20.12.2011 18741

Критерии исправления осужденного в РФ

 

Как же определить, достиг ли осужденный уровня исправления, необходимого для условно-досрочного освобождения? Наконец, какие признаки, черты в поведении осужденного позволяют судить о возможности его исправления вне стен пенитенциарного учреждения и освобождении от отбывания наказания условно-досрочно?

Критерии исправления осужденного закреплены в уголовно-исполнительном законодательстве. Часть 1 ст. 175 УИК РФ наделяет осужденного и его законного представителя правом обратиться в суд с ходатайством об условно-досрочном освобождении, в котором должны содержаться сведения, свидетельствующие, что для дальнейшего исправления лицо не нуждается в отбывании всего срока наказания. Далее приводятся критерии исправления: возмещение (полное или частичное) ущерба, причиненного преступлением, раскаяние в совершенном деянии, а также иные сведения, доказывающие исправление.

Часть 2 рассматриваемой статьи обязывает администрацию исправительного учреждения направить в суд вместе с ходатайством осужденного характеристику на него, в которой должны содержаться критерии исправления лица. Ими являются данные о поведении осужденного, его отношении к труду, учебе, а также к совершенному деянию.

Таким образом, анализ ст. 175 УИК РФ показывает, что законодатель разграничивает критерии, необходимые для подачи лицом или его законным представителем ходатайства об условно-досрочном освобождении, и критерии, которые должны содержаться в характеристике на осужденного, причем последние, по нашему мнению, шире первых как по содержанию, так и значимости для вывода о возможности исправления осужденного вне стен пенитенциарного учреждения.

Получается, что осужденный имеет право подать ходатайство при условии возмещения ущерба, причиненного преступлением и раскаянии в совершенном деянии. При этом указание в ходатайстве на отношение осужденного, например, к учебе и труду вовсе не обязательно. Это уже задача администрации исправительного учреждения. Представляется, что данное законодательное решение вряд ли будет способствовать повышению эффективности условно-досрочного освобождения и приведет к дополнительной нагрузке в работе и администрации исправительного учреждения, и судебной системы.

Более плодотворным выглядит закрепление в ст. 175 УИК РФ права подачи осужденным или его законным представителем ходатайства об условно-досрочном освобождении при наличии сразу всех критериев, указанных в ст. 175 УИК РФ. В свою очередь администрация исправительного учреждения подтверждала бы сведения, содержащиеся в ходатайстве, либо опровергала их.

Конечно, можно представить, что наличие критериев, содержащихся в ч. 2 ст. 175 УИК РФ, для подачи ходатайства об условно-досрочном освобождении предполагается. В пользу этого, на первый взгляд, говорит формулировка ч. 1 ст. 175 УИК РФ об иных сведениях, подтверждающих исправление осужденного. Однако в этом случае, очевидно, нарушается иерархия критериев исправления осужденного, существующая и успешно используемая уже не одно столетие: данные о поведении лица во время отбывания наказания, его отношении к труду и обучению. Теперь же, следуя логике законодателя, на первом месте в приведенной системе критериев исправления осужденного должно находиться возмещение лицом ущерба, причиненного преступления.

Возмещение ущерба, а также компенсация вреда иным образом, на наш взгляд, не могут служить критерием исправления осужденного. Нельзя, конечно, утверждать, что компенсация вообще не является подтверждением начавшихся позитивных изменений в сознании осужденного. Возможны ситуации, когда субъект, раскаиваясь в содеянном, желает загладить причиненные преступлением последствия, и в этом плане возмещение имущественного вреда будет служить своеобразным индикатором раскаяния. Однако данное обстоятельство вовсе не является достаточным основанием для признания компенсации критерием исправления осужденного. Равным образом о начавшемся исправлении могут свидетельствовать, например, занятие осужденным литературным творчеством, живописью, игрой в шахматы, словом, любые виды социально полезной деятельности. Так почему бы и их не признавать критериями начавшегося процесса исправления, внеся соответствующие коррективы в ст. 175 УИК РФ? Полагаем, что в реальной пенитенциарной действительности они встречаются не реже (скорее чаще) добровольной компенсации.

Как известно, наиболее распространенной формой компенсации является возмещение причиненного ущерба в денежном эквиваленте. Между тем многие осужденные не имеют собственных денежных средств, имущества, достаточных для компенсации причиненного вреда. Казалось бы, в подобного рода ситуациях они могут возмещать ущерб из своего заработка. Тем не менее, в некоторых исправительных учреждениях трудовая деятельность осужденных осуществляется не в полном объеме. Другой вариант: осужденный обладает достаточным количеством денежных средств или имущества (вне зависимости от того, работает он или нет), но не желает возмещать ущерб. В данном случае причиненный преступлением ущерб все равно будет компенсирован посредством реализации норм исполнительного производства, т.е. принудительно, и исправление осужденного здесь играет далеко не главенствующую роль.

Таким образом, возможность возмещения ущерба, а следовательно, и условно-досрочного освобождения, связывается с имущественным положением осужденного, что само по себе не соответствует природе уголовно-исполнительного права, которому чужд компенсаторный характер. Компенсация вреда, являясь целью иска в уголовном процессе, не относится к области публично-правового регулирования, поэтому ее закрепление в УИК РФ выглядит весьма сомнительным.

Сказанное в полной мере относится и заглаживанию осужденным вреда иным образом, которое выражается в устранении последствий не только материального, но и других видов вреда (физического, морального). Физический вред можно загладить путем оплаты лечения, реабилитационного отдыха потерпевшего. Другими словами, возмещение рассматриваемого вида вреда опять же зависит от материального благосостояния осужденного. Несколько иначе обстоит дело с заглаживанием морального вреда. Во-первых, следует констатировать, что об эффективности возмещения морального вреда можно вести речь лишь применительно к делам о клевете и оскорблении. Заглаживание морального вреда состоит в публичном извинении виновного за нанесенное оскорбление, клевету, в том числе с использованием телевидения, радио, периодической печати. В отношении других категорий дел (например, по делам об убийстве) возмещение морального вреда указанными способами выглядит по меньшей мере малоэффективным. Во-вторых, наказание в виде лишения свободы может быть назначено исключительно за клевету, соединенную с обвинением лица в совершении тяжкого или особо тяжкого преступления (ч. 3 ст. 129 УК РФ). При этом суды в большинстве случаев выбирают более мягкий вид наказания, предусмотренный санкцией отмеченной нормы.

На наш взгляд, выделение в ст. 175 УИК РФ раскаяния осужденного производно от таких критериев начавшегося процесса исправления, как примерное поведение, добросовестное отношение к труду, обучению, воспитательным мероприятиям. Очевидно, что при их наличии налицо будет и раскаяние осужденного в совершенном деянии, поскольку исправление, пусть и начавшееся, предполагает изменение нравственных установок личности в лучшую сторону.

Поэтому трудно согласится с позицией И. Павлова, согласно которой каждый имеет право сохранять свое мнение, в том числе и отличающееся от официальной точки зрения государства, выраженной во вступившем в законную силу приговоре суда. Автор полагает, что требовать от лица раскаяния в совершенном преступлении в качестве одного из критериев начавшегося процесса исправления незаконно.

Получается, что проявление лицом определенного положительного отношения к труду, учебе и воспитательной работе, даже при отсутствии с его стороны раскаяния в совершенном преступлении (к примеру, демонстративные высказывания осужденного по этому поводу, в том числе и в зале судебного заседания), должно влечь условно-досрочное освобождение. Вместе с тем подобное положение дел будет противоречить самой природе достижения осужденным определенного уровня исправления как единственного основания условно-досрочного освобождения. Заметим, суть карательно-воспитательного процесса предполагает раскаяние осужденного как необходимого результата проводимых с ним мероприятий. Это, в частности, подтверждается социальным назначением исправительного воздействия, смысл которого адекватно передается термином «пенитенциарный». Этимология данного понятия (производного, как известно, от слова penitentia - раскаяние) свидетельствует в пользу того, что поведение осужденного должно соответствовать требованиям режима не только с формальной стороны. Необходимо еще и осознание лицом факта справедливости применяемых к нему мер уголовного и уголовно-исполнительного характера, выражающееся в позитивном отношении к труду, обучению, воспитательной работе. Видимо, не случайно в первых пенитенциарах - по контрасту со средневековыми тюрьмами и темницами - осужденным для их исправления, следовательно, и раскаяния, предоставлялась религиозная литература, создавались условия для труда и обучения.

Одним из критериев исправления осужденного является его примерное поведение, выражающееся в соблюдении режимных требований.

Режим исполнения/отбывания наказания можно охарактеризовать как урегулированный законом порядок исполнения и отбывания наказания в виде лишения свободы, обеспечивающий охрану и изоляцию осужденных, исполнение возложенных на них обязанностей, реализацию их прав и законных интересов, раздельное содержание разных категорий осужденных, а также изменение условий отбывания наказания. Как отмечает Т.Ф. Минязева, режим - это «установленный нормами уголовно-исполнительного права порядок жизни, быта, труда, учебы и отдыха осужденных, отражающий степень строгости их содержания в исправительных учреждениях различных видов, средство обеспечения исполнения наказания и поддержания дисциплины в исправительных учреждениях».

С одной стороны, в режиме, как порядке исполнения и отбывания лишения свободы, сосредоточен весь комплекс правоограничений и лишений, свойственный данному виду наказания (степень изоляции лица от общества, постоянный надзор, ограничения в свиданиях, посылках), и в этом смысле он выполняет карательную функцию в отношении осужденного. С другой стороны, режим выполняет и воспитательную функцию, приучая осужденных к дисциплине, организованности и порядку, создавая тем самым необходимые условия для применения других средств исправления. Таким образом, режим является одновременно и средством, и фактором, способствующим успешной реализации других средств исправления. Последнее положение закреплено в ч. 3 ст. 82 УИК РФ, где отмечено, что режим создает условия для применения других средств исправления осужденных.

Режим по своей сущности многофункционален, поэтому в содержание исправительного воздействия, по мнению В.И. Селиверстова и И.В. Шмарова, могут быть включены только те его элементы, которые не выражают кару. В данном суждении, видимо, происходит некоторая подмена понятии. Если исправительный процесс не содержит кары, это не означает, что кара сама по себе не может исправлять. Иначе под сомнение следует поставить целесообразность закрепления в УК РФ в качестве вида наказания ареста, при применении которого цель исправления осужденного достигается в большей мере за счет карательных элементов нежели воспитательных. Следовательно, позицию законодателя в части отнесения режима к средствам исправления без четкого разграничения входящих в его содержание карательных и воспитательных элементов следует признать верной.

О состоянии режима в воспитательной колонии, как и в любом другом исправительном учреждении, можно судить прежде всего на основе анализа поведения осужденного во время отбывания наказания. В свою очередь, поведение осужденного во время отбывания наказания оценивается путем изучения данных о применении поощрений и взысканий.

Применяемые к несовершеннолетним меры поощрения и взыскания в соответствии с п. 10.2 Правил внутреннего распорядка воспитательных колоний уголовно-исполнительной системы Министерства юстиции Российской Федерации, утвержденные приказом Минюста РФ от 29 июля 2002 г., оформляются постановлением или приказом начальника (лица, его замещающего) воспитательной колонии и приобщается к личному делу осужденного.

Мы знаем, что примерно у трети осужденных не было ни одного поощрения (29,7%). Подавляющее же большинство осужденных (36,3%) имели по одному поощрению. Почти вдвое ниже показатели осужденных, у которых по два поощрения (19,4%).

В этой связи следует согласиться с мнением П.М. Малина, что практика применения условно-досрочного освобождения к осужденным, имеющим всего по одному поощрению, а тем более вообще не имеющим их, не может не вызывать сомнений. Действительно, если осужденный во время отбывания наказания активно участвовал в работе самодеятельных организаций, добросовестно относился к обучению и труду, он с неизбежностью должен иметь около двух-трех поощрений. При освобождении же таких осужденных условно-досрочно необходимо констатировать, что данная мера применяется к лицам, вывод о начавшемся процессе исправления которых сделать весьма затруднительно.

Отсутствие поощрений у лиц, освобожденных впоследствии условно-досрочно, равно как и высокий процент несовершеннолетних, имеющих по одному поощрению, видимо, можно частично объяснить возможностью поощрения осужденных не в письменной, а в устной форме. Согласно п. 10.2 Правил внутреннего распорядка воспитательных колоний поощрения и взыскания, объявленные устно, в статистической отчетности не отражаются, однако учитываются в дневниках индивидуальной воспитательной работы с осужденными и принимаются во внимание при определении степени их исправления.

В ходе исследования установлено, что более трети осужденных во время отбывания наказания вообще не имели взысканий (34,6%). У большинства осужденных (61,9%) было по одному-два взыскания. Невелика доля лиц, которым назначено от трех до пяти взысканий (3,5%).

Некоторые ученые категорически отвергают возможность применения условно-досрочного освобождения к лицам, ранее подвергавшимся взысканиям. Однако указанная точка зрения не имеет в своей основе веских оснований. Во-первых, как отмечает Л.В. Иногамова, исправление осужденных происходит нелегко; от асоциальных установок и взглядов избавляются они не сразу. Поэтому нередко, особенно в начале отбывания наказания, осужденные допускают нарушения правил режима. Во-вторых, среди применявшихся к осужденным мер дисциплинарного воздействия преобладает взыскание в виде выговора (73,1%), которое, как правило, не назначается за серьезные нарушения порядка и условий отбывания наказания. В-третьих, значительное количество взысканий снимается досрочно (по нашим данным в 27,4% случаев), что, в свою очередь, свидетельствует о начавшихся положительных изменениях в поведении осужденных.

Вместе с тем необходимо отметить, что имеет место условно-досрочное освобождение лиц с неснятыми взысканиями. Однако доля таких лиц невелика (0,3%). Судам, на наш взгляд, следует более взвешенно подходить к решению вопроса о досрочном освобождении под условием указанной категории осужденных.

Важным показателем динамики исправления осужденного во время отбывания наказания являются данные, характеризующие его отношение к труду.

Труд служит не только средством биологического развития человека, но и средством непрерывного развития и формирования потребностей индивида, средством развития личных способностей, навыков и умений их удовлетворения. Поэтому трудовая деятельность обусловливает всестороннее развитие человека и в качестве биологического, и в качестве социального существа.

Являясь необходимым и естественным условием существования человеческого общества, труд выступает как общественное явление, поскольку в процессе трудовой деятельности индивиды вступают друг с другом в различные отношения. Говоря об исправительном потенциале труда, мы прежде всего имеем в виду общественную сторону трудовой деятельности, поскольку последняя определяет способность труда оказывать влияние на нравственное состояние личности. В процессе труда, в частности, вырабатываются такие нравственные качества личности, как честность, самоконтроль и самодисциплина, настойчивость, инициативность, требовательность к себе и к окружающим.

При таком подходе к пониманию труда осужденных можно выделить и его социальную роль - осужденный во время отбывания наказания обретает навыки, которые сможет применить на свободе. Последнее положение касается в том числе и получения осужденным профессии (специальности).

Помимо исправительной и социальной целей привлечения осужденных к труду существует и экономическая, которая выражается в: возможности обеспечения нормального функционирования исправительного учреждения; удовлетворении материальных потребностей самих осужденных; возмещении осужденным затрат на свое содержание; возмещении материального ущерба, причиненного преступлением.

Труд осужденных не исчерпывается только исправительной, социальной и экономической целями. Трудовой деятельности осужденных присуща и оздоровительная цель, т.к. труд в целом обеспечивает психофизиологическое равновесие человеческого организма, стимулирует его высшую деятельность, служит основной сферой самовыражения личности.

Основные права граждан, связанные с их трудовой деятельностью, закреплены в ст. 37 Конституции РФ. Уголовно-исполнительное законодательство содержит ряд ограничений, касающихся трудовой активности осужденных. Прежде всего, труд в уголовно-исполнительном контексте признается одной из обязанностей осужденных (ст. 103 УИК РФ). Осужденным, в отличие от свободных граждан, запрещается прекращать работу для разрешения трудовых конфликтов. Правилами внутреннего распорядка исправительных учреждений устанавливается перечень работ, на которых запрещается использование труда осужденных. В этом смысле можно говорить о некотором ограничении их в праве на труд, по сравнению со свободными гражданами. Последнее, однако, не означает, что осужденные лишены всяких прав в области трудовых отношений. Так, они имеют право на обеспечение безопасности и гигиены труда, оплату труда, ежегодный оплачиваемый отпуск, занятие индивидуальной трудовой деятельностью и др.

В ч. 1 ст. 103 УИК РФ закреплены формы привлечения осужденных к труду. В частности, лица, отбывающие наказание в виде лишения свободы, могут трудиться на предприятиях исправительных учреждений, государственных предприятиях или предприятиях иных форм собственности при условии обеспечения надлежащей охраны и изоляции осужденных. Несмотря на очевидные преимущества такого законодательного решения проблемы трудовой занятости лиц, изолированных от общества (возможность работать на предприятиях различных форм собственности), нельзя вместе с тем не отметить некоторое несовершенство редакции указанной нормы.

Во-первых, по чисто формальному критерию она вступает в противоречие с положениями ст. 2 Конвенции МОТ от 28 июня 1930 г. № 29 «О принудительном и обязательном труде», в которой отмечается, что принудительный или обязательный труд не включает в себя работу или службу, требуемую от какого-либо лица вследствие приговора, вынесенного решением судебного органа, при условии, что указанное лицо не будет уступлено или передано в распоряжение частных лиц, компаний, обществ.

Для ратификации данной Конвенции в 1956 г. имелись необходимые условия: отсутствие в СССР частной собственности. Указанные положения, по нашему мнению, в настоящее время, очевидно, устарели и носят дискриминационный характер в отношении частного капитала. При отсутствии работы на предприятиях исправительных учреждений и государственных предприятиях запрет на осуществление осужденными трудовой деятельности на частных предприятиях выглядит нецелесообразным. К тому же сейчас предприятия исправительных учреждений вправе привлекать на договорных началах и использовать финансовые средства, объекты интеллектуальной собственности, имущество физических и юридических лиц. Другими словами, допускается привлечение и использование частного капитала на предприятиях исправительных учреждений. Поэтому необходимо инициировать на межгосударственном уровне внесение изменений в данную Конвенцию с тем, чтобы разрешить использование труда осужденных к лишению свободы на предприятиях различных форм собственности.

Во-вторых, и это, пожалуй, наиболее существенное замечание, в редакции ч. 1 ст. 103 УИК РФ наблюдается некоторая непоследовательность законодателя. С одной стороны, он совершенно справедливо отказался от привлечения лиц, отбывающих наказание в виде лишения свободы, к работе только на казенных предприятиях, закрепив возможность осуществления их трудовой деятельности в организациях любой формы собственности. С другой, оставил за рамками правового регулирования такую сферу, как труд у индивидуальных предпринимателей.

Как известно, в гражданском праве предприятие понимается как разновидность юридического лица, т.е. не охватывает индивидуальных предпринимателей. Вместе с тем труд у последних - в условиях дефицита рабочих мест - был бы для многих осужденных очень востребованным, позволяя заработать и отвлечься от праздного образа жизни. Особенно актуально это звучит применительно к несовершеннолетним осужденным, которые, как правило, в силу возраста еще не имеют специальности, а ее освоение занимает значительное время. Привлечение их к сезонным работам, не требующим высокой квалификации (например, по уборке урожая в индивидуальных фермерских хозяйствах), позволило бы с большей эффективностью решать вопросы их трудовой занятости. В связи со сказанным, видится целесообразным дополнить ч. 1 ст. 103 УИК РФ положением, согласно которому осужденные к лишению свободы, в случае обеспечения их охраны и изоляции, могут трудиться и у индивидуальных предпринимателей.

В теории уголовно-исполнительного права существует проблема определения критериев, на основании которых можно судить о положительном отношении осужденного к труду. По мнению А. Васильева, Д.О. Хан-Маго-медова, В.А. Авдеева, в их числе должны учитываться уровень выполнения осужденным норм выработки, качество произведенной продукции, производственная дисциплина. Следует согласиться с точкой зрения А.И. Зубкова, в соответствии с которой при решении вопроса об отношении осужденного к труду не менее важна нравственная оценка его действий в плане выявления мотивов и целей: сознает ли лицо общественную значимость труда в процессе своего исправления и необходимость лично приносить пользу обществу или же его трудовая деятельность обусловлена желанием поскорее освободиться условно-досрочно? Правильный вывод о нравственной стороне труда осужденного позволяют сделать такие критерии, как добровольное выполнение аварийных работ; борьба с хищениями и утратой вверенного осужденным имущества, инструментов; увеличение долговечности производственных мощностей; повышение производительности труда; улучшение качества работы; выполнение срочных заказов во внеурочное время; предложения, связанные со снижением расценки за единицу изделия.

Некоторые исследователи предлагают рассматривать труд осужденных в качестве исключительного критерия исправления, напрямую увязывая факт образцового выполнения ими норм выработки с возможностью уменьшения срока наказания. Например, В.Д. Иванов считает целесообразным возврат к положениям, существовавшим в уголовно-исполнительном законодательстве до 1957 г., согласно которым осужденным при условии перевыполнения норм выработки и отсутствии дисциплинарных взысканий за один день лишения свободы засчитывалось от 1,25 до 3 дней. Такой порядок дисциплинировал осужденных, заставлял хорошо трудиться, позволял быстрее освобождаться из мест лишения свободы.

Отметим, что с учетом действующего законодательства данное предложение применимо не к досрочному, а к условно-досрочному освобождению. Однако согласиться с подобным утверждением не представляется возможным. Иначе придется констатировать смешение предметов уголовного и уголовно-исполнительного законодательств, поскольку последнее будет регламентировать исчисление срока наказания, требуемого для условно-досрочного освобождения, в то время как этот вопрос относится исключительно к области материального (уголовного) права. По логике В.Д. Иванова, к примеру, активное участие осужденного в самодеятельной организации или его успехи в учебе, как виды социально полезной деятельности, также могут служить основаниями уменьшения части срока наказания, необходимой для условно-досрочного освобождения.

В результате проведенного исследования установлена невысокая трудовая занятость осужденных (62%), при стопроцентном выполнении норм выработки. При этом в личных делах на осужденных, освобожденных впоследствии условно-досрочно, в качестве одного из критериев исправления все равно указывается на их добросовестное отношение к труду. В то же время доля условно-досрочно освобожденных от общего числа освобожденных достигает 93%. Подобное положение вещей, по сути, означает нарушение норм уголовного и уголовно-исполнительного законодательств, а фактически - приводит к условно-досрочному освобождению лиц, чье поведение не соответствует в полной мере критериям исправления.

Вместе с тем необходимо отметить, что на протяжении 2002-2004 гг. не зарегистрировано ни одного отказа осужденных от работы без уважительных причин. На территории воспитательных колоний налажены мукомольное производство, производство по изготовлению мыла, пеноблоков, сушке картофеля, пошиву бумажных мешков.

Согласно правилам внутреннего распорядка воспитательных колоний осужденные, достигшие 18-летнего возраста, помимо перечисленных видов трудовой деятельности, могут быть привлечены к работам по хозяйственному обслуживанию исправительного учреждения в качестве подсобных рабочих (п. 10.3 Правил). По данным, полученным в ходе исследования, установлено, что количество таких осужденных составляет 28,7% от общего числа несовершеннолетних, содержащихся в воспитательной колонии.

При этом хотелось бы указать на отсутствие в личных делах осужденных сведений, которые позволили бы сделать вывод о нравственной составляющей их трудовой деятельности.

По нашему мнению, увеличение числа осужденных, занятых трудовой деятельностью, и повышение качества производимой на предприятиях исправительных учреждений продукции должно достигаться путем значительного расширения практики размещения Правительством РФ государственных заказов на определенные виды продукции, работ и услуг (ст. 10 Закона «Об учреждениях и органах, исполняющих уголовные наказания в виде лишения свободы»).

Важным показателем положительного отношения осужденного к труду, бесспорно, является получение им во время отбывания наказания профессии (специальности). В результате исследования установлено, что обучение проводится таким профессиям (специальностям), как маляр, портной, овощевод, столяр, слесарь механосборочных работ. Например, в профессиональном училище № 3 при Димитровградской воспитательной колонии в 2000-2001 учебном году получили специальности 130 чел.; в 2001-2002 - 169 чел.; в 2002-2003 - 140 чел.; в 2003-2004 - 146 чел.

Получение осужденным профессии (специальности) особенно важно в условиях крайне низкой трудовой занятости неучащихся несовершеннолетних на момент совершения преступления (90,9%). Соответственно 9,1% от общего числа осужденных, не получавших образование, было занято до совершения преступления трудовой деятельностью. Доля же осужденных, работавших до совершения преступления по специальности, составила всего 16,7% от общего числа работавших несовершеннолетних.

Одной из задач, стоящих перед воспитательными колониями, является приобщение несовершеннолетних к получению ими основного общего и среднего (полного) общего образования. Одновременно с этим получение осужденными основного общего образования, а также добросовестное отношение несовершеннолетних к учебе закреплено в качестве их обязанности и одного из критериев исправления (ч. 1 ст. 112, ч. 2 ст. 175 УИК РФ).

Образовательный уровень является существенной характеристикой личности осужденного, а отношение несовершеннолетнего к учебе влияет на определение степени его исправления и, в конечном счете, на решение вопроса об условно-досрочном освобождении.

Необходимость получения осужденными основного общего образования подтверждается статистическими данными об образовательном уровне несовершеннолетних до совершения ими преступления.

Из приведенной таблицы видно, что более чем у половины осужденных на момент совершения преступления не было основного общего образования (52,7%). Низок процент лиц, имевших среднее (полное) общее образование (0,8%) и среднее техническое образование (0,8%). Четверть осужденных вообще не были заняты обучением (25,4%).

В ходе исследования установлено, что более 8% осужденных, не продолжавших обучение, имели на момент совершения преступления образование в пределах от первого до шестого классов.

Собранные данные позволяют выявить существование некоторой зависимости низкого образовательного уровня несовершеннолетних с составом их семей.

Результаты исследования показали, что число несовершеннолетних осужденных из неполных семей (семьи без одного или обоих родителей), не имевших основного общего образования, почти на 25% выше по сравнению с теми же показателями у лиц из полных семей (77,2%). Установлен менее низкий процент осужденных, у которых на момент совершения преступления было основное общее образование (11,4%). При этом более высок процент осужденных со средним (полным) общим и средним техническим образованием (по 1,3%). Примечателен также факт низкой, по сравнению с общим числом осужденных, доли неучащихся несовершеннолетних (8,8%). Однако наблюдается увеличение количества незанятых в обучении осужденных с образовательным уровнем на момент совершения преступления с первого по шестой классы (12,6%).

В качестве критериев оценки положительного отношения несовершеннолетнего к обучению необходимо отнести: желание осужденного учиться в школе; активную работу на уроках; успеваемость. Дополнительной гарантией, подтверждающей положительное отношение осужденного к обучению, как отмечается в литературе, мог бы выступить такой отличительный признак, как повышение несовершеннолетним своего общеобразовательного уровня не менее чем на один класс при хороших и отличных отметках. Однако более убедительной видится точка зрения Г.В. Дровосекова, в соответствии с которой доказательством положительного отношения несовершеннолетнего к обучению можно признать успеваемость при наличии даже удовлетворительных оценок. В силу определенных причин (большой перерыв в учебе, индивидуальные свойства, например физические недостатки, слабая сообразительность, плохая память) нельзя требовать от каждого осужденного только хорошей и отличной успеваемости.

Собранные в ходе исследования данные позволяют констатировать высокую посещаемость несовершеннолетними занятий (98,7%), а также высокий уровень их успеваемости (97,6%).

Особенно важно отметить создание и функционирование классов для умственно отсталых несовершеннолетних, работающих по специальной общеобразовательной программе. Доля умственно отсталых несовершеннолетних от общего количества осужденных составляет в среднем 5-7%.

В воспитательных колониях проводятся внешкольные и внеклассные мероприятия: КВН, деловые игры, просмотры фильмов на военно-патриотические темы, интеллектуальные игры, тематические вечера, посвященные знаменательным датам.

Помимо государственной образовательной программы несовершеннолетние привлекаются к работе тематических кружков, способствующих скорейшему исправлению осужденного и повышению его общеобразовательного уровня: «Самовоспитание - дорога к дому», «Помоги себе сам в условиях колонии», «Из истории мировой культуры», «Край мой родной», «В мире прекрасного» и др.

Сказанное позволяет сделать вывод, что правильно организованный учебный процесс оказывает благотворное влияние на формирование личности осужденного, способствует развитию у него таких положительных качеств, как само-организованность, дисциплинированность, аккуратность.

Следующим критерием исправления осужденного является его положительное отношение к воспитательным мероприятиям и активное в них участие. В соответствии с ч. 1 ст. 110 УИК РФ в исправительных учреждениях осуществляется нравственное, правовое, трудовое, физическое и иное воспитание осужденных. Воспитательная работа оказывает духовное влияние на осужденного, совершенствует его личностные черты путем целенаправленного идеологического воздействия, восстанавливает либо прививает навыки правильной ориентации в иерархии социальных ценностей.

Указанная работа включает широкий спектр форм и методов воздействия на осужденных с учетом индивидуальных особенностей личности и характера несовершеннолетних, обстоятельств совершенных ими преступлений, а также поведения во время отбывания наказания. Она ведется с момента начала отбывания осужденным наказания и продолжается до его освобождения из исправительного учреждения. В соответствии с п. 1.6, 1.7 Инструкции «Об организации воспитательной работы с осужденными в воспитательных колониях уголовно-исполнительной системы Министерства юстиции Российской Федерации», утвержденной приказом Министерства юстиции РФ от 28 февраля 2000 г. (в ред. приказа Министерства юстиции от 22 июля 2003 г.), методическое обеспечение воспитательной работы возлагается на методический кабинет, которым изучается и обобщается положительный опыт колонии и создается необходимая информационно-методическая база для всех служб учреждения по проведению воспитательной и профилактической работы. Высшим методическим постоянно действующим коллегиальным органом в колонии является учебно-воспитательный совет.

Воспитательная работа с осужденными организуется в групповых (массовых) и индивидуальных формах на основе психолого-педагогических методов. Индивидуальная воспитательная работа ведется психологами колонии с учетом особенностей личности каждого осужденного с ориентацией на его успешную адаптацию к жизни на свободе. Групповые и массовые формы воспитательной работы (лекции, собрания, конкурсы, смотры художественной самодеятельности, спортивно-зрелищные мероприятия, кружковая работа, участие в деятельности самодеятельных организаций) предполагают проведение воспитательной работы с различными по величине группами несовершеннолетних и направлены на обучение подростков общению и взаимопомощи, укрепление правопорядка и дисциплины в воспитательной колонии.

Работа по нравственному воспитанию нацелена на формирование морально-этических установок, а также на то, чтобы осужденный познакомился с основами этики, психологии общения, приобщился к общечеловеческим ценностям. Огромную роль при этом играет повышение образовательного уровня осужденных, проведение культурно-массовых мероприятий, приобщение их к чтению научно-популярной и художественной литературы, периодической печати.

Важное значение в нравственном воспитании осужденных имеет и реализация несовершеннолетними свободы вероисповедания. С целью проведения среди верующих осужденных индивидуальной работы по их нравственному воспитанию воспитательную колонию могут посещать представители зарегистрированных в установленном законом порядке религиозных организаций. Администрация воспитательных колоний ориентирует священнослужителей на формирование ими нравственно-психологического климата в среде осужденных, а также на работу с теми несовершеннолетними, воспитательное воздействие на которых затруднено.

О целесообразности привлечения к участию в воспитательном процессе священнослужителей сказано в Концепции воспитательной работы с осужденными в условиях реформирования уголовно-исполнительной системы, разработанной управлением по воспитательной работе с осужденными ГУИН Минюста России, Научно-исследовательским институтом УИС Минюста России и Рязанским институтом права и экономики Минюста России. В документе, в частности, указывается на необходимость создания условий осужденным для удовлетворения религиозных потребностей, духовных и моральных запросов, соблюдения положительных национальных традиций, обычаев и обрядов (п. 3.2 Концепции).

Надо сказать, что вопрос о введении в штат учреждений, исполняющих уголовные наказания в виде лишения свободы, должности священника, уже неоднократно становился предметом дискуссии на страницах юридической печати. Священнослужители, полагает В.П. Сидоров, несомненно, будут способствовать духовному возрождению и нравственному исправлению осужденных. Д.И. Ивашин предлагает включить в УИК РФ норму, обязывающую администрацию исправительного учреждения при наличии финансовых и организационных возможностей обеспечить осужденным по их желанию получение религиозного образования, право на которое вытекает из ст. 5 Федерального закона от 26 сентября 1997 г. (в ред. ФЗ от 29 июня 2004 г.) «О свободе совести и религиозных объединениях» . Результаты проведенного исследования позволяют выявить достаточно широкое распространение практики привлечения представителей религиозных организаций к участию в работе по нравственному воспитанию осужденных. На территории воспитательных колоний создаются и функционируют специально оборудованные комнаты для отправления религиозных обрядов.

Правовое воспитание направлено на то, чтобы осужденный получил представление о сущности взаимоотношений между гражданином и государством, убедился в необходимости соблюдения правовых норм, научился давать оценку степени общественной опасности преступления. Кроме того, осужденному необходимо приобрести знания о своих правах и обязанностях в области гражданского, семейного и трудового законодательства, чтобы быть сориентированным в том, в какое учреждение он может обратиться при возникновении проблемной ситуации.

Значение правового воспитания в исправительных учреждениях возрастает в связи с тем, что значительная масса осужденных рассматривает свое пребывание в колонии односторонне, оценивает его только как кару за содеянное. Ранее проведенными исследованиями было установлено, что законопослушные граждане превосходят осужденных в знании и понимании исходных правовых положений общего характера. Осужденные же имеют более точные представления о тех преступлениях, за которые они привлекались к уголовной ответственности.

В практической деятельности исправительных учреждений сложились такие формы правового воспитания осужденных, как лекции и беседы юристов, вечера вопросов и ответов, организация приемов по личным вопросам работниками суда, прокуратуры и других правоохранительных органов.

Трудовое воспитание нацелено на развитие трудовых навыков, приобретение профессии для трудоустройства после освобождения, развитие собственной активности несовершеннолетнего, спектра его способностей. У осужденного должна возникнуть стойкая установка о необходимости занятия какой-либо трудовой деятельностью, отношения к ней как к средству социально полезного взаимоотношения между индивидом и другими людьми, личностью и государством.

Физическое воспитание призвано решать задачи поддержания физического и психического здоровья несовершеннолетнего в условиях малоподвижного образа жизни в местах лишения свободы и организации досуга осужденных. Для этого распорядком дня предусматривается ежедневная физическая зарядка, оборудуются спортивные площадки, проводятся спортивные мероприятия (игры в футбол, волейбол).

Следует согласиться с замечанием В.И. Зубковой, что с точки зрения обеспечения безопасности, как самих осужденных, так и сотрудников воспитательной колонии нецелесообразно проводить спортивные занятия, например по борьбе (всех видов), боксу. Отметим, что также вряд ли обосновано проводить спортивные мероприятия, которые существуют в практике исправительных учреждений, между командами осужденных и персонала воспитательной колонии. Дух соперничества, присущий рассматриваемым мероприятиям, вкус победы над представителями исправительного учреждения, очевидно, может быть перенесен осужденными на другие сферы деятельности колонии и спровоцировать в дальнейшем различные акты неповиновения законным требованиям администрации.

К иным формам и методам воспитательной работы, способствующим исправлению осужденных, можно отнести идейно-политическое, эстетическое, экологическое и экономическое воспитание.

Идейно-политическое воспитание осужденных основывается на идеологии, заложенной в Конституции РФ, идеях гуманизма и демократии. В ходе идейно-политического воспитания у осужденных формируются навыки политической культуры, участия в политической жизни.

Эстетическое воспитание направлено на эмоциональное развитие подростков, развитие способности воспринимать достижения человеческой культуры. Перед персоналом исправительных учреждений, таким образом, «стоит задача формирования у осужденных способности воспринимать и правильно понимать прекрасное в окружающей действительности, эстетических взглядов, вкусов, потребностей и способностей участвовать в создании прекрасного в искусстве и жизни».

Экологическое воспитание основывается на необходимости бережного отношения к природе. Несовершеннолетним разъясняются: деятельность государства и общественных формирований по организации охраны окружающей среды; нормы поведения, призванные сохранить экологически приемлемые условия человеческой жизни, прививаются навыки соблюдения этих норм.

Целью экономического воспитания является ознакомление осужденных с основными направлениями функционирования рыночной экономики.

В литературе высказывается мнение о необходимости дополнения перечня форм воспитательной работы. В частности, О.В. Старков считает целесообразным закрепить в уголовно-исполнительном законодательстве такую форму воспитательной работы с осужденными, как сексуальное воспитание. Полагаем, подобные рекомендации далеко не беспочвенны. Как показывает практика, осужденные остро переживают ограничение половых потребностей, вызванное изоляцией от общества, следствием которого выступают различного рода эксцессы в сексуальной сфере. Повышение уровня сексуального образования будет способствовать профилактике половых расстройств и венерических заболеваний.

Реализация указанного предложения особенно актуальна, учитывая высокий процент ВИЧ-инфицированных несовершеннолетних осужденных (28,8%) и воспитанников с различными венерическими заболеваниями (15,9%).

В целях оказания осужденным помощи в духовном, профессиональном и физическом развитии, а также позитивного влияния на их исправление в исправительных учреждениях создаются самодеятельные организации. В настоящее время их деятельность регламентируется уголовно-исполнительным законодательством (ст. 111 УИК РФ).

В соответствии с ч. 2 ст. 111 УИК РФ участие осужденных в работе самодеятельных организациях поощряется и учитывается при определении степени их исправления. Результаты исследования свидетельствуют о высоком уровне участия несовершеннолетних осужденных в работе самодеятельных организаций (96%).

Ранее упоминалось, что воспитательная работа организуется на основе психолого-педагогических методов. Психологическая лаборатория является структурным звеном воспитательной колонии. Это означает, что психологическая лаборатория относится к службам, равным по значению таким, как режимная, воспитательная, производственная. Психологическая служба выполняет функцию базовой для деятельности других служб, т.к. обеспечивает их необходимыми знаниями об осужденных: психологических и психических особенностях; механизмах поведения при определенных условиях для оптимальной организации и проведения учебно-воспитательного процесса, профилактической работы, социально-психологической реабилитации, подготовки к освобождению , в том числе и условно-досрочному.

В деятельности психологической службы помимо приемов релаксации, аутогенной тренировки, сказкотерапии, довольно широкое применение находят социально-психологические тренинги, цель которых заключается в привитии навыков поведения в различных жизненных ситуациях, кажущихся трудноразрешимыми, в изменении ценностных ориентации и системы мотиваций отдельных поступков.

Поведенческие тренинги проводятся в форме ситуационно-ролевых игр на темы: «По дороге из колонии домой», «Первый день дома», «Отказ в приеме на работу». На занятиях происходит имитация возможных ситуаций, обсуждение, выбор и закрепление разумных вариантов поведения. Каждому осужденному, готовящемуся к освобождению, предлагается сыграть роль человека, только что оказавшегося на свободе. Эту роль поочередно исполняют все лица, готовящиеся к освобождению. Роли остальных участников ситуации (друзей, родителей, коллег по работе) исполняют другие осужденные, а также руководители занятий.

Проведенные исследования показывают, что, к примеру, аутотренинг способствует не только стимулированию психической деятельности, но и за счет функционирования мысленной речи, развитию образного мышления и снижению реактивной тревожности у несовершеннолетних.

Повышение эффективности работы психологической службы особенно важно в условиях высокого процента осужденных, имеющих различные психические аномалии. В воспитательной колонии, указывает В.Г. Козюля, выявляется, как правило, от 45 до 65% таких несовершеннолетних. По другим данным, доля исследуемой категории осужденных составляет 68,5%. В результате проведенного нами исследования установлено, что почти половина несовершеннолетних осужденных имеют те или иные психические отклонения (49%).

Таким образом, от правильной организации воспитательной работы во многом зависит решение основной задачи, стоящей перед воспитательными колониями - исправление несовершеннолетних осужденных. Несмотря на это, Р.А. Дьяченко указывает, что участие в воспитательной работе не закреплено в качестве обязанности осужденных. Следовательно, принуждение осужденных к участию в воспитательной работе под страхом неприменения условно-досрочного освобождения ведет к нарушению принципа справедливости.

Однако в ст. 11 УИК РФ наряду с другими обязанностями отдельно выделено, что осужденные обязаны выполнять законные требования администрации учреждений и органов, исполняющих наказания. На наш взгляд, данной обязанностью осужденных полностью охватывается и их участие в воспитательных мероприятиях. К тому же, положения ч. 3 ст. 109 УИК РФ закрепляют возможность включения в распорядок дня исправительного учреждения таких воспитательных мероприятий, участие в которых является для осужденных обязательным.

Поэтому отказ в освобождении несовершеннолетнего условно-досрочно, негативно относившегося к воспитательной работе, не может свидетельствовать о нарушении принципа справедливости, поскольку стремление осужденного к получению данной меры полностью зависит от его желания. При рассмотрении дела по данной категории дел* суд обосновывает свой вывод, основываясь на фактах, указанных в ходатайстве осужденного и характеристике на него. При наличии критериев исправления осужденный освобождается условно-досрочно. В противном случае суд отказывает ему в этом.

В теории уголовного права активно дискутируется вопрос о целесообразности закрепления критериев исправления в ст. 79 УК РФ.

По мнению В. Вырастайкина, Ю.В. Грачевой, Р.А. Дьяченко, А. Кропа-чева, П.М. Малина, В.В. Смышляева, формулировка ст. 79 УК РФ в части определения основания условно-досрочного освобождения слишком расплывчата и способна привести на практике к различного рода нарушениям, а поэтому критерии исправления необходимо закрепить в указанной статье.

По всей вероятности, авторы упускают из вида специфику предметов уголовного и уголовно-исполнительного права. Если уголовным законодательством устанавливаются материальное основание условно-досрочного освобождения, сроки наказания, после отбытия которых возможно применение рассматриваемого института, требования, предъявляемые к поведению условно-досрочно освобожденных на период оставшейся неотбытой части наказания, то порядок (процедуру) представления к данной мере, а также критерии исправления осужденного, позволяющие судить о наличии основания досрочного освобождения под условием, регулируются нормами уголовно-исполнительного права.

Таким образом, ч. 1 ст. 79 УК РФ в самом общем виде определяет основание условно-досрочного освобождения - достижение осужденным определенного уровня исправления.

Заслуживает внимания замечание В.А. Авдеева, который в целях повышения эффективности условно-досрочного освобождения предлагает Пленуму Верховного Суда РФ принять постановление, содержащее развернутую характеристику критериев исправления осужденного. Представляется целесообразным и издание для сотрудников воспитательных колоний методических пособий по применению мер правового стимулирования с подробным изложением оснований их применения.

 

Автор: Горшенин А.А.