Функциональная направленность деятельности прокурора в суде первой инстанции

Функция прокурора в уголовном процессе предопределяется частью государственно-правовой функции прокуратуры в целом. При этом государственно-правовая функция прокуратуры заключается в осуществлении надзора соблюдения Конституции Российской федерации и исполнением законов на всей территории страны, что приобретает особенное значение во время проведения реформ в экономике, реформ государственного устройства, правосудия и других. В то же время, задачей прокурора в уголовном процессе как представителя государственных интересов, защищаемых посредством осуществления производства по уголовному делу, является раскрытие преступления, установление виновных в его совершении и постановка перед судом вопроса о применении к ним мер уголовной ответственности. Судебно-правовая реформа, проводимая в стране, не только определила основные направления реформирования судопроизводства, но и обозначила круг проблем, без решения которых невозможно преобразование России в правовое государство. К таким проблемам следует отнести, на наш взгляд, проблемы связанные с реализацией принципа состязательности в уголовном процессе и в частности в стадии судебного разбирательства, вопросы касающиеся положения прокурора в уголовном процессе, функциональной направленности его деятельности и т.д.

Состязательность - демократический принцип судопроизводства, согласно которому разбирательство дела происходит в форме спора сторон в судебном заседании. Стороны наделены в нем равными правами: суд обязан принимать все предусмотренные законом меры для всестороннего, полного и объективного исследования обстоятельств дела, установления истины, с тем, чтобы вынести законное и обоснованное решение.

Принцип состязательности и равноправия сторон, действующий в стадии судебного разбирательства, представляет собой такое положение, при котором в судебном разбирательстве присутствуют стороны обвинения и защиты, обладающие равными правами, осуществляющие разные процессуальные функции, отделенные от функции суда, путем противоборства друг другу при активном участии суда, восполняющего усилия сторон для установления истины по данному уголовному делу.

Как утверждают Ю.Д. Лившиц и С.М. Даровских принцип состязательности и равноправия сторон, как и другие принципы уголовного процесса, имеет глубокое психологическое содержание, поскольку проявляется в уголовно-процессуальной деятельности. Наличие в процессе сторон с противоположными задачами, обладающих возможностью активно противоборствовать в процессе друг с другом, наличие независимого, активного суда, создают благоприятные условия для объективного, полного и всестороннего исследования всех обстоятельств дела. Судебное разбирательство - это одна из самых значимых стадий уголовного процесса. Именно в судебном разбирательстве суд в определенном законом порядке проводит проверку доказательств, которые были добыты в предыдущих стадиях процесса и тех, которые были получены непосредственно в судебном разбирательстве.

В состязательном уголовном процессе орган, принимающий решения, разрешающий дело по существу, должен быть независимым, только при таком условии данный принцип будет реализован.

Толковыми словарями русского языка состязательность определяется как соревнование в чем-то, стремление превзойти кого-нибудь в чем-нибудь.

«Под содержанием принципа состязательности» - пишет А. Тушев - понимается совокупность процессуальных предписаний, закрепленных в законе, способов их выполнения, целей и интересов, обеспечивающих соревновательные начала в действиях субъектов уголовного процесса. То есть это такое построение процесса, которое обеспечивает возможность соревнования и достижения поставленных целей». С.Д. Шестакова выделяет следующие параметры состязательности.

Внешний параметр состязательности - это количественный ее показатель, указывающий на число процессуальных действий, элементом порядка производства которых является равенство процессуальных статусов обвиняемого и обвинителя. В зависимости от объема состязательности можно сравнивать уголовные процессы, обладающие одинаковой исторической формой.

Сущностный параметр состязательности - это качественный ее показатель, указывающий на равенство процессуальных статусов обвиняемого и обвинителя либо на стадии судебного разбирательства, либо на стадиях и судебного разбирательства, и предварительного расследования. А. Тушев выделяет материальные и идеальные элементы состязательности.

К материальным относятся:

- разделение процессуальных функций;

- распределение субъектов уголовного процесса на стороны;

- законодательное определение роли суда;

- наличие у сторон прав и обязанностей, обеспечивающих соревновательные начала;

- гарантии этих прав и обязанностей;

- предусмотренные уголовно-процессуальные процедуры, посредством которых реализуется состязание.

К идеальным элементам относится: наличие целей у сторон; наличие процессуального интереса. Проявляется состязательность в процессуальном равноправии сторон, в возможности использования равно-предоставленных полномочий в судебном разбирательстве. Пределы принципа состязательности определяются его действием на отдельных стадиях уголовного процесса. Например, на стадии предварительного расследования принцип состязательности фактически не проявляется, так как на стороне прокурора-обвинителя находится «уголовно-процессуальный ресурс», позволяющий осуществлять следственные действия, для обоснования позиции обвинения, сторона защиты в большинстве является лишь наблюдателем - активное участие стороны защиты возможно при проведении допросов, даже с учетом положении ч.3 ст.86 УПК РФ.

Состязательность наиболее ярко проявляется в стадии судебного разбирательства. Состязательность - это способ достижения истины. В этом его основное назначение. В споре рождается истина. Хотя в УПК РФ уже нет прямого указания о необходимости полного, всестороннего и объективного расследования и рассмотрения дела, но косвенно, во многих статьях такая задача прослеживается весьма явно.

Некоторые процессуалисты, как было уже сказано выше, считают равноправие сторон исходным положением принципа состязательности или же его неотъемлемым элементом. Это вытекает из ч. 4 ст. 15 УПК, которая гласит, что стороны обвинения и защиты равноправны перед судом. В науке присутствует мнение, что практически уравнять стороны во всех правах невозможно. На это еще указывали известные дореволюционные русские юристы. В. Случевский, например, писал: «Полная равноправность сторон - это идеал, к которому стремятся законодательства, его, однако же, никогда полностью не достигая. Для жизненного осуществления этого принципа недостаточно признания равенства в правах сторон, а нужно, чтобы оно проявлялось и в равенстве средств и действий. Прокурор является у нас на суд не исключительно стороною, но и представителем законности, что, выражаясь даже во внешних атрибутах власти (например, в ношении служебного мундира), ставит его не в одинаковое на суде положение с защитником». Однако как было уже отмечено, речь идет не о фактическом, а о процессуальном равенстве, которое выражается в процессуальных правах сторон и возможностях их реализации. Все права, которые имеет сторона обвинения, должна иметь и сторона защиты.

В соответствии с уголовно-процессуальным законом прокурор как представитель стороны обвинения не наделен какими-то иными правами и возможностями, отличными от прав и возможностей представителей стороны защиты. Его права в судебном разбирательстве указаны в ст. 246 УПК РФ и сравнительный анализ положений данной статьи и статьи 248, определяющей права защитника в судебном разбирательстве, не позволяют говорить о каком- либо преимуществе прокурора.

На стадии судебного разбирательства прокурор выполняет функцию обвинения.

Долгое время термин «функция» был термином исключительно теоретическим. Исследователи неоднократно подвергали критике законодателя за нерешительность в вопросах определения уголовно-процессуальных функций на уровне нормативных актов. Принятый 18 декабря 2001 года Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации употребляет термин «уголовно-процессуальные функции». Так, в ст. 15 УПК, раскрывая принцип состязательности сторон, законодатель указывает, что функции обвинения, защиты и разрешения уголовного дела отделены друг от друга и не могут быть возложены на один и тот же орган или одно и тоже должностное лицо.

Чаще всего под уголовно-процессуальными функциями ученые понимали основные направления процессуальной деятельности. М.С. Строгович так определял процессуальные функции: «Уголовно-процессуальные функции - это определенные стороны, определенные направления деятельности, не совпадающие друг с другом и не поглощаемые друг другом». Сторонники такого толкования исходили из наличия в уголовном судопроизводстве трех основных уголовно-процессуальных функций: обвинения (уголовного преследования), защиты, разрешения дела. Такой подход традиционен, поскольку для выделения названных функций используется состязательная конструкция уголовного процесса.

Главный недостаток концепции трех основных функций заключается в том, что она не отражает всей полноты уголовно-процессуальной деятельности, оставляя в стороне деятельность значительного числа участников процесса. Так некоторые ученые-процессуалисты выделяют функцию предварительного расследования. Несколько иначе к определению сущности функций подходит П.С. Элькинд. По ее мнению, функции - это специальное назначение и роль участников процесса, определяемые нормами права и выраженные в соответствующих направлениях уголовно-процессуальной деятельности. Ею предложена классификация функций на основные, вспомогательные и побочные, охватывающие деятельность всех участников уголовного процесса. Разделяя разработанное П.С. Элькинд определение понятия уголовно-процессуальных функций, В.Г. Даев, предложил иную конструкцию этих функций, вытекающую из характера процессуальных интересов отдельных участников процесса. По его мнению, уголовный процесс позволяет выделить следующие процессуальные функции:

- расследование уголовного дела;

- судебное рассмотрение и разрешение уголовного дела;

- прокурорский надзор за соблюдением законности в ходе уголовного судопроизводства;

- защита личных процессуальных интересов, оказание юридической помощи;

- общественное представительство;

- оказание содействия в ходе уголовного судопроизводства.

Сегодня законодатель назначением уголовного судопроизводства видит:

1. защиту прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений; уголовное преследование и назначение виновным справедливого наказания;

2. защиту личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод; отказ от уголовного преследования невиновных, реабилитация каждого, кто необоснованно подвергся уголовному преследованию.

Поскольку новым УПК приоритеты изменены, то, стало быть, определяющими при характеристике направлений процессуальной деятельности должны быть именно те задачи, которые закреплены в ст. 6 УПК. Именно эти задачи лежат в основе распределения уголовно-процессуальных функций.

М.С. Строгович выделяя в уголовном процессе три основные уголовно-процессуальные функции, одну из них назвал уголовное преследование или обвинение. По его мнению, уголовное преследование - это совокупность процессуальных действий, направленных на то, чтобы изобличить в совершении преступления привлеченное к уголовной ответственности лицо и обеспечить применение к нему заслуженного наказания.

Термин «уголовное преследование», и ранее был знаком российскому уголовно-процессуальному законодательству. Впервые он появился в Уставе уголовного судопроизводства 1864 года. Позднее нашел отражение в УПК РСФСР 1923, где в статье 9 устанавливалась обязанность прокуратуры «возбуждать уголовное преследование перед судебными и следственными органами по всякому совершившемуся и подлежащему наказанию преступлению». Кроме того, УПК 1923 года использовал понятия «прекращение уголовного преследования» и «прекращение уголовного цела» в одном и том же смысле.

Ученые определяли понятие «уголовное преследование» по-разному, так М.С. Строгович писал: «Уголовное преследование - это обвинение как процессуальная функция, т.е. обвинительная деятельность», М.А. Чельцов, полагал, что уголовное преследование фактически представляет собой производство по делу в целом. Анализируя взгляды ученых по этому вопросу П.С. Элькинд, высказала точку зрения, что использование термина «уголовное преследование» в советском уголовном процессе вообще не целесообразно.

В литературе часто обсуждается вопрос о соотношении понятий обвинения и уголовного преследования.

Закон в этом вопросе также не дает ясного ответа на соотношение этих понятий.

Согласно п. 22 ст. 5 УПК РФ обвинение - это утверждение о совершении определенным лицом деяния, запрещенного уголовным законом, выдвинутое в порядке, установленном УПК РФ. То есть, исходя из лексического толкования, обвинение - это вербальный (словесный) тезис, подтверждённый аргументами (доказательствами). Однако УПК РФ использует термин «сторона обвинения». Думается, что под стороной обвинения следует понимать субъектов (должностные и частные лица), которые обосновывают и выдвигают тезис (обвинение), а также поддерживает этот тезис, аргументируя доказательствами.

Согласно п. 55 ст. 5 УПК РФ, уголовное преследование - процессуальная деятельность, осуществляемая стороной обвинения в целях изобличения подозреваемого, обвиняемого в совершении преступления. Таким образом, уголовное преследование - это деятельность по формированию и обоснованию обвинения.

Следовательно, уголовное преследование и обвинение - это понятия разноплановые, но взаимосвязанные. Они соотносятся друг с другом как общее и частное. Уголовное преследование кроме обвинения включает в себя и иные виды деятельности, например, производство о применении принудительных мер медицинского характера, в таких делах нет обвинения, так как там некого обвинять, но есть выводы следователя или прокурора, относительно того, что лицо совершило общественно опасное деяние.

Нам представляется, что обвинение гораздо уже по процессуальным возможностям (в том числе и тактическим) и по субъектам реализации, чем уголовное преследование. Сторону обвинения в стадии судебного разбирательства представляют прокурор, потерпевший, его представитель, частный обвинитель, гражданский истец. Субъектный состав стороны обвинения при осуществлении уголовного преследования включает ещё и начальника следственного отдела и начальника органа дознания, следователя, дознавателя.

Следует учитывать также, что уголовное преследование нельзя рассматривать однозначно обвинительной деятельностью, это, кстати, не вытекает и из формулировок данных законодателем. Обвинение - это утверждение о виновности, а уголовное преследование - это деятельность проводимая в целях изобличения лица, подозреваемого, обвиняемого в совершении преступления и эта деятельность не обязательно может закончиться вынесением обвинения. В её результате могут быть получены доказательства оправдывающие подозреваемого или уже обвиняемого лица.

Д.М. Сафронов отмечает, что легальное определение уголовного преследования (п. 55 ст. 5 УПК РФ) обнаруживает значительное расхождение с понятием «обвинительная деятельность», которым оперирует Конституционный Суд РФ. Последнее понятие является более широким по содержанию и включает в себя производство государственным органом любых действий, в той или иной мере связанных с применением государственного принуждения. По мнению Н.Д. Сухаревой уголовное преследование отличается от обвинения следующими признаками:

а) начальным моментом осуществления процессуальной функции. Уголовное преследование начинается с момента возбуждения уголовного дела и проявляется во множестве процессуальных действий принудительного характера. Обвинение начинает осуществляться в момент, когда появляются достаточные данные для утверждения о совершении определенным лицом преступления, т.е. момент вынесения постановления о привлечении в качестве обвиняемого или составления обвинительного акта.

б) Субъектами, в отношении которых осуществляется процессуальная деятельность. Уголовное преследование характеризуется более широким кругом субъектов, в отношении которых оно осуществляется. Это не только обвиняемый, но также и подозреваемый и лица, которым не предоставлен «формальный процессуальный статус». Обвинение выдвигается и поддерживается только в отношении обвиняемого.

в) Объемом процессуальной деятельности, т.к. объем процессуальной деятельности, составляющий содержание уголовного преследования шире обвинения и включает его в себя.

г) Основаниями и процедурой прекращения. Иное мнение по данному вопросу имел A.M. Ларин, который определял уголовное преследование как предшествующую разрешению дела уголовно-процессуальную деятельность, которая состоят в формулировании и обосновании выводов о совершении определенным лицом конкретного общественно опасного деяния, предусмотренного уголовным законом.

Э.Б. Мельникова и В.М. Савицкий понимали обвинение как «. формулирование, обоснование и отстаивание следователем и прокурором вывода о совершении определенным лицом преступления». По мнению же Е.Б. Мизулиной, «обвинение - это деятельность, осуществляемая указанными в законе лицами, по обоснованию перед судом виновности подсудимого». Ф.Н. Фаткуллин под обвинением понимал «.основанную на законе процессуальную деятельность компетентных органов и лиц по изобличению обвиняемого в инкриминируемом ему преступлении и по обоснованию его уголовной ответственности с тем, чтобы добиться публичного его осуждения». Эти определения отражают только одну сторону обвинения, а именно, процессуальную. Кроме обвинения в процессуальном смысле существует обвинение в смысле материальном. На это справедливо обращалось внимание рядом авторов. Так З.З. Зинатуллин Т.З. Зинатуллин указывали, что в обвинении необходимо выделить два смысловых значения: материально-правовое значение и обвинительной деятельности.

Обвинение в материально-правовом смысле Ф.Н. Фаткуллин понимал как «совокупность установленных по делу и вменяемых обвиняемому в вину общественно опасных и противоправных фактов, составляющих существо того конкретного состава преступления, за который это лицо несет уголовную ответственность и должно быть осуждено». М.С. Строгович, не называя этот смысл обвинения материально-правовым, тем не менее определял его как «предмет обвинения, содержание обвинения, иначе -обвинительный тезис, утверждение о виновности обвиняемого в совершении преступления. Именно в этом смысле в уголовном процессе применяются такие выражения, как «предъявление обвиняемому обвинения» (в совершении такого-то преступления), «доказанность (или недоказанность) обвинения», «поддержание обвинения», «отказ от обвинения». В законе, теории и практике понятие «обвинение» используется для обозначения тех противоправных фактов (обстоятельств), которые вменяются обвиняемому в вину как основание его уголовной ответственности.

Такое значение придается данному понятию в случаях, когда говорится о предъявлении обвинения, об изменении его, об отношении лица к предъявленному обвинению, о его праве знать сущность обвинения и т.д. Здесь имеется в виду обвинение в материально-правовом смысле.

Обвинение в материально-правовом смысле есть процессуальное выражение фактических, юридических признаков и правовой квалификации того конкретного преступления, совершение которого ставится человеку в вину в уголовном деле. Его содержание определяется законодателем и состоит только из тех противоправных и общественно опасных фактов, которые учитываются законодателем при конструировании им соответствующих составов преступлений в уголовно-правовых нормах. Обвинение в материально-правовом смысле всегда отражает единичные черты каждого преступного деяния, выражает конкретные признаки усматриваемого по делу состава преступления в том виде, в каком они установлены следствием и сформулированы в специальном процессуальном документе. Под обвинением в материально-правовом смысле следует понимать совокупность установленных по делу и вменяемых обвиняемому в вину общественно опасных и противоправных фактов (их признаков), составляющих существо того конкретного состава преступления, за которое это лицо несет уголовную ответственность и, по мнению органов обвинения должно быть осуждено. Таким образом, следует отметить, что в науке не всегда проводится градация между понятиями обвинение как тезис и обвинение как деятельность, для избежания впредь разногласий, на наш взгляд, следует употреблять терминологию предложенную законодателем, говоря об обвинении, как утверждении о виновности и об уголовном преследовании (обвинительной деятельности) осуществляемой представителями стороны обвинения в целях выявления виновного лица, его изобличения в совершении преступления. Кроме того, обвинение как утверждение о виновности должно иметь определенную форму, в которой оно содержится. Такой формой являются уголовно-процессуальные акты, например, постановление о привлечении лица в качестве обвиняемого, обвинительное заключение и пр. Сами они по себе обвинением не являются, они только содержат обвинение.

Не следует на наш взгляд рассматривать обвинение и функцию обвинения как синонимы.

Не все ученые-юристы признают наличие функции обвинения в уголовном процессе. Например, В. Джатиев утверждает следующее: «Полагаю, что в уголовном процессе нет и не может быть никакой функции обвинения, если, конечно, под функцией подразумевать роль и назначение конкретного субъекта. Есть лишь функции предварительного расследования преступления, правосудия и прокурорского надзора. Обвинение же представляет собой не что иное, как обоснованное утверждение дознавателя, следователя, прокурора о виновности обвиняемого в совершении преступления, составляющее предмет внутреннего убеждения каждого из них. При этом перед обвинителем не ставятся задача, во что бы то ни стало добиться осуждения обвиняемого». М.А. Чельцов, выделяя четыре процессуальных функции, не называл среди них обвинения, а понимал его как одну из форм прокурорского надзора в суде. Еще более категорично высказывался по этому поводу В.Г. Даев: «Ни прокурор, ни потерпевший, ни общественный обвинитель, на наш взгляд, не являются в советском уголовном процессе носителями функции обвинения. Соответственно этому отсутствует и сама функция обвинения как специальные роль и назначение кого-либо из участников процессуальной деятельности». Господствующим является взгляд, согласно которому обвинение дает первоначальный импульс для возникновения и развития всех других уголовно-процессуальных функций, что именно обвинение служит пусковым механизмом уголовно-процессуальной деятельности. Обвинение, например, называли «движущей силой советского уголовного процесса». Обвинение является одним из древних и наиболее значимых правовых явлений. По мнению 3.3. Зинатуллина и Т.З. Зинатуллин обвинение фактически способствовало возникновению самого уголовного судопроизводства, ибо последнее требовалось для определения вины лица в преступном деянии и зарождалось в ходе обвинений со стороны одних граждан в отношении других. Однако социальная природа обвинения иная, поскольку с развитием человеческого общества меняется и характер борьбы с посягательствами, возникают ее новые формы. Постепенно община начинает брать на себя функции защиты интересов своих членов. В период первобытно-общинного строя в качестве юридических сторон в судебных процессах выступали роды, а не отдельные индивиды. В случае нарушения интересов конкретных членов племени применение карательных мер носило групповой характер и осуществлялось членами конкретного рода, семьи (кровная месть). Здесь мы уже видим появление элементов публичности в преследовании правонарушителей. Как отмечает Ю.Е. Петухов, «. на этом промежуточном этапе. появились элементы обвинения, отличного от частного обвинения, так как в реализации обвинения фактически могло и принимало порой участие несколько человек, но это еще не публичное, так как отстаивали они корпоративные интересы». Однако содержание, значение и связанные с ним последствия обвинения не всюду одинаковы. Они очень сильно урезаны в розыскном инквизиционном (обвинительном) процессе, где обвиняемый занимает положение бесправного объекта исследования, пределы его судебной ответственности заранее ничем не определяются, и приговор суда охватывает все, что устанавливалось в ходе следствия и дознания.

Правовое значение обвинения, напротив, возвеличено в состязательном уголовном процессе периода становления буржуазного общества. В нем обвинение стало рассматриваться в качестве своеобразного двигателя всего уголовного дела и было почти неизменным мерилом ответственности обвиняемого перед судьями. В этот период между обвинением и уголовным преследованием чаще всего ставился знак равенства. Обвинение трактовалось как публичный иск, означающий требование судебного признания принадлежащего государству права наказанием в данном конкретном случае. При таком подходе обвинение является, по существу, субъективным делом отдельной личности, оно выражается в споре о праве между обвиняемым и обвинителем и разбирается независимым в лице суда арбитром с соблюдением правил равноправия обвинителя и обвиняемого, представителей их сторон. Именно состязательное построение уголовного процесса стало наиболее приемлемым.

По мнению СМ. Даровских «обвинение в уголовно-процессуальной науке признается одним из понятий, значимость которого состоит в том, что оно является движущей силой уголовного процесса». И.И. Мартинович и М.И. Пастухов говорят, что смыслом деятельности прокуратуры является изобличение преступлений во имя закона, т.е. главным в её деятельности должно стать уголовное преследование лиц, совершивших преступления, и поддержание государственного обвинения в суде. Они подчёркивают, что «в современных условиях выполнение такой функции важно ещё и потому, что обостряется криминогенная обстановка, и нужен орган, координирующий усилия всех государственных структур и общественности в борьбе с преступностью». Достаточно долго в науке присутствовали мнения о связи обвинения с иском. По мнению И.Я. Фойницкого, обвинение в уголовном процессе соответствует иску в гражданском процессе. Аналогичное понятие обвинения давали М. Андреев, Г. Бахров и С. Лозинский. Так, высказываются предложения о том, что сущность обвинения в российском уголовном процессе следует рассматривать как уголовный иск, то есть «требование, с которым к органу судебной власти обращаются субъекты обвинения (прокурор и потерпевший) об исследовании всех обстоятельств уголовного дела и возложении ответственности налицо, совершившее преступление». Во-первых, возникает вопрос: а можно ли государственного обвинителя считать истцом в уголовном процессе? Представляется, что нет. Даже если признать, что объектом защиты в уголовном процессе является право государства на наказание лица, виновного в совершении преступления, то истцом в таком случае должно являться государство, то есть тот участник процесса, чье право предполагается нарушенным, поскольку право на иск есть субъективное право лица требовать от суда вынесения решения, о защите нарушенного или оспоренного права или охраняемого законом интереса. Тогда государственный обвинитель может выступать либо представителем государства-истца в уголовном процессе, либо процессуальным истцом, который защищает интересы государства от своего имени.

В первом случае полностью теряет свое значение свобода внутреннего убеждения прокурора, поскольку представитель всегда связан волей стороны в процессе. Во втором случае сам по себе отказ государственного обвинителя от обвинения не повлечет за собой прекращения дела, поскольку при отказе процессуального истца от иска рассмотрение дела продолжается, если лицо, в интересах которого предъявлен иск (то есть государство) или его представитель не заявят отказ от иска.

Взгляд на обвинение как на иск, а на обвинителя, как на истца не является правильным. Мы согласны с мнением СМ. Даровских, что состязательная форма не была присуща российскому уголовному процессу. И в настоящее время, несмотря на обновление уголовно-процессуального законодательства, уголовный процесс России построен на компромиссе розыскного и состязательного уголовного процесса, т.е. его форму мы определяем как смешанную. Можно отметить, что исковая форма обвинения характерна для англо-саксонского уголовного процесса. В данном случае можно разделить точку зрения М.Л. Якуба, который, не соглашаясь с мнением о присутствии исковых начал в уголовном судопроизводстве, отмечал, что взгляд на обвинение как на уголовный иск противоречит действующему законодательству, поскольку юридическим основанием для судебного разбирательства является не обращение прокурора к суду, а единоличное решение судьи. М.Л. Якуб считает что, прокурор не имеет каких-либо задач и интересов в процессе, расходящихся с задачами и интересами правосудия и более того, прокурор не ищет перед судом защиты своего субъективного права.

По мнению Н.Т. Антиповой, публичное обвинение в современном уголовном процессе не может считаться иском. Главное возражение против этого состоит в том, что современный уголовный процесс является не состязательным, а смешанным. В чисто обвинительном процессе, где стороны сами готовят доказательственный материал, судья является между ними как бы посредником, разрешающим их спор. Однако в УПК РФ не упоминается понятие «уголовный иск», а само обвинение трактуется как утверждение и связанная с ним деятельность стороны обвинения, которые имеют место как в досудебный период производства по делу, так и в суде. Иск же, как известно, всегда адресуется судебной власти. Схожего мнению придерживается и В. Джатиев полагая, что вряд ли оправданно выделение дел частно-публичного и частного обвинения. Обвинение всегда публично. Особенности же возбуждения и прекращения отдельных категорий уголовных дел никакого прямого отношения к обвинению не имеют. Более того, по делам так называемого «частного» обвинения никакого обвинения вообще быть не может, так как «обвинение потерпевшего» («жалоба потерпевшего» - ст. ст. 23 и 25) есть не что иное, как повод к возбуждению уголовного дела, и не может расцениваться как акт привлечения в качестве обвиняемого.

Мы придерживаемся мнения Зинатуллина 3.3. и Зинатуллина Т.З. и считаем, что обвинение есть необходимый элемент всякого уголовного процесса, независимо от его типа и формы. Исходя из особенностей деятельности и процессуального положения присущих прокурору, в науке высказано несколько точек зрения, относительно выполнения прокурором функции в суде первой инстанции, а именно прокурор в судебном разбирательстве выполняет 1) только функцию обвинения; 2) только функцию надзора за законностью; 3) и функцию обвинения и функцию надзора за законностью. Именно эту точку зрения мы разделяем, поскольку прокурор, представляя сторону обвинения в судебном разбирательстве должен и может осуществлять только указанную функцию. Кроме него данную функцию в суде осуществляют потерпевший, гражданский истец, их представители, по делам частного обвинения - частный обвинитель. Однако наличие публичных начал в уголовном судопроизводстве делает присутствие прокурора по большинству уголовных дел, обязательным.

Мы не можем согласиться с мнением, что прокурор в судебном разбирательстве осуществляет функцию надзора за законностью, поскольку именно суд (судья) обладают наличием прав и возможностей позволяющим им руководить ходом процесса, а процессуальное положение прокурора характеризуется отсутствием возможности управления процессом, отсутствием надзорных полномочий, либо наличием дополнительных прав, ставящих его в особое положение по сравнению с положением обвиняемого и его защитника. Прокурор не осуществляет надзора и за законностью судебных решений, приговоров, постановлений и определений судов, так как он, являясь стороной в процессе вправе не согласиться с решением суда (судьи) и принести на него жалобу в форме представления. Нет ничего страшно в том, что вместо многофункциональной деятельности прокурора, он фактически выполняет одну функцию, функцию обвинения, без которой движение и существование конкретного уголовного процесса, невозможно.

Нельзя согласиться с мнением о совмещении в деятельности государственного обвинителя функции и обвинения и надзора за законностью прокурором, поскольку это разнонаправленные функции и выполнение одной из них обязательно будет в ущерб выполнению другой. Надзирающий прокурор руководил расследованием данного уголовного дела, представитель прокуратуры (прокурор первый руководитель либо его заместитель) утверждал обвинительное заключение тем самым, высказав свое мнение о том, что вина лица в инкриминируемом ему деянии подтверждена совокупностью доказательств. В судебное заседание прокурор идет с намерением убедить суд в правоте следователя и своей правоте, относительно наличия оснований признания лица виновным и назначения ему справедливого наказания. Психологически он не может легко отказаться от своей позиции, да это от него, согласно действующего законодательства, законодатель и не требует. При выявлении любых нарушений допускаемых судом, прокурор вправе реагировать, однако средства реагирования, которыми он располагает не отличаются от тех возможностей, которые имеют в стадии судебного разбирательства иные участники процесса со стороны защиты. Для выполнения функции защиты в судебном разбирательстве участвует профессиональный защитник либо защитник, а в случае их отсутствия защиту осуществляет сам подсудимый.

Нам представляется, что надзорные функции требуют в первую очередь не заинтересованности должностного лица, осуществляющего эту деятельность, его равнодушие к результатам, объективность при выявлении обстоятельств дела, как уличающих обвиняемого, так и оправдывающих его. Обеспечить такое равнодушие государственный обвинитель не может в силу уже названных причин, поэтому обвинительный уклон при участии прокурора в стадии судебного разбирательства неизбежен. Отнеся прокурора, поэтому к стороне обвинения законодатель юридически закрепил фактически сложившиеся отношения в этой стадии.

Данная точка зрения не нашла понимания абсолютно у всех ученых-процессуалистов, например, по мнению Э.Ф. Куцовой в современном российском уголовном процессе отделение процессуальных функций обвинения, защиты и разрешения дела друг от друга в соответствии с принципом состязательности и равноправия сторон не означает, однако, что собирание и представление оправдательных доказательств, выявление обстоятельств дела, оправдывающих обвиняемого или смягчающих его наказание, является проблемой, решаемой исключительно самим обвиняемым и его защитником. Обязанностью прокурора в суде первой инстанции является не только доказывание виновности подсудимого, но и предупреждение необоснованного, при отсутствии достаточных доказательств, признания подсудимого виновным и его наказания. Мы не разделяет указанную точку зрения и полагаем, что прокурор не может выступать обвинителем и гарантом прав и свобод подсудимого и всех других граждан, вовлеченных в сферу уголовного судопроизводства, одновременно.

При распределении процессуальных функций законодатель довольно чётко распределил функции обвинения и защиты, но при этом внёс неясность в определении функции суда, передав суду большую часть контрольно-ревизионных полномочий, принадлежащих ранее прокуратуре.

В.А. Азаров отмечает, что феномен судебного контроля в современном российском уголовном процессе упрочил свои позиции настолько, что вполне уместно говорить о нем как о самостоятельном направлении судебной деятельности, другими словами - о нарождающейся уголовно-процессуальной функции судебного контроля.

Мы согласны с мнением Н.Г. Муратовой и полагаем, что такая деятельность суда, хоть и является проявлением судебной власти, но не является осуществлением правосудия и не вписывается в рамки процессуальной функции - рассмотрение уголовного дела по существу.

Поэтому нами на сегодняшний момент предлагается следующая градация процессуальных функций:

- Обвинение;

- Защита;

- Разрешение дела по существу;

- Контрольно-надзорная функция, которую осуществляет суд в рамках судебного контроля и прокуратура в рамках прокурорского надзора.

Однако выполнение контрольно-надзорной функции возложено на два субъекта: суд и прокуратуру и необходимо распределить полномочия между ними, чтобы исключить споры о компетенции (мы не рассматриваем контрольно-надзорные полномочия начальника следственного отдела или начальника органа дознания, поскольку это выходит за рамки нашего исследования).

Думается, что наиболее правильным будет разграничение полномочий следующим образом:

прокуратура - осуществляет процессуальное руководство на этапе предварительного расследования путём дачи указаний о направлении предварительного расследования; о проведении необходимых следственных и оперативно-розыскных действий; участия в следственных действиях; самостоятельного проведения следственных действий и поддерживает ходатайство следователя (дознавателя) об избрании некоторых мер пресечения и проведении следственных действий, т.е. осуществляет руководство за исключением тех процессуальных действий, осуществление которых ограничивает конституционные права граждан;

суд - осуществляет контроль за применением мер принуждения и осуществления процессуальных действий, нарушающих конституционные права и свободы граждан и рассматривает жалобы на решения и действия должностных лиц, осуществляющих предварительное расследование.

По нашему мнению выделение контрольно-надзорной уголовно-процессуальной функции исключает разночтения закона и позволяет исключить споры о компетенции между судом и прокуратурой и, наконец, определяет, что суд и прокуратура являются «союзниками» в рамках уголовного процесса. Естественно, что «союзниками» суд и прокуратура могут быть только при осуществлении процессуального контроля над производством уголовного преследования.

Итак, принятие нового уголовно-процессуального законодательства обусловило необходимость изменения теории деления уголовно-процессуальных функций. На сегодняшний момент помимо трех «классических» уголовно-процессуальных функций можно выделить контрольно-надзорную функцию, осуществление которой возложено на суд и прокуратуру в рамках установленной законом компетенции. Так судом осуществляется контроль процессуальных действий, которые затрагивают конституционные права и свободы граждан; прокуратура осуществляет надзорные мероприятия, давая организационные рекомендации при осуществлении предварительного расследования.

В современной доктрине термин «обвинение» понимается в различных смыслах - как уголовно-процессуальная функция, как процессуальная деятельность и как утверждение о противоправном деянии. Мы полагаем, что обвинение следует понимать только как утверждение, тезис и никак иначе.

По нашему мнению обвинение есть ничто иное, как выражение отношения государства в ответ на совершённое лицом (и находящееся под уголовным запретом, а, следовательно, и противоправное) деяние.

Обвинительная деятельность (уголовное преследование) как процедура (способ донесения тезиса) строго регламентирована законодательством, однако оставляет возможность конкретному правоприменителю некоторого корректирования своей позиции (например, возможность переквалификации деяния, отказ от обвинения полностью или частично).

Обвинение как вербальное сообщение также должно отвечать правилам (форме), установленным в законе (ч.2 ст. 171 УПК РФ), но здесь выбор стиля изложения обвинения оставлен правоприменителю. Обвинение как утверждение, носит более демократичный и диспозитивный характер, так как неправильное (с точки зрения другого должностного лица) стилистическое изложение обвинение может только отчасти повлиять на последующие процессуальные действия и решения.

Автор: Колпашникова В.М.