Виды международно-правовых иммунитетов в уголовном праве
Иммунитет дипломатических агентов.
Уголовно-правовым иммунитетом обладает, в первую очередь, «дипломатический агент», под которым понимается, в соответствии с п.п. «а», «d», «е» ч. 1 ст. 1, ч. 1 ст. 14 Венской конвенции 1961 года:
а) глава представительства - лицо, на которое аккредитующим государством возложена обязанность действовать в этом качестве; оно должно принадлежать к классу послов и нунциев, либо посланников или интернунциев, либо поверенного в делах;
б) член дипломатического персонала представительства - то есть член персонала представительства, имеющий любой дипломатический ранг.
Согласно ч. 1 ст. 31 Венской конвенции 1961 года, «дипломатический агент пользуется иммунитетом от уголовной юрисдикции государства пребывания».
Этот иммунитет действует в отношении любой деятельности дипломатического агента, а также распространен на членов его семьи, постоянно проживающих вместе с ним (ч. 1 ст. 37). В Конвенции не оговорен круг «членов семьи», но в качестве бесспорного положения в международной практике считается, что иммунитет дипломатического агента распространяется на его супруга и несовершеннолетних детей. Полагаем, что распространение иммунитета дипломатического агента на членов его семьи подтверждает идею о функциональной природе такого иммунитета. Действительно, сложно представить себе ситуацию, когда дипломатический агент надлежащим и свободным образом выполняет свои функции в то время как члены его семьи могут быть привлечены к ответственности - это ведь один из самых действенных «инструментов влияния» на дипломатического агента, тем более в не совсем дружественных странах.
В соответствии с положениями ч. 2 ст. 31 и ч. 1 ст. 37 Венской Конвенции 1961 года, составной частью иммунитета дипломатического агента является право свидетельского иммунитета. Согласно указанным нормам, дипломатический агент и члены его семьи не обязаны давать показания в качестве свидетеля - причем это право также является абсолютным и касается всех сфер жизни дипломатического агента и членов его семьи, не ограничиваясь только служебной деятельностью либо общепризнанным правом не давать показаний «против себя, своих супруга и близких родственников».
С другой стороны, буквальное понимание положений о свидетельском иммунитете позволяет сделать вывод о возможности отказа дипломатического агента (членов семьи) от свидетельского иммунитета по своей личной инициативе.
Однако, и в случае такого отказа и последующего лжесвидетельства, эти лица не могут привлекаться к ответственности за дачу ложных показаний, если с них не снят иммунитет от уголовной юрисдикции в целом. Таким образом, свидетельский иммунитет, будучи составной частью иммунитета дипломатического агента, дает ему своеобразное «право на ложь», если тот даст согласие на участие в уголовном деле в процессуальном качестве свидетеля либо потерпевшего.
В соответствии с ч. 1 ст. 8 Венской Конвенции 1961 года, члены дипломатического персонала представительства в принципе должны быть гражданами аккредитующего государства.
Однако вполне допустима ситуация, когда дипломатический агент является гражданином страны пребывания или постоянно поживающим в ней лицом. В этом случае иммунитет от уголовной юрисдикции распространяется только «в отношении официальных действий, совершенных им при выполнении своих функций» (ч. 1 ст. 38).
Часть 1 ст. 3 Венской конвенции 1961 года определяет следующий перечень официальных функций дипломатического персонала:
1. представительство аккредитующего государства в государстве пребывания;
2. защита в государстве пребывания интересов аккредитующего государства и его граждан в пределах, допускаемых международным правом;
3. ведение переговоров с правительством государства пребывания;
4. выяснение всеми законными средствами условий и событий в государстве пребывания и сообщении о них правительству аккредитующего государства;
5. поощрение дружественных отношений между аккредитующим государством и государством пребывания и в развитии их взаимоотношений в области экономики, культуры и науки.
Таким образом, объем иммунитета дипломатического агента может зависеть от фактора гражданства. Если дипломатический агент является гражданином аккредитующего государства, то он обладает полномасштабным иммунитетом от уголовной юрисдикции страны пребывания. В случае, когда дипломатический агент является гражданином страны пребывания, его иммунитет ограничен совершением официальных действий при выполнении своих функций, как они определены в ч. 1 ст. 3 Венской Конвенции 1961 года. Свидетельский иммунитет дипломатического агента, являющегося гражданином страны пребывания, также не может носить абсолютного характера и, наряду с правом не давать показаний против себя, супруга и близких родственников, должен быть ограничен правом не давать показания об официальных действиях, совершенных при выполнении своих функций.
Одним из наиболее значимых в плане исследования положений Венской конвенции 1961 года является наложение на дипломатического агента обязанности соблюдать законы страны пребывания. Эта обязанность лишает иммунитет дипломатического агента (как впрочем, и любой другой международно-правовой иммунитет) характеристик личной привилегии.
Согласно Венской конвенции 1961 года, все лица, пользующиеся дипломатическим иммунитетом, «обязаны уважать законы и постановления государства пребывания» (ст. 41). Из этого положения следует вывод об обязательности для этих лиц местных законов. Таким образом, на дипломатов и иных лиц, пользующихся иммунитетом по международному праву, распространяется ограниченная уголовная юрисдикция страны пребывания, которая «не может быть осуществлена принудительно». С другой стороны, иммунитет в принимающем государстве не освобождает совершившее лицо от уголовной ответственности по законам посылающего государства (ч. 4 ст. 31 Венской Конвенции 1961 года). В УК РФ аналогичное положение для дипломатических агентов, представляющих Россию, следует из принципа гражданства в действии уголовного закона (ч. 1 ст. 12).
Существенное значение имеет срок действия иммунитета дипломатического агента, в течение которого он не подлежит уголовной юрисдикции страны пребывания.
В соответствии с ч. 1 ст. 39 Венской конвенции 1961 года, каждое лицо, имеющее право на иммунитет дипломатического агента, начинает пользоваться им в любом из двух случаев:
1. с момента вступления лица на территорию государства пребывания при следовании для занятия своего поста;
2. при нахождении лица на территории государства пребывания - с того момента, когда о его назначении сообщается министерству иностранных дел или другому министерству, в отношении которого имеется договоренность.
Кроме того, ст. 4 0 Венской конвенции 1961 года требует от властей третьего государства предоставлять иммунитет от уголовной юрисдикции в полном объеме любому лицу, пользующемуся иммунитетом согласно предписаниям Конвенции, следующему транзитом через территорию такого государства.
Время прекращения действия иммунитета дипломатического агента определяется как момент:
1. оставления лицом страны пребывания;
2. истечения «разумного срока» для оставления страны пребывания.
Кроме того, в Венской конвенции 1961 года специально оговорено, что «в случае смерти сотрудника представительства члены его семьи продолжают пользоваться привилегиями и иммунитетами, на которые они имеют право, до истечения разумного срока для оставления страны пребывания» (ч. 3 ст. 39).
В соответствии с ч. 1 ст. 9 Венской конвенции 1961 года, совершившего преступление члена дипломатического персонала (или члена его семьи) власти страны пребывания могут объявить persona поп grata («нежелательной персоной»).
Такое лицо должно быть отозвано аккредитующим государством. Отзыв дипломатического агента, объявленного persona nоn grata является обязанностью аккредитующего государства.
В противном случае (отказа в отзыве либо истечения «разумного срока» для отзыва) государство вправе не признавать данное лицо сотрудником дипломатического представительства. Следовательно, лицо, объявленное persona поп grata и не отзываемое аккредитующим государством, лишается дипломатического иммунитета. В данном случае оно должно нести уголовную ответственность на общих основаниях.
Венская конвенция 1961 года не называет продолжительность «разумного срока» для выезда за пределы страны пребывания либо отзыва аккредитующим государством. Данное обстоятельство порождает определенные проблемы в применении уголовной юрисдикции.
Приведем один из самых ярких (и самых скандальных) примеров в истории мировой дипломатии. В 1987 году посол Папуа - Новой Гвинеи в США совершил дорожно-транспортное происшествие, окончившееся смертью жертвы. Госдепартамент США посчитал возможным привлечение посла к уголовной ответственности на основании того, что срок его аккредитации истек, а преступление совершено не при исполнении официальных функций. Как представляется, власти США не соблюли положения международного права, ведь в отношении действий, совершенных лицом при выполнении функций сотрудника представительства, «иммунитет продолжает действовать» вне зависимости от срока пребывания лица в стране после окончания его аккредитации.
Другое дело, что срок истечения аккредитации сам по себе не прекращает действие иммунитета в полном объеме - вопрос состоит в продолжительности такого «разумного» срока. Представляется, что длительность последнего должна быть определена более конкретно.
С другой стороны, было предложено вообще исключить положения о времени окончания иммунитета дипломатического агента в целях «закрепления иммунитета от уголовной юрисдикции в абсолютном виде». Полагаем, что в таком случае иммунитет дипломатического агента начнет утрачивать свой функциональный характер и приблизится по содержанию к личной привилегии безответственности, к которой не могут быть применены никакие сроки давности привлечения к уголовной ответственности. Подобная перспектива нарушит правило предоставления иммунитета «не для выгод отдельных лиц», установленное в преамбуле Венской конвенции 1961 года.
По более распространенному в международной практике правилу, наступление уголовной ответственности лиц, обладающих иммунитетом дипломатического агента, происходит после снятия такого иммунитета аккредитующим государством. Международное право требует, чтобы подобный отказ был «всегда определенно выраженным» (ч. 1,2 ст. 33 Венской конвенции 1961 года).
«Определенная выраженность» лишения аккредитующим государством иммунитета своего дипломатического агента должна означать направление письменной ноты властям принимающего государства, что в итоге влечет за собой наступление уголовной ответственности за совершенное преступление на общих основаниях.
Заметим, что случаи лишения дипломатического агента иммунитета от уголовной юрисдикции страны пребывания в мировой практике встречаются нечасто. И этот факт вполне объясним с позиции сложившейся традиции «не сдавать своих».
Приведем пример из новейшей истории.
Канада в январе 2001 года потребовала от России лишить дипломатической неприкосновенности российского дипломата А. Князева, который совершил наезд на пешеходов в Оттаве. В результате дорожно-транспортного происшествия погибла одна женщина, ещё одна получила многочисленные травмы. В то же время официальный представитель МИД РФ А. Яковенко заявил, что «Москва не даст согласия на снятие дипломатического иммунитета». Как сообщает агентство «Интерфакс», представитель МИД, отвечая на вопрос о возможности снятия иммунитета, сказал, что «в России такой практики нет. Нет и международной практики на этот счёт». В то же время Яковенко напомнил, что дипломаты попадают под действие законодательства собственной страны. Он заверил, что после соответствующего разбирательства в Москве виновные будут привлечены к ответственности. И действительно, по возвращении в Россию в отношении сотрудника российского посольства в Канаде было возбуждено уголовное дело по ст. 2 64 УК РФ. Аналогичной практики отказа в лишении дипломатического агента иммунитета придерживаются практически все ведущие страны. Так, по заявлению представителей ФСБ РФ, в 1991-1993 гг. под прикрытием должности атташе группы по контролю за соблюдением соглашений по разоружению в Москве работал некто Пеннингтон. В мае 1993 года, управляя своей машиной в состоянии сильного алкогольного опьянения, он совершил наезд на женщину и двух ее малолетних дочерей, одна из которых впоследствии скончалась. По данному факту было возбуждено уголовное дело, но американские власти отказались снять с виновника ДТП дипломатический иммунитет, и тот по требованию МИД России был вынужден покинуть нашу страну. Обратных примеров совсем немного.
Из событий последнего времени можно вспомнить дорожный инцидент с причинением смерти прохожим на одной из улиц Нью-Йорка, который закончился для грузинского дипломата Г. Махарадзе лишением дипломатического иммунитета и привлечением к уголовной ответственности по законам США. Итак, можно утверждать, что, в соответствии с нормами международного права, иммунитет дипломатического агента может быть преодолен двумя способами:
1. Снятие иммунитета аккредитующим государством;
2. Истечение «разумного срока» для оставления страны пребывания в случае истечения срока аккредитации или объявления лица persona nоn grata.
Иммунитет административно-технического персонала посольств/
В силу указания ч. 2 ст. 37 Венской Конвенции 1961 года, международно-правовой иммунитет от уголовной юрисдикции распространяется на представителей административно-технического персонала посольств и постоянно проживающих с ними членов их семей.
К административно-техническому персоналу относятся члены персонала, осуществляющие административно-техническое обслуживание дипломатического представительства последнего.
До середины XX века иммунитет членов административно-технического персонала посольств распространялся только на те действия, которые были ими совершены при исполнении своих служебных обязанностей. Положения Венской Конвенции 1961 года нормативно закрепили отмеченную ранее в теории тенденцию «выравнивания» объемов уголовно-правового иммунитета административно-технического персонала и дипломатического агента, сроков действия такого иммунитета и оснований его снятия. Основное отличие в сфере действия иммунитета дипломатического агента и члена административно-технического персонала имеет место в силу оговорки о распространении иммунитета на членов административно-технического персонала представительства и членов их семей при условии, что они не являются гражданами страны пребывания или не проживают в ней постоянно. В противном случае, эти лица могут пользоваться иммунитетом «только в той мере, в какой это допускает государство пребывания» (ч. 2 ст. 38).
В соответствии с ч. 2 ст. 37, составной частью иммунитета административно-технического персонала и членов его семьи надо рассматривать свидетельский иммунитет. Свидетельский иммунитет указанных лиц, также как и дипломатических агентов, распространен на любые обстоятельства, о которых эти лица могут быть допрошены.
Соответственно аналогичными для данного иммунитета надо считать основания его снятия и, соответственно, наступления уголовной ответственности по закону страны пребывания.
Иммунитет обслуживающего персонала посольств. В отличие от иммунитетов дипломатического агента и члена административно-технического персонала, иммунитет от уголовной юрисдикции членов обслуживающего персонала представительства (не граждан страны пребывания и постоянно не проживающих в ней лиц) оговорен только в отношении действий, совершенных при исполнении своих обязанностей. Объем этого иммунитета является одним из самых узких среди всех разновидностей дипломатического иммунитета. Но надо отметить, что, в соответствии с ч. 3 ст. 37 Венской Конвенцией 1961 года, иммунитет от уголовной юрисдикции распространен на все, а не только на официальные, действия, совершенные при исполнении своих обязанностей.
Венская конвенция 1961 года не распространяет иммунитет от уголовной юрисдикции на членов семей сотрудников обслуживающего персонала дипломатических представительств.
Свидетельский иммунитет членов обслуживающего персонала прямо не оговорен. Однако, исходя из смысла действующего международного права, он должен распространяться также на обстоятельства и факты, связанные с деятельностью при исполнении служебных обязанностей. По иным вопросам представители этой категории работников представительств не могут отказаться от дачи показаний в качестве свидетеля, и являются субъектами уголовной ответственности за отказ от дачи показаний по гражданскому или уголовному делу.
Однако, в России на основе взаимности обслуживающему персоналу дипломатического представительства может предоставляться полный иммунитет от уголовной юрисдикции (например, в силу указания ч. 1 ст. 17 Положения о дипломатических и консульских представительствах иностранных государств на территории СССР 1966 года) Такое расширение объема иммунитета обслуживающего персонала не противоречит Венской Конвенции («Не считается, что имеет место дискриминация... если по соглашению государства предоставляют друг другу режим, более благоприятный, чем тот, который требуется положениями настоящей Конвенции» - ч. 2 ст. 47), и должно быть отражено в двусторонних соглашениях.
Надо отметить, что своеобразным иммунитетом от уголовной юрисдикции могут пользоваться домашние работники сотрудников представительства, то есть лица, выполняющие обязанности домашнего работника у сотрудника представительства и не являющиеся служащими аккредитующего государства (опять-таки, не граждане страны пребывания и постоянно не проживающие в ней лица).
Речь в данном случае может идти о факультативном уголовно-правовом иммунитете этих лиц, так как его предоставление не является обязанностью государства пребывания, а домашние работники могут пользоваться иммунитетами только в той мере, в какой это допускает государство пребывания (ч. 4 ст. 37 Венской Конвенции 1961 года). С другой стороны, на государстве пребывания лежит правовая обязанность осуществлять свою уголовную юрисдикцию в отношении домашних работников таким образом, чтобы избежать вмешательства «ненадлежащим образом» в осуществление функций дипломатического представительства.
Время действия и порядок лишения иммунитета обслуживающего персонала посольств, не являющегося гражданами страны пребывания, аналогичен таковым для иммунитета дипломатического агента и административно-технического персонала посольств.
Иммунитет дипломатических курьеров.
Венская Конвенция 1961 года устанавливает особый иммунитет дипломатического курьера (в том числе временного курьера «по особым поручениям» - курьера ad hoc), то есть лица, осуществляющего перевозку дипломатической почты. В тексте Конвенции отсутствует понятие уголовно-правового иммунитета дипломатического курьера как такового, зато речь идет о его «личной неприкосновенности».
В отечественной литературе справедливо предложено рассматривать иммунитет от уголовной юрисдикции как составную часть «личной неприкосновенности» дипкурьера. Иммунитет дипломатического курьера имеет место только «при исполнении им своих обязанностей» (ч. 5 ст. 27 Венской Конвенции 1961 года).
Особо определен срок прекращения иммунитета дипломатического курьера, наступающий «в момент доставки таким курьером порученной ему дипломатической почты по назначению» (ч. б ст. 27).
Следовательно, факт завершения исполнения дипломатическим курьером своих обязанностей снимает препятствие для наступления уголовной ответственности в случае совершения им преступления. При этом немаловажно отметить, что не имеет никакого значения, совершено преступление во время выполнения дипломатическим курьером своих функций или нет.
Иммунитет персонала специальных миссий. Наука международного права рассматривает обычно иммунитет членов специальных миссий в качестве самостоятельной разновидности международно-правового иммунитета. Согласно п. «а» ст. 1 Конвенции о специальных миссиях от 8 декабря 1969 года (далее - Конвенция о специальных миссиях), под «специальной миссией» понимается «временная миссия, по своему характеру представляющая государство, направляемая одним государством в другое с согласия последнего для рассмотрения с ним определенных вопросов или для выполнения в отношении его определенной задачи».
Иммунитетом от уголовной юрисдикции, совпадающим по объему с иммунитетом дипломатического агента, пользуются представители посылающего государства в специальной миссии, члены ее дипломатического персонала и члены их семей, члены административно-технического персонала специальной миссии и члены их семей.
Составной частью иммунитета названных лиц является абсолютное право отказа от дачи свидетельских показаний. Далее, иммунитет членов обслуживающего персонала также распространен на действия, «совершенные ими при исполнении своих обязанностей». А иммунитет частного обслуживающего персонала не регламентирован, но может иметь место «только в той мере, в какой это допускает принимающее государство».
Как и в отношении иммунитета дипломатического агента, закреплена обязанность третьего государства предоставлять соответствующий иммунитет от уголовной юрисдикции любому из этих лиц при транзите через его территорию (ст.ст. 31, 36, 37-39, 42 Конвенции о специальных миссиях).
В качестве безусловного доказательства того, что уголовно-правовой иммунитет членов специальных миссий является видовой разновидностью международно-правового иммунитета, можно привести следующие положения:
1. В случае совершения преступления любой член специальной миссии может быть объявлен принимающим государством (именно государством, а не кем-либо еще) persona поп grata; последствия решения объявления члена специальной миссии «нежелательной персоной» аналогичны таковым для дипломатического агента (ст. 12 Конвенции о специальных миссиях);
2. От уголовно-правового иммунитета любого члена специальной миссии может отказаться представляемое государство. Такой отказ также должен быть всегда «определенно выраженным» (ст. 40 Конвенции о специальных миссиях). Лишение представляемым государством иммунитета снимает препятствие для наступления уголовной ответственности совершившего преступление лица - члена специальной миссии - по уголовному законодательству страны пребывания.
Надо сразу оговориться, что в состав специальной миссии могут входит самые разные лица. К ним, безусловно относятся и профессиональные дипломаты, и члены правительств, наконец - главы государств. Поэтому в настоящее время все указанные лица обладают данным иммунитетом в случае, если они входят в специальную миссию.
Недаром в литературе специально подчеркивалось, что уголовно-правовой иммунитет глав государств и его представителей (парламентариев, членов правительства и т.д.), находящихся в официальных зарубежных поездках, необходимо считать именно иммунитетом специальных миссий. Таким образом, если в миссии ad hoc, представлены профессиональные дипломаты, то последние пользуются не иммунитетом дипломатического агента, а самостоятельным иммунитетом участника специальной миссии -равно как и другие члены такой миссии.
Данный вывод подтверждается положениями Конвенции о предотвращении и наказании преступлений против лиц, пользующихся международной защитой от 14 ноября 1973 года. В данной Конвенции перечислен круг лиц, имеющих международно-правовой иммунитет в случае совершения ими зарубежных поездок, а именно:
1. Глава государства, в том числе каждый член коллегиального органа, выполняющего функции главы государства согласно конституции соответствующего государства, или глава правительства, или министр иностранных дел, находящиеся в иностранном государстве, а также сопровождающие члены его семьи;
2. Любой представитель или должностное лицо государства, или любое должностное лицо, «которое... имеет право в соответствии с международным правом на специальную защиту от любого нападения на его личность, свободу и достоинство, а также проживающие с ним члены его семьи» (ст. 1).
Объем иммунитета участников специальных миссий совпадает с иммунитетом дипломатического агента.
Об этом, например, прямо говорит ряд международных документов последнего времени. Так, например, ч. 1 ст. 15 Конвенции о Межпарламентской Ассамблеи государств-участников СНГ от 26 мая 1995 года, особо определяющая статус парламентских делегаций стран-участниц, прямо указала, что члены делегаций парламентариев имеют во время официальных поездок иммунитет, приравненный к иммунитету дипломатического агента.
Иммунитет представителей государств при международных организациях.
Следующей разновидностью международно-правового иммунитета от уголовной юрисдикции является иммунитет представителей государств при международных организациях.
Изначально этот иммунитет регламентирован в Конвенции о привилегиях и иммунитетах Организации Объединенных Наций от 13 февраля 194 6 года (далее - Общая конвенция 1946 года), но получил дальнейшую детализацию в ряде других соглашений и факультативных протоколах к ним.
В литературе неоднократно указывалось, что иммунитет представителей государств, при международных организациях не может расцениваться как дипломатический, а является лишь «приравненным в объеме» к последнему. С другой стороны, ряд авторов считает иммунитет представителей государств, при международных организациях разновидностью дипломатического, выводя этот тезис из статуса и функциональных задач представительства. Полагаем, что иммунитет представителей государств, при международных организациях справедливее будет считать самостоятельным международно-правовым иммунитетом. Данная позиция основана на буквальном понимании соответствующих норм международного права.
Так, п. «д» раздела 11 ст. IV Общей конвенции 194 6 года распространил на представителей государств-членов ООН во время исполнения ими своих служебных обязанностей и во время поездки к месту заседания и обратно «иммунитеты, какими пользуются дипломатические представители»; причем понятие «представители» включает «всех делегатов, их заместителей, технических экспертов и секретарей делегаций» (раздел 16 ст. IV).
Отметим особо - иммунитет представителей государства при международных организациях лишь приравнен в объеме к иммунитету дипломатических агентов и соответствующим иммунитетам административно-технического и обслуживающего персонала посольств.
Отличительной чертой данного иммунитета является то обстоятельство, что иммунитет сохраняется «в отношении сказанного или написанного ими, а также в отношении и всех действий, совершенных ими при исполнении служебных обязанностей» и после того, как лицо перестало быть представителем государства-участника (раздел 14 ст. IV Общей конвенции).
Самостоятельная юридическая природа иммунитета представителей государств, при международных организациях признается в силу положений Венской конвенции о представительстве государств в их отношениях с международными организациями универсального характера от 14 марта 1975 года (далее - Венская конвенция 1975 года).
В указанной Конвенции определены иммунитет глав представительств и членов дипломатического персонала (ст. 30), и иммунитет персонала делегаций государств на конференциях, проводимых в международных организациях (ст. 60), совпадающие по объему с уголовно-правовым иммунитетом дипломатического агента.
В ст.ст. 36, 66 определены объемы иммунитетов административно-технического и обслуживающего персонала, аналогичные соответствующим иммунитетам, предусмотренным Венской конвенцией 1961 года.
Вопросы об отказе государства от иммунитета его представителя, сроке действия такого иммунитета в Венской конвенции 1975 года решены точно также, как и в Венской Конвенции 1961 года.
Не смотря на совпадение объема иммунитета представителей государств, при организациях международного характера и иммунитета дипломатического агента, их юридическая природа все же остается различной.
Свидетельством тому является ряд положений Конвенции о привилегиях и иммунитетах специализированных учреждений ООН от 21 ноября 1947 года, где об уголовно-правовом иммунитете (в материальном смысле) представителей государств, при специализированных учреждениях ООН ничего не сказано.
В данной конвенции Конвенция устанавливался лишь иммунитет «от личного ареста или задержания», а также «всякого рода судебно-процессуальный иммунитет в отношении всего сказанного, написанного или совершенного ими в качестве должностных лиц» (ст. V раздел 13).
Более того, в соответствии с цитируемой Конвенцией, представитель не просто не освобождается от уголовной юрисдикции своего государства - государство должно «отказаться от иммунитета своего представителя в каждом случае, когда, по мнению Члена Организации, иммунитет препятствует отправлению правосудия». Понятно, что последняя формулировка об «обязанности» государства лишить иммунитета своего представителя носила (и носит) скорее декларативный характер в силу оговорки о том, что оценивает иммунитет в качестве «препятствия правосудию» само государство-член организации. В любом случае, такое императивное предписание заставляет посмотреть на иммунитет представителей государств, при международных организациях под несколько иным углом зрения.
Только в последующем международное право «вынуждено» было признать необходимость существования полномасштабного иммунитета от уголовной юрисдикции представителей государств, при международных организациях, что и произошло в Венской Конвенции 1975 года.
Таким образом, в настоящее время вполне допустимо говорить об унификации объема уголовно-правовых иммунитетов представителей государств, при международных организациях и персонала дипломатических представительств. Подчеркнем: сам факт унификации объема данных иммунитетов вовсе не означает признания тождества их юридической природы.
Заметим еще одно интересное обстоятельство, подтверждающее вышесказанное. Так, «унаследованной» от СССР особенностью российской системы зарубежных органов внешних сношений является наличие торговых представительств, при различных международных (межправительственных) организациях. Вследствие этого иммунитет от уголовной юрисдикции персонала торговых представительств должен рассматриваться как разновидность иммунитета представителей государств, причем он по своей природе в принципе не может расцениваться как иммунитете дипломатического агента (ведь в функции дипломатического представительства не входят задачи обеспечения и поддержки торгового сотрудничества).
Иммунитет персонала международных организаций. После Второй Мировой войны было создано более ста различных международных организаций как универсального, так и специализированного характера. Россия является учредителем и участницей многих из них. В уголовной юрисдикции нашей страны применяются положения уставов и специальных конвенций, регулирующих порядок предоставления уголовно-правового иммунитета персоналу таких организаций.
Как говорилось выше, не смотря на высказанные позиции о дипломатической природе иммунитета должностных лиц и персонала, более обоснованной представляется точка зрения принципиальном отличии юридического характера иммунитета персонала международных организаций от иммунитета дипломатического агента и иных международно-правовых иммунитетов. Данное утверждение следует из факта разграничения в международно-правовых актах иммунитетов представителей государств при международных организациях, с одной стороны, и персонала этих организаций - с другой. Сказанное подтверждается также и существенным различием в объемах иммунитета персонала международных организаций.
Впервые детальная регламентация иммунитета должностных лиц и персонала международных организаций была закреплена в действующей и поныне Конвенции о мирном решении международных столкновений от 5 октября 1907 года, где в ст. 4 6 оговаривался «дипломатический иммунитет» судей Международного третейского суда «при исполнении своих обязанностей».
Необходимость предоставления специального иммунитета от уголовной юрисдикции персоналу должностных лиц международной организации декларирована в ч. 2 ст. 105 Устава ООН.
Анализ более двадцати международно-правовых актов позволяет условно выделить две «разновидности» уголовно-правового иммунитета персонала международных организаций.
Во-первых, не смотря на служебный характер такого иммунитета, предоставляемого «не для личной выгоды», последний нередко приравнивается в объеме к иммунитету дипломатического представителя. Таковым иммунитетом обладают, например:
1. Генеральный Секретарь ООН, его Помощники, а также их жены и несовершеннолетние дети (ст. V разделы 19, 20 Общей конвенции 194 6 года);
2. Судьи Международного Суда ООН при исполнении ими служебных обязанностей. Так, в силу ст. 19 Статута
Международного Суда ООН от 26 июня 1946 года, члены Суда «при исполнении ими судебных обязанностей, пользуются дипломатическими иммунитетами»;
3. Судьи, Прокурор, заместители Прокурора, персонал прокуратуры, Секретарь и его заместители в Международном Уголовном Суде. Так, в соответствии со ст. 4 8 Римского Статута Международного уголовного суда, Суд пользуется на территории каждого государства-участника такими иммунитетами, «какие являются необходимыми для достижения его целей». В частности, Судьи, Прокурор, заместители Прокурора и Секретарь пользуются, когда они участвуют в деятельности Суда или в отношении такой деятельности, теми же иммунитетами, которые предоставляются главам дипломатических представительств; а иммунитет любого рода в отношении всего сказанного, написанного ими и действий, совершенных ими в официальном качестве, продолжает предоставляться им и после истечения срока их полномочий;
4. Судьи, Обвинители и персонал Секретариата Международных трибуналов по бывшей Югославии и Руанде также пользуются «дипломатическим» иммунитетом при осуществлении ими своей служебной деятельности (ст. 30 Устава Международного трибунала по бывшей Югославии, ст. 29 Устава Международного трибунала по Руанде);
5. Главные администраторы и высшие должностные лица специализированных учреждений ООН, а также их супруги и несовершеннолетние дети. К таким организациям относятся: Международная Организация Труда; Продовольственная и Сельскохозяйственная Организация Объединенных Наций; Международная Организация Гражданской Авиации; Организация Объединенных Наций по вопросам образования, науки и культуры; Международный Валютный Фонд; Международный Банк Реконструкции и Развития; Всемирная Организация Здравоохранения; Всемирный Почтовый Союз; Международный Союз Электросвязи; Международная Организация по делам беженцев (организация распущена в соответствии с резолюцией ООН от 15.02.1952); Всемирная Метеорологическая Организация; Межправительственная морская консультативная Организация; Международная финансовая корпорация; Международная Ассоциация Развития; Организация Объединенных Наций по промышленному развитию (ст. VI раздел 21 Конвенции о привилегиях и иммунитетах специализированных учреждений ООН от 21 ноября 1947 года).
В настоящее время иммунитет этих должностных лиц дополнительно регламентирован также в специальных протоколах к Конвенции о привилегиях и иммунитетах специализированных учреждений ООН (Приложения к Конвенции о привилегиях и иммунитетах Специализированных учреждений от 21 ноября 1947 года: I от 14 сентября 1948; II от 13 декабря 1948 года; III от 11 августа 1948 года; IV от 11 августа 1948 года; V от 7 февраля 1949 года; VI 29 апреля 1949 года; VII от 2 августа 1948 года; VIII от 11 июля 1949 года; IX от 16 января 1951 года; X от 16 января 1951 года; XI от 4 апреля 1949 года; XII от 29 декабря 1951 года; XIII от 12 февраля 1959 года; XIV от 9 июля 1968 года; XV от 22 апреля 1959 года; XVI от 15 февраля 1962 года; XVII от 15 февраля 1962 года) либо в отдельных международно-правовых актах - как это сделано, например, в отношении персонала Международной организации гражданской авиации ООН (ст. 60 Конвенции о международной гражданской авиации от 7 декабря 194 4 года);
6. Должностные лица иных международных организаций, не являющихся специализированными учреждениями ООН. Таких международных организаций существует очень много. Они могут носить глобальный, континентальный, региональный характер. В качестве примеров можно привести существование иммунитета представителей таких различных международных организаций, как Консультативной Комиссии по открытому небу (ст. XIII раздел 2 Договора по открытому небу от 24 марта 1992 года); «Дунайской Комиссии» (ст. 16 Конвенции о режиме судоходства на Дунае от 18 августа 1948 года).
В любом случае, предоставление персоналу международных организаций иммунитета от уголовной юрисдикции страны пребывания диктуется соображениями исключительного характера международных организаций, в первую очередь - универсального характера (Организация Объединенных Наций и ее учреждения).
В России существует практика заключения двухсторонних договоров, в которых оговариваются иммунитеты от уголовной юрисдикции должностных лиц представительств таких организаций, совпадающие по своим характеристикам с иммунитетами, закрепленными в основополагающих конвенциях и уставах. Так, например, в объеме иммунитета дипломатического агента предоставляется иммунитет Главе Представительства ООН в РФ, представителям органов, программ и фондов ООН, а также и другим по согласованию старшим должностным лицам учреждений ООН в нашей стране.. (например, данные положения содержатся в ст. VII Соглашения между Правительством Российской Федерации и Организацией Объединенных Наций об учреждении в Российской Федерации Объединенного представительства Организации Объединенных Наций от 15 июня 1993 года, ст. IX Соглашения между Правительством Российской Федерации и программой Развития Организации Объединенных Наций от 17 ноября 1993 года, ст. VII Соглашения между Правительством Российской Федерации и Управлением Верховного Комиссариата ООН по делам беженцев от б октября 1992 года ).
В последнее десятилетие в России весьма актуален вопрос о предоставлении иммунитета от уголовной юрисдикции должностным лицам и персоналу межгосударственных организаций Содружества Независимых Государств, большинство которых находится на территории РФ.
Как правило, этим лицам также предоставляется иммунитет, приравненный в объеме к иммунитету дипломатического агента. Особенностью международно-правовых актов СНГ является предоставление идентичного иммунитета членам семей названных лиц (если они не являются гражданами России или постоянно проживающими в ней лицами). Кроме того, обычно оговаривается нераспространение иммунитета «на правоотношения указанных в нем должностных лиц с органами государства их гражданства либо государства их постоянного пребывания».
Так, например, указанный иммунитет предоставлен должностным лицам Совета командующих пограничными войсками СНГ (ст. 5.7, 5.8, 5.9 Положения о Совете командующих Пограничными войсками государств-участников СНГ от 24 сентября 1993 года); Межпарламентской ассамблеи СНГ (ст. 15 Конвенции о Межпарламентской Ассамблее государств-участников СНГ от 2 6 мая 1995 года); Штаба по координации военного сотрудничества государств-участников СНГ (ст.ст. 24-25 Положения о Штабе по координации военного сотрудничества государств-участников СНГ от 24 декабря 1993 года); судьям Экономического Суда СНГ (ст. 8 Соглашения о статусе Экономического Суда СНГ от 6 июля 1992 года). Вторая разновидность уголовно-правового иммунитета персонала международных организаций заключается в предоставлении ограниченного освобождения от юрисдикции государства пребывания в отношении обстоятельств, непосредственно связанных со служебной деятельностью.
Такой иммунитет обычно действует для персонала организаций, не относимого к кругу должностных лиц последних (как правило, это административно-технический и обслуживающий персонал организаций). Также он может быть распространен на специально оговоренных лиц: например, на экспертов ООН (ст. VI Общей конвенции 194 6 г.) и членов Комиссии ООН, по правам человека (ст. 43 Международного Пакта о гражданских и политических правах от 16 декабря 1966 года); должностных лиц ряда международных организаций, например Комиссии (Органа) ООН по морскому праву (ст. 182 Конвенции Организации Объединенных Наций по морскому праву от 10 декабря 1982 года ).
Служебный характер уголовно-правового иммунитета характерен для персонала европейских организаций.
В частности, члены Европейского Совета и Секретариат «пользуются на территории членов иммунитетами и привилегиями, необходимыми для выполнения их функций», они не могут быть подвергнуты «на территории всех государств-членов по таким мотивам, как взгляды или голосование» (п. «а» ст. 40 Устава Совета Европы от 5 мая 1949 г.)Аналогичным иммунитетом пользуются члены Европейской Комиссии и Европейского Суда по правам человека. Отсутствие четкой регламентации объема уголовно-правового иммунитета персонала европейских организаций восполняется соглашениями между правительствами государств и названными организациями.
Так, например, на территории России все должностные лица и служащие Европейского Банка Реконструкции и Развития и его представительства обладают «иммунитетом от судебного преследования в связи с действиями, совершенными ими в официальном качестве» (ст. XIV раздел 35 Соглашения между правительством Российской Федерации и Европейским Банком Реконструкции и Развития о Постоянном Представительстве европейского Банка реконструкции и Развития от 29 марта 1993 года).
Исходя из буквы международных соглашений, можно сделать вывод, что сутью второй разновидности иммунитета персонала международных организаций является неответственность за «все сказанное, написанное или совершенное» при исполнении своих обязанностей, нередко сохраняющаяся и после истечения срока полномочий этих лиц (в частности, у экспертов ООН).
Как и любой другой, иммунитет персонала международной организации не является декриминализирующим фактором. Лицо, обладающее этим иммунитетом, также может подлежать уголовной ответственности после снятия последнего. Различность юридической природы дипломатического иммунитет от иммунитета персонала международных организаций особенно ярко проявляется в процедуре его преодоления.
Если от иммунитета любого дипломатического представителя (в том числе и при международных организациях) может отказаться только аккредитующее государство, то в рассматриваемом виде иммунитета дело обстоит принципиально по другому. Из принципа наличия у международной ' организации собственной правосубъектности следует вывод о том, что право отказа от иммунитета персонала такой организации не может принадлежать государству, гражданином которого является то или иное лицо.
Возможность лишения иммунитета представителя международной организации может принадлежать:
1. Высшему должностному лицу организации. Так, «Генеральный Секретарь ООН имеет право и обязанность отказаться от иммунитета, предоставленному любому должностному лицу, в тех случаях, когда, по его мнению, иммунитет препятствует отправлению правосудия» (ст. V раздел 20 Общей конвенции 194 6 года; ст. XI Соглашения между Правительством России и ООН об учреждении в РФ Объединенного Представительства ООН.) «Право и обязанность» отказа от иммунитета сотрудника специализированной организации ООН также принадлежит главному администратору такого учреждения (ст. раздел 22 Конвенции о привилегиях и иммунитетах специализированных учреждений 1947 г.)
2. Коллегиальному органу организации. Например, в отношении Генерального Секретаря ООН право отказа от иммунитета принадлежит Совету Безопасности ООН (ст. V раздел 20 Общей конвенции 1946 года). А ст. 5.2 Положения о Совете командующих Пограничными войсками СНГ закрепляет право отказа от иммунитета должностного лица за Советом командующих. Наконец, Совет директоров Европейского Банка Реконструкции и Развития может отказаться «от любых иммунитетов» своего персонала (ст. 55 Соглашения об учреждении Европейского Банка Реконструкции и Развития от 5 мая 1990 года);
3. Организации в целом. Так, например, лишение иммунитета и отрешение от должности Прокурора Международного Уголовного Суда (или его заместителя) и возможно при абсолютном большинстве голосов государств-участников (ч. 2 ст. 15 Проекта международного Уголовного Суда). А, согласно ч. 1 ст. 18
Статута Международного Суда ООН, член Суда не может быть лишен иммунитета и отрешен от должности не иначе как «по единогласному мнению прочих членов Суда».
Таким образом, уголовно-правовой иммунитет персонала международных организаций, как и иные виды международно-правовых иммунитетов в уголовном праве, сводится к особому порядку наступления ответственности за совершенное преступление. Особенностью данного вида иммунитета является различность способов его преодоления, что обуславливается самыми разными функциями международных организаций и закреплено в учредительных актах самих этих организаций.
Консульский иммунитет.
Вначале анализа консульского иммунитета от уголовной ответственности отметим очевидные вещи. Разница в юридической природе дипломатического и консульского иммунитетов, отмеченная в литературе, состоит в том, что консул, будучи должностным лицом одного государства, находящимся на территории другого государства в целях защиты прав и интересов граждан и организаций своего государства, не представляет политические интересы последнего. Объем консульского иммунитета от уголовной юрисдикции принимающего государства определен в Венской конвенции о консульских сношениях от 24 апреля 1963 года (далее - Венская конвенция 1963 года) и многочисленных двусторонних консульских конвенциях. В России продолжают действовать уже называвшееся Положение о дипломатических и консульских представительствах иностранных государств на территории СССР 1966 г., а также Консульский Устав СССР от 25 июня 197 6 года. Консульским иммунитетом, согласно п. п. «d», «е» ст. 1 Венской Конвенцией 1963 года, пользуются консульские должностные лица (любые лица, в том числе главы консульских учреждений, которым поручено выполнение консульских функций) и консульские служащие (любые лица, выполняющие административные или технические обязанности по обслуживанию консульского учреждения).
В то время как дипломаты пользуются практически одинаковыми иммунитетами во всех государствах, иммунитеты консулов зачастую определяются консульскими соглашениями на двусторонней основе.
В то же время Венская Конвенция установила принцип, не допускающий дискриминации в отношениях между государствами: на все консульские учреждения одной категории распространяется одинаковый режим.
Однако, в отличие от дипломатического, уголовно-правовой иммунитет консульских работников распространен Венской Конвенцией 1963 года только на действия, совершенные ими при выполнении консульских функций (ч. 1 ст. 43).
Исходя из буквального смысла этого положения, действие уголовно-правового иммунитета не может быть отнесено только к официальным действиям консульского работника, совершенным при исполнении своих обязанностей. Поэтому, консульский работник должен пользоваться иммунитетом при совершении любых деяний, сопряженных с выполнением консульских функций (их перечень содержится в ст. 5 этой же Конвенции).
Таким образом, например, если консул совершает дорожно-транспортное преступление во время поездки на работу, на него иммунитет распространяется. С другой стороны, если консул совершит такое же преступление в частной поездке, иммунитетом он пользоваться не может. Данное утверждение подтверждено практикой.
Так, генеральный консул США во Владивостоке Д. Кент, возвращавшийся с официальной презентации и совершивший преступление, предусмотренное ч. 1 ст. 2 64 УК РФ, не был привлечен к ответственности за совершенное дорожно-транспортное происшествие по причине выполнения своих функций по содействию торговых и экономических связей между представляемым государством (США) и государством пребывания (Россия).Показательно, что в отношении консульского работника Венская конвенция вполне допускает возбуждение уголовного дела с незамедлительным уведомлением главы консульского представительства; если дело возбуждено против последнего, то по дипломатическим каналам уведомляется представляемое государство (ст. 42).
Более того, по утверждению Дж. Вуда и Ж. Серре, не смотря на то, что все консульские конвенции гарантируют личную неприкосновенность консулов, в ряде случаев имеется возможность применить к консулу процессуальное принуждение fragrant delit (если консул застигнут на месте преступления). Однако заметим, что в данном случае речь идет не столько о границах материально-правового иммунитета консулов от уголовной ответственности, сколько о разнице в гарантировании процессуальных иммунитетов от мер принуждения.
Подобное нечеткое определение границ консульского иммунитета порождает различные проблемы при правоприменении.
Во-первых, зачастую довольно сложно определить, находилось ли лицо при исполнении своих обязанностей или нет. К тому же в принципе невозможно составить постоянный и исчерпывающий перечень таких обязанностей по причине динамичного развития межгосударственных отношений - иначе каждый раз придется «перекраивать» текст Конвенции со всеми вытекающими последствиями (процедура принятия, ратификация и т.д.)
Это обстоятельство позволило отрицать необходимость регламентации консульского иммунитета как такового, а также выдвинуть положение о том, что вопрос об ответственности консула должен каждый раз решаться представляемым государством - только последнее может определять, совершено деяние при исполнении обязанностей или нет. Данное предложение находится в прямом противоречии со сложившимся международным обычаем, согласно которому в случае наличия сомнений, совершено ли преступление консулом при исполнении своих официальных обязанностей, суд должен запросить разъяснения у министерства иностранных дел государства пребывания. Во-вторых, известно, что процессуальный иммунитет консульских служащих от ареста или предварительного задержания не имеет места «в случае совершения тяжких преступлений» (ч. 1 ст. 41 Венской конвенции 1963 г.) Это положение было истолковано как основание полной неответственности консульских служащих за совершенные «нетяжкие преступления». Такая точка зрения явно противоречит буквальному пониманию ст.ст. 41, 43 Венской конвенции 1963 года. Другое дело, что законодательства разных стран дают различные определения «тяжкого преступления», что порождает нарушения правила взаимности при предоставлении иммунитета консульским служащим.
Видимо, названные причины юридического характера, наряду с политическими, привели, по мнению А.Г. Кибальника, к уравниванию в объеме консульского и дипломатического иммунитетов, проводимому в двусторонних консульских конвенциях, заключенных Россией (либо бывшим СССР) с иностранными государствами.
В советские времена полный иммунитет от уголовной юрисдикции предоставлялся консульским служащим социалистических государств и стран, вставших «на путь некапиталистического развития». Данное положение закреплялось в формуле о том, что «консульские должностные лица, сотрудники консульства и члены их семей, проживающие вместе с ними, пользуются иммунитетом от юрисдикции государства пребывания» (ст. 16 Консульской конвенции между СССР и Республикой Мали от 12 июня 1980 г.; ст. 16 Консульской конвенции между СССР и Демократической Республикой Сан-Томе и Принсипи от 28 февраля 1981 г.; ст. 15 Консульской конвенции между СССР и Демократической Республикой Афганистан от 24 мая 1981 г.; ст. 16 Консульской конвенции между СССР и Народной Республикой Кампучией от 22 декабря 1981 г.; ст. 16 Консульской конвенции между СССР и Лаосской Народно-Демократической Республикой от б апреля 1982 г.; ст. 16 Консульской конвенции между СССР и Республикой Эквадор от 10 декабря 1982 г.)
А в консульских конвенциях, заключенных в то же время СССР с капиталистическими государствами, уголовно-правовой иммунитет консульских должностных лиц ограничивался лишь «тем, что касается их служебной деятельности». Вообще не шла речь об иммунитете иных консульских служащих (не должностных лиц), а также об иммунитете членов семей и тех и других (например, ст. 14 Консульской конвенции между СССР и Греческой Республикой от б сентября 1978 г.) Можно полагать, что предоставление того или иного объема иммунитета от уго-ловной юрисдикции консульских работников было одним из инструментов внешней политики как советского правительства, так и правительств западных государств в период «холодной войны».
В консульских конвенциях, заключенных в последнее время Россией с иностранными государствами, объемы консульского иммунитета практически полностью совпадают с иммунитетом дипломатического агента.
Подобное расширение иммунитета консульских служащих соответствует п. «Ь» ч. 2 ст. 72 Венской конвенции 1963 года («не считается, что имеет место дискриминация... если по соглашению государства предоставляют друг другу режим более благоприятный, чем тот, который требуется положениями настоящей Конвенции») и ст. 28 Положения о дипломатических и консульских представительствах иностранных государств на территории СССР 1966 г.
В качестве заимствованного у А.Г. Кибальника примера можно рассмотреть Консульскую конвенцию между Российской Федерацией и Республикой Болгария от 7 сентября 1995 года. Во-первых, оговорено, что консульское должностное лицо «должно быть гражданином представляемого государства» (ст. 6). Подобное сужение круга лиц, могущих быть консульскими должностными лицами, призвано упорядочить практику предоставления иммунитетов и привилегий, которые обычно не распространяются на консульских должностных лиц - граждан страны пребывания (ст. 22 Венской конвенции 1963 г.)
Во-вторых, иммунитет, равный по всем характеристикам иммунитету дипломатического агента, предоставляется как консульским должностным лицам, так и всем консульским служащим (то есть административно-техническому персоналу консульств), а также членам их семей, если те не являются гражданами страны пребывания или постоянно проживающими в ней лицами (ст. 19).
В качестве составной части консульского иммунитета выступает также свидетельский иммунитет, абсолютный для консульского должностного лица и относительный (право отказа от дачи свидетельских показаний об обстоятельствах, касающихся служебной деятельности) для консульских служащих.
Но и в последнем случае свидетельский иммунитет консульского служащего фактически является абсолютным, так как не допускается «привлечение его к ответственности в случае отказа от дачи показаний». Положения о свидетельском иммунитете распространены в полной мере на членов семьи консульских должностных лиц и консульских служащих при условии, что они не являются гражданами страны пребывания или постоянно проживающими в ней лицами (ст. 20).
Порядок предоставления иммунитета консульскому курьеру совпадает с таким порядком для дипломатического курьера, в том числе в отношении курьера ad hoc (ст. 17).
В отличие от объема консульского иммунитета, порядок преодоления последнего регламентирован практически одинаково в Венской конвенции 1963 года и в двусторонних конвенциях России с иными государствами.
Во-первых, снимает препятствие для наступления уголовной ответственности отказ аккредитующего государства от иммунитета любого консульского работника. Право такого отказа принадлежит только представляемому государству, он должен «быть определенно выраженным» (ч. 1 ст. 45 Венской конвенции 1963 г.); причем Консульская конвенция между РФ и Болгарией требует обязательную «письменную форму» последнего (ст. 21).
С другой стороны, наступление уголовной ответственности допустимо, когда консульское лицо, совершившее преступление, объявлено persona поп grata, а представляемое государство «в течение разумного времени» не отзывает это лицо.
В этом случае государство пребывания имеет право не считать такое лицо консульским служащим, и, соответственно, привлечь его к уголовной ответственности без согласия аккредитующей страны.
Аннулирование экзекватуры (разрешения государства пребывания на исполнение служебных функций) также допускает наступление уголовной ответственности за совершенное преступление. Хотя последнее обстоятельство в рассматриваемом контексте (проблема ответственности за совершение преступления) является разновидностью отказа страны пребывания считать лицо консульским служащим (ст. 7, 21).
Цитированные положения Консульской конвенции между РФ и Болгарией полностью дублируют ст.ст. 23, 25, 45 Венской конвенции 1963 г.
Международно-правовые акты единогласно регламентируют начало действия уголовно-правового иммунитета консулов.
В соответствии с ч. 1 ст. 53 Венской Конвенции 1963 года, каждый работник консульского учреждения пользуется привилегиями и иммунитетами, предусмотренными в настоящей Конвенции, с момента его вступления на территорию государства пребывания при следовании к месту своего назначения или, если он уже находится на этой территории, с момента, когда он приступил к выполнению своих обязанностей в консульском учреждении.
Также гарантировано предоставление такого иммунитета третьими странами при транзите консульских работников через их территорию к месту следования (ст. 54 этой же Конвенции).
Таким образом, можно говорить об устоявшейся тенденции в международном праве предоставления уголовно-правового иммунитета консульским служащим, равного по объему и пределам действия иммунитету дипломатического агента.
Более того, в ряде двусторонних консульских конвенций между европейскими государствами (например, между Великобританией и Францией), предусмотрено положение, согласно которому, иммунитет распространен на все действия консулов вне зависимости от истечение срока полномочий, совершенные консулом при исполнении своих функций. В литературе подчеркивается исключительная важность этой тенденции, не нашедшей пока закрепления в конвенциях универсального характера. Необходимо еще раз подчеркнуть, что речь идет именно о совпадении этих иммунитетов в своих объемах, а не о «замене» консульского иммунитета на дипломатический. Юридическая природа дипломатического и консульского иммунитетов остается различной, исходя из специфики задач их функций. Последнее утверждение подтверждается также положением о том, что если сотрудник дипломатического учреждения по той или иной причине исполняет консульские функции, то в его отношении уголовно-правовой и другие иммунитеты продолжают регулироваться «нормами международного права, касающимися дипломатических сношений» (ч. 4 ст. 70 Венской конвенции 1963 года)
Иммунитет военнослужащих, дислоцированных за границей.
Как выше говорилось, потребность в предоставлении иммунитета от уголовной юрисдикции военнослужащим, дислоцированным за границей, стала особенно явной после Второй Мировой войны, когда американские и советские войска были размещены по всей Европе.
Сам иммунитет вооруженных сил может быть как абсолютным (иммунитет войск США во время II Мировой войны в Индии, Египте, Корее), так и относительным (иммунитет войск США в Англии и Канаде в тот же период).
По мнению Л. Оппенгейма, абсолютный иммунитет вооруженных сил на иностранной территории противоречит общепризнанной норме права, а правило подчинения вооруженных сил юрисдикции своей страны действует, «если преступление совершено в пределах места расположения войск или в месте, где совершивший преступление находился при исполнении своих служебных обязанностей. Оно не приемлемо, когда солдаты, входящие в состав иностранного гарнизона крепости, находятся вне района крепости не по своим служебным обязанностям... и когда там именно совершают преступления». В то же время именно абсолютный иммунитет военнослужащих, дислоцированных за границей, остается правилом. Из него, например, исходит УК РФ, устанавливая, что военнослужащие воинских частей РФ, дислоцирующихся за пределами Российской Федерации, за преступления, совершенные на территории иностранного государства, несут уголовную ответственность по Уголовному кодексу РФ, если иное не предусмотрено международным договором России (ч. 2 ст. 12).
«Иного» правила на текущий момент не существует. Видимо, причина тяготения любого государства к обеспечению полного иммунитета своих военнослужащих от уголовной ответственности по законам страны пребывания (дислокации) обусловлена целым рядом политических причин.
Во-первых, абсолютный иммунитет военнослужащих - проявление суверенитета государства, его мощи и независимости.
Во-вторых, размещение воинского контингента зачастую происходит после победы в вооруженном конфликте, и абсолютный иммунитет военнослужащих воспринимается как «право победителя».
Наконец, в-третьих, ведущие державы (в т.ч. США и Россия) неоднократно заявляли, что «не видят оснований» для возможного уголовного преследования военнослужащих за совершение преступлений по законам страны пребывания или в органах международной юстиции.
Будучи самым неординарным из международно-правовых иммунитетов, иммунитет военнослужащих, дислоцированных за границей, вызван к жизни исключительно политическими причинами.
Примером тому может служить настоятельное стремление администрации США обеспечить не только уголовно-правовой, но и любой иммунитет своих военнослужащих, расквартированных по всему миру.
Так, на первом этапе «антитеррористической войны» (war on terror) США добились годового иммунитета на привлечение к суду за военные преступления своих военнослужащих, а в настоящее время Госдепартамент активно добивается подписания со странами-членами Международного уголовного суда двусторонних договоров о невыдаче американских военных этому суду. 16 октября 2002 года был подписан очередной такой договор (уже тринадцатый по счёту), но он особый по охвату - договор подписан сразу со всем Евросоюзом. При этом соглашение носит односторонний характер - европейцы, обвиняемые в совершении преступлений, не получают иммунитета на территории США, тогда как военнослужащие США, дислоцированные на территории стран Евросоюза, получают его. Как известно из сообщений информационных агентств, только в течение 2002-2003 гг. Администрация США подписала соглашения об иммунитете своих военнослужащих, дислоцированных в Грузии и республиках Средней Азии. Справедливости ради надо заметить, что и Российская Федерация в своей политике также последовательно придерживается принципа недопустимости уголовного преследования российских военнослужащих по законам страны пребывания (что прямо закреплено в ст. 12 УК РФ).
Сформулируем промежуточный вывод. Международно-правовые иммунитеты в уголовном праве имеют функциональный характер своего существования, но различаются в соответствии с юридическим статусом лиц-обладателей такого иммунитета. Основные отличия, важные для уголовного права, имеются в объемах, сроке действия и порядке преодоления международно-правового иммунитета.
В то же время со второй половины XX века общей тенденцией стала унификация пределов действия различных международно-правовых иммунитетов (например, дипломатического агента, административно-технического персонала посольств, членов специальных миссий, персонала международных организаций, консулов) - следствием данной тенденции становится унификация возможности несения уголовной ответственности лицами, обладающими такими иммунитетами.
Автор: Елизарова И.А.