовки были настолько безграмотными, что их приходилось считать плодом какого-то недоразумения. Некоторые фронтовики высказывали даже такое предположение: «Это, дескать, кто-то из наших попал в плен и пишет для немцев всякую чепуху. Немцы-то русского языка не знают». Вот, например, полное содержание одной из листовок: «Бей жида-политрука морда просит кирпича».

На оккупированной территории издавалась и другая печатная продукция: книги и брошюры, пропагандировавшие национал-социалистическое мировоззрение («Адольф Гитлер и дети», «Гитлер-освободитель», «Труд в Германии»), антисемитская литература («Еврейский вопрос», «Протоколы сионских мудрецов»), русско-немецкие словари, календари. Таким образом, вся эта литература была пропагандистского характера. Следуя установкам нацистской пропаганды, оккупанты неоднократно подчеркивали «еврейский характер» большевистской власти.

Тщательно и ответственно подходили немецкие власти к такому важному вопросу, как регистрация населения в городах и в сельской местности. Обладая полной информацией обо всех жителях, оставшихся на оккупированных территориях, фашисты могли держать их под постоянным контролем, пресекая любые враждебные действия по отношению к «новому порядку». Регистрация помогала выявить грамотных специалистов, которые направлялись в учреждения, организации и на предприятия, работавшие в условиях оккупационного режима. Кроме того, зарегистрированное население являлось своеобразной базой данных для отбора граждан, отправляемых на работы в Германию.

В Краснодарском крае в станице Пашковской всех жителей немецкие власти разделили на четыре категории. По сообщениям партизанской разведки: «Первая и вторая категории - рабочие, крестьяне и служащие без особых подозрений, допускающиеся в органы управления, третья группа советские работники, не участвовавшие во взрывах и репрессиях, могут, якобы, везде работать, но не могут быть допущены в органы управления, четвертая группа - евреи и активные работники, которые, якобы, могут быть допущены только на черновые, тяжелые работы».

В самом Краснодаре городская и районные управы по указанию оккупационных властей в декабре 1942 г. составили три списка жителей города. В списке № 1 регистрировали всех граждан, которые проживали в краевом центре с довоенного времени. Исключение составляли политически неблагонадежные элементы. В список № 2 включались все лица, поселившиеся в Краснодаре после 22 июня 1941 г. Список № 3 открыто нигде не оглашался. В него заносились все данные о гражданах, которые подлежали аресту и уничтожению карательными оккупационными структурами.

Более подробную информацию, касающуюся списка №3, можно почерпнуть из служебного наставления германской комендатуры от 12 августа 1942 г. Оно было адресовано старостам и городским головам той части Кабардино-Балкарии, которая к этому времени была оккупирована немецкими войсками. Служебное наставление «О порядке регистрации населения и выдачи удостоверений личности» детально регламентировало все действия местных гражданских властей в проведении этой работы. Список № 3 в данном наставлении проходит под грифом «Особый список». В нем говорится, что отдельно должны быть отмечены следующие категории лиц: «а) жиды, б) иностранцы, в) красноармейцы, г) партизаны, д) коммунисты, е) политически неблагонадежные, ж) уголовные преступники». Старосты и городские головы обязывались вести «Особый список» лично и хранить его в надежном месте. По первому требованию немецкого командования списки предъявлялись: «военно-контрольным органам или же германской полиции и германской службе охраны (СД)».

Отдельным списком старосты, городские головы и бургомистры фиксировали немецкое население. В таком списке, передаваемом военным комендантам городов, указывалась подробно вся информация о немецких жителях: фамилия, место рождения и место жительства.

Первыми жертвами фашистов стали евреи. В Армавире, Краснодаре и Новороссийске были созданы Еврейские комитеты. Обозначение евреев шестиконечными звездами зафиксировано в Армавире (желтого цвета), ст. Лабинская (белого цвета) и ст. Ново-Деревянковская (белые повязки с красными звездами).

Гетто, так же, как и в Ростовской области, не создавалось, и уничтожение евреев шло быстрыми темпами. Но иногда создавались так называемые временные гетто. Евреев собирали в один дом, где они жили некоторое время. Немцы их использовали как бесплатную рабочую силу на тяжелых работах. Но в дальнейшем все евреи были уничтожены.

Количество еврейских жертв было весьма значительным. В первые дни оккупации в г. Краснодаре появились обращения ко всем евреям с подписью виолончелиста Вилика, который сам был евреем. В них были призывы ко всем евреям явиться с детьми и самыми ценными вещами для регистрации. Собравшихся во дворе гестапо евреев больше никто не видел.

Профессора музыки Вилика Наума Исааковича немцы назначили старейшиной еврейской и караимской общин.

16 августа к Вилику явился гестаповец, предложил стать старейшиной среди евреев и провести их регистрацию. Вилик отказался. Но немец вежливо настаивал, добавив, что если Вилик не согласится сам, немецкое командование прикажет ему это сделать. Немец уверял, что евреев никто обижать не собирается, рассказывал, что в «Таганроге евреям также отвели отдельный квартал, и они там, в полной безопасности живут и занимаются своим делом. Делается это во избежание какого-либо выпада со стороны немецких солдат по отношению к евреям, что является для немецкого командования весьма нежелательным». Вилика терзали сомнения в правдивости обещаний фашистов. Он попытался покончить жизнь самоубийством, бросившись в колодец, но его спасли.

Утром 17 августа Вилику домой привезли пачку воззваний к еврейскому населению за подписью его самого, где евреи приглашались 19 и 20 августа на регистрацию. Расклеивать воззвания должны были только евреи. 21 августа всех евреев собрали на сборном пункте (ул. Базарная, 30).

На сборном пункте за столами, стоявшими среди двора, сидели немецкие офицеры и проверяли пришедших по списку. Если обнаруживалось, что родители оставили ребенка дома или у соседей, офицеры немедленно посылали за ним машину и привозили его на сборный пункт. Затем каждые 15-20 минут к пункту начали подходить грузовые машины. Людям приказывали садиться, и машины отъезжали. А увозили их за рощу, и там целыми семьями расстреливали. К вечеру все было кончено. Так, в течение двух дней оккупанты уничтожили все еврейское население Краснодара - свыше 1000 человек.

На следующий день гестаповцы с утра разъезжали по квартирам и «дополнительно» хватали тех, кто значился в списках зарегистрированных, но на сборный пункт не явился. С ними расправились на день позже.

В ст. Ладожской немецкие изверги утопили в реке Кубань около 3000 евреев. Многим из них связывали руки и сбрасывали в реку живыми вместе с детьми.

Такую картину можно было наблюдать в каждом населенном пункте. В результате тотального преследования было практически полностью уничтожено еврейское население в Краснодарском крае.

Массовый расстрел евреев Краснодарского края (в большинстве своем - эвакуированных) произошел в начале августа 1942г. в с. Белая Глина -погибло более 3000 человек. 17 августа 21 человек был расстрелян в совхозе «Тимашевец» Тимашевского района. Вскоре на х. Безлесный казнили 75 эвакуированных и в ст. Днепровской Тимашевского р-на - 75 евреев. 5 евреев погибли в ст. Алексеевская и около 10 - в с. Новопавском Белоглинского р-на, 7 - в с. Первомайском Варниковского р-на, 150 - в ст. Гулькевич, 72 - в с. Джеганка Анапского р-на, 64 - в ст. Отрадной Архангельского р-на, 494 (из них 8 местных) - в ст. Ильинской, 316 евреев - в ст. Тихорецкой, в конце августа 36 эвакуированных евреев были убиты в ст. Кужорская Армавирского р-на.

В Краснодаре свыше 3000 евреев были убиты 21 августа 1942г. Одновременно были расстреляны все караимы. Уничтожению предшествовал сбор всех местных и эвакуированных евреев в «тупиковом переулке», где их содержали под охраной без пищи и воды.

Тогда же начались расстрелы в ст. Усть-Лабинской, но большую часть евреев убили позднее. В конце августа - начале сентября полицейские привезли для уничтожения в ст. Сергиевскую 92 еврея.

Таким образом, в августе было уничтожено около 7400 евреев.

В сентябре самый массовый расстрел евреев на территории края имел место в ст. Темиргоевской и ее окрестностях. Здесь, в районе кирпичного завода и совхоза им. Сталина, были уничтожены 3000 человек.

Евреев собрали в помещении полиции ст. Петропавловской по ул. Красная 19, где 16 сентября забрали одежду и продукты, а затем вывезли на расстрел.

В этом же месяце продолжались расстрелы в городах края. Так, 539 евреев расстреляли в Армавире, где перед уничтожением их согнали в район кирпичного завода под предлогом «переселения в малозаселенные области». Среди убитых было немало врачей, а также 14 детей из детского дома.

22 сентября (по другим данным 16 октября) были расстреляны более 1000 евреев Новороссийска. Перед расстрелом их оцепили автоматчики, которые отобрали ценные вещи. Здесь же вместе с детьми-евреями расстреляли их русскую мать Валентину Розенберг «за то, что замужем за евреем».

Около 200 евреев погибли в станицах Ново-Щербиновской (105 женщин, 55 детей в возрасте от 2-х до 14 лет, 55 мужчин), Абинской и Белореченской. Около 50 евреев расстреляли в Коктебельском районе и ст. Динская. Около 20 - в ст. Ярославской. Расстрелы проходили также в ст.

Михайловской (19), в ст. Бесскорбная (15) . 10 эвакуированных евреев расстреляли на х. Зубов Удобненского района. 16 сентября в ст. Удобной прошел первый расстрел, жертвами которого стали 19 евреев. Всего в сентябре было убито свыше 5100 евреев.

В октябре продолжился расстрел евреев в ст. Удобная: 369 человек погибли в районе совхоза им. Молотова, 150 евреев уничтожили в ст. Григориполисской Новоалексеевского района, около 100 - в ст. Дондуковская и Ленинградская. Сорок евреев расстреляли в ст. Ново-Деревянковская (они были арестованы ночью 24 октября, у них отняли ценные вещи), 11 человек (2 семьи и 6 детей из детского дома) - в ст. Шевченковской в Адыгее, 7 евреев арестовали на х. Пролетарский и расстреляли в ст. Тимашевской.

Всего в октябре погибло свыше 750 евреев.

В ноябре около 300 евреев были уничтожены в ст. Усть-Лабинской. Среди них идентифицированы по полу и возрасту 1403 человек (316 мужчин, 793 женщины, 294 ребенка), которые были беженцами или эвакуированными. На месте казни сохранились документы 17 евреев - жителей России (Ростова, Воронежской области), Крыма (Евпатории), Украины (Киева, Одессы, Запорожья), Белоруссии (Мозыра, Мышловичей).

29 евреев убили в ходе повторного расстрела станицы Ярославская. Еще 42 еврея расстреляли в ст. Новоминская (после трехнедельного ареста, возможно, что узники находились на принудительных работах «во временном гетто» или тюрьме).

Тремя партиями были расстреляны 316 евреев в Тихорецке. Перед казнью их собрали в подвале в здании полиции. Троим удалось бежать. Несколько сот эвакуированных евреев расстреляли в Ейске. Всего в ноябре погибло 3700 евреев.

Около 3000 евреев при участии местной полиции были расстреляны 17 декабря в ст. Ладожской. Особо зверствовал полицай Птухин, зарезавший ножом пятилетнего Давида, его мать и еще трех человек. Это был последний массовый расстрел на территории края. Лишь одному Л.Б. Борохову, беженцу из Молдавии, удалось скрыться. Данные о количестве жертв зафиксированы с его слов.

Можно предположить, что евреи использовались здесь в трудовых лагерях (скорее всего на сельхоз работах).

400 евреев после избиений, издевательств погибли в ст. Лабинской. 8 декабря их собрали в тюрьме и ровно через неделю расстреляли. Расстрелом руководил начальник местной полиции. Кроме того, 70 евреев уничтожили в ст. Гиагинской, 30 - в ст. Советской Армавирского района (здесь евреев несколько месяцев использовали на сельхоз работах - вариант рабочего лагеря). Они были уничтожены 30 декабря 1942г.

Всего же в декабре было уничтожено около 3500 евреев.

Среди расстрелянных евреев Краснодарского края было очень много детей, прежде всего эвакуированных. В августе 1942г. нацисты пришли в детский дом в Армавире, который был эвакуирован из Одессы. Среди воспитанников около 70 % детей составляли евреи. Здесь работали также 6 евреев-воспитателей. Усилиями заведующей часть детей отдали на усыновление местным жителям, но 28 детей осталось. Карателей удалось убедить в том, что половина из них русские, однако 14 еврейских детей от 4- до 9 лет были расстреляны.

В конце октября 1942г. 11 еврейских детей из одесского детского дома № 6 вместе со своей воспитательницей, бывшей зам. директора этого детдома Зинаидой Борисовной Ривкиной, были уничтожены в машине-душегубке в ст. Бесскорбная. Свидетели вспоминали, что в этот день в детский дом вошли два гестаповца с переводчиком и потребовали у директора выдать 40 еврейских детей. У них был список воспитанников. Дальнейшие события этого дня изложены в показаниях свидетелей:

«Детей собрали в одну комнату и стали расспрашивать: у кого из них родители евреи. Отобрав, таким образом, одиннадцать человек детей-евреев, остальных детей гестаповцы выслали из комнаты. После этого подошла к детскому дому черная крытая немецкая автомашина типа «душегубка» и в нее посадили всех 11 детей. Когда дети начали кричать, один гестаповец сказал: «Не плачьте, вас повезут в отдельный детский дом. Здесь вам плохо, а там будет хорошо». В автомашине уже находилась еврейская семья -Ривкина Зинаида Борисовна,. ее брат Ривкин Давид Борисович и их мать, Ривкина, а также еще один еврей неизвестной фамилии. Когда детей посадили в автомашину, гестаповец стал закрывать дверку, Ривкина З.Б. попросила не закрывать дверку, так как дышать будет нечем, он немного оставил ее приоткрытой, а когда шофер завел мотор автомашины, гестаповец захлопнул дверку и замкнул на замок. Машина сейчас же ушла из детского дома в сторону г. Армавира».

В Краснодарском архиве сохранились фамилии, имена и возраст детей. Из них: восемь девочек в возрасте от 10 до 17 лет (причем четыре были старше 14 лет) и два мальчика, 10 и 12 лет. Имя еще одного 12-летнего воспитанника не указано. Дети отправились в свой последний путь вместе с воспитательницей, Зинаидой Борисовной, которая до последней минуты успокаивала и утешала их.

Всего на территории Краснодарского края погибло около 20 500 евреев.

Кроме еврейского населения, на Кубани подверглись уничтожению душевнобольные, инвалиды.

В августе 1942 г. в Краснодарскую городскую больницу приехал врач гестапо немец Герц, который собрал сведения о численности и составе больных. Вскоре после этого Герц приехал в эту больницу с несколькими немецкими офицерами, которые осмотрели больницу и уехали.

22 августа Герц явился к главному врачу больницы доктору Башлаеву и объявил ему и другим врачам, что, согласно установке, полученной от немецкого командования, больные должны быть «убраны» из больницы.

Вскоре во двор больницы прибыла «душегубка», куда начали насильно загонять больных.

В первый рейс было погружено около 80 человек, машина ушла и вскоре вернулась. В течение последующих двух часов машина сделала четыре рейса, забрав 320 больных, которые все были умерщвлены указанным выше способом, а трупы их были выброшены в противотанковый ров у завода измерительных приборов.

Однажды в момент погрузки больных в машину на территорию больницы явился за справкой задолго до того выписавшийся из больницы житель г. Краснодара Иван Иванович Котов. Один из немецких офицеров, наблюдавших за погрузкой, увидев Котова, схватил его и втолкнул в «душегубку». В дальнейшем, когда дверь машины захлопнулась и машина двинулась, Котов, почувствовав удушье, порвал сорочку и, смочив ее собственной мочой, закрыл себе рот и нос. Через некоторое время он впал в бессознательное состояние и очнулся уже в противотанковом рву, где он лежал среди беспорядочно сваленных трупов. Выбравшись из рва, Котов возвратился домой.

На следствии Котов показал:

«.Немец, стоявший у машины, с непонятыми мне выкриками бросился на меня, схватил сзади за воротник пиджака и втолкнул меня в машину. Когда я был брошен в машину, там уже находилось много людей. Сколько их было, не могу сказать. Здесь были мужчины и женщины. В машине было очень тесно. Люди стояли, прижавшись, друг к другу. В машине стояли стоны, крик, плач, люди совершенно обезумели, видимо, предчувствуя, что немецкие варвары готовят нам кошмарные пытки и смерть. За мной в машину были брошены еще человек пять, после чего дверь машины захлопнулась, и через несколько минут машина двинулась с места. Во время движения я почувствовал, что начинаю задыхаться. Я сорвал с себя рубашку, смочил ее мочой и закрыл ею рот и нос, после этого я сразу почувствовал облегчение».

После истребления больных Краснодарской больницы в ней было оставлено лишь двадцать коек, на которые принимались новые больные. Однако фактически это отделение больницы явилось ловушкой, так как врач гестапо Герц дважды приезжал за новыми больными, поступавшими в это отделение, и также увозил их в «душегубке».

5 сентября 1942 г. этот же гестаповец Герц явился в Березанскую лечебную колонию и объявил главврачу этой колонии Кирееву в присутствии врача Шаповаловой, что 7 сентября прибудет машина за больными, которых также нужно истребить.

Киреев попросил Герца не забирать хотя бы выздоравливающих, занятых на сельскохозяйственных работах. Герц на это согласился и дал распоряжение выздоравливающих вывести в отдельное помещение. Утром 7 сентября «душегубка» прибыла в колонию, и в нее начали грузить больных женщин, предварительно раздевая их донага. Многие из больных пытались сопротивляться, но их силой заталкивали в «душегубку».

В общей сложности из Березанской колонии было, таким образом, вывезено и истреблено 320 больных, трупы которых были засыпаны в противотанковом рву, расположенном в пяти километрах от колонии.

Через несколько дней после этого в колонию прибыла группа немцев, во главе с офицером из гестапо Гансом Мюнстером. Эта группа разграбила все материальные ценности и продукты, принадлежащие колонии.

В сентябре 1942 г. немцы таким же образом организовали истребление больных детей, находившихся в детской краевой больнице, помещающейся на хуторе Третья речка Кочеты Усть-Лабинского района Краснодарского края. В указанной больнице поселились офицер гестапо Эрих Менер и переводчик Якоб Эйнс.

21 сентября 1942 г. к больнице подъехала одна «душегубка» и одна легковая машина, в которой прибыл врач Герц и с ним еще несколько немцев. В «душегубку» были помещены в одних трусиках помещены 42 больных ребенка, которые были истреблены указанным выше способом.

Трупики детей были сброшены в специальную большую яму, вырытую еще за несколько дней до этого в районе- хутора «Чернышевка» местными жителями, по приказанию Мейера и Эйкса якобы для установки зенитного орудия.

В г. Ейске Краснодарского края 9 и 10 октября 1942 года нацисты удушили в «душегубках» 214 больных детей, эвакуированных сюда из Симферополя.

Таким бесчеловечным образом реализовывалась фашистская программа эвтаназии, т.е. физическое истребление неизлечимо больных людей, являвшаяся составной частью расовой политики нацистов. Секретный указ о начале действия этой программы Гитлер подписал еще 1 сентября 1939 года. В то же время на Северном Кавказе в ряде случаев имели место факты, когда фашисты больным детям оказывали помощь медикаментами, продовольствием, предоставлением помещений под больницы.

Контрнаступление советских войск в ноябре 1942г. под Сталинградом создало условия для освобождения Северного Кавказа. В январе 1943г. начали наступление войска Южного и Закавказского фронтов. 23 января наши войска заняли Армавир, 29 января - Кропоткин, 30 января - Майкоп и Тихорецк, 6 февраля - Ейск, 12 февраля - Краснодар. 9 октября 1943 года завершилось освобождение Кубани.

Для установления и расследования злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников 29 апреля 1943 года была создана краевая комиссия. По собранным данным, в крае были уничтожены 61 540 человек, из которых более 58 тысяч жертв опознать не удалось.

На временно оккупированной территории Краснодарского края было практически полностью истреблено все еврейское население, а также инвалиды и душевнобольные. Уничтожение жертв холокоста осуществлялось с первых же дней оккупации быстрыми темпами и более открыто, чем в Ставропольском крае. Гетто на территории Кубани не создавалось, так же как и в Ростовской области.

 

Автор: Войтенко Е.А.