Время в художественном мире Томаса Манна (статья)
Творчество великих писателей зачастую содержит в себе истоки тех явлений, которые с течением времени становятся знаковыми для развития мирового литературного процесса. Художественная проза Томаса Манна (1875 - 1955), одного из наиболее самобытных художников-гуманистов ХХ века, дает наглядное тому подтверждение. В каждом из его романов поставлены актуальнейшие вопросы человеческой жизни, такие, как развитие цивилизации и культуры и угроза их разрушения, суть жизни и смерти, роль искусства и смена эпох, художник и судьбы нации и другие. При этом основной константой тематики и центром авторской вселенной является человек во всем многообразии его внутреннего мира, его связи с социально-исторической ситуацией, его судьбы в меняющемся мире.
Уже в первом романе «Будденброки» (1901) двадцатипятилетний автор сумел не только представить в хронологической последовательности историю четырех поколений бюргерской семьи, но и проследить зависимость человеческой судьбы от своего времени. Четкие контуры художественного мира романа «Будденброки» проявились прежде всего в исключительной значимости предметного мира, что получило свое выражение в конкретном и тщательном описании реалий предметного мира, внешности действующих лиц, их жестов, поз, душевных движений. Детализированные и эмоционально насыщенные описания дают максимальную информацию о жизни персонажей. Они придают повествованию особое спокойствие и размеренность, что позволяет одновременно прочувствовать течение биографического времени и последовательно сменяющие друг друга исторические периоды.
Первое время после смерти консула дела шли все так же бесперебойно и солидно. Но вскоре в городе стали замечать, что, с тех пор как бразды правления принял Томас Будденброк, в старинном торговом доме повеяло свежим духом предприимчивости и смелости. Фирма то заключала в известной мере рискованные сделки, то разумно и уверенно использовала кредит, бывший при «старом режиме» только отвлеченным понятием, теорией, бесполезным предметом роскоши (Томас Манн. Будденброки. История гибели одного семейства. - Собр. соч. Т.Манна в 10-ти т.- М.: ХЛ, 1959, - С.321.В дальнейшем ссылки на русские переводы Манна даются по этому изданию с указанием тома и страницы.).
Строго выписанному предметному миру соответствуют четко обозначенные временные и пространственные границы мира романа. Писатель называет дату того или иного события в жизни семьи: Сегодня, 14 апреля 1838 года, утром в шесть часов, моя возлюбленная супруга Элизабет, урожденная Крегер, с господнего соизволения благополучно разрешилась дочкой, которая при святом крещении будет наречена Кларой (1,109); указывает на последовательность событий: Госпожа Шварцкопф суетилась, готовя кофе, и они завтракали на увитой зеленью веранде, как некогда...только все были на десять лет старше, да и Мортен и маленькая Мета, вышедшая замуж за чиновника в Гафбурге, были далеко.(1,346); или описывает объекты и вещи, присутствие которых позволяет ощутить течение времени: характеризуя старого Иоганна Будденброка, Т.Манн представляет его внешность и одежду, подчеркивает возраст: В семьдесят лет он все еще хранил верность моде своей юности, и хотя отказался от галунов между пуговицами и большими карманами, но длинных брюк в жизни не нашивал. (1,66). Иногда Т.Манн, дает конкретную дату события, сополагая его с жизнью семьи. Так, революционные события октября 1848 года обозначены сначала в обстановке дома Будденброков, в поведении кухарки Трины, затем в настроении грузчиков и складских рабочих, в беспокойстве на бирже, а позже в описании беспорядка на улице Любека и достойном поведении Иоганна Будденброка на собрании городской думы.
Особую роль в изложении временных событий рода Будденброков играет эпизод, в котором младший из семьи, Ханно, подводит черту под родословным деревом в фамильной тетради. Его оправдание - «Я думал, что дальше уже ничего не будет...» -звучит символически. Прошлое семьи и города представлено в воспоминаниях, которые внешне не влияют на ход событий в повествовании. Будущее имманентно зафиксировано в планах, которым не пришлось осуществиться, или в несбывшихся мечтах о будущем. Так в романе создается иллюзия реальности, а мир произведения приобретает особую «силу внушения». В рамках реалистического социального романа сопоставлены личное время героев и конкретно-историческое время. И хотя время пока только условие развертывания сюжета, оно позволяет проецировать микромир человека на историю человеческого существования. Конкретизация художественного времени придает роману более широкий социальный характер и раздвигает временные рамки повествования (Термин «конкретизация времени» используется вслед за А.Б.Есиным //А.Б.Есин. Литературоведение. Культурология. Избранные труды. - Второе изд., исправл. - М.: Флинта. Наука. -2003.- С.87.).
Интересно подчеркнуть роль пространства в мире произведения. В романе оно ограничено домом Будденброков и пространством города Любека. Отрыв от родного дома, будь то переезд дочери Иоганна Будденброка Тони в дом мужа в Мюнхен или переселение Христиана в Гамбург, связан с крушением надежд, материального благополучия и доброго имени семьи.
В традиционном жанре семейной саги в художественном образе Дома Будденброков воплощена конкретная повседневная ситуация, характеризующая общество эпохи кризиса рубежа веков. Таким образом, уже в первом романе можно видеть начало движения от житейски повседневного к вечно повторяющемуся, вневременному. Позже, в лекции «Искусство романа»(1939) Т.Манн, подчеркнув значимость детали, вместе с тем отметит, что «искусство существует в свете мысли» (10,277). Идея сопоставления миропорядка с человеческим существованием наглядно воплощена в его послевоенных романах, жанр которых писатель определил как интеллектуальный.
Постепенный отход от детерминизма и универсальный синтез реального и условного Л.Г.Андреев обозначил как «сдвиг в искусстве», «выросший на плечах классического реализма» и «невозможный без социальной катастрофы начала века» (Л.Г.Андреев. Чем же закончилась история второго тысячелетия /Зарубежная литература второго тысячелетия. 1000-2000. - М.: Высшая школа, 2001.- С.297.). Он был намечен в интеллектуальных драмах Б.Шоу и первом романе Т.Манна. Подобное отражение реальности в искусстве Л.Г.Андреев рассматривает как одну из закономерностей развития литературы в ХХ веке, нашедшую наиболее яркое выражение в жанре интеллектуального романа (там же).
В 1924 году в статье «Об учении Шпенглера» Т.Манн указывал на то, что исторический и мировой перелом 1914-1923 годов обострил восприятие эпохи. Он писал: «Процесс этот стирает границы между наукой и искусством, вливает живую кровь в отвлеченную мысль, одухотворяет пластический образ и создает тот тип книги, который может быть назван «интеллектуальным романом» (9, 612). Интеллектуальный роман позволяет соединить «рассказ о себе» с тем, о чем «говорит человечество». Интеллектуальный роман отражает мировосприятие самого автора, пытавшегося представить все человечество как нечто единое. Интеллектуальный роман воспроизводит новое мировосприятие, определяющее этап исторического развития общества в ХХ веке. В развитии этого жанра важную роль сыграло увлечение Томаса Манна учениями Ф.Ницше, А.Шопенгауэра и З.Фрейда, а затем их неприятие, а также развитие естественных наук и изменение общественной и культурологической ситуаций в ХХ веке.
В поэтике этот процесс обусловил расширение пространственно-временных рамок и трансформацию реального мира, а также привнесение абстрактных философских идей в художественный мир прозы писателя. При этом Т.Манн сам указывал на двуплановость как исходную позицию своего творчества (9,106), которая обусловила концептуальный синтез авторского мировосприятия и не могла не отразиться на специфике его художественного мира. Позже термин интеллектуальный роман был заменен общепринятым понятием философский роман.
Томас Манн определял «Волшебную гору» как «Zeitroman» (роман времени). В немецком языке это понятие, связанное, прежде всего, с определенным временем, рассматривается как актуальное описание, возможно, роман эпохи или исторический роман. Кроме того, значение слова «Zeitroman» может включать вопрос времени, т.е. переживание или индивидуальное восприятие масштабов времени. Первое значение позволяет говорить о жанровом своеобразии книги, второе - определяет структуру романа, в котором особое значение приобретает понятие времени. Основной темой книги стала тема крушения личности и культуры бюргерства на рубеже веков.
Действие романа происходит в Швейцарии, в горном санатории для больных туберкулезом «Бергхоф», куда молодой инженер Ганс Касторп приезжает на несколько недель проведать заболевшего кузена. В силу разных причин, среди которых можно назвать собственное недомогание героя, его влюбленность и, не в последнюю очередь, атмосферу праздности, безответственности и ничем не заполненного времени, царящую в санатории, он остается там на полные семь лет. Интерьер, размеренный быт обитателей, индивидуальный облик каждого из действующих лиц представляют предметный мир санатория как сколок с окружающего реального мира перед Первой мировой войной, что позволяет принять сам санаторий за своеобразную модель Европы накануне войны.
Виртуальная реальность романа расширена также путем введения в мир санатория людей разных национальностей: немцев, русских, австрийцев, итальянцев и других. Многочисленные отступления-воспоминания позволяют наметить хронологию индивидуального времени героя. Реальность происходящего в романе призвана подчеркнуть и красочные описания персонифицированной природы: Пять раз на дню за столами высказывалось единодушное недовольство нынешней зимой. Она-де весьма недобросовестно выполняет свои обязанности высокогорной зимы... (4,178) или В полдень солнце, едва пробившись сквозь тучи, пыталось растворить туман в синеве. (4, 179). Метафорическое значение пейзажных описаний побуждает читателя к философским размышлениям. В романе они сосредоточены в антитезах жизнь - смерть, болезнь - здоровье, дух - плоть. Философский план повлек за собой изменения традиционных координат, что и нашло воплощение в многоаспектном выражении категории времени. Время, являющееся условием развития сюжета, представлено и как самостоятельный объект художественного изображения, и как предмет раздумий автора и героев. Одна из глав романа названа «Экскурс в область понятия времени» и содержит обстоятельный анализ причин «переживания времени», угрозы его исчезновения, когда большие «очень большие массы времени способны сокращать само время и пролетать с быстротой, сводящей его на нет» (3,145). Понять роль времени в мире романа позволяет образ рассказчика. В размышлениях о времени в «Волшебной горе» рассказчик сопутствует герою и раскрывает перед читателем секреты построения своего романа или комментирует изображаемое, в чем также сказывается особенность жанра.
В Бергхофе жизнь сосредоточена на ожидании. Обитатели санатория напряженно и сосредоточенно ждут трапезы, успокоительной информации от врача, вечерней беседы ни о чем, дневного лечения или смерти. В постоянном ожидании объективное время теряет свою протяженность и смысл и воспринимается субъективно. Мы, сударь, если мне будет позволено вас просветить, свое пребывание здесь неделями не меряем. В наших исчислениях мы придерживаемся высоко стиля, больших масштабов, это привилегия теней (3, 83). Рассказ о первом дне пребывания героя в санатории занимает более ста страниц, в то время как месяцы и годы пребывания в нем могут быть обозначены несколькими словами: На днях должно было исполниться семь месяцев со дня пребывания Ганса Касторпа здесь наверху (3, 449).Как и все обитатели Бергхофа, Ганс Касторп, перестает интересоваться событиями вне санатория, он не читает газет, не пользуется календарем и даже забывает заводить часы по вечерам. Изолированность от внешнего мира превращает жизнь обитателей и прежде всего сам санаторий в символ некоего промежуточного мира, внутри которого индивид постепенно теряет привычные ценностные ориентиры, в том числе нравственные. Обитатели санатория полагали, «...что за отказ от радостей и горестей равнинного бытия им должна быть гарантирована жизнь пусть безжизненная, но легкая, приятная и уж, конечно беззаботная - вплоть до отмены реальности времени (4, 179-180) (выделено нами - И.Б.).
Функция времени в романе Т.Манна приобретает и множество других оттенков, отражающих разные субстанции бытия. Автор показывает, что течение природного времени в горах не всегда совпадает с временными циклами природы на равнине (Можно вспомнить, что подобная игра со временем была в романе писателя XIX века Г.Филдинга «История Тома Джонса, Найденыша», но там она не отражала мировоззренческой позиции автора.). В Бергхофе, снег может идти даже в первые весенние месяцы. Не имеет значения для жителей санатория время истории, т.к. события внешнего мира, «гул времени», остаются за стенами Бергхофа. И только на последних страницах романа первая мировая война врывается в ритм санаторной жизни. Однако историческое время представлено и в интеллектуальном аспекте, в спорах иезуита Нафты и демократа-гуманиста Сеттембрини, духовных наставников Ганса Касторпа. При этом пусть незначительная, но победа Сеттембрини означает утверждение идеи духовного бодрствования и ответственности человека. Время как вечность обозначено в этом романе ассоциативно, в показе вневременного состояния человечества в главе «Снег». Знакомый заснеженный горный пейзаж сменяется в видениях Касторпа картинами пышно зеленеющего парка, воздуха, наполненного дыханьем деревьев и птичьим гомоном, затем чудесными ландшафтами Средиземноморья, с его гористым побережьем, высокими берегами и счастливыми людьми, но обрывается символическим описанием ужасной сцены с безобразными старухами и мальчиком. Глава «Снег» - это апофеоз идеи любви и жизни, своего рода результат нравственных исканий Ганса Касторпа: Во имя любви и добра человек не должен позволять смерти господствовать над его мыслями.(4,216). По словам самого Т.Манна, соединение реального и условного, фантастического, соответствует «эпохе поэтических потрясений, вынудившей представить все человеческое как нечто единое». Так микрокосм человеческого существования связывается с макрокосмом общей жизни человечества (Вопрос о функции времени в романе ХХ века относится к числу наиболее актуальных. Особенности интерпретации категории времени у Т.Манна в ХХ веке обсуждались в работах В.Д.Днепрова, Н.С.Павловой, Е.Мелетинского и др.. См. В.Д.Днепров. Интеллектуальный роман Т.Манна//Вопросы литературы, 1980, №2; Н.С.Павлова. Типология немецкого романа. - М.: Наука, 1982).
Иной путь соположения времен и идей представлен в романе «Доктор Фаустус», в основе которого лежит средневековый миф.
История Андриана Левекюна, рассказанная его другом Цейт-бломом, охватывает три временных пласта: средневековье, Вторую мировую войну и послевоенное время. Смешение временных пластов, сочетание строгой атрибутики в описаниях средневекового города и многочисленных поэтических реминисценций, обилие условно-символических мотивов, прослеженных то в строгой последовательности, то в перебоях бредового сознания больного Андриана, отражают сомнение героя в ценности человеческой личности. Сомнения в возможности тепла, симпатии и любви характерны и для самого автора.
Думается, что более справедливо видеть авторское воплощение философской идеи о смысле человеческого существования в тетралогии об Иосифе. Действие тетралогии Т.Манна отнесено к далекому XIV веку до нашей эры, когда властителем земли Кеме (или Египта) был фараон Аменхотеп, называвший себя Эхнатоном. В соответствии с творческим замыслом писатель совмещает собственно мифологический и бытовой планы. Важную часть повествования составляют поступки героев, определенные мифологическими представлениями персонажей, при этом Т.Манн расширяет границы библейского мифа и включает в художественную ткань романа примеры из мифов народов Ближнего Востока. Мифологические описания он чередует с картинами пастушеского быта. Но, описывая жизнь древних народов, автор использует аллюзии из жизни современного мира. Взаимопроникновение мифологического и конкретно-исторического позволяет в художественном плане оторвать действие от четко обозначенного времени и таким путем реализовать философскую идею связи времен. Сдвиг временных пластов писатель предопределил уже в Прологе «Сошествие в Ад», первое предложение которого звучит так: Прошлое - это колодец глубины несказанной, не вернее ли будет назвать его просто бездонным? (1,5). Многочисленные упоминания названий древних государств и городов - Фивы, Шумеры, Аккада, Двуречье, имен богов и правителей - Эла, Кури-гальзу раздвигают пространственные границы мира романа вширь и вглубь и открывают возможности эпического показа различных аспектов мировосприятия. Как и в романе «Волшебная гора», автор четко определил связь между разными типами времени: исторически конкретным и интимно-личным, календарным и мифологическим. При этом цельность изображения помогает сопоставить мир человека с макрокосмом общей жизни человечества. Ведущей становится идея извечного стремления человека к гуманности, а главным - образ человека, поднимающегося над бытовой и житейской повседневностью, над временными желаниями к вечным человеческим ценностям, к добру и любви.
Время в романах Т.Манна воплощено в разных аспектах, разнятся и функции названных типов времени. Они могут быть четко обозначены, как в романе «Будденброки», могут быть растянуты, как в «Волшебной горе», или сбиты иновременными реалиями, как, например, в романе об Иосифе. Последовательность временных пластов порой нарушается, время неуловимо исчезает, действующие лица иногда не «вписываются» в тот или иной тип времени, как не вписывается в историческое время Андриан Леверкюн. Но время земное и земные нравственные ценности определены в романах Томаса Манна вечностью. Эта черта его поэтики нашла активное подтверждение в творчестве многих писателей ХХ века.