Юридическая фикция в сфере процессуального права
Изучая проявления фикции в праве, мы пришли к выводу, что в процессуальных отраслях она распространена меньше, вопреки мнению некоторых правоведов, чем в материальных. Место юридической фикции в сфере процессуального права будет рассмотрено на примере гражданского процесса.
Наличие юридических фикций в гражданском процессе обусловлено «детальностью процессуального регулирования правосудия по гражданским делам и отказом от объективной истины в состязательном процессе».
Особенностью процессуальных отношений является то, что они возможны исключительно в правовой форме. В отличие от материальных отношений, они не могут существовать как фактические, то есть неурегулированные нормами гражданского процессуального права. Процесс производства по гражданскому делу всегда протекает в рамках, установленных нормами гражданского процессуального права, а все участники процесса наделяются определенными законом процессуальными правами и обязанностями. «Своеобразие отношений, возникающих в процессе судебной деятельности, проявляется в том, что сама эта деятельность может осуществляться в рамках, установленных нормами гражданского процессуального права, и для них возможны только те действия, которые заранее предусмотрены данными нормами». Специфика норм гражданского процессуального права определяется объектом их регулирования - содержанием деятельности суда и отношениями, которые складываются в процессе в связи с этой деятельностью. Но вместе с тем детальная регламентация, характерная процессуальным отношениям, имеет две стороны: являясь средством гарантирования прав участников процесса, она все же не может учесть всё многообразие возникающих правовых ситуаций. Следовательно, возникает необходимость приведения существующей в реальности нестандартной ситуации под зафиксированную в законе правовую формулу. Эту функцию в гражданском процессе выполняет юридическая фикция.
В данном случае, вызывает сомнение утверждение О.А. Курсовой о том, что «фикции служат в основном для смягчения процессуальных формальностей, закрепляя особый порядок реализации правовых норм», на наш взгляд, они служат средством утверждения этих формальностей, так как помогают им следовать.
В качестве второй причины, по которой правовые фикции распространены в гражданском процессе, И. Зайцев указал на отказ от принципа объективной истины, с чем тоже, несомненно, следует согласиться. Статья 12 действующего Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации 2002 года указывает, что правосудие по гражданским делам осуществляется на основе состязательности и равноправия сторон. Принцип состязательности состоит в том, что стороны гражданского процесса обязаны сами защищать свои интересы: заявлять требования, приводить доказательства, обращаться с ходатайствами, а также осуществлять иные действия для защиты своих прав.
Суд не обязан оказывать помощь участникам процесса и давать консультации по поводу того, с помощью каких доказательств, следует доказывать те или иные обстоятельства и каким образом. Суд должен создать условия для того, чтобы лица, участвующие в деле, могли реализовывать свои права. В том случае, если лица, участвующие в деле, не имеют возможности получить от других лиц необходимые доказательства, суд должен оказать содействие в их получении, например, путем направления запроса для истребования документов от организаций. Принцип состязательности конкретизирован в других статьях ГПК РФ, в частности в ст. 56, которая предусматривает обязанность стороны доказывать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основание своих требований и возражений. Суд лишь определяет, какие обстоятельства имеют значение для дела, какой из сторон они подлежат доказыванию, ставит их на обсуждение.
Таким образом, отказ от принципа объективной истины, расширение начал состязательности и диспозитивности сделал возможным применение юридических фикций в процессе доказывания.
Рассмотрим конкретные проявления юридической фикции в гражданском процессе, выявленные при тщательно анализе норм гражданского процессуального кодекса:
1. Часть 3 статьи 79 ГПК РФ: «Назначение экспертизы»: «При уклонении стороны от участия в экспертизе, непредставлении экспертам необходимых материалов и документов для исследования и в иных случаях, если по обстоятельствам дела и без участия этой стороны экспертизу провести невозможно, суд в зависимости от того, какая сторона уклоняется от экспертизы, а также какое для нее она имеет значение, вправе признать факт, для выяснения которого экспертиза была назначена, установленным или опровергнутым». Сам по себе факт уклонения стороны от участия в экспертизе, либо представления материалов для экспертизы не свидетельствует о том, что экспертиза, если бы она была проведена, обязательно бы показала результат не желательный для уклоняющейся стороны. Однако, законодатель исходит из тезиса о недопустимости затягивания, в том или ином виде, процесса рассмотрения и разрешения дела, и вводит данную норму для стимулирования дисциплинированности участников процесса.
Уклонение или препятствование стороны в проведении экспертизы, не являются безусловным основанием для признания судом установленным или опровергнутым факта, для выяснения которого экспертиза была назначена. Этот вопрос разрешается судом в каждом конкретном случае в зависимости от того, какая сторона, по каким причинам не явилась на экспертизу или не предоставила экспертам необходимые предметы исследования, а также какое значение для нее имеет заключение экспертизы, исходя из имеющихся в деле доказательств в их совокупности. Но, если суд всё же принимает такое решение, от это, несомненно, является проявлением юридической фикции: не рассмотренный в действительности факт, о котором доподлинно ничего не известно признаётся доказанным.
При этом, надо отдать должное формальной стороне данной процедуры: отказ стороны от участия в экспертизе или другие обстоятельства, свидетельствующие об уклонении от проведения экспертизы, должны быть отражены в материалах дела, в противном случае признание судом факта, для выяснения которого экспертиза была назначена, установленным или опровергнутым может быть оспорено и решение, основанное на таком признании, отменено.
2. Часть 2 статьи 117 ГПК РФ «Последствия отказа от принятия судебной повестки или иного судебного извещения»: «Адресат, отказавшийся принять судебную повестку или иное судебное извещение, считается извещенным о времени и месте судебного разбирательства или совершения отдельного процессуального действия». При отказе адресата принять судебную повестку или иное судебное извещение лицо, доставляющее или вручающее их, делает соответствующую отметку на судебной повестке или ином судебном извещении, которые возвращаются в суд. Судебная повестка с отметкой, должна прилагаться к материалам дела и подтверждать факт надлежащего уведомления лица о времени и месте судебного заседания.
Соответствующая отметка должна быть сделана незаинтересованным лицом, в противном случае адресат в дальнейшем сможет оспаривать факт вручения повестки, ссылаясь на недобросовестность заинтересованного лица, которому было поручено вручение повестки.
В рассмотренной норме не вызывает сомнений дисциплинирующий характер применённой фикции, так как она по определению применяется к недобросовестным участникам процесса, намеренно уклоняющихся от получения повестки, тем самым стремящихся необоснованно затянуть производство по делу. Роль использованной в данном случае юридической фикции заключается в преодолении злонамеренного поведения уклоняющейся от явки стороны путём приравнивания надлежаще оформленной отметки на повестке к реальному её вручению адресату.
3. Статья 118 ГПК РФ «Перемена адреса во время производства по делу»: «Лица, участвующие в деле, обязаны сообщить суду о перемене своего адреса во время производства по делу. При отсутствии такого сообщения судебная повестка или иное судебное извещение посылаются по последнему известному суду месту жительства или месту нахождения адресата и считаются доставленными, хотя бы адресат по этому адресу более не проживает или не находится».
Положения рассматриваемой нормы применяется в тех случаях, когда дело уже возбуждено судом и лица, участвующие в деле, проинформированы о том, что они являются участниками процесса. Участвующее в деле лицо обязано проинформировать суд в устной или письменной форме об изменении своего адреса. В случае невыполнения этой обязанности извещение судом адресата по последнему известному месту жительства будет считаться надлежащим извещением, в связи с чем могут наступить неблагоприятные для адресата последствия. В соответствии с ч. 4 ст. 167 ГПК РФ суд вправе рассмотреть дело в отсутствие ответчика, извещенного о времени и месте судебного заседания, если он не сообщил суду об уважительных причинах неявки и не просил рассмотреть дело в его отсутствие.
Характер применённой в данном случае фикции идентичен характеру фикции рассмотренной выше нормы, выразилась же она в том, что повестка, отправленная по последнему известному месту жительства приравнивается по правовым последствиям повестке доставленной лично.
4. Вызывает интерес фикции, использованные при построении норм регулирующих порядок рассмотрения дел, когда местонахождения ответчика изначально неизвестно. По мнению законодателя, неизвестность места пребывания ответчика не может освобождать его от ответственности и нарушать права истца на защиту прав и законных интересов. С целью обеспечения прав ответчика ГПК РФ предусматривает следующие меры:
- объявление розыска ответчика определением суда по делам, предусмотренным ч. 1 ст. 120 ГПК РФ;
- назначение адвоката в качестве представителя в случае отсутствия представителя у ответчика, место жительства которого неизвестно (ст. 50 ГПК РФ);
- информирование ответчика по последнему известному месту жительства (ч. 3,4 ст. 116 ГПК РФ);
- рассмотрение дела только после поступления в суд сведений о неизвестности места пребывания ответчика с последнего известного места жительства (ст. 119 ГПК РФ).
Фиктивность нормы, содержащейся в ст. 119 ГПК РФ, по мнению И.В. Уткиной, заключается в том, что в описанной ситуации «приступая к рассмотрению дела, суд исходит из того, что сторона надлежаще извещена о времени и месте судебного заседания, хотя на самом деле повестка адресату не доставлена». Однако, на мой взгляд, сущность использованной фикции лежит глубже, и вытекает из анализа принципов (состязательности, равноправия сторон), систематического толкования норм гражданского процессуального кодекса и является порождением его формального характера.
Исходя и принципа состязательности сторон и согласно ст. 113 ГПК РФ, суд обязан принять меры к извещению сторон о назначенном судебном заседании во всех без исключения случаях. Поэтому обязательным условием рассмотрения дела является поступление в суд повестки с отметкой о том, что указанный адресат по данному адресу не проживает.
При установлении факта неизвестности места пребывания лица возникает патовая ситуация, в которой нарушенное право истца требует своего восстановления, но рассмотрение поступившего дела судом по существу, ввиду явного нарушения главного принципа гражданского процесса - состязательности - (ответчик заведомо не только не может присутствовать на разбирательстве и изложить свою позицию, но даже не знает о возникновении спора) становится невозможным. Выходя из подобного правового тупика, законодатель прибегает к имитации, моделировании состояния состязательности процесса при рассмотрении дела в отсутствии ответчика: согласно статье 50 ГПК РФ суд назначает адвоката в качестве представителя ответчика, место жительства которого неизвестно. Замена настоящего ответчика назначенным судом представителем, подобна используемому при игре в преферанс «болвану», когда для полноценной игры не хватает количества участников. Назначая отсутствующему ответчику представителя, суд исходит из того, что он будет действовать от имени и в интересах ответчика, так будто бы он сам уполномочил представителя на подобные действия. То есть, мы опять сталкиваемся с имитацией, на этот раз имитируется: во-первых - воля ответчика, уполномочивающего представителя, во-вторых - действия представителя в интересах ответчика, в условия, когда он имеет весьма отдалённые представления об истинных интересах ответчика. Ведь место нахождения его неизвестно, следовательно, никто, в том числе и назначенный судом представитель не могут доподлинно судить о его мнении относительно рассматриваемого судом спора.
Не вызывает сомнений, что данная процедура была построена законодателем с применением юридической фикции: в данном случае был осуществлён перенос свойств одного объекта на другой - ответчика на процессе олицетворяет назначенный судом представитель. Однако, в отличие от других рассмотренных выше фикций, эта имеет латентный характер.
5. Часть 2 статьи 136 ГПК РФ «Оставление искового заявления без движения»: «В случае, если заявитель в установленный срок выполнит указания судьи, перечисленные в определении, заявление считается поданным в день первоначального представления его в суд. В противном случае заявление считается неподанным и возвращается заявителю со всеми приложенными к нему документами».
Судья, установив, что исковое заявление подано в суд без соблюдения требований, установленных в статьях 131 и 132 ГПК РФ, выносит определение об оставлении заявления без движения, о чем извещает лицо, подавшее заявление. Перечень оснований для оставления заявления без движения является исчерпывающим. Эти основания включают в себя:
- отсутствие в исковом заявлении сведений, перечисленных в ч. 2 ст. 131 ГПК РФ;
- подпись искового заявления лицом, не являющимся истцом или его представителем, при отсутствии у него полномочий;
- отсутствие документов, прилагаемых к исковому заявлению, перечисленных в ст. 132 ГПК РФ.
В двух случаях исковое заявление может быть возвращено лицу, подавшему его, либо оставлено без движения по выбору судьи:
- в случае отсутствия подписи на исковом заявлении;
- в случае отсутствия документа, подтверждающего выполнение обязательного досудебного порядка урегулирования спора.
Для устранения указанных недостатков искового заявления, судья предоставляет истцу разумный, в сложившихся обстоятельствах, срок. Действие фикции данной нормы заключается в отрицании объективного факта: при надлежащем устранении недостатков искового заявления - факта оставления иска без движения, так как он считается поданным в день первоначального обращения лица в суд; а при не устранении недостатков факта подачи искового заявления. Назначение применённой фикции состоит не только в стимулировании истца более добросовестно относиться к процессуальном обязанностям, но и в дополнительных гарантиях, предоставляемых ему законодателем: судье вменяется в обязанность указать на недостатки поданного искового заявления и предоставить время для их устранения. Таким образом, недостаточное знание истцом норм гражданского процесса не станет препятствием к обращению в суд за защитой нарушенного права.
6. Норма, построенная с помощью обычной юридической фикции, содержится в статье 243 ГПК РФ «Возобновление рассмотрения дела»: «При отмене заочного решения суд возобновляет рассмотрение дела по существу. В случае неявки ответчика, извещенного надлежащим образом о времени и месте судебного заседания, принятое при новом рассмотрении дела решение суда не будет заочным. Ответчик не вправе повторно подать заявление о пересмотре этого решения в порядке заочного производства». Данная норма описывает заключительную стадию заочного производства по делу - возобновление рассмотрения дела по существу после отмены заочного решения. Удовлетворение заявления об отмене заочного решения и отмена самого решения не означают автоматического вынесения нового решения в пользу ответчика. После отмены заочного решения суд возобновляет рассмотрение дела по существу по всем правилам искового производства. Производство в этом случае должно начинаться сначала, как, например, после приостановления производства по делу. Однако, в случае повторной неявки ответчика на заседание в новом разбирательстве, решение, принятое судом в его результате заочным считаться не будет, со всеми вытекающими правовыми последствиями.
Фиктивный характер данной нормы заключается в том, что решение, вынесенное в отсутствии ответчика по правилам заочного производства, заочным не признаётся, и на него распространяются правовые последствия решения, принятого в обычном (состязательном) порядке.
Таким образом, исследовав юридические фикции в гражданском процессе, мы пришли к выводу, что они, прежде всего, направлены против недисциплинированности лиц, участвующих в деле, с целью повышения уровня их ответственности за свои действия.
И. Зайцев отождествляет данную функцию процессуальных фикций с юридическими санкциями, видя в ней своеобразную гражданско-правовую ответственность названных участников судопроизводства. С ним соглашается и О.А. Курсова, утверждая, что «фикции в гражданском процессуальном праве действительно представляют собой своеобразные санкции - в случае нарушения правового предписания тем или иным участником гражданского процесса в отношении этого лица возникают неблагоприятные последствия именно вследствие применения фиктивного предположения». Подобная позиция вызывает серьёзные возражения. Юридическую фикцию нельзя отождествлять с санкцией, даже в самом широком смысле. В традиционном понимании санкция всегда связана не просто с неблагоприятными последствиями для субъекта, но с применением принуждения за противоправное поведение. То есть, санкция выступает как мера правовой ответственности, а основанием юридической ответственности является правонарушение лица. «Санкцией правовой нормы называется нормативное определение норм государственного принуждения, применяемых в случае правонарушения и содержащих его итоговую оценку». Санкции не могут применяться за действия правомерные, но совершённые не в том порядке, чтобы породить желательные правовые последствия, как в случае со ст. 136 ГПК РФ. Нельзя расценивать всякий, сформулированный в норме Гражданского процессуального кодекса, порядок производства процессуально значимой процедуры (например, порядок вручения судебной повестки) как императивное возложение обязанности на всех субъектов этой процедуры действовать в предписанных рамках. Явка в суд признаётся законодателем правом стороны, а не её обязанностью, поэтому нельзя расценивать последствия, описанные в ч. 2 ст. 117 ГПК РФ как санкцию. Тогда как, «обязанность («необходимость») и санкция неразрывно связаны; соответственно содержащиеся в праве предписания, не имеющие императивного (категорического, включающего запрет иного поведения) характера, непосредственно связаны не с санкциями, а с иными мерами поддержания правопорядка». Таким образом, не следует смешивать понятие юридической фикции и санкции.
Кроме того, для процессуальных фикций свойственна функция процессуальной экономии, что выражается в недопущении затягивания или препятствования реализации гражданско-процессуальных норм, а также в том, что фикции «помогают» правоприменителю следовать формальным нормам Гражданского процессуального кодекса, предлагая альтернативные способы осуществления некоторых процедур.
Автор: Маронин Е.Ю.