Информационная политика в освещении миграционных процессов: историко-политологический анализ
Обращаясь к историческому аспекту формирования государственной информационной политики в России можно утверждать, что государственная политика в области миграции населения, имеющая информационное сопровождение, проводилась в нашей стране со времени первых официально зафиксированных массовых перемещений населения. Во многом это связано с возникновением и распространением печатных средств массовой информации. С самого начала XIX века и до 1861 года широкомасштабные переселения могли происходить только из среды бывших государственных крестьян, имевших право на передвижение, в отличие от помещичьих, прикрепленных к земле. Наряду с переселением на Кавказ государственных крестьян сюда стихийно направлялся поток беглых крестьян. Несмотря на не столь широкие размеры, эти движения были замечены правительством, которое сочло необходимым регулировать их, содействовать развитию дружеских связей как между коренными народами Северного Кавказа, так и с русскими: они перенимали друг у друга многие обычаи, связанные с бытом, налаживали взаимовыгодные торговые отношения.
Первые проявления государственной политики в сфере миграции можно обнаружить в ее информационной составляющей. Как отмечал в 1885 году В.Н. Григорьев, «пятьдесят лет назад, по рассказам крестьян Раненбургского и Данковского уездов, был «кличь от правительства на вольные земли». Он же указывал на то, что еще во времена крепостного права крестьяне Шерементьевской волости ходили в Ставропольскую губернию пильщиками и гуртовщиками. Основной же причиной этого он считал распространение информации о «привольном житье тех мест».
Кстати, как «наклик» на переселение в Сальский округ был воспринят «отбор земель у донских калмыков» в 80-е гг. XIX в., чему во многом поспособствовали слухи о выставленной в волостных правлениях «бумаге», о каком-то «царском указе», приглашавшем к переселению.
В тот же период, по утверждению С.В. Рязанцева, в работах Е. Равенштейна появилось первое определение миграции - «постоянное или временное изменение местожительства человека».
Позднее государство, уже при ориентированной на определенные территории политике и участившихся случаях неудачного переселения, изменило тактику. Информационная политика была скорректирована. Важную роль стали играть другие средства коммуникации. Переселенцам рекомендовалось отсылать родственникам письма, рисующие яркими и заманчивыми красками места своего нового жительства, удовлетворяющие «излюбленному идеалу своих земляков: «паши, где хочешь, коси, сколько хочешь» - слухи об этом, даже при «недружелюбном отношении крестьян к отходу на сторону», подвигали большое количество крестьян на миграцию. Причем местные администрации, ранее всячески задерживавшие крестьян, в тот период не только провоцировали эти слухи, но и «указывали путь, каким можно обходить закон». Указанный метод применялся и в Сибири: «Сильнейшим стимулом к переселению являются слухи о выдаваемых переселенцам денежных пособиях и иных видах правительственной помощи - слухи, передающие действительность, обыкновенно, в крайне преувеличенном, нередко даже совершенно извращенном виде.
Так, преувеличенными слухами о помощи, оказываемой переселенцам на средства Комитета Сибирской железной дороги, и о предоставляемых им льготах в значительной мере объясняются те внушительные размеры (210 тысяч вместо прежних 60-80 тыс. человек в год), которых достигло в 1886 году сибирское переселение».
Немного ранее и на юге войсковое начальство изменило свое отношение и признало «нужным ходатайствовать о допущении водворения иногородних в казачьих станицах в интересах самого войска». Политика здешних мест прослеживается и в «Отношении командующего Кавказской армией генерал адъютанта князя Орбелиани управляющему Военным министерством относительно возвращающихся из Турции переселенцев»: «Одною из причин общего стремления горцев к возвращению в наши пределы служит распространившийся между ними слух, что русское правительство всем возвращающимся дает деньги и медали». Тогда, по казачьему обычаю, «на кругу» все выбирали атамана, судью, казначея, писаря, но в тоже время уже проявлялось негативное отношение к пришлым: казаки считали себя коренными жителями станиц, а к приезжим относились с презрением и называли их «хохлами» и «кацапами».
Непосредственно в Ставропольскую губернию переселение из Харьковской и губерний на реке Хопер началось в 1784 году, то есть спустя шесть лет (в 1778 г.) после прихода казаков во главе с полковником Кононом Устиновым. По имени его детей были названы первые станицы, образованные хоперцами: Михайловка, Марьевка и Надежда. Первыми переселенцами были сложены песни и пословицы, в которых не слышно жалоб, не поется о горькой участи пришедших, не поносится имя полковника, что способствовало привлечению на Ставрополье новых людей.
В то же время «политика пропаганды переселения», как отмечает один из виднейших исследователей миграции начала XX века А.А. Кауфман, вызвала массовые потоки «ходоков» в Сибирь. Как методы этой пропаганды он выделял все, кроме запрещений и принуждений: «ходачество, распространение среди народа правильных сведений об условиях устройства и обзаведения на новых местах» и т.д. Хотя там же он утверждал, что эта новейшая политика была ошибочной и что за внезапным резким приливом последует не менее резкий отлив, что за усиленным переселением последуют неисчислимые беды и затруднения». Однако это были отдельные явления.
С момента научного выделения в качестве особого феномена миграция чаще всего рассматривалась в каком-либо контексте - экономическом, социальном, историческом, культурном, демографическом или этническом.
Первые публикации, претендующие на научность, посвященные вопросам миграции, появились в российской периодике в журналах «Вестник Европы», «Русская мысль», «Северный вестник» в середине семидесятых годов XIX века. Авторы таких материалов рассматривали миграционные процессы с точки зрения хозяйственного освоения пустующих, окраинных и вновь приобретенных земель Российской империи.
Позднее, в 1897 г., создание Переселенческого управления увеличило количество материалов на эту тему в средствах массовой информации. Однако они по-прежнему проводили политику, целью которой была агитация населения к организованному продвижению населения на восток страны. Лишь после 1905 года, когда Переселенческое управление разрослось в большое учреждение, ставшее своего рода «министерством по делам колоний», появилась потребность освещать в прессе различные стороны миграционных процессов с позиций общественно-политического и социально-экономического значения. Именно для этого в 1907 году был основан периодический сборник «Вопросы колонизации». Редакция этого журнала считала, что «при взаимном содействии и работе народного представительства, правительственных и общественных сил и печати, колонизация наших общих, но безлюдных окраин займет надлежащее место среди народнохозяйственных мероприятий, диктуемых задачами внутренней экономической политики». Именно с этого периода мы можем говорить, что государственная политика в сфере миграции получала те направления, которые соответствовали общей стратегии развития государства.
Период революций прошел в России без официально проводимой государством политики передвижения. Однако проблемы, возникшие в связи с войной и самими революциями, регулировались идеологическими направлениями «лидеров мнений» того периода, которые и побуждали массы к передвижению как на территории страны, так и за ее пределы. Одним из немногих элементов информационной политики, активно проводившейся в те годы, была политика пропаганды.
Двадцатые годы прошлого века можно назвать вторым этапом формирования государственной информационной политики. По определению виднейшего исследователя миграции Б.С. Хорева, его характеризуют как «период опережающего отражения действительности» Возвращение к мирной жизни, развитие Советского государства и общее изменение всей системы государственного и политического устройства требовало создания национальной идеологии. Ее формирование было напрямую связано с градостроительной концепцией и подчинено основной идее, выдвинутой в то время, - идеалу создания всесторонне развитой личности. Ощущение защищенности, побуждаемое лозунгами коллективизма, радость человеческого общения были одними из целей доктрин в годы первой пятилетки.
Отметим, что развитие градостроительной сферы связано также и с резко возросшей в те годы миграцией сельского населения в города, где стала активно развиваться промышленность. Тогда концепции формирования расселения были выдвинуты философами, социологами и экономистами, «нередко воспитайными на идеях русского социального утопизма». Возможно, благодаря им начиная с двадцатых годов миграционная проблематика изучалась с методологической точки зрения. С.Г. Сухомлин, М.В. Птуха, Ю.А. Корчак-Чепурковский, С.А. Томилин, С.А. Новосельский, A.M. Мерков, Б.Я. Смуле-вич, А.Я. Боярский, Б.И. Урланис и многие другие советские ученые закладывали один практически идентичный принцип, через который они рассматривали миграцию. Суть его заключалась в следующем: народонаселение в целом, а также отдельные демографические процессы - это открытые социальные системы в их неразрывной «диалектической связи с изменениями социально-экологических условий жизни общества». Они отмечали, что именно связи с социально-экономическими условиями являются системообразующими в системе «народонаселение» и определяют течение всех демографических процессов.
Коммунистическая партия под влиянием этих идей и уже начавшая диктовать содержание газет, издавала и постановления о публикациях по вопросам агитации к переселению в различные населенные пункты.
В СССР в 60-80-е гг. было широко распространено мнение, что депортации имели место в основном в 30-40-е гг. и были связаны исключительно с переселением когорт населения, а затем и целых народов нерусской национальности. Однако появившаяся после начала перестройки возможность доступа к документам, хранившимся под грифом «совершенно секретно», позволяет более глубоко и всесторонне увидеть эти события. Как свидетельствуют проанализированные документы, в двадцатых годах XX века русских также выселяли и переселяли в административном порядке; порой, правда, за «добросовестную работу» решением самых высоких инстанций их снимали с «учета спецпереселенцев», отменяли «особый режим». Информационная политика этой сферы переселения того периода проводилась с акцентом на нежелательности проживания на определенных территориях и деклассированное казачьего сословия.
Концом второго периода мы будем считать рубеж 20 - 30-х годов, когда в широкой печати была развернута дискуссия о «социальном расселении». Поводом для нее послужил выход в свет в 1929 году брошюры «Города будущего и организация социалистического быта», написанная известным экономистом Л. Сабсовичем. На этом этапе дискуссия велась не только о социальном расселении, но и о роли миграций в жизни общества, страны. Говоря конкретнее, обсуждение проблем размещения населения по территории страны происходило одновременно с осознанием основного механизма перераспределительной миграционной подвижности населения. Причем не следует забывать, что миграционная подвижность населения того периода была во многом связана с созданием или укрупнением новых государственных образований: краев, областей, отдельных городов и сельских поселений. Вместе с созданием этих территориальных единиц, соответственно, происходила трансформация информационного пространства и информация получала более централизованный и упорядоченный вид, что, в свою очередь, облегчало проведение единой государственной информационной политики в сфере миграции.
Все это происходило на фоне постепенного становления сталинской концепции развития действительности как господствующей идейной силы. Средствами политико-административного регулирования (давления) она была навязана значительной части публицистов. Сознание населения организовывалось в духе понятия об усилении классовой борьбы, получившего свое развитие из мысли В.И. Ленина о полном уничтожении классов, отмене частной собственности на средства производства, уничтожении разницы между городом и деревней. Как отмечает В.В. Перхин, «историки не без оснований считают, что к началу тридцатых годов сложилась система «казарменного социализма», восходящая к марксистскому понятию «казарменный коммунизм», родственному по своему смыслу формуле А.Н. Толстого: «новая военная система». Ее черты те же: аскетизм в удовлетворении человеческих потребностей, отношение к человеку как к слепому орудию государственной воли, отрицание частной собственности как отрицание прав человека, нивелирование человеческой личности». Сам человек становился бездушным автоматом, подчиняющимся воле власть имущих, а политика переселений проводилась без учета желаний и потребностей людей.
В тридцатых годах (третий период) непосредственно в области регулирования миграционных процессов Советским государством был сделан первый шаг. Им стало ограничение численности населения Москвы и Ленинграда. Суть такой политики заключалась в уменьшении инвестиций в центры. Однако одновременно использовались и исключительно недемократические формы принудительных запретов на переселение людей, получивших название «ограничения в прописке».
В науке с начала 30-х годов прекратилось изучение миграции населения, произошла так сказать «утрата» или изменение термина «миграция». Миграция в истинном понимании выпала из справочной литературы. Ее не было и во втором издании Большой советской энциклопедии, осуществленном в 1954 году. Лишь в третьем издании МСЭ (1959 г.) и Краткой географической энциклопедии (1961 г.) термин «миграция» был восстановлен в интерпретации (как именно) В.В. Покшишевского.
Вторая половина тридцатых годов становится исторически значимой для формирования государственной информационной политики в сфере миграции. Тогда, как отмечает Б.С. Хорев, «исследователи обратились к анализу действительных процессов и активно участвовали в накоплении информации и решении тех или иных практических проблем развития городов». Одновременно разворачивалась пропаганда насилия. Его применение оправдывалось тем, что «насилие служит делу создания новой жизни». Так, К.Б. Радек в 1935 году призывал «всех выселять!», поддерживая репрессии после убийства С.М. Кирова, считал нормой «многочисленные ошибки и несправедливости», тема оправдания насилия была ключевой в публицистике того периода.
В газетах того времени публиковались решения партии, крайкомов и других административно-руководящих органов. Так, в газете «Молот» было помещено решение крайкома партии о «выселении злостных саботажников стан.
Уманской, а также о роспуске колхоза «Блюхер» под лозунгом мобилизации всей парторганизации, а также преданного делу партии актива на зверский нажим для окончательного разгрома кулачества, контрреволюционного элемента и завершением годового плана в окончательный срок, установленный крайкомом партии».
Подобные сообщения проходили на фоне активной работы «лучших колхозников, показавших себя в борьбе за укрепление колхозов против кулака и его агентуры», близких партии, умеющих защищать интересы рабоче-крестьянского государства, отобранных для систематической пропаганды в борьбе с антиобщественными элементами. Они разворачивали широкую политическую работу среди колхозных масс.
Последовавший за этим период репрессий надолго остановил процесс развития теоретической мысли в области миграции. Еще в двадцатых - начале тридцатых годов XX века Н. Бухарин утверждал, что «трагедия угнетенных превращается в трагедию угнетателей». Однако в тридцатые годы эта мысль получила иное звучание. Теперь речь шла «о героике борьбы со «старой деревней», когда десятки кулаков были выкорчеваны из своих насиженных гнезд» и «захлопнулись тяжелые кованые двери в кулацкое царство».
Одновременно с этим участники мероприятий по выселению получали не только слова одобрения, но и ордена и медали. Так, только на территории Северного Кавказа в выселении чеченцев, ингушей, карачаевцев, калмыков и балкарцев участвовало 19 тысяч работников НКВД, НКГБ, и «Смерш» и до 100 тысяч офицеров и бойцов войск НКВД.
В годы Великой Отечественной войны (четвертый период) миграция населения проходила как «кратковременное перемещение населения в порядке организованной и неорганизованной» эвакуации.
В государственную информационную политику впервые активно были включены средства массовой информации. В газетах периодически публиковались пропагандистские материал, которые поддерживали дух населения. Их целью была демонстрация того, как быстро можно возвести огромный завод за 25 дней (Комсомольская правда. 13. 12. 1941. С. 3). Также они настраивали людей на то, что, хотя «Многим из них пришлось пройти сотни километров. Многое пережито. Но эти люди не похожи на тех угрюмых, растерянных беженцев, к которым привыкла Европа за последние годы. Нет, это не беженцы. Это люди, совершающие временный отход для того, чтобы вернуться в свои города и села с победой» (Комсомольская правда 18. 07. 1941. С. 2). Вообще частота таких публикаций во второй половине 1941 года в центральной прессе была один материал раз в неделю - десять дней. Хотя сам Совет по эвакуации был создан Полит Бюро ЦК 24 июня (его председателем был Н.М. Шверник). Соответственно, мы можем утверждать: информационная политика проводилась в тот период активно, при постоянном участии как средств массовой информации, так и государственных органов.
Одновременно шел процесс внедрения в умы населения мысли об изменниках чеченцах, ингушах, поволжских немцах, калмыках и других. Инициаторами появления материалов об этом исключительно выступали партийные и советские органы и органы НКВД СССР.
Сразу же после войны заметно повысился интерес к изучению миграционного процесса, что во многом связано с тем, что во второй половине 50-х - первой половине 60-х годов (начало пятого периода) стали проявляться негативные явления в миграции населения Сибири и Дальнего Востока: быстрые темпы социальной модернизации и связанный с ними резкий рост урбанизации как направление в градостроительстве, утверждающее необходимость создания городов-гигантов, в послевоенный период породили новые активные миграционные процессы.
В 1954 году в Советском Союзе началось освоение целинных и залежных земель. На призыв Коммунистической партии во главе с Н.С. Хрущевым и Советского правительства попробовать себя в этом деле откликнулось много молодежи, как говорится, «комсомол ответил: «Есть». По радио транслировались музыкальные передачи, в которых звучали патриотические песни, например, «Едут новоселы» и многие другие. По воспоминаниям одной из участниц этого движения, «эти песни будоражили сердце. Душа радовалась, волновалась, и мне также хотелось быть причастной к тем великим преобразованиям, которые свершались в сельском хозяйстве». («Это была лучшая часть нашей жизни» Вестник Прикумья. 30.04.2003. С.2.).
В 50-60-е гг. тысячи жителей северокавказского региона переселились из горных районов на равнину, из маленьких населенных пунктов в более крупные, из местных центров и деревень в другие города, районы Советского Союза, преимущественно крупные, в том числе и в Москву.
В конце этого периода впервые в послевоенной литературе были сформулированы все возможные варианты определений миграции.
Пятидесятые и шестидесятые годы в связи с организацией совнархозов стали отражением объективного требования учета не только и не столько общегосударственных интересов, которым отвечали более всего отраслевые методы управления на первых этапах развития нашей страны, сколько возвратом к учету конкретных условий труда и быта для всех трудящихся.
С наступившим во второй половине 60-х годов и продолжавшимся до середины 70-х возвратом к изучению миграции населения связано появление большого количества определений этого явления и попыток его классификации. Активизация изучения миграции привела к применению множества различных терминов. Сама миграция стала изучаться как территориальное, географическое, пространственное, экономическое явление. Постановка задачи управления миграционными процессами и более рационального использования трудовых ресурсов обусловила значительный рост объема исследований по вопросам миграционного движения. Они проходили на фоне определенного улучшения «информационного дела (проведения переписей 1959 и 1970 гг.), публикации материалов текущего учета миграции с 1968 года», в том числе в журнале «Вестник статистики».
Активная пропаганда переселения в средствах массовой информации в тот период может быть проиллюстрирована на примере переселения казаков-некрасовцев на историческую родину в 1962 году. Ехали они из Турции в Россию не потому, что надеялись жить лучше, богаче. «Очень на родину тянуло, мы же - русские», - говорили переселенцы. Их предки, донские казаки, под предводительством Кондратия Булавина, поднявшиеся на крестьянско-казачье восстание (1707 - 1710 годы) против помещичьей тирании, спасаясь от расправы после подавления восстания, покинули родные земли и поселились в Турции. Несколько поколений казаков родилось и умерло на чужбине с неистовою верою: не они, так внуки, правнуки вернутся в Россию. Такой наказ они получили от атамана Игнатия Федоровича Некрасова, который увел своих соплеменников от репрессий царского правительства к турецким берегам. Некрасовцев встречали чуть ли не всем Прикумском. Сразу же по прибытии поезда на перроне вокзала был проведен митинг. С приветственными речами выступили руководители Прикумского и Левокумского районов и хозяйств, принимающих переселенцев. Ответную речью произнес избранный казаками-некрасовцами в Турции руководитель по переселению в Россию Василий Порфирьевич Саничев.
«Пока подавали машины и перегружали вещи, прикумчане повели часть переселенцев по городу. «К сожалению, сейчас трудно установить, накормили-напоили казаков с дороги или нет, - сведений на этот счет не сохранилось. Но вот идеологическая работа была проведена блестяще, поскольку переселение было вопросом политическим», - пишет в музейных записках первый директор Буденновского городского краеведческого музея И.Г. Шакун». (Возвращение с чужбины Вестник Прикумья. 20.10. 2004. С. 2.)
«Холодная» война была в разгаре, осложнилась обстановка на Кубе. До серьезного политического кризиса, чуть не разрешившегося уже не «холодной», а ядерной войной, оставалось меньше года; и переселение тысячи некрасовцев в СССР в противовес переселению семнадцати некрасовцев в США было одной из успешных, хоть и небольших политических побед Советского Союза. Ход переселения широко освещался в центральной и региональной прессе.
Заметим, что в послевоенные годы советского времени заметно снизилась доля общественно-организованных переселений и возросла доля миграций, осуществляемых самостоятельно. Однако появилась и новая форма организованных миграций - формирование в крупных городах, в союзных республиках специальных отрядов добровольцев, направляемых на наиболее важные объекты и стройки всесоюзного значения - такие, как освоение целинных земель, строительство Байкало-Амурской магистрали, преобразование Нечерноземья. Призывы, например, «к покорению Севера» и представление о той территории как о «золотом дне» сильно действовали на горячие головы.
Также нельзя не отметить оргнабор в 70-е - 80-е годы, по которому рабочие и служащие направлялись на временную, сезонную и постоянную работу на промышленные предприятия, строительство, лесоразработки, рыбный промысел и т.д. Пропаганда и отрядов добровольцев, и спецотрядов проводилась в СМИ регулярно, но и тот и другой проходил «по зову партии». Этот период продолжался до конца 80-х годов, когда в СССР произошли коренные изменения в экономическом укладе страны.
Более активно государственная политика в сфере миграции стала изучаться после окончания «холодной» войны, краха социализма и распада СССР. Этот (шестой) период характеризуется попытками разработать новую концепцию безопасности, которая была бы адекватной произошедшим в мире переменам.
В новой России, с рыночными преобразованиями и демократизацией общественной жизни, значение организованных форм свелось практически к нулю. С конца 80-х - начала 90-х гг. вышло много специализированных работ, посвященных миграционной проблематике, отражавших кардинальные социальные и политические изменения, которые имели место до и после распада Советского Союза. Необходимо подчеркнуть, что большинство работ носит ярко выраженную этническую направленность. В работах последнего десятилетия значительное место также было уделено проблеме социокультурной адаптации в иноэтнической или другой среде.
Седьмым периодом можно считать 1991 год - распад Советского Союза, изменение общественно-политической и экономической ситуации в стране повлекли за собой новые активные переселения и их информационное сопровождение. Выделим здесь также 1994-1995 годы, когда началась первая чеченская кампания и значительные массовые потоки мигрантов, в том числе из зон вооруженных столкновений на территории Южного Кавказа, устремились на Северный Кавказ и в Россию вообще. Развал страны, отказ от предшествующей коммунистической идеологии привел к тому, что наше государство оказалось без четко выраженной собственной идеи общественного развития страны как «системы политических, правовых, нравственных, религиозных, эстетических и философских взглядов и идей, в которых осознаются и оцениваются отношения людей к действительности». Активно в информационное сопровождение миграционных процессов включились не только печатные и аудиовизуальные средства массовой информации. Резкий рост материалов в средствах массовой информации со всевозможным содержанием (призывы местных жителей, «не желающих новых соседей», выступления представителей государственной власти и письма самих мигрантов) создали разнонаправленную информационную картину. Появлялись газеты и журналы издающиеся самими мигрантами и различными общественными объединениями. Конец XX века характеризуется появлением и значительным ростом сайтов в интернете. Большая их информационного сопровождения была ориентирована на правовую и эмоциональную поддержку мигрировавшего населения и на критику властей по поводу бездействия, законодательного несовершенства и чиновничьей волокиты.
Государственная политика в России, в том числе информационная, большей части XX века напрямую была связана с официальной идеологией Советского Союза. При прямом участии СМИ она была ориентирована на воспитание народа в соответствии с целями коммунизма.
Семь предшествовавших периодов формирования государственной информационной политики в определенной степени подготовили почву для современного этапа: от этапа к этапу в политику включались новые, соответствующие развитию общества методы и средства от «наклика» на земли до использования интерактивных технологий. Таким образом, формирование государственной информационной политики на протяжении последнего столетия заложило определенные основы, которые можно и нужно использовать, что позволит четче и правильнее сформировать современную концепцию, отвечающую требованиям времени, которые выдвигаются формирующимся информационным обществом, глобальными миграционными перемещениями и миграциями, вызванными вооруженными конфликтами и боевыми действиями.
Автор: Умнова Е.Ю.