Этнонациональная идентичность и автостереотипы русских
Методологическое вступление. На индивидуальном уровне этнонациональное самосознание представляет собой систему осознанных преставлений (значений) и оценок (смыслов) этнодифференцирующих и этноинтегрирующих признаков (компонентов) этнокультурного мира. Этнические «значения» (представления) - это обобщенное отражение этнического мира, зафиксированное в форме знаний об этом мире, присущее представителям конкретной этнической общности, и ставшее достоянием индивидуального сознания. Этнические «смыслы» заключают в себе субъективное эмоционально-оценочное отношение к этническим «значениям», то есть к объектам этнического мира. Соответственно, этнонациональное самосознание наполнено и одновременно ограниченно культурно-исторической системой этнических значений и смыслов, присущей определенному этнокультурному миру.
В результате формирования системы этнических «значений» и «смыслов» человек осознает себя носителем этничности своей общности. Представляя себя сопричастным к этническому миру, осознавая значение своего места в нем, индивид стремится познать смысл своего бытия, своей жизнедеятельности в этом мире, определить отношение к себе как к носителю этнических качеств.
Таким образом, этнонациональное самосознание индивида - это, во-первых, осознание себя объектом этнического мира: взгляд на себя со стороны, с позиций этнического мира; во-вторых, ощущение себя субъектом этнического мира: формирование образа «Я» - этнического субъекта, представление о себе как об активном участнике взаимоотношений и взаимодействий с этническим миром.
При этом на индивидуальном уровне этнические самоопределения могут отличаться, так как каждое из них вбирает опыт, связанный с конкретным комплексом переживаний своей этничности. Индивидуальные коды, символы, схемы классификаций, которые применяются людьми для осмысления собственной этнонациональной идентичности, представляют собой символизацию этнического разделения, разметкой этносоциального пространства.
Нам представляется важным выявить диапазон смыслов, который вкладывается в общепризнанное, казалось бы, суждение «я - русский», то есть субъективные, интерпретативные элементы, конструирующие этничность. Для этих целей обратимся к системе автостереотипов современных русских. Исследовательский инструментарий включал опросник «Типы идентичности», разработанный Г.У. Солдатовой и С.В.Рыжковой, и глубинные интервью с представителями русского этноса. В каждом индивидуальном случае выяснялись: 1) тип этнической идентичности; 2) содержание автостереотипа; 3) эмоциональное наполнение этнической принадлежности; 4) факторы и ситуации, способствующие актуализации этнической идентичности.
В зависимости от полюса идентификации со своим этносом этнонациональная идентичность может приобретать разные формы выражения. Г.У. Солдатова выделяет следующие типы этнической идентичности: позитивная этническая идентичность, этническая индифферентность, гипоидентичность (этнонигилизм), и гиперидентичность (этноэгоизм, этноизоляционизм, национальный фанатизм).
1. Этническая идентичность по типу нормы (позитивная этническая идентичность) характеризуется положительным образом своего народа, благоприятным отношением к его культуре и истории, толерантными межэтническими установками. При нормальной идентичности индивиды могут испытывать разную потребность в ассоциированности с этнической группой, и уровень консолидированности зависит от типа личности и конкретной ситуации.
2. Этническая индифферентность - безразличное отношение индивида к проблемам этничности и межэтнических отношений, ценностям своего и других народов; на поведение индивида в любых сферах жизнедеятельности не влияет ни его собственная этнонациональная принадлежность, ни этничность других.
3. Гипоидентичность (этнонигилизм) предполагает отрицание собственных этнокультурных ценностей, декларирование свободы от всего, связанного с этническим феноменом. Одной из разновидностей является этноущемленная идентичность, характеризующаяся комплексом неполноценности, стыдом за свой народ.
4. Этноэгоизм предполагает акцентированность на значимость этничности, ее безусловное некритическое предпочтение. При такой идентичности присутствуют элементы направленного на ту или иную культуру, но не агрессивного этноизоляционизма, замкнутости.
5. Этноизоляционизм сопровождается представлениями о превосходстве своего народа, дискриминационными установками в отношении других этнических групп, признанием необходимости «очищения» национальной культуры, осознанным стремлением не «смешиваться» с другими национальностями.
6. Национальный фанатизм - самый радикальный тип идентичности, при которой абсолютное доминирование этнических интересов и целей, часто иррационально понимаемых сопровождается готовностью на любые действия во имя интересов своего народа.
Каждый из выделенных типов редко бывает четко выраженным, чаще вариативным, переходным, но в целом отражает степень солидарности, ассоциированности индивида со своим этносом.
Тип этнонациональной идентичности отражается на системе этнических стереотипов (авто- и гетеростереотипах). Исходя из целей нашего исследования, основное внимание уделяется системе автостереотипов, их эмоциональной определенности и выраженности. Автостереотипы - это мнения, суждения, оценки, представления о действительных или воображаемых чертах собственной этнонациональной общности и ее представителей.
Рассмотрим особенности этнонационального самоопределения некоторых респондентов.
1. Дмитрий, 36 лет, предприниматель, образование среднее специальное, Краснодар. Тип идентичности - этническая индифферентность. Автостереотип размыт, неактуально чувство сопричастности к своему народу: «Русские очень отличаются между собой. Общее - это способность долго терпеть, и все прощать. Невозможно описать современного русского. В Москве, в Питере, в Саратове, на Кубани свой тип русских людей. Век назад это проще было бы сделать, мне так кажется, одинаково жили, и похожи были... Меня сейчас больше заботит будущее моего сына, а не судьба страны и народа. В принципе, я всегда был далек от национальных проблем». Критериями идентификации выступают национальность родителей, язык и место рождения. Этнонациональная принадлежность позитивно окрашена: «не смотря ни на что, горжусь, что я русский... Мы выиграли столько войн, помогаем другим народам.... Иногда становится обидно, что другим-то помогаем, а сами плохо живем». Описывая ситуации, в которых осознает свою этнонациональную принадлежность, указывает на ситуации непосредственного общения с представителем другой национальности: «мой партнер по бизнесу - армянин, мы уже несколько лет вместе работаем, но никак не привыкну: и думает он по-другому, и работает....В принципе, я очень редко ощущаю, что я русский человек... чаще ощущаю себя просто человеком, отцом, мужчиной, бизнесменом. По роду деятельности, мне приходится общаться с людьми разных национальностей, и я руководствуюсь общепринятыми в нашем деле правилами и нормами, независимо от национальности собеседника, это излишне».
2. Татьяна, 26 лет, менеджер по персоналу, образование высшее, Краснодар. В автостереотипе представлены как традиционные черты, так и «модернизационные»: «Русский человек открытый, доверчивый, по-моему, даже слишком: верит всем и всему - и газетам, и политикам, и гадалкам... Не пойму, почему русских называют коллективистами, мы индивидуалистами стали: сейчас каждый заботится о своем благополучии, о своей семье, а не о стране, народе... Современный русский человек трудолюбивый, активный и практичный... В последнее время у русских людей появилась предприимчивость: многие свой бизнес организовывают, крутятся как могут. Жизнь вносит свои коррективы, меняются и отдельные люди, и народ в целом». Критерии идентификации: «обычаи и традиции», «Россия», «место, где я родилась», «православие»: «не могу сказать, что я набожный человек, религия дает нравственные ориентиры, это часть культуры русского народа. Эмоциональность, с которой респондентка описывает свой народ, говорит о высоком уровне солидарности, чувству сопричастности: «я считаю свой народ мужественным и сильным... Сколько испытаний пришлось ему пережить, все преодолел. И разговоры о том, что русские деградируют, спиваются - осуждаю, такой взгляд на самих себя - разрушает Плохими, ленивыми бывают отдельные люди, а не весь народ. От старшего поколения приходится слышать, что у молодежи нет патриотизма. Откуда ему взяться? И власть, и СМИ, и сами простые русские люди привыкли насмехаться над собой же, выпячивать негативные черты, забывая о достижениях наших родителей, дедов и многих поколений русских людей... Сейчас жизненно важно возрождать русскую культуру, духовность, которую стремительно теряем, а не критиковать и насмехаться». Описывая ситуации актуализации этничности, указывает две типичные: «остро ощущаю себя русской, когда наших либо ругают, либо хвалят. И в первом случае испытываю раздражение, или иногда стыд, если за дело ругают, гордость, а во втором - гордость». Не смотря на присутствие некоторых элементов этноцентризма, этнонациональную идентичность респондентки можно определить по типу «нормы».
3. Юрий Алексеевич, 47лет, председатель колхоза, образование высшее, Щербиновский район. Автостереотип достаточно противоречив: «русский мужик трудолюбив и ленив одновременно. Ему «сильная рука» нужна, иначе дела не будет! Если какой аврал - наши люди могут сутками, без перерыва работать, правда, подгонять приходится. Терпения русскому мужику не занимать, сколько уже лет эксперименты власти над собой терпит, и нечего - не возмущается. И непонятно, то ли это от бессилия, то ли, наоборот, от великой силы, способности все преодолеть... Беда наша - пьянство, особенно в сельской местности: с малолетства пьяницами становятся... Говорят что это от безделья. Я думаю, что это неправильно, в селе всегда работа найдется. Цели в жизни нет - вот и пьют... Надо патриотизм в наших детях воспитывать, ведь современная молодежь даже истории русской толком не знает...». Можно отметить, что автостереотип данного респондента опосредован профессиональной деятельностью, склонностью к авторитарным методам руководства. Но, в целом, эмоциональное и содержательное наполнение автостереотипа говорит об актуализированной потребности этнической солидарности. Центральный критерий идентичности - государство: «я в этой стране родился и этим все сказано». Чувство гордости, несмотря на достаточно критическую оценку собственного народа, ярко выраженное: «я всегда гордился русским народом, даже когда после перестройки его на колени поставили... Немцев победили, в космос полетели, великую страну построили... разве нечем гордиться? Хотя мне порой становится стыдно за наш народ: в Чечне мальчишек погубили, свою нефть заграницу продаем, а у самих топлива не хватает, земли распродаем... В принципе, в этом во всем не простой мужик виноват, а те люди, которые страной управляют». Ощущение «русскости» остро, по словам респондента, проявилось во время поездки в Германию: «там, заграницей, я понял, чем русские от других народов отличаются. Свобода у нас есть. Не та, которую американцы всем предлагают... Объяснить это словами трудно, ощутить надо. Свобода от материальных вещей, что ли. Живем как душе угодно». Тип этнонациональной идентичности респондента определяется в пределах «нормы».
4. Евгений, 29 лет, работник сельхозпредприятия, образование среднее, Абинский район. Смешанный тип идентичности: этноизоляционизм с элементами национального фанатизма. Считает, что русские превосходят все остальные народы: «генетически русский народ сильнее и умнее, чем все остальные народы. Это из-за того, что у нас много врагов было и остается... Не поддался русский народ ни одному захватчику.... В том, что русские сегодня плохо живут, виноваты не они сами, а те, кто у власти. А кто сейчас у власти? Сами знаете. Сейчас в России нерусские имеют слишком большое влияние». Для данного респондента характерна ярко выраженная этноцентричность, граничащая с агрессивностью, постоянный поиск врагов: «американцы своими фильмами, музыкой развращают наших детей «кавказцы» оккупировали все рынки... турки захватили наши земли, вытесняют русских из станиц, отнимают работу». В своих высказывания он часто оперирует клише, почерпнутыми из выступлений националистически настроенных политиков: «надо спасать Россию как независимое государство, спасать от уничтожения русский народ... «Русский» - это звучит и гордо, весь мир должен знать это... Именно русские, их сила и мужество спасут Россию... «Критериям идентичности выступает принцип «крови»: «русским надо только родиться». Такое обоснование идентичности сопровождается дискриминационными установками в отношении других групп: «надо гнать турок «в три шеи» не только из нашего края, а вообще из России», «у армян есть своя страна, пусть там и живут», «у власти должны находиться только русские люди». У респондента присутствует осознанное стремление не «смешиваться» с представителями других национальностей: «русские должны жениться и выходить замуж только за своих., в моей семье все русские, и среди друзей только русские.... мои дети еще совсем маленькие и говорить о браке, конечно рано, но я никогда не допущу, чтобы они женились на нерусских... Конечно, у нас в бригаде есть и нерусские, но я с ними не общаюсь принципиально, только-со своими, русскими ребятами». По сути, любая ситуация актуализирует этническую принадлежность респондента: «я как и любой, настоящий русский патриот, никогда не должен забывать, что русский».
5. Галина Владимировна, 51 год, служащая, образование среднее специальное, Горячий Ключ. В автостереотипе ярко проявляются этнонигилистические тенденции, ощущение неполноценности, стыда. «В русском человеке основное - это бесхарактерность: что власть прикажет, то и делает, даже если самому от этого плохо будет, все равно исполняет....Преклоняется перед любым авторитетом, богатством, властью, силой...Неприятно смотреть, как русские перед чиновниками лебезят. Ведь ненавидят и чиновников, и богатых, «за спиной» гадости говорят, анекдоты сочиняют, но все равно унижаются, просят, преклоняются... У русских «все не слава Богу», не одна напасть, так другая: то перестройка, то Чечня, то олигархи, то кризис». Примечательно, что при описании респондентка не употребляет личных категорий «мы», «наши», «свои», как бы дистанцируется от своей этнической группы. Основной критерий этноидентификации - национальность родителей: «мама и отец у меня русские, вот и я получается тоже русская. Но мне до сих пор привычнее себя советской называть, хотя СССР уже нет. С детства в семье, в школе, на работе говорили «вы - советские люди», я это на всю жизнь усвоила.... Не могу я приспособиться к переменам, живу как в чужой стране, среди чужих и незнакомых людей, озлобленных, жестоких». Актуализация этнической идентичности связана с ситуациями, в которых респондентка испытывает стыд за представителей своего этноса: «когда вижу нищих старух и стариков у церкви, пьяных мужиков на работе, когда в газетах и по телевизору рассказывают о родителях-извергах, когда сытые политики решают как простому, бедному крестьянину жить,... стыдно за русских становится, но изменить уже ничего нельзя.... Своих детей, и внуков учила, что нельзя красть, обманывать, а получается, что только лжецы и воры могут в наше время нормально жить. Вот она доля русская: хочешь быть счастливым и богатым - становись подлецом и негодяем». Не смотря на преобладание чувства ущемленности, неполноценности респондентка отметила, что определенные события истории и современности вызывают у нее чувство гордости за русский народ: «победа в Великой Отечественной войне была завоевана ценой жизни миллионов русских людей», «на Олимпиаде наши спортсмены завоевали много медалей». Отметим, что респондентка осознает значимость этнической солидарности: «Конечно, я понимаю, признаю, что человеку важно чувствовать себя частичкой определенного народа, знать традиции, культуру, язык. Может быть, у меня так судьба сложилась, что я ничего хорошего не видела и во всем разочаровалась».
6. Ирина, 30 лет, налоговый инспектор, образование высшее, Туапсинский район. В автостереотипе присутствуют исключительно положительные качества, просматривается убежденность в превосходстве своего народа над другими: «Мы - скромные, щедрые и дружелюбные. Посмотрите, как у нас гостей встречают: накормят, напоят, одарят... А если где-нибудь беда случается, русские никогда равнодушными не остаются: продукты, деньги собирают... Мне кажется, что ни один народ не обладает такой душевностью и жизнерадостностью как русские... Мужественный мы народ, особенно это в критические моменты проявляется, в военные годы и во время тяжелых испытаний, примеров и в истории, и в наше время много найдется...». Среди критериев идентификации особенно выделяет религию: «для меня русский и православный практически синонимы», а также культуру и язык: «через язык, обычаи и традиции человек усваивает «дух» своего народа, становится причастным к жизни народа». Респондентка указывает, что принадлежность к русскому этносу вызывает у нее чувства гордости и превосходства, при этом чувство превосходства не подкреплено ярко выраженными негативными установками по отношению к представителям других национальностей: «Я люблю страну, в которой родилась и выросла.... Я горжусь, что русская и своим детям прививаю любовь к Родине, и патриотизм... меня саму с детства учили этому родители... И хотя сейчас «принято» ругать свою страну и свой народ, я считаю, что это неправильно.... Лично я испытываю порой чувство превосходства своего народа над другими. Я не националистка, и не сторонница притеснения людей других национальностей. Я уверена, что русские честнее, добрее, нравственнее многих других народов, что часто воспринимается как слабость. Но это не слабость, а наоборот - сила. Уйти от конфликта, не ответить на оскорбление, агрессию тем же. Разве это слабость?». Актуализация этнической принадлежности связана с ситуациями межэтнического взаимодействия: «работаю в многонациональном коллективе, достаточно давно,... и своих коллег не делю на «русских» и «нерусских», но иногда бывают моменты, когда я ощущаю национальные отличия. Например, когда мы обсуждаем вопросы воспитания детей, или проблемы семейного бюджета... у меня возникает мысль, что русский человек поступил бы по-другому». В целом, у респондентки проявляется относительно лояльный тип гиперидентичности в форме этноэгоизма, восприятие происходящих событий через призму конструкта «мой народ», но при этом практически полное отсутствие интолерантных межэтнических установок.
Мы привели выдержки, из некоторых глубинных интервью, поскольку они отражают основные типы этнонациональной идентичности: гипоидентичность (Дмитрий - этноиндифферентность; Галина Владимировна - этнонигилизм), норма (Татьяна, Юрий Алексеевич) и гиперидентичность (Евгений - национальный фанатизм, Ирина - этноэгоизм). Это позволяет увидеть, что при общей тенденции усиления этнической солидарности существуют индивидуальные модели определения этнонациональной идентичности. Анализ материалов глубинных интервью позволяет сформулировать общие выводы:
1. Тип этнической идентичности определяет содержание автостереотипов, их эмоциональную наполненность. Адекватная позитивная самоидентификация способствует социально-нормативному (аксиологическому) отношению к своей этнической группе, и толерантным межэтническим установкам. Биполярное эмоционально-оценочное отношение к этнической реальности, выраженное в гиперпозитивной и негативной формах этнической самоидентификации, вызывает активизацию негативных элементов в структуре этнонационального самосознания.
2. Автостереотипы русских трансформируются под воздействием происходящих социокультурных изменений, и по сути их отражают. Это проявляется в том, что в «образе мы» присутствуют как традиционные черты (щедрость, терпеливость, коллективизм, взаимопомощь), так и черты ранее не свойственные (индивидуализм, предприимчивость, расчетливость), но востребованные в новых социально-экономических условиях. Кроме того, в определении «себя» смешаны исторические, идеологические, политические, религиозные и культурные основания, что позволяет говорить об использовании гибких критериев этноидентификации. Тем не менее, можно выделит ряд основных критериев идентификации: «история», «территория», «место рождения», «государство», «язык». Достаточно часто респонденты, независимо от возраста, обращаются к прошлому, и черпают представления об «образе мы» оттуда. При этом прошлое наполнено, структурировано легендами великой державы (не только советской, но и имперской) и ее культуры. Можно отметить некоторые отличия в этностереотипах респондентов разных поколений. Так у представителей молодого поколения выявляется религиозный компонент этнонационального самосознания, они чаще указывают на православие при описании русского народа. Тогда как представители среднего и старшего поколения используют социально-политические и культурные категории.
3. В ответах респондентов положительные оценки собственного народа превалируют над негативными оценками, что является свидетельством позитивной идентификации. Набор негативных стереотипов традиционен (пьянство, лень, халатность), и значительно меньше по содержанию, чем набор положительных автостереотипов (доброта, душевность, скромность, гостеприимство, честность, жизнерадостность, трудолюбие).
4. В эмоциональных оценках своего народа преобладает чувство гордости, чувство стыда присутствует сравнительно реже. Схематически «гордость» и «стыд» как разные плоскости смысловых наполнений этнонациональной идентичности представляют разные системы социальной и культурной репродукции. Гордость связана с событиями официально и широко пропагандируемых в СМИ, учебниках («великая победа над фашизмом», «классическая русская литература», «наши ученые самые умные», «русские спортсмены - олимпийцы»). Стыд связан со сферой неформальных, бытовых отношений («хамство везде - на работе, в транспорте, даже дома родные дети хамят», «наплевать, набросать, поломать - вот все что мы можем»).
5. Этнонациональная идентичность для респондентов в повседневной практике не всегда одинаково значима: ряд факторов и ситуаций способны вы- водить ее из латентного состояния, влиять на ее актуализацию. Можно выде- лить ряд типичных ситуаций. Во-первых, значимость этнонациональной воз- растает при появлении иноэтнического элемента в ближайшем окружении: «в соседнюю квартиру переехали армяне, у них порядки другие, не такие как у нас - русских», «на работе появился новый начальник, не русский», «у сестры жених адыгеец, не знаю, как они ладят». Во-вторых, актуализация этнонациональной идентичности связана с общей социально-политической ситуацией в стране («говорят, растет ВВП, а русские как жили бедно, так и живут», «демографический кризис и русских коснулся, вымираем мы постепенно»), с наличием напряженности этнического характера («в Прибалтике наших, русских притесняют», «чеченец никогда русскому братом не станет», «турки уже полстаницы заполонили, своим и жить негде»). В целом, как видно из описанных ситуаций, актуализация этничности сопровождалась процессами межгруппового и межличностного социального сравнения, которые активизировали в сознании человека понимание и оценивание своей и другой этнической группы.
Личностный уровень анализа этнонационального самосознания более наглядно продемонстрировал усиление значимости этнической солидарности, обретение посредством этнонациональной принадлежности чувства утраченного достоинства, позитивного самовосприятия. Этничность для русских стала тем самым ресурсом «для души», способствующим преодолению разрушительного воздействия культурной травмы.
Таким образом, проведенное исследование позволяет сделать вывод, что состояние этнонационального самосознания русского населения Краснодарского края в значительной степени определяется двумя обстоятельствами.
Во-первых, постсоветским кризисом социальной идентичности, вызванным широкими социокультурными преобразованиями, воздействием «культурной травмы». Актуализация этнонациональной принадлежности и рост этнической солидарности являются свидетельством того, что этничность становиться для русских ресурсом адаптации к социокультурной трансформации. И хотя все еще сохраняются кризисных форм этноидентичности, порождающих этнофобий, но неприятие радикального национализма большинством создает дополнительные возможности снижения этнонегативизма, обретения позитивной этнонациональной идентичности.
Тем самым «культурная травма», несмотря на негативные и болезненные последствия, выступает стимулом культурной и этнической консолидации.
Во-вторых, тип этнонациональной идентичности, система этностереотипов и межэтнические установки, как структурные элементы этнонационального самосознания, определяются конкретной ситуацией в регионе: конкуренцией в экономической сфере, уровнем миграции, позицией региональных властей, идеологемами транслируемые через местные СМИ, традициями проживания в полиэтнической среде, наличием опыта межнационального общения.
АВТОР: Муха В.Н.