26.10.2011 11860

История возникновения и развития российского законодательства об ответственности за незаконный оборот оружия

 

Историко-правовой анализ нормативных актов, регламентирующих оборот оружия в Российском государстве, свидетельствует о том, что правила оборота оружия появились одновременно с появлением и распространением огнестрельного оружия в Русском государстве (XIV век).

Первые упоминания об огнестрельном оружие «арматы» встречаются уже в 1383 году в Голицынской летописи и «от того часу уразумели из них стреляти», явившиеся отправным моментом развития российского законодательства об оружии. Поначалу нормативные акты об оружии не представляли собой определенной системы, охватывавшей бы всю территорию страны, а устанавливали правила оборота оружия при определенных конкретных ситуациях или в отношении отдельных лиц.

Судебник 1497 года не предусматривал уголовной ответственности за незаконный оборот оружия, что косвенно свидетельствует о невысокой оценке его собственной общественной опасности. Есть лишь общие положения о татьбе (в данном случае разбое) без выделения его вооруженной разновидности. Специальные исследования истории огнестрельного оружия в Российском государстве за период до XVI века не приводят ни одного правового источника, регламентирующего его оборот.

Соборное уложение 1649 года в главе 3 («О государевом дворе, чтоб на государеве дворе ни от кого никакова бесчиньства не было») в статьях 3-6 установило, ответственность за недозволенное ношение, обнажение или применение оружия при царском дворе или в присутствии самого царя с достаточно суровыми наказаниями (за некоторые деяния вплоть до смертной казни). Представляется, что в данном случае карались, прежде всего, угроза августейшей фамилии и оскорбление монаршего величия. Других преступлений, связанных с незаконным оборотом оружия, Уложение 1649 года не содержало. Вероятно, это был первый законодательный акт в России о незаконном обороте оружия.

Во второй половине XVII века русское законодательство уже содержит указание на оружие как предмет правонарушений. Постепенно складываются ограничения в его гражданском обороте. Так, царский Указ от 25 октября 1682 года «в целях прекращения в столице своевольств и поединков» запретил в Москве хождение с оружием всем лицам, которые в данный момент не исполняли соответствующих обязанностей по охране правопорядка, как, например, Надворная пехота. Однако ответственность за нарушение этого правила наступала лишь в случае «учинения ссор, поединков и произнесения грубых слов».

Именной (царский указ) с Боярским приговором от 20 октября 1684 года (акт № 1093 по Полному собранию законов Российской империи), а также идентичные ему в этом отношении по тексту «Статьи объезжим головам» от 19 марта 1686 года (акт № 1181) устанавливали, что «а буде кто учнет на дворах своих из какова ружья стрелять и за то знатным людям быть в опале, а людям их в наказании» (последних били батогами)». Таким образом, криминализировалось специфическое (посредством употребления оружия) нарушение общественного порядка, угрожающего личной безопасности подданных.

Именный от 30 августа 1699 года, данный Стрелецкому приказу (акт № 1695), устанавливал стрельцам наказание «за стрельбу из ружей и бросание ракет в городе, в первый раз батогами, а за второй кнутом и ссылкой в Азов с женами и детьми на поселение». Видимо, ситуация в стрелецком войске перед началом Северной войны требовала серьезного укрепления дисциплины. Следствием этого стало создание указанного состава воинского преступления.

Дальнейшее развитие отечественного законодательства об уголовной ответственности за незаконный оборот оружия получило в начале XVIII века в так называемом военном законодательстве Петра I, что было связано с бурным развитием общества и новыми задачами, которые ставило перед собой государство: мобилизации всех возможностей для борьбы с внешними врагами, установление жесткой дисциплины, формирование профессиональной армии. Наиболее показательными в этом отношении правовыми нормативными актами являются Артикул воинский с кратким толкованием от 26 апреля 1715 года и Морской устав от 13 января 1720 года, которые совмещают в себе дисциплинарные, уголовные и административные нормы.

По многим артикулам каралась такая форма оборота оружия, как его использование. Артикул 24 предусматривал ответственность в форме смертной казни за вооруженное сопротивление командирам. Артикул 36 устанавливал наказание в виде аркебузирования (расстрела) за обнажение шпаги «с намерением уязвить» кого-либо в присутствии командира, в походе, воинском суде, во время церковной службы. То же наказание следовало по артикулу 46 за обнажение шпаги по отношению к караулу, патрулю или часовому.

Группе преступлений, связанных с незаконным оборотом оружия, посвящена глава VI Артикула воинского под названием «О воинских припасах, ружье, мундире, о потрате и небрежении онаго» (артикулы 56-59). В соответствии с артикулом 56 офицер должен наказывать солдата за ненадлежащий уход за оружием. В противном случае ответственности подлежит он сам. Согласно артикулу 57 влекла жестокое наказание шпицрутенами утеря оружия или его выбрасывание. Артикул 58 предусматривал за порчу или поломку оружия ответственность в виде жестокого прогона шпицрутенами и взыскания средств из жалования на его починку. Артикул 58 содержал два состава преступления. Первый из них - проигрыш, продажа или заклад ружья, которые в первый или второй раз влекут жестокое наказание шпицрутенами и выплату нанесенного ущерба, а в третий - расстрел. Другой состав - приобретение вышеуказанным образом промотанного имущества, - наказывался штрафом в три раза выше стоимости незаконно приобретенного имущества или все теми же шпицрутенами.

Особо следует указать на норму артикула 191: «Ежели кто украдет... из артиллерии, магазина, аммуниции или цейхгауза Его Величества... имеет быть повешен». То есть за кражу военного имущества, в том числе, по-видимому, и оружия, предусматривалась казнь, что говорит об оценке общественной опасности данного деяния как высокой.

Необходимо отметить, что, как подчеркивал Н.Д. Дурманов, «в дальнейшем (после принятия) Артикул воинский без какого-либо акта о применении его в гражданских судах использовался, когда судья считал это целесообразным...». Иными словами, Артикул имел общегражданское значение. Вероятно, он применялся в отдельных случаях, например, при хищении оружия, и к лицам, не состоящим на воинской службе.

11 июля 1743 года в ответ на конкретный случай ранения человека по представлению Президента Военной Коллегии князя В.В. Долгорукова издан сенатский акт, который, подтверждая действующие за стрельбу в населенном пункте штрафы, указывал полиции обращать особое внимание на стрельбу, чтобы «впредь не могло нечаянно последовать людям смертного убийства, а в жилье и вящие от того огненного запаления не учинилось». Данный документ следует расценивать как факт легального толкования и разъяснения уголовно-правовых норм.

Устав Благочиния или Полицейский 1782 г. был первым законодательным актом, содержащим предписание общеобязательного характера о ношении оружия. Устав Благочиния был составлен в 1781 г., подписан Екатериной II 8 апреля 1782 г. в Петербурге и в тот же день направлен в Сенат с кратким сопроводительным указом. Указ определял цель издания Устава Благочиния для поспешества доброму порядку, удобнейшего исполнения законов и для облегчения присудственных мест по недостатку установления до сего затрудняемых».

Ст. 213 Устава Благочиния гласила, что «подтверждается запрещение всем и каждому носить оружие, кому узаконение того не дозволяет, или предписывает». Содержание данной статьи позволяет говорить о том, что право на ношение оружия должно быть установлено нормативно-правовым актом.

В зависимости от политической и экономической ситуации в разные годы разрешался либо запрещался ввоз оружия в Российскую Империю (или ее определенную часть) или вывоз его из России.

Так, в поощрение внешней торговли Указом от 25 июня 1782 г. разрешался вывоз за границу оружия с уплатой установленных таможенных пошлин: «В пособие и ободрение верных наших подданных, умножать всякое полезное рукоделие и распространять торговлю их, Всемилостивейше соизволяем дать полную свободу на следующие вещи, коих выпуск запрещен был указами.

1. Разрешаем свободный выпуск всякого оружия, в Империи нашей делаемого, как то: ружья всякого рода в железной, медной или иной оправе, пистолетов, клинков шпажных, шпаг, сабель, тесаков палашей, кортиков, копий, форм для литья пуль и прочего тому подобнаго.

2. Разрешаем свободный выпуск за границу пушек и мортиров медных и чугунных, бомб, ядер и прочих воинских снарядов из обоих сих металлов сделанных...».

Следует обратить внимание на вопросы регулирования оборота оружия в военное время.

Указом от 23 ноября 1812 г., данным Московскому Гражданскому Губернатору, предписывалось отбитое у военнослужащих французской армии и растерянное ими оружие сдать, так как «ныне многая Губерния от малочисленных остатков бегущаго из Российских пределов неприятеля совершенно очищены и мирные поселяне, истребя и прогнав лютаго врага, не имеют более надобности в сих оружиях», кроме того, в русской армии «оказывается в ружьях и пистолетах немалая надобность для преследования и нанесения врагу последних ударов». Предписывалось через земскую полицию оповестить всех жителей губернии о данном указе, которые должны были годные к употреблению ружья и пистолеты приносить в церкви, откуда они свозились бы в губернский город. Для лучшего оповещения Московскому гражданскому губернатору, как следует из текста указа, надлежало «снестись с Духовным Начальством и распорядиться таким образом, чтоб священники в продолжении двух месяцев читали о сем объявление в церквах по воскресным и праздничным дням». Указом устанавливалось вознаграждение за сдачу оружия: за каждое ружье и каждую пару пистолетов - по 5 рублей; за обнаружение и сообщение о местонахождении пушки - за каждую пушку 50 рублей.

В условиях Кавказской войны были приняты меры по ограничению распространения вооружения на Кавказе среди горских народов. В высочайше утвержденных «Правилах для таможенного надзора по Кавказской линии» от 13 марта 1835 г. четко определялось, что «...огнестрельное и холодное оружие, как - то: пушки, ружья, пистолеты, шпаги, сабли, кинжалы, штыки, копья или пики и вообще оружие всякого рода, а также снаряды военные, как-то: порох, селитра, пули, свинец, железо и сталь, ядра, кремни и т.п. запрещается пропускать к горцам по всей линии».

Оружие и боеприпасы для армии, а также холодное и огнестрельное оружие, в небольших количествах находящиеся при приезжающих из России, пропускалось через Кавказскую линию только в г. Екатеринограде и г. Кизляре. Оружие и боеприпасы, провозимые купцами для продажи в Закавказье, пропускались только через г. Екатериноград при условии наличия свидетельства, выданного карантинными властями, с указанием в нем точного их количества. По прибытии в Закавказье оружие и боеприпасы проверялись для установления соответствия привезенных предметов с количеством, указанным в документах, если «наличность привезенных вещей окажется сходной с количеством, в свидетельствах показанным, сии последния, с надлежащими о том надписями, возвращаемы были карантинному Надзирателю в Екатериноград». Если запрещенные к ввозу из России к горцам оружие и военные снаряды задерживались, то они подлежали конфискации со взысканием двойной предполагаемой продажной цены, «поступая с провозителями по законам, сообразно с степенью вины их».

Соблюдению указанных правил придавалось большое значение, и от должностных лиц требовалось неукоснительно им следовать.

В начале XIX века законодательство о запрете оборота оружия не имело никаких изменений в уголовно-правовой регламентации. Следующим важным этапом развития уголовного законодательства об ответственности за незаконный оборот оружия стало Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года. Оно содержало особое отделение «О противозаконном выделывании и хранении оружия или пороха и нарушений других, для ограждения личной безопасности постановленных, правил осторожности», которое входило в главу «О нарушении общественного спокойствия, порядка и ограждающих оные постановлений» и раздел 8 «О преступлениях против общественного благоустройства и благочиния».

Анализ Уложения затрудняет тот факт, что в его изданиях разных лет приводится совершенно разная нумерация статей и глав. Поэтому указание номеров статей целесообразно проводить в соответствии с анализируемым конкретным источником.

Следует отметить, что впервые в российском уголовном законодательстве были четко определены объекты соответствующих преступлений. Родовым назывались общественное благоустройство и благочиние, видовым - общественные спокойствие, порядок и ограждающие их постановления, непосредственным - правила осторожности, установленные для ограждения личной безопасности. Хотя, на наш взгляд, в данном случае объекты были определены достаточно условно и фактически не отражали реальные причины криминализации деяний (особенно в результате дальнейших изменений законодательства, что будет рассмотрено далее), правоведы не относили данные преступления к общеопасным, да и вообще не упоминали о них. Последнее свидетельствует о невысокой оценке их общественной опасности.

Изначально указанное отделение предусматривало следующие преступления, связанные с незаконным оборотом огнестрельного оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств (ст. 1241-1245, 1247, 1249 Уложения). Первым преступлением указанной группы являлось выделывание запрещенного к негосударственному изготовлению оружия, изготовление без особого разрешения правительства пороха, других огнестрельных веществ, бомб, гранат или иных артиллерийских боеприпасов.

Обращает на себя внимание, что Уложение 1845 года заложило основу особого отношения к охотничьему оружию, которое впоследствии восприняло и советское уголовное право: его оборот не считался преступным. Также, по-видимому, не признавались преступлениями и действия по обороту любого другого не состоявшего на исключительном вооружении армии и карательных структур оружия. То есть у подданных Российской империи была реальная возможность владения оружием, в том числе огнестрельным, и для самообороны. Представляется, это было связано с тем, что страна, имевшая огромные охотничьи угодья и древнюю военную историю, традиционно считала обладание предметами вооружения своими подданными нормальным явлением. В течение последующих лет XIX века после принятия Уложения 1845 года и в начале XX века в указанное отделение были внесены многочисленные изменения.

Развитие противостояния в обществе конца XIX - начала XX века оказало прямое влияние на установление уголовной ответственности за незаконный оборот оружия. Так, ст. 9871 Уложения в редакции от 6 февраля 1906 года, то есть в разгар российской революции 1905-1907 годов, в части первой устанавливала уголовную ответственность за изготовление, приобретение, ношение и сбыт без надлежащего разрешения взрывчатых веществ или снарядов. Наказание за это деяние было предусмотрено в виде лишения всех особенных, лично и по состоянию присвоенных прав и преимуществ и отдаче в исправительные арестантские отделения на время от четырех до пяти лет. При этом, в нарушение принципа презумпции невиновности, ответственность наступала, если виновный не мог доказать отсутствия преступной цели.

В ст. 123 Уголовного уложения 1903 г., повторившей положения ст. 269 Уложения о наказаниях редакции 1845 г., предусматривалась ответственность за участие в скопище, т.е. «соединении ради общих действий или ради общей цели более или менее значительного числа лиц», которое захватило, разграбило или разрушило склад оружия или военных припасов, оружейный или орудийный завод, укрепленное место, военное судно и т.д., либо употребило для своих насильственных действий взрывчатые вещества. Анализирую эту норму, можно сделать вывод, что в данном случае фактически карались массовые беспорядки, но не собственно действия с оружием. Комментируя указанную норму, С.В. Познышев приводит следующее, имеющее для нас интерес определение: «под оружием подразумевается всякое опасное орудие, пригодное для нападения или защиты и, притом, опасное для жизни не только вообще, но и в данном случае». Других норм, относящихся к ответственности за незаконный оборот оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств, Уголовное уложение 1903 г. не содержало.

Новый этап в развитии юриспруденции и, в частности, уголовного права открыла Октябрьская революция.

События 1917 г., приведшие к краху Российской Империи, вместе с которой «канули в Лету многовековые традиции, правила, да и весь Свод Законов Российской Империи с такими понятными всем и каждому законами и установлениями», кардинально повлияли и на оборот оружия. Оружие в этот период играло особую роль в жизни общества, являясь последним аргументом в политических спорах, в борьбе за власть далеко не последним был вопрос обладания оружием. Советское государство с первых месяцев своего существования стало принимать жесткие меры по ограничению распространения оружия и боеприпасов в целях борьбы с контрреволюционными выступлениями и общеуголовными преступлениями.

Советское государство в первые годы своего существования не имело единого кодифицированного источника уголовного права. На начальном этапе истории советской России разрешалось использовать законы свергнутого строя, а основанием привлечения к уголовной ответственности часто служила общественная опасность того или иного конкретного деяния.

Руководство государства понимало, что оружие в любой момент может быть использовано против революции. В целях изъятия скопившихся у населения оружия и боеприпасов Декретом Совнаркома РСФСР «О сдаче оружия» от 10 декабря 1918 г. граждане и учреждения обязывались сдать находившиеся у них исправные и неисправные винтовки, пулеметы, револьверы всех систем и патроны к ним. Ранее выданные разрешения на хранение оружия объявлялись недействительными. Укрывательство оружия, просрочка его сдачи или противодействие сдаче карались лишением свободы на срок от одного года до десяти лет. Должностные лица, виновные в недостаточной активности по сбору указанного оружия или в противодействии его сдаче, подлежали немедленному отстранению от занимаемых должностей с преданием военно-революционному суду.

Ряд декретов Советского правительства устанавливал строгую ответственность за сокрытие, не сдачу и незаконное хранение оружия, боеприпасов и взрывчатых веществ. Так, постановление ВЦИК от 20 июня 1919 года «Об изъятиях из общей подсудности в местностях, объявленных на военном положении» в статье 3 предоставляло ВЧК и губернским ЧК право непосредственной расправы (вплоть до расстрела) за «...сокрытие в контрреволюционных целях боевого оружия, умышленное уничтожение или повреждение складов военного вооружения и снаряжения».

Неограниченное право при определении меры репрессии было предоставлено Революционным военным трибуналам «Положением о революционных военных трибуналах» от 20 ноября 1919 года в отношении военнослужащих, совершивших «похищение, умышленное повреждение и уничтожение предметов вооружения, а равно промотание».

При этом законодатель стремился одновременно вести борьбу с любыми нарушениями безопасности по обращению с оружием. Так, декретом СНК РСФСР от 12 июля 1920 г. «О выдаче и хранении огнестрельного оружия и обращения с ним» в целях «борьбы с незаконным хранением оружия и неумелым обращением с ним» было предусмотрено, что хранить и пользоваться огнестрельным оружием могут только лица, которым по роду службы присвоено оружие (военные, состоящие в частях войск, милиция и т.п.), а также лица, которым это право предоставлено СНК. В виде исключения в отдельных случаях выдачу огнестрельного оружия иным лицам осуществляли органы ЧК. Таким образом, с 1920 года оружие было окончательно изъято из гражданского оборота.

Большое значение придавалось борьбе с подобными преступлениями в годы Великой Отечественной войны. Так, в соответствии с постановлением Государственного Комитета Обороны от 16 января 1942 года «О сдаче трофейного имущества» все граждане, проживающие в освобожденных Советской Армией населенных пунктах, обязаны были в течение 24 часов сдать воинским частям, органам МВД или местным органам власти все оружие, боеприпасы и другое имущество, оставленное противником, а также имущество, принадлежащее Вооруженным Силам СССР, советским, общественным организациям и гражданам, которое было присвоено во время немецкой оккупации. Граждане, не сдавшие в установленный срок оружие и боеприпасы, подлежали ответственности по ст. 182 УК РСФСР, а при злостном уклонении от сдачи - по ст. 5814 УК РСФСР. В соответствии с приказом народного комиссара юстиции

СССР от 26 января 1942 года лица, виновные в порче оружия, боеприпасов, военного имущества, а также в уклонении от сдачи этого имущества, подлежали штрафу до 3000 руб. или лишению свободы на 6 месяцев, а при умышленном повреждении или злостном уклонении от сдачи имущества привлекались к уголовной ответственности по ст. 58-14 УК РСФСР и соответствующим статьям УК других союзных республик, предусматривающих ответственность за уклонение от сдачи оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и военного имущества, присвоенного во время немецкой оккупации и хранившегося у граждан.

Значительные изменения законодательство об уголовной ответственности за незаконный оборот рассматриваемых предметов претерпело за годы действия Уголовного кодекса РСФСР 1960 г.: появились составы неосторожных преступлений, наказание за различные по объективной стороне деяния было дифференцировано в соответствии с оценкой их общественной опасности. Можно говорить, что Советский Союз к этому времени вышел из состояния террористической опасности для существующего строя. Думается, что за деяния рассматриваемой группы приоритетной стала задача охраны от угроз населению, общественному порядку и спокойствию, а не государству.

В главе 10 «Преступления против общественной безопасности, общественного порядка и здоровья населения» УК 1960 г. предусматривал три состава преступления, связанные с незаконным оборотом оружия.

Часть 1 ст. 217 УК устанавливала ответственность за нарушение правил хранения, использования, учета или перевозки взрывчатых и радиоактивных веществ, а также незаконную пересылку этих веществ по почте или багажом, если эти действия могли повлечь тяжкие последствия. Наказывалось это деяние лишением свободы или исправительными работами на срок до одного года; те же действия, вызвавшие тяжкие последствия, согласно ч. 2 этой статьи влекли наказание в виде лишения свободы на срок до семи лет.

За ношение, хранение, изготовление или сбыт огнестрельного оружия (кроме гладкоствольного охотничьего), боевых припасов или взрывчатых веществ без соответствующего разрешения согласно ч. 1 ст. 218 УК виновному грозило наказание в виде лишения свободы на срок до двух лет или исправительные работы на срок до одного года или штраф до 100 рублей. Причем важно подчеркнуть, что под сбытом рекомендовалось понимать продажу, дарение, обмен указанных предметов.

За небрежное хранение огнестрельного оружия, создавшее условия для использования этого оружия другим лицом, если это повлекло тяжкие последствия, было предусмотрено наказание в виде лишения свободы или исправительных работ на срок до одного года (ст. 219 УК).

В 1967 г. УК РСФСР был дополнен ст. 218, в части первой которой устанавливалась уголовная ответственность за хищение огнестрельного оружия (кроме гладкоствольного охотничьего), боевых припасов и взрывчатых веществ в виде лишения свободы на срок до семи лет.

Впервые в уголовном законодательстве, регламентирующем ответственность за незаконный оборот оружия, были предусмотрены признаки специального субъекта, что объективно означало ее дифференциацию. Ч. 2 ст. 218 УК устанавливала, что то же деяние, совершенное повторно или по предварительному сговору группой лиц, либо лицом, которому указанные в ч. 1 предметы были выданы для служебного пользования или вверены под охрану, наказывается лишением свободы на срок до 10 лет. Хищение огнестрельного оружия путем разбойного нападения или особо опасным рецидивистом в соответствии с ч. 3 статьи 218 УК наказывалось лишением свободы, на срок от шести до пятнадцати лет. В 1972 году преступления, предусмотренные ст. 218 УК, были отнесены к тяжким, что свидетельствует об оценке их общественной опасности государством и обществом как высокой.

В 1974 г. были внесены существенные изменения в ч. 1 ст. 218 УК. Во-первых, было криминализировано незаконное приобретение огнестрельного оружия (кроме гладкоствольного охотничьего), боевых припасов или взрывчатых веществ. Во-вторых, наказание за перечисленные в ч. 1 ст. 218 УК деяния было увеличено до пяти лет лишения свободы. В-третьих, в примечании к ст. 218 УК был введен специальный вид освобождения от уголовной ответственности за совершение данного преступления при условии добровольной сдачи указанных предметов. Как видим, с одной стороны имело место ужесточение наказания, с другой - компромисс с преступником. Сказанное свидетельствует о все более высокой оценке отечественным законодательством общественной опасности предметов вооружения.

В дальнейшем законодательство России об уголовной ответственности за незаконный оборот оружия существенно не изменялось. Основные новеллы законодательства об уголовной ответственности за рассматриваемые деяния были связаны с изменением наказаний за эти деяния: они все время усиливались, что, на наш взгляд, было связано с ростом насильственной преступности в стране и желанием государства путем усиления уголовной репрессии предупреждать соответствующие преступления.

 

Автор: Григорян Т.Л.