Перспективы политико-правовой составляющей православного мировоззрения в России

На сегодняшний день перспективы России как государства находятся в центре внимания как научных, так и политических кругов, практически всего мира. Но если делать выводы из наиболее популярных научных, общественно-политических изданий, а также из информации СМИ, то единственно возможное будущее России разрешается только в либерально-демократическом контексте, который на официальном уровне признается абсолютно доминирующим. Вполне может создаться впечатление, что действительно нет иного выбора у России, кроме как покорно идти по пути, проложенном цивилизационными пионерами Запада. Говорить о политико-правовой роли православного мировоззрения, по мнению многих политиков и ученых, в современных условиях совершенно не серьезно.

Однако мы позволим себе не согласиться с такой постановкой вопроса. Но прежде чем непосредственно перейти к анализу перспектив политико-правовой составляющей православного мировоззрения в России, необходимо проанализировать политико-правовые реалии современности, так как именно они и определяют высочайшую степень востребованности системы традиционных национально - религиозных ценностей России.

В своем исследовании, для анализа возможных политических перспектив России мы будем использовать диалектику вызова и ответа, которая, по нашему мнению, способна дать наиболее вероятностные прогнозы. В сегодняшней политической действительности активно происходит реструктурирование мира по однополярной модели. Роль глобального политического полюса взяли на себя США. В рамках избранного нами подхода это равносильно вызову, так как мир с одним полюсом есть вызов любому суверенному государству, потому что в таком случае реальным суверенитетом будет облазать только держава-гегемон. Такая система мира ни в коем случае не является констатацией чего-либо уже существующего. Фактически она является неким «производством мира», который никогда не существовал. Детальное исследование этого «производства» не входит в предмет нашего исследования, но в сильно обобщенном виде его технологический цикл можно представить в виде двух последовательных стадий. На первой производится демонтаж всех более или менее крупных государств т.к. они могут реально противостоять новому мировому гегемону и отстаивать свой суверенитет. На второй организуется такая инфраструктура власти, которая фактически упраздняла бы различия внутренней и внешней политики и позволила бы на основании приоритетов «мирового гегемона» определять внутреннюю политику «мировой периферии». России в данном миропорядке отведена роль именно цивилизационной периферии, и никак иначе. Проведенный анализ авторским коллективом во главе с членом - корреспондентом РАН Б Н. Кузык, показал, что динамика развития обстановки вокруг России в этом случае будет включать:

2005 - 2006 г.г. - вхождение в ВТО на дискриминационной основе. Принятие плана вхождения Украины, Грузии, Азербайджана в НАТО;

2006 - 2008 г.г. - торможение темпов экономического роста России роспуск СНГ;

2009 - 2010 г.г. обострение внутриполитической ситуации в России. Размещение контингентов американских войск и центральной Азии и в Закавказье на постоянной основе. Включение Белоруссии и Армении в процесс расширения НАТО. Усиление сепаратистских настроений в ряде национальных автономий;

2011 - 2016 г.г. - превращение России в рыхлую конфедерацию в результате деятельности сепаратистских группировок в национальных автономиях и ослаблением центральной власти. Падение численности населения. Ухудшение экономической конъюнктуры и обострение социальной напряженности в обществе. Получит распространение практика ввода иностранных войск (под эгидой миротворческого или гуманитарного контингента) на территорию России с нестабильной социально-экономической обстановкой.

2016 - 2026 г.г. - ознаменуется односторонним отказом России от ядерного оружия в результате внешнего давления. Территориальными потерями на востоке и юге страны. Утратой статуса великой державы.

2026 - 2031 г.г. произойдет окончательное закрепление за Россией статуса сырьевой базы ЭС и китаецентричной зоной свободной торговли.

2031 - 2036 г.г. - дальнейшие территориальные потери на Востоке.

2051 - 2061 г.г. - возвращение России к границам XVI века.

2071 - 2078 г.г. - статус России стабилизируется на уровне третьеразрядной европейской страны.

Как видно из приведенного исследования перспективы России при проведении глобализации по сценарию США весьма неутешительные. Однако в вышеуказанной работе совершенно не рассматривается вариант цивилизационного «ответа» России. А определенный опыт государственно -цивилизационных реакций у нашего отечества есть. И связанны они, прежде всего с весьма старым явлением нашей политической жизни «западничеством». По тому, как они действовали в России их условно можно разделить на две группы «правых» западников - это, прежде всего либералы самого различного толка и «левых» - большевики. Так в начале в начале XIX века «левые» западники вывели Россию из империалистической войны и приложили все усилия для присоединения ее, в ходе мировой революции к единому европейскому дому. Но мировая социалистическая революция -которую большевикам обещали их европейские учителя, не состоялась. И они оказались в весьма затруднительном положении. Поверив им на слово и безоглядно устремясь по социалистическому пути они обнаружили, что пребывают на нем в одиночестве. И тогда большевистский режим круто изменил свой имидж, стал крайне антизападным. Фактически Россию, которую не пустили в начале века в Европу, стала оплотом Востока, восставшего против Запада. Германия, вскормившая большевизм идеологически и финансово, через одно поколение получила «партнера», уготовившего ей роль бесправного сателлита и готового увековечить ее раздел.

Определяя параметры вызова, его направление и динамику, мы получаем как возможные направления ответа, так и его качество. Западная цивилизация в момент своего политико-правового и культурного самоопределения, который относится к эпохе Возрождения, сформировала некий проект «модерна». Он имеет в общем виде две стороны. Первая относится к вытеснению естественной природной среды искусственной, связанной, прежде всего с техникой. Вторая относится к вытеснению традиционных культур, во всех их проявлениях, культурой современной, т.е. вестернизации мира, что характеризует данное направление как классически антисистемное. В контексте нашего исследования для нас наибольший интерес представляет вторая часть вызова Запада.

Модернистское сознание выступало внутренне целостным, непротиворечивым и последовательным. Оно вынашивало проект преобразования всего мира и для всех людей. Все «западники» т.е. либералы, социал-демократы и коммунисты спорили о наиболее эффективных путях преобразования мира, но были едины в одном - в своей вере в универсальный прогресс, не имеющий конца. Основные догматы прогрессисткой веры можно было свести к трем основным положениям:

Искусственное, техническое, сотворенное - лучше естественного, природного;

Прогресс бесконечен во времени и пространстве;

Прогресс универсален.

Сегодня все постулаты, бывшие незыблемыми в начале века, оказались серьезно поколебленными. Кроме того, их воплощение вызвало совершенно не ожидаемые социально-политические и духовные последствия. Однако, несмотря на это Запад сделал окончательный выбор в пользу модерна. По словам А.С. Панарина: «он предстает перед миром в той ипостаси, которую надлежит закамуфлировать для «простаков», к которым относится большая часть человечества». Это значит, запад остается обществом потребления, постоянно наращивая свои потребности, совершенно игнорируя тот факт, что данный путь полностью неприемлем для всего человечества, ввиду ограниченности природных ресурсов. В таких условиях наш дискурс о прогрессе меняет свои основания: он становится дискурсом о судьбе избранного меньшинства, решающего свои проблемы за спиной и за счетбольшинства. Классический проект модерна, который в основном связан с индустриальным обществом, исходил из предположения, что все народы рано или поздно пойдут одним и тем же путем универсального прогресса. Теперь выдвигается совершенно иной императив: в условиях жесткого дефицита ресурсов право на прогресс имеют далеко не все народы, а лишь те которые окажутся наиболее сильными и успешными. Другие народы, которые, с точки зрения «избранных», не в состоянии использовать ресурсы, находящиеся на их территориях с максимально возможной эффективностью должны передать это право лидерам. Фактически глобальное открытое общество означает сегодня запрет уходить от открытого конкурса и использовать государственный суверенитет и границы для обеспечения интересов населения собственной страны.

Данное положение делает понятной странности постсоветского реформаторства и импортированной с Запада идеологии. Мы поймем, что крушение СССР вписывается в логику нового либерализма, поскольку эта империя предохраняла свою территорию от такого рода рыночных «мероприятий». Понятным тогда становятся и двойные стандарты в оценках различных политических реалий в мире. Если на Западе большие многонациональные государства считаются едиными политическими нациями, и их раздел по этническому принципу считается недопустимым, то такие же государства на Востоке оцениваются как империи, и их развал признается назревшим и в высшей степени прогрессивным делом. Отсюда и «злокачественное» перерождение классического либерализма в либертаризм- требование полного невмешательства национального государства в гражданские отношения. Таким образом, критика государства новыми либералами основывается на его оценке как орудия в руках слабых, мешающее планам организации беспрепятственного «естественного отбора».

Исходя из особенностей вызова, напрашиваются и варианты возможного ответа, которые касаются различных направлений вызова. Во-первых, вызова однополярности, во-вторых, вызова нового расизма и «социал-дарвинизма». Возможная биполярность на вызов однополярного мира может выстраиваться по двум осям Восток-Запад и Север-Юг. Для нашего исследования наибольший интерес представляет первая ось, так как она разрешает это противоречие, прежде всего в культурологическом плане, тогда как противопоставление Севера и Юга, подразумевает лишь антагонизм имущественного порядка, т.е. бедности и богатства. Однако и противопоставление по первой оси может вызвать сомнение. Основывается оно, прежде всего, на том, что Восток далеко неоднороден, как по экономическому развитию, так и конфессионально. У него отсутствуют институты видимой консолидации подобные НАТО, ЕС, «семерка» на западе. На этом, в частности и зиждется уверенность стратегов Запада, что Восток не способен на какой-либо адекватный ответ на западную тотальную экспансию.

Однако на Востоке, при всей внутренней конфликтности, преобладает другой тип интуиции: противостояние Запад-Восток воспринимается как более значимая, более насыщенная «ценностными и мировоззренческими» смыслами, чем внутренние противоречия в рамках Востока. Однако это не мешает восточным странам вступать в союзы с представителями запада и воевать друг с другом. И все же интуиция восточного единства перед лицом Запада продолжает жить. Данная модель противостояния настоятельно требует нового анализа Востока и, прежде всего, его духовных практик.

Для того чтобы определить сценарий «ответа» необходимы культурологические процедуры. Модернизации через вестернизацию здесь противостоит модернизация через возрождение своих национальных духовных культурных традиций. Ключевыми духовными традициями Востока, которые реально являются ценностными антагонистами Запада и последовательно противостоят ему, по нашему глубокому убеждению, являются Православие и Ислам. Объединение же этих двух мировых религий в вышеуказанном противостоянии с буддизмом, конфуцианством и индуизмом, как это делает А.С. Панарин, необоснованно. Конечно, на первый взгляд может сложиться впечатление, что в целом их ценностная система является культурно позитивной, что может роднить всех их в рамках Востока. Но, сточки зрения, и Православия и Ислама эти религии являются ярким представителями язычества, с которым никакой конструктивный диалог, а тем более сотрудничество со стороны монотеистических религий быть по определению не может. Кроме того, по нашему мнению, можно даже говорить не об антагонизме, а об определенном родстве «старого» язычества Востока, и нового «язычества» Запада. Косвенно это подтверждает широчайшее распространение на западе именно восточных духовных практик, которое совершенно не мешает их носителям быть преданными апологетами Западной идеологии. Ценностный конфликт даже и не возникает. Поэтому в культурологическом аспекте, Восток, как антагониста Запада представляет, исключительно Православие и Ислам, что делает их ближайшими союзниками в отстаивании культурной самобытности народов ими окормляемых. Анализ культурной системы Ислама выходит за рамки нашего исследования. С учетом вышесказанного, мы основной акцент будем делать на православии, и мировоззрении им порождаемом.

Как мы указывали выше, за последние сто лет Россия дважды испытала на себе политические проекты западников, как «левых» большевиков, так и «правых» либералов, которые, каждый по своему пытался «уместить» Россию в рамках Европы. (Евроцентризм даже стал неким «эдиповым комплексом» определенной части русской интеллигенции). Результаты этих экспериментов нам хорошо известны. Но именно они, и их неудачи «открыли дверь в большую историю» для России, где будут решаться не судьбы рыночных реформ, а «судьбы мира». Эта «большая история» будет развертываться в условиях полного идеологического банкротства Запада. В посткоммунистическую эпоху либерализм - это единственное, что осталось в идейном арсенале Запада. Предложить ему больше нечего. Это означает, что иссякание убеждающих возможностей либерализма не оставляет Западу иных средств отношений с «туземной» частью человечества кроме принуждения и насилия. В этих условиях Россия должна осознать себя неотделимой и органической частью Востока, став его центром, и, прежде всего в рамках глобального противостояния, создав, тем самым, реально существующую биполярность в мире. Существовавшая ранее разнополюсность между СССР и Западом носила во многом лишь поверхностный политический характер. Это была конкуренция политических проектов имеющих одну корневую религиозно - философскую систему. Возвращение же России в лоно Востока предполагает и возвращение ее к глубинным православно-духовным традициям, формирующим не только совершенно иной общественно - политический уклад, но и иное мировидение и мироощущение. Об этом России по-своему напоминает с Запада Советник Госдепартамента США С. Хантингтон в нашумевшей книге «Столкновение цивилизаций». В ней Россия рассматривается как «стержневая страна православной цивилизации». Однако, он указывает, что далеко не всецивилизации по своей сути пригодны для «Нового мирового порядка», и предрекает из-за этого цивилизационные конфликты.

Главная из этих цивилизаций у Хантингтона - западная (он ее также называет иудео-христианской, что в нашу эпоху можно перевести как антихристианско - «христианская»), выражением которой является блок НАТО, поэтому даже членство в нем православной Греции и мусульманской Турции в будущем «прекратится или потеряет смысл». Тем более несовместима с НАТО православно-русская цивилизация, и в натовском продвижении на Восток слово «столкновение» следует отнести именно к ней. Хантингтон откровенно пишет: «Конфликт между либеральной демократией и марксизмом-ленинизмом был конфликтом идеологий, которые, несмотря на все различия, хотя бы внешне ставили одни и те же основные цели: свободу, равенство и процветание. Но Россия традиционалистская, авторитарная, националистическая будет стремиться к совершенно иным целям. Западный демократ вполне мог вести интеллектуальный спор с советским марксистом. Но это будет немыслимо с русским традиционалистом. И если русские, перестав быть марксистами, не примут либеральную демократию и начнут вести себя как россияне, а не как западные люди, отношения между Россией и Западом опять могут стать отдаленными и враждебными». 3. Бжезинский также видит «опасность» в «традиционном православии».

На Западе сейчас много рассуждают о, так называемой «вторичной индигенизации» тех народов мира, которые попали ранее в сферу влияния западной цивилизации. Одно время казалось, что эти народы стремительно и окончательно европеизируются. Однако в настоящее время идет совершенно иной процесс возвращения народов к своим традиционно - религиозным корням. По мнению Хантингтона индигенизация есть своего рода декларация культурной независимости от Запада. Она везде происходит под лозунгамипротиводействия вестернизации. Проблема социокультурной идентичности, цивилизационного самоопределения становятся главной для многих народов мира.

Таким образом, Запад готов воспринимать Россию невраждебно, лишь, если она перестанет быть православной, что предлагает нам и «русофил» С. Тэлботт: он сожалеет, что Россия «не сумела воспользоваться такими мировыми процессами, как Ренессанс, Реформация,... Просвещение», и надеется, что «современные «западники» одержат победу над современными «славянофилами»«.

Таким образом, даже без четкого понимания главного смысла прогнозируемого столкновения цивилизаций по линии Восток-Запад, все эти высказывания по-своему выдают его: это будет столкновение сил западного модерна со своим главным противником - «православной цивилизацией» из-за ее «удерживающей» сути, и со стихийно ему сопротивляющимися самобытными силами остального мира. Этот конфликт уже идет и в Палестине, и в Ираке, и в Сербии, и в России.

Это и есть причина «столкновения цивилизаций» как столкновения всемирной бездуховной унифицирующей силы с пока еще сохранившимися национальными культурами. В унификации мира до животного уровня, с доминирующими стимулами «наживы и страха» - залог мирового господства, Запада. Он жизненно заинтересован в устранении из мира конкурентных, то есть духовных ценностей. При этом объединение мира по его плану осуществляется в виде двух этапов, которым разные страны подвергаются в разное время: сначала подлежат разрушению все религиозно и национально крепкие государства - и лишь после этого их объединяют в «общие рынки» в виде денационализированных территорий.

Варианты «ответа» Востока - России, в условиях ужесточения форм Западного вызова предполагают два варианта: либо Россия, активно используя свою традиционную ценностную систему, сможет преобразовать западного потребительского человека изнутри, либо ему предстоит на милитаристский вызов нового колониализма и расизма ответить своим милитаризмом. В условиях, когда политическая бесцеремонность Запада может быть наказуема, он способен демонстрировать гуманистическую модель поведения, когда же угроза отпора не существует он «обнажает свой звериный лик». Поэтому надеяться, что искомая «революция сознания может произойти в «логике убеждения», на данный момент не приходится. Не выстроив новую систему сдержек и противовесов изменить психологию победителей в холодной войне нельзя. Политические же реалии нам говорят о том, что, не имея государства, имеющего мощный политический организм, построенный на основе традиционных ценностей, ни о каком-либо реальном противостоянии Западу говорить невозможно.

Данное положение стало очевидным практически для всех политических сил в России. Это привело к тому, что в подавляющем большинстве политические программы партий и общественных движений самой разной политической ориентации включают в себя различные интерпретации национально - патриотической идеи, которая непременно связывается с доминирующим религиозным мировоззрением России.

Это характерно, прежде всего, для различных партий традиционно-монархической ориентации. Активная работа по возрождению, традиционной русской монархической идеологии связана с деятельностью монархической группы, возникшей еще в начале.80-х годов и включавшей таких писателей и общественных деятелей, как А. Н. Стрижев, А. А. Щедрин, Л. Е. Болотин, В. К. Карпец, А. А. Широпаев, В. К. Демин, И. В. Дьяков и др. В 1987-1988 годах круг монархистов резко расширяется. Русские люди проявляют большой интерес к коренной национальной идеологии. Для них организуются массовые лекции о русских Государях и духоносцах, имевшие большой общественный резонанс (лекторы А. Н. Стрижев, будущий настоятель Сретенского монастыря игумен Тихон (Шевкунов), В. Н. Тростников).

К монархическому кругу примыкал видный русский общественный деятель и публицист В. Н. Осипов, после возвращения из ссылки ставший издавать журнал «Земля». В июле 1988 года по инициативе Осипова возникает новое политическое образование - группа «За духовное и биологическое спасение народа», - которое, хотя открыто и не провозглашало монархические принципы (считая это преждевременным), но вместе с тем во многом основывалось на них.

В декларации группы, в частности, провозглашалось:

«1. Необходимость духовного и биологического спасения народа в условиях общего кризиса современной цивилизации.

2. Восстановление исторического самосознания народа.

3. Разумное использование материальных ресурсов Отечества в целях улучшения благосостояния народа.

4. Защита и восстановление природы, уничтожаемой издержками материально-технического прогресса.

5. Освобождение религиозных и культурно-исторических ценностей народа от давления разрушительных сил.

6. Избавление общества от гнета неподконтрольной, коррумпированной бюрократии, борьба за нравственное очищение госаппарата.

7. Объединение всех патриотических сил, включая представителей Церкви, государства и неформальных групп».

Через год группа перерастает в партию «Христианско-патриотический союз», который в 1990 году получает новое название - союз «Христианское возрождение», придерживающийся в основном монархической идеологии. Предполагалось также через 2-4 года созвать Земский собор для избрания царя. «Идея была такова, - рассказывал впоследствии В. Н. Осипов, - наследников династии Романовых осталось еще достаточно много, и всех их следовало бы призвать на Земский собор». Однако у союза «Христианское возрождение» был свой кандидат из династии Романовых - Тихон Николаевич Куликовский-Романов.

В марте 1989 года создаются сразу же две патриотические организации, инициаторами которых являлись видные активисты Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры А. Г. Кузьмин и М. Ф. Антонов.

По инициативе русского историка, профессора МГУ А. Г. Кузьмина возникает добровольное общество русской культуры «Отечество», которое призвало «всех, разделяющих чувство озабоченности процессами подавления и угасания русской национальной культуры, ведущими в конечном счете к разрушению всего содружества народов, соединенных многовековой историей в границах единого государства... посвятить свои знания, душевные силы и деятельность делу возрождения нашего Общего Дома».

Сотрудник Института мировой экономики и международных отношений М. Ф. Антонов создает Союз духовного возрождения Отечества, поставивший перед собой задачу проведения культурно-просветительских вечеров и лекций. Первое воззвание Союза, написанное лично Антоновым, произвело большое впечатление на патриотическую общественность, выражая самые главные и сокровенные мысли и пожелания русских людей:

В этом же году возникает и ряд других патриотических организаций. Главнейшие из них - Международный фонд славянской письменности и славянских культур, Общественный комитет спасения Волги, Русское патриотическое движение «Отечество» (Ленинград), Союз патриотических организаций Урала и Сибири, патриотическое объединение «Отечество» (Тюмень).

По предложению Товарищества русских художников в сентябре 1989 года представители многих патриотических организаций собираются на Учредительный съезд, образовавший ассоциацию «Объединенный Совет России» и избравший Координационный совет в составе 38 человек от всех организаций - коллективных членов ассоциации и делегатов съезда, в том числе таких общественных деятелей России, как С. Лыкошин, А. Проханов, С. Куняев, В.- Калугин, С. Рыбас, М. Лемешев, Э. Володин, М. Антонов, М. Любомудров, Н. Дорошенко, В. Бондаренко, А. Репетов, Г. Литвинова, С. Кургинян и др.

«Объединенный Совет России» планировался как объединительный политический центр управления и координации всех патриотических сил России в преддверии выборов в Верховный Совет РСФСР и местные органы власти.

Однако настоящего объединения, а тем более совместного управления патриотического движения не получилось. Сразу же проявилась идеологическая несовместимость политических установок разных патриотических организаций, представлявших широкий спектр воззрений - от национал-большевизма (большая часть организаций) до православно-патриотической традиции. Что незамедлило сказаться на степени влияния этих организаций на политическую ситуацию в России. Следствием такой объединительной политики стала практически полная дискредитация монархической идеологии и как серьезную политическую силу в настоящий момент рассматривать ее не имеет смысла. Об этом говорит и количественный состав партий монархического блока. При наличии порядка трехсот организаций, активных членов у них начитывается всего около двух тысяч человек.

В конце девяностых годов образуется общественное движение «Союз православных граждан» под руководством В. Лебедева. В своей программе он пытается отойти от частного и этнического, и как следствие разъединяющего к надэтнической, имперской идее. Делается это, преждевсего с опорой на православную вселенскость. По мнению В. Лебедева «основная причина сегодняшнего бедственного положения -аксеологический, ценностный кризис, отсутствия осознанного основания безусловно существующих ценностей, как следствие - отсутсвие мотивации общенационального действия». Такое обоснование, по его мнению, может дать только Церковь. Рассматривая другие политические проекты патриотической ориентации он выделяет их общую ошибку, а именно « допущение неких принципов привносимых извне, введение новых аксиом в российскую политическую геометрию, а также неумение или нежелание учитывать объективно существующие особенности нашей страны, определенные ее историей, ее генезисом, ее судьбой.».

К этому времени относится и создание общественного движения «Возрождения России». Их политическая платформа, а также программа действий была изложена одним из ее создателей В. Свешниковым. По его мнению для того чтобы поставить и решить труднейшую задачу выхода России из разрушительного состояния системного кризиса, необходимо увидеть всю полноту взаимосвязанных между собою кризисов, энтропийно действующих во всех областях жизни: в экономике (промышленное и сельскохозяйственное производство, хозяйственное управление, финансы, качество жизни народа); государственность, внутренняя и внешняя политика, общественная жизнь (включая ее политическую организацию, отчуждение общества от правящего слоя); нравственная сфера (здесь прежде всего следует отметить глубокий индивидуализм); нравственный, духовный и национальный кризисы.

Выйти из этого обширного, системного и многообразного кризиса может только общество, организованное на основах целостного национального мировоззренческого осознания действительности. С этой целью и было создано народное общественное движение, главной задачей которого является «построение бытия русского народа, общества и государства на основании национальных идеалов и интересов и подлинного народного самосознания».

В. Свешников утверждает, что верным признаком возрождающегося в духовном национальном самосознании народа становится новое качество творчества национальной жизни. Духовный и чистый национализм (без намека на шовинизм) представляет собой длящийся творческий акт жизни народа. В нем открывается творческая мощь и мудрость народа, осознающего свое назначение, готового осуществить свои лучшие чаяния, преодолев все препятствия и уменьшив силу своих пороков. Качество жизни народа определяется национальными идеалами, верно поставленными целями и мировоззренческим содержанием. В национальных интересах может проявиться случайное, временное, наносное, субъективное. Национальные идеалы всегда объективны, первичны. Действительные национальные интересы всегда исходят из национальных идеалов и связаны с ними.

Смысл бытия движения «Возрождение России», всех его членов и его ведущего слоя сводится к слову «служение». «Это братское служение, потому что члены его служат друг другу как братья и всем людям как братьям». Служение имеет целью помочь делу сохранения народа, его целостности и его духа.

Движение «Возрождение России» как цельный организм ставит две основные задачи. Во-первых, консолидация наиболее здоровых сил общества и организация подлинно народной, мировоззренчески верно осуществляемой жизни. И во-вторых, задача реализации общих дел, выстраивающих здоровое общество. Главная цель движения - коренное преобразование общества на основании вечных народных идеалов и целостного мировоззренческого знания. Общество должно быть пронизано мировоззренческими национальными идеалами. Выстроенное на верных мировоззренческих основаниях общество оказывается духовно здоровым. Поэтому конкретной задачей и направлением деятельности Движения является организация «мировоззренческого процесса». Одна из важнейших задач Движения - воспитание новых поколений русских людей в патриотическом и духовном сознании. Необходимо разъяснение основных принципов Движения, его общественной стратегии и тактики. Возрождение России должно учитывать церковный вектор своей деятельности, иначе духовная составляющая его мировоззрения окажется лишь пустой формальностью.

Однако партией, которая в своих программных материалах изложила завершенное видение сегодняшнего соотношения сил, как внутри страны так и в мировом масштабе, а также наиболее внятные политические перспективы традиционной православной идеологии в рамках глобального противостояния Восток-Запад является, по нашему мнению, партия «Евразия». Несомненно, что противостояние славянофилов и западников также имеет в своей основе вышеобозначеное глобальное противоречие. Однако оно носило и носит преимущественно философский, научный характер. Славянофильство, в отличие от Евразийства так и не получило своего политического оформления, и не представлено единой силой, способной активно участвовать в политическом процессе, хотя его, в определенном смысле, и можно рассматривать как предтечу Евразийского движения.

По мнению о. Анатолия Ильина истоки евразийства находятся очень глубоко «поскольку духовным предтечей евразийства можно считать даже Святого благоверного Александра Невского» т.к. он еще в XIII веке сделал «геополитический выбор...в пользу союза Руси и Орды». Иными словами, великий государственный деятель Руси, стоявший у истоков русской государственности, и являющийся одним из образцов православного христианина, в рамках глобального противостояния сделал осмысленный выбор в пользу Востока, и данный выбор был благословлен Православной церковью. Если продолжать логику государственного строительства России, то становится очевидно, что вся идеология Московской Руси как Святой Руси, основная идеологема которой выражена в формуле «Москва - третий Рим», по сути является идеологией евразийства. «С течением веков» меняется не так уж и много, «меняются внешние формы, но основное противостояние остается тем же самым». Поэтому и на сегодняшний день Православная церковь стоит на той позиции, что «евразийская идеология укоренена в православной традиции», и это предопределяет направленность Русской Православной Церкви на всестороннее сотрудничество с партией Евразия, тем более что в ее идеологии есть много параллелей с основами социальной концепции Русской Православной Церкви и, прежде всего, в вопросах глобализации, труда и собственности. Такая позиция Церкви в политической сфере является во многом исключительной, так как ни к одной другой политической силе в стране она не высказывала столь явных симпатий.

Политическая партия Евразия также делает основной идеологический акцент на православном мировоззрении, как базисном для любой евразийской интеграции. Фактически в рамках данного политического течения происходит определенное отождествление «евроазиатства» и «православной цивилизации». Роль православия и как религии оценивается им чрезвычайно высоко, и, прежде всего в деле формирования базисного мировоззрения русского народа и его характера. Национальные культурные черты ничто иное как «православное учение, вошедшее в быт, в плоть и кровь поколений, это христианская нравственность, высокие идеалы Нового

Завета, впитавшиеся в самую основу русской души». По меткому утверждению А.Г. Дугина «православие для нас, русских, - наша матрица, цоколь нашего исторического бытия». Однако, отождествление евразийцами православия исключительно с Востоком иногда подвергается критике со стороны отдельных церковных иерархов. Делается это на том основании, что определенным образом умаляет вселенский характер православия и сужает сферу его приложения до размеров Евразии, а также растворяет ясность и цельность православного церковного вероучения. На эту критику евразийцы утверждают, что в своих политических построениях ни в коем случае не посягают на сферу православной догматики и «полностью остаются под окормлением Русской Православной Церкви и ревностно исповедуют православную веру». Они лишь подчеркивают тот факт, что история и география демонстрируют удивительную преемственность Русского Православия - в его культурно-социальном, этическом, психологическом и политическом планах с цивилизационным вектором, характерным для Востока и его традиций, и напротив, множество противоречий с основными векторами развития цивилизации Запада. И это отнюдь не противоречит Вселенскому измерению Православной Церкви. «Без Русской Православной Церкви, с нашей точки зрения, Евразии просто не может быть. Ее место в Евразии - центрально».

Таким образом, очевидно взаимное тяготение православного мировоззрения и политической партии «Евразия». Фактически посредством выражения своих идей через лигимный политический институт православие может оказывать дополнительное и очень мощное воздействие на формирование политико-правового настоящего и будущего России. Поэтому, исходя из наших исследовательских задач, мы считаем оправданным более подробно остановиться на деятельности именно этой политической силы, в рамках программы которой, на сегодняшний день реализация основных политико-правовых идей православного мировоззрения имеют реальный перспективы, причем как в непосредственном, так и в отдаленном будущем.

Политическую программу партии «Евразия» можно свести к пяти основным принципам, которые образуют несущий каркас политической идеологии неоевразийства. Это научный патриотизм, социальная ориентация, традиционализм, евразийский этнизм и евразийский регионализм.

Евразийский «научный патриотизм» основан на геополитике и основном геополитическом противостоянии атлантизма и евразийства. На этом основании неоевразийцами формулируется проект России как мощной мировой державы. Это требует «стратегического централизма, оперативности, силы, возрождения государственности». По словам А.Г. Дугина это и есть неоевразийский «научный патриотизм». Неоевразийцы принимают вызов глобализации и понимают, либо Россия будет действовать глобально при защите своих интересов, т.е. будет глобальным субъектом, либо она станет объектом, т.е. предметом манипуляции извне и в конечном итоге подпадет под внешнее управление. Россия не может быть региональной державой - у нее только один выбор: либо своя роль в мировой политике, либо исчезновение. Вопрос стоит остро.

Россия сегодня в сложной ситуации, однако, необходимо установить в обществе в обязательном порядке «диктатуру справедливости» т.е. некий обязательный нравственный императив, уходящий корнями глубоко в православное мировоззрение государствообразующего народа. Если обездоленным не может помочь государство, им должны помогать имущие. Неоевразийцы предлагают обложить бизнес социальной рентой. Причем она не должна проходить долгий цикл полного огосударствления. По их мнению, следует связать конкретный бизнес с конкретной социальной средой, в рамках которой он находится. Частный характер предпринимательства должен сочетаться с социальными целями. Это есть «евразийский капитализм». Капитализм с национальной душой и социалистическим лицом. «Это экономика третьего пути».

Сегодня всем очевидно - технический прогресс и эффективность экономики - это одно, а нравственный прогресс - другое. Наращивая технологический потенциал, пропорционально утрачивается потенциал культурный и духовный. В XIX веке казалось, что эти вещи идут параллельно. Оказалось, что «цивилизация как техника противоположна культуре как духовности». Однако прямое противодействие традиции технологическому развитию проиграно. И никакой «новой духовности», «новой нравственности», «новой религии» в таких условиях не появляется и не появится. «Чтобы противостоять этому, необходимо вернуться к нашим духовным корням. Мы утверждаем необходимость обращения к интегральному традиционализму, к основам традиционных конфессий - православия, ислама, буддизма, иудаизма». Неколебимые истины, основы нравственности и духовности - базу обновления и возрождения следует искать именно, по мнению неоевразийцев, там и нигде более. Россия должна быть многоконфессиональной страной, но не светской. Общество должно быть религиозным, духовным, но не единообразным.

Неоевразийцы сторонники так называемого евразийского этнизма, т.е. предоставления этносам политического статуса и политического пространства на более достойной основе. Этническая программа неоевразийства - третий путь между национализмом и космополитизмом. Это союз народов, солидарный евразийский фронт. Центральным народом в евразийском сообществе является русский. Последние столетия именно он был основой евразийской цитадели. «Если мы не пробудим и не возродим русский народ, у евразийства, у Евразии нет будущего. Мы, русские, должныне только возродиться сами, но и сплотить вокруг себя другие братские народы Евразии. По отдельности ни у кого ничего не получится. Только вместе мы способны в страшном новом мире отстоять право на жизнь, язык и культуру».

Неоевразийцы сторонники определенного регионализма. Каждая область, каждый край России имеет свои уникальные черты. Евразийство стремится объединить их не по формальному признаку. Будучи частью великой державы, каждый регион должен иметь свое представительство, свой полновесный голос в Центре.

Несомненно все вышеперечисленные составляющие идеологии партии «Евразия», являющиеся политическим преломлением православного мировоззрения, имеют высокую актуальность, несут в себе серьезный политический потенциал и дают определенную надежду россиянам на более достойное существование. Однако с нашей точки зрения, при определенных политико-правовых обстоятельствах те или иные положения могут входить в противоречие друг с другом, что говорит об определенной непоследовательности теоретиков неоевразийства (это особенно заметно в контексте других программных материалов), что может серьезно повредить в целом весьма позитивному политическому направлению.

Стремление неоевразийцев к возрождению мощной русской государственности на основе, прежде всего православной веры полностью нами разделяется. Образцом государственного устройства ими считается устройство Московской Руси. Этот период называется ими «...высшим подъемом Русской государственности», что также не противоречит позиции автора. Однако, авторам вышеуказанной политической программы необходимо внимательнее присмотреться к государственному устройству Руси Московского периода. Оно представляло собой довольно мощное идеократическое государство, с унитарным территориальным устройством, высочайшей степенью централизации власти (если брать исключительно политико-правовой аспект), без постоянно действующего народного представительства, и без какого бы то ни было представительства национальных меньшинств. Но тогда каким образом сочетать этот политико-правовой образец и положения программы о евразийском этнизме и регионализме, вплоть до создания евразийской федерации со всяческим усилением «прав народов». Эти положения фактически находятся в очень серьезном противоречии, а точнее смешаны уровни их разрешения. В Московской Руси вопрос об отношении к иноплеменникам разрешался исключительно в сфере религиозно-духовной, сформированной на основе православного вероучения. Это касалось абсолютно всех православных от крестьянина до государя. И решался он на основе незыблемых норм милосердия, любви и жертвенности, как и подобает истинным христианам. Переводить же решение данного вопроса исключительно в политико-правовую сферу серьезнейшая ошибка, которая всегда приводит не к объединению в совместном служении на общее благо, а к тотальному политическому соперничеству и как итог к развалу государства.

Совершенно не учтена социальная философия Московского царства, которая рассматривала Русь как общее достояние всех народов на ней проживающих, что в итоге и создавало основу для истинного евразийского государственного творчества. Кроме того, традиция этнических политических представительств в высших органах государственной власти и управления, а также федерирование государственной территории является «изобретением», так нелюбимым евразийцами Запада. На традиционном Востоке таких форм политического устройства просто не было, а в очередной раз переносить политико-правовую форму из одного культурного контекста в другой, значит совершить старую ошибку. Не надо забывать, что «начала цивилизации одного культурно-исторического типа не передаются народам другого типа». Об этом А.Г. Дугин вспоминает несколько позже, и в этом же документе утверждает, что «для России-Евразии копирование норм европейской «либеральной демократии» бессмысленно, невозможно и вредно». Детальное исследование вопроса территориального устройства России выходит за рамки нашего исследования, тем более, что ему посвящен целый ряд работ выдающегося русского теоретика права и государства И.А. Ильина.

Политическую платформу партии «Евразия» составляют учения об идеократии, евразийским отборе и демотии. По их мнению, государство, общество, народ, каждый конкретный человек должен служить высшей духовной цели. «Материальные условия земного существования не могут и не должны быть самоцелью. Богатство и процветание, сильная государственность и эффективное хозяйство, мощная армия и развитая промышленность должны быть средством достижения высших идеалов». Смысл государству и нации придает только существование «идеи-правительницы». Политический строй, предполагающий постановку «идеи-правительницы» в качестве высшей ценности, евразийцы назвали «идеократией». «Россия всегда мыслилась как Святая Русь, как держава, исполняющая особую историческую миссию».

Однако, авторы совершенно проигнорировали реально существовавшую православную идею Святой Руси, а предложили идею в виде «евразийского мировоззрения». Если сохранять и всячески поддерживать как того желают евразийцы традиционные конфессии, и, прежде всего православие, то каким образом предполагается истинно верующего православного или мусульманина заставить служить идее имеющей чисто утилитарное назначение земного (геополитического) противостояния и не имеющую продолжение в вечности.

Неоевразийцы совершенно верно подметили, что в основе России лежит идея служения, но они как-то упустили глубинную, метафизическую ее суть. Основная идея России идея именно религиозная и именно православная. И это как никто понял глубоко верующий мусульманин Шейх-уль-Ислам, Верховный муфтий Центрального Духовного Управления Мусульман Талгат Таджуддин «...мы неустанно повторяем: «Да, наша Родина, наша Отчизна - это святая Русь.». И далее он напоминает неоевразийцам, что « историческая истина состоит в том, что евразийскую идеология выработали и сформулировали русские мыслители православной державной ориентации. С самого начала это была идея державности и патриотизма: Российская Национальная Идея, основанная на православии, народности и сильной государственной власти».

Неоевразийцы, предложив идею в виде «евразийского мировоззрения», в сфере религиозной предлагают «интегральный традиционализм». Он в равной степени обращен к совершенно разным культурным системам и смешивая их в одном «котле», предполагают в дальнейшем черпать из него «непоколебимые истинны, основы нравственности и духовности.», которые, по, всей видимости, с точки зрения А.Г. Дугина, обладают некой универсальностью. По нашему глубокому убеждению это одна из самых серьезнейших ошибок неоевразийства, способная свести на нет любые политико-правовые проекты политической партии «Евразия». (Фактически определенным образом повторяется ошибка А.С. Панарина). Мы, весьма положительно оценивая духовное сосуществование и сотрудничество Православия и Ислама, являющихся самыми ближайшими союзниками в противостоянии духовной агрессии Запада, с большим сомнением относимся к возможности конструктивного диалога между ними и Буддизмом с Иудаизмом. Что же касается Иудаизма, мы, не вдаваясь в глубокий анализ, лишь выскажем несколько соображений, а именно:

Каким образом можно совмещать ценностные системы Православия и Иудаизма, когда они имеют глубокие, взаимоисключающие противоречия. Иудаизм это фактически полное отрицание Христианства, и, прежде всего, его самой консервативной части - Православия.

Каким образом на основе столь глубоких противоречий можно конструктивно сотрудничать в политико-правовой сфере. Иудейское мировоззрение порождает иной политический проект, который невозможно совместить с православно-русским.

Необходимо учитывать, что Иудаизм во многом является духовным источником того явления, которое мы называем Запад.

Кроме того, мы не согласны с тем, что Иудаизм для России традиционен. Скорее он традиционный и самый главный оппонент православно-русского мировоззрения и государственности им порожденной.

Об отношении же между традиционным исламом и иудаизмом достаточно красноречиво говорит непрекращающаяся война на ближнем востоке, которая ярко иллюстрирует перспективы политико-правового сотрудничества с Иудаизмом.

Такая религиозно-культурологическая неразборчивость вождей неоевразийства тем более вызывает удивление, что многие положения своей теории они базируют на творческом наследии Л.Н. Гумилева, которому в таком качестве посвящен целый раздел в «Обзоре евразийской идеологии». К основным моментам теории Л.Н. Гумилева, которые были взяты «на вооружение» неоевразийцами относятся:

Теория «пассионарности» как развития евразийского идеализма;

Фиксация научного внимания на протоистории «кочевых империй» Востока и открытие колоссального этнического и культурного наследия автохтонов Древней Евразии;

Развитие тюркофильского подхода в теории «этнической комплиментарности».

Все эти открытия Л.Н. Гумилева чрезвычайно интересны, однако, как видно из вышеперечисленного, неоевразийцы явно отдают предпочтение этнической составляющей теории Л.Н. Гумилева, совершенно игнорируя его культурологические исследования, изложенные в части девятой его труда «Этногинез и биосфера земли» под названием «Этногинез и культура», что приводит к искаженному пониманию всей его теории и к вышеуказанным фактическим ошибкам.

О религиозной обусловленности реального евразийского государственного строительства говорит и так называемый евразийский отбор, который осуществляется на основании особой этики, сформированной, прежде всего нормами религии. Это этика «коллективной ответственности, бескорыстия, взаимопомощи, аскетизма, воли, выносливости, беспрекословного подчинения начальству. Правящий класс Евразии формировался на основе коллективизма, аскетизма, воинских добродетелей, строгой иерархии».

Представляет большой интерес евразийская трактовка народовластия в виде не демократии, а «демотии». По мнению неоевразийцев Западная демократия сложилась в специфических условиях древних Афин и через много веков островной Англии. Эта демократия отражает специфические характеристики европейского «месторазвития», а потому не является универсальным мерилом. Иные «месторазвития» предполагают иные формы соучастия народов в политическом управлении; все они различаются как по формальным, так и по сущностным признакам. Соучастие народа России в политическом управлении они называют «демотия», от греческого демос» - «народ». Это соучастие не отвергает иерархии, не должно быть формализовано в партийно-парламентских структурах. «Демотия» предполагает систему земских советов, уездных и национальных (в случае малых народов) представительств. «Демотия» развивается на основах общинного самоуправления, крестьянского «мира». «Пример «демотии» -• выборность настоятеля Церкви прихожанами в Московской Руси».

В целом, верно трактуя уникальный политический режим Московского царства, неоевразийцы в качестве примера приводят, почему-то выборы церковных иерархов, не имеющих непосредственного отношения к политико-правовой деятельности. Между тем в Московской Руси не только существовал, но и весьма активно работал около ста лет, высший орган всесословного представительства - Земский Собор. Этот орган успешно разрешал наиболее сложные политико-правовые задачи государственной жизни. Среди которых были вопросы войны и мира - 1566г., 1579г.; вопросы устройства высших органов государственной власти, а именно избрание русских самодержцев - 1564г., 1584г., 1598г., 1613г.; принятия нормативно-правовых актов - 1547г., 1649г. Фактически Земские Соборы определили судьбу России на сотни лет вперед: политическую в 1613 году, избрав Романовых на Русский престол; правовую в 1649 году, приняв Соборное Уложение 1649 года, которое замечательно иллюстрирует правовую дееспособность Земского Собора, сумевшего провести сложнейшую кодификационную работу и принять документ, содержащий 967 статей, разделенных на 25 глав. Ни один представительный орган, существовавший в то время в Европе, и еще долгое время после не в силах бел принять подобного рода нормативно-правовой акт. Соборное Уложение 1649 г. было столь качественным нормативно-правовым актом, что оно оставалось основным источником права России на протяжении, почти двух столетий.

Необходимо указать, что политический режим «демотии» Московского царства, проистекал лишь из одного источника, который питал все «здание» идеократической Русской государственности - Православия. Поэтому, мы считаем, что неоевразийцам необходимо быть строго последовательными и если в качестве политико-правового образца, как мы указывали выше, избрана Московская Русь, то необходимо прямо и твердо заявить, что единственной идеей - правительницей в тот период являлась идея религиозная, идея Православная. Ни о какой-либо другой идее в то время не может быть и речи, а тем более об «интегральной». Из данного положения с необходимостью проистекает вывод, об однозначной приоритетности православия и мировоззрения им порождаемого в евразийском политическом творчестве, как в настоящем, так и в будущем. Это подтверждается и мнением классиков евразийства, утверждавших, что «православие основа евразийской идеологии». Евразия ими понималась как «особая симфонически-личная индивидуализация Православной Церкви и культуры», она представлялась «как возглавляемый Россией особый культурный мир...» и «историю России...надо понимать как историю рождения, становления и развития Православной Русской Церкви, которая и есть симфонически - личное бытие евразийско-русской культуры и высшая форма этого бытия».

Искажение принципа базисности православного мировоззрения, либосведения его лишь до уровня философского учения составляющего часть «интегральной идеологии» евразийства неизбежно приведет к превалированию позитивно-правовых методов регулирования всех политико-правовых проблем государственного строительства новой России - Евразии. Однако вся история России, и особенно история советская и постсоветская доказывает, что существует целый ряд проблем, которые таким способом разрешить невозможно. К ним относится вопрос реальной ответственности власти за народ и перед народом, вопрос установления истинного правопорядка в государстве, который соблюдается «не за страх, а за совесть», а также вопрос межнациональных взаимоотношений. Вопрос межнациональных взаимоотношений в России разрешался, прежде всего, именно религиозными православными регуляторами потому, что « Православие отличалось удивительной терпимостью..., было абсолютно чуждо какой либо агрессивности.... Хотя... долго говорили и внушали, что царская Россия была тюрьмой народов, но в этой царской России во время самодержавия были и мусульманские полки, и имамы в этих полках. И в российских законах были статьи, которые учитывали и законоположения шариата и никогда в то время того, что сейчас происходит, не получалось бы». Таким образом, на основе православной религиозной идеи служения общему благу, которая по сути является идеей соборности, фактически снимались межнациональные проблемы в России.

Мы хотели бы остановиться еще на одном вопросе, который теоретики политической партии «Евразия» обходят стороной. Он касается конкретной политической формы, в которую они предполагают «облечь» Россию -Евразию. В очередной раз мы обратимся к теоретическому наследию классиков Евразийской мысли. Судить о предпочтениях в данной области евразийцев можно по системе их политико-правовых и духовных приоритетов. Таковыми образцами являются в сфере государственного устройства Русь московского периода, а в сфере государственной идеологии Православие. Таковое сочетание неизбежно приводит нас к выводу, что если партия «Евразия» будет последовательна, то она неизбежно придет к необходимости восстанавливать Русское Православно Самодержавие, в его классической форме как высшую форму демотии,. Как указывается в коллективной монографии первых евразийцев, написанной в 1926 году «...демотическим может быть, во всяком случае, русское царство», которую они однозначно причисляют к «наилучшей форме государственного единства Евразии», что полностью нами разделяется.

По мнению Н.С. Трубецкого русская государственность покоилась на прочном религиозно-бытовом основании. В быте и культуре не было ничего морально или религиозно безразличного. Эту целостную систему он называет «бытовым исповедничеством». Органическую часть этого бытового исповедничества «составляла и государственная идеология, которая была неотделима от религиозного миросозерцания. Во главе государства эта идеология поставила царя». Таким образом, неразрывно связывается православное мировоззрение и самодержавная монархия, что далее подтверждается Н.С. Трубецким, который утверждает, что «русская государственность и верховная власть русского царя покоились на идеологии, неразрывно связанны с православным религиозным миросозерцанием». Поэтому мы считаем, что вышеуказанное сочетание политико-правовых и духовно-идеологических приоритетов евразийского движения серьезно тяготеют к весьма определенным формам политической организации общества.

Осознание этого факта все больше проникает в круги ответственно мыслящей национальной интеллигенции. Так, главный редактор журнала «Москва» Л. Бородин указал, что одним из основных средств укрепления России является «возрождение государственного сознания «титульного» народа России», без чего «ей, России, уготован развал со всеми вытекающими отсюда последствиями». Единственным же «несомненным ориентиром...в отстраивании нового Государственного Дома» он назвал православие. Александр Казин, считает, что «Во-первых, Россия - это восточно-христианская евразийская цивилизация. Христианская этика святости и жертвы определяет настоящее и будущее России в большей степени, чем это представляется иноземному профаническому наблюдателю. Формирование государства в таких условиях может быть реально ориентировано только на иерархическую организацию, в которой народ внутренне связан с православной верой и основанной на ней монархической державностью власти. Во-вторых, государственность как таковая - это организованная воля к власти, соотнесенная с истиной и благом. По-русски это называется правдой. В России государственность всегда была связана с идеей Православного Царства, даже в извращенной форме - Советской власти».

Единственную возможность избежать «дальнейшего усиления хаоса и гибели России как государства, а русского народа как народа с определенной духовной, этнической целостностью,- по мнению В. Жукова, - является немедленное возвращение страны на путь ее естественного, закономерного и самобытного развития».

Таким образом, можно смело утверждать, что национально-религиозные идеи лежавшие в основе государственного строительства России на протяжении тысячи лет, являются исключительно востребованными в настоящее время. Однако успех их реализации в конкретных политико-правовых проектах во многом зависит от того насколько последовательны и бескомпромиссны будут их воплотители, и насколько они будут учитывать, и уважать опыт державного строительства нашего Отечества. Возрождение Великодержавной России неизбежно. Этот факт вполне очевиден. Только одни ждут этого момента с надеждой, а другие со страхом, ибо это означает конец их надеждам, надеждам на глобальное мировое господство и на «конец нашей истории».

АВТОР: Федорченко Е.Н.