Воспрепятствование осуществлению правосудия и производству предварительного расследования, ст. 294 УК РФ
Общественная опасность рассматриваемого преступления заключается в том, что вмешательство в деятельность суда и органов предварительного расследования подрывает конституционное положение о самостоятельности и независимости судебной власти, ее авторитет, при этом нарушаются справедливость принятия судебных решений, законные права и интересы граждан, предприятий, учреждений, организаций и общественных объединений.
Статья 120 Конституции РФ провозглашает: судьи независимы и подчиняются только Конституции и федеральному закону, это находит свое развитие в других нормативно-правовых актах - УПК, ГПК, АПК РФ, в Законе «О статусе судей в Российской Федерации» от 26 июня 1992 г. (в ред. от 15.12.01), Законе «О Конституционном Суде Российской Федерации» от 21 июля 1994 г., Законе «Об арбитражных судах в Российской Федерации» от 28 апреля 1995 г. и т.д. Данный принцип закладывает основу функционирования демократического правосудия в России, а поэтому воздействие на суд со стороны зачастую изменяет волеизъявление суда, подрывая тем самым законность и обоснованность судебных решений.
Вред интересам правосудия способно причинить и воспрепятствование деятельности органов дознания и предварительного расследования, которое негативно влияет на разрешение дел в суде и на нормальный ход расследования, подрывая авторитет судебной системы и способно привести к безнаказанности виновных в совершении преступлений и существенно затрудняет принятие законных решений должностными лицами правоохранительных органов.
Таким образом, вмешательство любых лиц в деятельность по осуществлению правосудия недопустимо, в связи с чем, ст. 294 УК РФ выступает в качестве специального гаранта независимости судей и обеспечивает охрану правосудия от вмешательства в деятельность суда и органов, проводящих дознание и расследование.
Доктринальное уяснение содержания объекта преступления является не только обязательной предпосылкой правильной квалификации преступления, но и указывает на содержание тех или иных благ, которые могут стать объектом уголовно-правовой защиты, а также помогает полнее охарактеризовать степень и характер общественной опасности деяния.
В теории уголовного права общепризнанной позицией является признание объектом преступления общественных отношений, охраняемых уголовным законом и которым причиняется вред преступным посягательством.
Объект рассматриваемого преступления определяется в литературе по-разному. Так, по мнению некоторых авторов, объектом данного преступления выступают общественные отношения, обеспечивающие нормальную, правомерную деятельность суда по рассмотрению и разрешению уголовных, гражданских и административных дел. В качестве дополнительного объекта в рассматриваемом составе преступления могут выступать интересы личности.
Представляется, что это определение неполно, так как оно охватывает только понятие объекта преступления, предусмотренного ч.1 ст. 294 УК РФ. Между тем, анализ рассматриваемой статьи показывает, что повышенной правовой охраной обеспечиваются не только судьи, но и представители предварительного расследования - прокуроры, следователи, лица, производящие дознание. Эта охрана необходима не только для защиты их личности, но и для предотвращения посягательств на нормальное осуществление судопроизводства.
Другие ученые считают, что основным непосредственным объектом преступных посягательств, ответственность за которые установлена ст. 294 УК РФ, является нормальное осуществление судопроизводства, нормальное осуществление судом правосудия, а также деятельность прокуратуры, органов следствия или дознания. Эти определения позволяют лишь в обобщенной форме определить круг охраняемых ст. 294 УК РФ общественных отношений. Поэтому полагаем, что более правильно поступают авторы, которые разграничивают понятия объектов преступлений, описанных в ч.1 и ч.2 этой нормы: объектом преступления по ч. 1 ст. 294 УК РФ выступает нормальная деятельность суда по рассмотрению и разрешению уголовных, гражданских дел и дел об административных правонарушениях. В качестве факультативного объекта могут быть интересы личности (например, потерпевшего). Объект преступления, предусмотренного ч.2 ст. 294 УК РФ - это нормальная деятельность органов следствия и дознания. Факультативным объектом могут выступать интересы личности. Сходную позицию занимают и другие авторы. Более развернутую характеристику объектам данного преступного посягательства дает В.В. Намнясев, по мнению которого, объект деяния, предусмотренного ч.1 ст. 294 УК РФ - это общественные отношения, обеспечивающие основанную на законодательстве и процессуально регламентированную деятельность судебной системы, направленную на разрешение уголовных, гражданских, административных дел либо дел о соответствии нормативных актов Конституции России, либо дел по жалобам на нарушение конституционных прав и свобод. Частью 2 этой же нормы охраняется деятельность работников дознания, связанная: во-первых, с производством уголовных дел, по которым предварительное следствие необязательно; во-вторых, с производством уголовных дел, по которым предварительное следствие обязательно, но возбужденных и расследуемых органами дознания до передачи по подследственности в силу неотложности производства следственных действий; в третьих, с выполнением отдельных поручений следователя по находящемуся у него в производстве уголовному делу. Данную позицию мы разделяем.
Исходя из определения объекта рассматриваемого преступления, потерпевшими от деяний, предусмотренных ч.1 ст. 294 УК РФ могут выступать судьи, присяжные заседатели, а по ч.2 ст. 294 УК РФ-прокурор, следователь, лицо производящие дознание. Понятие данных лиц определено в ст. 5 УПК РФ.
И в этой связи, ошибочным представляется суждения отдельных авторов, которые заявляют, что объектом преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 294 УК РФ являются судьи, присяжные заседатели, а в соответствии с ч. 2 ст. 294 УК РФ являются прокурор, следователь, лицо, производящее дознание, которые в соответствии со служебным положением осуществляют надзор за исполнением законов органами дознания и предварительного следствия, либо приняли в соответствии с уголовно-процессуальным законом дело к своему производству. Поэтому потерпевшими, а не объектом, при воспрепятствовании производству предварительного расследования могут быть лица, занимающие должности прокуроров, следователей, дознавателей, даже если они и работают в другом территориальном органе, но в связи со своими процессуальными полномочиями могут влиять на результаты расследуемого дела.
Таким образом, указанные авторы смешивают понятия объекта преступления и предмета (потерпевшего) преступления.
В теории общепринятым является положение о том, что объективная сторона преступления есть внешняя сторона общественно опасного посягательства на то социальное благо, которое находится под охраной закона. При рассмотрении признаков объективной стороны деяния следует иметь в виду, что они получают различное выражение в законе. В одних случаях объективную сторону преступления образует совершение действия или бездействия (формальный состав), в других случаях, в число обязательных признаков объективной стороны включается не только деяние (действие, бездействие), но и последствие, причинная связь (материальный состав).
Объективная сторона преступления, предусмотренного ст. 294 УК РФ, состоит во вмешательстве «в какой бы то ни было форме» в деятельность суда (ч. 1) либо прокурора, следователя или лица, производящего дознание (ч. 2).
Под деятельностью понимаются предусмотренные законом действия указанных лиц (органов) в любой стадии конституционного, гражданского, уголовного или административного процесса.
Для рассмотрения объективной стороны данного преступления весьма важным, по нашему мнению, является детальное рассмотрение ключевых понятий этого состава: «вмешательство» и «воспрепятствование». С. И. Ожегов определяет вмешательство (вмешаться) как, «стать участником чужого дела; принять участие в каком ни было деле с целью изменения хода его». Аналогично определяет это понятие и В.И: Даль - «Вмешаться, вступиться, принять участие, впутываться, ввязываться, соваться». На основе этимологического анализа большинство ученых, толкуя ст. 294 УК РФ, указывают, что «вмешательство» предполагает только активную форму воздействия на интересы правосудия, и с объективной стороны совершение этого преступления возможно только путем действия. В то же время, некоторые авторы полагают, что преступление, предусмотренное ст. 294 УК РФ может осуществляться как путем действия, так и посредством бездействия. Представляется, что они делают данный вывод, основываясь на анализе термина «воспрепятствование», закрепленного в названии рассматриваемой нормы и в качестве цели преступного деяния. «Воспрепятствование» толкуется как «создавать препятствие, служить препятствием, не допускать чего ни было». Сходное толкование было предложено В.И. Далем: «Воспрепятствовать чему, помешать, не дать чего сделать, не допускать, сделать в чем помеху, воспротивиться, возбранить».
Исходя из этого можно заключить, что «служить препятствием» или «не допускать чего ни было» можно и бездействуя, например, должностное лицо игнорирует требование следователя предоставить необходимые для расследования документы.
Однако, указанный вывод представляется нам ошибочным. Объективная сторона преступления, предусмотренного ст. 294 УК РФ в действующей редакции, выражается во «вмешательстве» (активных действиях), а не воспрепятствовании (действиях или бездействиях). Поэтому, если участники уголовного процесса или иные лица своим бездействием объективно препятствуют ходу судебного процесса или расследования, то подобного рода поведение не охватывается составом ст. 294 УК РФ, а при наличии соответствующих признаков их надлежит квалифицировать по другим статьям главы 31 УК России (например по статье 308 УК РФ - отказ свидетеля или потерпевшего отдачи показаний).
Изучение нами судебно-следственной практики по рассматриваемым составам показало отсутствие случаев бездействия.
Нельзя не согласиться и с тем, что отмеченное несоответствие названия этой статьи с содержанием её диспозиции существенно сужает круг охраняемых уголовным законом интересов правосудия и предварительного расследования и порождает дополнительные трудности в правоприменительной практике при квалификации рассматриваемого преступления.
В целях минимизировать сложности в толковании ст. 294 УК РФ, нам представляется необходимым привести в соответствие ее название и диспозицию.
Следовательно, под вмешательством в смысле ч.1 ст. 294 УК РФ понимается любое действие, склоняющее суд к вынесению незаконного или необоснованного решения. Согласно указанию закона, форма вмешательства значения не имеет и охватывает любое воздействие на судей, народных или присяжных заседателей, существенно нарушающее принципы судопроизводства, закрепленные в законодательстве (всесторонность, полнота и объективность исследования обстоятельств дела).
Для более детального уяснения содержания объективной стороны рассматриваемого преступления необходимо выделить основные, наиболее распространенные формы воздействия на должностных лиц, осуществляющих правосудие или предварительное расследование, которые, так или иначе, выражаются в психологическом воздействии непосредственно на волю судьи, прокурора, следователя или лица, производящего дознание.
В уголовно-правовой литературе указывается, что вмешательство представляет собой различные способы воздействия на лиц, указанных в ст. 294 УК РФ и формами такого воздействия могут быть просьбы, уговоры, различные формы понуждения судей или заседателей к вынесению неправосудного акта, к одностороннему рассмотрению дела, советы, прямое указание либо требование, обещания благ нематериального характера, проведение митинга, демонстрации с той же целью; высказывание угроз; обращение к близким судьи, присяжного заседателя с целью воздействовать на него для решения дела в интересах обратившегося; организация голодовки с такими же требованиями в здании суда; дача совета или указания должностным лицам органа государственной власти или местного самоуправления.
Например, во время рассмотрения в военном суде Северо-Кавказского округа дела Буданова постоянно устраивались манифестации и пикеты с требованием освободить его от уголовной ответственности.
С учетом некоторых оговорок, с приведенными мнениями мы согласны. Во-первых, в уголовно-правовой литературе неоднозначной является оценка случаев, когда частные лица (например, родственники пострадавшего или подсудимого) высказывают просьбы в адрес суда о принятии незаконных решений - изменении меры пресечения, необоснованном ужесточение или напротив, смягчении наказания. Подобного вида ситуации В.В. Мальцев относит к судебным издержкам, негативной стороне судейской профессии. Нам представляется, что для привлечения к уголовной ответственности за вмешательство в деятельность по осуществлению правосудия путем просьб, уговоров, советов необходимо, чтобы они носили затяжной, непрекращающийся характер и действительно создавали серьезные помехи законным действиям дознавателя, следователя, прокурора, судьи или присяжного заседателя. Так, судом Центрального района г. Волгограда 29 сентября 1997 г. осуждена по ч. 2 ст. 294 УК РФ М., которая в период с марта по май 1996 г. в кабинете следственного управления прокуратуры Волгоградской области, в общественных местах неоднократно просила, а затем стала требовать от следователя Ю. неправомерного прекращения дела и освобождения из-под стражи своего мужа, обвиняемого по ч. 3 ст. 125, ч. 5 ст. 148 УК РСФСР, и Ж., обвиняемого по ст. 126 УК РСФСР. После получения отказа она перешла к более решительным действиям: без приглашения являлась в кабинет к следователю, преследовала его на улице, звонила по телефону, каждый раз высказывая незаконные требования и угрозы неопределенного характера, заявляя, что у нее есть связи с Чечней, где проживают ее родственники, которые найдут способ усложнить ему жизнь.
Из материалов дела видно, что следователь Ю. доложил своему руководству о фактах вмешательства только после того, как М., игнорируя его объяснения о невозможности освобождения её мужа из-под стражи, перешла к угрозам неопределенного характера. Длительность неправомерного воздействия объясняется несвоевременностью постановки следователем вопроса о привлечении М. к уголовной ответственности.
На сходных позициях стоит и В.В. Намнясев, отмечая, что: «если тяжелый психологический фон, сложившийся вокруг судебного процесса, влечет за собой принятие неправосудного решения, то подобного рода случаи не могут остаться безнаказанными. Известна практика советского периода, когда судья напрямую из совещательной комнаты по телефону получал рекомендации от вышестоящего начальства или из местных партийных органов». Сегодняшняя действительность знает более вопиющие случаи, когда один из руководителей местного масштаба, недовольный приговором суда в отношении своего бывшего подчиненного, стал прямо из зала суда по мобильному телефону звонить в вышестоящий суд, требуя пересмотра дела.
Мнения ученых расходятся относительно квалификации действий лица, которое обращается к судье или присяжному заседателю с просьбой о принятии неправосудного решения за материальное вознаграждение. Так одни авторы утверждают, что такие действия квалифицируются по ст. 291 УК РФ, как дача взятки. Другие авторы справедливо полагают, что дача взятки судье, присяжному заседателю в целях воспрепятствования осуществлению правосудия влечет ответственность виновного по совокупности ст. ст. 294 и 291 (илист, ст. 30, 291) УК РФ.
Во-вторых, необходимо иметь в виду, что в составе, предусмотренном ст. 294 УК РФ, идет речь о воздействии без применения физического насилия. И прав С.Ф.Милюков, который, пишет, что в этом и заключаются отличие ст. 294 УК РФ от ст.296 УК РФ.
В то же время, слишком категоричным представляется мнение правоведов, утверждающих, что вмешательство - это любое воздействие, не соединенное с угрозой или насилием (иначе оно подпадало бы под признаки деяний предусмотренных ст. 295 или ст. 296 УК РФ), а именно: советы, просьбы, указания, обещания, относящиеся к конкретному делу. По нашему мнению, отдельные виды угроз могут охватываться ст. 294 УК РФ. В частности, мы полагаем, что составом преступления, предусмотренного ст. 294 УК РФ, охватывается вмешательство в деятельность лиц, осуществляющих правосудие или предварительное расследование посредством угрозы распространения сведений, позорящих потерпевшего или его близких, или иных сведений, которые способны причинить существенный вред правам или законным интересам потерпевшего. В тех же случаях, когда виновный переходит от высказывания угроз к их реализации, содеянное квалифицируется по ст. 294 УК РФ и соответствующей ст. 297 или ст. 298 УК РФ.
Самостоятельный состав преступления образуют и угрозы, предусмотренные ст. 206 УК РФ (угроза или насильственные действия в связи с осуществлением правосудия или производством предварительного расследования). Данная норма предусматривает ответственность за угрозу убийством, причинением вреда здоровью, уничтожением или повреждением имущества. И в этой связи, представляется неточной позиция Н.И. Смирновой, которая к одной из форм воспрепятствования осуществлению правосудия и производству предварительного расследования относит угрозу физической расправой. Понятие «угроза физической расправой» подразумевает указанную в диспозиции ст. 296 УК угрозу убийством или причинением вреда здоровью. Поэтому, угрозу физической расправой следует квалифицировать по ст. 296 УК РФ, а не по ст. 294 УК РФ.
Напротив, П.П. Гришаев и Н.Г. Шимбарева считают, что если незаконное воздействие носит характер угрозы, реальной для потерпевших, то подобного рода действия квалифицируются по совокупности преступлений в зависимости от содержания такой угрозы. Если виновный угрожает потерпевшим убийством, причинением вреда здоровью или уничтожением имущества, содеянное должно квалифицироваться по совокупности ст.ст. 294 и 296 УК РФ.
Воздействие на лиц, указанных в ст. 294 УК РФ, может оказываться как в устной, так и письменной форме. Оно может быть оказано и через третьих лиц - родственников, знакомых, коллег и т. д., как в служебной, так и во внеслужебной обстановке.
Состав рассматриваемого преступления охватывает вмешательство как с целью прекращения дела, оправдания, смягчения наказания, освобождения от исковых требований, так и, наоборот, с целью ужесточения ответственности и наказания, привлечения к ответственности других лиц, увеличения суммы взысканий. Необходимо только иметь в виду, что такое вмешательство будет преступным, если оно касается конкретного дела. Стремление путем воздействия на судью изменить карательную практику, судебную политику по отдельной категории уголовных или гражданских дел и дел об административных правонарушениях не образует рассматриваемого состава преступления. Также, нельзя считать воспрепятствованием осуществлению правосудия или производству предварительного расследования критические замечания об общей линии уголовной политики, советы и пожелания общего характера (в том числе высказанные в печати), общие требования, относящиеся к практике судебных решений. Тем более, не является вмешательством сообщение перечисленным в статье лицам сведений о готовящемся или совершенном преступлении, а равно принесение жалобы на действия тех или иных должностных лиц правоохранительных органов.
Объективная сторона преступления, предусмотренного ч.2 ст. 294 УК РФ, по своему содержанию во многом тождественна вмешательству в деятельность правосудия. Надо иметь в виду, что этот состав охватывает только уголовно-процессуальную сферу и воздействие оказывается на прокурора, следователя или лицо производящее дознание.
Под деятельностью перечисленных выше лиц следует понимать точное и неукоснительное выполнение ими возложенных законом обязанностей, направленное на: а) установление события преступления, б) его уголовно-правовую оценку (квалификацию), в) привлечение виновного к ответственности, г) установление и учет иных обстоятельств, имеющих значение для дела и д) принятие необходимых мер для устранения причиненного преступлением вреда и возмещения материального ущерба.
Можно согласиться с мнением В.В. Намнясева о том, что ч. 2 ст. 294 УК РФ охраняется деятельность работников дознания: во-первых, связанная с производством уголовных дел, по которым предварительное следствие не обязательно; во-вторых, - с производством уголовных дел, по которым предварительное следствие обязательно, но возбужденных и расследуемых органами дознания до передачи по подследственности в силу неотложности производства следственных действий; в-третьих, - с выполнением отдельных поручений следователя по находящемуся у него в производстве уголовному делу.
Пределы уголовно-правовой охраны такой деятельности определяются, с одной стороны, моментом возбуждения уголовного дела либо принятия его к своему производству, а с другой - моментом составления обвинительного заключения (обвинительного акта) или вынесения постановления о прекращении уголовного дела, либо постановления о направлении дела в суд для рассмотрения вопроса о применении принудительных мер медицинского характера. В этот период следователь осуществляет процессуальные действия, направленные на всестороннее, полное и объективное расследование дела. Из этого следует, что не всякая деятельность органов дознания охраняется ч. 2 ст. 294 УК РФ. Так, не подпадают под признаки преступления, предусмотренного данной нормой, случаи вмешательств в деятельность работника дознания, которая направлена, например, на предупреждение или пресечение готовящегося преступления или на обнаружение преступления до возбуждения уголовного дела ит. д.
Правы и те авторы, которые считают, что не образует состава преступления воздействие на прокурора, которое имело место не в связи с осуществлением им надзорных функций по конкретно расследуемому делу либо с непосредственным его участием в расследовании дела, разрешении дела в суде.
В месте с тем, мы согласны с Л.В. Лобановой, справедливо обращающей внимание на то, что воспрепятствовать всестороннему, полному и объективному расследованию уголовного дела можно также путем вмешательства в деятельность, связанную с решением вопроса о возбуждении дела. А поскольку данный вопрос, наряду с другими компетентными лицами и органами, может решать также орган дознания, понятие которого не совпадает с понятием «лицо, производящее дознание», неправомерное воздействие на этот орган также следовало бы расценить как воспрепятствование производству предварительного расследования. Но ч. 2 ст. 294 УК РФ такой возможности не предоставляет, что, на наш взгляд, следует рассматривать как пробел в уголовном законодательстве.
Воспрепятствование как объективная сторона преступления, квалифицируемого по ч. 2 ст. 294 УК РФ, есть действие, направленное на создание препятствий в деятельности правоохранительных органов по всестороннему и полному расследованию дела. К способам вмешательства относятся: уговоры и просьбы о выполнении незаконных действий или об отказе от выполнения тех или иных законных действий со стороны лиц, использующих своё служебное положение; незаконные требования, исходящие от частных лиц, и незаконные требования или указания, исходящие от лиц, использующих своё служебное положение; угрозы неопределённого характера; угрозы совершения в отношении должностного лица или его близких иных преступлений, не указанных в ст. 296 УК; угрозы распространения сведений, позорящих потерпевшего или его близких, или иных сведений, которые способны причинить существенный вред правам или законным интересам потерпевшего; угрозы создания неблагоприятных условий служебной деятельности потерпевшему или его близким; угрозы создать трудности в расследовании дела, исходящие от лиц, с которыми потерпевший связан процессуальными отношениями; обещание вознаграждения за выполнение или невыполнение тех или иных действий; обещание оказания потерпевшему разного рода услуг нематериального характера; незаконное получение информации, связанной с осуществлением правосудия или расследованием дела; пикетирование зданий суда. Специфическим способом воздействия может выступать компания, разворачиваемая в средствах массовой информации с целью развала уголовного дела.
В то же время, спорным является мнение, что составом ч.2 ст. 294 УК РФ охватывается похищение, уничтожение или повреждение материалов дела, вещественных доказательств. Придерживающийся этой точки зрения В.В. Намнясев аргументирует ее тем, что термин «вмешательство» может обозначать не только какое-либо воздействие на вершителей правосудия, но и любое другое активное создание препятствий для выполнения ими своей основной функции по внутреннему убеждению и в соответствии с законом.
Разделяют эту позицию и некоторые правоприменители. Так, по ч. 1 ст. 294 и ч. 1 ст. 325 УК был осужден К., совершивший преступление при следующих обстоятельствах. Будучи хорошо знакомым с А. и В., уголовное дело по обвинению которых в разбое и вымогательстве находилось на рассмотрении районного суда, К. решил им помочь избежать ответственности, похитив уголовное дело. С этой целью он пришел в здание суда, где спрятался. Вечером, убедившись, что все работники ушли, он, взломав дверь, проник в кабинет секретаря, у которого в сейфе находилось уголовное дело. Найдя в столе ключ, К. открыл сейф и забрал дело. Чтобы замаскировать свои намерения, К. взял еще ряд материалов. Все похищенное он затем сжег.
В приведенном примере вмешательство в деятельность суда происходило без воздействия на лиц, участвующих в отправлении правосудия.
В то же время, иные авторы полагают, что в ст. 303 УК РФ предусматривается ответственность, как за фальсификацию доказательств, так и за их уничтожение или сокрытие их.
По нашему мнению, повышенная общественная опасность такого деяния как похищение, уничтожение или повреждение материалов дела, вещественных доказательств и их относительная распространенность обуславливает необходимость регламентации ответственности за данный состав в специальной норме. «Хищение, умышленное или по неосторожности уничтожение материалов уголовного дела». Практика показывает, что чаще всего дела похищают из судов или они сгорают при пожарах. При этом последствия от утраты уголовного дела могут быть самыми различными и, как правило, это влечет смягчение или даже исключение уголовной ответственности привлеченных к уголовной ответственности лиц. И, как справедливо отмечает А. Василевский и С. Баранов, на восстановление дела требуется время, которое «работает» на обвиняемого, некоторые доказательства оказываются невосполнимыми. Поэтому, необходимо обеспечить сохранность дел, как в следственных органах, так и в судах, установить адекватную ответственность за непринятие таких мер и за умышленное уничтожение и похищение материалов уголовного дела».
При уничтожении дела должностным лицом его действия можно квалифицировать как злоупотребление полномочиями (ст. 285 УК РФ), только при доказанности корыстной или иной личной заинтересованности. Однако, не решен вопрос о квалификации содеянного, если дело уничтожено по другим мотивам.
Не установлена ответственность и за хищение уголовного дела, и поэтому, на наш взгляд, применению подлежат общие нормы ч.ч.1,2 ст.294 и ч.1ст.325УК РФ.
В.В. Намнясев настаивает, что рассматриваемое преступление может совершаться и путём бездействия. Способами, в этом случае будут: отказ в предоставлении (составлении, выдаче) документации, необходимой для расследования или разрешения дела; отказ от добровольной выдачи предметов или документов при производстве следственных действий; умышленное не обеспечение работника правоохранительного органа техническими или материальными средствами, необходимыми для производства того или иного следственного действия. Однако, толкование термина «вмешательство» не позволяет сделать вывод, что ст. 294 УК РФ предусматривает ответственность за указанные разновидности бездействия.
Не образуют состава рассматриваемого преступления и письменные обращения граждан, должностных лиц, защитника обвиняемого с ходатайством о прекращении дела, о производстве каких-либо следственных действий, поскольку они разрешены уголовно-процессуальным законодательством.
Состав преступления, предусмотренного ст. 294 УК, сконструирован как формальный и, следовательно, преступление следует считать оконченным с момента вмешательства, независимо от того, добился ли виновный желаемого для себя или других лиц результата. Таким результатом может быть отмена обвинительного или оправдательного приговора, прекращение уголовного дела, освобождение обвиняемого из-под стражи и т. д. Так, по данным исследования проведенного В.В. Намнясевым, большинство опрошенных им лиц (72,15%) указывают, что оказанное на них неправомерное воздействие повлекло за собой конкретные нежелательные последствия. Из них 16 человек (14,04%) отметили, что оно (неправомерное воздействие) приводило к затруднениям в процессе судебного разбирательства, предварительного расследования или дознания, которые выражались, например, в увеличении времени следствия, вынужденном простое в работе, привлечении дополнительных сил и средств и т. п. В 98 случаях (85,96%) неправомерное воздействие приводило к конкретным юридически значимым последствиям, среди которых наиболее распространены следующие: вынужденное продление в установленном законом порядке сроков предварительного расследования (30,61%); прекращение уголовных дел по различным основаниям (23,47%); изменение меры пресечения (15,31%); передача дела в производство другому судье, следователю, дознавателю (13,27%).
Другие юридически значимые последствия встречались реже и в целом составили 17,34%. К ним следует отнести смягчение наказания, невыявление и непривлечение соучастников преступления к уголовной ответственности, направление дела на дополнительное расследование и др. Данные последствия не должны влиять на определение момента окончания преступления, но их необходимо учитывать при назначении наказания судом.
В месте с тем, многие авторы считают нужным дифференцировать момент окончания преступления в зависимости от его формы. Так, В.Н. Петрашев отмечает, что преступление, предусмотренное ч.1 ст. 294 УК РФ, считается оконченным в момент совершения действий, способных воспрепятствовать осуществлению правосудия, вне зависимости от того, удалось ли виновному добиться поставленной цели - вынесения неправосудного судебного акта. Следовательно, преступление окончено с момента совершения соответствующего действия, направленного на воспрепятствование всестороннему, полному и объективному расследованию дела.
А.И. Чучаев указывает, что преступление, предусмотренное ч.1 ст. 294 УК РФ, является оконченным с момента вмешательства в деятельность суда по рассмотрению конкретного дела независимо от того, привело ли это к вынесению неправосудного приговора или иного судебного решения. Преступление, описанное ч.2 ст. 294 УК РФ, считается оконченным с момента вмешательства в деятельность прокурора, следователя и лица, производящего дознание. Уголовная ответственность не связывается с фактическим нарушением указанного в законе принципа уголовного процесса. Такой же точки зрения придерживаются и другие авторы.
Рассматривая преступление как совокупность объективных и субъективных признаков, выступающих в тесном единстве и взаимообусловленности, теория уголовного права исходит из того, что только на основе этого единства можно раскрыть действительное содержание этих признаков. Субъективная сторона есть свойство и необходимый признак общественно опасного деяния. Она включает в себя: вину, мотив и цель, а также эмоциональное состояние лица в момент совершения преступления.
Определяющим элементом в содержании субъективной стороны преступления является вина лица, т.е. психическое отношение лица к совершенному им общественно опасному деянию и наступившим общественно опасным последствиям.
Психические процессы обычно подразделяются на интеллектуальные (познавательные), эмоциональные и волевые. При этом, надо иметь в виду, что такое деление является условным и в отдельности (сами по себе) такие процессы не существуют. Лишь в единстве интеллекта (познания), чувства и воли существует психика человека. Основной вопрос понятия вины - это вопрос о том, в каком соответствии находятся между собой сознание, воля лица и наступившие вследствие его действий общественно опасные последствия.
Таким образом, вина характеризуется двумя компонентами: интеллектуальным и волевым. Различные предусмотренные законом сочетания интеллектуального и волевого элементов образуют две формы вины - умысел и неосторожность. Сознание и воля - это элементы психической деятельности человека. Находясь в тесном взаимодействии, интеллектуальные и волевые процессы не могут противопоставляться друг другу, всякий интеллектуальный процесс, включает и волевые элементы, а волевой, в свою очередь, включает интеллектуальные. Вместе с тем, между сознанием и волей имеются различия. Предметное содержание каждого из них в конкретном преступлении определяется конструкцией состава данного преступления. Вина обязательный признак субъективной стороны преступления. Без вины нет, и не может быть состава преступления. Законодатель придает вине такое важное значение, что она возведена в принцип уголовного кодекса.
Субъективная сторона преступления, предусмотренного ст. 294 УК РФ может быть выражена только в виде прямого умысла, о чем свидетельствует указание законодателя на специальную цель совершения преступления «воспрепятствование». Виновный осознает, что вмешивается в деятельность суда, связанную именно с осуществлением правосудия (а не с осуществлением судом иных функций), и желает этого (ч. 1 ст. 294 УК). Применительно к ч. 2 ст. 294 УК умысел выражается в том, что виновный осознаёт, что воздействует на прокурора, следователя или лицо, производящее дознание в целях воспрепятствования осуществлению правосудия и желает этого.
Как правило, при данном посягательстве, побудительные причины действия совпадают с теми непосредственными результатами, которые достигаются при их осуществлении. Однако, это не исключает случаев, когда в качестве мотива преступного поведения выступает более или менее «отдаленный результат».
Мотивы преступления могут быть различными (корысть, месть, стремление не допустить огласки обстоятельств, относящихся к виновному и т.п.). В литературе единодушно утверждается, что обязательным признаком состава является наличие у субъекта специальной цели - «воспрепятствование осуществлению правосудия». Так, А.И. Семухин, конкретизируя цели деяний указанных в разных частях ст. 294 УК РФ, пишет, что цель совершения преступления, предусмотренного частью первой комментируемой нормы, состоит в том, чтобы добиться от суда вынесения незаконного либо необоснованного решения. Для части второй этой же нормы цель деяния состоит в том, чтобы добиться от органа, производящего расследование или дознание, принятия противозаконного или необоснованного решения (отказ в возбуждении уголовного дела, исключение из дела некоторых материалов, передача дела в иную инстанцию и т. п.).
Занимающие сходные позиции другие правоведы, дополнительно конкретизируют цель деяния, описанного ч.2 ст. 294 УК РФ, указывая, что воздействие осуществляется для того, чтобы воспрепятствовать всестороннему, полному и объективному расследованию дела. Воспрепятствовать всесторонности исследования обстоятельств дела означает исключить проверку всех возможных версий, собирание, проверку и оценку доказательств, устанавливающие как уличающие, так и оправдывающие обвиняемого, а также смягчающие и отягчающие его ответственность обстоятельства. При нарушении полноты исследования устанавливаются и доказываются не все обстоятельства, входящие в предмет доказывания. Необъективность проявляется в предвзятости, предубеждении при собирании, проверке и оценке доказательств, необходимых для установления всех обстоятельств, входящих в предмет доказывания, со стороны лиц, производящих дознание и следствие, а также прокурора.
В соответствии с доктриной и требованиями уголовного закона (ст. ст. 19, 20 УК РФ) субъектом любого преступления признается вменяемое физическое лицо, достигшее определенного законодателем возраста. Исходя из этого, субъектом преступления, предусмотренного ст. 294 УК РФ, является любое лицо, вменяемое и достигшее 16 лет.
Повышенной общественной опасностью обладает деяние, предусмотренное ч. 3 ст. 294 УК РФ, т. е. воспрепятствование осуществлению правосудия и производству предварительного расследования, совершенное лицом с использованием своего служебного положения. Часть 3 ст. 294 УК РФ напротив, выступает квалифицированным видом по отношению к основным составам. Признак, который законодатель вынес за рамки основных составов, безусловно, существенно изменяет окрас преступления и усиливает его общественную опасность и он включает в себя случаи воспрепятствования законной деятельности суда и предварительного расследования со стороны лиц, использующих свое служебное положение. Деяние, предусмотренное ч. 3 ст. 294 УК РФ является распространенным, несмотря на свою высокую латентность. Квалифицированный состав воспрепятствования содержит в себе признак, относительно которого в литературе нет единообразного понимания. Речь идет об объеме и содержании признака «использование своего служебного положения». Так, некоторые авторы исходят из того, что использование служебного положения предполагает такие действия лица, которые вытекают из его служебных полномочий и связаны с осуществлением прав и обязанностей, которыми это лицо наделено в силу своего правового статуса. Нам представляется, что данное мнение значительно сужает волю законодателя, ограничивая сферу применения ч.З ст.294 УК РФ. Обратимся к действующему законодательству, в частности к ст. 285 УК РФ, которая является общим составом для всех случаев должностных злоупотреблений. Одним из признаков, характеризующих это преступление, является использование лицом своих служебных полномочий. В ч. 3 ст. 294 УК РФ идет речь об использовании лицом своего служебного положения, т.е. воспроизводится признак ст. 170 УК I960 г. При этом, в последнем случае использованию служебного положения придавалось более широкое толкование - совершение преступления с использованием авторитета занимаемой должности, отношений патронажа, служебных связей и т.п.
Следовательно, под использованием положения понимается совершение, в первую очередь, действий, входящих в круг служебной компетенции виновного, находящихся в рамках предоставленных ему прав и полномочий. Однако, использование служебного положения может иметь место и тогда, когда должностное лицо воздействует на других лиц служебным авторитетом и т. д.
Под лицами, которые использовали свое служебное положение в целях воспрепятствования осуществлению правосудия либо в целях воспрепятствования всестороннему, полному и объективному расследованию уголовного дела, следует понимать не любое лицо, которое в той или иной форме воздействовало на судей или иных лиц, а лишь такое лицо, совокупность полномочий которого дает ему реальную возможность оказывать влияние на исход дела. Это в первую очередь должностное лицо, государственный служащий или служащий местного самоуправления. Дополнительной квалификации его действий в таких случаях по ст. 285 УК не требуется. По мнению указанных авторов, отсутствие в законе упоминания о должностном лице как специальном субъекте этого преступления. Это обстоятельство наводит нас на мысль о том, что субъектом рассматриваемого вида может быть более широкий круг лиц, куда входят не только должностные лица, но и муниципальные служащие и служащие негосударственной (коммерческой, общественной) организации. Безусловно, что эти служащие должны обладать таким статусом и полномочиями, которые позволяют им влиять на ход предварительного расследования и судебного разбирательства. С точки зрения В.В. Намнясева, угрозы могут высказываться непосредственными руководителями (председателями судов, начальниками ОВД и их заместителями и т.д.), представителями власти (депутатами, представителями правительства, мэрами городов и т.д.), лицами, которым потерпевший не подчинен по своему должностному положению, но с которыми он связан профессиональными узами (прокуроры, коллеги, адвокаты и т.д.). К этому кругу субъектов, думается, следует отнести и лиц, которые в силу своего служебного положения могут ущемлять законные права судей, прокуроров, следователей или лиц, производящих дознание. Ими могут быть служащие органов социального обеспечения, руководители учебных заведений, работники паспортно-визовой службы и т.д. По нашему мнению, к специальным субъектам, предусмотренным в ч. 3 ст. 294 УК РФ, могут относиться
Во-первых: должностные лица, которым судьи, прокуроры, следователи или лица, производящие дознание, подчинены по службе (председатели судов, прокуроры, начальники следственных подразделений, начальники ОВД, ФСБ и т. д.). Согласно проведённому нами исследованию такие лица, оказывавшие неправомерное воздействие на работников правоохранительных органов, составили 18%.
Во-вторых, это лица, которым работники правоохранительных органов, перечисленные в ч. 1 и 2 ст. 294 УК РФ, не подчинены по службе, но связаны с ними выполнением профессиональных обязанностей в иерархии процессуальных отношений: судья - прокурор; прокурор - следователь и т. д. (43%).
В третьих, это должностные лица, обладающие властными полномочиями в государстве, республике, регионе, городе или районе: депутаты различных уровней; лица, занимающие посты в правительстве; главы администраций и т. д. (16%).
В четвёртых, к таким субъектам могут относиться и лица, которым судьи и работники, способствующие осуществлению правосудия, непосредственно не подчинены, но зависимы при решении ряда служебных, бытовых, социальных, хозяйственных или иных личных вопросов. Круг этих вопросов весьма широк, поэтому определить хотя бы примерный перечень субъектов, от которых зависимы работники правоохранительных органов, представляется затруднительным. Это, например, может быть нотариус, отказывающийся регистрировать сделку с недвижимостью, работник паспортно-визовой службы, препятствующий выдачи визы, руководитель учебного заведения, угрожающий создать трудности путём исключения из этого учебного заведения, и т. д. (12%). К этой категории могут относиться как должностные лица, так и государственные служащие и служащие органов местного самоуправления.
В процессе опроса работников правоохранительных органов нами установлено, что вмешательство непосредственных руководителей, должностных лиц надзирающих и административных органов встречалось в 11%. Подобные вмешательства осуществлялись специальными субъектами - руководящими работниками ОВД, прокурорами, лицами, занимающими административные должности и другими представителями власти с использованием своего служебного положения.
Деятельность таких лиц, использующих свое служебное положение с целью воспрепятствования осуществлению правосудия и производству предварительного расследования, способна причинить более существенный вред, чем вмешательства частных лиц. Субъект, обладающий властными или административными полномочиями, имеет больше возможностей оказания давления на судей, следователей и лиц, производящих дознание путем уговоров, предъявления незаконных требований, дачи указаний.
Следует отметить, что уговоры лиц, использующих свое служебное положение с целью воспрепятствования осуществлению правосудия и производству предварительного расследования, могут нести в себе скрытую угрозу в адрес должностного лица, осуществляющего правосудие или предварительное расследование. Опасность такого вида вмешательства заключается в том, что таким требованиям может придаваться внешне законное содержание (письменные указания прокурора следователю, приказ начальника ОВД). В этом случае, у работника правоохранительного органа остается меньше возможностей отказа от их выполнения.
Кроме того, повышенная опасность этой формы воспрепятствования объясняется тем, что такие требования или указания исходят от лиц, которые, ввиду своего служебного положения, могут отдавать распоряжения и требовать их исполнения от потерпевших. Например, это может быть связано со служебной зависимостью работника правоохранительного органа от своего непосредственного руководителя, который решает многие бытовые и служебные вопросы. К таковым можно отнести присвоение очередного звания, предоставление различных льгот, квартиры и т.п. Помимо этого, лица, с которыми потерпевший связан процессуальными отношениями, могут угрожать созданием неблагоприятных условий служебной деятельности потерпевшему или его близким; созданием трудностей в расследовании дела.
Автор: Ким В.В.