Реализация права на свободу совести в зарубежных странах
Достоверность правового исследования, как известно, предполагает использование такого метода исследования, как сравнительно-правовой, причём не только диахронного, но и синхронного, при котором необходимо обратиться к зарубежному опыту решения сходных проблем. К тому же в различных дискуссиях по рассматриваемому вопросу стороны постоянно апеллируют к этому опыту, имея в виду, в основном, развитые страны Западной Европы и Северной Америки (хотя изучать, безусловно, необходимо не только их практику). Также тот факт, что работа посвящена исследованию проблем реализации права на свободу совести именно в субъектах РФ ЮФО, приводит к необходимости исследования реализации права в современных федеративных государствах (безусловно, опыт унитарных государств, также имеет большое значение, и к нему мы будем обращаться в работе).
Один из главных факторов реализации свободы совести (как и иных прав и свобод) в федеративном государстве - это характер разграничения предметов ведения.
Так, В.Е. Чиркин использует термин «размежевание предметов ведения федерации и её субъектов» и выделяет пять его способов плюс некоторые более сложные варианты (Австрия, Бразилия). Причём интересно, что в работах 90-х гг. он считал оптимальным пятый способ разграничения, при котором закрепляется перечень только двух сфер ведения - исключительного федерации и совместного федерации и субъектов, присущий Нигерии, Пакистану, и в том числе России. Все остальные вопросы считаются присущими ведению субъектов, но формально не определяются. Но уже в статье 2003 г. он же предложил воз-родить дуалистический принцип в противовес кооперативному федерализму и устанавливать лишь перечень ведения федерации и перечень ведения субъектов федерации. Хотя закрепление в конституциях вопросов регулирования и защиты прав человека, по-видимому, должно в таком случае претерпевать изменение, более подробное исследование данного вопроса выходит за рамки рассматриваемой проблемы.
Всё же здесь можно сделать вывод о том, что при различных способах разграничения предметов ведения федерации, можно указать на некую закономерность. В.Г. Введенский и А.Ю. Горохов отмечают, что к ведению федерации, как правило, относятся: внешние сношения; оборона и руководство вооружённой силами, иммиграции, эмиграция и въезд, выезд, пребывание иностранных граждан; поддержание общественного спокойствия и безопасности федерации; принятие законов, необходимых для применения вышеперечисленных прав, а также некоторые другие вопросы.
В совместном ведении, как правило, находятся, например: образование, культура, искусство, национальные памятники, демографическая политика, здравоохранение, охрана окружающей среды.
В исключительной компетенции субъектов федерации в большинстве стран находится: вопросы охраны общественного порядка, культуры, санитарии, здравоохранения, образования, и др.
При всей условности подобной классификации и наличия некоторого дублирования, можно отметить, что вопросы регулирование и защиты прав человека (а значит, и права на свободу совести) здесь решаются на всех уровнях, но всё же преимущественно на двух: исключительного ведения федерации и совместного ведения федерации и субъектов. Однако здесь необходимо отметить наличие двух принципов, наиболее важных для понимания рассматриваемой проблемы (хотя, безусловно, их перечень гораздо шире). Первый заключается в верховенстве федеральной конституции и федеральных законов над соответствующими юридическими актами субъектов федерации. Второй, который И.А. Умнова называет «принципом благоприятного правового режима» - в субъекте не должно ухудшаться правовое положение человека и гражданина, умаляться доступ к материальным и духовным благам, гарантируемым федеральным центром. При рассмотрении практики реализации права на свободу совести в федеративных государствах будет использована (в обратном порядке в связи с необходимостью более подробно рассмотреть опыт США) классификация федераций (критерием которой является характер разграничения предметов ведения), приведённая в работе В.Г. Введенского и А.Ю. Горохова. В особую группу выделяется Австрия, поскольку её органический закон содержит четыре варианта распределения предметов ведения.
Для Австрии характерно высокая степень развитости (проблема решается преимущественно на федеральном уровне) наличие такой важной гарантии свободы совести, как наличие права на замену военной службы альтернативной гражданской. Здесь допускается мотивировать свой отказ идеологическими убеждениями, причем как в мирное, так и в военное время. Для этой страны характерен один из самых высоких процентов удовлетворяемых ходатайств о замене из числа рассмотренных (70-е гг. - 79 %) Потенциальным призывникам информация о том, что они могут ходатайствовать о предоставлении им статуса лица, отказывающегося от военной службы по соображениям совести, предоставляется только во время призыва (также, как в Бельгии, Нидерландах, в Норвегии).Следующая группа объединяет федерации, конституции которых содержат трёхзвенную систему разграничения компетенции между союзом и его членами с достаточно высоким уровнем централизации (например, Индия, Малайзия).
Интересно, например, что в Конституции Индии 1949 г. одним из руководящих принципов политики государства провозглашено предотвращение убоя коров и телят - в специфических условиях Индии, с учётом верований населения, они приобретают важное значение. Также необходимо учитывать тот факт, что Индия ещё не изжила кастовые и расовые предрассудки, и федерация использует свои весьма широкие полномочия для их преодоления (в частности, соответствующий запрет, предусмотрен федеральной Конституцией). С другой стороны, правом принимать свою Конституцию наделён всего один штат - Джамму и Кашмир (традиционно «проблемный», со значительной долей мусульманского населения).
Законы Индии запрещают оскорбления по религиозному или национальному признаку (hate speech) против какого-либо «класса людей» на том основании, что они являются членами религиозной группы или касты, или общины. В Индии есть 5 уголовных законов, предусматривающих наказание до 5 лет тюремного заключения за умышленное разжигание межобщинной ненависти. Кроме того, существуют разные законы, запрещающие hate speech при конкретных обстоятельствах. Например, государство вправе запретить разные организации в интересах предотвращения общественного беспорядка или сохранения государственной целостности (применяется в основном против организаций, придерживающихся экстремистских религиозных позиций), и подвергать фильмы предварительной цензуре. Таможенный Закон 1962 г. предоставляет правительству право запрещать импорт или экспорт товаров, включая книги и другие издания. На все перечисленные выше положения распространяется конституционный принцип судебной защиты свободы слова, в соответствии с которым все ограничения свободы слова должны производиться «в интересах» чего-либо, среди прочего - в интересах сохранения мира. Заметим, что формулировка «в интересах» шире, чем «в случае необходимости». Так, роман Салмана Рушди «Сатанинские стихи» не был допущен в страну на основании Таможенного Закона. Однако на уровне властей штатов иногда происходят злоупотребления. В Махараштре полиция Бомбея в 1989 г. на основании секции 503(2) Уголовного кодекса (вместо того чтобы применить гражданский или даже уголовный закон о клевете) возбудило дело за статью, в которой было высказано предположение о связях между полицией и сикхскими террористами.
Законодательство федераций следующей группы предусматривает детальную регламентацию вопросов, отнесённых к двум сферам компетенции -исключительного ведения федерации и либо исключительную компетенцию субъектов (Канада), либо конкурирующую компетенцию союза и его членов.
Ст. 4 Конституции Федеративной Республики Германия 1949 г. гласит: «свобода вероисповедания, совести и свобода провозглашения религиозных и мировоззренческих взглядов ненарушимы. Беспрепятственное отправление религиозных обрядов гарантируется». Причём в этой же статье закреплена такая гарантия свободы совести, как право на альтернативную гражданскую службу, осуществление которого регулируется федеральным законом. Это существенно, поскольку, например, п.2 ст. 2 предполагает, что вмешательство в права на жизнь, личную неприкосновенность и свободу возможно на основании «просто» закона. С другой стороны в гл.2 Конституции «Федерация и земли» уточняется (ст. 33), что «каждый немец имеет в каждой земле одинаковые гражданские права и обязанности» (в частности, запрещается дискриминация по религиозному признаку).
Также достаточно подробно в Конституции ФРГ рассматривается вопрос о религиозном образовании. П. 2 ст. 7 закрепляет право лиц, занимающихся воспитанием детей, решать вопрос о получении последними образования в религиозном духе. Следующий пункт данной статьи вообще закрепляет обязательность религиозного обучения в публичных школах (за исключением гораздо реже встречающихся неконфессиональных школ) и свободу совести для преподавателей.
Отношения координации показательны для духовного обслуживания военнослужащих Бундесвера (ФРГ). Их основной принцип - взаимная независимость государственно-административных и церковных структур, который в настоящее время облачен в букву закона. В Центральном служебном предписании 66/1, принятом ФРГ в августе 1956 г., говорится: «Военные священники при выполнении своих служебных обязанностей самостоятельны в отношении военного командования частей. При исполнении обязанностей окормления душ они подчиняются исключительно церковному праву и не зависят от государственных инстанций».
В соответствии с этим принципом оформлена организационно-штатная структура института военных священников армии ФРГ, порядок их призыва на военную службу и определены их функциональные обязанности. Статья 15-я предписания указывает на то, что «военные священники - гражданские лица. В правовом отношении они в основном приравниваются к государственным служащим. Они не находятся ни в подчинении военных инстанций, ни сами не располагают военными правами командования. Им не присваивается никакое воинское звание». Лицо, пожелавшее стать военным священником или постричься в монахи, освобождается от воинской обязанности. Но если человек разрывает свои отношения с семинарией или монастырем, то в его обязанность вновь входит отбытие воинской или заменяющей ее трудовой службы.
Церкви передают в распоряжение военных епископов часть церковного налога, взимаемого с военнослужащих (солдат и офицеров), для использования по их усмотрению. Государство, в свою очередь, также предоставляет средства на осуществление духовного окормления военнослужащих. Оно несет все расходы по содержанию военных священников.
Координирующим звеном в системе отношений между Федеральным Министерством Обороны как государственным институтом и религиозными организациями являются евангелический благочинный и католический генеральный викарий. Они стоят во главе Центральных управлений и имеют двойное подчинение. При выполнении своих специальных задач они подчиняются военному епископату, а в той мере, где они исполняют обязанности, связанные с религиозным обслуживанием государственно-административных функций -Федеральному Министерству обороны. В отношении конституционного законодательства Канады нужно отметить, что оно являет собой интереснейший пример довольно подробной регламентации конфессиональных вопросов образования в нормативных актах столь высокого уровня. Провозгласив в п. а) ст. 2 свободу совести и исповедания религии (Канадская Хартия прав и свобод), Конституционный акт 1982 г. в ст. 29 включал указание, что «что ничто в настоящей Хартии не посягает и не умаляет прав и привилегий, гарантированных Конституцией или на основании Конституции Канады в отношении школ с раздельным обучением или других конфессиональных школ. Конкретизацию же этих положений содержит Конституционный акт 1867 г., бывший до конституционной реформы Конституцией страны. Его ст. 93 содержит подробнейше описанные гарантии для конфессиональных школ - упоминаются и римско-католические, и «диссидентские протестантские». Также интересно то, что п. 2 данной статьи специально посвящен регулированию данного вопроса в провинции Квебек. П. 3 и 4 предусматривают гарантии для конфессиональных школ со стороны федерации от нарушения их прав со стороны провинций.
К группе стран с наименьшей степенью централизации, в конституциях которых закреплён лишь перечень вопросов, отнесённых к исключительной компетенции федерации, относятся США, Мексика, Бразилия, Швейцария, Австралия и некоторые другие.
В Бразилии своеобразно по сравнению с другими странами Латинской Америки, решается проблема предоставления права на альтернативную гражданскую службу. Поскольку в соответствии с Конституцией вопросы обороны страны относятся к исключительной компетенции федерации, то эта проблема решается преимущественно на центральном уровне. Бразилия (в отличие от Боливии, в которой это право предоставляется только по религиозным соображениям и только последователям меннонитской церкви) признаёт право своих граждан на отказ от военной службы по религиозно-этическим и политическим соображениям, и субъектами этого права являются не только последователи какого-либо определенного вероучения, а любой призывник, придерживающийся пацифистских взглядов. Очень важным представляется более подробное рассмотрение практики в этой сфере, складывающейся в Соединённых Штатах Америки, поскольку эта страна традиционно отличается (вместе с Францией, но Франция - унитарное государство) наибольшей степенью «отделённости» религии от государства, в силу чего либерально настроенные исследователи и общественные деятели постоянно ссылаются на американский опыт.
Поправка I к Конституции США, как известно, гласит: «Конгресс не должен издавать законов, устанавливающих какую-либо религию или запрещающих её свободное вероисповедание». Религиозная свобода была очень важна сначала для колоний, а затем и для штатов. Эта важность отражена в её расположении в Билле о правах: первая в самой первой поправке. Поправка гарантирует свободу вероисповедания при двух оговорках. Первая оговорка о господствующей религии, запрещающая установление официальной религии, и вторая оговорка - о свободном исповедании, предупреждает правительство от вмешательства в исповедание религии. Вместе они гарантируют, что правительство не может ни поощрять, ни подавлять религиозные верования или практики.
Как отмечают американские исследователи К. Янда, Дж. Берри и Дж. Голдман «смешение государственных и церковных институтов имеет долгую историю в Америке». Большинство американских колоний установили господствующую религию накануне установления независимости. В 1789 г. несколько конституций штатов связало церковь и государство. Делавэр, например, сделал обязательным для своих граждан согласие с догматом Троицы; и четыре штата (Коннектикут, Массачусетс, Нью-Гэмпшир и Южная Каролина) требовали исповедания протестантизма. Многие американцы, особенно в Новой Англии, разделяли мнение, что государство может и должно поддерживать религию, прежде всего, конечно, протестантизм. Однако ещё больше американцев было согласно, с тем, что это вопрос спорный, и что национальное правительство не имеет полномочий вмешиваться в дела конфессий. Нормы о религии были выдержаны в этом же духе.
Как и в случае с многими другими конституционными положениями, Верховный Суд США отказался дать окончательное толкование пунктам, касающимся религии. Результат этого отказа - сложное сочетание правил. Свобода верить не ограничена, но свобода вероисповедной практики имеет пределы. Конфессия не может получать выгод непосредственно в результате действий правительства (например, путём пожертвований на храмы или синагоги), но возможно получение выгод косвенно, через другие действия (например, закупка книг по светским предметам для использования во всех школах).
Большинство американцев идентифицирует себя с определёнными религиозными верованиями. Америка занимает первое место в ряду одиннадцати наиболее индустриально развитых государств по числу граждан, которые считают, что религия играет важную роль в их жизни. Существует распространённая точка зрения, что государство должно поддерживать религию - если не отдельные, то все. Верховный Суд США отклонил такое толкование пункта о запрещении введения официальной религии, позволив себе обратить внимание на возможные издержки, негативно влияющие на демократию. Эти издержки могут быть совместимы с пожеланиями представителей «демократии большинства», однако свобода меньшинства защищена Судом, который вправе исходить из категорий иных ценностей. Аналогичную мысль в передаче на «Радио Свобода», посвященной современной религиозной ситуации в США, высказал ведущий А. Цветков: «законопослушное меньшинство имеет право жить, не опасаясь тирании большинства, и эта идея - важнее всякой демократии». Мысль, подтверждающая тезис, что либерализм рассматривает права меньшинства как приоритетные - в противовес, казалось бы, основополагающим демократическим ценностям.
Здесь следует сказать несколько слов о знаменитой американской доктрине «стены», разделяющей церковь и государство. В 1879 г., Верховный Суд доказывал, используя слова Томаса Джефферсона, что пункт, запрещающий введение официальной религии, возводит «стену, разделяющую церковь и государство». Эта «стена» была несколько «повреждена» в 1947-1968 гг. Например, в 1947 суды не признали незаконными постановления местных правительств, в соответствии с которыми за государственный счёт обеспечивался проезд учащихся приходских школ к месту учёбы.
Но в 1971 г., в деле «Лемон против Курцмана», Суд прекратил действие государственной программы, которая переводила на государственное содержание учителей, работающих в приходских школах, но преподающих светские предметы. Суды предложили трёхкритериальный тест на соответствие закона конституционному пункту о запрещении введения официальной религии (закон должен соответствовать всем трём критериям):
- закон должен преследовать по существу светские цели (как например, предоставление «книжных займов» учащимся приходских школ);
- этот первичный эффект не должен помогать или, наоборот, подавлять какую-либо религию;
- это не должно приводить к чрезмерному сращиванию государственных институтов с религиозными.
Программе в деле Лемона недоставало последнего условия: чтобы быть уверенным, что преподаватели светских дисциплин не включат религиозные наставления в свои уроки, государство должно было бы постоянно их контролировать. Например, государственные органы обязательно должны были бы контролировать уроки математики, чтобы удостовериться, что преподавание не подкрепляется религиозной догмой. Это вид контроля непременно вовлёк бы государство в религиозную деятельность, нарушая конституционный запрет.
Аргументы, приводимые в обоснование данного теста небесспорны, но следует отметить, что само его наличие очень помогало в дальнейшем американским судьям - была сформулирована либеральная доктрина, наполнившая содержанием принципы, закреплённые в Поправке I. Разработка аналогичных критериев применительно к России была бы вполне целесообразна - достаточно часто в дискуссиях по различным вопросам свободы совести оппоненты апеллируют к ст. 14 Конституции, закрепляющей принцип светскости государства, однако «светскость» - это термин, ещё нуждающийся в истолковании. В соответствии с подпунктом 4 п. г) ст. 3 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации» полномочием толковать Конституцию России наделён сам этот Суд (далее - КС РФ). Как отмечает В.О. Лучин, КС РФ не уделил пока должного внимания толкованию гл. 1 (содержащей в т.ч. интересующую нас норму), 2, 8 Конституции РФ, хотя они и нуждаются в таковом.
Значительный интерес также представляет судебная практика, связанная с обязательностью молитвы в школе. Верховный Суд в своих решениях постоянно приравнивал молитву в публичных школах к государственной поддержке религии. В 1962 г. это привело к прекращению ежедневного чтения в нью-йоркских публичных школах даже такой внеконфессиональной молитвы, состоящей из двадцати двух слов, без упоминания имени конкретного бога.
Судья Хьюго Л. Блэк, проголосовавший как и большинство, (в соотношении шесть к одному), считал, что государство, официально санкционируя молитву в школе, совершает антиконституционное посягательство в части, касающейся установления государственной религии. Это решение, в деле «Энглер против Витэла», вызвало бурю протестов.
В следующем году Суд прекратил действие закона, вводящего ежедневное чтение Библии и произнесение молитвы в публичных школах штата Пенсильвания. Чтение Библии и произнесение молитвы защищались на том основании, что они помогают получать знания по литературе, унаследованных от предыдущих поколений институциональных традиций, и прививают моральные добродетели. Но Суд счёл, что государственное вмешательство нарушает предписываемый правительству Конституцией нейтралитет в религиозных делах. Делая уступку религиозным чувствам, в Соединённых Штатах, по мнению либеральных общественных деятелей, оказывалось давление на личности детей, от чьего имени этот процесс был доведён до крайности.
Споры о школьной молитве, продолжились обращением в Верховный Суд. Решения для судей были нелегки. Государство рисковало вызвать волнения в ситуации, когда определённые убеждения разделялись большинством. Результаты этих дел весьма мало удовлетворили тех американцев, которые поддерживали наличие обязательной молитвы в школе.
Впоследствии эта тенденция усилилась. В деле «Уоллес против Джеффри» (1985) Суд прекратил действие ряда законов штата Алабама, требующих от учителей начальной школы выделять момент тишины для размышлений или добровольной молитвы в начале учебного дня. В решении (шестью голосами против трёх) Суд возобновил действие «теста Лемона» и обязал государственные органы соблюдать принцип нейтралитета относительно религии и нерелигиозности. Суд счёл, что в цели закона входит поддержка религии; таким образом, большинство судей дало понять, что «закон о моменте тишины» напрямую поддерживает религию, и это в итоге может привести к отклонению от конституционной модели. Возникшая затем дискуссия по поводу церемонии салютования флагу касалась уже пункта упомянутой выше поправки о свободе вероисповедания. Эта ситуация рассматривалась как конфликт ценностей общественного порядка и свободы вероисповедания.
Ценности порядка и религиозной свободы впервые столкнулись в 1940 г., когда Суд рассмотрел первое из двух дел, касающихся обязательного приветствия флага в публичных школах. В деле «Миннерсвильская окружная школа против Гобитиса» группа Свидетелей Иеговы оспорила закон на том основании, что их принуждают к такому действию, как поклонение идолу, которое противоречит их вере. Соображения общественного порядка победили при соотношении в решении голосов восемь к одному. «Всего лишь религиозная одержимость» - писал судья Феликс Франкфуртер, - «которая противоречит имеющим важнейшее значение основам политической жизни общества, не освобождает гражданина от несения политических обязанностей». Тем не менее, три года спустя Суд опроверг сам себя в важнейшем решении по делу «Западновиргиннское министерство образования против Барнетта». В это время Суд обратил внимание на следующий важнейший вопрос: может ли личность быть принуждена салютовать флагу против его или её воли? Дело Гобитиса было решено, основываясь на сужении вопроса до противостояния религиозных убеждений и приветствия флага. В деле Барнетта судьи решили дело, наоборот, расширив понимание свободы самовыражения. Судья Роберт X. Джэксон (бывший, кстати, одним из обвинителей на Нюрнбергском процессе) вдохновенно обосновывал вывод большинства тем, что никто не может принуждён государством к заявлению любых убеждений: «Даже если и есть неподвижная звезда в нашем конституционном созвездии, то это правило о том, что ни одно официальное лицо, вне зависимости от занимаемого положения, не может предписывать как вести себя, не отклоняясь от правильной линии в политической, национальной, религиозной или других важных сферах, или принудить граждан словом и делом выражать свою веру». В 2003 г. житель Калифорнии Майкл Ньюдау, по профессии учитель, а по убеждениям - атеист, подал в суд на окружной школьный совет. В одной из публичных школ этого округа училась его малолетняя дочь и, по мнению Ньюдау, ежеутренняя присяга флагу с упоминанием Бога нарушала его конституционное право воспитывать ее в соответствии с его собственными взглядами. Это дело дошло до 9-го федерального окружного апелляционного суда, который в том же году вынес решение в пользу истца. Затем оно попало в Верховный Суд США. Учитывая решение по делу Барнетта, дочь М. Ньюдау могла просто воздерживаться от присяги, и не понесла бы за это никакого наказания. Но, по словам А. Цветкова «такое поведение выглядит проще на бумаге, чем в жизни: ребенок всегда ощущает на себе давление сверстников, а вызывающее отношение к Богу в обществе, где атеизм не слишком популярен, может низвести девочку на положение изгоя». Очередной пример схемы либерального мышления - чтобы представитель меньшинства, в данном случае - атеистов, не чувствовал себя не то, что дискриминированным (ведь ему не грозит наказание), а, скорее «неловко», подавляющее большинство людей должно отказаться от реализации какой-то, постепенно всё более значительной, части своих прав. Интересно также, что истец добился устранения от рассмотрения его петиции члена Верховного Суда США Антонина Скалии. А. Скалия, после первоначального решения апелляционного суда об отмене упоминания о Боге, в одном из своих выступлений пренебрежительно отозвался об этом решении, и, таким образом, продемонстрировал свое предвзятое отношение к этому предмету, нарушил судейскую этику.
Процесс осуществления религиозных свобод не развивается линейно и в штатах, что было видно из некоторых примеров, приведённых выше. Очередное тому подтверждение - ситуация, которая складывается в штате Айова. Конституция этого штата закрепляет, что «Генеральная ассамблея не будет принимать законов, устанавливающих официальную религию, или ограничивающих её свободное исповедание; никто не будет принуждён находиться в любых местах отправления культа, платить десятину, церковные сборы, нести иные повинности на строительство или восстановление мест отправление культа, или материально поддерживать любого священнослужителя, либо храм». Видно, что первая фраза почти дословно воспроизводит соответствующую часть Первой поправки к федеральной Конституции, остальные же - вводят дополнительные гарантии религиозной свободы и светскости государства. Однако, как считает Джэк Старк, на деле всё это в Айове реализуется очень слабо. Он подтверждает своё мнение описанием таких дел, как Мур против Монро (1884 г. - была подтверждена конституционность совместных молитв и чтения Библии в публичной школе), Попечители Гризвольдского колледжа против штата Айова (1877 г. - была подтверждена конституционность закона, предписывающего субсидии на содержание жилья священнослужителей), Рууд против Рэя (1976 г. - подтверждена конституционность введения за счёт штата оплачиваемых должностей священников в пенитенциарной системе Айовы).Итак, практика реализация свободы совести в федеративных государствах складывается отнюдь не однонаправлено и не однозначно. Большинство государств ведут достаточно активную политику в духовной сфере, и в той или иной мере взаимодействуют с религиозными объединениями. Даже в такой стране, которая взяла курс на возведение «стены» между конфессиональными объединениями и государством как США, данный процесс носит противоречивый характер, и, что представляется важным, в разные исторические моменты Верховный Суд США зачастую противоположным образом толковал одни и те же положения Первой Поправки к Конституции. Это говорит о том, что никакого раз и навсегда данного толкования понятия «светскости» не существует.
Как справедливо отмечает Н. Серова, «создавшие все эти (Конституции США - Б.Д.) формулировки отцы-основатели американской государственности искали и нашли ответы на вполне конкретные вызовы своего времени во вполне конкретных исторических условиях». Однако сами по себе такие попытки, заслуживают внимания, и этот опыт следовало бы перенять, в частности, многие вопросы в практике реализации свободы совести в России можно было бы прояснить, если бы Конституционный Суд РФ дал толкование ст. 14 федеральной Конституции, закрепляющей светский характер российского государства.
Ещё одна проблема - это отличие конфессиональной политики субъектов федерации, действия которых могут по-разному соотноситься с федеральным законодательством. Эта проблема, как мы увидели, свойственна даже такому государству, как США.
Автор: Белявский Д.С.