Подготовка и введение суда присяжных в России
Анализ богатого теоретического и практического исторического опыта российского суда присяжных позволяет выявить и учесть особенности и недостатки в его деятельности на современном этапе.
Цель - определить место суда присяжных в преобразованиях второй половины XIX века, когда реформировалась вся система судоустройства и судопроизводства. Нам предстоит также показать уровень развития отечественной мысли и степень влияния представителей юридической науки на сущность и содержание принятых актов. Приступая к решению этой сложной задачи, нам необходимо определить временные рамки нашего исследования. На наш взгляд, это период с 1847 года по 1917 год - от разработки первого проекта судебной реформы до упразднения суда присяжных вместе с другими судебными органами декретом о суде №1, принятым Совнаркомом 22 ноября 1917 года.
Потребность в реформировании судебной системы во второй половине XIX века была следствием общественного кризиса. Ни один из органов государственного аппарата не находился «в столь скверном состоянии», как судебные органы. Дореформенному суду было свойственно «мздоимство, волокита, ябедничество, кормление», которые «были не злоупотреблением, а системой», а также множественность судебных органов, запутанность процессуальных требований, невозможность порой понять какому судебному органу подлежит рассмотрение того или иного дела. Все это порождало проволочки, в результате которых при расследовании и рассмотрении уголовных дел страдали права и интересы простого российского народа, а также зарождавшейся буржуазии. В отчете министра юстиции за 1863 г. указывалось, что к 1 января 1864 г. из числа неоконченных дел находилось в производстве более 20 лет - 561 дело, более 15 лет - 1466, более 10 лет - 6758 дел.До 1864 г. в суде господствовала инквизиционная форма судопроизводства, которая была основана на теории формальных доказательств. Процесс проходил в глубокой тайне, опираясь на письменные материалы, полученные во время следствия. Приговор можно было вынести на основании признания подсудимого, которое считалось «лучшим свидетельством всего света». По словам Розина Н.Н., «стремление добиться сознания подсудимого, несмотря на категорическое воспрещение закона, находило свое осуществление в самых уродливых и бесчеловечных формах. Юридически отмененная уже в 1801 г. пытка фактически практиковалась весьма нередко. В Москве существовали «клоповники» и совершенно темные ямы, называемые «аскольдовыми могилами», куда сажали несознавшихся обвиняемых и откуда они часто выходили слепыми. Кормление соленою селедкой «не в виде пытки» являлось любимым приемом следственных органов того времени». В целом, старая судебная система была приспособлена для защиты крепостного права, поддержания крепостных порядков. Зарождавшиеся буржуазные отношения требовали принципиальных изменений в судебной системе России.
Русские юристы, сторонники реформ критиковали суды и судебную систему, признавая их ужасное состояние. Сенатор Лебедев К.Н. в 1847 году писал: «Человек, узнавший российское правосудие, может заболеть и помешаться - так оно отвратительно дурно»; по меткому выражению министра внутренних дел Ланского С.С.: «В России до 1864 года администрация ездила на юстиции и часто смотрела на судебную власть, как на учреждение от нее зависимое». Необходимо отметить, что в результате страдали законные интересы не только низших классов, но и зарождающейся буржуазии. Известный юрист Безобразов В.П. в 1856 году так отразил причину реформы: «Правосудие - это первая потребность жизни гражданской почти не существует, ибо суд получается большей частью ценою денег или влияния. Отсутствие правосудия и гражданской безопасности имеет последствием, что останавливает дух предприимчивости в народной промышленности и правильное обращение капитала». Из приведенных точек зрения можно сделать вывод о том, что реформы желали различные слои российского общества.
До 1861 года было воспрещено говорить об институтах нового европейского передового судоустройства и судопроизводства, поэтому высказывания были единичными фактами по всем вопросам касательно состояния судебной системы России в начале XIX века, критический анализ ее состояния стал возможен только после вступления на престол императора Александра И.
Однако, идея необходимости преобразования судебной системы в России и создания суда присяжных как главного элемента высказывалась задолго до ее проведения. Так, в 1767 году Екатерине II представлялись проекты преобразования судебной системы России. Предлагалось судебный процесс сделать гласным, установить несменяемость судей, ввести состязательность, самостоятельность адвокатуры и создать суд присяжных. XIX век является судьбоносным в вопросах реформирования судебной власти и в вопросе о судебных заседателях в частности. Уже в первой четверти XIX века Сперанский М.М., возглавлявший Второе отделение личной канцелярии царя в 1803 году, в «Записке об устройстве судебных и правительственных учреждений в России» говорил, что судебная власть реализуется системой судов, состоящих из назначаемых чиновников и избранных от народа судей «под именем присяжных, произведя важнейшую часть суда». В программных документах будущих декабристов большое внимание уделяется характеристике принципов отправления правосудия и процессуальных форм деятельности судебных органов. В «Русской правде» Пестеля П.И. сказано, что сословный суд отменяется и вводится главный суд присяжных заседателей, равный для всех граждан. Конституцией Муравьева Н.М. намечалось ведение дел судом присяжных, который представлял собой важное юридическое учреждение, несовместимое с теорией формальных предустановленных доказательств и ставящее известные пределы судебному произволу. При всех своих несовершенствах институт присяжных был бы несомненным благоприобретением для России того времени. Однако все перечисленные выше проекты носили теоретический характер.
«Первые зачатки судебной реформы относятся к началу сороковых годов, - писал Джаншиев Г.А. - В 1832 году окончена была предпринятая гр. Сперанским работа по приведению в известность и по систематизации всего старого и действующего русского законодательства. Результатом этой работы было издание Полного Собрания Законов и Свода Законов. Вслед за этим возникла мысль об улучшении уголовного процесса». Отправным началом для подготовки судебной реформы Коротких М.Г. считает 15 ноября 1857 года - день, когда в Государственный совет был внесен проект реорганизации гражданского судопроизводства, а Виленский Б.В. отправной момент переносит на лето 1857 года (проект Устава гражданского судопроизводства с объяснительной запиской Блудова Д.Н.); Джаншиев Г.А. относит начало судебной реформы к 1848 году; но мы согласны с мнением Станкевич Г.В., что корни ее нужно искать в 1843 году, когда Блудов Д.Н. потребовал от судебного ведомства замечаний о главных недостатках действующего судебного законодательства.
В 1845 году появилось Уложение о наказаниях, составленное под руководством Блудова Д.Н., которое главным образом, состояло «из старых, но несколько смягченных уголовных законов. Сам граф Блудов называл свою кодификацию усовершенствованным сводом». Издание Уложения о наказаниях 1845 года стало поводом для начала работы по совершенствованию гражданского и уголовного процесса. Однако «о необходимости полного переустройства и дезинфекции прогнившего насквозь здания старого суда, известного всем своей чудовищной продажностью и бесконечною волокитою, никто и не думал». Вот как оценивает Джаншиев Г.А. в своем труде «Основы судебной реформы» деятельность комиссии графа Блудова Д.Н.: «Гр. Блудов ограничивался проектированием второстепенных технических улучшений вроде отмены рукоприкладства, указания секретарем «приличных делу» законов, сокращения числа инстанций и т.п. Он входил с этими предметами в бесконечную переписку с тогдашним министром юстиции гр. Паниным В.Н., который, находя «новшества» слишком смелыми «теоретическими» увлечениями, с неустанною энергией отстаивал каждую мелочь действующего процесса, как драгоценное наследие «столетнего творчества»! Гр. Блудов, догадавшись, что из этой бесплодной переписки, что из этого «труда тяжкого, по бесконечности», не может выйти ничего путного, решил дело преобразования сосредоточить при состоящем под его главным управлением Второго отделения. Собственно Его Императорского Величества Канцелярии». В 1847 году по поручению императора Блудовым разработан первый проект реформы, результатом признания значимости и актуальности которого явилось в 1850-1852 годах Высочайшее повеление об учреждении при Втором отделении комитетов по выработке принципов новых Судебных уставов. С воцарением Александра II комитет изменил направление своей деятельности в связи с «общественным умственным подъемом», и только в 1857 году Блудов представил в Государственный Совет новый проект, который в последствие подвергся различным изменениям, но автор заложил в нем основы будущей реформы.
Блудов Д.Н. понимал необходимость принципиальных изменений законодательства, так как российское судопроизводство находилось в ужасном состоянии, о чем писал, критикуя его: «Настоящее наше судоустройство далеко не соответствует требованию правосудия, и что некоторые или многие постановления как будто с намерением в оное введение, не только не способствуют, но препятствуют быстрому и правильному течению дел и удовлетворительному его окончанию». Однако Блудов как представитель консервативного направления считал перемены в условиях России середины этого столетия преждевременными: «Предлагаемые изменения должны быть заключены в указанных заранее пределах, которые преступить было бы преждевременно, поскольку преобразования, представляют определенные трудности, требуют и особой крайней осторожности». Опасения Блудова были основаны на анализе реальной действительности, предшествующей периоду реформ, так как для правления императора Николая I была характерна жесткая цензура, где пресекалось любое свободомыслие, запрет употреблять и даже упоминать в научной и публицистической литературе о присяжных поверенных, присяжных заседателях, гласности и устности судопроизводства. Учитывая особенности положения России середины века (Крымская война, крепостничество), Блудов не решился ввести принципы европейского правосудия, его модернизация судоустройства и судопроизводства шла по пути синтеза исторических начал российского законодательства и элементов западноевропейского, по поводу чего он писал: «Создавая проект, следует иметь в виду, как сделанное в отечестве нашем, так и согласные с духом народа и образом нашего государственного управления». Позиция автора отражала настроения большинства русского общества в первой половине столетия, а общественность считала неприемлемым для России теоретические начала, на которых построена правовая система стран Западной Европы. Только с 1857 года после смягчения цензуры в годы правления Александра II с гласностью и правительственным курсом на реформы громче заговорили о необходимости введения в отечественное судоустройство и судопроизводство европейских институтов: адвокатуру, независимость и несменяемость судей, гласность и устность судопроизводства.
Активизация процесса подготовки изменений в этой сфере связана с правительственным курсом освобождения крестьян от крепостной зависимости, об этой возможной взаимосвязи указал Кавелин К.Д. в своих трудах по крестьянскому вопросу: «Все общественные и частные отношения заражены у нас влиянием крепостного права: у членов нет чувства права и справедливости, отсутствует честность в гражданских делах, потому что вследствие крепостного права два главных сословия в России, владельцы и крепостные, с малолетства привыкают к обманам и не считают своих слов и обещаний обязательными. Чувство законности и справедливости, к сожалению, развито у нас чрезвычайно слабо, так слабо, что иной раз думается, не лишены ли мы вовсе органа, производящего в людях эти добродетели».
Таким образом, реформировать государственный механизм юстиции, было невозможно без отмены крепостного права, в этой связи интересно и другое суждение Кавелина: «Все сколько-нибудь значительные внутренние преобразования в России без изъятия, так неразрывно связаны с упразднением крепостного права, что одно невозможно без другого, а поэтому очень и естественно, сопротивляясь одному, сопротивляется и другому». Говорили о взаимодействии и взаимовлиянии реформ многие исследователи данной проблематики, как в дореволюционной, так и в современной литературе. Однако, в трудах Джаншиева Г.А., Титова А.А., Филиппова М.А. Гессена И.В., Кони А.Ф., при рассмотрении законодательства не ставилась цель показать судебные преобразования в связи с социально-экономическими и политическими переменами, оставался невыясненным механизм взаимного влияния судебной реформы с другими и, особенно, крестьянской. Больше всего от крепостного права, по мнению Титова АА., страдает правосудие, так как оно не может объективно существовать в условиях крепостничества, когда крестьянин лишен всякой надежды и права на справедливый, гуманный суд; главной причиной отсутствия хороших судов, где бы уважался закон, он видел в жестокости, насильственности крепостничества.
Джаншиев Г.А. признает, что особенно сильное влияние реформа по отмене крепостного права оказала, из всех реформ, именно на судебную, так как с его падением Россия рабская сделала поворот в сторону свободы, явилась началом обновления русской жизни во всех сферах и направлениях. «Если бы в 1861 году не состоялось, по воле Самодержавца Всероссийского, - пишет Зарудный СИ., - освобождение крестьян с землею, то ни в каком случае не были бы утверждены 20 ноября 1864 года Судебные Уставы. После 19 февраля и высшие наши сановники сознали, что появилась безотлагательная необходимость в суде скором и справедливом». Отмена крепостничества - громадный переворот, не только перестроивший заново гражданские отношения, но и создавший новый круг понятий, новое миросозерцание. Именно после его отмены и формального признания равенства всех перед законом и судом стало возможным введение судопроизводства с участием присяжных заседателей. «Дело судебной реформы, - пишет Джаншиев Г.А., - явственно выступало на новый, более решительный путь». Фактически, руководство судебной реформой перешло к Буткову В.П. и его главному сотруднику Зарудному С.И., при активном участии новых «прикомандированных юристов»: Буцковского Н.А., Стояновского Н.И., Ровинского Д.А., Победоносцева К.П., Плавского A.M. и чиновников государственной канцелярии: Даневского П.Н., Шубина С.П и Вилинбахова А.П. Все они были не только талантливыми юристами, но и широко образованными людьми: Зарудный и Буцковский имели математическое образование, Ровинский - ученый, писатель, почетный член Академии художеств. «Привлечение к делу «юристов» как таковых, т.е. как представителей «права», а не просто чиновников-законоведов» свидетельствовало о том, что в официальных сферах «новое начало», юридическая наука, «право», сделало серьезное завоевание на счет и в ущерб традиционной табели о рангах и законоведению». Важным последствием отмены крепостного права стало оживление печати, в которой началось бурное обсуждение теоретических основ судоустройства и судопроизводства, появляются публикации в Журнале Министерства юстиции, знакомившие русское общество с передовыми достижениями европейской науки: Баршев С. «Об апелляции в области уголовного суда», Кистяковский Б. «Очерк английского уголовного процесса», в «Отечественных записках» выходит статья Чебышева-Дмитриева А. «Очерк уголовного процесса Англии, Франции, Германии» 1861 г., а в «Современнике» Утина Б. «О мировой юстиции и самоуправлении в Англии» 1860 г. Общим для всех указанных работ было то, что они не просто излагали факты, а критически их осмысливали и давали свою оценку, в чем проявилась тенденция наличия закономерной связи между продвижением процесса реформ и развитием юридической науки.
Складывавшиеся буржуазные отношения объективно требовали построенного на принципах буржуазного (европейского) правосудия судоустройства и судопроизводства, аналогов которому на тот период Российское государство не имело. Однако некоторые теоретики утверждали, что подобные институты существовали в России ранее, так, например, Ровинский Д.А. обосновывал суд присяжных с исторической точки зрения и считал, что присущий ему общественный элемент издревне существовал в России при отправлении правосудия и в современном судоустройстве сословные представители занимают видное место, поэтому необходимо изменить их роль и положение, преобразовать бессловесных заседателей в настоящих присяжных. Подобие суда присяжных он видел в сельских расправах, разных цеховых и сословных инстанциях. Преобладание общественного начала было, по его мнению, и в коронных судах. Данная позиция была опровергнута и Зарудным, и Кони, и Джаншиевым, а Гессен вообще не видел никакой связи между прошлым и реформированным судом. И действительно, так как суд присяжных в России имел очень слабые и сомнительные корни в дореформенном прошлом страны: целовальники, судные мужи и заседатели старых судов по характеру и объему своей деятельности имели мало общего с присяжными заседателями.
Однако заимствованные европейские институты не были прямым переносом их на русскую почву, они согласовывались с российской действительностью и традициями, в проекты вносились соответствующие коррективы. Заслуга «отцов» реформы как раз не в механическом переносе передовых достижений европейской науки и практики, а умелое и грамотное приведение судебной системы России в соответствии с ними путем создания своего уникального правосудия, но в русле последних научных разработок Бентама, Миттермайера, Монтескье. Основные положения реформы разрабатывались при непосредственном руководстве самого Зарудного СИ.. Буцковский Н.А. разработал проект уголовного судопроизводства; Победоносцев К.П. - судоустройства; Стояновский Н.И. - предварительного расследования, а Ровинский Д.А. - положение о суде присяжных и мировых судьях.
Родоначальником суда присяжных был Ровинский Д.А., а Зарудный С.И. стал его теоретическим обоснователем: так как у этого института было много противников, необходимо было его всесторонне разработать и обосновать. Граф Блудов был не против введения суда присяжных, но считал его нежелательным и несвоевременным для России, в частности, он писал: «В настоящее время едва ли полезно устанавливать суд через присяжных. Легко представить себе действие такого суда, когда большая часть нашего народа не имеет еще не только юридического, но самого первоначального образования, когда понятие о праве, обязанностях и законе до того не развиты и не ясны, что нарушение чужих прав многими признается самым обыкновенным делом, иные преступления только удальством, а преступники только несчастными. Допущение таких людей к решению важного, иногда чрезвычайно трудного вопроса о вине или невиновности подсудимого угрожает не одними неудобствами, но едва ли не прямым беззаконием». Победоносцев К.П. утверждал, что суд присяжных имеет исключительно традиционное обоснование: «нельзя обещать успеха учреждения присяжных там, где политическое, социальное и нравственное состояние народа не представляется ему надежной основой», согласно этому «нередко форма, оказавшаяся в одном государстве и одного народа совершенной и вполне соответствующей своей цели, в другом краю оказывалось неприложимой к жизни; учреждения, которые в одном краю действуют с успехом, в другом оказываются несогласные с народными понятиями и нравами». Ему противостоял Буцковский, который считал, что у суда присяжных в России есть исторические корни, так как суд присяжных - это специфическое проявление суда выборного, а в губных старостах, целовальниках видел стремление верховной власти развить в общинах начала самоуправления и народного суда. Предвестником его, в начале XIX века, по Своду законов 1857, Буцковский видел в праве мещанских обществ судить своих порочных членов и в призыве двенадцати лиц для решения вопроса о членовредительстве. Он считал, что цель правосудия достигается между независимыми друг от друга судами задач определения виновности подсудимого и назначения ему наказания, что можно достичь через учреждение суда присяжных, а лучшими примирителями требований правды с действительной жизнью являются присяжные.
В отличие от них Ровинский обосновывал суд присяжных с позиции народной психологии и условий быта, а Зарудный - со стороны политического характера и допустимости при монархическом строе. Ровинский Д.А. хорошо знал положение дел в сфере правосудия в государстве до 1860 года и понимал, в каких изменениях оно наиболее нуждается, имел исключительно практический подход. Общий успех реформы он связывал с устройством уголовного суда, так как благодаря гласности население, прежде всего, пойдет в уголовный, а не в гражданский суд. Ровинский Д.А. в записке «Об учреждении суда присяжных» доказал своевременность его введения: «Предположение, что народ наш смотрит на преступления снисходительно и признает преступника «только несчастным» противоречит всем известному факту, что преступники, пойманные народом на самом месте преступления, поступают в руки полиции не иначе, как избитыми и изувеченными». Исходя из этого, он указывает, что гораздо справедливее обвинение народа в том, что «понятия о праве, обязанностях и законе в нем до того не развиты и не ясны», что нарушение чужих прав признается многими самым обыкновенным делом. Ровинский Д.А. опроверг утверждение о «неподготовленности» русского народа к восприятию суда присяжных. Народные массы, писал он, «ни в одном государстве не могут еще похвалиться ни юридическим образованием, ни высшею способностью к тонкому анализу и логическим выводам». Иностранцы, попав в Россию, начинают нарушать законы, «теряя юридическое образование Причина на этой грязи корениться гораздо глубже в большинстве случаев человек осторожен, когда за поступками его следит общество, у которого есть возможность законным путем порицать и наказывать его». Представителями общества в суде являются присяжные. Противники считали, что «сначала обществу предстоит юридическое» развитие», а Ровинский утверждал «суд строгий, гласный и всеми уважаемый, должен предшествовать всякому юридическому развитию общества и самих судей, что только в нем народ научится правде». Таким образом, Ровинский Д.А. видел источник беззакония не в отсталости народа, а в системе правосудия, не способной обеспечить законность.
Зарудный С.И. обосновывал суд присяжных с теоретических позиций. В начале 50-х годов он был послан в Западную Европу для изучения передового опыта и законодательства. Это позволило ему успешно заниматься реформированием и повлияло на его дальнейшую деятельность. Зарудный С.И. открыто предлагал европейские институты, такие как: гласный суд, отделение судебной власти от административной, состязательность, устность судопроизводства, суд присяжных, независимость адвокатуры. Он привел наряду с традиционными положениями буржуазной теории судоустройства аргументы, отвечавшие особенностям российской действительности. Вспоминая о неуважении к законам и юстиции в России, он писал: «Цель судоустройства в учреждении судебных мест на таком основании, чтобы судебные решения пользовались общим доверием». Доверие обеспечит спокойствие в государстве, обеспечит стабильность решения судов. Зарудный С.И. называл «условия, внушающие общее доверие к уголовному суду: 1) отделение в уголовных судах вопроса о виновности от вопроса о наказании, с предоставлением разрешения каждого из этих вопросов особым судьям; 2) многочисленность судей, принимающих участие в решение суда; 3) широкое право отвода судей, как обвиняемым, так и обвинителем. Это все указывает прямо на суд присяжных». Таким образом, совокупность всех этих условий приводит к беспристрастности суда.
Возражений против такой теории было много, о чем публично заявляли как либеральная часть профессуры, так и реакционные круги, авторитеты уголовно-процессуальной теории не находили условий существования для такого суда. Этой точки зрения придерживались Чичерин Б.Н. и Спасович В.Д., они исходили из утверждения, что русский человек не способен отличить закон от распоряжения начальства, преступника от несчастного, справедливость от милосердия.
Многие исследователи считали его институтом теоретическим и несовместимым с монархией: «Суд присяжных есть учреждение политическое по своему происхождению и по своему характеру. Он одно из звеньев в целой цепи государственных учреждений западного образца и ничего общего не имеет с самодержавием России». Зарудный отвечал, что только от законодателя зависит, как обставить его, и в качестве примера приводил Германию с сильной монархической властью, где действуют суды присяжных, а свою позицию ученый обосновал в двух замечательных трудах «Общие соображения о составе суда уголовного» и «О специальных присяжных для особого рода дел в Англии, Франции, Италии», где опроверг мнение о политическом характере суда присяжных. Ученый понимал правосудие в широком смысле, согласно которому оно требует твердости и непреклонности и, что особенно важны глубокие знания всех мелочей обыденной жизни и снисходительность к человеческим слабостям, поэтому суд присяжных вполне совместим с монархией, и не имеет политического характера, - это наилучшая форма суда. Зарудный С.И. справедливо замечал, что «учреждение присяжных составляет самую твердую опору правительства. Суд присяжных устраняет всякую мысль о пристрастии, произволе и притеснении. Правительство, доверив присяжным огромную власть признавать кого-либо виновным в преступлении ставит себя в счастливую невозможность сделаться притеснительным и ограждает себя от нравственной ответственности за те ошибки или проступки, которые всегда могут сделать судьи, избранные правительством и получающие от него жалованье. Власть определять наказание есть самая благодетельная, но в тоже время самая опасная: она ограждает общественный порядок и обеспечивает свободу и спокойствие всех граждан; но если эта власть дурно устроена, то она разрушает общественный порядок, стесняет свободу и уничтожает спокойствие граждан. Эта опасность устраняется учреждением присяжных». Опровергая утверждения своих оппонентов, Зарудный указывал, что «хорошие учреждения развивают и совершенствуют общество», справедливый и свободный суд распространяет в народе понятия законности и права, а неразвитость русского народа есть аргумент не против, а, наоборот, за введение такого суда. Суд присяжных решает вопрос о виновности или невиновности на основе знания местных нравов, обычаев и с учетом всех обстоятельств, но меру и вид наказания определяет только профессиональный судья, учитывая мнение присяжных.
Взгляды Зарудного отражают правосознание русского народа, где понятия «правда» и «истина» не совпадают. Присяжные заседатели определяют, что есть правда, а судья, что есть истина, однако проблема законности и правопорядка всегда имеет одну сторону - соответствие закону, и тут не может быть правды и истины как различных понятий. Местные нравы, обычаи, порядки не могут быть обстоятельствами, смягчающими вину, истина не может зависеть от них, поэтому во внимание могут приниматься лишь факторы объективные (отсутствие свободы выбора, эмоциональное возбуждение и т.д.).
Зарудный С.И. и другие мыслители считали необходимым установление доверия к суду - это главный, основной мотив установления нашего суда присяжных. Величайшее преимущество суда присяжных пред судом юристов - это его способность понять подсудимого, его душу.
Владимиров Л.Е., определяя преимущества данной формы судоустройства, указывает на то, что суд присяжных «становится на почву естественной справедливости, обращает внимание на особенности каждого отдельного случая. Таким образом, он возвышается до справедливости он внимает воплям». «Под влиянием суда присяжных уголовное право упрощается. Оно теряет свой строго логический, формальный характер, оно популяризуется».Фойницкий И.Я. указывал на юридические и исторические мотивы в суде присяжных: «Институт присяжных введен у нас не как выуженная народом у правительства уступка, а добровольным актом, как видоизменение прежних, уже устаревших форм народного участия, идея которого глубоко коренится в нашей жизни и неразрывна с нашим национальным воззрением на правосудие». Он считал, что этот институт станет опорой монархической власти, а профессор канонического права Соколов Н.К. в 1870 году писал, что суд присяжных «воспитывает как власть, так и всех членов общества», развивая в них чувство законности, правды и уважения к личности, возвышая чувство достоинства и самосознания. Зарудный С.И. в своих исследованиях признавал нецелесообразность особого суда присяжных для государственных преступлений и преступлений печати, поскольку он не будет пользоваться «тем доверием, которое необходимо для ограждения силы правительства». Такой суд станет предметом ненависти и презрения. Учреждение общего суда присяжных явится залогом спокойствия в стране. Однако, заботясь о гарантиях неприкосновенности личности, комиссия обосновала суд присяжных по политическим преступлениям. Проводилась мысль, что в делах о государственных преступлениях коронный суд - государственный орган без представителей общества - присяжных, не способен вынести объективный приговор, поскольку «государство, преследующее преступление, есть вместе с тем и юридическое лицо, непосредственно оскорбленное или потерпевшее от преступления. Однако рассматривать государственные преступления должен специальный суд присяжных «зрелых лет, имеющих обеспеченные средства к жизни». Они избирались представителями сословных управлений общества. В этом усматривалось осторожное отношение комиссии к суду присяжных по делам политическим. Признав суд присяжных лучшим методом для рассмотрения дел по внутреннему убеждению, реформаторы пришли к выводу о необходимости соответствующих изменений сопредельных институтов. Без этого он окажется нежизнеспособным. Процесс должен быть простым и ясным, устным, гласным, независимость присяжных должна быть гарантирована.
Необходимость всесторонней аргументации суда присяжных была обусловлена сильнейшей оппозицией институту. Не только реакционеры, но и либералы выступали против него. Чичерин Б.Н. публично заявлял о неприемлемости присяжных для России. Известный юрист Бреверн убеждал комиссию: «покуда у нас не будет юридически образованных судей и адвокатов, ничего не помогут ни суды через присяжных, ни гласность, ни публичность, а, может быть, еще окончательно спутают и без того уже в довольно печальном состоянии находящееся наше судопроизводство. Суд присяжных, состоящий из невежественных судей, не может вынести правосудный приговор». Авторитеты уголовно-процессуальной теории не находили условий существования суда присяжных в стране.
«Основные положения», разработанные комиссией, были представлены монарху и по его повелению переданы на рассмотрение соединенных департаментов, членами которых являлись Гагарин П.П., Литке Ф., Толстой И.М., Кочубей А.В., Норов А.С., Гофман А.Л., Корф М.А., Муханов Н.А.. По особому повелению присутствовал министр юстиции Панин В.Н., Бахтин Н.И.. Также были приглашены в качестве экспертов составители проекта, высшие сановники, интересы, чьих ведомств затрагивались принятием тех или иных институтов. Обсуждение «Основных положений» проходило с 28 апреля по 30 июля и со 2 по 4 сентября 1862 года.
Вопросы о суде присяжных рассматривались 16 мая 1862 года. После обсуждений, в которых участвовали Корф М.А., Литке Ф., Панин В.Н., Бахтин Н.И. «вожаки решили - быть суду присяжных. Остальные молчали».2 июня 1862 года разногласия вызвал порядок формирования института присяжных. Панин В. предложил, чтобы списки присяжных, в которые включались без сословных ограничений, согласно проекту препровождались «к начальнику губернии». При голосовании девять из десяти проголосовали против Панина. Аргументы сводились к следующему: «Губернаторы потому именно, что они суть первые в губерниях блюстители пользы государства и общественного порядка, должны принимать сколь возможно менее участия в избрании присяжных, дабы не подать никакого повода к подозрению, что суд присяжных составлен в односторонних видах обвинения, из агентов административной власти, и не подорвать тем доверие к этому учреждению». Иначе присяжные заседатели обратятся «в губернских комиссаров, которые пользовались бы не большим, но несравненно меньшим доверием, чем постоянные судьи, поставленные новыми началами судоустройства в независимости от местной губернской власти».23 июня 1862 года рассмотрели судопроизводство по делам о государственных преступлениях. По проекту предлагалось ввести суд присяжных и по этой категории дел. Эту идею активно поддержали Корф М.А., Бахтин Н.И., Литке Ф.. Панин не согласился, предложив ведение следствия по государственным преступлениям двум сенаторам. Признается «полезность суда присяжных в политических делах» для гарантии подсудимых. Но гарантии «необходимы и для общества», присяжные не имеют качеств для сохранения общественного порядка. Обсуждение участия присяжных заседателей по делам политическим продолжалось 27 и 30 июня 1862 года и в результате вместо присяжных учредили суд сословных представителей. 29 сентября 1862 года «Основные положения преобразования судебной части в России» были утверждены монархом с предписанием опубликовать в печати. Обнародование судебной реформы подтверждало политику гласности в государственных преобразованиях и означало реальность подготовки судебной реформы.
Разработка и принятие основных начал судебных преобразований с утверждением Судебных уставов проходило по трем секциям, при участии экспертов:
- в гражданской секции: Зарудный С.И., Победоносцев К.П., Калачов Н.В.; эксперты - Заболоцкий-Десятовский, Семенов Н.;
- в уголовной секции: Буцковский Н.А., Ковалевский М.Е., Есинович Я.Г.; эксперты - Спасович В.Д., Александров П.А.;
- в отделении судопроизводства: Плавский A.M., Ровинский Д.А., Даневский П.В.; эксперты - Любощинский М.Н. и др.
Другие ученые принимали активное участие в обсуждение вводимых институтов: Кавелин К.Д., Чичерин Б.Н., Безобразов В.П., Фойницкий И.Я., Богдановский А.Н., Чебышев-Дмитриев А.; все они внесли свой, пусть небольшой, но вклад в общее дело, даже их несогласие по многим пунктам реформы суда являлось доказательство проявленного к ней интереса.
Итак, 20 ноября 1864 года вышли в свет Судебные Уставы, ставшие итогом многолетней работы российских процессуалистов и заложившие законодательную основу судебной реформы. В пояснительном Указе Сената, сопровождавшем Судебные Уставы, указывалось, что цель судебной реформы - «водворить в России суд скорый, правый, милостивый и равный для всех подданных. Наших, возвысить судебную власть, дать ей надлежащую самостоятельность и вообще утвердить в народе Нашем то уважение к закону, без коего невозможно общественное благосостояние и которое должно быть постоянным руководителем действий всех и каждого, от высшего до низшего». Судебные Уставы 1864 г. состояли их четырех книг: Учреждение судебных установлений; Устав уголовного судопроизводства; Устав о наказаниях, налагаемых мировыми судьями; Устав гражданского судопроизводства. Они воспроизводили и развивали «Основные положения преобразования судебной части в России».
Судебная реформа провозгласила: отделение суда от администрации, которое обеспечивалось несменяемостью судей и судебных следователей; создание всесословных судебных органов; равенство всех перед судом; суд присяжных; выборность мировых судей; прокурорский надзор за законностью судопроизводства.
Суд присяжных должен был соединить в себе новые принципы правосудия - состязательность, гласность, устность, свободу внутреннего судейского убеждения, обеспечение обвиняемому права на защиту. Без этого не состоялась бы судебная реформа 1864 года. В итоге, суд присяжных был принят Государственным советом единогласно как новый, независимый судебный орган.
Учреждение судебных установлений предусматривало создание бессословных судебных учреждений двух типов - общих судов и мировых судов. Система общих судов состояла из окружных судов и судебных палат. Первой инстанцией был окружной суд.
19 октября 1865 г. Высочайшим указом было утверждено «Положение о введении в действие Судебных уставов 20 ноября 1864 г.», по которому создавалось два судебных округа, куда первоначально вошли десять губерний: Московская, Владимирская, Рязанская, Новгородская, Калужская, Псковская, Тверская, тульская, С.-Петербургская, Ярославская. К 1898 г. в стране действовало 87 окружных судов, из них 64 с присяжными, в 1908 г. - 98 окружных судов, их них - 64 с присяжными, в 1910 г. - 106 окружных судов, из них - 74 с присяжными. Судебные Уставы 1864 года заложили основы деятельности нового суда, а также установили фундаментальный принцип российского уголовного судопроизводства: правосудие для народа и, по возможности, посредством народа. Ценность их заключается в том, что они не только дали жизнь суду присяжных, но и обусловили общий подъем юридической мысли в России.
Чернышевский Н.Г., например, отражая общую позицию революционных демократов, называл суд присяжных лучшим ручательством беспристрастия, так как при существовании права отвода присяжных последние были чужды обвиняемому и судьям и в большей степени свободны от пристрастия, чем постоянные судьи. Кроме того, по его мнению, суд присяжных обеспечивал зрелость и обоснованность судебного решения, ибо присутствие присяжных позволяло соблюдать все охранительные формы, которые могли быть опущены или искажены при малейшем легкомыслии, поспешности или пристрастии судей. Эти взгляды, изложенные Чернышевским Н.Г. в статье «О судоустройстве. Соч. Бентама», поддерживали также Герцен А.И., Огарев Н.П. Отмечали и другие его достоинства. Прогрессивный юрист Тимофеев Н.П. утверждал, что «суд присяжных оказывает благоприятное воздействие на общество, которое проявляется в искоренении взяточничества, уменьшении в некоторых местностях числа преступлений, особенно тех, на которые присяжные смотрят строже, увеличении числа подсудимых, сознающихся в совершенных преступлениях, повышении доверия народа к суду, повышении уровня правовой культуры народа и профессионального уровня коронных судей». Фойницкий И.Я. рассматривал суд присяжных как «центральный узел новой судебной системы и лучшее ее украшение, как институт, характеризующий цивилизованность нации». С его точки зрения, суд присяжных создавался не столько как политический орган (хотя, конечно, он не мог не влиять на политическую жизнь страны), а сколько как юридический орган, «дающий государству возможность поддерживать равновесие между обвинением и защитой и ограждать общественную безопасность, не принося на алтарь ее невинные жертвы». Важным аргументом в пользу дореволюционного суда присяжных считался тот факт, что присущий суду народный элемент обеспечивал ему большую независимость и прибавлял массу житейской опытности и практических познаний. Но качество независимости суда обеспечивалось другим достоинством и важной особенностью суда присяжных - разделением правительственного и народного элементов. Первый только руководил ходом судебного разбирательства, давая присяжным необходимые разъяснения и оставляя им полную свободу в решении вопросов факта. Такое слияние коронного и народного элементов предполагало их единение и совместную деятельность, по вынесению приговора основанную на общей их ответственности, и служило лучшим побуждением к тщательному соблюдению всей указанной законом процедуры судопроизводства.
В научном курсе «Русское уголовное судопроизводство» профессор Тальберг Д.Г. в 1889 году пишет: «Идеи, положенные в основание Судебных уставов, составляют доныне бесспорное достояние не только русской, но и общеевропейской культуры, из всех существующих в истории и действующем праве форм народного суда - наиболее совершенная - суд присяжных». Одно из величайших преимуществ суда присяжных перед «судом юристов-техников» - это способность понять подсудимого, войти в его положение, вникнуть в его душу, поэтому Буцковский мотивировал его необходимость так: «Между судьями, определяющими виновность подсудимого по совести должны быть лица, которые, не имея порочных свойств, принадлежали бы к одной с ним среде, по их понятиям, правам и обычаям для вернейшего обсуждения, как значения улик, так и свойства виновности подсудимого, определяемой вообще кругом его понятий и общим уровнем нравственности». Как мы отметили ранее, такая оценка есть проявление правосознания россиян, для которого характерно сострадание, жалость, всепрощение, поиск и нахождение в поступках любого человека, даже преступника, оправдательных мотивов. Присяжные, по сути, имели «право милости - признать лицо невиновным, несмотря на совершенное им преступление, которое не могло быть ему вменено с точки зрения морали, нравственности». Кони А.Ф. также писал о нравственности и ответственности присяжных перед обществом. По его мнению, этот суд оказывал облагораживающее воздействие на народную нравственность. «Присяжные заседатели - люди жизни, а не рутины. Их нельзя считать представителями судящего бесчувственного человечества». Все это подтверждает замечание Государственного совета в 1862 году: «Введение суда присяжных в России было необходимо, чем где бы то ни было, потому что нигде, может быть, историческая жизнь народа, не положила таких резких разграничений между различными слоями общества, как у нас, отчего между понятиями, обычаями и образом жизни наших постоянных судей, принадлежащих к высшему сословию и подсудимых из низших сословий большое различие». Участие присяжных из народа должно было вносить лишь один из элементов для справедливого решения - это тот элемент, без которого нельзя назвать суд присяжных судом общенародной совести, он способствует совершенствованию законодательства, освобождает судебные решения от искусственных понятий, вердикт суда присяжных формируется без всякого влияния из вне, так как его состав заранее неизвестен и своим наличием нейтрализует влияние сословных предрассудков. «Присяжные будут лучшими органами правосудия, чем закопавшиеся в бумагах судьи-техники», - считал Буцковский. Профессор Тальберг Д.Г. признавал свободу суда присяжных от односторонности и узости взглядов профессиональных судей, так как они судят на основе объективных данных, полученных непосредственно при разбирательстве на суде, а профессиональный судья на основе данных, полученных на предварительном следствии, смотрит на дело с предубеждением.
Для обеспечения полного успеха нового института необходимо подготовить базу, которая подкрепляется наличием как минимум трех обстоятельств: общая культура, законность в жизни, верховенство закона, а для их обеспечения требуется преобразовать устаревшее уголовное законодательство, организацию иных судебных органов. Обязательное наличие указанных обстоятельств единодушно признавали и ученые (Фойницкий И.Я.) и практики (Обнинский П.Н., Кони А.Ф.), хотя особых расхождений по этому институту не было, но не все правоведы видели для него условия в России, мы к ним отнесли Спасовича В.Д.. Все аргументы против суда присяжных сводились к неподготовленности русского народа, статьи и выступления противников проникнуты пессимизмом к правовому чувству народа: «Присяжных, присяжных и присяжных! Вот крики с некоторого времени, летящие со всех сторон нашего отечества. Во всех этих криках мало смысла, хотя много увлечения и еще более подражания все доброе и полезное нас не минует, а блестящего, но сомнительного - хотя бы и не бывало». Нельзя отрицать, что в учреждении суда присяжных есть сторона, тревожившая создателей, так как от людей, играющих в нем главную роль, требовалось развитие гражданского чувства и понимания, которые стояли под вопросом из-за условий существования российского общества. Сомнение у многих закрадывалось по следующей, на наш взгляд, причине: теоретически присяжный Зарудного и Ровинского должен был воплотиться в реальном образе только что освободившегося крестьянина, в образе того мужика, которого Тургенев назвал «таинственным незнакомцем»; но практика показала, что он оправдал оказанное ему доверие. Отцы реформы проявили непоколебимую веру в духовные свойства и нравственные силы русского народа, что решились предоставить ему с первых шагов обновленной судебной системы наиболее важный участок, значение их решимости состоит в том, что этот институт они насадили, а не возродили, так как выборные целовальники и сословные заседатели старых судов ничего общего с присяжными заседателями не имели.
«Суд присяжных в своем живом осуществлении соединил в себе как в фокусе, все общие начала, внесенные Судебными Уставами в отправлении уголовного правосудия»: независимость, самостоятельность судьи, внутреннее убеждение при решении дела, решительность выводов о вине или невиновности, которые не подлежат отмене или пересмотру, если только они сделаны при соблюдении формальностей процесса, господство живого слова и связанная с этим непосредственность восприятия впечатлений, влияющих на слагающееся заключение относительно подсудимого, участие самого общества в отправлении правосудия.
Таким образом, видные дореволюционные исследователи видели немало позитивного в новом судебном институте.
Следует отметить, что в начале деятельность суда была встречена общественностью с большим одобрением. Российские публицисты много писали о том, что присяжные заседатели оправдали возложенные на них надежды, что успех превзошел самые смелые ожидания, появились новые гарантии гражданской свободы. Во Всеподданнейшем отчете за 1866 год министр юстиции Замятины Д.Н. отмечал: «Присяжные заседатели, состоящие преимущественно из крестьян, вполне оправдали возложенные на них надежды», а «Московские ведомости» писали по поводу этого отчета: «Суд присяжных - лучшая гарантия гражданской свободы успех превосходит самые смелые ожидания». Введение в России суда присяжных высоко ценили и искренне приветствовали в Западной Европе. Заграничная пресса внимательно следила за «первыми неопытными еще шагами наших присяжных, и при всяком более или менее крупном процессе возбуждавшем общественный интерес с крайней подробностью входила в обсуждение приговоров присяжных заседателей, придавая им ту или другую оценку, как в нравственном, так и в общественном смысле.». «Церковно-общественный Вестник» в 1874 году сообщал, что знаменитое дело игуменьи Митрофании обратило на себя внимание иностранной печати, а «английские газеты с похвалой отозвались о нашем институте присяжных». Далее Вестник представил отзыв одной английской газеты: «Игуменья, дама высокого происхождения, поставлена была перед судом не исключительным обвиняемым. Ее судьями были крестьяне и незначительные горожане, и они обманули все расчеты, произнеся против виновной и влиятельной подсудимой, обвинительный приговор со спокойствием и хладнокровием, которые бы сделали честь учреждению присяжных, веками утвердившемуся.» Немецкий юрист Миттермайер К. сравнивал российский проект Устава уголовного судопроизводства с законодательством европейских стран и писал, что «он стоит выше даже многих новейших законодательных работ», относительно суда присяжных отмечал, что в нем «несравненно менее заметна подражаемость предписаниям французского законодательства напротив того, он гораздо больше держится английского образца, хотя и с этой стороны далек от слепого от подражания» вместе с тем он выражал сомнение, что Правительство воплотит реформу в жизнь.
В целом, суд присяжных приобрел в самое короткое время громадную популярность в русском обществе и эту точку зрения разделяют и современные ученые, в частности, Петрухин И.Л. пишет: «Суд присяжных в отсталой, малограмотной стране, народы которой имели крайне слабое представление о правовой культуре - это было чудом, в которое многие не верили. Предсказывали развал правосудия, обилие жестоких, некомпетентных приговоров, утрату доверия народа к суду. Эти предсказания не оправдались. Суд присяжных занял достойное место в русской общественной жизни».
Таким образом, введение судоустройства и судопроизводства с участием присяжных заседателей и возможность судебных преобразований в целом была обусловлена отменой в 1861 году крепостного права, появлением лично свободных крестьян, что не совмещалось со старой судебной системой, которая не могла обеспечить их равенство перед законом и судом.
При разработке положений о суде присяжных заседателей был глубоко изучен европейский опыт деятельности данного института и на его основе создан свой, особенный суд присяжных, который соответствовал российской действительности. Введение суда присяжных было крупным достижением юридической науки на пути прогрессивного развития страны.
Суд присяжных явился самым демократическим институтом судебной реформы 1864 года и соединил в себе новые принципы правосудия: состязательность, гласность, устность, равенство всех перед судом, презумпцию невиновности, свободу внутреннего судейского убеждения, обеспечение обвиняемому права на защиту.
Автор: Новикова Е.С.