Мужские монастырские обители на Северном Кавказе

 

Существенную роль в духовной жизни Ставрополья и Кубани играли монастыри. Их деятельность была многоплановой и раскрывала широкий пласт исторического прошлого Северокавказского края. Это касается вопросов просвещения, социального призрения, землепользования, военной истории и идеологии казачества.

Как пишет протоиерей Валентин Корнеев: «Во все времена существования Православия монастыри были первыми собирателями и хранителями богатого духовного книжного наследства, начиная с Апостолов и святых Отцов - столпов Церкви и подвижников благочестия».

Сакрализуя нормы и ценности общества религия в целом и монастыри в частности способствуют его стабильности. Монастыри выполняют эту функцию, устанавливая нормы, которые полезны для данной социальной структуры и создают предпосылки для того, чтобы человек выполнял моральные обязательства.

Сохранившиеся акты и делопроизводственные материалы содержат в себе сведения об учреждении, строительстве, наделении землей, хозяйстве трех мужских монастырей, созданных на Северо-Кавказской земле. Эти документы в большом количестве хранятся в госархиве Краснодарского края. Источники о других монастырях и общинах находятся, главным образом, в Государственном архиве Ставропольского края и Российском государственном историческом архиве в Санкт-Петербурге и были использованы в исследовании ограниченно.

Архитектурные особенности храмов в монастырях зависели от региона. На Кавказе преобладал Византийско-Грузинский стиль. Здесь храмы были небольшие по размеру с преобладанием базилики. Примером могут служить аланский храмы. Для этого типа храмов было также характерно наличие одного купола. В центре России преобладали многокупольные храмы: от 5 до 12 куполов. На севере (Кижи) древесный материал диктовал шатровую форму сводов.Наиболее известным мужским монастырем на Северном Кавказе был Александро-Афонский Зеленчукский монастырь. Дореволюционные авторы описывают его создание следующим образом: «В отдаленном углу Ставропольской Епархии, в Кубанской области, в отдаленном Баталпашинском, с благословения святейшего Синода, в ноябре 1889 г., открыта иноческая обитель под названием «Свято-Александро-Афонской Зеленчукской пустыни». Учреждение этой обители вызывалось особыми причинами - желанием охранить и возобновить древнехристианские храмы Кавказа и способствовать распространению света Евангельского учения среди окрестных некрещеных инородцев-мусульман».

Зеленчукская обитель не уступала другим русским монастырям, поскольку была основана в таком месте, которое по удобствам имело немало оснований для будущего процветания монастыря. Зеленчукский монастырь располагался в предгорьях Кавказа, в ущелье реки Большого Зеленчука, в 20-ти верстах от станицы Зеленчукской. По пути к обители, вдоль берегов реки Зеленчука, протянулись высокие горы, которые образовывали вблизи монастыря узкую долину. Под защитою гор в долине не бывало ни сильных ветров, ни снежных метелей, ни летней жары.

Александро-Афонская Зеленчукская пустынь, была расположена в 20 в. от станицы Зеленчукской и в 120 в. от станции Владикавказской ж.д. «Невинномысская».

Основу пустыни составили выходцы из Афона, бывшее братство Благовещенской кельи Хилендарского монастыря. Поэтому монастырь руководствовался уставом монастырей св. горы Афонской. Богослужения свершались в храме на походном антиминсе. Для обитания монахов, рабочих и богомольцев, а также для больницы и иконописной школы были построены три двухэтажных дома и три одноэтажных.

10 ноября 1889 г. в пустынь была доставлена из Ставропольского архиерейского дома копия со святой Гребенской чудотворной иконы Божьей Матери, написанной на деке от святого престола художником Струковым и пожертвованная оставшимся неизвестным благотворителем из Москвы.

Уже через год в Зеленчукской обители были восстановлены два храма, из которых один был заново освящен в 1889 г. во имя св. Александра Невского, а другой в 1899 г. в честь Св. Троицы. Возобновлен также и храм на р. Кубани. Он был освящен во имя св. Георгия Победоносца.

Из святынь в Зеленчукской пустыни, кроме Гербовецкой иконы Богоматери, имелись и частицы мощей св. Георгия и муч. Марины. В трапезной Александро-Невского храма хранилась местная достопримечательность - каменный крест - единственный указатель расположенных здесь храмов. На нем была высечена греческая надпись с датою 6521 г. от сотворения мира, таким образом, 1013 г. от Р.Х. При пустыни была богадельня на 10 человек воинов, находящихся на пенсии. Управлял Зеленчукской пустыней игумен.

Александро-Афонский Зеленчукский монастырь состоял из трех храмов, сложенных из тесаного камня. Первый, находившийся при въезде на площадь, храм отличался сложностью архитектуры. Северные и южные стены трапезы имели длину 7 арш. вер. В восточных стенах северного и южного выступах имелись неглубокие выступы для сосуда со св. водой Своды храма покоились в арках, устроенных на четырехугольных колоннах. Алтарь этого храма имел такую же форму, как и в других храмах, отличался только большими размерами. Вообще, этот храм представлял больше подробностей и больше красоты и отделки, нежели другие храмы Зеленчука. Он был выше, светлее и просторнее.

Устройство другого храма (среднего) было таким: с западной стороны в храм вела дверь около двух аршин шириной и более сажени высотой; направо и налево от нее к востоку шли стены - 9 арш. 5 верш, длины каждая. Это была трапезная. Отсюда к северу и на юг под прямыми углами с обеими трапезными стенами, протянулись стены в 5 с небольшим аршин каждая. Расстояние от трапезной до алтаря было так же 5 арш. Над северными и южными дверями было устроено по три окна, два в ряд и одно над ними. Алтарь храма состоял из трех частей, из которых каждая оканчивалась своим полукругом. Южная использовалась как диаконник и северная - как жертвенник. Половины алтаря имели длину по 5 арш. и в ширину по три с небольшим. Средняя же часть алтаря имела 6 арш. длины и 5 арш. ширины. Все части алтаря соединялись между собой небольшими дверями. Верхи всех частей храма были сделаны сводами, которые посредствам арок соединялись в центре среднего храма. На арки упирался невысокий купол с барабаном и четырьмя просветами в нем. Под куполом виднелся кусок железного стержня, на котором висела люстра. Таким образом, храм имел одну главу, а кровля храма была шатровой, черепичной.

Третий храм самый малый из всех имеет длину 15, а ширину 10 аршин. Он первым был восстановлен монахами и увеличен пристройками с западной стороны, но без изменения древнего здания.

Все эти три храма, в общем, построены по одному архитектурному стилю. Все они представляли собой разносторонний греческий крест и разнились между собой только размерами и некоторыми деталями.

Александро-Афонская Зеленчукская пустынь возводилась на месте древнего городища, построенного первыми христианами Северного Кавказа и относящегося, предположительно, к временам апостольского периода. В миссионерском просвещении местных жителей большую роль играло восстановление древних святынь. Производившиеся монахами раскопки свидетельствуют, что христианство принесло сюда византийскую церковную архитектуру, живопись, литературу. Культурное влияние византийской церкви было подавлено и почти полностью уничтожено после завоевания Византии турками. Находки, сделанные на территории монастыря, стали основой отдела монастырских древностей при Ставропольском церковно-археологическом обществе.

Прошло много веков, прежде чем русская православная церковь в лице Александро-Афонской Зеленчукской пустыни смогла снова начать планомерную миссионерскую деятельность среди горских народов.

До открытия епархии на Кавказе были два заштатных мужских монастыря: Кизлярский Крестовоздвиженский и Екатерино-Лебяжский Николаевский в Черномории. Первый был основан в 1736 г. во времена царствования Анны Иоанновны.

Наличие в стране стало духовным центром Ставропольской епархии. При подворье обосновалось и и религиозно-нравственного народного духа. Русский народ особенно любил монастыри. Наши предки осознавали, что монастыри являются рассадниками веры и духовного просвещения, что они являются оплотом Православия, без которого не могло бы быть и самой Руси.

Из стен монастыря выходило много образованных людей, которые много сделали для просвещения, и труд в них был уделом стойких духом людей. Об этом в частности свидетельствует краткая хроника жизни Кизлярского Крестовоздвиженского монастыря, датированная второй половиной XIX века.

В 1737 г. в г. Кизляре игуменом Даниилом была основана Крестовоздвиженская обитель. Монастырь служил центром, куда стекались беженцы от преследования турок и горских мусульман.

Преосвященный Иеремия, возглавлявший в то время Кавказскую епархию, заинтересовался состоянием дел в Кизлярском монастыре, в котором, в 1737 г. при учреждении духовных штатов монастырь стал заштатным по той причине, что в Астраханской епархии, куда относился монастырь, было уже шесть монастырей. Значение деятельности одного из них не было большим, так как его местонахождение мало влияло на умы и поведение местных жителей. К этому времени монастырские постройки так обветшали, что грозили вот-вот обрушиться. Дело дошло до того, что Командующий на Кавказе генерал Завадский в 1847 г. предложил Иеремии преобразовать Кизлярский Крестовоздвиженский монастырь в городскую приходскую церковь.

Отвод монастырских угодий в собственность казачьих войск произошел под давлением раскольников. Но все равно монастырь продолжал действовать. Несмотря на плохое состояние монастыря, монахов в нем было достаточно, чтобы поддерживать его жизнь как центра православия среди иноверцев и раскольников.

Преосвященный Иеремия сам посетил Кизляр и обратил внимание на то, что у монастыря малое количество пахотной земли, небольшой виноградный сад. Владыка выяснил, что угодья, бывшие в ведении монастыря, доходами от которых можно было бы поддерживать строительство монастыря, отошли в ведение Волжского Казачьего полка. Но, несмотря на принятые меры, угодья по-прежнему находились в ведении Волжского казачества. Ко всему прочему, в 1833 г. произошел неурожай, который лишил монастырь последних источников дохода.

Видя все это, Преосвященный Иеремия решил побеспокоиться о поддержании монастыря настолько, насколько позволяли ему его собственные возможности и силы. Иеремия рассчитывал на благотворительность казаков, но в их среде господствовал раскол, и помогать православным монастырям они не собирались. Между тем, здания, принадлежавшие монастырю, приходили в абсолютную негодность, починка их была едва ли возможна.

В 1847 г. дело монастыря слушалось в Синоде. Обер-прокурор Протасов предложил «предписать Преосвященному Кавказскому доставить Синоду следующие сведения:

1. какие именно предметы и от чего имеет Кизлярский монастырь к своему содержанию;

2. сколько в нем состоит монашествующих;

3. на что именно и до какой примерно суммы могут составлять издержки на приведение зданий того монастыря в благополучный вид».

При монастыре был виноградный сад, который приносил прибыли в среднем 100 рублей серебром в год. Также имелось четыре деревянные лавки, которые нанимались купцами у монастыря для торговли в г. Кизляре. Последним источником монастырских доходов была дача, содержавшаяся от казны на сумму 85 рублей серебром в год.

Иеремия обратил внимание, что на то время, этих способов существования было недостаточно для поддержания монастыря и его братии. К тому времени в монастыре насчитывалось около 14 человек.

Преосвященный также указал на необходимость обнести весь монастырь каменной оградой. Сколько все это могло стоить, он не знал, но Синод требовал представления сметы и чертежей. Понимая, что вопрос сметы и переписка по ней может занять много времени, епископ просил у Синода разрешения немедленно приступить к строительству.

Началась долгая переписка между первым и вторым отделениями Синода по вопросу сметы и поиска чертежей Кизлярского монастыря, и только к 1851 г. - при преемнике Иеремии - новом Епископе Кавказском Игнатии - необходимые документы были готовы.

Преосвященный Игнатий продолжил дело Иеремии по восстановлению монастыря. Тем временем монастырь продолжал испытывать большие материальные затруднения.

В 1863 г. настоятелем Кизлярского монастыря назначается архимандрит Антоний, иеромонах Александро-Невской Лавры. По замечанию священника и историка Иоанна Попова, архимандрит Антоний был настолько «разумным, энергичным и деятельным» человеком, что стал не только хорошим настоятелем, но и толковым помощником для самого преосвященного Феофилакта.

Архимандрит Антоний приступает строительству в монастыре. Так, строит ограду вокруг монастыря, а оставшуюся часть денег кладет в Государственный Банк «на проценты». Один из участков монастырской земли отдает в аренду, что приносит монастырю доход.

В 1865 г. архимандрит Антоний нашел помещение и открыл школу для детей. Открытие такого «училища» состоялось (14) 27 сентября, в Престольный «храмовой» праздник после Божественной литургии, в «училищных комнатах», а первые занятия начались с 1 октября. «Доброе и святое дело Господь да благословит и да благо поспешит оному! Кто будет трудиться в этом Деле, не будет оставлен без внимания», - писал преосвященный Феофилакт на рапорте настоятеля, по поводу учреждения в монастыре школы для мальчиков.

В 1867 г. настоятель с братией строит новую кухню, хозяйственные пристройки к ней, продолжает заниматься монастырской землей, участки сдает в аренду, а прибыль от аренды направляет на строительство храма и зданий монастыря. В 1868 г., монастырь, как и многие станицы вокруг города Кизляра, терпит бедствие, - вновь разлилась речка Прорва и затопила земли монастыря и казаков.

В 1872 г. последним «Кавказским» епископом для Кизлярского края и монастыря становится преосвященный Герман (Осецкий), епископ Кавказский и Екатеринодарский (1872-1885 гг.). В этом же году игумен Варлаам возводится в сан архимандрита. Он решает хозяйственные вопросы с арендой «корпуса с лавками», и «лавок» отдельным жителям Кизляра, а также относительно участка земли «Тополка», принадлежащего монастырю. Ему также пришлось решать вопрос с городскими властями «об уплате» налога в городской «доход», о сносе городской Думой лавок, находящихся на землях монастыря, о возвращении долга «с наследников мещанина Григорьева». Наконец, разбирается дело о выплате Кизлярскому монастырю компенсации «за неправильное владение казаками землею монастыря». Не забывает архимандрит Варлаам уделять внимание делу восстановления и ремонтах монастырских построек. Принятые настоятелем меры немало способствовали улучшению положения дел в монастырях, укрепили его благосостояние.

В 1873 г. Синод, по просьбе и ходатайству преосвященного Германа, закрепляет за Кизлярским Крестовоздвиженским монастырем 8 лавок, находящихся в городе Петровске. Средства, вырученные от содержания данных лавок, явились хорошим подспорьем для Кизлярского монастыря. Это произошло непосредственно перед отдалением Кизлярского края от Кавказской и Екатеринодарской епархии и передачей его в непосредственное ведение епископа Владикавказского.

В 1904 г. в монастыре на месте разрушенного здания, был воздвигнут храм во имя Великомученика Георгия. С 1884 г. начала действовать школа для мальчиков, была построена гостиница для паломников.

Таким образом, вышеприведенные сведения показывают, насколько состояние дел в монастыре, в том числе и возведение и реставрация храмов, определялось личностью настоятеля. Жизнь в монастыре была полна испытаний и сложностей, что требовало многих сил и усердия от иноков и от священников.

Эти выводы подкрепляются и историей создания Екатерино-Лебяжского Николаевского монастыря в Черномории, который своим возникновением во многом был обязан религиозной настроенности бывших запорожцев, выселенных по распоряжению Императрицы Екатерины Великой в пределы Черномории в 1792 г. Его открытие последовало в 1794 г. Указом от 7 августа 1794 г. Святейший Синод предписал «построить церковь с колокольней и кельями согласно «преданиям церкви», и так, как число монахов должно быть равно числу иноков Саровской пустыни, т.е. - «30 монашествующих и 10 больничных, то строение келий с трапезною должно быть равно с таким числом живущих».

Основной целью обители была забота о раненых и престарелых казаках. Войсковое начальство само следило за расходованием монастырских средств (с 1799 г. в монастырь был назначен эконом, а с 1832 г. действовал комитет по управлению хозяйством и строительством). В 1872 г. эта пустынь из двойного подчинения (войскового и епархиального) перешла в полное ведение епархиальных властей.

Екатерино-Лебяжская Николаевская пустынь стала, по существу, самым первым учебным заведением на Кубани. Сюда по просьбе атамана Черноморского войска были доставлены ризница и библиотека Киево-Межигорского монастыря, принадлежавшие запорожским казакам.Было также разрешено построить и больничный храм. На основании такого распоряжения в том же, 1794 г., войсковыми властями было выбрано место для монашеской пустыни.

Новую пустынь назвали по имени ангела-хранителя Екатерины и в память Межигорского Николаевского монастыря.

Для начала строительных работ казаки отчислили из своих доходов 30 тысяч рублей и пожертвований - 9 тыс. рублей. Этой суммы было достаточно для начала строительства.

Так как казаки постоянно были заняты пограничной службой и отражали набеги черкесов, среди них не было человека, который принял бы на себя обязанности главного строителя пустыни, став впоследствии настоятелем этого монастыря.

После общей казачьей рады они испросили у Екатеринославского викария Преосвященного Иова, епископа Феодосийского, иеромонаха Феофана, бывшего начальником в Самарском Николаевском Монастыре, который тем же Преосвященным Иовом и произведен в сан архимандрита по указу Священного Синода от 24 ноября 1795 г.

Феофан был сыном священника из Великороссии. Пострижен в монашество в Ставропигиальном Киево-Межигорском монастыре 7 марта 1758 г.

Назначенный архимандритом Феофан приглашает с собой в Черноморию, для наилучшего устройства монастырской жизни, одного иеромонаха из Самарского Николаевского монастыря и одного иеродиакона. Послушниками становятся 20 человек из Черноморского Казачьего войска.

Эта небольшая община поселилась поначалу в шалашах и в них отправляла все церковные службы.

При казачьем Черноморском Войске не было архитектора, поэтому все постройки возводились, руководствуясь указом Священного Синода. Был построен главный четырехпрестольный соборный храм. Главный престол был освящен во имя рождества пресвятой Богородицы, второй - во имя Св. Николая, третий - во имя Св. князя Александра Невского, четвертый - на хорах - во имя Преображения Господня. Вторая небольшая церковь во имя Св. Екатерины была устроена совместно с трапезной и монашескими кельями.

В десяти верстах от монастыря располагалась Киновия, в которой имелся храм во имя всех святых. Монастырю принадлежал рыболовецкий завод, кирпичный завод и т.д.

Хозяйство пустыни пополнялось также и за счет имущества казаков, принимавших монашество. Их скот и недвижимость поступали в распоряжение казны монастыря. Становясь монахами, казаки продолжали заниматься селекционной работой, выводили новые породы скота, что давало немалый доход казне монастыря.

Денежные доходы пустыни состояли не только из пожертвований. Монахи занимались торговлей свеч, платили им за сорокоусты и годовые поминовения. Все это составляло немалые средства.

Войсковое начальство ежегодно назначало 16 казаков для прислуги и в помощь для ведения хозяйства пустыни. Это объяснялось тем, что при монастыре предполагалось строить богадельню на 30 человек из числа престарелых казаков, которые в военных походах лишались здоровья и сил, а также, для тех, кто остался одиноким.

Войсковое начальство понимает, что для ведения монастырского хозяйства необходим опытный эконом. Первым из таких был капитан Эрко.

Феофан пробыл настоятелем Черноморской Екатерино-Лебяжской Николаевской пустыни 6 лет, после вернулся в Самарско-Николаевскую пустынь в возрасте 63 лет.

Затем в 1802 г. настоятелем назначают игумена Товия, по фамилии Трубачевский. При нем был построен соборный храм, а в 1816 г. его переводят в Невскую Лавру в Санкт-Петербург.

С 1817 по 1839 г. настоятелем Лебяжского монастыря был иеромонах Спиридон (Щастный). Родом он был из черноморских казаков и, его избрали во главу монастыря сами монахи. Он исправлял должность настоятеля по январь 1839 г., когда ему исполнилось уже 72 г.

Потом по распоряжению Священного Синода управлять монастырем был назначен архимандрит Дионисий, но он ничем, особенно полезным для пустыни, не ознаменовал своего настоятельства.

Седьмым настоятелем пустыни был архимандрит Никон Коновбеевский, переведенный сюда из Чернеева монастыря. Он находился на должности в течение 10 лет. Он значительно улучшил хозяйственную деятельность монастыря, украсил храмы пустыни. За свою подвижническую деятельность архимандрит Никон получил награды от правительства: орден Святого Владимира 3-ей степени, Святой Анны 2-й степени.

В 1863 г. во главе пустыни стал архимандрит Дормидонт. До этого времени Дормидонт был настоятелем в 5-ти монастырях. При Дормидонте монастырскому строительству был нанесен большой урон. Здания не ремонтировались, крыша и купол собора протекали. После смерти настоятеля выяснилось, что у него осталось наследство в размере 21 тысячи рублей в процентных банковских билетах. Видимо настоятель думал оставить пустынь и, выйдя на покой, жить на проценты. Написав завещание, он не хотел, чтобы об этом знал кто-нибудь, поэтому и не засвидетельствовал никем свое завещание. Занимаясь поиском средств на содержание монастыря, из-за жадности своей он не посмел потратить на обитель свои сбережения при жизни. После смерти эти деньги полностью перешли в собственность Екатерино-Лебяжской Николаевской пустыни по решению суда от 20 декабря 1873 г., так как монастырь был общежительный, то настоятель не имел права завещать кому-либо свое имущество. Этой суммы хватило на ремонт и новые постройки обители.

После смерти Дормидонта Преосвященный Феофилакт просит у Синода перевести на должность настоятеля Лебяжьего монастыря архимандрита Антония, возглавлявшего Кизлярский монастырь. Он прожил в обители очень не много, около полугода, затем скончался от холеры, в то время на Кавказе была ее эпидемия.

С 1893 г. в должность управляющего монастырем вступил архимандрит Нил (Николай Никифорович Воскресенский). Службу начал в должности псаломщика, был диаконом 15 лет. В сан архимандрита Нил был возведен пятым Преосвященным Кавказской епархии, владыкой Евгением.

Как уже говорилось, Екатерино-Лебяжская Николаевская пустынь жила по уставу Афонских общежительных монастырей. Жизнь инока полностью зависела от настоятеля. Но нравственная сторона жизни настоятелей не всегда служила примером для иноков монастыря.

Борясь за чистоту иночества, неугодных из центральной России высылали на окраины. Это оказывало отрицательное воздействие не только на иноков, но и на местных жителей. Этим и объясняется и длительная борьба православия с расколом на Кубани и низкий уровень образования духовенства.

Исходя из сказанного, можно заключить, что не все, кто принимал монашеский постриг, выдерживал те требования, которые предъявлялись церковью к монашеству. Кризис нравственности объясняется тем, что даже многие члены Синода по своим нравственным качествам и бытовым привычкам недалеко ушли от тех сосланных монахов, которые подвергались наказанию.

По поводу такого положения дел среди духовенства Н.В. Гоголь в «Выбранных местах из переписки с друзьями» писал: «Теперь и Синод, и сам

Государь обращают особенное внимание на жизнь священника всем готовится переборка, потому что не только высшее правительство, но даже все до единого в государстве частные люди начинают замечать, что причина злу всего есть та, что священники стали нарочито нерадиво исполнять свои должности».

Из числа монахов Екатерино-Лебяжской пустыни особым влиянием отличался старец Кирилл (Константин Балюк). Родом он был из казаков и прибыл в Черноморию из Полтавской губернии еще юношей. С детства воспитанный в православной вере, он хорошо читал и от природы был одарен хорошим голосом. Голос этот обратил на него внимание войскового начальства, и Константина определили в число певчих войскового хора. Регент хора был очень суровым человеком, и молодой певчий, несмотря на свое усердие, не раз подвергался наказаниям. Но юноша стойко сносил все наказания с достоинством.

Эту службу в войске он нес 30 лет. В 1855 г. был уволен со службы в чине хорунжего. Выйдя в отставку, Константин Балюк начал заниматься хозяйством, а в свободное время читал акафисты и молитвы. Балюк отличался не только умением хорошо читать и петь, его отличало редкое добродушие и благотворительность к ближним.

После смерти жены, в 1865 г., Балюк начинает думать о монашеской жизни. Передав все хозяйство сыну, в 1870 г. он поступает в монастырь. В 1874 г. Кирилл был представлен к рукоположению в сан иеродиакона и 2 июня получил архипастырское рукоположение. После этого старец служил в алтаре.

Спустя какое-то время, в первых числах декабря 1881 г., старец Кирилл, после утрени в воскресный день, презирая холод и слабость, остался в церкви, читая псалтырь. По окончании почувствовал слабость и тягость во всем теле. Придя в келью, от слабости и головной боли вынужден был лечь в постель и со спокойным достоинством стал ждать «отшествия от этой жизни». Двадцатого декабря старца не стало. Так закончил свою жизнь старец Кирилл, бывший хорунжий казачьего войска, принявший в зрелые годы монашеский чин послушания.

В 1883 г. в Кубанской области состоялось открытие Свято-Михайло -Афонской Закубанской пустыни во имя Архангела Михаила. Название Афонской ей было присвоено потому, что строителем ее был русский подвижник Великой Афонской обители, ставший впоследствии ее настоятелем, - архимандрит Мартирий.

Свято-Михайловская Закубанская пустынь возникла в центре, занятом горцами, преимущественно - адыгейцами, у подножия Кавказских гор, на вершине горы Физиабхо Майкопского Закубанского уезда.

Кавказская война, как известно, тянулась с небольшими перерывами почти 60 лет, начиная с последней четверти XIX, вплоть до полного умиротворения всего Северного Кавказа в 1864 г., когда, наконец, все мятежные тюркские племена (адыги), занимавшие предгорья северного Кавказского хребта, силою русского оружия были окончательно усмирены, выселены на прикубанские равнины и на их места, по распоряжению правительства, были водворены казаки бывшей Черномории и прежних «линейных» станиц.

Живым, неотдаленным до скончания века памятником жестокой войны и минувшего почти векового страдания казачьих поселений, пограничных с горцами, и во славу Бога и русских воинов, даровавших многострадальному Кавказу мир, служит Михайловский монастырь. Учреждение его обусловливалось не только общими религиозно-просветительными заботами о крае, только что присоединенном, но и желанием увековечить молитвенную память о подвигах русского воинства, придти на помощь и дать приют для одиноких стариков, претерпевших лишения в годы войны, воспитать сирот.

Обитель была открыта в 1877 г. и официально именовалась Михайло -Афонской-Закубанской мужской общежительной пустынью. Пустынь была названа «Михайловской» в честь Великого Князя Михаила Николаевича, бывшего Наместника Кавказского, который содействовал возникновению обители, ее материальному и духовному упрочению.

К концу долголетней Кавказской войны, в 1864 г., нагорная полоса Закубанья оказалась заселена казаками. Многие станицы были бедны настолько, что их жители были не в состоянии построить храм и содержать церковный причт. Руководство Ставропольской епархии было чрезвычайно обеспокоено отсутствием в станицах приходов. Эту обеспокоенность усиливало то, что среди казаков было много старообрядцев, а также представителей разных религиозных сект. В Закубанье не было условий для размещения духовенства.

Первая попытка основать в Закубанье православный монастырь была предпринята еще в 1874 г. епископом Германом. В строительстве монастыря были готовы принять участие жители шести окрестных станиц: станицы Даховской, Абадзехской, Царской, Баракаевской и поселков Каменно-Мостского и Севастопольского.

По словам Германа, земля, которую пожертвовали казаки, отличалась плодородием, лес изобиловал плодами и ягодами - все говорило о достаточности экономического быта монастыря. Открытие монастыря в Закубанье Трубин и Безверхов считали необходимым и полезным. Его существование могло плодотворно сказаться на коренных жителях и на переселенцах. Так как в Закубанской области был ощутим недостаток в просветительских учреждениях, монастырь мог бы оказать существенную услугу краю, послужить основанием народной школы для христианского просвещения детей и жителей окрестных станиц.

По распоряжению Германа Трубин и Безверхов были временно переведены в Екатерино-Лебяжскую пустынь для изучения монастырских правил, чтобы они могли испытать себя перед своей совестью и засвидетельствовать себя перед другими, насколько они имеют силы вести то дело, за которое берутся. Одновременно с этим Герман направляет Рувима, иеромонаха Лебяжьего монастыря, посетить указанную просителями местность и представить отчет о собранных в будущий монастырь пожертвованиях.

Иеромонах Рувим позднее сообщает Преосвященному Герману о том, что местность оказалась очень удобной для монастыря, что отделка выстроенного на этой местности деревянного дома еще не совсем закончена, но жители соседних станиц изъявляют искреннее желание, кроме пожертвований землей, дать будущему монастырю скот, пчел и приложить личный труд в деле строительства обители.

Поселившись на предназначенном для обители месте, о. Мартирий ввел общежительный Афонский устав в иноческой жизни братии и деятельно принялся за строение сначала необходимейших зданий - для храма, для братии.

С открытием богослужения начался приток богомольцев. Так, например, спешили посетить зарождающуюся обитель православные со всех концов обширного Северного Кавказа. Казаки окрестных станиц несли посильные жертвы деньгами, вещами; дарили на первоначальное обзаведение скот, пчел и разные хозяйственные принадлежности.

27 августа 1883 г. последовало Предписание Кавказской духовной консистории об учреждении Михайло-Афонской Закубанской пустыни и о возведении в сан архимандрита иеромонаха Мартирия. Документ, в частности, гласил: «Учредить в Майкопском уезде Кубанской области Кавказской епархии на г. Физиопхо мужской общежительный монастырь под наименованием: Свято-Михайло-Афонская Закубанская пустынь странноприимным домом при нем для престарелых и больных лиц мужского пола, предпочтительно православных русских воинов, с присвоением настоятелю сеи пустыни сана архимандрита».

Спустя полтора месяца, после получения разрешения, иеромонах Черниговского архиерейского дома Мартирий, проживавший на Афоне, в Успенской келий Котломужского греческого монастыря, подал Герману прошение, в котором рассказал, что жители станицы Даховской, Абадзехской, Царской, Баракаевской и поселков Каменномостского и Севастопольского пригласили его для «устройства на пожертвованной ими земле иноческой обители», и что он готов собственным трудом и средствами устроить на горе Физиабхо общежительную мужскую пустынь. Также Мартирий сообщал, что несколько монашествующих готовы переселиться с ним с Афона «для устройства предположенной обители».

В ноябре иеромонах Мартирий доложил, что он и монахи с Афона приступили к выполнению возложенных на них обязанностей.

Для начала планировалось построить в монастыре храм и корпуса для братии. К апрелю 1879 г. был воздвигнут первый храм в честь Архистратига Михаила. Храм был построен только на пожертвования жителей станицы Сахрайской. Второй храм, воздвигнутый во имя Преподобного Александра Невского, был закончен в 1881 г., а в 1883 г. было завершено строительство третьего, самого большого храма - Успенского собора. В нем могло собираться до тысячи человек.

В 1883 г., в августе месяце, Синод присылает благословение на самостоятельное существование обители. Строитель ее о. Мартирий утвержден в звании настоятеля, с возведением в сан архимандрита. Так новая пустынь, возникшая благодаря настойчивому благочестивому желанию Кубанского казачества, присоединилась к числу российских мужских монастырей.

Все посещающие монастырь по приглашению Мартирия принимали самое активное участие в дальнейшем благоустройстве обители. Каждый прибывающий паломник должен был принести с собой один камень, который бы шел на строительство. Руками паломников также заготавливался строительный лес для постройки Преображенской церкви на горе Физиабхо.

В 1897 г. было закончено строительство подземной часовни. Строительство требовало немало средств, большая часть которых была дана Мартирием из отцовского наследства - 55 тыс. рублей - деньги по тем временам немалые. Всего на территории монастыря, было, выстроено пять храмов.

В 1888 г. в монастыре насчитывалось 180 человек монашеской братии, в том числе 12 иеромонахов, три иеродиакона, 165 послушников. Каждый монах имел отдельную комнату (келью). Мартирий и старцы, пришедшие с ним, принесли в это место, которое по своим ландшафтам и микроклимату несколько напоминало им Греческий полуостров, дух афонского монастыря.

Жизнь монахов состояла, в основном, из труда и молитвы. Богослужение начиналось в два часа ночи и продолжалось до пяти-шести часов утра. Потом братья трапезничали и шли на работу. В 12 часов церковный колокол звал всех на обедню. После службы наступало время отдыха, а вечером монахи опять шли на богослужение. За нарушение распорядка в монастыре назначалось послушание: оно выражалось в дополнительной работе. Такой порядок должны были соблюдать и прихожане. На территории монастыря назначались специальные дежурные, которые, звоня в колокол, собирали всех на работы.

Став настоятелем монастыря, Мартирий огромное внимание уделял развитию старчества. Опираясь на Афонскую школу, монастырские старцы строили себе жилище в пещерах. Много таких келий имеется на горе Шахан, в 6-7 км в сторону станицы Абадзехской, поскольку считалось, что молитва, произнесенная в горах, имеет особое значение. Поэтому монахи и старцы возвели храм Преображения Господня на горе Физиабхо. Служба в этом храме проходила один раз в год, в день Преображения Господня.

По благословению Мартирия на территории обители открылась церковно-приходская школа, попечителем ее стал инок Вакулин. Школу посещали дети из ближайших селений. Роль монастыря, как просветительского центра в горной местности была огромна.

Жизнь и деятельность монастыря влияла и на жизнь уездного города Майкопа. Большое количество паломников направлялось в обитель именно из города Майкопа. Сам Мартирий всегда был в городе желанным гостем.

С каждым годом монастырь укреплял свое положение в нагорной полосе Закубанья, распространяя идеи православного христианства. Монастырской братии приходилось бороться с расколом, который был очень силен в этой местности.

Свято-Михайло-Афонская Закубанская пустынь просуществовала до 1928 г.

На землях пустыни выращивались технические культуры, монастырь занимался животноводством, содержал большое количество лошадей, коров, валов, имелись даже верблюды; для скота был построен большой скотный двор и ферма. Также там были: швейная мастерская, сапожная мастерская, кузница, пекарня, прачечная, склады - это то немногое, что успели построить монахи. В свое время в монастыре была построена больница и даже -метеорологическая станция. Вокруг монастыря были посажены сады, сохранившиеся до наших дней.

Благодаря крепкому хозяйству, основанному Мартирием, в советский период на монастырских землях был основан совхоз № 23 Гиагинского района.

Подводя итоги, заметим, что до открытия Кавказской епархии (1843 г.) на территории Северного Кавказа было два мужских монастыря. Их появление обусловливалось задачами, которые перед ними ставились: Екатерино-Лебяжская Николаевская пустынь, располагавшаяся в западной части Северного Кавказа, обязана своим открытием религиозным настроениям кубанского казачества; на восточных территориях, принадлежавших Терскому казачьему войску, появление Кизлярского Крестовоздвиженского монастыря вызвано необходимостью пропаганды православного учения в среде переселенцев и горцев, бывших к тому времени мусульманами.

В создании Екатерино-Лебяжской Николаевской пустыни активное участие принимали казаки Черноморского войска. Монастырь должен был стать местом, где православие сохранялось в чистоте и воспитывалось религиозное чувство населения всей Черномории, поддерживалось благочестие нравов, наставлениями исправлялись пороки семейной жизни, а также внушалось беспрекословное подчинение начальству.

Кизлярский Крестовоздвиженский монастырь, основанный как центр пропаганды и утверждения православия среди иноверцев и раскольников, был также местом, куда стекались беженцы от преследования турок и горских мусульман. Суровая служба на кордонной линии, карательные экспедиции против горцев, жестокие убийства, грабежи, насилие - все это оказывало негативное влияние на нравственный облик терских казаков. Кизлярский монастырь пытался смягчить эти нравы, что, к сожалению, не всегда удавалось. Монастырь постоянно испытывал экономические трудности, нуждался в монахах, знакомых с религиозными верованиями коренных жителей, осведомленных о духовных потребностях своей паствы. Несмотря на существовавшие проблемы, монастырь оставался центром распространения православия в восточных землях Северного Кавказа. Являясь, порой единственными центрами православия, эти монастыри с трудом выполняли поставленные здесь перед ними задачи.

Во второй половине XIX века, особенно после русско-турецкой войны (1877-1878 гг.), роль православия на Северном Кавказе усиливается, начинается активное строительство монастырей. На территории Северного Кавказа и Абхазии прибывают выходцы из русского Афоно-Пантелеймоновского монастыря, находившегося в Греции. Они становятся первыми иноками новых монастырей: Михайло-Афонской Закубанской и Александро-Афонской Зеленчукской пустыни, краткую историю которых мы уже рассмотрели.

Итак, роль монастырей в истории Северного Кавказа несколько отличается от их роли в центральной России. На Северном Кавказе они выполняли общественно-политическую функцию. Кроме того, на монастыри возлагалась задача упорядочения в русском народе и в коренных жителях Кавказа духовных основ православия, а, следовательно, - примирения и объединения духовно враждовавших горцев и казачества.

Это понимание роли монастырей в жизни южнороссийского общества выражено в определении Р. Белла, считавший, что религия есть символическая система для восприятия целостности мира, и обеспечивает контакт индивида с миром как единым целым, в котором жизнь и действие имеют определенное конечное значение.

 

Автор: Вихрева А.А.