Ось мировой истории и осевое время в исторической концепции К. Ясперса
«Осевое время» - это своего рода ядро понятийного аппарата исторической концепции Ясперса. Он выдвинул идею «осевого времени», «осевой эпохи» (die Achsenzeit), которую исторически связал с возникновением христианства и других мировых религий и суть которой усматривал в следующем: «В эти эпохи сложились все те основополагающие категории, которыми мы мыслим по сей день; были заложены основные принципы мировых религий, исходя из которых люди живут до сегодняшнего дня. В этом смысле был сделан переход в универсальное».
Он утверждает, что познавая отдельные факты и события, объективистская историография не способна ни охватить историю в ее широте, ни уловить «решающее единство человеческой истории» . Ясперс же пытается приблизиться к выполнению этих масштабных задач - и именно с помощью понятия «осевое время», «осевая эпоха».
В чем же суть так называемого «осевого времени» и почему его значение для истории человечества столь велико?
Итак, ось, по мнению Ясперса - это время складывания системы духовно-культурных особенностей, характерных ныне для всего человечества. Эту ось мировой истории следует отнести, по-видимому, к тому духовному процессу, который шел между 800 и 200 годами до нашей эры. Тогда произошел резкий поворот в истории, появился человек нового типа, какой сохраняется и по сей день.
«В это время,- пишет Ясперс,- происходит много необычайного. В Китае жили тогда Конфуций и Лао-Цзы, возникли все направления китайской философии. В Индии возникли Упанишады, жил Будда; в Иране Заратустра учил о мире, где идет борьба добра со злом; в Палестине выступали пророки - Илия, Исайя, Иеремия; в Греции - это время Гомера, философов Пармени-да, Гераклита, Платона, трагиков, Фукидида и Архимеда. Все то, что связано с этими именами, возникло почти одновременно в течение немногих столетий в Китае, Индии и на Западе независимо друг от друга».
Иными словами, речь идет о событиях, почти синхронно развернувшихся на обширном пространстве от берегов Хуанхэ до греко-римского региона в середине I тысячелетия до н. э. Именно тогда проповедовали Будда и Конфуций, Заратустра и библейские пророки; тогда же были написаны Упанишады, книги Ветхого Завета, ранние части Авесты и Махабхараты, зародилась и расцвела мысль античных философов и трагиков, джайнистов, представителей шести классических индийских даршан. Все это Ясперс и обозначил как «осевое время». «Новое, возникшее в эту эпоху в трех упомянутых культурах, сводится к тому, что человек осознает бытие в целом, самого себя и ограниченность своих возможностей, ставит радикальные вопросы, требует освобождения, спасения от страданий». По мнению Ясперса, в эту эпоху были разработаны основные категории, которыми мы мыслим и поныне, заложены основы мировых религий, во всех направлениях совершился переход к универсальности. Человечество в целом совершает скачок. Иными словами, осевое время знаменовало прорыв сознания за пределы, очерченные географическими, культурными, этническими и временными границами. В самом деле, ведь даже и в наши дни христианство и ислам, дальневосточные учения и большинство секулярных доктрин, так или иначе, остаются генетически связанными с материнским лоном «осевого времени». Мы найдем в нем монотеизм и материализм, отрешенный мистицизм и поиск справедливого общественного порядка, эстетические идеи и нравственные кодексы. Вопрос в том, следует ли рассматривать это лоно просто как памятник минувшего или же признать в нем резервуар живой духовности, необходимой для современного мира. Кроме того, важно определить, насколько универсально наследие «осевого времени», не содержит ли оно ценности, способные питать лишь локальные потоки культур
Отвечая на эти вопросы, Ясперс утверждал как действенность прошлого для наших дней, так и вселенскую тенденцию, заложенную в «осевом времени».
«Осевое время» - это, своего рода, революция духовности в человеческом сознании. Следует оговориться, что, когда ученый выдвигал на первое место в истории духовную сферу, он отнюдь не суживал и не обеднял проблему. Каковы бы ни были социально-экономические корреляты «осевого времени», его духовное богатство относится к тому измерению человеческого бытия, которое составляет самое ядро истории. Там, где совершаются завоевания и открытия духа, человек проявляет свою подлинную природу, возвышающую его над животным уровнем. Разумеется, он «очеловечивает» также и процессы, общие у него с прочими живыми существами, но то, что несут в себе духовные движения, в природе не имеет аналогий.
Ясперс особенно подчеркивал, что в «осевое время» человек осознает свою отделенность от природного мира и трагичность своего бытия, т. е. оказывается в «пограничной ситуации». «Перед ним открывается ужас мира и собственная беспомощность. Стоя над пропастью, он ставит радикальные вопросы, требует освобождения и спасения. Осознав свои границы, он ставит перед собой высшие цели, познает абсолютность в глубинах самосознания и в ясности трансцендентного мира». Действительно, сотериологические доктрины, «религии спасения», возникли именно в «осевое время».
Далее возникает следующий вопрос: в чем причина упомянутого параллелизма? И почему в трёх различных областях Земного шара, в регионах с совершенно разными культурными истоками относительно в одно и то же время возникают и формируются целые идеологические системы с по сути сходным идейным ядром? Причем наличие здесь реальных заимствований и импульсов исключено. Лишь, после того как в Китай в конце осевого времени проник буддизм между Индией и Китаем возникла духовная коммуникация на более глубоком уровне. Связи между Индией и Западным миром существовали всегда, но большое значение они получили лишь в эпоху Римской империи, когда стали проходить через Александрию. Поэтому вопрос о взаимоотношениях между Индией и Западом вообще остается в стороне.
Карл Ясперс был далеко не единственным, обратившим внимание на данное сходство. На эту загадку обращало внимание множество ученых-историков, и каждый из них по-своему пытался объяснить ее. В частности французский историк Лазо пишет: «Не может быть случайностью, что почти одновременно за 600 лет до н.э. в качестве реформаторов народной религии выступили в Персии Заратустра, в Индии - Гаутама Будда, в Китае - Конфуций, у иудеев - пророки, в Риме - царь Нума, в Элладе - первые философы ионийцы, дорийцы и элеаты». Немецкий историк Г. Кайзерлинг тоже высказывался по этому поводу: «От поколения к поколению люди претерпевают изменения одинакового рода и в одинаковом направлении, а в поворотные моменты истории однотипные изменения охватывают гигантское пространство и совершенно чуждые друг другу народы».
Однако все объяснения такого рода игнорируют тот факт, что на этот путь встало совсем не все человечество, а лишь незначительная его часть. Поэтому и делалась попытка найти в рамках развития человечества общие исторические истоки тех немногих народов, которые претерпели это преобразование. Истоки эти нам неизвестны. Единственным убедительным обоснованием является гипотеза Альфреда Вебера, который предположил, что упомянутая одновременность связана с вторжением кочевых народов из Центральной Азии, которые достигли Китая, Индии и стран Запада (у них великие культуры заимствовали использование лошади). Эти индоевропейские кочевые народы привнесли в сознание завоеванных народов героическое и трагическое сознание, осознание хрупкости бытия, что нашло свое отражение в эпосе. Этот поворот истории произошел в конце III тысячелетия - времени складывания (по мнению А. Вебера) общих исторических истоков.
Карл Ясперс считает тезис Альфреда Вебера убедительным, однако считает, что он указывает лишь на одну предпосылку. Контраргументом, говорит Ясперс, может служить Китай, где возникает богатая культура осевого времени, но нет ни трагического сознания, ни эпоса. Противоречит этой концепции и Палестина, где не было вторжения кочевников, и, тем не менее, пророками был внесен существенный вклад в духовное созидание осевого времени.
Таким образом, Ясперс, очерчивая контуры осевого времени, сохраняет вопрос о причинах его происхождения открытым и продолжает утверждать, что тайна осевого времени не раскрыта. В своей книге «Истоки истории и ее цель» он пишет: «Может создаться впечатление, будто я хочу указать на то, что произошло божественное вмешательство. Ни в коей мере. Я стремлюсь только опровергнуть удобное и по существу ничего не значащее толкование истории как постижимого и необходимого поступательного развития человечества, стремлюсь сохранить этот вопрос открытым и оставить место для возможных новых концепций, которые мы теперь даже не можем себе представить».
Мыслитель утверждает, что именно осевым временем структурируется мировая история и далее делает попытку наметить эту структуру:
1. Осевое время знаменует собой исчезновение великих культур древности, существовавших тысячелетиями. Они продолжают существовать лишь в тех своих элементах, которые вошли в осевое время, и были им восприняты. Монументальность в религии, в религиозном искусстве и в соответствующих им огромных авторитарных государственных образованиях была для людей осевого периода предметом благоговения и восхищения, подчас даже образцом (например, для Конфуция, Платона), но таким образом, что смысл этих образцов в новом восприятии совершенно менялся. Так, идея империи заимствована у великих культур древности. Однако если первоначально эта идея была творческим принципом культуры, то теперь она становится принципом консервации и стабилизации гибнувшей культуры. Иными словами, принцип, который некогда служил принципом развития, теперь вновь утверждается, но уже в качестве осознанно деспотического, ведущего к «замораживанию» общества.
Несмотря на то, что человек эпохи великих культур древности уже пытается постичь свою сущность и смысл своего пребывания в этом мире, однако мы еще не можем сказать, что это удалось всему человечеству того времени. Примером тому служат поразительный по своей глубине памятник древнеегипетской литературы эпохи Среднего царства - «Разговор утомленного жизнью со своей душой»(И тыс. до н.э.) или «Эпос о Гильгамеше» эпическая поэма конца III начала II тыс. до н.э. о легендарном правителе города Урука в Шумере. Несмотря на то, что в этих удивительных по своему содержанию произведениях уже присутствуют попытки самопознания человека, по своей сути они ничего не меняют. «По сравнению с ясной человеческой сущностью осевого времени предшествующие ему древние культуры как бы скрыты под некоей своеобразной пеленой, будто человек того типа еще не достиг подлинного самосознания».
2. Тем, что было создано и продумано в то время человечество живет вплоть до сего дня.
3. Осевое время ограничено (600 лет), но исторически оно становится всеохватывающим. Народы, не воспринявшие идей осевого периода, остаются на уровне человеческого существования, их жизнь неисторична. Первобытные народы в период, когда уже существует история, являют собой пережиток доистории, сфера которой все время сокращается вплоть до момента, когда она - и это происходит только теперь - полностью исчезает.
4. При сопоставлении трех сфер, о которых идет речь (Китай, Индия и Запад), выявляется глубокое сходство между ними, несмотря на их отдаленность друг от друга.
Все это Ясперс резюмирует следующим образом: « осевое время, принятое за отправную точку, определяет вопросы и масштабы, прилагаемые ко всему предшествующему и последующему развитию. Предшествующие ему великие культуры древности теряют свою специфику. Народы, которые были их носителями, становятся для нас неразличимыми по мере того, как они примыкают к движению осевого времени. Доисторические народы остаются доисторическими вплоть до того времени, пока они не растворятся в историческом развитии, идущем от осевого времени; в противном случае они вымирают. Осевое время ассимилирует все остальное. Если отправляться от него, то мировая история обретает структуру и единство, способные сохраниться во времени, и, во всяком случае, сохранившиеся до сего дня».
Таким образом, Ясперс намеревается наметить структуру мировой истории, отталкиваясь от осевого времени. Здесь речь идет о том, в какой степени мировая история структурируема посредством или по отношению к осевому времени. Ясперс формирует это в следующем предложении: «Осевое время как бы проливает свет на всю историю человечества, причем таким образом, что вырисовывается нечто, подобное структуре мировой истории». Иными словами, стремясь понять значение осевого времени, он пытается найти подход к структуре мировой истории в целом.
Несомненно, осевое время в понимании Ясперса, оказывает влияние на всю историю человечества, поскольку исторический процесс лишь начиная с осевого времени, приобретает свою структуру и единство. Именно это свойство осевого времени, как считал Ясперс, проливает свет на всеобщую мировую историю человечества, и не только на его прошлое, но так же и на современную историю, а так же на проистекающую из нее будущностную ориентацию. «Лишь одно я считаю бесспорным,- пишет он,- постижение осевого времени определяет наше осознание современной ситуации и исторического развития, доводя его - независимо от того, понимаем ли мы идею или отвергаем ее,- до таких выводов, которые я мог лишь здесь наметить». Понимание сущности осевого времени, отображенное Ясперсом в его схеме мировой истории, имеет центральное значение для мирового исторического процесса, поскольку в нем выражается конкретное единство человечества.
Из ясперсовского изображения специфических особенностей мысли и осознания осевой эпохи ясно, что они родственны философской вере. Ясперс это признает: время рождения и закрепления философской веры как раз и есть осевая эпоха. И все-таки определенное первенство имеет единство самой эпохи, единство истории. Без этого исходного единства не стало бы возможным в принципе родственное толкование (герменевтика) истории, объединяющее рационализм и религиозность.
Но в отличие от традиционного рационализма новое толкование единства истории, о котором ведет речь Ясперс, не должно претендовать на создание универсалий. «Ясперс, - пишет Пеппер, - утверждает нечто прямо противоположное. Великое в истории - всегда особое и единичное; что до всеобщего, то здесь наталкиваешься лишь на общие места и на то, что именуют исторически непреходящим Основа единства покоится на том факте, что люди благодаря духу и в процессе общения могут развить универсальную способность взаимопонимания Единство истории есть, поэтому бесконечная задача».
Таким образом, отметим, что Ясперс впервые взглянул на историю интеллектуального переворота в целом, поставив рядом не только философов Эллады, Индии и Китая, но и пророков действовавших в Иране и Израиле VIII-II вв. до Р.Х. При разработке идеи осевой эпохи он мог вполне ограничиться изучением греческой философии, но в кругозор ученика Вебера прочно вошли Индия и Китай, где религия и философия не обособились друг от друга, и философское движение было одновременно религиозным. И, безусловно, будучи учеником Вебера, который не рассматривал историю как процесс единого развития, а разделял ее на аспекты многомерного анализа, Ясперс не мог не учесть наиболее значимых культурных особенностей всех упомянутых этносов.
Охватив мыслью все три очага интеллектуальной революции древности, автор «Истоков истории» подытожил попытки объяснить одновременность духовного скачка в трех регионах, слабо связанных или совсем не связанных друг с другом, и признал это загадкой, не нашедшей рационального решения (факт самоограничения разума, достойный самой высокой оценки).
Такова картина мировой истории, структурируемая осевым временем, какой она видится Карлу Ясперсу. Ее плюсы очевидны: в отличие от популярной в Германии, да и во всей Европе первой половины XX века теории культурных циклов, развитой сначала О. Шпенглером, а позднее - А. Тойнби, Ясперс делает акцент на том, что человечество имеет единое происхождение и единый путь развития. Однако данной концепции присущи, на наш взгляд и некоторые минусы - это абсолютизация философии и недооценка роли религии в развитии общества. Мира ислама в ней нет (так же как нет Византии). Реальность же ислама доказывает, что окончательное оформление культурного мира, способного преодолевать кризисы развития, не было делом одной философии. Решающий шаг после философии совершила мировая религия. Век философии подготовил ее торжество над племенными и народными культами, но философская и научная мысль - только один из параметров в маятниковом движении мировой культуры. Другой параметр - мировая религия. Напряжение между двумя полюсами исторически разрешается в чередовании эпох преобладания мысли, направленной на предметы в пространстве и времени (античность и Новое время) и мысли, направленной к вечному и целостному (Средние века и после новое время). Апологетами поворота к вечности были русские философы (Н. Бердяев, Д. Мережковский и др.), а в Германии - Мартин Бубер и отчасти, Мартин Хайдеггер. Ясперс зигзага к вечно целостному, по всей видимости, не чувствовал. Очевидно, этим и объясняется недооценка им того принципиально важного, всеобщего, и структурообразующего значения мировых религий, которым они обладали и обладают по сей день.
Трем основным линиям духовного развития в исторической концепции Ясперса соответствуют три названные мировые культуры (их мы уже назвали). Еврейские пророки - Иеремия, Исайя, Илия - мыслятся скорее как попутчики философской активности осевого времени, а не как альтернатива философии, реализовавшаяся после Р.Х. Кризис философии, открывший дорогу становлению мировых религий, не рассматривается. Рамки осевого времени очерчены так, что христианство оказалось вне их. Сам термин «осевое время» - полемика с Гегелем, назвавшим «осевым событием» возникновение христианства. По мнению Ясперса, оно только способствовало упадку античной цивилизации (живучесть православной Византии выпала из его кругозора).
Мы возвращаемся, таким образом, к проблеме ограниченности рационализма. Мировоззрение Ясперса сложилось, в основных чертах до первой мировой войны. Он остро осознавал кризис современности, но не мог расстаться с традицией Ренессанса и Просвещения, с традицией эмансипации разума. Ясперс всегда был стойко либерален, рационален и равнодушен к увлечениям толпы. В этом его нравственное величие - и в этом его ограниченность. Подобно своему учителю, Максу Веберу, он больше воспринимал структуру религии, чем религиозное чувство, и его «философская религия» ценна скорее негативно, как борьба за упомянутую независимость разума. В ней нет прорыва к сути веры по ту сторону всех частных догм. Импульс саморазрушения, который нес в себе интеллект, вырвавшийся из духовной цельности, ему непонятен. Между тем, споры философов древности не были в состоянии заменить рассыпающиеся племенные и народные культы. Выходом было Откровение, давшее в каждом регионе Главную книгу (Библию, Коран, Трипитаку, Бхагават Гиту). На основе Главной книги сложилась новая духовная иерархия, и цивилизация не развалилась, продолжая свой ход к новым виткам, к новым зигзагам вплоть до Нового времени и далее - до современности, заново возвращающейся к Главным книгам, осознав, в отличие от I тысячелетия после Р.Х., что таких книг несколько, и что современная проблема - проблема диалога традиций.
Как нам кажется, можно поспорить и с еще одним утверждением Ясперса: что параллельность развития Средиземноморья, Индии и Китая характерна только для древности и постепенно исчезает. На наш взгляд, значим и переход от века философии к веку Главных книг. Уникальными можно считать лишь те черты западного Средневековья, которые вели к Новому времени, к новой волне эмансипации разума, пошатнувшей авторитет святынь. Но взгляд в прошлое позволяет понять логику нынешнего шага исторического маятника. Об этом говорит и сам Ясперс: «Целостная концепция философии истории направлена на то, чтобы осветить нашу собственную ситуацию в рамках мировой истории. Задача исторической концепции - способствовать осознанию современной эпохи. Она показывает нам наше место в ней».
Построение Ясперса никак нельзя назвать умозрительным, навязывающим истории абстрактные схемы. Он сам подчеркивал, что пришел к идее «осевого времени» эмпирически, опираясь на вполне конкретные факты, хорошо известные до появления его книги «Истоки истории и ее цель («Vom Ursprung und Ziel der Geschichte», 1949). Ученый лишь вычленил тот общий исходный пункт, где возникли основные парадигмы мышления Востока и Запада.
Автор: Тукфатулина С.Г.