20.03.2012 2720

Теоретические аспекты анализа этничности в современном обществоведении

 

Современный комплекс этнополитических наук в отличие от такой «классической» науки как этнография все еще находится на стадии формирования и уточнения собственного понятийного аппарата, поэтому нам необходимо обозначить содержание тех смежных дисциплин, на базе которых возможно проведение исследования по проблемам этносов и полиэтничности.

К таким комплексным дисциплинам следует отнести, в первую очередь, этнополитологию как специальную социально-политическую теорию, изучающую механизмы социальных и этнических явлений в их органическом единстве и взаимодействии. Ее возникновение в XX веке на стыке этнографии и политической социологии было обусловлено процессом нарастающей индустриализации и урбанизации, когда стало очевидно, что в современном обществе, обладающем сложной дифференциацией, судить об этнических процессах по этносам в целом не только невозможно, но и весьма некорректно.

Первым этнополитическим исследованием принято считать работу У.Томаса и Ф.Знанецкого (1916 г.), посвященную изучению положения польских эмигрантов в Америке. Для реализации своего замысла авторы впервые в социологии использовали массовые документальные источники как личностного характера (переписка эмигрантов с родными, оставшимися в Польше, дневники, автобиографии и т.п.), так и официального (архивы эмигрантских газет и церковных приходов, судебные дела).

В настоящее время этнополитические исследования за рубежом ведутся, в основном, в рамках политической социологии-Т.Парсонс, П.Ван дер Берге, А.Инкелес, А.Кардинер, Р.Линтон, Э.Левинас, С.Либерзон и др. и культуроантропологии -Б.Андерсон, К.Гирц, С.Нанда.

Одно из направлений этнополитологии изучает, главным образом, социальную обусловленность традиционной культуры, освоение культурных ценностей в полинациональной среде, в частности, проявление таких аспектов этничности, как национально-смешанные браки, двуязычие и т.п. Советская этнополитическая теория до недавнего времени развивалась именно в этом ключе, причем постоянно акцентировалась интернационализация всех этнокультурных процессов и явлений.

В СССР начало этнополитологии положили в середине 60-х гг. исследования в Прибалтике (процесс интернационализации быта и культуры населения), в Узбекистане (интернациональное воспитание молодежи), в Грузии (межнациональные контакты на промышленных предприятиях), в Таджикистане (смешанные браки).

Первое, в целом репрезентативное для основных социальных групп городского населения этнополитическое исследование было проведено в конце 60-х годов сектором конкретных социологических исследований Института этнографии АН СССР, материалы которого легли в основу монографии «Социальное и национальное».

Характерно, что в этот период практически вне поля зрения специальных изысканий остался наиболее крупный в количественном отношении народ СССР - русские, что вполне соответствовало его «особому» статусу в Союзном государстве. Лишь в 1992 году практически одновременно вышли в свет коллективная монография авторов Института этнологии им. Миклухо-Маклая «Русские: этносоциологические очерки» и работа двух петербургских ученых А.Бороноева и П.Смирнова «Россия и русские: характер народа и судьба страны», пробившие первую брешь в атмосфере единодушного умолчания о специфических особенностях крупнейшего европейского народа.

Другое направление, удаляясь от социологии и примыкая скорее к общей политической теории, фокусирует свое внимание на анализе воздействия фактора этничности как на частные социальные процессы (социальную мобильность, миграцию, урбанизированность и т.п.), так и обще-социальные - стабильность и динамику социальных систем и институтов, конфликтность и т.п. До середины 80-х годов этот аспект этнополитического знания оставался в тени внимания отечественной науки, ибо сильны были стереотипы о якобы бесконфликтности советского общества, о стирании национальных различий и формировании новой исторической общности - советского народа.

Однако сегодня, в условиях, сложившихся после распада СССР, центробежных тенденций практически во всех постсоветских государствах и эскалации межнациональных конфликтов именно это направление этнополитики выходит на первый план, оттесняя общую этнокультурную проблематику. На фоне системного кризиса власти существует явная тенденция политизации этничности; и именно это привело к формированию еще одной дисциплины, предметом которой стало влияние этнического фактора на политические отношения и институты.

Таким образом, главное направление в изучении этносоциальных проблем - это этнополитология, которая рассматривает этничность сквозь призму государственного устройства, ее занимает процесс «национального образования», соотношение центростремительных и центробежных тенденций в полиэтническом обществе. Основное исследовательское «поле» этой науки - это межнациональные конфликты, и именно поэтому такие ведущие отечественные этнополитологи как Р.Абдулатипов, А.Здравомыслов, М.Губогло, В. Тишков, Э. Паин, предлагают конкретные решения этнополитических коллизий, применяя академический подход к национальной политике в Российской Федерации. Этнополитология - это наиболее «практическая» область этносоциальных наук, которая еще не приобрела самостоятельный статус. При этом следует особо отметить, что этнополитология в России развивается весьма своеобразно, формируясь, в основном, на опыте нашего государства, что отличает выводы ученых от классических положений, изложенных Д.Ротшильдом в его основополагающем труде «Этнополитика».

Этносоциальный и этнополитический подходы тесно взаимодействуют с этнопсихологическим, в том числе и с политической психологией, так как все эти дисциплины взаимно дополняют друг друга.

Политическая психология в сочетании с этнопсихологией изучает особенности психического склада тех или иных этнических общностей (системы представлений и кодов поведения), этнически обусловленные формы отражения и реакции на воздействие внешнего мира. Эта дисциплина исследует особенности народной культуры и символический мир, изучает этническую обусловленность познания, памяти, эмоций и речи, а также межгрупповых отношений и социального поведения, вскрывает национальные особенности политического воспитания и этнической социализации.

В своей основе современная этнопсихология базируется на психологии народов В. Вундта, которая трактует национальный дух как особое замкнутое образование, выражающее психическое сходство индивидов, принадлежащих к определенному народу, и одновременно и как их самосознание, содержание которого может быть раскрыто путем сравнительного изучения языка, морали и культуры.

В современный научный оборот термин «этнопсихология» ввел в 1961 году Х.Вернер, который интерпретировал эту дисциплину как область изучения наиболее характерных для конкретного общества представлений об устремлениях и импульсах, стандартах желательного и нежелательного и т.п.

Иную трактовку получила идея В.Вундта в работах Р.Линтона и Д.Левинсона, выводящих свойства национального характера из так называемой базовой и модальной личности, формирующейся под воздействием специфических для каждого этноса факторов политического воспитания.

Отечественная парадигма в политической психологии и этнопсихологии ведет свое начало от работ В.Ключевского, П.Лаврова, И.Бодуэна де Куртене, уделивших пристальное внимание, в частности, воздействию географической среды и уровня технического развития на психический склад народа, пониманию добра и зла в различных этнических контекстах, влиянию языковых форм на особенности мышления этнических групп. Их научное наследие получило дальнейшую разработку в трудах Л.Выготского, А.Лурия, позже - А.Леонтьева, И.Кона и других.

Оригинальный подход к политико-психологическим проблемам этничности отличает работы Л.Дробижевой, В.Кунициной, С.Лурье, А.Бороноева, Г.Солдатовой.

При этом характерно, что общее исследовательское «поле» отдельных этнополитических наук во многом совпадает, но, пожалуй, наиболее «междисциплинарным» феноменом этничности является национальное самосознание, в котором органично соединяется и социологическое, и психологическое, и политологическое видение единой проблемы. Именно в данном аспекте этот феномен и стал предметом нашего комплексного исследования.

В функционировании этносов важнейшая роль принадлежит осознанию членами каждого из них своей специфической общности, то есть этническому самосознанию, именуемому относительно наций и национальных общностей национальным самосознанием. Это понятие вошло в обиход советской этнологии с конца 1940-х годов. (П.Кушнер, Н.Чебоксаров, В.Козлов), и уже в 1960-е годы представление об этническом сознании как важнейшем компоненте этноса получило широкое распространение, несмотря на известный этимологический разнобой в его трактовке - так, например, политические психологи предпочитают говорить об «этническом сознании и самосознании», социологи и политологи - о «сознании национальном».

Внешним выражением этнического самосознания выступает этноним, который свидетельствует об осознании членами данной общности своей идентичности. Впрочем, данный подход не следует абсолютизировать, поскольку этноним крупного народа нередко переносится на представителей малочисленных народов: так, в частности, всех «советских» за рубежом обычно называли русскими, даже если они были грузинами или молдаванами.

Таким образом, современная этническая самоидентификация носит во многом ситуативный характер и может быть обусловлена конкретными политическими реалиями, при которых человек невольно идентифицирует себя с тем народом, среди представителей которого он испытывает больший социально-политический комфорт, приобретает более высокий этнический статус.

Не менее наглядным, но еще более противоречивым, чем этноним и этническая самоидентификация, признаком национального самосознания является национальный характер - некоторые общие черты психики, связанные с социально-политическим и историко-культурным единством этноса. Конечно, национальный характер не следует низводить до набора некоторых психологических свойств одной этнической единицы. Значительно отчетливее, чем в монологической форме, он проявляется в общении, когда взаимодействуют группы людей, особенно различной национальной принадлежности, то есть на уровне более глобальных межэтнических контактов - на уровне создания новой социально-политической реальности.

Чтобы считаться типичным для того или иного народа, черты характера должны быть присущи значительной части его членов, прежде всего в интенсивности, в оттенках их проявления. Этот подход наиболее отчетливо выражен в уже упоминавшихся концепциях «модальной» (Р.Линтон, А.Инкелес) и «базовой» личности (А.Маслоу, А.Кардинер).

Отсюда мы можем сделать тот вывод, что сам характер этноса или народа проявляется в целостной системе социально-политических потребностей, интересов, установок и идеалов, причем эта структура как бы охватывает все этажи человеческой психики и, в конечном счете, определяет направленность и специфику национального характера.

В отличие от этнологии политическая социология и психология относят национальное самосознание к тому слою обыденного сознания, которое у нас принято называть массовым. В национальном самосознании на уровне обыденных ориентации, предпочтений и стереотипов отражается образ и стиль жизни народа, его нормы и ценности, представление о своей национальной или социально-политической принадлежности, соотносящей «свой» народ с «другими народами».

Тем самым, в качестве основных эмпирических индикаторов национального самосознания в нашем исследовании приняты следующие факторы:

1. Этническая самоидентификация народов, включающая в себя представление об этноконсолидирующих и этнодифференцирующих признаках.

2. Национальный характер, формирующийся на уровне автостереотипов.

3. Этнические установки, выявляющие уровень и направленность межнациональных отношений, включая проявления политического консерватизма, этнофобии и национализма.

4. Социокультурные установки, включающие представление и оценочные суждения относительно истории и отдельных элементов традиционной культуры (языка, ритуалов, традиций).

5. Этнически обусловленные социально-политические установки и культурные ценности, включающие оценку собственного социального самочувствия в контексте политического взаимодействия этноса и государства.

Отсюда следует тот вывод, что наблюдаемый нами в течение последних десятилетий устойчивый интерес исследователей к этнической проблематике очевиден и вполне объясним. Мир, в котором мы живем, предельно полиэтничен - из более чем 180 государств, существующих сегодня, лишь 20 считаются этнически гомогенными (этнические меньшинства составляют в них менее пяти процентов населения). Понятие «этничность», как мы попытались показать, твердо закрепилось в категориальном аппарате таких общественных наук как социальная антропология, этнология, политическая психология, политология, социология.

При этом сама этничность никогда не была предметом специального рассмотрения отечественных социально-политических теорий, неизменно отстаивавших абсолютный приоритет классовых отношений, игнорируя при этом важность этнических компонентов. Однако вся историческая практика наглядно показала нам следующее - этничность, а также связанные с ней формы политического сепаратизма и национализма не только сохранили, но и усилили свою роль в социальных и политических процессах. Нет надобности говорить о том, сколько остро сегодня стоят этнополитические и национальные проблемы в ряде регионов земного шара, в том числе и на территориях бывшего Советского Союза и современной России.

Несмотря на широкое употребление, «этничность представляется весьма неопределенным понятием», - отмечают Н.Глейзер и Д.Мойнихан, обращая внимание на тот факт, что впервые трактовка этого термина появилась в Оксфордском словаре английского языка только в 1972 г. Приоритет же его введения в научный оборот, по-видимому, принадлежит американцам Л.Уорнеру и И.Лунгу, использовавшим это понятие в работе «Статусная система современной общины» (1942 г.). Гораздо раньше возникло слово «этническое», от греческого «этнос», первоначально употреблявшееся в значении «языческое» (в английском языке оно имело этот смысл на протяжении с XIV века до первой половины XIX столетия, затем постепенно стало соотноситься с ведущими «расовыми» характеристиками.

В США термином «этнические группы» начали пользоваться во время Второй мировой войны по отношению к евреям, итальянцам, мексиканцам и представителям других народов, жившим здесь, но не относившимся к населению Соединенных Штатов, имевшему британские корни. В отечественной литературе термин «этнос» встречается с XX века, а разработка советскими этнографами этнической проблематики в 60-80-х годах привела к появлению оригинальной и не имеющей аналогов в западной науке «теории этноса» (школа Ю.Бромлея).

Этническими проблемами в тех или иных аспектах занимаются, как мы уже говорили, различные философские и социально-политические науки. Прежде всего, этничность служит объектом изучения социальной антропологии, исконно ориентировавшейся на исследование культурных и социальных систем незападного типа с их аборигенным населением. Правда, и антропология представлением об этничности (по крайней мере, в ременном виде) стала оперировать сравнительно недавно.

Необходимость концептуальной разработки этнической проблематики была продиктована двумя обстоятельствами. Первое из них - глобальные изменения на планете, произошедшие в результате падения колониальной системы, второе преобразование теоретической парадигмы и способов теоретизирования в самой социальной антропологии. Тогда как классическая антропология была связана преимущественно с анализом «примитивных» или «традиционных» обществ, а основными социальными единицами, с которыми имели дело антропологи, были «племена» и «коренные народы», дискурс современной антропологии является, если можно так выразиться, не «трайбовым», а «этническим».

Это означает, в частности, что фокус антропологических исследований сосредоточился на современных индустриально развитых обществах, в лоно которых ныне естественно вписываются разнообразные этнические группы и меньшинства с присущими им экономическими и социально-политическими институтами.

В ряду других наук, сделавших этнические отношения предметом своего специального рассмотрения, этнополитология занимает особое место. При этом следует заметить, что изучение этничности в европейской и североамериканской этнополитических традициях имеет свои отличия. В Соединенных Штатах, где в силу известных исторических причин изначально складывалась специфическая структура населения, отмеченная чрезвычайной этнической и расовой пестротой, этот фактор подвергается этнополитическому осмыслению, начиная уже с 20-х годов прошлого века (Чикагская школа, Б.Дюбуа и др.). В Европе политологи обращаются к данному феномену гораздо позднее - в 60-70-е годы XX века, когда вследствие целого ряда социально-политических обстоятельств резко возросли потоки мигрантов со всех концов мира в индустриально развитые страны - Германию, Великобританию, Францию, Нидерланды. Обустраиваясь в новом культурном окружении, этнические мигранты, как правило, стремились сохранить свои традиционные устои, системы родства, сложившиеся внутриобщинные социальные связи. Постепенно «этнический элемент» в структуре массива жителей европейских государств обретает немалую значимость, влияя на функционирование важнейших социально-политических механизмов и распределение общественных ресурсов, что привлекло к нему пристальное внимание философов, политологов, этнологов и политических психологов.

Поэтому, прежде чем разобраться со своеобразием подходов к этничности в рамках указанных социально-политических парадигм, следует определить, что вообще понимается под «этничностью» в социально-политических науках. Хотя тема ее существа до сих пор - предмет дискуссий, в целом сложилось представление о ней как о феномене группового взаимодействия (интеракционный аспект), совокупности определенных культурных характеристик общностей (атрибутивный аспект) и, наконец, индивидуальной и коллективной идентичности.

Социологический ракурс связан в первую очередь с интеракционным и субъективно-символическим аспектами: интерес современной политической социологии к этническим проблемам обусловливается ролью, которую играет этнический момент в формировании социальной структуры и социальной стратификации, а также в групповой и личностной идентификации.

Несмотря на нередко единый для обеих дисциплин объект постижения (как правило, таковым выступает «этническое население» современных крупных городов), антропологи в большей степени занимаются выявлением тех или других сторон жизни этнических групп в иной социокультурной среде и определением влияния этой среды на функционирование общности, в то время как социологи, сосредоточены на исследовании социально-экономических, политико-правовых и, до некоторой степени, культурных последствий внедрения «этнического элемента» в структуру изучаемого ими общества.

Так, например, в механизме «советской» национальной идентификации система социально-политических символов и регулятивов, разработанная мощной идеологической машиной, не была какой-то отвлеченной абстракцией. Напротив, абсолютное большинство граждан государства приобщалось к ней вполне реальным образом, вбирая в себя ценности, норма и символы советского строя через непосредственное ежедневное «проигрывание» на всех этапах жизненного пути - будь то система дошкольного воспитания, школьное и вузовское образование с его «коммунистическим воспитанием молодежи», трудовой коллектив, служба в армии, членство в общественных организациях и т.д.

При этом каждая ступень отличалась от других только степенью адаптивности к возрасту, уровню образования или сфере трудовой деятельности, а также соответствующим способом конструирования социально-политических или идеологических атрибутов.

Между тем, этничность, несмотря на ее официальное игнорирование, оставалась весьма значимым инструментом проведения определенной политической линии в таком важном вопросе партийно-государственного управления, как кадровая политика: учет национальной принадлежности в расстановке руководящих кадров, «коренизации» аппаратов управления в национальных регионах и т.п. Но это была особая, обсуждавшаяся в тиши кабинетов тема.

Новый этап социально-политических трансформаций в процессах идентификации этничности начался уже в «перестроечный» период. Его последствия для жизни и судеб народов, по-видимому, можно обнаружить лишь впоследствии. Однако именно то, что столь долго замалчивалось и подавлялось в социально-политическом рассмотрении этничности, выплеснулось теперь наружу с невиданной силой. Учитывая всю предшествующую историю, вполне можно было предположить именно такое развитие этнополитических процессов, но столь мощного взрыва национального самосознания и последовавшего за ним распада огромного многонационального государства, как нам кажется, не ожидал никто.

Всплеск национальных чувств, ставший одной из важных причин социально-политической дезинтеграции в национально-государственной сфере, в том числе и окончательного развала СССР, явился симптомом «возвращения к этничности». При этом процесс резкого усиления значения этнического фактора в структуре самоидентификации совпал по времени с рядом кардинальных изменений в экономической, политической, социальной жизни. В этих условиях этничность оказалась вовлеченной в новую сферу - сферу практической политики.

Фактически политизация этничности означает превращение этнического фактора в инструмент борьбы за власть. Этот процесс, как показывает исторический опыт, всегда происходит в контексте системного кризиса власти. Бывший СССР и современная Россия не составили в этом смысле исключения.

Сегодня этничность и национальные чувства, несмотря на всю тонкость этого феномена, оказываются очень действенным и мощным инструментом в политической борьбе. В принципе в этом нет ничего особенно удивительного и нового, и данный процесс неоднократно наблюдался и изучался исследователями в разных частях мира. Однако наши традиционные отечественные условия обуславливают, как нам представляется, специфические особенности протекания этого социально-политического процесса, также как и политической динамики этничности в целом.

Во-первых, можно с полным основанием предположить, что этнический фактор не только не потеряет своей роли в социально-политической жизни народов России, но, напротив, преобразуясь в средство политической борьбы, значительно усилит свое значение. Особенно это относится к полинациональным регионам, где межэтническая напряженность существует или уже в явной форме, или пока латентно, на уровне определенных симптомов.

Во-вторых, резкая политизация этничности вкупе с происходящим ухудшением материального положения может приводить к росту социально-политической напряженности внутри как самих национально-территориальных образований, а также и между ними. «Реальным становится обострение социально-политических конфликтов самых различных видов, которое может привести к смене власти в различных сценарных вариантах: перехода ее как к умеренным, возможно, религиозным группам, так и экстремистским националистическим, к лидерам как с феодалистскими, так и сепаратистскими намерениями».

Однако представляется, что многие проблемы в национальной сфере могли бы быть решены за счет проведения такой федеральной политики, одним из главных элементов которой является принцип национально-культурной автономии.

Практическая реализация этого принципа в сочетании с развитием местного самоуправления помогла бы удовлетворить этносоциальные и социокультурные потребности народов, направить этничность в русло нормального эволюционного развития, не выводя ее на арену политических спекуляций или военных провокаций, и избежать тем самым новой межнациональной напряженности, чреватой взрывоопасными конфликтами.

И, наконец, на основе всего предыдущего анализа социально-политических парадигм этничности в современном обществе мы можем сделать следующий обобщающий вывод - в условиях политической нестабильности и поляризации общества пропаганда «национальной идеи» может приводить на уровне массового сознания к неуправляемым военно-политическим вспышкам, которые хорошо известны из всей предыдущей истории.

 

Автор: Гурьев Е.Л.