Факторы, определившие своеобразие русского этнонационального самосознания
Современное состояние этнонационального самосознания русского населения обусловлено не только, происходящими в настоящее время социальными и культурными процессами, но и особенностями процесса этногенеза русских и историческим прошлым, в целом. Поэтому необходимо обратиться к рассмотрению исторических и социокультурных детерминант, под влиянием которых и формировались специфические черты русского этнонационального самосознания.
В процессе этногенеза русскому народу приходилось отвечать на многочисленные «вызовы» истории, и предлагать для их решения, зачастую нестандартные «ответы».
Исходный исторический вызов связан со спецификой естественно-природных факторов. Каждый народ занимает определенную природную нишу, что не может не сказаться на особенностях быта, культуры, мировосприятия. «Душа народа находиться в живой и таинственной взаимосвязи с его природными условиями и поэтому не может быть достаточно объяснена и понята без этой взаимосвязи». Применительно к русскому народу природно-географический фактор включает в себя местоположение страны, особенности климата, территориальные размеры государства.
Современный исследователь В.Л. Цымбурский, рассуждая о геополитических особенностях России, использует емкую метафору «острова» как первосимвола (по О. Шпенглеру), фундаментального топологического способа представления мира, определяющего «органическое» развертывание цивилизации.
Остров надежен и благоприятен настолько, насколько он предстает со своим окружением целостной системой, контролирует внешнее окружение, не сливаясь с ним. Но остров уязвим и угрожаем, поскольку окружение, над которым он прорисовывается, способно взять над ним верх, когда оно изолирует и теснит остров или же, соприкасаясь с ним, открывает к нему подходы из пространств более отдаленных, чужих. Образ «острова» соотноситься с образом «бесконечной равнины» Н.Бердяева, трансформирует саму «бескрайность» в огражденность, точнее, представляет эту бескрайность как окружение, ограждение выделенного в мире опорного локуса. И первосимволом оказывается не просто «бескрайняя равнина», а выделенный на ней, выступающий «остров».
Срединное географическое положением на евроазиатском континенте, равнинный характер рельефа и отсутствии естественных оборонительных рубежей, гигантские территории при малой плотности населения, суровый и неблагоприятный климат сказались на том, что на протяжении многих веков русский народ, решал задачу не о том, как лучше и благоустроеннее жить, а о том, как выжить и сохранить себя в качестве самостоятельного государственного образования. «Ширь русской земли и ширь русской души давили русскую энергию, открывая возможность движения в сторону экстенсивности. Эта ширь не требовала интенсивной энергии и интенсивной культуры».
Геополитическая специфика России, связанная с ее срединным положением на евроазиатском континенте обусловила то, что всю историю своего существования русское сообщество мучается вопросом к какому из противоположных полюсов мировой культуры примкнуть - восточному или западному. Русский народ постоянно контактировал со своими западными и восточными соседями, и эти контакты, в зависимости от условий, приобретали характер как мирного экономического, политического, культурного сотрудничества, так и острого военного противостояния. Россия с самого начала своего существования являлась своеобразным связующим мостом между Европой и Азией. «Историческая миссия России в прошлом и настоящем заключалась в том, что она, будучи мощным государственным образованием, многонациональным по своему составу, на протяжении столетий сохраняла и сегодня сохраняет геополитическое равновесие на огромном евразийском континенте». Антиномия «Восток - Запад» рефлексировалась в русской культуре как соотношение заимствований и самобытности, и любой вариант решения этой дилеммы неизменно обращался в новый импульс культурного творчества, активизировал национальный дух.
Следует отметить, что особое место в самосознании русского народа занимал именно образ «Запада». «Парадигма противостояния России «Западу» как целому, - отмечает Ю. Левада, - оформилась лишь в XIX веке, после наполеоновских войн и обладает многими характеристиками позднего социального мифа... Образ «Запада» во всех его противостояниях (официально-идеологическом, рафинированно-интеллигентском или простонародном) - это, прежде всего, некое превратное, перевернутое отображение своего собственного существования (точнее, представления о себе, своем). В чужом, чуждом, запретном или вожделенном видят, прежде всего, или даже исключительно то, чего недостает или что не допущено у себя. Интерес к «Западу» в этих рамках -напуганный или завистливый, все равно - это интерес к себе, отражение собственных тревог или... надежд».
Поиск русской и российской идентичности неразрывно сплетен с проблемой «Россия и Запад», ведь именно «Запад» был тем «значимым Другим», противостояние и диалог с которым играли и играют важную роль в определеправления и содержания развития страны. Конечно же, речь идет не о реальном Западе, а скорее о «мифе Запада» или ментальном образе Запада, олицетворения и символы которого для русских в разные исторические эпохи были различными.
Географическое месторасположение России обусловило и частые войны, которые стали для русского народа суровой необходимостью. «Русская история развивалась так, что для нее не было никакого выбора: или надобно было сражаться, или быть уничтоженным; вести войну или превратиться в рабов и исчезнуть». С 1240 по 1462 годы Россия пережила 200 войн и нашествий, с XVI по XX века провоевала 329 лет. Страна и народ вынуждены были отдавать свои силы и средства военному делу, укреплению оборонной мощи, заботе об армии. Общенациональная идея Руси, а затем и России утверждала в отношениях общества и власти к военному делу, вооруженным силам и защите Отечества следующие идеалы: армия - творец и хранитель государства, фактор его свободы и независимости, носительница мира и спокойствия.
Столетия военных угроз, боевых успехов и поражений оказали противоречивое воздействие на русский народ и его самосознание. С одной стороны, складывался образ России в целом, и русского народа в частности как защитника и спасителя других народов. С другой стороны, войны формировали в людях беспрекословное подчинение, привычку к разрушению и гибели, внедряли с сознание этатизм - идею о государстве как высшем результате и приоритетной цели общественного развития.
Геополитическая специфика также обусловила многонациональный состав, сложившийся в результате внутренней колонизации. Процесс колонизации протекал как за счет официальных массовых мероприятий по переселению, так и за счет расселения крестьян, стремившихся к хозяйственной и личной свободе.
В процессе обретения Россией новых земель был выработан особый тип межнациональных отношений, не свойственный европейским империям. Россия складывалась в многонациональную державу под давлением специфических геополитических обстоятельств, определяющим стержнем которых выступало долговременное совпадение в тот или иной период интересов народов на обширных просторах значительной части Европы и Азии, что и способствовало их преимущественно добровольному единению. Зачастую именно так осознавалась необходимость объединения с Россией многими народами, принимавшими на том или ином этапе решение в целях самосохранения укрыться за ее державными рубежами и воспользоваться ее государственным покровительством. В тех же случаях, когда присоединение достигалось посредством принуждения, оно чаще всего диктовалось потребностями обеспечения безопасности этих рубежей на представлявших постоянную угрозу направлениях. В отличие от практики других стран Запада и Востока, присоединенные к России народы не подвергались дискриминации в системе управления. Управление колониями осуществлялось с использованием традиционных институтов под контролем колониальной администрации, без посягательства на основные нормы общественного быта и обычаи. В Российской империи государственно-политическая консолидация значительно опережала этнонациональную не только у русских, но и у всех остальных этнонациональных сообществ. Русская крестьянская колонизация носила, как правило, не насильственный характер: русские переселенцы не ущемляли жизненно важных прав коренного населения, органично врастая в окружающую инородческую среду. В целом, особенность колонизации территорий и народов в России заключалась в том, что колонизация осуществлялась не только властью и политикой, но населением, культурой, что оказывалось более эффективным и долговечным.
Таким образом, в процессе этногенеза русскому народу пришлось столкнуться с несколькими историческими вызовами: суровой природной средой, гигантской территорией, и полиэтничностью. На эти вызовы истории русский народ ответил особенностями хозяйственной и духовной жизни.
Можно выделить также ряд социокультурных детерминант, повлиявших на русское этнонациональное самосознание.
Духовной субстанцией, оказавшей многостороннее воздействие на русский народ, является православие. Особенность русскости состоит в том, что кристаллизация русского народа как исторической общности произошла не в результате естественной работы межплеменного этнического котла, а в результате нахождения новой, более высокой формы идентичности, определяемой не по крови, а по православной вере. Всечеловеческие ценности христианства на русской почве были национально окрашены, и приобрели уникальный неповторимый характер. «Русская вера сложилась из взаимодействия трех сил: греческой веры, принесенной нам монахами и священниками Византии; славянского язычества, которое встретило эту новую веру; и русского народного характера, который по-своему принял византийское православие и переработал его в своем духе». Такой сложный симбиоз разнородных элементов привел к формированию двоеверия: русский человек почитал Бога, церковь, христианские таинства, но вместе с тем чтил и одухотворял природу, верил в мистическую силу заговоров. Специфику русской религиозности подчеркивал Н.А. Бердяев: «русская религиозность - женская религиозность - религиозность коллективной биологической теплоты, переживаемая как теплота мистическая... Это не столько религия Христа, сколько религия Богородицы, религия матери-земли, женского божества, освещающего плотский быт».
Вместе с принятие православия связано и внедрение в общественное сознание идеологемы «Москва - Третий Рим». Как отмечает СВ. Лурье, московские цари «перенесли на русскую почву византийскую идеологию государственной власти, где могущество Православия зримо выражалось через государственное могущество». В русской истории православие во многом содействовало созданию единства народа, единства земли, единства власти, оно «приросло» к душе русского человека, стало нерасторжимо с понятием «русскости», сыграло важную роль, как в создании российской государственности, так и русского национального самосознания.
Однако, на наш взгляд, не следует абсолютизировать роль православия как это свойственно некоторым современным исследователям национально-патриотического толка. Православие не пронизывало всей народной жизни: иной русский человек был христианином в храме, нигилистом в кабаке и язычником в поле. Православие было растоптано и поругано тем самым народом, в котором видели «богоносца», единственного носителя и хранителя Истины. В.В. Розанов в свое время не успевал поражаться быстроте, с которой совершилась революция: «Переход в социализм, а значит, в полный атеизм совершился у мужиков, у солдат до того легко, точно в баню сходили и окатились новой водой».
Особенности социальной организации также отразились на специфике этнопсихологических качеств русского народа. Можно выделить два уровня, обеспечивающих функционирование социальных организаций: это микроуровень, характеризующийся непосредственными личными контактами, и макроуровень, который осуществляет систему опосредованных социальных взаимосвязей. Детерминирующее воздействие на ментальный облик русского народа имели государство - на макроуровне и община - на микроуровне, и нашли воплощение в авторитарном устройстве государственной власти и в общинном образе жизнедеятельности.
Авторитаризм был способом концентрации ограниченных людских и финансово-экономических ресурсов в противостоянии многочисленным и неспокойным соседям, средством преодоления центробежных тенденций внутри государства, а также методом обуздания стремления к вольной и анархической жизни. Специфически национальное отношение к государству находит свое воплощение в персонифицированном отношении к источнику авторитарной власти. В русском сознании происходило отождествление царской власти и государства: «Царь есть само государство - идеальное, благотворное, но вместе с тем и грозное его выражение...Царь должен быть безгрешен; если народу плохо, виноват не он, а его слуги; если царское веление тяжело для народа - значит царя ввели в заблуждение». Но наряду с поклонением государству, персонифицированному в образе царя присутствовало одновременно и недоверие к этому государству, неприятие неправедных действий государственной власти.
Общинный образ жизни строился на принципе взаимообязательств личности и коллектива: как личность обязана служить интересам общинного организма, так и община обязана заботиться о каждом из своих членов. При этом существовала своеобразная взаимосвязь русской общины и государства, которая и явилась психологической подоплекой особого типа русского государственного сознания. Община - как основной тип русской социальности - коллективной, хозяйственной, политической, правовой, заложила в глубоком сознании народа множество психологических установок и свойств, живущих, стойких и сегодня. Особенностью общины являлась ее автономность как самоуправляющегося «мира». Как форма социальности «мир» древнее государства, но с появлением русской государственности, с ее централизацией, он не только не исчезает, а даже сохраняет и укрепляет свой авторитет в глазах общинников. «Мир» обладал еще в начале XX века определенными атрибутами государственности: это самоуправление по установленному порядку, суд по «обычному праву», карательные функции, защита норм общественной морали и сохранение быта, культурно-просветительские функции. «Осуществляя внешние контакты с государством или с другими «мирами», он выступал как единое автономное целое и защищал каждого из своих членов от внешних посягательств. И в сознании народа сложилось представление о государстве как о системе множества «миров», о России как большой общине. В более широком объеме в образе «мира» предстали русский народ, вся Русская Земля. Так происходила постоянная актуализация государственного сознания русских. С.В.Лурье, обращаясь к теме российской общины и российской государственности, пришла к выводу, что эти две формы организации русского общества имели под собой такой общий знаменатель, общую «культурную тему». Именно такой темой и является идея «государственности».
Русский народ был связан со своим государством множеством «тонких нервных нитей», но эта связь никогда не была отношением гражданства и законности в обычном смысле. Эта связь была личной и конкретной. У народа было отчетливое ощущение некого должного государства - и в этом психологическая подоплека и русского этатизма, и русского анархизма, причина постоянной конфликтности русского государственного сознания, его глубинной противоречивости, с одной стороны, и его упругости, интенсивности, прочности - с другой.
Основной категорией, обозначающей российскую государственность, является «держава», в русском самосознании она ассоциируется с понятием «Отечество». Подданство российскому государству становится главной характеристикой русского народа, перекрывает этнокультурную идентификацию, и подчиняет конфессиональную (православную). Культуролог Г. Гачев так драматизировал разрыв между государственной и этнической составляющей в русской истории: «Россия - русский Рок. Россия - и влечение, и идеал, и служба - но и прорва, погибель. Она оттянула русский народ, сняла его с Руси, мужика сделала солдатом, руководителем, начальником, но не хозяином».
Процесс оформления единого общегосударственного самосознания в виде идеи «отечества» начинается в период имперских реформ Петра Великого, а затем и при Екатерине II. Выдающиеся деятели культуры (Карамзин, Ломоносов, Пушкин) пытаются внедрить в обществе понятие российского народа, но эти усилия так и остаются на уровне элиты, и выливаются в дебаты о российской или русской нации. Два слова «русская» и «российская» чаще использовались как синонимы и не заключали в себе отчетливого этнического содержания. Такое употребление определялось тем, что в Российской империи этнические границы были слабо выраженными, а этногрупповые идентичности, включая и этнических русских, имели не взаимоисключающий, множественный характер. Эти идентичности перекрывались более мощными формами лояльности, основанными на религиозных, региональных, кланово-династических отношениях.
Верховная власть пыталась внедрить в сознание общества государственную «русскую идею» в виде формулы «православие, самодержавие, народность». И хотя сама по себе эта триада необыкновенно точно отражала глубинные, традиционно сложившиеся основы русской жизни и самосознания, но особого успеха не имела, так как образованная часть населения с середины XIX века находилась в своем большинстве в оппозиции государству, а крестьянство, составляющее подавляющее большинство населения Российской империи, было отчуждено от «верхов» не только образом жизни, но и характером мировоззрения.
В свою очередь, русская интеллигенция также находилась в поисках той самой национальной идеи. «Русская идея», сформулированная интеллигенцией хоть и была непохожей на уваровскую формулу официальной народности, но несла в себе внутреннее противоречие. Спор о судьбах России выявил два магистральных направления - «западничество» и «славянофильство». Сторонники представлений о самобытном пути России (И.В. и П.В. Киреевские, К.С. и И.С. Аксаковы, А.С Хомяков) отстаивали идею преобразования русского общества на народных, самобытных началах, приоритета принципа духовности, ликвидации культурного разрыва между народом и интеллигенцией. Идеологи «западников» (А.И. Герцен, Н.Г.Чернышевский, Н.А. Добролюбов) видели начало подлинной истории России в петровских преобразованиях, приветствовали распространение европейской образованности, так же отстаивали идею дифференциации национального и социального самосознания. Эта традиция противопоставления общерусского национального и сословного, классового самосознания нашла в дальнейшем свое выражение в программных документах наредничества и несколько позже в работах русских марксистов. Западников и славянофилов сближало то, что они были оппозиционны самодержавному государству с его идеей официальной народности. А.И.Герцен сравнивал эти общественно-политические течения с двуглавым орлом: сердце у него одно, полное любви к России, а головы смотрят в разные стороны. Но в интеллектуальных дебатах так и не было определено основы для национально-культурного объединения, и преодоления социокультурного разрыва между народом и интеллигенцией.
И к началу XX века в России сосуществовали, не мешая друг другу несколько видов самосознания: религиозное, государственное, сословное. Наиболее консолидирующее значение имело осознание принадлежности к православию, но и это объединяющее воздействие было серьезно ослаблено гигантской трещиной, оставшейся со времен раскола, включением церкви в светские структуры власти, скептическим, а то и просто отрицательным отношением к религии большей части интеллигенции, существованием в России других конфессий.
Необходимо отметить, что самосознание русского народа в основе своей не носило узкоэтнического характера, и подобно многим другим крупным и
дисперсно расселенным народам мира, русские во многих отношениях обладали довольно аморфной этноидентичностью. Культурные дистанции между различными географическими группами русских (например, живущих в Центральной России и на Северном Кавказе) зачастую больше, чем культурные дистанции между русскими и народами, с которыми они пребывали в длительных исторических контактах. Русские-поморы, русские кубанские казаки и русские старожилы Сибири по материальной культуре, по хозяйственным занятиям, поведенческим нормам и даже по языку (сильные диалектные различия) - это фактически разные культурные комплексы. В некоторых регионах русские участвовали в «пограничных» культурах со смешанными и специфически региональными идентичностями, как, например, в многоязычном и поликультурном Северном Кавказе. В контексте данного исследования следует отметить, что в полиэтническом регионе, каким является Краснодарский край, складывается особый тип этносоциальных и этнокультурных отношений, характеризующийся множеством взаимозаимствований в различных сферах жизнедеятельности народов, что в свою очередь непосредственно отражается на особенностях их этнонационального самосознания.
В целом, проведенный исторический экскурс, позволяет отметить державно-государственную доминанту в этнонациональном самосознании русских. Но сильное державное начало в самосознании русского народа имело и противоположный полюс - ослабленное чувство национальной солидарности. И история русского народа в XX веке наглядное тому свидетельство.
АВТОР: Муха В.Н.