«Северный край» - печатный орган оппозиции губерний Севера и Верхнего Поволжья конца XIX – начала XX в. (диссертация)

 

Ярославский государственный университет им П.Г. Демидова

 

На правах рукописи

 

Невиницын Роман Алексеевич

 

«СЕВЕРНЫЙ КРАЙ» - ПЕЧАТНЫЙ ОРГАН ОППОЗИЦИИ ГУБЕРНИЙ СЕВЕРА И ВЕРХНЕГО ПОВОЛЖЬЯ КОНЦА XIX – НАЧАЛА XX В.

 

Специальность - 07.00.02 - Отечественная история

 

ДИССЕРТАЦИЯ на соискание ученой степени кандидата исторических наук

 

Научный руководитель д-р. ист. наук, проф. Ю.Ю. Иерусалимский

 

Ярославль - 2008 

 

ОГЛАВЛЕНИЕ

 

Глава 1. Создание общественно-политической газеты Севера России и губерний Верхнего Поволжья 42

1.1.Условия возникновения «Северного края» 42

1.2.Материальная составляющая издания газеты54

1.3.Структура номера «Северного края» 64

Глава 2. «Северный край» - либеральная газета губерний Севера и Верхнего Поволжья 74

2.1.Коллектив редакции 74

2.2.Читательская аудитория издания. Влияние газеты на общественную жизнь 114

2.3.«Северный край» и цензура 132

Глава 3. Общественно-политическая жизнь России на страницах газеты «Северный край» 150

3.1.Вопросы общественной жизни на страницах «Северного края» 150

3.2.Вопросы политической и экономической жизни России на страницах «Северного края» 174

3.3.Первая российская революция на страницах «Северного края» 184

Заключение 214

Список источников и литературы 224

 

ГЛАВА 1. СОЗДАНИЕ ОБЩЕСТВЕННО-ПОЛИТИЧЕСКОЙ ГАЗЕТЫ СЕВЕРА РОССИИ И ГУБЕРНИЙ ВЕРХНЕГО ПОВОЛЖЬЯ

 

1.1. Условия возникновения «Северного края»

 

Первый номер печатного органа носит обычно программный характер. В нем журналисты обозначают ключевые цели и задачи, поставленные перед собой. Первой статьей номера «Северного края» было обращение к читателям. Оно выполняет функцию программного манифеста газеты. Редакция декларировала: «Служить делу культурного и экономического развития северной окраины дорого для нас отечества - основанная задача «Северного края». Содействовать развитию общественной самодеятельности, поддерживать проявление благой частной инициативы, способствовать росту общекультурных интересов и направлению общественной жизни по пути, намеченному великими реформами Царя-Освободителя, - необходимое условие для посильного разрешения этой трудной и сложной задачи. Сознавая это, «Северный край» придает особое значение возможно широкому развитию гласности, под влиянием которой крепнет и растет только одно чувство правды и законности. Глубоко веруя в могучую силу независимого и гуманного, правдивого и чуждого какой бы то ни было сословно-национальной розни печатного слова, «Северный край» надеется путем этого слова внести свою посильную лепту в дело прогрессивного роста северной окраины. Он смело приступает к делу, питая уверенность, что его начинания встретят сочувствие и поддержку среди всех, кому дороги интересы культуры нашего отечества». Потому совершенно справедлива точка зрения А.П. Миханева, что создание либеральной печати в конце XIX – начале XX в. было обусловлено «стремлением не только осветить, но и изменить существующую жизнь на местном и общероссийском уровнях».

Необходимость благотворного воздействия свободного печатного слова на общественную жизнь страны отмечалась не только редакцией «Северного края». Среди отечественных журналистов того времени, проблема свободы слова стояла по важности на первом месте. Прессу называли альтернативой отсутствующему в России народному представительству. А анонимный автор докладной записки, адресованной министру внутренних дел В.К. Плеве, писал: «Как нельзя править по правде, не зная правды, так точно нельзя править по разуму, не зная запросов и потребностей жизни». Их должна была отражать на своих страницах печать.

Отсюда понятно, почему программа деятельности, заявленная «Северным краем» была по достоинству оценена коллегами по цеху. Восторженно отозвался об издании московский «Курьер»: «Газета выступила с симпатичной и вполне определенной программой. И, судя по первым номерам, все это не пустые обещания, а сознательная программа, которую редакция сумеет выполнить. Первые номера газеты производят такое хорошее впечатление, что дают право сразу зачислить новое издание в число лучших органов провинциальной печати - так небогатой хорошими изданиями».

Крупный провинциальный печатный орган, распространявшийся в Прибалтике и Белоруссии, – «Северо-Западный край» писал о программе коллеги: «Верное понимание истинно русского дела! Желаем от души новой газете успеха и надеемся, что ее деятельность будет понята и оценена». Такие отклики лучших представителей российской журналистики были крайне важны для коллектива «Северного края», ободряя и поддерживая. Ведь даже основатель издания Эдуард Германович Фальк не был наверняка уверен в успехе своего предприятия.

Свидетельство Главного управления по делам печати за №5440 на издание «Северного края», выданное отставному коллежскому секретарю, кандидату юридических наук Э.Г. Фальку, было подписано 5 августа 1898 г.. В докладной записке [прошение о разрешении газеты было подано в такой форме – Р.Н.], адресованной ярославскому губернатору Б.В. Штюрмеру, он в ярких красках преподносил перспективы развития региона. В тексте проводилась мысль о необходимости основания газеты в Ярославле как можно раньше, пока подобный областной печатный орган не появился где-то еще на Севере.

У Б.В. Штюрмера должно было создаться впечатление, что на подведомственной территории появится печатная трибуна, позволяющая ему напрямую обращаться с собственными инициативами к общественности Ярославской и соседних губерний, создать себе положительный имидж и прибавить в политическом весе. Отсюда возникла личная заинтересованность Б.В. Штюрмера в скорейшем выходе «Северного края».

В докладной записке министру внутренних дел губернатор подчеркнул насущность появления ежедневной газеты в Ярославле под руководством Э.Г. Фалька, которого он характеризовал как личность «вполне отвечающую серьезной задаче как в виду его образовательного ценза, так и благонадежности нравственной и политической». Б.В. Штюрмеру придется не раз пожалеть о своем одобрении газеты и ее руководителя.

Журналист «Северного края» С.С. Каныгин вспоминал: «Давая разрешение на выпуск газеты, Штюрмер рассчитывал иметь в ней свой полуофициальный орган, который бы способствовал созданию его популярности. Этот расчет его не оправдался, газета уклонялась от восхвалений и прославления деятельности его превосходительства и проявляла себя не в том духе, в каком ему было нужно». Об этом же сообщала читателям социал-демократическая «Искра»: «Давая свое разрешение на возникновение «Северного края» дальновидный ярославский Зубатов рассчитывал иметь в лице этой газеты свой собственный полуофициоз. Но тут расчет его оказался недостаточно тонок: газетка, оказалась настолько все-таки приличной, что от роли трубадура, воспевающего доблести своего покровителя уклонилась, государственной мудростью Штюрмера не восхищалась и вообще губернаторских надеж и ожиданий не оправдала».

Рассматривая наличие печатных органов, которые могли бы составить конкуренцию «Северному края» в Вологодской, Архангельской, Костромской, Владимирской и Тверской губерниях, приходится признать, что на тот момент единственной альтернативой «губернским» и «епархиальным» ведомостям были листки объявлений, рекламы или издававшиеся под видом газет, телеграммы телеграфных агентств. Это «Вологодский листок объявлений», «Костромской листок объявлений и реклам», «Владимирский листок объявлений», «Бюллетень Российского телеграфного агентства» (Иваново-Вознесенск), «Тверской листок объявлений». Выходили они от одного до двух-трех раз в неделю и служили исключительно коммерческим целям. Их роль в общественной жизни была минимальна. Да и сам длительный (для провинции) срок их выхода от 8-10 лет и больше говорит о гармоничном сосуществовании с местными властями, чего не могла добиться оппозиционная газета с активной гражданской позицией, какой являлся «Северный край».

В Архангельской губернии, к примеру, иных изданий, кроме «ведомостей» не было до декабря 1905 г., когда появился «Северный листок», под редакторством И.В. Галецкого, сотрудничавшего ранее в «Северном крае». В других губерниях представители печати, напоминающие по программе «Северный край», возникли только в 1906 г. На их появление, постановку и ведение дела повлияло ярославское издание. Об этом, в частности, свидетельствует заявление ярославских черносотенцев, назвавших вологодскую «Северную землю» «филиальным отделением нашего «Края».

В регионе были и редкие исключения в ряду «листков» и официозов. Первый – это «Владимирская газета». Выходила она ежедневно в течение полутора лет (1902 – 1903 гг.) и была приостановлена по ходатайству губернатора И.Н. Леонтьева за «вредно-тенденциозное, предосудительное» направление. Сложилось впечатление, что владимирский губернатор был особо нетерпим к печатному слову. Это подтверждает целый ряд публикаций на страницах «Северного края» о действиях высокопоставленного чиновника по искоренению независимой прессы и его регулярные жалобы на издание ярославскому коллеге.

Вторым печатным органом был «Костромской листок», появившийся за два месяца до «Северного края». Первоначально он выходил три раза в неделю, позднее став ежедневным. Издание было преобразовано из листка объявлений. В конце 1898 г. журналисты «Северного края» отмечали: «Газета еще не приняла какого-либо постоянного свойственного ей литературного облика, тем не менее в газете дается немало интересных сведений о различных явлениях в уездах, особенно в связи с обычным оживлением земской жизни в период земских собраний…».

Редакция «Листка» характеризовала программу своей деятельности следующим образом. «Все то, что вносило в общественную жизнь свет мысли и знания, что содействовало развитию просвещению и экономического благосостояния до желанной нами высоты, что развивало в общественном сознании широкую терпимость и человеческие отношения между отдельными членами общества – все это было объектами нашего пристального внимания». По содержанию программы и по масштабам планов «Костромского листка» можно судить о том, что газета была умеренной, уступая в радикализме ярославскому коллеге. Два вышеназванных издания, являясь шагом вперед для местной печати, ограничивались по материальным и кадровым причинам сравнительно узким регионом, не выходя за рамки своих губерний. Вдобавок их подход к журналистской деятельности был скорее провинциальным, в то время как печатный орган Фалька стремился занять место в числе ведущих изданий империи.

Таким образом, можно утверждать, что «Северный край» в силу ряда причин, оказался единственной серьезной общественно-политической газетой целого ряда губерний. Достойных конкурентов у него не оказалось. В свою очередь, издание оправдывало свое имя, обслуживая информационно «целую область, более обширную, чем несколько европейских государств, взятых вместе».

Помимо того, что «Северный край» был главной газетой для большого региона, он являлся ведущим печатным органом Ярославской губернии. До его появления печатными монополистами в общественной жизни здесь были «Ярославские губернские ведомости» (ЯГВ) и «Ярославские епархиальные ведомости» (ЯЕВ). Они значительно уступали ежедневной газете, как по периодичности выхода и оперативности: в начале XX в. ЯЕВ выходили еженедельно, а ЯГВ – два раза в неделю, так по подбору сотрудников и качеству материалов.

Обе газеты проигрывали оппозиционному изданию и тем, что отстаивая взгляды властей, светских и духовных, рассматривали общественно-политические процессы исключительно с правительственной точки зрения. Многие насущные проблемы региона не затрагивались на их страницах, так как были следствием недостатков политики властей, на критику которых официозы не могли пойти.

Читатели этих изданий – чиновники, духовенство, в незначительной степени местная интеллигенция, земские служащие. Интерес для массового читателя они не представляли по причине умалчивания о проблемах окружающей действительности. Подчеркнем, что для своего времени создание этих органов печати (ЯГВ – 1830 г., ЯЕВ – 1860 г.) было прогрессивным шагом. Однако на рубеже веков их существование в качестве источника массовой информации без учета изменений в общественном сознании и потребностей читателей было уже анахронизмом. Вместе с тем, растущая популярность «Северного края» и необходимость конкурировать с ним за внимание ярославцев привели к положительным изменениям в «Ярославских губернских ведомостях». На их страницах появляются передовые, выходит больше материалов о происходящем в России, газета затрагивает волнующие читателей вопросы, в то время как ЯЕВ продолжают избегать неприятных для властей тем.

Подчеркнем, что мы не стремимся умалять значение ЯГВ и ЯЕВ в качестве источников по культуре, истории, этнографии региона, сведений по органам местного управления и истории епархии. Оно велико, но признавать их значимость в освещении общественно-политического движения было бы неверно, не смотря на стремление светской и духовной власти оказывать через газеты влияние на настроения и жизнь в губернии.

Л.Н. Трефолев объяснял, почему Ярославль за сто лет с момента появления здесь первого российского провинциального журнала «Уединенный пошехонец» в 1786 г. не обогатился новыми органами печати. Он рассуждал: «Не быстро же шли вперед ярославцы по литературному пути. Впрочем, можно-ли обвинять их за тихий и робкий ход? Ведь на пути, а особенно таком скользком, как путь провинциальной прессы, часто встречаются рвы, ухабы, камни преткновения, а иногда и заставы… Стой, ни с места! И стоит злополучный путник, ожидая, не поднимется ли для него шлагбаум, не блеснет ли ему путеводная звезда».

Именно «Северный край» положил начало появлению в губернии изданий общественно-политического характера. Следующим за изданием Э.Г. Фалька 1 мая 1902 г. появился «Вестник Рыбинской биржи» - издание биржевого комитета Рыбинска. Газета задумывалась как печатный орган купеческо-промышленных кругов уездного города, служившего крупным центром российской хлебной торговли. Потому направленность «Вестника» была отличной от «Северного края». Газета интересовалась, в первую очередь, деловой жизнью Рыбинска, губернии и городов Поволжья, участвующих в торговле зерном. Читатели издания – местные предпринимательские круги, чиновники, служащие. Однако в силу направленности газеты и отсутствия в городе подготовленных журналистских кадров «Вестник» значительно уступал «Северному краю». Не смотря на отмеченные недостатки, его ярославский коллега положительно отзывался о появлении еще одной частной газеты в регионе и ее стремлении сплотить рыбинское общество на почве общих экономических интересов, «взамен стремления к наживе, служившей ранее объединению горожан».

В 1903 - 1904 гг. в губернском городе выходит газета «Ярославский посредник». Данный печатный орган ставил своей целью содействовать экономическому развитию региона, как и «Северный край». Газета выходила четыре раза в неделю. Подписная цена на год с доставкой составляла четыре рубля. В розничной продаже номер издания стоил три копейки.

Редактором и издателем «Посредника» был выходец из крестьян Николай Васильевич Верховой. Ранее он издавал в Москве ежедневный листок справок и объявлений под названием «Московский посредник». До своего отъезда в Москву он, проживая в Ростове, являлся корреспондентом «Московского листка» и нижегородского «Волгаря». Журналист ярославских изданий С.С. Каныгин вспоминал, что «задолго до появления «Северного края» он [Верховой – Р.Н.] мечтал об издании своей газеты».

«Ярославский посредник» уступал и значительно изданию Э.Г. Фалька. Он была скорее коммерческо-информационной газетой. Отдельные, в целом неплохие номера чередовались с откровенно слабыми. Язык материалов был проще и доступнее, чем у «Северного края», рассчитан на простых ярославских обывателей. Соответственно подбирались и темы материалов, интересующие рядовых горожан. Потому не могла идти и речь об оппозиционности издания. Оно было умеренно консервативным.

Газета могла высказать пожелания к деятельности местных властей, выступить с критикой земства и городского самоуправления, но не более того. С другой стороны, авторы статей регулярно обращались к недостаткам простых обывателей. Это была распространенная практика умеренной печати того времени (и не только провинциальной), когда журналисты высмеивали пороки простых россиян, не желая смотреть глубже и искать причины проблемы. Так, газетчики по-обывательски были правы, критикуя земство, собиравшее средства на бесплатную библиотеку для бедных жителей города или призывавшее укреплять здоровье детей спортом. «Ярославский посредник» называл это пустой затеей и призывал лучше позаботиться об их пропитании.

После его закрытия в июне 1904 г. Н.В. Верховой начал издание «Ярославского вестника». Печатный орган выходил в 1904-1906 гг. и был уже ежедневной газетой. Качество материалов улучшилось, рекламы стало меньше и новую газету уже можно назвать в некотором роде конкурентом «Северного края» или скорее его консервативным оппонентом. Новое издание, на наш взгляд, заняло место между газетой оппозиционно настроенной интеллигенции и двумя ярославскими официозами. Последних оно по информационной составляющей и оперативности превосходило. Издание сохранило взгляды своего предшественника, став лучше по всем показателям, но, не дотягивая до серьезного «Северного края», которого столичные коллеги ставили на «одно из первых мест в ряду лучших прогрессивных органов провинциальной печати».

С другой стороны, Н.В. Верховой не ставил себе подобной цели: главной его задачей было высказать точку зрения городского обывателя, не разделявшего свободолюбивых взглядов «Северного края». Журналисты «Вестника» на своих страницах жаловались на обвинение их «Краем» в «несерьезности и консервативности». На это газета заявляла: «Обвинение какого бы то ни было периодического органа в несерьезности за то только, что он критически относится к деятельности органов самоуправления и общественной самодеятельности глубоко сочувствуя им в принципе и не возлагая больших надежд на плодотворность обычных в наше время громких, но нередко пустых фраз – такое обвинение можно считать лишь печальным продуктом узкой нетерпимости, отнюдь не свойственной представителям серьезных, прогрессивных течений». Подобные статьи с осуждением выпадов «Северного края» могли являться способом привлечения внимание ярославцев. Газета пыталась за счет критики своего серьезного и популярного конкурента заявить и о своей весомости. При этом на страницах «Северного края» обвинений в адрес «Вестника», на которые тот обращает внимание читателей, практически не встречалось.

Однако в период революционного подъема 1905 г. даже умеренный орган печати позволял себе совсем не характерные прежде пассажи. «Ему [народу - Р.Н.] не дают свободы: он не имеет права высказывать свое мнение, взгляды, желания; он не должен выставлять свои нужды, лишения, недостатки; без него все знают, за него думают и решают. И долго так молча лежало дитя! Но вот настало время и соска отброшена, пеленки разорваны и это дитя встает великим могучим богатырем. Дайте же ему дорогу, свободу и простор»! Но уже после октябрьских дней 1905 г. налет радикализма быстро сойдет на нет. Небезынтересно отметить, что на время приостановки «Северного края», с июня по декабрь 1904 г., «Ярославский вестник» являлся единственной общественно-политической газетой губернии.

В Ярославле параллельно с газетами издавалось несколько журналов. С начала 1903 г. ежемесячно выходил «Вестник Ярославского губернского земства». Журнал являлся изданием органов местного самоуправления. Он рассматривал их работу, публиковал отчеты о деятельности, высказывался по насущным проблемам. Как писал «Северный край», с появлением «Вестника» «земские люди могут быть поставлены в известность о всем совершающемся в земстве своевременно, земская жизнь может работать беспрерывно». Сотрудниками органа печати были работники земства, а не профессиональные журналисты. Тираж издания доходил в 1905 г. до 1600 экземпляров. Основу его читательской аудитории составляли земские служащие, сельская интеллигенция. Редакция «Вестника» стремилась достичь популярности в крестьянской среде, но без особого успеха. Сами читатели в 1905 г. отзывались о печатном органе: «Из живого органа земской мысли «Вестник» обратился в склад различных сырых материалов земского дела». «В настоящем виде «Вестник» является достоянием интеллигенции, а не крестьян, потому что в нем пишется малопонятное для него и даже вовсе неинтересное и ненужное». Журнал оказывал идейное влияние на указанные выше группы лиц, но воздействие «Вестника» на общественное мнение губернии было незначительным. Также препятствовало росту его популярности и то, что издание выходило раз в месяц и не могло оперативно отзываться на происходящие события.

Кроме «Вестника Ярославского губернского земства» в исследуемый нами период в Ярославле издавался журнал «Приходская жизнь». Печатный орган был религиозного содержания и выходил ежемесячно. Редакция располагалась на территории Ярославской Большой мануфактуры. К каждому номеру прилагался листок трезвости. Цена годовой подписки составляла 2,5 рубля, что делало его доступным чтением для простого народа. Вероятно, журнал был связан с администрацией ЯБМ, которая рассчитывала с его помощью влиять на настроения рабочих в русле «зубатовского» социализма.

Несмотря на наличие в Ярославской губернии целого ряда изданий, полно освещал события в регионе только «Северный край». Остальные органы печати в виду слабости корреспондентской сети ограничивались преимущественно освещением жизни губернского центра.

На протяжении существования «Северного края» к ярославским властям с ходатайством о разрешении издавать газету обращались частные лица и организации. В 1903 г. к губернатору А.П. Роговичу обратился Совет общества сельского хозяйства с просьбой издавать ежедневный «Вестник выставки Северного края». Выходить газета, которая задумывалась как орган названной сельскохозяйственной и промышленной выставки должна была с 1 апреля по 1 октября 1903 г. Однако руководитель губернии не одобрил кандидатуру редактора и прошение было отклонено.

В январе 1905 г. А.П. Рогович отказал в издании ежедневной общественно-политической газеты «Голос Севера». Последняя должна была стать аналогом «Северного края». Губернатор в письме направленном в Главное управление по делам печати в Петербург сообщал: «Я не вижу никакой потребности для Ярославля и для местного района в новом органе печати, так как в Ярославле издаются уже две газеты: «Северный край» и «Ярославский вестник». Сыграла роль и кандидатура будущего редактора, которая не рекомендовалась местным жандармским управлением как неблагонадежная и подставная. А.П. Рогович, как и его предшественник на посту губернатора Б.В. Штюрмер, считал достаточным наличие в регионе одного либерального издания, которое, находясь в оппозиции, и так доставляло властям массу неприятностей.

В итоге, «Северный край» в силу целого ряда причин с момента своего появления в декабре 1898 г. и до закрытия восемь лет спустя являлся печатным органом большого региона с самыми оппозиционными взглядами. При этом редакция вплоть до событий первой российской революции 1905-1907 гг. не выдвигала радикальных политических и экономических требований. Издание выступало за расширение прав земства, учреждение их на Севере и в Сибири, развитие народного образования, проведение преобразований общественной жизни в духе Великих реформ Александра II. Вследствие своего свободолюбивого характера он пользовался заслуженной популярностью и уважением читателей и нелюбовью администрации, пытавшейся с помощью цензуры сделать издание умеренным. Взаимодействие либеральной газеты с властями вылилось в особый вид отношений, отражающих позицию самодержавия к потребностям жителей страны.

С другой стороны, следствием авторитета «Северного края» как органа оппозиции стало сотрудничество в нем представителей широких слоев общественности: социал-демократов, эсеров, большого числа ссыльных из мест «не столь отдаленных». Журналисты газеты были коллективом единомышленников. Своими целями они видели реализацию в России политических и гражданских свобод, улучшение экономического и правового положения населения, расширение возможностей работы земства, признание властями важности широкого распространения образования в народной среде и т.д. Эти ценности журналисты стремились привить обществу. То, как и для чего работали журналисты характеризует высказывание В.Г. Короленко: «Автор должен постоянно чувствовать других и оглядываться (не в самую минуту творчества) на то, может ли его мысль, чувство, образ встать перед читателем и сделаться его мыслию, его образом и его чувством».

 

1.2. Материальная составляющая издания газеты

 

Финансовая составляющая истории издания любого печатного органа является неотъемлемой его частью. Первоначально все расходы по изданию «Северного края» нес его основатель Э.Г. Фальк. Тесно сотрудничавший в издании Д.И. Шаховской вспоминал: «Материальные дела всегда были не блестяще, вернее сказать, они всегда были в таком критическом положении, что только энергия Эдуарда Германовича спасала от крушения». За первые два года газета принесла долговых обязательств на 30000 рублей, - значительную для провинциального органа печати сумму.

После смерти Э.Г. Фалька в декабре 1902 г. материальную сторону дела взяло на себя товарищество пайщиков. Большинство акционеров «Северного края» были представителями интеллигенции. Среди них - принимавшие близкое участие в газете Д.И. Шаховской, В.М. Михеев, Н.П. Дружинин, С.А. Мусин-Пушкин, П.А. Критский, Н.В. Романов, В.Н. Ширяев, А.П. Баранов. В состав товарищества на паях вошли также врачи (Ф.И. Фишер, В.В. Лихачев, П.Ф. Кудрявцев), инженеры (Н.П. Петин, А.П. Моржов), присяжные поверенные (В.Н. Эпштейн, Е.М. Иваньшин), предприниматели (А.А. Беляков, Н.И. Оловянишников). Паи были двух видов: 500 и 1000 рублей. Первый был возможен для лиц, принимавших участие в работе редакции. Деньги вносились и в рассрочку, допускалась задержка платежей пайщиками. С изменением формы собственности положение органа печати упрочилось. Был составлен капитал на покрытие возможных в первое время расходов.

О финансовых затруднениях издания свидетельствует смета на 1906 г. Запланированная прибыль составляла 53168 рублей, расходы - 65310 рублей. В итоге предполагался дефицит почти 12000 рублей в год.

Среди статей доходов на первом месте стояла подписка, приносившая 22000 рублей в год. Цена подписки с доставкой на газету составляла: на год - восемь рублей, на полгода – пять рублей, на месяц - один рубль. Номер в розницу продавался за пять копеек - стоимость экземпляра большинства ежедневных газет. Самой дешевой газетой Ярославской губернии тогда был «Ярославский вестник» - четыре рубля. Самым «недоступным» являлся «Вестник Рыбинской биржи» - 12 рублей. Если сравнивать с провинциальной прессой других регионов, то цена «Северного края» оказывается не очень высока. Крупные ежедневные газеты дешевле восьми рублей обычно не стоили. Так подписная цена на «Донскую речь» (Ростов-на-Дону) составляла восемь рублей, на «Волжский вестник» (Казань), «Бессарабец» (Кишинев) - девять, «Одесские новости» (Одесса) - десять, «Приднепровский край» (Екатеринослав) - двенадцать. Однако для бюджета жителя небогатого Севера восемь рублей за «газетину» были значительнее, чем та же сумма для проживающего на богатом Юге империи читателя. К примеру, в Ярославской губернии средняя зарплата рабочего на тот период времени составляла порядка двенадцати рублей.

Потому и восемь рублей в год на газету мог позволить себе не каждый. На это указывали сами подписчики: «Я, конечно, понимаю, что дешевле вы не можете дать ее, но это понимают не все и в глазах многих - это крупный недостаток». Поэтому газета проводила гибкую ценовую политику. Сумма могла быть внесена по частям. Допускалась подписка издания на срок от одного до шести месяцев, что позволяло привлечь в круг своих читателей тех, кто был не в состоянии заплатить сразу восемь рублей. С 1901 г. ее стоимость на один месяц была снижена с одного рубля до 75 копеек. Читатели, оплатившие сразу восемь рублей в ноябре-декабре уходящего года, до января следующего получали газету бесплатно. А высылка 14 копеек марками позволяла получать ее в течение недели. Таким образом, «Северный край» стремился к увеличению числа подписчиков и максимально широкому влиянию. Любопытно, что сотрудники печатного органа также платили за номера газеты. Правда, для них цена была снижена вполовину - до четырех рублей.

Газета всячески стремилась увеличить свои доходы. Одной из таких мер было соглашение с комитетом выставки Северного края, проходившей в Ярославле в 1903 г. В результате издание стало официальным органом мероприятия, имевшего большое число участников и широкий общественный резонанс в целом ряде губерний. В газете появился специальный отдел, в котором регулярно с 1 августа по 1 октября освещалась подготовка и проведение выставки. Интересующиеся экономической и культурной жизнью Севера читатели, могли выписать издание только на этот период. В целом подписанная политика печатного органа отличалась большой гибкостью, нехарактерной для современной печати.

Чтобы компенсировать расходы на «Северный край» Э.Г. Фальк в 1899 г. начал издание коммерческой газеты «Ярославский листок объявлений». Кроме того, в «Северном крае» появился дополнительный рекламный раздел «Спрос и предложение», в котором помещались коммерческие объявления частных лиц. Помимо этого, контора издания занималась продажей визитных и поздравительных карточек, закупаемых в Германии. Примером работы печатного органа в данном направлении является выпуск портретов основателя российского театра Ф.Г. Волкова посвященных 150-летию со дня его создания в Ярославле. Цена набора составляла всего пять копеек. Этот факт лишний раз подчеркивает, что руководство газеты даже в стремлении увеличить свои доходы, никогда не забывало о культурно-просветительских задачах, стоящих перед ним.

Кроме чисто коммерческих приемов достижения окупаемости печатного органа использовались и литературные. Так весной 1905 г. редакция командировала в Рыбинск талантливого фельетониста Н.А. Снегульского, писавшего под псевдонимом Саур. Целью поездки было написание им злободневных и острых материалов о местной жизни и, посредством этого, увеличение тиражей в Рыбинске. Однако, судя по переписке последнего с редакцией, достижение поставленной цели было осложнено неоперативной работой отдела доставки издания. Журналист подчеркивал: «Нет никакого смысла получать газету в 3-4 часа дня, в то время когда она может получаться вместе с московскими и петербургскими в 10:30».

Вместе с тем печатный орган дорожил своими читателями. Контора издания, отвечавшая за коммерческую составляющую, регулярно обращалась к подписчикам с просьбой сообщать о задержках с доставкой номеров. Отмечая, что заявления о подписке из Архангельской и Вологодской губерний порой получаются в Ярославле лишь через месяц, контора просила читателей высылать их заранее. Таким образом, издание стремилось максимально упростить жизнь подписчиков и увеличить их число.

Реклама приносила значительно меньше денег в бюджет газеты, чем это характерно для современных изданий. Поступления по этой статье доходов составляли всего 12000 рублей в год. При этом «Северный край» - единственная газета Севера и Верхнего Поволжья на тот период, в которой регулярно размещались крупные, в первую очередь, столичные рекламодатели. Это дополнительно свидетельствует о высоком уровне издания, его респектабельности. Частично данный факт характеризует и читательскую аудиторию печатного органа.

Больше всего рекламы выходило в воскресных номерах. Объявления приятно поражают качеством печати, разнообразием изображений и шрифтов. На страницах «Северного края» размещалась реклама парфюмерии и косметики товариществ Брокар и К и Ралле и К, коньяков Шустова, кондитерских изделий фирм Эйнем и Нестле, печатных машинок, велосипедов, оружия и др. Нами были обнаружены несколько реклам, отпечатанных на отдельных листах формата А4 в качестве приложений к номерам газеты. Среди них – листовки мануфактурного магазина А.А. Друженкова в Ярославле и рекомендации приобретать гематоген доктора Гомеля. Последний, что любопытно для современного читателя, предлагался как средство для быстрого увеличения аппетита, поднятия сил и укрепления нервной системы.

Поступления от рекламы были не столь значительны и потому, что провинциальные предприниматели были консервативнее своих столичных коллег и не столь охотно прибегали к помощи газеты при ведении бизнеса. Они больше полагались на свою добрую репутацию, чем на рекламу. В этом заключалась разница региональной и столичной печати.

Бросающееся в глаза отличие изданий того времени от современных, – наличие в них информации о других органах периодики. Так, «Северный край» размещал свою рекламу в местных епархиальных ведомостях, а сам печатал объявления с предложениями о подписке многих провинциальных и столичных газет и журналов не консервативного направления.

Кроме создания коллектива сотрудников, который составил бы честь московскому и петербургскому органу печати, издание стремилось добиться высокого уровня подачи материала. Для этого «Северный край» дважды (в феврале 1900 г. и в январе 1904 г.) увеличивал формат номера. Первый раз - при сохранении размера печатной полосы была увеличена область размещения материалов. А в 1904 г. на одной странице текст стал размещаться не в шесть вертикальных столбцов, а в семь. С этой целью контора закупала за границей новые типографские машины. Увеличение формата страницы при сохранении стоимости номера, позволило обеспечить читателей большим количеством материалов. Газета столь серьезно относилась к уровню типографской постановки дела, что после смерти редактора «Северного края» Э.Г. Фалька, являвшегося одновременно и издателем, искала сотрудника на пост заведующего типографией по всей стране, вплоть до Киева.

Несмотря на убытки газеты о развитии ее материальной составляющей можно судить по тому, что в августе 1903 г. редакция и контора переехали на Духовскую (современная – Республиканская) улицу Ярославля в дом барона Энгельгардта, а уже в январе 1904 г. часть конторы ввиду тесноты была переведена в новое помещение на перекрестке улиц Власьевской (современная – улица Свободы) и Нетечи (улица Собинова) в дом Мосягина. Тот факт, что контора, в отличие от редакции работала ежедневно, за исключением праздничных дней также характеризует значительный интерес подписчиков и рекламодателей к изданию.

Максимальный тираж «Северного края» составлял восемь тысяч экземпляров. Несмотря на кажущуюся незначительность данной цифры, следует помнить о небольшой плотности населения в губерниях Севера, о незначительном проценте грамотных [Ярославская губерния была исключением, занимая четвертое место в империи по данному показателю]. С другой стороны дореволюционные исследователи отмечали: «Провинциальная газета считает, что дела ее недурны, если ее выписывает 0,01% населения данного района». По подписке расходилось 3500 номеров «Северного края», из них 1000 - в Ярославле, а 2500 - по всему остальному региону. Учитывая вышеназванные условия, эту цифру можно назвать существенной, исходя из числа жителей региона в четыре миллиона человек на конец 90-х гг. XIX в. То есть подписчиков у издания было почти в десять раз больше, чем было необходимо для приемлемого существования газеты, по мнению публициста и исследователя М.К. Лемке. При этом, информация о подписке позволяет получить первое представление о читателе.

Ярославль являлся основным местом реализации розницы издания – 1500 экземпляров. Из городов губернии «Северный край» пользовался значительной популярностью в Рыбинске: 300 номеров розницы, порой доходившие до 500. В Ростов уходило 150 номеров, в село Середа – 100, в Романов (современный Тутаев) - 80, в Углич и Мышкин – 100 экземпляров на двоих, в Данилов – 30, в Большое Село - 20. При этом количество номеров реализуемых в розницу могло значительно возрастать под влиянием читательского спроса. Так, номера, в которых шла речь о Московском вооруженном восстании и расстреле мирной демонстрации в Ярославле 9 декабря 1905 г. пользовались очень большой популярностью, увеличивая розницу в разы: в Рыбинске - до 700 экземпляров, в Ростове - до 400, Романове - до 200, Данилове - до 100.

Тираж розницы в городах других губерний, на которые распространялся «Северный край» составлял: в Вологде – 300, Архангельске – 240, Иваново-Вознесенске – 300, Кинешме – 50, Нерехте – 40, Вичуге – 30 номеров. В Костроме расходилось (по данным декабря 1905 г.) – 250 экземпляров среди подписчиков и 450 реализовывали продавцы газет.

Косвенным свидетельством широкого распространения печатного органа является перечень мест, откуда поступали материалы корреспондентов «Северного края». Журналисты у газеты имелись, кроме Ярославской губернии, в Москве и Санкт-Петербурге, Твери, Вышнем Волочке, Кимрах, Бежецке; Владимире, Иваново-Вознесенске, Шуе, Юрьеве-Польском, Коврове; Вологде, Кадникове, Великом Устюге, Грязовце, Устюжне, Тотьме, Череповце; Костроме, Кинешме, Кологриве, Галиче; Архангельске, Шенкурске, Яренске, Вельске; Новгороде, Нижнем Новгороде, Кеми, Перми, Александровске, Гельсингфорсе (нынешний Хельсинки), в Варде и других портах Норвегии, Казани, Калуге, Курске, Смоленске, Ростове-на-Дону, Харькове, Одессе, Керчи, Ашхабаде. В «Северном крае» регулярно выходили статьи, присланные из Лондона, Парижа, Вены, Брюсселя, Лейпцига, Будапешта и даже Каира.

Однако не смотря на столь широкую географию газета являлась, в первую очередь, органом Севера и Верхнего Поволжья. Свидетельством тому служит заметка об открытии в норвежском порту Гаммерфесте русской библиотеки-читальни для поморов Архангельской губернии, для которой «Северный край» выписывался вместе с «Новым временем», «Нивой», «Архангельскими губернскими ведомостями». В пользу того, что издание рассматривало себя в качестве регионального, говорит опубликование в разделе «Жертвы войны» в начале 1904 г. списка нижних чинов Архангельской, Вологодской и Ярославской губерний, пропавших без вести на русско-японском фронте.

Факт, доказывающий областной характер газеты – размещение на ее страницах рекламы предпринимателей со всего Севера и Верхнего Поволжья. Это, к примеру, объявления гостиницы и ресторана «Эрмитаж» в Вологде, костромского лесоустроительного и межевого бюро, технической конторы инженера-технолога Н.П. Петина в Кинешме, объявление молодого человека из Архангельска, ищущего места счетовода и др. Особенно характерна в этом отношении реклама целой сети магазинов Фазлулиных, находившихся в Вологде, Архангельске, Великом Устюге и Тотьме.

«Северный край» располагал широкой сетью отделений. Они находились в Москве, Санкт-Петербурге, Киеве, Ярославле, Вологде, Архангельске, Костроме, Владимире, Рыбинске, Иваново-Вознесенске, Твери, Ростове, Шуе, Кинешме, Угличе, Великом Устюге, Кашине, Череповце, Тотьме. Редакция стремилась максимально расширить их сеть для удобства читателей. Только в Ярославле подписаться и приобрести газету можно было при книжной торговле Разродного у церкви св. Власия, в газетных киосках Карпова на театральной площади и близ гостиницы Кокуева, в книжных магазинах Наумова, Холщевникова, близ Знаменской часовни и Ябелова на Большой линии (современная - Первомайская улица). Также по несколько отделений издания находилось в большинстве городов Ярославской и других губерний. Печатный орган распространялся и через сеть газетных киосков Грингмута на железных дорогах России.

«Северный край» в отличие от многих изданий конца XIX - начала XX в., большую часть своего существования был убыточным предприятием. Однако печатный орган создавался для того, чтобы проводить в сознание общества конкретные ценности, идеи, взгляды. Потому даже серьезные финансовые издержки не останавливали руководство «Северного края» от создания газеты высокого, столичного уровня. Со временем она обрела вес и завоевала высокую репутацию у столичных и провинциальных коллег.

Стремясь увеличить доходы, редакция прибегала к различным приемам: техническим, литературным, маркетинговым. Однако они не компенсировали в достаточной степени затрат на газету. Зависимость материального благополучия изданий начала XX в. от доходов с подписки, а не от рекламы была проблемой для «Северного края». С последней у печатного органа не было затруднений. Однако тираж газеты достигавший восьми тысяч экземпляров не мог покрыть издержек, учитывая то, что дело велось на широкую ногу. Проблема объяснялась рядом причин. Подписаться на «Северный край» мог не каждый желающий ввиду его высокой цены. Прежде чем газета могла стать массовым изданием, должны были пройти годы. Для большей части населения региона регулярное чтение прессы было в диковинку. Чтобы приучить читателя к газете требовалось время. Это подтверждает факт существования в 1910-е гг. в Ярославле газеты «Голос» под редакторством Н.П. Дружинина, приносившей ее издателям доход. Идейный характер «Северного края», его выдержанность и серьезность, отсутствие в статьях намека на скандальность также сужали рамки читательской аудитории и сказывались на прибыли.

Вышеуказанные факторы затрудняли приобретение изданием широкой популярности в короткие сроки и тем самым ставили редакцию в тяжелые материальные условия. Однако для основателя газеты Э.Г. Фалька и пайщиков издания значение печатного органа как общественной трибуны местных оппозиционных сил было несоизмеримо с материальными затратами на него.

 

1.3. Структура номера «Северного края»

 

В качественных, не бульварных газетах дореволюционной России существовало похожее расположение материала по рубрикам, которые были во многом идентичны. Строгая система размещения информации на полосах издания позволяла читателю легко найти публикацию по интересующей теме.

Номер «Северного края» начинался с передовой статьи, посвященной актуальным вопросам внутренней и внешней политики, преимущественно, российской. Именно передовицы являются лицом печатного органа, по их характеру можно сделать вывод о направлении газеты. В них читатель видит оценку изданием происходящих событий. В статьях журналисты обращались к вопросам общероссийским и региональным, значительно реже - к проблематике отдельно взятой губернии. Передовые были в большинстве номеров издания. Иногда первым материалом газетного номера шло правительственное сообщение. В таком случае передовая располагалась за ним.

Материал озаглавливался в зависимости от затрагиваемой темы: «Вопросы крестьянского быта», «К предстоящим выборам гласных Городской думы», «К событиям в Баку», «О применении чрезвычайных законов» и т.п. Иным вариантом шапки было ее оформление по дате выхода газетного номера: «Ярославль, 9 января, 26 октября, 30 ноября» и т.д. Такой прием использовался представителями «пятой власти» по всей стране.

Многие передовые выходили не только без указания автора, но обычно не были подписаны и псевдонимом. Потому установить авторство целого ряда публикаций крайне трудно. Единственный способ заключается в выявлении стилистических особенностей работы ведущих журналистов газеты, которые обычно являлись передовиками. Сопоставляя подписанные статьи и безымянные материалы, можно установить принадлежность последних. Главная причина выхода публикаций без указания автора – цензура. Журналисты старались избежать нежелательного внимания правоохранительных органов. Последние, в свою очередь, стремились держать на заметке всех оппозиционно настроенных жителей империи. К работникам пера это относилось в первую очередь.

За передовой шли разделы «Иностранные известия» и «Внутренние известия». В региональных изданиях они формировались посредством перепечаток из зарубежной и центральной печати. Из западных газет редакция «Северного края» выписывала «Figaro», «Matin», «Berliner Tageblatt», «Neue Freie Presse», «Independence Belge», «Review of Reviews». Указанные разделы представляют незначительный интерес, так как в них позиция редакции на общественно-политическую жизнь отражена незначительно.

Ключевые материалы газеты выходили на второй и третьей полосах. Здесь находились «Областной отдел», «Обзор печати», разделы «Школьные дела», «Земские дела» и «Городские дела». Названия последних отражают их содержание. В дополнении к последним двум позднее появятся разделы «Губернское земское собрание» и «Ярославская городская дума». В них печатались отчеты органов местного самоуправления.

«Северный край» придавал большое значение земской тематике по ряду причин. Вплоть до начала первой российской революции именно земские организации рассматривались газетой в качестве главной оппозиционной силы, которая благодаря массовости и роли в жизни страны сможет обратить внимание властей на необходимость общественно-политических реформ. Вторая причина заключалась в стремлении печатного органа объединить вокруг себя оппозиционно настроенную интеллигенцию широко представленную в земстве. Эти люди, ежедневно сталкивавшиеся с отечественной действительностью, были в политическом плане настроены непроправительственно, выступая за перемены. С другой стороны, сами земцы нуждались в объединяющем и руководящем центре, который выступал бы от их имени. Еще одна причина заключается в большом интересе к земской тематике провинциальной общественности. Рассматривая ее на своих страницах, газета привлекала к себе значительную группу читателей. Вопросы работы земства интересовали читателей из крестьян, которых редакция стремились вовлечь в орбиту влияния. И, в целом, на рубеже веков в России развивается самостоятельная земская журналистика, ярким представителем которой была «Вятская газета», высоко оцениваемая современниками. Как пишет Б.И. Есин, она «поддерживалась местной земской администрацией ряда областей и была распространенной среди грамотных мужиков».

Одним из ключевых в структуре «Северного края» был «Областной отдел». В нем помещались корреспонденции из городов и сел Севера и Верхнего Поволжья. Знакомя читателей отдельных регионов с окружающей действительностью, журналисты всячески подчеркивали общность их интересов.

Первое время материалы данного раздела были слабы, а затрагиваемые темы неинтересны и мелки, но по мере становления корреспондентской сети ситуация изменилась к лучшему. Э.Г. Фальк в письме к В.Е. Чешихину, приглашая того возглавить «Областной отдел» писал, что «газета располагает теперь громадным материалом, который постепенно накапливается и требует обработки». А через год после выхода первого номера «Северного края» журналисты отмечали, что «везде нашли мы новых друзей, которые, кто как мог с горячим сочувствием встретили издание, везде нашлись деятельные сотрудники».

Одно из ключевых мест в структуре издания занимал «Обзор печати». О придаваемом разделу значении свидетельствует то, что его вел секретарь редакции, второе лицо в газете. В нем помещались статьи из отечественных газет и журналов в сопровождении комментариев журналиста «Северного края». В «Обзоре печати» освещались животрепещущие вопросы, публикации по которым из-за цензуры не могли появиться непосредственно в издании. Разрешенные же к выходу (по недосмотру ответственного чиновника или по объективным причинам) в Петербурге, Москве и других городах империи, острые статьи тиражировались подцензурной печатью всей страны. В случае претензий местных властей на недопустимый характер публикаций, у редакций всегда было оправдание, что материал уже прошел цензуру и разрешен к опубликованию. Особенно весомым аргументом это являлось в случае заимствования заметки из столичной печати при том, что контролирующие инстанции в Петербурге и Москве были зачастую терпимее к журналистам, чем их коллеги в провинции.

В «Обзоре печати» издание помещало статьи из газет как одного с ним направления, так и тех, взгляды которых не разделяло. К первым «Северный край» относил: «Русские ведомости», «Курьер», «Вестник Европы», «Санкт-Петербургские ведомости», «Сын Отечества», «Право», «Восточное обозрение», «Сибирский вестник», «Приазовский край», «Самарскую газету», «Северо-Западный край», «Казанский вестник», «Приднепровский край» и др. Вторую группу составляли органы печати консервативного направления: «Московские ведомости», «Гражданин», «Свет», «Бессарабец», «Киевлянин», «Южный край». Свое несогласие с их взглядами редакция демонстрировала, размещая статьи последних в окружении публикаций либерального характера или со своими критическими замечаниями. Читателям предлагалось сравнить точку зрения на обсуждаемый вопрос охранительной прессы с идеалами либеральной, сделать выводы о целях сторонников демократических преобразований и консерваторов. Кроме того, используя примечания от редакции, журналисты даже самую верноподданническую статью могли превратить в критическую и оппозиционную.

Так, рассказывая о намерении князя В.П. Мещерского, издателя «Гражданина» и известного общественного деятеля правых взглядов учредить журнал «Дружеские речи», «Северный край» иронично отзывался об этом. В ответ на его обещание, что «Дружеские мои речи будут основаны на том, что народ не глуп, а умен и сам догадается на чьей стороне правда», газета высказывалась: «Мы совершено согласны с князем: народ поймет на чьей стороне правда; он поймет: правы ли Мещерский и К, готовые воскликнуть: «Что за нелепость – крестьянин несеченый»? С похожим выпадом газета выступила против издания В.В. Комарова «Свет». В басне «Комариная песня» журналист пишет о насекомом, развлекающем крестьянина песней и одновременно пьющем его кровь. В тексте проводится аналогия с печатным органом:

«Среди журналов и газет

Порой мельком заглянешь в «Свет»,

Подумаешь: о ближнем он печется,

Ан, нет –

Там песня комара поется».

С другой стороны, ярославские журналисты восторженно отзывалось о ведущем представителе либеральной периодики страны - «Русских ведомостях». В годовщину 40-летия издания «Северный край» в их лице дал характеристику идеального представителя российской прессы: «Стойкая, верная сторонница широкого самоуправления и законности в общественной жизни, газета чутко относится ко всему, так или иначе грозящему этим основным устоям гражданственности. Сорок лет в жизни русского органа печати – возраст почтенный вообще, а для газеты, отличавшейся редкой верностью принципам самоуправления, права и справедливости, он является почти исключительным».

К некоторым изданиям «Северный край» относился двойственно: положительно отзывался об одних публикациях и критиковал другие. Это было характерно для суворинского «Нового времени» и нижегородской газеты «Волгарь».

На второй и третьей полосах номера находился так называемый «подвал». Раздел располагался в нижней трети печатного листа, откуда и происходит его название. В нем публиковались программные материалы по общественно-политической проблематике и литературные произведения. Наиболее известные сотрудники «Северного края»: В.М. Михеев, А.В. Тыркова, Г.А. Алексинский, С.А. Мусин-Пушкин, Д.И. Шаховской, П.В. Засодимский, В.Е. Якушкин были авторами «подвала». В разделе регулярно выходили обзорные и аналитические статьи по экономике, праву, культуре, искусству. Благодаря редактору В.М. Михееву «подвал» и беллетристская составляющая сделали «Северный край», по мнению современников, одной из лучших газет России.

На третьей полосе издания находилась «Городская хроника». Раздел был посвящен жизни Ярославля и ярославцев. К ней, как и к «Областному отделу» применимо утверждение об относительно слабости в первое время существования газеты. Так, в отдельных номерах городское обозрение состояло преимущественно из сообщений криминального характера. Репортеры нередко являлись за материалом в редакцию, вместо того, чтобы нести свои материалы сюда. Газета приглашала на должность хроникера даже иногородних журналистов, чтобы улучшить раздел. Одной из причин мелкотемья являлась ярославская цензура. С вступлением в должность редактора В.М. Михеева, ситуация и с этим разделом и с газетой в целом значительно улучшилась.

Для проведения своих взглядов сотрудники издания использовали раздел «Библиография». В нем регулярно помещались рецензии на художественные, научные и научно-популярные работы отечественных и зарубежных авторов. Журналисты, выступая с отзывами на книги, во-первых, рекомендовали читателям определенный круг литературы, во-вторых, в обход цензуры могли пропагандировать идеи, негативно воспринимаемые властями. В частности, здесь выходили рецензии на книги авторов социал-демократов и народников. За счет того, что данный раздел находился в конце номера, цензоры были к нему не слишком внимательны и многие подобные отзывы регулярно попадали в номер. С их помощью сотрудники газеты, часто сами разделявшие левые взгляды, вели революционную пропаганду.

На последних страницах располагалась рубрика «Письма в редакцию». В ней выходили послания читателей, адресованные руководству «Северного края». Они содержали жалобы на статьи газеты, обвинения в клевете, просьбы о помощи, благодарности журналистам за их работу, освещение неблаговидных поступков должностных лиц и т.д.

В конце номера выходили разделы: «Судебная хроника» (в ней освещались громкие судебные дела общероссийского и областного значения), «Театр и музыка» (со статьями о событиях культурной жизни), «Смесь» (юмористические заметки), «Спорт» (приоритетное внимание уделялось бегам, конькобежному и велосипедному спорту), «По России» (статьи о происходящем в стране, но не срочного характера, в отличие от помещаемых во «Внутренних известиях»), «Торговля, промышленность, биржа», «Справочный раздел» (информация о времени отправления поездов, теплоходов, доставке почтовой корреспонденции, графике работы больниц и пр.).

Структура издания в дореволюционной России была стабильной. Однако в период особого внимания общества к определенному вопросу создавались новые разделы или возобновлялись существующие. Так, после событий «Кровавого воскресенья» в газете появился раздел «Из Петербурга по телефону», где помещались материалы собственного столичного корреспондента. В рубрике «С Волги» публиковались сведения о судоходстве по рекам бассейна, уровне воды, мелях, авариях пароходов и пр. С началом Нижегородской ярмарки в печатном органе выходил соответствующий отдел с сообщениями собственного корреспондента газеты. Появлялись на страницах «Северного края» новые постоянные разделы: «Новости литературы, науки и искусства», «О молочном хозяйстве» и др.

Для освещения знаковых событий региона журналисты вводили в структуру издания более дробные структуры: 150-летию со дня основания первого российского театра Ф.Г. Волковым в Ярославле была посвящена рубрика «К Волковским торжествам», аналогичная «К Некрасовским дням» появилась к 25-летию со дня смерти Н.А. Некрасова, крупное событие экономической, культурной и общественной жизни региона 1903 г. освещалось в подразделе «К областной выставке Северного края». Важные международные дела и конфликты, такие как англо-бурская, американо-испанская, русско-японская войны также рассматривались отдельно.

Направление «Северного края» нашло отражение как в содержании статей, так и в структуре газеты. Существование в ней в качестве ключевых разделов «Земские дела», «Городские дела», «Школьные дела» указывает на особое внимание редакции к вопросам местного самоуправления и народного образования. В других газетах либерального лагеря данные вопросы также освещались, однако не всегда играли доминирующую роль. Потому их существование в печатном органе Севера и Верхнего Поволжья выделяет его среди коллег по цеху. Акцент на педагогические и земские вопросы свидетельствует и о том, для каких групп читателей «Северный край» работал, кого он стремился объединять вокруг себя.

Значение в его структуре определенных разделов характеризует приоритеты, которые устанавливали для себя журналисты. Так, в период революционного подъема 1905 г. газета уделяла особое внимание происходящему не столько в столице, сколько в своем регионе. В это время регулярными становились рубрики «Письма из Иваново-Вознесенска», «Письма из Костромы», «Письма из Вологды», «Письма из Владимира», рассказывавшие об общественном движении в Верхнем Поволжье и на Севере страны. Посредством подобных публикаций издание стремилось стимулировать революционную активность населения, сплотить оппозицию и усилить давление на власть.

Журналисты несмотря на цензуру использовали любой раздел издания, чтобы донести до читателей свои взгляды. Оппозиционные настроения просматривались в передовой, в заметке из «Обзора печати», в рецензии раздела «Библиография». Не случайно цензоры газеты отмечали, что в ее номерах нет ни одного раздела не пропитанного критикой существующего строя.

В целом, «Северный край» появился в период экономического и культурного подъема Верхнего Поволжья и Севера страны. При этом губернии последнего оказались затронуты общероссийскими процессами только в конце XIX в. Не в последнюю очередь вовлечение региона в общественную, культурную, экономическую и политическую жизнь империи произошло благодаря основанию Э.Г. Фальком печатного органа.

«Северный край» был единственной газетой региона, которая мало чем уступала столичным представителям печати. Методы работы редакции и конторы издания стали образцом для местной журналистики. Издание послужило примером для общественно-политических газет региона, губернских ведомостей и даже для рекламных листков. Созданный Э.Г. Фальком печатный орган высоко поднял образ газетчика и печатного слова у жителей региона.

В отличие от подавляющего большинства газет области «Северный край» стремился привлечь население к обсуждению местных и общероссийских проблем, их решению с опорой на общественную инициативу. Издание представляло собой пример беззаветного служения либеральной прессы интересам общества. Потому печатный орган сразу же завоевал высокий авторитет и популярность у широких слоев читателей.

Немаловажно, что именно с появлением в 1898 г. «Северного края» о жизни губерний Севера страны смогли узнать читатели всей империи. Столичные издания, не имевшие в регионе собственных корреспондентов, теперь получали информацию благодаря публикациям издания. В разделах «Обзор печати» представителей российской прессы стали регулярно появляться сообщения с «северной окраины», перепечатываемые из газеты. Статьи издания вызвали дискуссии на страницах ведущих печатных органов России. Жизнь области, до появления «Северного края» забытая и игнорируемая, получила всестороннее освещение.

Неустойчивые материальные условия, в которых на протяжении всех восьми лет существовала газета, не оказали, существенного влияния на ее характер, направление, качество материалов и подбор сотрудников. В этом – большая заслуга ближайшего коллектива сотрудников и пайщиков. Последние вкладывали в издание деньги, не получая от этого никакой финансовой выгоды, занимаясь по сути дела благотворительностью. Вместе с тем их главной целью было пробудить общественные силы региона, помочь им осознать себя как общность, которую сближает не только одна территория, но и интересы. Путем тяжелой работы коллективу печатного органа удалось добиться поставленных целей.

Издание стало первой попыткой создать в регионе профессионально поставленную, серьезную газету. Однако с ее закрытием в декабре 1905 г. органов печати подобных «Северному краю» на Севере и в Верхнем Поволжье больше не появилось.

 

ГЛАВА 2. «СЕВЕРНЫЙ КРАЙ» - ЛИБЕРАЛЬНАЯ ГАЗЕТА ГУБЕРНИЙ СЕВЕРА И ВЕРХНЕГО ПОВОЛЖЬЯ

 

2.1. Коллектив редакции

 

Газета - это не безликие материалы и статьи. Это – коллектив людей, которые ежедневной работой формируют лицо органа печати – редактор, издатель, журналисты, корреспонденты, наборщики. Нельзя не согласиться с Е.В. Ахмадулиным, который пишет, что главными субъектами, влияющими на характер печатного органа являются: издатель, редактор и ведущие сотрудники. «Их мировоззрение, взгляды, политические убеждения очень важны для характеристики издания, для понимания места того или иного сотрудника в печатном органе».

Редактор определяет направление издания, тематику материалов, приглашает сотрудников, выстраивает отношения с властями, несет моральную ответственность перед читателем и административно-уголовную перед законом. Издатель занят неприметной на первый взгляд материально-технической составляющей, на его руках – типография, он в ответе за доходность предприятия.

Ключевую роль в оформлении «Северного края» сыграл его основатель – Эдуард Германович Фальк (1861-1902). Он создал первую серьезно поставленную общественно-политическую газету Севера страны, сделал ее центром консолидации оппозиции.

Э.Г. Фальк родился в 1861 г. в Ярославле. Закончил ярославскую гимназию, а затем Демидовский юридический лицей со степенью кандидата права. Сотрудник «Северного края» А.В. Тыркова писала о нем: «Несмотря на немецкую фамилию, это был настоящий ярославец, на редкость привлекательный, умный, бойкий, полный насмешливого юмора. Но ярославской тяги к деньгам в нем не было. Он был адвокат. От отца он унаследовал дом и типографию. Вместо того, чтобы спокойно получать доходы от имущества и наживаться от адвокатской практики, он затеял газету, которая втягивала его в долги, отвлекала от адвокатуры».

Э.Г. Фалька нельзя отнести к числу издателей провинциальных газет, создававших их для получения прибыли или «для плезиру», чтобы потешить самолюбие. Для российской журналистики конца XIX – начала XX в. данный процесс был характерен. Общественное мнение крайне негативно оценивало влияние капитала на характер издания, отношение к окружающей действительности, злободневность материалов. Правда, были и исключения. Известный журналист и историк М.К. Лемке подчеркивал это: «Когда за издательство с коммерческой целью берется культурный обладатель средств, он не вносит в журналистику тех тлетворных торгашеских начал, которые погребают его для здоровой общественной жизни». Именно таким и был Э.Г. Фальк. Более того, главной целью основания им газеты - было «придти на помощь глухому до сих пор почти безмолвному Северному Краю, призвать таившиеся в нем силы, дать им в лице своей газеты и опору и голос». Вопросы материального характера играли третьестепенную роль. И такая позиция издателя либерального печатного органа не была совсем редким исключением в тот период времени.

Э.Г. Фальк считал, что газета должна быть серьезной, основательной, заставлять читателя размышлять. Оценки «Северного края» должны быть взвешенными, информация проверенной и имеющей общественный интерес, корреспонденты обязаны избегать скандалов, сплетен, слухов, так как «потворство дурным инстинктам, ведет к утрате газетой всякого действительного значения».

Трудности на данном пути отмечали как сами журналисты так и отдельные читатели: «Если же вы хотите воспитать читателя, поднять общий уровень его - пред вами тяжелая и долгая работа». Потому исключительно важны были для редактора и всего коллектива газеты отклики аудитории. «Он [Фальк - Р.Н.] радовался как ребенок, восхищался и не скрывал этого восхищения, когда та или иная заметка заставляла шевелиться обывателя». Ведь именно для борьбы с безмолвием, пассивностью, темнотой простого вологжанина, архангелогородца, костромича, ярославца он создал «Северный край».

Кроме газеты Э.Г. Фальк продолжал заниматься и чисто издательской работой. В частности, предлагал журналисту Н.П. Дружинину опубликовать на льготных условиях его работы. Эдуард Германович выступал и как меценат, за что ярославское естественно-историческое общество предложило включить его в свои действительные члены.

Распорядок рабочего дня редактора был следующий: с 12 до 3 часов дня он находился в конторе, с 3 до 5 - в редакции, где разбиралась полученная за сутки почта, предварительно им прочитанная, докладывались наиболее интересные сообщения редакционному собранию, определялось содержание номера. С 6 до 8 вечера он снова проводил в конторе, а с 11 часов вечера до 2-3 часов ночи присутствовал при печатании номера в типографии. В случае позднего возвращения гранок номера от цензора он оставался здесь до рассвета. Фальк был не только редактором-издателем, но и ответственным корректором: последние оттиски перед выпуском номера перечитывались им собственноручно. Такой график работы, вдобавок к ежедневной изматывающей борьбе с цензурой и финансовым затруднениям, подорвали его силы.

На пятом году издания «Северного края» состояние руководителя сильно изменилось. «Человек расцвета сил, пользовавшийся крепким здоровьем, стал неузнаваемым: лицо осунулось, глаза впали, руки нервно подергиваются и с сердцем стало что-то неладно. Энергия и бодрость падали, окружающие стали его все чаще видеть в мрачном настроении». Он хотел уехать лечиться на юг, а ведение газеты передать сотрудникам. Возглавивший «Северный край» после смерти Э.Г. Фалька В.М. Михеев вспоминал: «Привлечь к нему [коллективному изданию печатного органа - Р.Н.] он хотел бы не только писателей-сотрудников, но и типографщиков, печатников, наборщиков. Он хотел бы, чтоб и газета и типография перестали быть исключительно его, чтобы они были артельными, товарищескими. И как это ни трудно, как это по-видимому ни невозможно, он бы достиг этого, если б здоровье!».

Эдуард Германович умер 3 декабря 1902 г. в Санкт-Петербурге, куда поехал хлопотать о смягчении цензуры «Северного края». Он был похоронен в Ярославле на Леонтьевском кладбище. Близкий к покойному Н.П. Дружинин писал: «Это был чудный человек. Большого ума, громадных способностей, твердых убеждений, необычной энергии, сильного характера, недюжинного развития и благородной души и доброты. Но когда он умер, ценишь еще больше и лучше видишь, какого редкого человека не стало более».

На место редактора собрание ближайших сотрудников газеты избрало Василия Михайловича Михеева (1859-1908), работавшего в «Северном крае» с момента его основания. Он родился в 1859 г. в Иркутске. Здесь он начал свою литературную карьеру в газете «Восточное обозрение». Позднее Михеев переезжает в Москву, где выходят сделавшие его известным произведения: стихотворный сборник «Песни о Сибири», роман «Золотые россыпи», драма «Тайга», пьесы «По хорошей веревочке», «Арсений Гуров», «Гете в Страсбурге», «Весенняя дума», «Ложные итоги», цикл очерков о русских художниках. Его произведения печатались в лучших литературных журналах того времени: «Русском богатстве», «Ниве», «Мире божьем», «Артисте».

В.М. Михеев дружил с И.А. Буниным, Н.Д. Телешовым, был участником литературного кружка «Среды». Вел знакомство с В.Г. Короленко, общался с В.Я. Брюсовым. Вместе с М.В. Нестеровым Василий Михайлович учился в училище Воскресенского в Москве, позднее они вместе путешествовали по Северу. По словам художника, Михеев любил свое ремесло очень и считал себя народолюбцем и либералом.

К середине 90-х годов XIX в. имя талантливого сибиряка стало известно всей читающей России. И для современников остались загадкой причины его отъезда из Москвы в провинциальный Ярославль, в истории культуры и общественной жизни которого он оставил неизгладимый след, в первую очередь, как руководитель «Северного края».

Помимо редактирования чужих материалов, Михеев публиковал в газете свои статьи. Многие из них были посвящены отечественной культуре и ее деятелям: «Л.Н. Толстой и его поэзия», «На проводах покойного Е.И. Якушкина», «Памяти Н.Ф. Бунакова»; цикл материалов «Дружеские беседы» (о Л.Н. Толстом, В.М. Гаршине) и др. В издании помещались и рассказы писателя, выходившие с продолжением в целом ряде номеров – «Весенняя быль», «Видение художника», «Страна красоты» и пр. Свои статьи и литературные произведения выходившие в «Северном крае» Михеев подписывал псевдонимами Ангарин, Я-сновидец, Душа-собеседник, Общий друг, Чудак, Азиат, Никто-не.

Василий Михайлович, как и Э.Г. Фальк отличался особой терпимостью к чужим взглядам. Благодаря этому редакция объединяла сотрудников самых разных политических воззрений, от умеренных либералов до социалистов. Руководитель издания стремился примирять между собой журналистов, не допускать партийных пререканий, которые нанесли бы вред общему делу. И В.М. Михееву удавалось долгое время сглаживать эти противоречия, особенно острые между социал-демократами и либералами. Сам редактор, принимая взгляды и тех и других, относил себя скорее к народникам. Любопытно, что в этом Михеев сильно походил на И.И. Попова – редактора крупной оппозиционной газеты «Восточное обозрение», издававшейся на родине Василия Михайловича, в Иркутске.

В.М. Михеев не только привлекал к сотрудничеству в «Северном крае» сложившиеся литературные силы, но заботливо взращивал молодые таланты. Всякий, кто обладал хоть крупицей литературного творчества шел без страха к нему и всегда находил сочувствие и совет. Будучи чутким и внимательным, он находил общий язык и с такими сложными натурами, как фельетонист Н.А. Снегульский, известный, помимо блестящих произведений, разгульным нравом и взбалмошным характером.

Василий Михайлович был одним из неформальных лидеров ярославской интеллигенции. Его квартира на Дворянской улице Ярославля (современный проспект Октября) была своеобразным клубом, где собирались журналисты газеты, юристы, врачи, учителя, земские служащие, студенты. Здесь обсуждалась ситуация в стране, политика властей, велись споры о характере статей. Как отмечают краеведы, влияние Василия Михайловича «на прогрессивную ярославскую интеллигенцию было велико». Качества идейного руководителя В.М. Михеев проявил в дни октябрьских погромов 1905 г., выступив на митинге в Демидовском юридическом лицее с обличительной речью против администрации Ярославля, допустившей избиение интеллигенции, евреев и рабочих черносотенцами.

Однако сам редактор «Северного края» не считался неблагонадежным, в отличие от многих сотрудников издания, которых местное жандармское управление характеризовало как не заслуживающих доверия, заявляя, что коллектив газеты состоит по большей части из лиц политически скомпрометированных. А отношение администрации к изданию определяет высказывание ярославского губернатора А.А. Римского-Корсакова, сравнившего печатный орган с осиным гнездом, которое необходимо раздавить. При этом его предшественник на посту руководителя губернии А.П. Рогович характеризовал руководителя антиправительственного, по мнению властей, органа печати как «благодушного материалиста», за хорошее вознаграждение согласившегося бы на сотрудничество в крайне правом «Гражданине», добавляя, что против его назначения на пост редактора он не имел и не имеет возражений.

Кроме журналистской деятельности в Ярославле, В.М. Михеев продолжал заниматься и беллетристикой. По местным преданиям им были написаны повести «Отрок-мученик», «Колдунья Марина» (о ссылке в Ярославль Марины Мнишек). Последняя, иллюстрированная В.И. Суриковым, М.В. Нестеровым, Е.М. Бем пользовалась большой популярностью среди читателей. Впечатления от проводившихся при активнейшем участии Михеева учительских курсов для педагогов земских школ легли в основу повести «Тихие дела» и романа «В хорошей школе».

В.М. Михеев возглавлял Общество вспомоществования учащим и учившим губернии, был попечителем одной из уездных начальных школ, содействовал основанию общедоступных Пушкинской и Некрасовской библиотек Ярославля. Он был председателем местного музыкально-драматического кружка, параллельно ведя в газете раздел «Театр и музыка», работал в юридическом обществе при Демидовском лицее.

Еще в студенческие годы Василий Михайлович начал собирать материалы, посвященные творчеству Н.А. Некрасова и остается только жалеть, что кроме отдельных статей о поэте он не успел выпустить серьезных работ. В столетнюю годовщину со дня рождению А.С. Пушкина, Михеев написал книгу для земских школ – «Об Александре Сергеевиче Пушкине, его жизни и сочинениях». Произведение было запрещено цензурой за резкие высказывания в адрес Николая I, его времени и изъято. Любопытный факт: цензор не согласился с данной в книге характеристикой М.Ю. Лермонтова как великого писателя, назвав ее преувеличением. Работа привлекла внимание российской общественности. Ведущая либеральная газета империи «Русские ведомости» выступила с рецензией на нее. Журналист издания, а позднее его редактор, сотрудничавший и в «Северном крае» В.Е. Якушкин отметил продуманный план изложения материала, позволивший автору дать в работе сжатый очерк всей русской литературы, что было особенно ценно, учитывая читательскую аудиторию книги.

После закрытия «Северного края» бывший редактор участвовал во всех выходивших на его месте газетах. Публикации Василия Михайловича были посвящены тактике политических партий, работе Государственной Думы, критически отзывались о деятельности правительства. Однако судебные процессы, переживания из-за закрытия любимого детища, которому он отдавал все свои силы, усилили застарелую болезнь. Последнее появление Михеева перед ярославской публикой было в городском театре осенью 1907 г., на постановке его пьесы «Тайга». Через несколько месяцев - 7 мая 1908 г. Василия Михайловича не стало.

Губернское начальство опасалось, что похороны такой знаковой для Ярославля фигуры станут поводом для выражения массового протеста и беспорядков. Были приняты меры. Однако власти беспокоились зря: настроения в обществе в сравнении с революционным 1905 г., - временем максимального влияния «Северного края», сместились вправо. Местные учителя, адвокаты, врачи, представители учреждений, для которых покойный отдал много сил, всерьез опасались последствий присутствия на похоронах. Потому немногочисленные провожавшие Михеева в последний путь предпочли скорее обозначить свое присутствие на похоронах человека, отдавшему полтора десятка лет служению Ярославлю.

Для «Северного края» было характерно, что наряду с официальным руководителем в лице редактора у газеты был и неформальный лидер. На протяжении длительного времени он оказывал значительное идейное влияние на характер печатного органа и, в не меньшей степени, на его сотрудников. Этим человеком был князь Дмитрий Иванович Шаховской (1861-1939). Именно его ярославские власти называли негласным главой издания и неоднократно запрашивали петербургское руководство о высылке из губернии. В противном случае, по их мнению, редакция «Северного края» будет сохранять «усвоенный ей характер – скопища нигилистов и всяких противоправительственных отбросов». Ярославские жандармы сообщали столичным коллегам: «Дмитрий Иванович Шаховской, который постоянными сношениями с лицами, состоящими под надзором полиции и вообще скомпрометировавшими себя в политическом отношении не только постоянно навлекал на себя серьезные подозрения в сказанном смысле, но является одним из деятельных инициаторов всякой противоправительственной агитации в губернии».

Роль Шаховского в «Северном крае» отмечалась многими знавшими его людьми. Будучи в 1895-1905 гг. гласным ярославского уездного и губернского земских собраний, он привлек в газету оппозиционно настроенных представителей местного самоуправления. Деятельность князя не ограничивалась рамками Ярославской губернии, потому корреспонденты у издания в земской среде были по всему региону. «В земской среде Шаховской без труда находил сотрудников и единомышленников. Он был собиратель. Его главным талантом было привлекать и объединять людей. Он не боялся разнообразия характеров, допускал разные оттенки во взглядах». Для многих из земцев возможность писать о существующих в своих волостях, уездах, губерниях проблемах давала, помимо чувства единства с большой общественной силой, какой являлась газета, возможность заработка. Таким образом, благодаря связям Дмитрия Ивановича в органах земства губерний Севера и Верхнего Поволжья, газета стала печатным органом местного самоуправления.

Коллега по редакции А.В. Тыркова отмечала авторитет Д.И. Шаховского в среде местной общественности. Благодаря своим высоким моральным качествам, личному обаянию, он стал человеком, к которому «все прислушивались, с которым соразмеряли свои мысли и поступки», в том числе и сама журналистка. Что особенно любопытно – под влияние Д.И. Шаховского попадали не только либерально настроенные сотрудники газеты, но и журналисты социал-демократических взглядов. С другой стороны, у самого Шаховского не было предубеждения к марксистам. Так, он помог устроиться на должность заведующего конторой издания большевику А.М. Стопани. Упрощало такие контакты и то, что князь сам относился к «радикальным несоциалистам». Вдобавок, российские либералы начала XX в. выступали за сотрудничество всех оппозиционных сил.

Влияние Дмитрия Ивановича было заметно не только среди образованных классов местного общества. Высокой была его популярность в среде крестьян. Во время первого в Ярославской губернии крестьянского съезда в декабре 1905 г. собравшиеся отказались избрать на пост председателя предложенную кандидатуру Д.В. Калачева, потребовав утвердить на эту должность Шаховского, даже не присутствовавшего в зале. А участники земского съезда в 1901 г. особо отмечали, что его появление ознаменовало начало «замечательного оживления в деятельности местного земства, дотоле погруженного в непробудный сон».

Учитывая постоянные перемены в составе редакционного собрания, именно Д.И. Шаховского можно назвать хранителем демократических традиций, положенных в систему коллегиального руководства изданием. Ему доверяли выступать от лица редакции «Северного края» по особо щекотливым вопросам, зная, что при склонности к компромиссу, он учтет максимально широкий спектр мнений. О высоком авторитете Д.И. Шаховского свидетельствует тот факт, что он занимался составлением бюджета печатного органа, включая и статьи по зарплате, что было непросто, учитывая убыточность газеты.

Громадная заслуга Д.И. Шаховского для газеты и в целом для общественной жизни губерний Севера и Верхнего Поволжья заключалась в том, что после смерти Э.Г. Фалька он выступил организатором товарищества пайщиков, выкупившего газету у брата покойного и продолжившего издание. Привлечение сторонних средств спасло печатный орган от разорения и закрытия. Товарищество на паях было создано в феврале-марте 1903г., а еще в конце января один из близких сотрудников издания Н.П. Дружинин писал: «Северный край» у нас пока в неопределенном положении. Подписных денег, по-видимому не хватает на удовлетворение некоторых долгов, обеспеченных типографией и машинами и на последние наложен арест. Сотрудники почти не получают ничего». Другой журналист С.А. Мусин-Пушкин отмечал: «Газета теперь трещит, в редакции полный беспорядок. В редакции лежат целые вороха сообщений и из них без всякого порядка, а иной раз и без смысла секретарь [имеется ввиду секретарь редакции, второе лицо в руководстве печатным органом – Р.Н.] извлекает что попало на затычку». Сам Д.И. Шаховской выражал серьезные сомнения относительно будущего газеты. Таким образом, роль Дмитрия Ивановича выразилась в том, что он сохранил и продолжил дело Э.Г. Фалька, передав ведение «Северного края» в руки близких сотрудников.

В целом ряде источников встречается точка зрения на роль Шаховского в издании, как фактического редактора. Ряд ближайших сотрудников газеты называли Дмитрия Ивановича основателем печатного органа наравне с его редактором и издателем Э.Г. Фальком, особо выделяя, что именно он стал «организатором товарищества, которому принадлежит в настоящее время газета и вообще своими трудами имеющими для «Северного края» исключительно важное значение». Схожим образом отзывались о нем авторы словаря Брокгауза и Ефрона: «принимает близкое участие в издаваемой в Ярославле газете «Северный край». Близка к действительности и характеристика Дмитрия Ивановича известным педагогом и сотрудником газеты Н.Ф. Бунаковым, назвавшим Шаховского «душою издания».

Эти характеристики дают представление о высочайшем моральном авторитете Д.И. Шаховского. «Единственный человек, который мог бы вести это дело [возглавить «Северный край» - Р.Н.] – это вы, но вы говорили мне, что собираетесь устраниться от этой работы, а без вас это дело не пойдет, я в этом также уверен, как в том, что 2*2=4. Может быть, газета и будет выходить регулярно, но это уже не будет то, что нужно. Доказательством этому служит и то, хотя бы, что даже при Эдуарде Германовиче в последнее время, когда вы уже почти не принимали участия в газете, она сильно, на мой взгляд, опустилась [Э.Г. Фальк в последний год жизни много болел и отошел от руководства – Р.Н.]. Поэтому, если вы хотите, чтобы дело не погибло – оставайтесь в нем, вывозите его на своих плечах, на других не надейтесь». Высокое положение в структуре «Северного края» Д.И. Шаховской занимал и по мнению столичных жандармов. Так реорганизацию управления газетой в начале 1903 г. они расценили как попытку князя придать влиятельному органу печати еще более антиправительственное направление.

Сам Д.И. Шаховской оценивал свой вклад в дело «Северного края» скромно. В письме директору Департамента полиции А.А. Лопухину, касаясь сотрудничества в печатном органе, он писал, что был «его постоянным, хотя и не очень усердным по множеству других дел сотрудником. После смерти Э.Г. Фалька, стремлюсь к тому, чтобы издание не прекратило своего существования для чего мне пришлось вложить в него небольшую сумму. При теперешнем неопределенном положении газеты считаю вообще отойти от нее по собственной воле невозможным, так как газетное дело слишком для меня тесно связано со всей культурной работой в нашей области».

Роль Дмитрия Ивановича в редакции была скорее организационной, нежели литературной, при том, что он редактировал отделы «Земские дела» и «Школьные дела». Коллеги Шаховского по земству отмечали, что ему «особенно дороги и близки вопросы народного образования». Именно благодаря ему эта тема занимала столь значительное место в издании.

Д.И. Шаховской нечасто выступал со статьями на страницах «Северного края». Журналистские интересы Дмитрия Ивановича касались вопросов земского самоуправления, развития сельского хозяйства и промыслов, как экономической основы жизни жителей Севера. Также Д.И. Шаховской считал принципиально важным вопросом развитие инфраструктуры региона. Неслучайно он в качестве специального корреспондента «Северного края» выезжал на открытие гавани Александрова-на-Мурмане (нынешний Полярный) летом 1899 г. На страницах газеты вышло несколько его статей, посвященных важному для региона событию. Большое значение князь предавал развитию школьного образования. Публикации Дмитрия Ивановича в газете выходили за подписью - князь Дм.Шаховской, Д.Ш., Свой, Z.

Шаховской осуществлял связь с редакцией целого ряда сотрудников проживавших по всему большому региону и в столицах. Он был связующим звеном между газетой и известным публицистом В.В. Водовозовым, писателем И.Ф. Наживиным и др. На последнего Дмитрий Иванович оказал еще и большое идейное влияние.. Эту деятельность Шаховской осуществлял как по своей инициативе, так и по поручению редакционного собрания. Так в апреле 1903 г. последнее просило его наладить связи с корреспондентами в Тверской губернии, где он раньше жил.

По мере укрепления нового порядка ведения газеты Д.И. Шаховской отходит от близкого участия в ней, что было связано с его деятельностью в рамках Союза Освобождения, отнимавшей много сил. Этот процесс начался еще в 1902 г., о чем косвенно свидетельствуют документы ярославских жандармов, зафиксировавшие резко возросшее число поездок одного из идеологов российского либерализма за границу.

В данный период времени Д.И. Шаховской приходит к пониманию необходимости изменить акценты в борьбе за реформы, перенести ее на более высокий уровень, выдвинуть требования конституционных преобразований. Сам он высказывался по этому поводу так: «Надо откровенно перенести центр тяжести на вопросы высшего порядка, на вопросы более общие, чем реформа местного управления».

В связи с регулярными доносами местных властей в столицу, Д.И. Шаховской в феврале 1904 г. был вызван к министру внутренних дел В.К. Плеве, который в угрожающей форме потребовал от князя прекратить оппозиционную общественную деятельность, назвав ее «злонамеренной» и «преступной». В противном случае, одному из основателей Союза Освобождения пообещали, что никакие связи его не защитят и с ним будет крутая расправа. Вызов к Плеве, продемонстрировавший явное нежелание власти идти навстречу потребностям общества, еще более убедил Шаховского в необходимости изменить цели работы и ее масштабы.

Этому была посвящена его работа по созданию двух либеральных общероссийских организаций – Союза Освобождения и Союза земцев-конституционалистов. Для их оформления он использовал Сельскохозяйственный съезд и 2-ю выставку по народному образованию в рамках сельскохозяйственной и кустарно-промышленной выставки Северного края летом 1903 г. в Ярославле и Всероссийскую выставку животноводства в Харькове осенью 1903 г. Шаховской был избран в руководящие органы Союза Освобождения (член Совета, секретарь Союза) и Союза земцев-конституционалистов (член Организационного бюро общеземских съездов). На последней должности Шаховской участвует в разработке программных документов Союза, выступая за немедленное осуществление гражданских и политических прав и свобод, за созыв законодательного народного представительства на основе всеобщего избирательного права.

Еще больше Д.И. Шаховской отошел от редакционной работы после раскола в коллективе газеты в конце 1904 г. Тем не менее он продолжал следить за успехами издания, в становление которого вложил много сил, продолжал присылать статьи. Шаховской рассматривал газету как проводника либеральных идей, назвав ее на заседании ЦК партии кадетов в ноябре 1905 г. «партийным органом».

Среди постоянных сотрудников «Северного края», придерживавшихся либеральных взглядов, кроме Д.И. Шаховского были: Н.П. Дружинин, А.В. Тыркова, П.А. Критский, С.А. Мусин-Пушкин, В.Н. Ширяев.

Николай Петрович Дружинин (1858-1942) выступал в газете как автор передовых статей. Это амплуа сами журналисты характеризовали так: «передовик… всегда немножко не от мира сего, кабинетный журналист, по преимуществу». Статьи Дружинина подвергались наибольшему среди коллег вниманию цензуры. При этом целый ряд его публикаций, запрещенных ярославскими цензорами, был пропущен в печать их коллегами в других регионах. Потому неудивительно то внимание, которое журналист обращал к вопросу о свободе слова в России. Данной теме была посвящена целая серия статей Николая Петровича: «Новая цензура», «Положение печати», «Юридическое положение печати заграницей», «О провинциальной печати», «О гонениях на гласность и публичность». Из-за беспокойного, по мнению властей, характера журналиста, за ним осуществлялся негласный надзор полиции.

Многие публикации Н.П. Дружинина затрагивали вопросы крестьянского самоуправления, особенности правового положения, быта сословия: «Об образовании способнейших детей из народа и о положении крестьян», «О невнимании печати к деятельности крестьянского общественного управления», «По поводу отмены круговой поруки», «Где деньги, полученные крестьянскими обществами за разрешение питейных заведений», «Крестьяне и другое забытое сословие», «Закон, обыватель, гражданин», «О крестьянской опеке».

Внимание современников привлекла серия его материалов «Война и ее юридические последствия», посвященных событиям 1904-1905 гг. на Дальнем Востоке. В них русско-японская война рассматривалась с правовой точки зрения, что было необычно для печати того времени. Журналист московского «Курьера» писал: «г-н Дружинин продолжает печатать в «Северном крае» свою крайне интересную работу «Война и ее юридические последствия».

Николай Петрович выступал в качестве собственного корреспондента «Северного края» в Петербурге, Париже, Лондоне, Брюсселе. В жизни газеты он принимал участие и в качестве пайщика, члена редакционного собрания, ведущего раздела «Губернское земское собрание». Свои статьи он подписывал Н.Дружинин, Д., Н. Д., Н. Др.

Кроме «Северного края» журналист сотрудничал в «Русских ведомостях», «Курьере», «Русском слове», «Биржевых ведомостях», «Юридической газете», «Историческом вестнике», «Вестнике всемирной истории», «Северном курьере», «Русском богатстве», «Вестнике Европы», «Санкт-Петербургских ведомостях», «Самарском курьере», «Приднепровском крае», «Киевских откликах».

Помимо работы в периодических изданиях Н.П. Дружинин писал книги направленные на популяризацию правовых знаний в среде крестьян и мещан: «Юридическое положение крестьян», «Право и личность крестьянина», «Что такое конституция и зачем она нужна народу», «Права человека и гражданина», «Мещане и их нужды». Последняя была запрещена цензурой и распространялась нелегально.

Активным сотрудником «Северного края», вошедшим позднее как и Д.И. Шаховской в ЦК партии кадетов была Ариадна Владимировна Тыркова (Борман) (1869-1962). Она сотрудничала в газете с первых дней и до выхода из состава редакции в конце 1904 г. По приглашению Дмитрия Ивановича она переехала в Ярославль из столицы зимой 1902-1903 гг. Ранее она корреспондировала из города на Неве, публикуясь в рубрике «Письма из Петербурга».

В отличие от Дружинина выступавшего с передовыми по общественно-политическим вопросам Тыркова писала преимущественно в «подвале». Ее статьи были посвящены отечественной культуре и ее деятелям: «А.Н. Радищев. 100-лет со дня смерти», «Воспоминания Н.К. Михайловского», «Юбилей Мочалова в Петербурге» и др. В газете она курировала обзор «толстых» литературных журналов, выступала с рецензиями. В печатном органе выходили и ее художественные произведения. А.В. Тыркова выступала также как собкор издания в Новгородской губернии. Она была близким сотрудником издания, членом редакционного собрания газеты.

Свои статьи Ариадна Владимировна подписывала псевдонимами А.Вергежский, Ар.Вер-й. Была обнаружена и одна публикация под ее настоящей девичьей фамилией Тыркова. Данный факт подтверждает слова журналистки о том, что свою конспирацию многие литераторы воспринимали как игру с властями. Для последних не было секретом, кто скрывался под названными псевдонимами. «Под именем А.Вергежский в «Северном крае» постоянно сотрудничает госпожа Борман», - сообщали ярославские жандармы.

Петр Андреевич Критский (1865-1922) по профессии был учителем истории и географии. Он преподавал в Ярославском городском и коммерческом училищах, торговой школе. П.А. Критский был одним из организаторов городских Пушкинской и Некрасовской библиотек, воскресных школ для рабочих, народных домов. Он активно занимался развитием краеведческого и экскурсионного дела в губернии. В 1907 г. была издана его работа «Наш край. Ярославская губерния - опыт родиноведения», отмеченная ярославским земством особой премией.

В первой половине 1890-х гг., живя в Угличе, Критский начал посылать корреспонденции в «Русские ведомости», «Сын Отечества», «Волгарь», «Санкт-Петербургские ведомости». Из ярославских изданий он печатался тогда в «Ярославских губернских ведомостях».

Сотрудничать в «Северном крае» Критский начал с 1900 г., вскоре после переезда в Ярославль. Первое время он корреспондировал со всего Севера: из Углича, Данилова, Переславля, Романово-Борисоглебска, Юрьевца, Кашина, Грязовца, Иваново-Вознесенска. Под влиянием Э.Г. Фалька, П.А. Критский переходит на позицию хроникера городского отдела. Журналист освещал заседания различных научных, культурно-просветительских, торговых обществ, проходивших на территории губернии съездов, торжественных мероприятий, театральных представлений и т.д. В качестве специального корреспондента редакция отправляла именно его на места различных ЧП: железнодорожных аварий, катастроф на Волге, пожаров.

Петр Андреевич освещал визиты высокопоставленных особ в губернии региона. Он сопровождал посещавшего Ярославль великого князя Константина Константиновича, вместе с министром внутренних дел Д.С. Сипягиным объехал ряд губерний Поволжья.

За подписью Критского в «Северном крае» вышла серия статей, посвященных памяти И.К. Айвазовского, С.Н. Садыкова, К.Д. Ушинского, коллег по газете - П.А. Белова и Э.Г. Фалька. Писал он и для отделов «С Волги», «Театр и музыка». Автору исследования удалось установить ранее неизвестные псевдонимы П.А. Критского. Журналист подписывал свои статьи: Ай-Петри, Ивановец, Учитель, Зритель, Ленский, И.А-г-ин, П. Критский, П.А. К-ий, П.К., К.

Петр Андреевич являлся пайщиком газеты и входил в состав редакционного собрания. Однако, не смотря на близкое участие в издании, Критский рассматривал свою деятельность в газете скорее как возможность литературного труда и дополнительного заработка, нежели как пропаганду определенных политических идей, что было характерно для А.В. Тырковой, Н.П. Дружинина, Д.И. Шаховского, В.М. Михеева.

Политические предпочтения П.А. Критского находились между кадетами и октябристам. В конце 1905 г. он вступил в партию конституционных демократов, во время выборов в I Государственную Думу входил в число выборщиков от города Ярославля. Как заявлял сам Петр Андреевич, он выступал «противником социалистических утопий, продолжал оставаться в рамках легальной деятельности и потому вынужден был уйти из тех обществ, где восторжествовали стремления не считаться с уставами общества, началось проведение в жизнь неузаконенного, так называемого «явочного» порядка».

В ближайший круг сотрудников «Северного края» входил Семен Александрович Мусин-Пушкин (1858-1907), выходец из известного дворянского рода, поэт и земский деятель. Принимая участие в газете, первые несколько лет он не был с ней тесно связан. Свои стихи и статьи Семен Александрович передавал в редакцию через В.М. Михеева. Последний как Д.И. Шаховской и Н.П. Дружинин выступал в качестве посредника между рядом непосредственных авторов и редактором. В это время произведения Мусина-Пушкина появлялись в печатном органе не часто. Редактор Э.Г. Фальк объяснял это необходимостью дать возможность печататься, в первую очередь, молодым авторам не из Ярославской губернии, дабы привлечь их к постоянному сотрудничеству.

Вплоть до 1903 г. С.А. Мусин-Пушкин не был близким сотрудником «Северного края». Вероятно, это было связано с не совсем гладкими отношениями журналиста и редактора. Правда, сам Семен Александрович объяснял ситуацию иначе: «С газетой этой [«Северным краем» - Р.Н.] я с основания почти сотрудником, но служебные мои обязанности оставляют мне очень мало времени на литературные занятия». Вместе с тем, после смерти Э.Г. Фалька Мусин-Пушкин входит в число пайщиков и ближайший круг сотрудников издания.

Подавляющее большинство материалов журналиста выходило в «подвале». Кроме стихотворений Семен Александрович публиковал на страницах издания свои статьи, посвященные памятным датам отечественной истории и культуры: «К 200-летию Санкт-Петербурга», «К 75-летию Наваринского сражения», «К 50-летию Карла Павловича Брюллова». В 1900 г. в канун 150-летия создания в Ярославле первого российского театра он выпустил целую серию статей о его основателе Ф.Г. Волкове. В 1902 г. Мусин-Пушкин вел в газете раздел «К Некрасовским дням», посвященный 25-летию со дня смерти поэта. Инициатором создания рубрики был Семен Александрович, ставившей целью «возможно чаще будить общественное внимание и сочувствие по отношению к памяти Некрасова». В газете Мусин-Пушкин выступал и в качестве фельетониста с острыми сатирическими зарисовками в рубрике «Мимоходом. Встречи, разговоры, впечатления». Свои публикации в «Северном крае» он подписывал псевдонимами Семен Часков, Иноземец.

Помимо работы в газете, С.А. Мусин-Пушкин играл значительную роль в жизни земства, курируя одно время статистическое дело, ветеринарию и богоугодные заведения губернии, позднее заняв пост секретаря Ярославской губернской земской управы. С момента создания в Ярославле местного отделения партии кадетов был его активным деятелем. Потому закономерно неприязненное отношение к нему со стороны местных черносотенцев. Так, он и ряд его коллег по «Северному краю» (Н.П. Дружинин, П.А. Критский, В.М. Михеев) получали письма с угрозами от «Союза русского народа». У местной администрации Семен Александрович «всегда находился на плохом счету».

Еще одним значимым для издания работником был Валериан Николаевич Ширяев (1872-1937). Преподавая в Демидовском юридическом лицее, он совмещал педагогическую и научную деятельность с журналистикой и адвокатурой. Будучи по образованию юристом, Ширяев на страницах «Северного края» выступал преимущественно со статьями по правовым вопросам: «Проект судебных уставов», «Попечительство о лицах, освобождаемых из мест заключения» и др.

Валериан Николаевич публиковал также рецензии на научно-популярные работы по законодательству и юридическим вопросам, в том числе - отзывы на книги своего коллеги по «Северному краю» Н.П. Дружинина. Учитывая знание Ширяевым иностранных языков, в январе 1904 г. в связи с началом русско-японской войны редакционное собрание назначило его ведущим раздела «Иностранные известия». Дополнительно ему было поручено вести новую рубрику «Война», составляемую из переводных сообщений европейских и американских газет. Помимо переводов В.Н. Ширяеву было предложено писать в «Иностранные известия» статьи о выдающихся событиях политической жизни Запада. Его публикации выходили за подписью В.Н. Ширяев, В.Ш., Ш. Валериан Николаевич входил в состав редакционного собрания, был членом товарищества пайщиков. При этом он не всегда разделял редакционную политику, критиковал руководство. В период приостановки «Северного края» в 1904 г. Ширяев печатался в газете «Ярославский вестник».

В общем, «Северном крае» сотрудничали журналисты самых разных политических взглядов, начиная от умеренных либералов и заканчивая социал-демократами и социалистами-революционерами. Их сплачивала вплоть до начала первой российской революции единая цель – добиться от властей реформ. Подобную картину можно было наблюдать практически в каждом легальном оппозиционном органе печати, что объясняется сложностью получения разрешения на издание газеты. Именно трудность создания собственного легального и как следствие имеющего большое распространение издания, подталкивала социалистов к сотрудничеству в либеральных газетах.

Число социал-демократов среди журналистов издания было меньше, чем конституционалистов. Тем не менее, по воспоминаниям одного из сотрудников «Северного края», возле газеты «в то время группировалось много местных активных революционных работников разных направлений». Правда, левые журналисты получили доступ к ключевым постам редакции только в 1905 г., в связи с началом революции и стремлением руководства газеты использовать их радикализм.

Из сотрудничавших в издании социал-демократов наибольшее время в нем проработал Николай Семенович Зезюлинский известный под псевдонимом Каржанский (1879-1959). После окончания Смоленской духовной семинарии он поступил в 1900 г. в Демидовский юридический лицей. Сам Николай Семенович писал, что приехал в Ярославль «сформированным, хотя и не оформленным социалистом». За время учебы в лицее Зезюлинский был дважды арестован и в 1903 г. исключен из учебного заведения. Годом ранее он вступил в РСДРП. По его словам, большое воздействие на него оказали местные социал-демократы В.А. Смирнов и М.Ф. Шаповаленко. Однако, по воспоминаниям А.В. Тырковой, Зезюлинский, работая в «Северном крае» с 1902 г. попал под влияние Д.И. Шаховского, «который в ту полосу его жизни был для него предметом неограниченного восхищения». Сильное воздействие взглядов последнего прослеживается в статьях Николая Семеновича и публичных выступлениях. Так, в августе 1903 г. на торжественном обеде во время выставки Северного края в Ярославле, Зезюлинский назвал в качестве задач дня для общества – расширение земством своей деятельности, свободу печати и «свободу вообще». Его либеральные взгляды характеризует цитата из статьи: «Нет ничего на земле драгоценнее человека и нет цели выше, как забота о его просвещении, развитии и защите».

В целом, вплоть до 1905 г., либеральные взгляды были для него определяющими. Косвенно об этом свидетельствует и тот факт, что Зезюлинский с осени 1903 г. являлся членом редакционного собрания, к участию в котором было приглашено считанное число журналистов-марксистов. Это объяснялось их негибкостью, стремлением многих из них навязать свою точку зрения, полемичностью. Более того, о либеральных взглядах Зезюлинского свидетельствует его дружба с Н.П. Дружининым, которого характеризовало полное неприятие левых идей и участие в целой серии конфликтов с социал-демократами «Северного края».

Н.С. Зезюлинский выступал в газете со статьями по самой широкой тематике, начиная от экономических вопросов и заканчивая публикациями в разделе «Театр и музыка». Многие материалы были посвящены положению простого народа: «Кустари и скупщики», «Помощь людям или покровительство животным», «Не странно ли?» (о неудобном для ремесленников и рабочих графике работы библиотек Ярославля). Серия статей затрагивала взаимоотношения журналиста и обывателя, относившегося к первому с большой подозрительностью и недоброжелательно. В 1904 г. Зезюлинский совместно с Н.П. Дружининым вел рубрику «Губернское земское собрание». Публикации Николая Семеновича в «Северном крае» выходили за подписью К.Джанин, Изгнанник, Н.З.

Одним из наиболее активных и талантливых сотрудников «Северного края» левых взглядов был Григорий Алексеевич Алексинский (1879 -...). После окончания историко-филологического факультета Московского университета Алексинский работал в земстве. Первые его публикации в газете появились в начале 1899 г. Сферой интересов молодого журналиста была культура. Особой выразительностью отличаются его публикации об известных писателях и общественных деятелях: «Памяти Михаила Юрьевича Лермонтова», «А.С. Грибоедов (К 75-летию со дня смерти»), «Григорий Аветович Джаншиев». В статьях автор целенаправленно обращался к проблемам российской действительности, с которыми сталкивались герои статей, демонстрируя на их примере служение стране и народу. За подписью Алексинского в газете выходили обзоры литературной жизни России. Он выступал в «Северном крае» с собственными беллетристскими произведениями и как переводчик. Обращался журналист к прошлому региона. В разделе «Библиография» появлялись его рецензии на книги научно-популярного характера. Алексинский практически не писал статей по общественно-политической проблематике. Тем не менее, он, как журналист широкого профиля был незаменим для «Северного края» и являлся одной из составляющих успеха газеты у читателей. Высокую оценку ему дал известный публицист В.В. Водовозов. Свои статьи Алексинский подписывал - Чужестранец, Ал-ский Г., Г.А., Ал. П., А.П.

Григорий Алексеевич сотрудничал и в других газетах, в том числе, в «Русских ведомостях». В 1907 г. он от рабочей курии были избран во II Государственную думу. После Октябрьской революции 1917 г. Алексинский эмигрировал.

Леонид Семенович Федорченко (1874- …) первые шаги в журналистике сделал на страницах «Северного края». В апреле 1900 г. здесь появилось присланное из архангельской ссылки его стихотворение «Забытый монолог» (памяти И.В. Сурикова). После возвращения оттуда Федорченко переехал в Ставрополь, откуда продолжал корреспондировать в «Северный край» и столичные органы печати. На страницах газеты он выступал как прозаик и поэт. По собственным словам, на первом этапе литературного творчества его «стихи носили лирический и отчасти гражданский характер». В качестве критика он опубликовал отзывы на сборник стихов И.А. Бунина «Листопад», произведения А.М. Горького. В 1902-1904 гг. находясь в эмиграции в Швейцарии, примкнул к «Искре», испытал большое влияние В.И. Ленина. Из Женевы продолжал писать в ярославское издание. В его корреспонденциях преобладала публицистика, в которой с классовых позиций рассматривалась политическая борьба и забастовочное движение в Западной Европе. После возвращения из Швейцарии журналист тесно сотрудничал в «Донской речи», был заведующим ее таганрогского отделения.

В конце 1904 г. Л.С. Федорченко переехал в Ярославль и на протяжении 1905 г. тесно сотрудничал в газете, занимая пост заведующего «Областным отделом» вплоть до раскола между сотрудниками социал-демократами и либералами в конце октября 1905 г. Статьи Федорченко выходили за подписью – Чаров, Чаров Н., Федор-ко Л.С., Ф-ко Л.С., Ф-ко Л.

В 1903-1904 гг. пост заведующего конторой «Северного края» занимал известный большевик Алексей Митрофанович Стопани (1871-1932). В феврале 1904 г. издатель печатного органа Н.П. Петин подписал доверенность на имя Алексея Митрофановича на право заведовать хозяйственной частью газеты, поручая, таким образом, ему все ее доходы. А.М. Стопани использовал должность для партийных целей. «В бытность мою заведующего конторой - контора была штабом Северного Комитета [РСДРП – Р.Н.], добывался шрифт, бумага и прочее», - вспоминал он.

Это был первый случай занятия социал-демократом столь высокой должности в газете. Маловероятно, что факты использования ее ресурсов на нужды марксистов были секретом для руководства «Северного края». По всей видимости, это происходило с согласия руководителей-либералов, в первую очередь, Д.И. Шаховского, знавшего Стопани и устроившего его на этот пост. В свою очередь, заведующий конторой привлекал к работе в хозяйственных службах издания коллег по РСДРП.

Благодаря помощи Стопани, в том числе используя материалы из типографии газеты, ярославские большевики осенью 1903 г. напечатали программу съезда партии. Сам революционер вспоминал: «В марте 1904 г. я должен был оставить работу в Ярославле: интерес ко мне жандармерии со всеми вытекающими отсюда последствиями (вплоть до обысков и постоянного караула у квартиры) усилился; слишком много нитей проводилось ко мне в результате целого ряда частичных провалов». При Стопани редакция использовалась как место встреч прибывавших в Ярославль по партийным делам революционеров. После отхода Алексея Митрофановича от дел влияние социал-демократов в технических службах «Северного края» сохранилось.

Не смотря на партийную принадлежность и то, что он занимал хозяйственную должность и не был журналистом, Стопани был избран в члены редакционного собрания. Любопытно, что в газете вышла рецензия на его книгу – «Конокрадство как бытовое и социальное явление из материалов Псковской губернии».

В «Северном крае» сотрудничал будущий нарком образования СССР Анатолий Васильевич Луначарский (1875-1933). Находясь с 1902 г. в двухгодичной ссылке в Вологодской губернии, он получил приглашение стать корреспондентом печатного органа. Зимой 1903 г. регулярно и реже в более поздний период на страницах издания выходили его статьи за подписью А.Л., посвященные, преимущественно, театральной и литературной жизни Вологды. По мнению исследователей, именно период вологодской ссылки стал для Луначарского временем интенсивной литературной и публицистической работы, начало которой положило сотрудничество в газете Севера России.

Еще одним журналистом «Северного края», сотрудничество которого в печатном органе началось в ссылке был Николай Васильевич Романов (1864-1916). В 1897 г. он, закончивший Казанский педагогический институт земский служащий по народному образованию, был выслан в Архангельскую губернию по политической статье. Учитывая его гражданскую специальность, губернатор А.П. Энгельгардт привлек ссыльного к работам по составлению земской статистики. Будучи назначен руководителем статистических работ на Мурмане, он пользовался значительной свободой передвижения и был на хорошем счету у администрации. Романов принял участие в научных экспедициях Архангельской казенной палаты и Комитета для оказания помощи поморам Русского Севера «по статистико-экономическому обследованию торгово-промышленного и экономического состояния колоний и становищ Мурманского берега». Из ссылки в Ярославль им были посланы первые статьи, посвященные рыболовным промыслам на Севере. В них автор описывал тяжелый труд и условия жизни местного населения. Будучи переведен по состоянию здоровья в Архангельск, он с 1901 г. начинает постоянное сотрудничество в газете, привлекая к нему других ссыльных.

Романов продолжил работу в газете и после освобождения. В 1903 г. он переезжает в Ярославль и занимает пост заведующего отделом «Обзор печати». Параллельно журналист занимается партийной и общественной работой. Н.В. Романов прочнее связывает с газетой политических ссыльных Архангельской и Вологодских губерний, вовлекает в работу «революционно настроенных студентов Демидовского лицея». С лета 1903 г. Николай Васильевич входит в состав редакционного собрания. Сотрудничество Романова в печатном органе продолжается вплоть до декабря 1904 г., когда часть сотрудников, недовольных изменением порядка ведения дел, покинула газету. Статьи журналиста ярославского периода посвящены преимущественно общественной жизни региона, взаимоотношениям предпринимателей и рабочих, условиям труда и жизни последних. В «Северном крае» Романов подписывал статьи - Бергер, Н.Васильев, Н.Р-в.

Журналист находился на особом счету у ярославских и костромских жандармов: у него проводились обыски, он арестовывался. После ухода из «Северного края» Н.В. Романов принимает участие в работе III съезда РСДРП как делегат Северного комитета партии и председатель мандатной комиссии. Позднее, переехав в Петербург, он сотрудничает в легальных большевистских органах печати: «Волна» и «Вестник жизни».

Значительный след в истории «Северного края» оставил будущий первый нарком финансов РСФСР, глава ОГПУ – Вячеслав Рудольфович Менжинский (1874-1934). Закончив юридический факультет Петербургского университета и работая помощником присяжного поверенного, он в это время начинает выступать как революционный пропагандист. В 1902 г. Менжинский вступает в РСДРП. В мае 1903 г. он переезжает в Ярославль для работы на должность помощника правителя дел на строящуюся Вологодско-Вятскую железную дорогу.

В конце апреля – начале мая 1905 г. В.Р. Менжинский занял пост секретаря редакции «Северного края» вместо ушедшего В.Ю. Уманского. В компетенцию секретаря газеты входила подмена руководителя издания, отбор материалов, работа с корреспондентами и ведение отдела «Обзор печати». В большинстве исследований сообщается, что Менжинский работал в газете уже в 1904 г. и вел раздел «Война». Данные утверждения действительности не соответствуют.

Именно во время сотрудничества В.Р. Менжинского в газете социал-демократы достигли наибольшего влияния. В значительной степени это было связано с событиями первой российской революции и стремлением редактора В.М. Михеева привлечь в издание социал-демократов с целью придать ему больше левизны. Марксисты в виду революции стали энергичнее заявлять о претензиях на руководящую роль в газете, рассчитывая превратить ее в орган социал-демократической пропаганды. Этому немало способствовал тот факт, что должность секретаря влиятельного печатного органа давала В.Р. Менжинскому «очень удобную формулу для сочетания подпольной деятельности и легальной работы в массах».

По воспоминаниям коллег, Вячеслав Рудольфович, будучи замредактора, занимался в числе прочего политической агитацией среди беспартийных журналистов. Данный факт нисколько не мешал его совместной работе с В.М. Михеевым. Журналист «Северного края» С.С. Каныгин писал: «Он [Менжинский - Р.Н.] и Михеев симпатизировали друг другу, но расходились по политическим убеждениям». Эти различия не выходили на первый план, пока направление, придаваемое газете В.Р. Менжинским, Л.С. Федорченко, В.Я. Коньковым и другими социал-демократами не стало встречать возражений у коллег-либералов.

Проблемой было не только идеологическое противостояние эсдеков с либералами и эсерами, но методы подачи материала. Так, пайщик газеты, журналист, член партии эсеров Ф.В. Бартольд возмущался, что «специально присущий российским идеологам пролетариата полемический вздор, ехидный тон и т.п. штуки ни в коем случае не должны бы иметь места в передовых статьях и редакционных заметках». Он подчеркивал: «Вообще масса мелочности, слишком много иронии и слишком мало солидарности с общим освободительным движением. Догадываюсь, что много тут виноват В.Р. М-ий [Менжинский – Р.Н.], но чего же смотрит остальная редакция. Такой отдел, как обзор печати не может быть поручаем лицу, не являющемуся единомышленником остальных членов редакции».

В целом, исследователи печати отмечают, что в газетах, где работали сотрудники разных взглядов «шла постоянная борьба между группировками журналистов, которые в самые острые и напряженные периоды борьбы народных масс приводила к полному разрыву».

Окончательное размежевание между социал-демократами и либералами «Северного края» последовало за черносотенными погромами октября 1905 г. в Ярославле, Вологде, Архангельске и по всей России. Пайщики, обеспокоенные масштабом трагедии, в чем они видели вину социалистов, подогревавших страсти, и, опасаясь нового приостановления газеты, поставили вопрос о лишении группы сотрудников во главе с Менжинским полномочий. В ответ последние вышли из состава редакции.

Пайщики не могли и дальше идти с революционерами хотя бы потому, что последние не будучи акционерами газеты в случае ее закрытия не потеряли бы кроме места работы ничего. Собственники лишились бы вложенных в издание средств, для многих из которых даже минимальный пай в 500 рублей был значительной суммой.

Будущий глава ОГПУ на должности секретаря редакции отметился минимумом публикаций. В «Северном крае» вышла лишь одна статья подписанная В.Р. Менжинским.

Относительно присутствия в «Северном крае» эсеров любопытен факт работы в издании Ивана Платоновича Каляева (1877-1905), члена Боевой организации партии социалистов-революционеров, участника покушения на министра внутренних дел В.К. Плеве, убившего 4 февраля 1905 г. московского генерал-губернатора великого князя Сергея Александровича. В Ярославль Каляев был направлен после отбывания срока за провоз через границу нелегальной литературы. Находясь здесь, он посещал сосланных в Вологодскую губернию Б.В. Савинкова, А.М. Ремизова, П.Е. Щеголева.

Интересен сам факт сотрудничества будущего террориста в печатном органе оппозиции. А.В. Тыркова вспоминала, что она, как и многие знавшие Каляева по работе в «Северном крае», была поражена узнав, что он бросил бомбу в великого князя: «Образ этого тихого искателя истинного пути так не вязался с убийством».

В газете Иван Платонович работал недолго - первую половину 1903 г. Начинал он как корректор. Позднее на страницах издания появились стихи Каляева, отражавшие гражданские и личностные искания автора («Одиночество», «Слово и дело»), переводы с польского литературных произведений. При содействии И.П. Каляева в «Северном крае» вышли первые стихотворения начинавшего тогда свою литературную карьеру А.М. Ремизова.

Одним из самых ярких журналистов газеты за все восемь лет ее существования был фельетонист Н.А. Снегульский (… -1915), писавший под псевдонимом Саур. В газете он сотрудничал с января 1905 г. По политической принадлежности Николай Андроникович был социалист-революционер, однако никакой политической деятельностью он не занимался, предпочитая ей литературу. Острые, полные тонкой иронии и грубого сарказма фельетоны Саура, помещаемые в разделе «Среди людей», воздействовали на читателей гораздо сильнее многих листовок нелегальных партий. Потому не удивительно, что и произведения Снегульского и он сам крайне раздражали местных черносотенцев. «Русский народ» так отзывался о литераторе: «Всем нам памятны его статьи, полные гнуснейшей лжи и издевательств над всем, что дорого и свято русскому человеку. Нечего сказать: Хороших сотрудников подбирал себе «Северный край»! Умел выбирать!».

Внимание журналиста занимали вопросы общественно-политической жизни России 1905 г. Не существовало острых тем, которые бы обойдены вниманием одаренного сотрудника. Снегульский выступал на страницах газеты также с поэтическими произведениями.

Примером сатиры Саура может служить один из его многочисленных фельетонов. В нем описывается отношение властей к обществу, рядовым гражданам. Последние представлены блинами, выпекаемыми кухаркой Авдотьей. Один из них, самый поджаристый, «красный» произносит перед товарищами речь о необходимости бороться за свои права, решить вопрос о быте блинов. В ответ на это Авдотья выхватывает «агитатора» из стопки «коллег» и выбрасывает в мусорную яму. Все заканчивается как обычно: кухарка, «довольная благополучно закончившимся инцидентом поднесла хозяйке стопу смущенных блинов и от имени их произнесла речь, в которой выразила готовность на съедение их с икрою и с маслом». Снегульский заключает: «Хотелось бы, допустим и мне выйти розовым, поджаристым, красным. А по воле пекущего оказываешься бледным, вялым».

Популярность фельетонов Саура была огромной и их отсутствие в номере заметно влияло на розничные продажи «Северного края». Исследователи справедливо подчеркивают, что «от мастерства фельетониста во многом зависел успех газеты и редактора особо тщательно подбирали сотрудников для этого амплуа». Потому весной 1905 г. руководство издания направило его в Рыбинск. Здесь он возглавил местное отделение газеты и уже в мае его фельетоны выходят в новой рубрике «Записки рыбинца». Целью командировки Снегульского было поднятие розницы и подписки в богатом городе - центре хлебной торговли Поволжья.

В самом печатном органе Саура очень ценили. Редактор В.М. Михеев неоднократно заявлял Снегульскому, что из того может вырасти второй Дорошевич. Близко знавшие Саура люди отмечали: «Снегульский, благодаря своей талантливости и неистощимому остроумию, пек свои фельетоны как блины: он способен был писать их в самой невозможной обстановке: с пьяной головой, участвуя в шумной, товарищеской попойке, сидя в пивной, на уголке бульварной скамьи». «Острить и остроумничать, - острить и устно и пером на бумаге – это, очевидно, уже от природы было дано Снегульскому. Я не знаю такого положения – вплоть до сидения в темном карцере, когда Снегульский бы не острил и не рассказывал анекдоты», - вспоминал сокамерник Саура по тюрьме под Иркутском, в которой литератор отбывал срок в 1910-е гг.

Колкие, задиристые фельетоны Саура пользовались «популярностью» и у ярославской цензуры, запрещавшей их в большом количестве. Сам автор иронизировал на страницах газеты по этому поводу:

«Ох, слишком строгая цензура,

Решила грешного Саура

Чернилом красным доканать:

Не смей писать, не смей писать.

В недоумении большом

Твержу одно: писать о чем?

Об абиссинском ли народе?

О мостовой иль о погоде?

О скуке в мертвых городах?

О грязи страшной во дворах?

О чем могу писать без страху

Что цензор глянет и с размаху

Единым духом зачеркнем?

Эх, напишу! Авось пройдет!...».

Сотрудничество талантливого сотрудника в газете продолжалось не долго. В июле 1905 г. его арестовали за уклонение от воинской повинности, которую Саур должен был отбывать с 1904 г. Снегульский прибыл на службу в Ростовский полк за несколько дней до его восстания в декабре 1905 г. По решению суда он был приговорен к бессрочным каторжным работам, как один из главных агитаторов и виновников бунта. Последнее действительности не соответствовало.

В заключении Николай Андроникович продолжал писать. Печатался в иркутской газете «Сибирь». Потеря зрения приблизила душевную болезнь. Саур был помещен в психиатрическую больницу в Томске, где умер в 1915 г. Кроме «Северного края» литератор сотрудничал в «Донской речи», «Сыне Отечества», «Народном деле».

Что же касается социальной и профессиональной принадлежности, то работники «Северного края» в своем большинстве представляли интеллигенцию. В первые годы существования газеты особенно много сотрудников выходило из педагогов. Среди них - известный деятель российского учительского движения, сторонник широкого народного образования Н.Ф. Бунаков. В издании со статьями выступали преподаватели Демидовского юридического лицея: В.Н. Ширяев, Н.И. Палиенко, В.Г. Щеглов, А.Р. Свирщевский, В.М. Гордон, директор Ярославской городской гимназии Н.Г. Высоцкий.

Сотрудниками газеты были преподаватель ярославской средней школы П.А. Критский, городской гимназии П.И. Мизинов, педагог городского училища в Юрьеве-Польском Павел Белов. Плодотворно работал в издании активный общественный деятель, создатель ярославских отделений Учительского и Крестьянского союзов В.К. Бурцев.

Публикации по медицинским вопросам в «Северном крае» выходили благодаря губернскому земскому ветеринару А.П. Крашенинникову, заведующему санитарным бюро губернской земской управы П.Ф. Кудрявцеву, санитарному врачу В.В. Лихачеву, старшему врачу на строительстве Вологдо-Вятской железной дороги С.Н. Флоровскому. Исходя из тематики публикаций, можно утверждать, что журналист Н.В. Важский принадлежал также к земским учителям или врачам. Дополняют утверждение о значительной доле среди журналистов педагогов и медиков такие псевдонимы неустановленных сотрудников, как Сельский учитель и Земский врач.

И в целом, среди сотрудников «Северного края» был высок процент земских служащих. Среди них - заведующий статистическим бюро Ярославского губернского земства К.Я. Воробьев, секретарь губернской земской управы С.А. Мусин-Пушкин, статистик А.А. Локтин, Е.А. Дидрикиль. Из Владимирской губернии корреспонденции присылали статистик П.Ф. Леонтьев (Непосед), А.В. Смирнов, из Вятской - гласный земства И.Ф. Ивашкевич, из Вологодской – А.А. Снятков и А.А. Тарутин. Благодаря деятельности Д.И. Шаховского, стремившегося сделать издание органом земства, вокруг него группировалось значительное число работников органов местного самоуправления.

Из местных краеведов в «Северном крае» периодически печатались К.Н. Евреинов, Н.Г. Работнов, Н.Г. Первухин. В издании работал местный натуралист С.Пащенко. В газете сотрудничали присяжные поверенные В.Н. Эпштейн, А.С. Протасьев, работавшие помощниками присяжных поверенных В.Н. Ширяев и Е.Д. Синицкий.

Достаточно значительной в коллективе печатного органа была доля профессиональных литераторов и журналистов. Местные силы были представлены В.М. Михеевым, Н.П. Дружининым, Г.А. Алексинским, Н.С. Зезюлинским, А.В. Тырковой, Н.А. Снегульским, Л.Н. Трефолевым, заведующим рыбинским отделением газеты С.А. Овсяниковым (Оса), Ф.В. Смирновым, В.Ю. Уманским (Дубров И.) и др. Из известных столичных публицистов в газете выступали со статьями В.В. Водовозов, П.В. Засодимский, Н.А. Рубакин, М.К. Лемке, В.Е. Чешихин, И.А. Порошин, В.Е. Якушкин.

Список сотрудников редакции дополняют фамилии писателей, философов, художников И.Ф. Наживина, А.И. Куприна, И.П. Белоконского, Н.Д. Телешова, Н.А. Бердяева, С.Н. Булгакова, В.В. Верещагина. Именно в «Северном крае» совершил свои первые шаги в литературе А.М. Ремизов. На его страницах начинали пролетарские поэты и литераторы А.К. Гастев, А.Е. Ноздрин, К.Н. Левин, А.А. Блюм. В нем выходили стихотворения крестьянского поэта С.Я. Дерунова.

Благодаря наличию в Ярославле Демидовского юридического лицея кадры газеты постоянно пополнялись молодежью. Из студентов вуза в издании сотрудничали А.Е. Антонов, П.Ф. Пономарев, Н.И. Подвойский, А.П. Доливо-Добровольский. Сотрудником редакции и пайщиком был сосланный позднее в Восточную Сибирь студент Б.Н. Клириков. С 1905 г. в газете сотрудничал учащийся в лицее В.П. Викторов (В.Вирский). Он являлся автором популярных у читателей фельетонов и острых статей. Работали в «Северном крае» и отчисленные из вузов по политическим причинам Н.С. Зезюлинский, И.А. Ершов (Хмурый).

Некоторые авторы, что может быть странно для современного исследователя, приходили в газету сразу после средней школы. Однако главным критерием отбора сотрудников была любовь к печатному слову и определенные общественно-политические взгляды. Так, Н.А. Ефрейторов, которого за яркие репортажи называли ярославским Гиляровским, закончил только городское училище. Участвуя в печатном органе, молодежь давала выход свойственному ей радикализму, неприятию существующего строя. Благодаря оппозиционной газете, она чувствовала свою сопричастность к общественной жизни, способность на нее влиять.

Значительные литературные силы редакции представляли ссыльные из Архангельской и Вологодской губерний. Отсюда в издание корреспондировали Н.В. Романов, А.В. Луначарский, А.А. Богданов, В.И. Маноцков, И.А. Саммер, О.Х. Ауссем, Г.А. Алексинский, А.А. Беляков, И.В. Галецкий, М.Гольдштейн.

Очевидно, что работали в газете и чиновники государственных учреждений. Однако точно установить это удалось лишь в единичных случаях. На протяжении 1899-1900 г. в издании с рецензиями на театральные и музыкальные премьеры выступал брат А.П. Чехова – Михаил Павлович. Последний занимал руководящий пост в Ярославской казенной палате. А.П. Чехов писал брату: «Если это ты пишешь рецензии (подпись Ч.), то поздравляю, они очень не дурны». Его заметки о местных театральных репризах выходили в журнале «Театр и Искусство» в разделе «Провинциальная жизнь».

Ряд журналистов «Северного края» вышел из среды близкой к рабочим. Характерными в данном отношении являлись корреспонденты из Иваново-Вознесенска: конторщик фабрики Гандурина И.А. Волков, фельдшер одной из фабрик А.П. Дьяченко. В редакции работал сын рабочего, поэт и литератор Е.Яшнов. Он закончил народную школу и был, по словам А.В. Тырковой, «самодельный интеллигент». Однако процент таких кадров был невелик, в силу ограниченного доступа представителей класса даже к среднему образованию и необходимости уже в юности заботиться о куске хлеба.

Для «Северного края» было характерно сотрудничество в нем значительного числа женщин. Среди них: журналистки А.В. Тыркова и Е.А. Дьяконова, выступавшая с переводами и статьями Е.А. Фальк (Е. Волоцкая) - жена брата Э.Г. Фалька, переводчица Л.В. Ралль, заведующая иваново-вознесенским отделением газеты Ольга Белова.

Сами журналисты подчеркивали, что «Северный край» имел хорошо подобранный круг сотрудников. «Кого только не было в числе постоянных сотрудников газеты: неудачники-адвокаты, «выставленные» учителя, недоучившиеся студенты, выгнанные семинаристы, вынужденные подать в отставку «по независящим обстоятельствам» чиновники. И такой состав редакции газеты был не случайностью и не исключением – так обычно формировались до революции 17-го года кадры газетных работников», - вспоминал И.А. Волков.

Многие работники конторы и типографии печатного органа являлись членами РСДРП и партии эсеров. В издании работали корректорами деятельный социал-демократ Ф.А. Торопов, бывший семинарист и организатор рабоче-деревенского кружка на Ярославской Большой мануфактуре эсдек А.Лаптев, член РСДРП Д.К. Крылов. Один из организаторов военного кружка в ярославском гарнизоне марксист В.В. Лбовский, пришедший в газету сразу после гимназии, занимался в ней вопросами экспедиции. На аналогичную должность, благодаря А.М. Стопани в печатный орган был принят эсдек Л.В. Волков. Из социалистов-революционеров в газете начинали корректорами И.П. Каляев и С.В. Певзнер. Позднее оба сотрудничали в «Северном крае» и литературно.

В конторе печатного органа работали не только социал-демократы, но и женщины - члены РСДРП: А.Н. Горшкова, М.Ф. Николаева, О.В. Федорченко. Н.И. Подвойский писал: «Фактически весь технический аппарат редакции и экспедиции «Северного края» находился в наших руках».

Следует отметить, что процесс установления круга сотрудников печатного органа кропотлив и сложен. В значительной степени он затруднен стремлением газетчиков, особенно тех, для которых журналистика не являлась единственным родом деятельности, скрыть свою фамилию под псевдонимом или вообще ее не указывать. Они опасались, что факт их сотрудничества в оппозиционном издании, станет поводом для репрессий со стороны властей.

Имена многих непостоянных корреспондентов, особенно из уездных городов и сел региона сложно установить в принципе, так как они не оставили заметного следа в литературе, а архивы редакции, где бы они упоминались, не сохранились. Потому вместо фамилий целого ряда сотрудников приходится указывать лишь их псевдонимы: Шило, Проезжий, Прохожий, Наблюдатель, Primus, Унжак, Кашинец, Мологжанин, Костромич и др. Порой желание корреспондента затеряться в толпе приводило к курьезным ситуациям. Так, между двумя журналистами «Северного края» возник конфликт из-за права использовать псевдоним Костромич.

Подводя итог раздела, можно утверждать, что стараниями руководства редакции в газете был создан крепкий сплав из молодых и опытных сотрудников, имевших широкую популярность и только начинавших журналистскую карьеру.

«Северный край» положил начало созданию профессиональной ярославской, вологодской, костромской, архангельской, владимирской журналистики, подняв профессиональную планку для местных работников пера на столичный уровень. В периодическую печать региона приходили люди самых разных взглядов и возрастов, но именно «Северный край» задавал для них вектор профессионального движения, в русле лучших образцов петербургской и московской публицистики.

Для оппозиционной журналистики начала XX в. было свойственно сотрудничество в одном печатном органе представителей различных политических течений. В «Северном крае» смешение умеренных, реформаторских и социалистических взглядов проявилось в полной мере.

Для издания было характерно разделение сотрудников на группировки внутри редакции. Лидерами либералов были Д.И. Шаховской и Э.Г. Фальк, несколько особняком от них стояли Н.П. Дружинин, П.А. Критский, В.Н. Ширяев; социал-демократов в разное время объединяли вокруг себя А.М. Стопани и В.Р. Менжинский; эсеров – Ф.В. Бартольд. В.М. Михеев был идейным авторитетом как для левых сотрудников, так и для их умеренного крыла.

 

2.2. Читательская аудитория издания. Влияние газеты на общественную жизнь

 

Известный публицист Н.А. Рубакин, сотрудничавший в «Северном крае», подчеркивал: «История литературы не есть только история писателей и их произведений, несущих в общество те или иные идеи, но и история читателей этих произведений». Данное утверждение в полной мере относится как к литературе, так и к журналистике. Консервативный литератор князь Д.Цертелев признавал, что «почти все современные читатели: гимназисты, фабричные или чиновники привыкли искать ответов на занимающие их вопросы в газете, которую обыкновенно читают».

Потому для исследователя прессы необходимо знать аудиторию изучаемого им печатного органа (социальный состав, образовательный уровень, степень воздействия той или иной ее группы на общественно-политические процессы в стране). Круг читателей являлся ключевым фактором, оказывавшим влияние на направление и характер представителя прессы. Потому установить читательскую среду печатного органа - «значит определить степень его влияния на общественное сознание, указать его роль в обществе и системе печати».

Рассмотрение данного вопроса важно по целому ряду причин. Знание аудитории позволяет лучше понять цели и задачи, которые ставила перед собой редакция, решить вопросы действенности публикаций, их общественного резонанса, объясняет взаимоотношения газеты с различными социальными группами, властью. Ориентация на определенные категории читателей характеризует и расстановку сил в редакции. Сотрудники - либералы ориентировались преимущественно на читателей из образованных слоев общества. Журналисты левых взглядов стремились охватить более широкие группы населения: рабочих, крестьян, служащих. Как следствие - изменение состава читателей может говорить как минимум о переменах во взглядах ведущих журналистов, но чаще свидетельствует об изменениях в коллективе редакции.

На примере Архангельской губернии журналисты газеты писали, что «Северный край» сотнями расходится по региону, тысячи людей самых различных общественных положений от верхних ступеней администрации и общества до простого поденщика читают его». А.В. Тыркова отмечала, что к газете тянулись читатели самых разных слоев. Журналист Н.П. Дружинин подчеркивал, что «все читают» «Северный край». Вместе с тем в отличие и от более крупных областных изданий России, газета не стремилась подстраиваться под вкусы только для того, чтобы охватить как можно больше читателей.

Основу аудитории, на которую редакция ориентировалась в момент появления, составляли работники земства, высокоцензовая интеллигенция: инженеры, юристы, врачи, преподаватели учебных заведений, студенты, гимназисты, чиновники государственных учреждений. Со временем круг читателей «Северного края» вышел за эти рамки и на момент приостановления издания в декабре 1905 г. оно было распространено в большинстве групп российского общества.

О том, кого редакция хотела видеть среди читателей, свидетельствуют скидки на подписку предоставляемые студентам, сельским священникам, волостным писарям, преподавателям народных училищ. Влияя на последних из них, журналисты стремились оказать воздействие на крестьянскую среду. Так, в «Северном крае» 9 ноября 1905 г. было опубликовано воззвание к народным учителям и учительницам Ярославской губернии с призывом «принять участие в освободительном движении. Этот номер газеты был разослан во все церковные школы губернии». В целом, интересы народных учителей являлись одним из приоритетов работы издания.

Одной из ключевых целевых аудиторий газеты были студенты и учащиеся средней школы. Журналисты стремились привлечь их в свои ряды по причине открытости последних новым идеям, общественной активности и присущей им оппозиционности. Газета, цитируя статью московского «Курьера», писала: «Студенты плоть от плоти, кость от кости общества. Сотни юношей с гимназической скамьи поступают в университетские аудитории, чтобы затем по мере сил своих служить обществу».

По свидетельству ярославских жандармов, редактор Э.Г. Фальк заявлял властям о решающем влиянии «Северного края» на местное студенчество, о возможности газеты организовать беспорядки в Демидовском юридическом лицее. Власти также подчеркивали тесную связь между газетой, многие сотрудники которой были студентами, и лицеем. Так, опасаясь возмущения учащихся, власти не рискнули возбудить дело против Э.Г. Фалька за серию публикаций о жизни вуза, вышедших, по мнению администрации, в нарушение цензурного устава. Новый редактор В.М. Михеев высоко отзывался о таланте учащихся, подчеркивая их вклад в общественную жизнь России. Ближайшими сотрудниками печатного органа высказывалась точка зрения, что газета, как «защитница всего хорошего, к молодежи должна быть в высшей степени осмотрительна».

Доказательства того, что печатный орган был идеологом интеллигенции региона можно найти в каждом его номере. О высокой популярности газеты среди ее представителей говорят оценки издания выдающимися деятелями культуры и общественной жизни России. Так, Л.Н. Толстой высказывал в частной беседе мнение, что «эта газета [«Северный край» - Р.Н.] из провинциальных, да и вообще легальных самая социалистическая». Посетивший в 1905 г. Ярославль один из лидеров партии конституционных демократов П.Н. Милюков удивлялся смелости издания в условиях строгой цензуры.

«Северный край» читали фабриканты, предприниматели и торговцы. Это подтверждает реклама местных бизнесменов на полосах издания и многочисленные обращения в редакцию с требованием опровержения материалов, рассказывающих об условиях труда и жизни на их предприятиях. В свою очередь, представители буржуазии использовали газету для апелляций к руководству инстанций и органов с жалобами на местных представителей которых они по-другому не могли повлиять. Так в декабре 1898 г. в газете вышло письмо торговцев Архангельска о нехватке продуктов в магазинах губернии накануне Рождества из-за не налаженной переправы через Волгу. В заметке сообщалось о намерении предпринимателей жаловаться в столицу на местное железнодорожное начальство, которое они обвиняли в сложившейся ситуации. Руководство Ярославской Большой мануфактуры, находившееся во время стачки конца 1905 г. вне города знакомилось с настроениями среди ткачей и оказываемой им местным обществом поддержкой по публикациям «Северного края». Фабриканты негативно относились к поддержке стачечников газетой, которая проявлялась и в форме организации редакцией сбора средств для рабочих.

Читатели «Северного края» были среди духовенства. На это указывает заметка о недовольстве ярославских духовных лиц статьей, посвященной съезду священнослужителей губернии. Претензии были вызваны тем, что журналист газеты привел к светскому стилю отчет о мероприятии, присланный представителями епархии. Публикации газеты, направленные против черносотенцев, вызывали резкую ответную реакцию представителей духовенства, близких к «Союзу русского народа» таких как иеромонах Илиодор.

Руководство духовных учебных заведений регулярно обращалось в редакцию с требованием опровергнуть информацию статей о порядках в них. Представители духовенства направляли аналогичные жалобы и цензору «Северного края», требуя объяснений, почему та или иная критическая заметка была опубликована в подцензурном издании. Газета размещала и обращения родителей воспитанников подобных заведений к руководству епархии с жалобами на непедагогическую систему воспитания, существующую в некоторых из них. О влиянии «Северного края» на настроения в церковной среде свидетельствуют высказывания самих церковнослужителей. Отношение сословия к журналистам иллюстрирует характеристика газеты ректором духовной семинарии Ярославля, назвавшем ее «Северным вралем».

Статьи печатного органа внимательно читались представителями администрации. Во-первых, это связано с тем, что «Северный край» был единственной крупной общественно-политической газетой большого региона. Во-вторых, власть желала знать мнение журналистов, представлявших общественность, о своей деятельности, чтобы оперативно отслеживать критические выпады в свой адрес.

Материалы либерального органа печати использовало в работе местное жандармское управление. Характеризуя общественные настроения в Ярославской губернии в 1905 г., сотрудники политического сыска ссылались на статьи «Северного края». При этом жандармы неприязненно отзывались о направлении газеты и составе редакции. В 1900 г. в документах ведомства издание характеризовалось как «орган печати крайне либеральный». В 1901 г. подчеркивалось, что оно придерживается «вредного направления», а «сообщаемые сведения и корреспонденции - большей частью тенденциозной направленности». Вызывал подозрения жандармов и коллектив редакции, состоящий из лиц, находящихся под негласным надзором полиции, привлекавшихся ранее по политическим делам, студентов Демидовского юридического лицея, принадлежащих к «крайнему радикальному направлению». В своих отчетах политическая полиция подчеркивала, что «такой подбор сотрудников не внушает доверия к газете».

Пристальное внимание либеральному органу печати уделяли коллеги ярославских жандармов в других губерниях, на которые выходила газета. Одной из причин этого было привлечение «Северным краем» к сотрудничеству на своих страницах политических ссыльных. Последние и так находились на особом счету, а сотрудничество их в оппозиционной газете усиливало подозрения и к ним и к изданию. Журналист печатного органа социал-демократ Л.С. Федорченко вспоминал, что, когда архангельским жандармам стало известно о его корреспонденциях из ссылки в «Северный край», те «дали знать своим коллегам в Ярославль, что газета держит сотрудников «крамольников», что дало последним основание провести в редакции обыск».

Усиливал предвзятое отношение к газете факт ее «большой популярности в обществе», то, что в ней было заметно «желание влиять на народные массы» и ее «читают многие рабочие». Последнее особенно настораживало власти, которые начали сознавать потенциальную угрозу строю от проникнутого оппозиционными идеями рабочего движения. Тем более, что печатный орган среди легальных изданий был главным авторитетом в их среде.

О популярности «Северного края» в фабричной среде и его влиянии на пролетариат писал Е.Ярославский. Он вспоминал, что «газету рабочие считали своей, ценили ее». Партийный деятель описал характерный эпизод, когда в октябре 1905 г. забастовавшие ткачи Ярославской Большой мануфактуры потребовали от владельца газетного киоска рядом с фабрикой выписывать рабочие газеты, такие как «Борьба» и «Северный край». Публикации газеты отражались на настроениях вологодских рабочих, что вызвало обеспокоенность местной администрации. Местные жандармы подчеркивали их «вредное влияние на малоразвитых обывателей», возбуждающее в них недовольство существующим порядком. При этом в 1905 г. рост подписных тиражей издания быстрее всего происходил в фабрично-заводских центрах. О похожем влиянии оппозиционных изданий Нижнего Поволжья сообщает исследователь Н.В. Гаврилова.

Цензор А.В. Готовцев заявлял в рапорте начальству: «Особенно много места уделяет на своих страницах «Северный край» рабочему вопросу и рабочему движению. Не осталось, кажется, ни одной отрасли промышленности и ремесленного труда, которой бы не был посвящен ряд статей, заметок и корреспонденций».

Во время Иваново-Вознесенской стачки 1905 г. власти Владимирской губернии доносили в столицу: «Вреднее того, что рабочий люд читает в газетах, особенно «Вечерняя почта» и «Северный край», агитаторы говорить не могут». Это подтверждал Департамент полиции, отмечавший особо вредное влияние на настроения рабочих вышеназванных изданий. А цензор печатного органа писал, что «в редком нумере газеты этим волнениям [стачке в Иваново-Вознесенске – Р.Н.] не было посвящено трех четвертей статей». С другой стороны, журналист и пайщик газеты Ф.В. Бартольд, находясь в 1905 г. за границей и не участвуя в редакционной деятельности, обращал внимание редакции на слишком большое число материалов о забастовочной борьбе трудящихся, подчеркивая, что общественная жизнь России состоит не только из нее одной. «Специально рабочей газетой «Северный край» быть не предназначался», - заключал он.

Газету читали офицеры и солдаты. Сотрудник отдела экспедиции «Северного края» В.В. Лбовский, один из руководителей социал-демократической военной организации в ярославском гарнизоне в 1905 г. вспоминал о ее разгроме, связанном с опубликованием в «Северном крае» писем солдат о жизни и настроениях в казармах. Последние характеризовались революционными настроениями. Появление подобных заметок крайне встревожило военное начальство. Были предприняты все меры для установления личности авторов корреспонденций. Арест последних, являвшихся ключевыми фигурами будущего восстания, упредил выступление солдат-фанагорийцев, намеченное на декабрь 1905 г..

Возмущение читателей из военной среды вызвала серия статей о расстреле казаками мирной многотысячной демонстрации 9 декабря 1905 г. в Ярославле. Командование 30-го Донского казачьего полка подало на газету в лице редактора В.М. Михеева в суд за оскорбление солдат и офицеров, названных в публикациях «зверями», «опричниками», «убийцами», «сворой», «ордой». Данные статьи стали одной из причин запрещения «Северного края» и возбуждения уголовных дел против редактора.

Газета пользовалась популярностью и авторитетом у крестьян. Об этом свидетельствуют регулярно появлявшиеся на ее страницах письма, подобные этому. В нем автор, крестьянин деревни Кадесниково Вятской губернии, рассказывает о трудностях сельской жизни. Он пишет о хроническом недороде, подчеркивая, что именно нехватка хлеба вынуждает селян заниматься ремеслом и торговлей.

Крестьяне обращались в газету и для того, чтобы с помощью печатного слова рассказать о конфликте с волостной или уездной администрацией, кулаками, перекупщиками и таким образом привлечь внимание общественности и властей. Журналисты «Северного края» отмечали: «Простонародье теперь все больше и больше проникается уважением к печати. Крестьянин, подчас малограмотный, не несет свою обиду в суд, а стремится огласить порочные деяния своего противника на страницах газеты и положить на его имя, таким образом, позорное клеймо. Сознание, что газета может заклеймить кого-нибудь хуже, чем приговор суда, уже дает представление о том, какие чувства к печатному слову питает наш простой мужик».

Журналистов подобное отношение читателей из народа радовало, укрепляя в уверенности, что они идут верной дорогой. Еще больше их воодушевляли факты, подобные такому. В крупную областную газету «Приазовский край» (Ростов-на-Дону) поступило письмо от жителей одного из сел региона с просьбой прислать на постоянную работу корреспондента. Крестьяне обещали ему готовую квартиру со столом и 30 рублей в месяц денег сверх редакционной зарплаты. Желание иметь собственного корреспондента они мотивировали тем, что в селе «очень много материала, требующего внимания печати».

Особый интерес к печатному слову у крестьян проявился в связи с началом русско-японской войны 1904-1905 гг. «Число крестьян, подписывающихся на ежедневные газеты, а также покупающих отдельные номера газет и телеграмм небывалое. Нередки случаи, когда крестьяне выписывают газету в складчину и читают вслух большими компаниями; посылают нарочных на ближайшие станции, чтобы скорее получить газету», - сообщало издание. Отправляющемуся в город по делам крестьянину односельчане наказывали привезти «газетину», которую затем коллективно читали. Жители одной из деревень Юрьевского уезда Владимирской губернии «грамотею, читавшему им долгую зиму газету, пахали и косили».

О том насколько сильным могло быть влияние периодической печати в среде народа свидетельствуют приговоры крестьян Судогодского уезда Владимирской губернии об открытии у них земских школ. К поднятию данного вопроса их побудили публикации о том, что причиной поражений от японцев является неграмотность русского солдата. «Получая газеты и читая статьи о войне, мы узнали, что японец бьет нас и потому, что там кажинный солдат грамоте разумеет, умеет по карте ходить, читать и писать и даже имеет компас на руке. А у нас ни одного солдата нельзя никуда послать потому, что он безграмотен. Читая такие тяжелые и правдивые слова о войне, наше самолюбие оскорблено до глубины души».

Одной из нехарактерных групп читателей газеты были женщины интеллигентных профессий. Данное предположение основано на том, что на страницах издания регулярно обсуждался вопрос о положении слабого пола в России. Другим аргументом в пользу этого служит достаточно большое, в сравнение с другими представителями либеральной печати, число женщин - сотрудников редакции.

Публикации «Северного края» вызвали интерес у журналистов столичных и провинциальных изданий. Статьи газеты заимствовались и цитировались. Так поступали не только газеты либерального лагеря, но и революционного. Местные издания регулярно ссылались на статьи своего оппозиционного коллеги. Газеты губерний Верхнего Поволжья и Севера страны заимствовали у «Северного края» постановку дела, брали пример в качестве подачи информации. Благодаря этому рос уровень местной журналистики.

Статьи издания служили поводом для дискуссий на страницах периодических изданий. «Новое время» использовало сообщения ярославской газеты, чтобы рассказать о равнодушии местного населения к подготовке празднования 25-летия со дня смерти Н.А. Некрасова. «Небольшая кучка интеллигентных почитателей поэзии Некрасова, - восклицает газета, - тщетно старается огнем своего воодушевления зажечь равнодушного обывателя», - писало столичное издание. Недопущение сотрудника ярославского издания на собрание пайщиков первого товарищества сельских хозяев губернии также вызвало обсуждение в печатном органе А.С. Суворина. Его журналист, комментируя заявление директора товарищества о том, что заседания изначально не публичны, выступает с поддержкой провинциальных коллег: «Постороннее лицо, репортер, сиречь, очевидно не стал бы насильно, да и не мог бы принимать участия в делах собрания, но ведь и члены товарищества, надо полагать, не собирались же для составления сборника сельскохозяйственных секретов, отнюдь не подлежащих оглашению». В солидных «Санкт-Петербургских» ведомостях вышла заметка из «Северного края» о запрете властей на продажу цветных почтовых конвертов в Иваново-Вознесенске. Распоряжение властей ярославская газета объясняла трудностями, возникающими при их перлюстрации.

Как вспоминал Н.Ф. Бунаков, заимствование статей порой происходило и без ссылки на первоисточник лишь с видоизмененным заголовком и за подписью другого автора.

Указанные выше факты охвата аудитории «Северным краем» свидетельствуют о большой работе проделанной коллективом в деле воспитания «своего» читателя среди самых разных групп общества. Помогали журналистам и советы подписчиков. «Если вы хотите, чтобы ваша газета получила широкое распространение, - спуститесь до уровня нашей провинции, которая еще далеко не созрела для идейной газеты, какой является «Северный край». Если же вы сами не хотите спуститься, а наоборот, хотите воспитать читателя, поднять общий уровень его – перед вами тяжелая и долгая работа». Этой кропотливой работе сотрудники «Северного края» посвятили восемь лет.

Помимо знания читательской аудитории изучающему прошлое российской прессы необходимо выявить факты, характеризующие влияние представителей периодики на общественную жизнь. Как подчеркивают исследователи, учет реакции читательских масс на выступления издания - одна из составляющих истории отечественной журналистики. При этом поиск подобных доказательств - крайне кропотливый и сложный процесс. Это объясняет тот факт, что данная проблема не получила освещения в подавляющем большинстве работ по истории российской дореволюционной печати.

Значение «Северного края» для региона и его влияние отмечалось современниками неоднократно: «Влияние газеты на местные общественные круги было огромно. Стойкая, строго выдержанная в прогрессивном направлении она и в отношении чисто литературном являлась одной из лучших в то время газет, не исключая столичных». Находившийся осенью 1905 г. в Ярославле Н.И. Подвойский назвал «Северный край» «популярной и единственной прогрессивной для всего северного района газетой». Про большое значение, которое имело издание для региона, писала жена В.Р. Менжинского, работавшего в 1905 г. ответственным секретарем редакции. Это же факт подчеркивался Н.П. Дружининым.

Касаясь приостановки оппозиционного органа в 1904 г. костромской журналист газеты отмечал: «За семимесячный период вынужденного сна «Края» общественная жизнь города, а, пожалуй, и всей губернии мало чем проявила себя». Высокий авторитет и популярность газеты признавали и власти. После кровавых событий 9 декабря 1905 г. в городе ярославский губернатор А.А. Римский-Корсаков просил редактора В.М. Михеева «подействовать к успокоению жителей».

Большое влияние «Северного края» на общественную жизнь губерний Севера и Верхнего Поволжья подчеркивалось как сторонниками либералов, так и их идейными противниками. Всплеск черносотенного движения в Ярославле в 1906 г. связывался именно с приостановкой оппозиционного издания. В этой связи столичные «Биржевые ведомости» отмечали, что «отсутствие порядочной газеты в городе дает себя знать».

О значительной, если не ключевой роли «Северного края» в общественной жизни Ярославской губернии говорят статьи черносотенной газеты «Русский народ», журналисты которой резко нападали на местную оппозицию и ее издание. «В течение двух недель [с 16 декабря 1905 г. - Р.Н.] городу Ярославлю грозила страшная участь остаться без «выразительницы общественного мнения», то есть без краснокожей газетки в духе левых товарищей. Что-то страшное неслыханное творилось в Ярославле в эти исторические две недели. Общественная мысль, питавшаяся до сих пор исключительно молочком кормилицы… обезумела от голода. С грустью думали бедные ярославцы, что теперь некому устроить у них хотя бы маленькую забастовочку, некому благословить их на освободительные подвиги и, таким образом, их родной город перестанет быть «прогрессивным и сознательным». Ранее «Русский листок» иронизировал: «Северный край» горюет, что нет «говорунов» в Шуе, газетка жалуется, что рабочие не слушают политических речей агитаторов».

Выступавшие против взглядов либерального издания местные консерваторы, отвечали на критику в свой адрес: «Мели Емеля, твоя неделя. Емелям «Северного края» молоть дана не неделя, а вся жизнь их; это их заработок». Неприязненно отзывалось о «Северном крае» и ведущее правое издание империи «Московские ведомости», называвшее его печатным органом «либералов и статистиков». С площадными оскорблениями выступало против газет, выходивших на месте запрещенного «Края» и сохранивших его направление, черносотенное издание «Ярославский крючок». Имея ввиду «Новый Северный край», оно писало:

«Пожалуйте-сь! Вот редакция «Северного края»

Тут агентура жидовского рая.

Газета самая, что называется свинопасная

И для слабых мозгами довольно опасная:

Потому есть в ней, как знахарки говорят,

Особого рода свинючий жидовский яд.

Кто им заразится – делается так зол и туп,

Что рылом подрывается под Российский Дуб»…

Именно из-за серьезного влияния оказываемого «Северным краем» на общественную жизнь губернии и вызвавшего раздражение местных консервативных сил в Ярославле в начале 1906 г. выходит серьезно поставленная правая газета «Русский народ». В большинстве других крупных городов империи появление подобных изданий произошло позднее. Противники местной оппозиции рассчитывали с помощью своего печатного рупора подорвать авторитет наследников «Края», перетянуть на свою сторону часть его читателей из рабочих, крестьян, мещан.

Признанием серьезного воздействия печатного органа на широкие народные массы является распоряжение Министерства народного просвещения, которым номера «Северного края» изымались из бесплатных народных библиотек Ярославской губернии. Таким образом, власти стремились оградить население от вредных, по их мнению, идей распространяемых изданием.

В 1905 г. несколько материалов владимирского корреспондента «Северного края» вызвали серьезную обеспокоенность местной администрации за настроения в регионе. В одном речь шла о требовании губернатора И.Н. Леонтьева к почтовой конторе сообщить имена подписчиков ряда оппозиционных изданий. Другая заметка цитировала распоряжение главы региона не рекомендовать крестьянам обращаться к некоторым присяжным поверенным, названными «неблагонадежными». Губернатор был вынужден дважды обращаться к своему ярославскому коллеге А.П. Роговичу с просьбой заставить газету опровергнуть эти сообщения, при том, что описываемые в статьях факты имели место.

Выход в печатном органе серии заметок о настроениях рабочих и движении пролетариата в Костромской губернии в 1905 г. взволновал местного губернатора Л.М. Князева. Последний отметил любопытную деталь: вскоре после выхода в газете, некоторые статьи почти дословно воспроизводились в прокламациях местного комитета РСДРП, обращенных к рабочим. Как пишет А.Ф. Бережной, «авторы большевистских листовок нередко ссылались на публикации легальной печати». Похожие случаи, имевшие место и в других регионах России, подтверждают идейную близость либералов и социал-демократов в период революционного подъема.

Проявлением авторитета газеты стала самостоятельная жизнь заголовка статьи, описывавшей расстрел в Ярославле 9 декабря 1905 г. многотысячной народной демонстрации. Статья называлась «Кровавая пятница» по аналогии с событиями «кровавого воскресенья» 9 января 1905 г. в Петербурге. Словосочетание быстро обрело собственную жизнь: вначале среди общественности города, в большевистской листковой литературе, позднее перейдя на страницы научных и публицистических работ.

Газета выступала выразительницей общественного мнения в борьбе со злоупотреблениями, взяточничеством, укрывательством и т.д. Благодаря публикациям «Северного края» стало известно о «непедагогических» методах работы одной из учительниц Ильинского училища Ярославля и последняя была отстранена от преподавания. Из-за статьи рыбинского корреспондента издания С.А. Овсяникова местный частный пристав, заведший в своем имении торговлю с крестьянами без патента был уволен с поста губернатором Б.В. Штюрмером. Следствием газетной публикации стало улучшение условий труда служащих типографии О.К. Фалька в Рыбинске.

Потому недовольство статьями «Северного края» высказывало не только начальство на уровне губернаторов и министров, но и многие чиновники, предприниматели, нечистые на руку, опасавшиеся, что их «дела» могут стать известны общественности. Так, за сотрудничество в газете из Общественного банка Костромы был уволен чиновник К. Негативную реакцию вызывала даже подписка на издание. В Пошехонском уезде Ярославской губернии одно «маленькое начальство», увидев, что подчиненные регулярно читают номера издания, настрого запретило это: «Северный край»? Чтоб этого больше никогда не было». Купцы и торговцы обращались с жалобами на редакцию к ярославскому губернатору, наиболее решительные подавали в суд на руководство газеты, обвиняя его в клевете. По всем подобным делам Э.Г. Фальк и В.М. Михеев были оправданы.

«Северный край» вел не только идейную борьбу за умы читателей, но оказывал материальную помощь нуждающимся, регулярно выступая с призывами к благотворительности. Примером служит письмо сотрудничавшего в газете известного писателя П.В. Засодимского с просьбой помочь жене и детям одного вологодского учителя, оставшихся после смерти главы семейства без средств к существованию. Автор был уверен, что «среди ярославцев, костромичей, вятичей, олончан найдутся, конечно, сострадательные души… Но я обращаюсь именно к вологжанам», - заключал он.

Посредством таких публикаций «Северный край» привлекал внимание читателей как к проблемам отдельных граждан так и целых городов и областей. Журналисты участвовали в организации сбора средств для голодающих в Поволжье в 1898-1899 гг., пострадавшим от землетрясения в Андижане (Ферганская область), на нужды армии и флота, в пользу Красного Креста во время русско-японской войны, для семей убитых и раненых в результате расстрела демонстрации 9 декабря 1905 г. в Ярославле и т.д.

О стремлении газеты влиять на общественную жизнь страны свидетельствует появление в ней в первый же месяц существования раздела «Из голодных мест». Здесь помещались статьи о голоде в Поволжье, тяжелых условиях, в которых пытались выживать десятки тысяч людей, благотворительной помощи, оказываемой земствами и добровольцами. Российская либеральная интеллигенция, в частности, журналисты, очень остро переживали гуманитарную катастрофу. Сотрудничавшая в «Северном крае» Е.А. Дьяконова писала о своей волонтерской работе в Казанской губернии в 1899 г.: «Мысли мои были далеко-далеко в Москве, в Питере, в Ярославле… Цвет русской интеллигенции чтит великого поэта [А.С. Пушкина – Р.Н.], а здесь, в Азии, собирается голодный и больной народ поесть в «столовыя» по здешнему произношению».

Обращения издания к общественности с призывом о помощи всегда находили отклик по причине высокого морального авторитета печатного органа и потому были эффективны для сбора средств на благотворительность. Подобные материалы появлялись на страницах «Северного края» чаще, чем во всех остальных СМИ губерний Севера и Верхнего Поволжья. Это было вызвано идейным характером газеты, ее стремлением способствовать переменам к лучшему в окружающей действительности. Кроме использования таких публикаций для заявленных в них целей, журналисты достигали с их помощью сплочения местной оппозиции. Как верно отмечает Е.С. Сонина, газета в таком случае выступала как «настоящий организатор масс», стремясь при этом помочь в несчастье, болезни, нужде. Также редакция хотела привить читателям и гуманистические идеалы, воспитать у них гражданскую позицию и чувство долга по отношению к происходящему вокруг.

В завершении параграфа, подчеркнем, что за восемь лет существования, издание эволюционировало от газеты, ориентированной на образованные группы населения до печатного органа, пользовавшегося авторитетом среди самых широких слоев российского общества. Его читательская аудитория разрасталась за счет рабочих, служащих, крестьян. Этот процесс шел параллельно радикализации настроений, связанной с неготовностью и нежеланием самодержавия идти на уступки российскому обществу в деле осуществления политических, социальных и экономических реформ.

Усиление влияния газеты в среде народных масс вызывало самое серьезное беспокойство губернских администраций. Они стремились по возможности уменьшить его, в том числе с помощью закрытия оппозиционного издания. Новые группы читателей «Северного края» появлялись вследствие обращения издания на своих страницах к жизни данных классов. Вместе с тем, рост аудитории шел медленно: крестьянам и рабочим требовался более высокий образовательный уровень, чтобы читать и понимать статьи газеты.

Отметим, что некоторые группы читателей изначально были настроены против существования независимой газеты, какой был «Северный край» Это была значительная часть предпринимателей, фабрикантов и священнослужителей. Представители местной администрации сформировали свое отношение постепенно, лишь осознав, что получили в виде основанного Э.Г. Фальком издания вовсе не заискивающую послушную газету, а представителя свободной печати с твердыми убеждениями. Отношение стало резко негативным, когда власти поняли, что они собственными руками одобрили появление в лице «Северного края» печатного рупора местной оппозиции.

Давление административного ресурса на журналистов становилось сильнее с каждым годом, как следствие усиления влияния газеты на настроения в регионе. В конце концов власти небезосновательно стали рассматривать «Северный край» как легальную трибуну антиправительственной пропаганды, что выразилось в неоднократных попытках закрыть печатный орган, а его редактора привлечь к суду.

 

2.3. «Северный край» и цензура

 

Работники периодической печати начала XX в. подчеркивали: «Ни одна профессия не подвержена такой массе стихийных условий как журналистика. И стихийность эта не есть непременное следствие самого существа профессии… Тут важны именно «сторонние» обстоятельства, никогда не позволяющие нам точно рассчитывать даже на самое ближайшее будущее: оно во власти этих обстоятельств». Под посторонними обстоятельствами понимались: политика властей, судебные дела, цензура. Необходимость учитывать влияние последнего фактора на конкретного представителя прессы - важнейший момент при изучении российской периодической печати. Как отмечал М.К. Лемке, без этого «история литературы, как видимого проявления общественной мысли и движений не усваивается с необходимой полнотой».

Проверяющий гранки номера чиновник мог вносить значительную правку в публикуемые статьи, на основании которых собственно и делаются выводы о характере издания, отношении к нему читателей, властей и т.д. По ним исследователи приходят к заключению о радикализме или умеренности органа печати, его программе, преследуемых целях и т.д. Потому существование газеты важно рассматривать через взаимодействие с цензурным ведомством, учитывая личность цензора и то, как последний «корректировал» направление представителя периодики. Исследователь А.И. Станько верно отмечает, что «при рассмотрении идейного содержания, структуры издания, связи с читателем нельзя не учесть цензурных условий, возможности либо невозможности касаться публично того или иного вопроса».

«Северный край» до конца ноября 1905 г. официально являлся подцензурным изданием. При предварительной цензуре редакция вечером дня, предшествующего выходу номера в свет, направляла его материалы специальному чиновнику на проверку. Цензор вычитывал гранки предлагаемых статей и разрешал или запрещал каждый конкретный материал. Он мог вычеркнуть фрагмент публикации, посчитав остальную часть допустимой. Процент запрещаемых материалов мог быть очень значителен. В результате, печатный орган не мог осветить важную проблему, а редактору приходилось в срочном порядке искать замену отвергнутым статьям.

Современники писали о явлении цензуры: «В случаях важных и не важных, по поводам мелким и крупным, но слишком часто русская печать оказывается слабым проводником гласности и плохим зеркалом общественной жизни». По словам журналиста В.А. Мякотина, «цензура стремилась покрыть всю деятельность правительства непроницаемой завесой густого тумана, в котором рядовой обыватель ничего бы не смог разглядеть». Вместе с тем нельзя согласиться и с утверждением В.И. Ленина, что российская печать «находилась в рабстве».

Целью цензора было не пропустить на страницы издания статьи, могущие нести в себе явную или скрытую критику властей, начиная от царя и министра и заканчивая правителем канцелярии и городовым. Цензура, являясь насилием над свободой слова и самовыражения, была еще и проблемой нравственного плана. Как верно в этой связи замечает Н.Г. Патрушева, «одно и то же произведение разные цензоры могли оценивать по-разному, потому что руководствовались они не столько законом, сколько личным усмотрением, секретными циркулярами и указаниями начальства». Многие из них вычеркивали статьи только на том основании, что они могут породить у читателей преступные мысли. Цензор превращал просмотр гранок публикаций в чтение между строк. «Северный край» с грустью признавал: «Подозрительность, развивающаяся при этом занятии заставляет иногда цензора провинциальной газеты говорить автору: в вашей газете нет ничего нецензурного, но чувствуется какой-то «душок» и потому она не может пойти». В ответ на это печати приходилось прибегать к «усиленному подчеркиванию и намеренному замалчиванию».

В провинции установленный законом контроль служил инструментом влияния местной администрации на печатный орган: за фигурой цензора стоял губернатор, направлявший его действия. Ярославский губернатор Б.В. Штюрмер, разрешая «Северный край», рассчитывал получить в лице респектабельного издания влиятельную межрегиональную трибуну вдобавок к местным «губернским ведомостям». Однако его ожидания не оправдались: Э.Г. Фальк желал для своего детища такой роли в общественной жизни.

Газета проводила собственную политику и была, по мнению властей, слишком самостоятельной, а значит – антиправительственной. Губернатор стал видеть в ней «вредное направление», «стремление поколебать устои». Соответствующее распоряжение получил и цензор. Он находил «неподходящим: тут неодобрительный отзыв о фабрикантах, тут о том, что городовой не исполнил своей обязанности, тут зачеркнуто сообщение, что озимые поля вышли из-под снега черные и не обещают урожая. Зачеркнутой оказывалась треть и половина материалов». Журналист Н.П. Дружинин вспоминал: «Ни одной цельной статьи, заметки. Все испещрено цензурными помарками. Нумер нужно составлять из отдельных обезображенных кусков. Наряду с важными оказываются запрещенными для печати и вещи, относительно причин недозволения которых решительно невозможно дать себе отчета».

Строгость цензора удивляла даже самих сотрудников. С.А. Мусин-Пушкин с возмущением писал о виде номера газеты, приуроченного к 25-летию со дня смерти Н.А. Некрасова: «Что делается с «Северным краем». Юбилейный номер позорно обобран, местная цензура свирепствует. Вычеркивают целые статьи, стихотворения». О запрещении всех своих очерков сообщал И.Ф. Наживин. На противостояние властей и «Северного края» обращали внимание даже журналисты социал-демократической «Искры», подчеркивавшие: «Чем кончится эта неравная борьба – неизвестно».

Исследовавший данный вопрос публицист В.В. Водовозов писал, что подобные взаимоотношения властей и журналистов не были редкостью. Объяснение, по его мнению, крылось в наивном желании местной администрации в кратчайшие сроки получить издание, которое, будет работать на ее популярность.

Цензорские функции в провинции обычно исполняли вице-губернаторы. Однако занятость последних вела к тому, что их возлагали и на чиновников ниже рангом. В ходе исследования удалось установить большинство цензоров «Северного края».

Первым был Петр Карлович Гран, правитель канцелярии губернатора, «человек умеренно либерального направления». На пост цензора газеты он вступил в декабре 1898 г. В 1900-1901 гг. контроль за изданием лежал на вице-губернаторе Алексее Сергеевиче Блохине. С середины 1902 г. по июль 1903 г. цензором газеты был вице-губернатор Александр Васильевич Гудович. В 1903-1904 гг. проверку материалов оппозиционной газеты осуществлял советник ярославского губернского правления Александр Васильевич Шмидт. В начале 1905 г. цензорские функции исполнял вице-губернатор Иван Васильевич Сосновский. Вследствие его переезда в столицу 8 апреля его сменил непременный член губернского по земским и городским делам присутствия Николай Юльевич Слефогт. Однако уже с 25 апреля 1905 г. обязанности цензора были возложены на секретаря губернского по земским и городским делам присутствия Александра Васильевича Готовцева. Он тоже недолго пробыл в роли цензора «Северного края». 3 июня 1905 г. из-за недопустимых, по мнению руководства Главного управления по делам печати, ошибок он был отстранен от работы. Его место занял вице-губернатор Владимир Павлович Кисловский, осуществлявший цензуру газеты вплоть до ее закрытия 16 декабря 1905 г. Очевидно, что исполнять цензорские функции в провинции было не легко, почему и ротация кадров была весьма значительной.

Журналисты замечали, что «цензор – человек, он не может обладать феноменальной бдительностью. Значит, возможны случаи, когда эта бдительность и проницаемость могут дать «осечку» и когда цензор пропустит в печать вещи и вещицы, которые в силу требований начальства не должен был бы пропустить». Причины ошибок цензоров были различны: кому-то из чиновников не хватало знаний, другой не успевал отслеживать и принимать к сведению вновь поступающие циркуляры начальства, третий оказывался не готов к ежедневному противостоянию с умным, изворотливым противником. Это вело к частой смене чиновников, ответственных за благонадежность «Северного края». Одной из причин была и верно отмеченная Н.Г. Патрушевой: журналисты «старались поменять наиболее придирчивых цензоров на более сговорчивых: «плохого» цензора на «хорошего».

Статьи «Северного края» помимо гражданской цензуры на предмет «необъективного» освещения происшествий вычитывали представители ярославской полиции. В начале 1905 г. редакцию обязали отправлять свежий номер газеты в столичный Департамент полиции, что фактически также представляло собой цензуру, пусть и не предварительную. Весной 1905 г. с просьбой к властям посылать на проверку статьи о боевых действиях на Дальнем Востоке обратился военный цензор губернии, командир Фанагорийского полка. Печатный орган сталкивался и с иностранной цензурой. Последняя проверяла материалы выписываемых редакцией зарубежных газет, из которых комплектовался раздел «Иностранные известия».

Условия, в которых приходилось работать журналистам, иллюстрируют распоряжения Главного управления по делам печати весны-лета 1905 г., с указанием тем, статьи по которым не должны быть пропущены в печать. В частности, на протяжении трех месяцев со дня завершения были запрещены публикации о съезде земских деятелей в Москве. Цензоров обязали вычеркивать заметки, цитирующие адреса на имя Николая II, которые предварительно не вышли в «Правительственном вестнике». Не допускалось опубликование без особых распоряжений местных властей материалов о съездах, союзах, собраниях, не разрешенных администрацией. Подлежали запрещению статьи, «оправдывающие необходимость активного или пассивного массового воздействия одной части населения против другой или против правительства, а также рабочих против хозяев с целью добиться изменения политических прав, экономического положения или условий быта», «предполагающие или доказывающие необходимость изменения основных законов», «доказывающие, что правительство умышленно затягивает обещанную реформу или не желает ее осуществления, что в предложенных правительством пределах предстоящая реформа бесцельна или не нужна».

В ходе исследования было обнаружено значительное число гранок статей «Северного края» весны-лета 1905 г., отвергнутых ярославской цензурой. Они являются уникальным источником для исследования взаимоотношений прессы и цензуры, понимания характера издания и раскрытия позиции органов по контролю за печатью.

В частности, цензоры старались не пропускать статьи с критикой их работы, запрещая в таких случаях даже заметки, перепечатываемые из других изданий. Власти считали, что рассуждения о неуместности или излишней строгости цензуры подрывают доверие к государственному строю. Чтобы рассказать о своих мытарствах со свободой слова «Северный край» пытался перепечатать статью «Руси», посвященную строгому ярославскому цензору. Столичное издание писало: «Цензура превратилась в какое-то сплошное издевательство над здравым смыслом и даже над цензурным уставом. Г-н Кисловский твердой, но невежественной рукой обращает столбцы «Северного края» в склад отрывков текста и беспрепятственно одобряемых объявлений». Цензура статью не пропустила. Предоставление вице-губернатору В.П. Кисловскому на просмотр столь резкой и обидной для него лично статьи, вероятно, преследовало цель отвлечь внимание от другого материала или вызвать донесение чиновника в Главное управление по делам печати. Последнее косвенно свидетельствовало бы о его неспособности справиться с изданием и могло привести к отставке.

Цензура вычеркивала любую публикацию в социал-демократическом духе. Во время подъема революционного движения весной-летом 1905 г. цензор регулярно отклонял статьи, наполненные марксистской риторикой, аналогичные приводимым ниже. Рассматривая взаимоотношения правительства и общества, журналист социал-демократ заключал, что «современная государственная власть есть не более, как комитет, выбранный для заведывания общественными делами буржуазии». Большинство подобных материалов касались рабочего движения. Сообщая о забастовке в Костроме, журналист «Северного края» писал: «Теперь они [рабочие – Р.Н.] вырастают и начинают сознавать себя классом пролетариев, интересы которых резко противоречат интересам капиталистов…». В другой статье утверждалось: «Рабочие стремятся к социализму, рабочие всюду агитируют за общность труда и за справедливое распределение между трудящимися его продуктов». Данные публикации помимо направления издания в 1905 г. характеризуют неумеренность социал-демократов «Северного края», стремившихся превратить газету широкого фронта оппозиции в свой узкопартийный печатный орган.

Особое внимание цензура проявила к освещению стачки в Иваново-Вознесенске весной-летом 1905 г. Ей было запрещено большое число статей о забастовке ткачей, в том числе заметки о разгоне казаками собрания рабочих на Талке 3 июля, о попытке властей организовать провокацию с выстрелом в местного полицмейстера, о желании последнего уйти в отставку «страха ради», о поджогах дач фабрикантов, обращении губернских властей к предпринимателям с призывом их пойти на переговоры с ткачами, о стойкости, сплоченности последних и т.д. Заметки о поддержке, которую в обществе находили забастовщики также вызывали неодобрительную реакцию цензуры. Однако по недосмотру цензора некоторые статьи прошли в печать, итогом чего стала отставка А.В. Готовцева.

Власти стремились не допускать выхода критических материалов на тему русско-японской войны. В 1904 г. в «Северном крае» преобладали заметки о неудачах русских войск, слабости командования, нехватки провианта, медикаментов, необученности солдат, В 1905 г. появляются более резкие материалы: о недоверии между офицерами и солдатами, вспыхивавших в армии и на флоте беспорядках, о нежелании рядовых идти на войну и умирать за непонятные интересы, с требованием немедленного заключения мира.

Цензура вычеркнула ряд материалов, подобных такому, косвенно указывавших на беспорядки в армии и на флоте. Журналист писал: «Всякая армия покоиться на доверии и подчинении солдат своим начальникам. Раз этого доверия нет, армии, на которую можно было бы положиться нет. Значит войну продолжать нельзя». Не могли появиться и статьи, в которых ставился вопрос о целесообразности войны: «Почему не гибнут те «квасные патриоты», которые по выражению Витте, «составляют очень могущественную партию» и кричат: «Крови, жаждем крови»? Почему не гибнет Грингмут, Комаров, кн. Мещерский или Щербаков, или курские дворяне, стоящие за войну, а гибнет коренной русский человек-крестьянин, которому война не нужна?». Большинство из этих тем полно отражено в гранках статей, из которых многие не попали в газетный номер.

Цензоры «Северного края» стремились не допускать заметок с критикой крестьянской политики властей. Запрещались замечания о деятельности С.Ю. Витте на посту министра финансов, вызвавшей «большую экономическую неустойчивость крестьянского населения», о мерах по предотвращению крестьянских погромов, предложения переноса срока призыва крестьян на военную службу, с целью упростить этот процесс, критика в адрес священнослужителей, берущих с селян большую мзду за оправление ритуалов. В результате, о начавшемся аграрном движении в Вологодской губернии приходилось сообщать со ссылкой на «Русское слово», так как собственные материалы газеты цензор вычеркивал. При этом сотрудничавший в «Северном крае» В.В. Водовозов отмечал, что «цензура отныне запрещает говорить уже не об отношениях крестьян к помещикам, а об отношениях рабочих к фабрикантам и о волнениях на фабриках».

Власти действительно щепетильно относились к статьям по рабочему вопросу. Главное управление по делам печати неоднократно обращалось к ярославскому губернатору с претензиями относительно выхода в «Северном крае» заметок о нем. В ведомстве указывали на необходимость «особенно осторожного и тщательного рассмотрения представляемого редакцией на цензуру материала по рабочему вопросу». Это объяснялось большим числом фабрик и заводов в регионе.

По цензурным причинам издание не всегда могло сообщить своим читателям о черносотенном движение и поддержке, которой оно пользовалось со стороны властей. К примеру, цензор отверг высказывание: «Что будет дальше при таком решительном выступлении черной сотни, натравливаемой некоторыми представителями журналистики, сказать трудно. Одно несомненно, – плоды будут!». О явном одобрении властями нарастающего правого движения свидетельствует запрет такого материала: «В красносельской волости костромского уезда купец В.Н. Чулков выписывает до 50 экземпляров газеты «День» и рассылает ее по окрестным селениям». Цензура запретила «Северному краю» публиковать отчет с судебного заседания об избиении студентов Демидовского лицея ночными сторожами, городовыми и кондукторами в декабре 1901 г..

Однако предварительная цензура была не в состоянии придать газете тот вид, который хотели власти. И если отдельные статьи цензор мог вычеркивать, то бороться с характером печатного органа, он был не в силах. Современники признавали: «Что касается направления той или иной газеты, то в этом отношении зачастую была бессильна и цензура». Именно его сохранение редакцией «Северного края» на протяжении всего существования издания стало залогом самой широкой популярности.

С другой стороны, «предосудительное» направление печатного органа, антиправительственный образ мысли, порождаемый его публикациями у читателей стали причинами репрессий против «Северного края». Неоднократно поднимался вопрос о принятии против газеты мер административного воздействия. Э.Г. Фалька вызывали в Петербург к начальнику Главного управления по делам печати Н.В. Шаховскому, где ему было сделано строжайшее внушение за целый ряд «совершенно неудобных статей». В.М. Михееву в 1903 г. пришлось объясняться с министром внутренних дел В.К. Плеве. В разговоре тот сравнил оппозиционную прессу с «прыщиком на лице государства». В 1904 г. Василий Михайлович встречался с его преемником на посту главы МВД князем Д.Н. Святополком-Мирским.

На протяжении полутора лет (1904-1905 гг.) газета была дважды приостановлена. Первый случай имел место в июне 1904 г. и был связан с критикой газеты русско-японской войны. Редакция рассматривала происходящее на Дальнем Востоке как борьбу за передел мира и потому высказывалась о ней резко негативно, не разделяя ура-патриотических настроений многих представителей печати. Ярославский губернатор А.П. Рогович воспользовался случаем, чтобы разделаться с неугодной газетой. Им были написаны сообщения в Главное управление по делам печати, где деятельность издания подавалась в самом неблагоприятном виде. По распоряжению министра внутренних дел В.К. Плеве с 8 июня 1904 г. «Северный край» был приостановлен на восемь месяцев – максимальный срок наказания для печатного органа.

Уже через год, летом 1905 г. А.П. Рогович вновь просил о закрытии газеты, мотивируя это тем, что она стала органом социалистической пропаганды и агитирует к забастовкам в рабочей среде. От прокурора Ярославского окружного суда в Московскую судебную палату неоднократно поступали на издание жалобы и просьбы возбудить уголовное дело против оппозиционного издания и редактора. 16 декабря 1905 г. «Северный край» был запрещен за серию статей с обвинениями ярославских властей в расстреле мирной демонстрации 9 декабря 1905 г.

Редакция предпринимала попытки бороться с беззаконием цензуры правовыми методами. Как вспоминал Н.П. Дружинин: «В качестве «обер-прокурора «Северного края», как в шутку называл меня Эдуард Германович [Фальк - Р.Н.], я составил две-три обширные жалобы с разительными доказательствами произвола и бесчинств местной цензуры, но Главным управлением печати они оставлялись без последствий для престижа тогдашней власти, хотя фактически и приносили некоторое весьма слабое облегчение». Использовались и противозаконные приемы борьбы с цензурой: в «Северном крае» вышло несколько материалов без разрешения цензора, что вызвало резкую реакцию властей, но к закрытию не привело. Заметим, что газета сильно рисковала, так как подобное самовольство строго каралось.

Еще одним приемом борьбы с цензурой был выпуск газетного номера в том виде, в котором он возвращался от цензора. Издание, таким образом, протестовало против строгости властей. Целью его было вызвать резонанс среди читателей, местной администрации, Главного управления по делам печати, столичных коллег. А.В. Тыркова вспоминала о работе в «Приднепровском крае»: «Он [редактор М.К. Лемке – Р.Н.] стал рассылать газету в таком виде, как она была получена от цензора. Страницы белели пустыми местами. Чиновники злились, но не было закона, запрещавшего оставлять в статьях и между статьями пустоту».

Цензурные мытарства «Северного края» могли преподноситься читателям и с юмором. «Русские ведомости» сообщали: «Так, например, вместо текста всеподданнейшей телеграммы саратовской Думы красуется в «Северном крае» объявление о папиросах «Трезвон»; в областном отделе корреспонденция о костромском губернском земском собрании прерывается неожиданно объявлением о лечебнице зубных болезней. Не повезло и вологодскому корреспонденту газеты: отчет о губернском земском собрании украшен двумя объявлениями о папиросах «Дюшес».

Печать отвечала на цензурный режим созданием особого «эзопова языка», позволявшего «цензурно» выражаться на запретные темы. К примеру, во многих статьях под бюрократией имелось в виду не чиновничество, а самодержавный строй, а под правовым порядком – Конституция. Потому, статья, призывавшая к борьбе с бюрократией, означала совсем не то, что должен был подумать цензор. Современники подчеркивали: «Давно уже тот журналист ценится и газетой и публикой, который наиболее «цензурно», то есть туманно, двойственно выразит свою мысль». Недостатком этого приема было его доступность для понимания лишь постоянными читателями, знакомыми с взглядами «Северного края».

Журналисты могли умолчать в статье о самом нецензурном факте, однако, знакомили читателей с информацией, приводившей к требуемым умозаключениям. Так, зная, что статья о рабочих беспорядках не пройдет, сообщалось, что в городе N все спокойно, магазины работают и т.д., а в конце заметки вскользь упоминалось об отсутствии на многих мостовых брусчатки.

Часто «недопустимое» сообщение маскировалось под сказку, легенду, песню какого-либо народа. Цензор принимал произведения за чистую монету и разрешал к печати такую «индийскую» притчу, «иранскую» сказку, песню «норвежских моряков» или «американских пионеров». Однако в каждой из них между строк читалось послание антиправительственного характера, которое в виде обычной статьи было бы отклонено.

Еще одним способом нейтрализовать внимание цензора могла быть критическая статья, в которой автор ссылался на опыт представителей династии Романовых. Обычно журналисты обращались к богатому реформаторскому наследию Петра I и Александра II. При этом всячески подчеркивалось отсутствие у них страха перед преобразованиями, а главное - перед общественным почином. К примеру, касаясь вопроса о широком развитии образования, газета писала: «Если вы хотим явиться достойными заветов Царя Освободителя и продолжателями дела, то средств для означенной цели жалеть нельзя, как их не жалели 40 лет тому назад». Цензор оказывался в трудном положении, так как невыход подобной статьи мог трактоваться как нелояльность режиму.

Чтобы обойти цензуру редакция газеты поощряла на своих страницах полемику по интересующим вопросам. Дискуссия обычно велась между авторами диаметрально противоположных взглядов. На страницах «Северного края» обычно выступали сотрудник газеты и сторонний автор, разбиравшийся в теме. Из-за спонтанности такой полемики цензоры часто пропускали критические статьи.

Провинциальные издания пользовались и тем, что местные цензоры разрешали критические материалы в адрес чиновников и первых лиц других губерний. Ярославский цензор не обращал внимания на выпад в «Северном крае» против владимирского или нижегородского губернатора. В свою очередь, нижегородский цензор, вычеркивая статьи о злоупотреблениях местных чиновников и предпринимателей, пропускал заметки об аналогичных случаях в Ярославской, Костромской, Казанской, любой другой губернии России. По словам В.Г. Короленко, «все Поволжье было покрыто сетью такой неблагонадежной взаимности». Этим регулярно пользовались представители «пятой власти» в регионах.

Газете приходилось прибегать в борьбе с цензурой и к нестандартным приемам. Узнав о любви нового строго цензора к утехам Бахуса, редакцией был составлен план – напоить чиновника и подсунуть ему на подпись статьи, заведомо недопустимого характера. В результате его успешного осуществления цензор был отправлен в отставку. Журналистам приходилось и актерствовать, чтобы уменьшить цензурное давление. Как вспоминал И.А. Волков, во время его работы в Рыбинске статьи в «Северный край» проходили предварительную цензуру у местного полицмейстера, который их основательно черкал, что отражалось на зарплате газетчиков. Проведав, что цензор «страшный ханжа», а журналистов считает за «нигилистов и безбожников» сотрудники несколько раз ходили в часовню напротив полицейского управления. Результаты не замедлили сказаться – полицмейстер сменил гнев на милость.

Вместе с тем, не каждый чиновник в должности цензора, был им по призванию. А.В. Тыркова вспоминала, как в ответ на запрет очередной своей статьи вице-губернатором, нанесла ему визит и просила пропустить материал, уверяя в отсутствии в нем крамолы. Журналистка настаивала, что в каждой заметке можно при желании найти тайный умысел. Визит сотрудника газеты вызвал у цензора растерянность, он не знал как себя вести. Тыркова отмечала, что после разговора «он [цензор – Р.Н.] был меньше уверен в своей правоте, чем я».

Подводя итоги, заметим, что существование издания в условиях предварительной цензуры накладывало свой след на характер статей, однако не могло изменить однажды выбранное направление «Северного края». Данный факт вызывал особое раздражение местной администрации, которая с помощью разрешенных законом методов не могла справиться с либеральной газетой, продолжавшей свою деятельность в качестве печатной трибуны антиправительственных сил.

В целом, не смотря на цензурные условия существования, редакция газеты успешно решала поставленные перед собой общественные задачи. Один из руководителей «Русских ведомостей» В.Розенберг отмечал: «Но она нужна была, эта полунемая печать, в немой стране, нужна как слабый свет фонаря среди ночного мрака». Чтобы обойти цензурные рогатки журналисты использовали целый ряд приемов, как распространенных среди представителей всей пятой власти, так и оригинальных ноу-хау.

Одной из негативных черт существования газеты в условиях цензуры является наличие большого числа безымянных статей. Журналисты, опасаясь возможных репрессий, предпочитали сохранять инкогнито. В результате имена многих сотрудников газеты, особенно областных корреспондентов, остаются неизвестны.

Выводом по главе служит утверждение, что до основания Э.Г. Фальком «Северного края», говорить о существования ярославской периодической печати, класса профессиональных журналистов в губернии и в целом в области можно с натяжкой. На это указывала и газета. Вологодский корреспондент прямо писал, что здесь [в Вологде – Р.Н.] «постоянные корреспонденты появились очень недавно – с начала издания «Северного края».

Долгое время направление газеты определялось сотрудниками либералами. Именно в таком ключе издание и задумывалось Э.Г. Фальком и Д.И. Шаховским. Постепенно, в печатном органе усилилось влияние социалистов, в первую очередь, марксистов. Это было связано со стремлением последних вести политическую пропаганду через популярную и влиятельную газету. Руководство «Края», в свою очередь, желало усилить революционную составляющую материалов и расширить аудиторию за счет народных масс. Однако именно благодаря сотрудничеству журналистов разных взглядов газета приобрела отличный от коллег характер и имела популярность среди большинства групп жителей региона.

«Северный край» стал центром объединения оппозиции целого ряда губерний. А.В. Тыркова вспоминала позднее: «А кто тогда не был в оппозиции? По всей России начинался какой-то химический процесс. Прорывались наружу неудовлетворенные общественные и политические запросы и мечтания. Все это было молодо, многое расплывчато, не всегда продумано и заканчивалось решительным возгласом: так дальше жить нельзя»! При этом редакция в большей степени играла роль идейного вдохновителя общественности, нежели организатора. Однако этого было достаточно, чтобы печатный орган находился под пристальным вниманием администрации.

Все попытки властей ослабить влияние газеты на общество успеха не имели. Достижения чиновников в борьбе с журналистами носили временный характер. Вызовы редакторов Э.Г. Фалька и В.М. Михеева в столицу, где им на самом высоком уровне были сделаны внушения и даже приостановка газеты в 1904 г. не оказали «благотворного» влияния, на которое рассчитывали власти. Печатный орган оставался на однажды выбранных позициях. Лишь события революционного 1905 г. содействовали смене характера его публикаций, однако в противоположном ожиданиям чиновников направлении.

Стойкая позиция редакции определялась как взглядами ее ближайших сотрудников, так и моральной поддержкой, которую журналисты чувствовали со стороны коллег по цеху и читателей. Последние рассматривали «Северный край» в качестве защитника интересов местной общественности, в противоположность властям, их игнорировавших.

 

ГЛАВА 3. ОБЩЕСТВЕННО-ПОЛИТИЧЕСКАЯ ЖИЗНЬ РОССИИ НА СТРАНИЦАХ ГАЗЕТЫ «СЕВЕРНЫЙ КРАЙ»

 

3.1. Вопросы общественной жизни на страницах «Северного края»

 

Либеральная печать России конца XIX - начала XX в. стремилась не только служить для читателей источником информации, но являться пропагандистом, способствовать объединению людей, разделяющих схожие общественно-политические взгляды. Подобный подход был востребован, находил широкий спрос и способствовал популярности печатных органов. Потому крупные либеральные издания были рентабельными, даже находясь в оппозиции к режиму, а, возможно, именно благодаря этому. Они могли говорить о том, о чем считали нужным и подавать события так, чтобы служить пропаганде определенных воззрений.

Журналисты стремились оказывать своей работой влияние и на общество и на правительственные сферы, побуждая те учитывать в своей работе мнение социума. Обращаясь к читателям, редакция «Северного края» хотела привить им единую точку зрения на происходящее в стране и за рубежом, сформировать широкий фронт оппозиционных сил. При этом публикации либеральных изданий могли производить «столь же разрушительное действие, как материалы радикальной печати. По сути эта опасность могла оказаться даже больше, так как правительству легче было подавить радикальную прессу».

В целом, издания либерального лагеря затрагивали на своих страницах круг схожих проблем, отражавших взгляды реформистски настроенной интеллигенции. Одним из центральных столпов отечественного либерализма этого времени было стремление создать «просвещенную Россию». Считалось, что путем воспитания человека можно сформировать разносторонне развитую личность, которая будет частью гармоничного социума. Крестьянин, получив образование, должен стать крепким хозяином, рабочий – равноправным участником производственного процесса. Отсюда закономерен интерес широких слоев российской интеллигенции к реформе системы образования. Данный вопрос не терял своей актуальности на протяжении нескольких десятилетий и постоянно фигурировал на страницах изданий либерального лагеря. Большевики, придя к власти, заимствовали у своих политических противников идею создания социалистического общества посредством новой системы воспитания и образования.

О внимании «Северного края» к данному вопросу свидетельствует существование в издании раздела «Школьные дела», являвшегося длительное время одним из ключевых в структуре издания. Н.П. Дружинин в первых номерах газеты писал о трудном пути, который предстоит пройти системе образования в стране: «Если бы теперь накануне XX в. было введено у нас повсеместно всеобщее обучение, то все же поголовно грамотной Россия стала бы лишь к середине будущего века. К двадцатым и даже к тридцатым годам будущего века наша страна окажется малограмотной, если теперь же не будет значительно двинуто вперед это дело».

Одним из вопросов, к которому постоянно обращались журналисты «Северного края», было введение всеобщего образования. Много по данной теме писал Н.П. Дружинин. Журналист настаивал на том, что повышение грамотности, в первую очередь, крестьянства позволило бы тому самостоятельно выражать нужды и отстаивать свои интересы. Материальное положение представителей сословия автор тесно связывал с уровнем образования. «До сих пор далеко еще не все крестьянское население грамотно, да и грамотность в большинстве является лишь жалким подобием грамотности», - с сожалением заключал он.

Издание внимательно следило за проявлением общественного почина в данном направлении. В «Областном отделе» регулярно выходили заметки о намерении земств Севера и Верхнего Поволжья ввести у себя всеобщее начальное образование. Газета упоминала об обращениях вятского, тверского, московского, саратовского и органов самоуправления других губерний с ходатайствами в Министерство народного просвещения по данному вопросу.

За всеобщее начальное образование выступали и столичные коллеги «Северного края». Так, журналист Н.П. Ашешов из московского «Курьера» доказывал, что начальное образование - благо, которое государство должно предоставить равно и для всех, так, как, например, для всех сословий обязательна воинская повинность».

Печатный орган высказывался за продление курса начальной земской школы с трех лет до четырех. Газета отмечала успехи в данном направлении церковно-приходских школ, где срок обучения был увеличен с двух лет до трех. Подводя итоги развития земского образования в Ярославской губернии в конце 1890-х гг. князь Д.И. Шаховской отмечал: «В населении уже пустило глубокие корни сознание теоретической и практической важности обучения грамоте». Главными факторами успеха издание называло частную инициативу, общественную благотворительность и поддержку печати. Вместе с тем отмечалась нехватка учебных заведений, их переполненность. Несколько таких статей, надо полагать неслучайно, вышли во время визита в Ярославскую губернию министра народного просвещения Г.Э. Зенгера в мае 1903 г. Автор одной из них, заявляя об очевидной необходимости для центральных властей принять участие в решение острого вопроса, призывал правительство вмешаться. Публикация серии материалов, адресованных высокому чиновнику во время его визита в регион не был сама по себе необычным явлением. Журналисты прибегали к данному приему регулярно.

Не меньше внимания уделялось реформе средней школе. Существование независимых друг от друга классических гимназий и реальных училищ, выпускники которых были неравны в возможностях получения высшего образования, критиковалось общественностью. Мнение либеральной интеллигенции отражает статья «Санкт-Петербургских ведомостей», с которой знакомил читателей «Северный край». Столичный орган печати писал: «Образование, преподаваемое нам в наших средних школах, обращается в сфере совершенно чуждой настоящей нашей жизни. Вместо новых и полезных знаний нас душат греческим и латинским, нас душат древней историей – предметами сухими, мертвыми, бесполезными». «Северный край» ссылался на текст циркуляра Министерства народного просвещения, в котором итогом системы обучения в гимназиях называлась недостаточная умственная зрелость гимназистов, тормозящая их обучение в стенах вузов и формализм.

Газета рассказывала о целом ряде случаев бегства российских гимназистов к бурам для участия в войне против англичан. Тем самым она ставила читателей перед фактом существования застарелой, неинтересной системы преподавания в средней школе, которой учащиеся предпочитали романтику боя. «Северный край» обратился к этой теме в контексте затягивавшегося обсуждения реформы гимназического строя. Целью статей было напомнить общественности о положении дел в учебных заведениях, требующем скорейшего вмешательства властей.

Любопытен фельетон, автор которого скрывавшийся под псевдонимом Альфатри, от лица высокопоставленного китайского чиновника сообщал, что занят реформой средней школы в стране. По его словам, не смотря на то, что в ее стенах, как и задумывалось, создаются циклисты, атлеты, альфонсы и опиуманы, однако иногда и оттуда выходят субъекты с «нежелательными стремлениями, угрожающие тишине и спокойствию общества, к которым так страстно стремятся в Китае». Для окончательного решения проблемы следует «усовершенствовать» программу обучения: учащиеся будут на протяжении четырех лет заниматься счетом листьев на березе, иве, липе, дубе и других деревьях, а в пятый год школьник должен сосчитать буквы во всех книгах Конфуция. Целью преобразования провозглашалось развитие в учениках «памяти и соображения». В фельетоне автор прозрачно намекал на систему преподавания в российских гимназиях.

Потому издание приветствовало решение Министерства народного просвещения ограничить преподавание древних языков в стенах средней школы. Вместе с тем, автор статьи В.Щеглов, вынужден был заметить, что не возлагает особых надежд на соответствующий циркуляр, который «может быть парализован всем строем учебной жизни».

О роли, которую реформе средней школе придавала редакция, свидетельствуют публикации Н.П. Дружинина весны 1900 г.: «Какая нам нужна средняя школа?», «О сословности в школьном деле», «Общие свойства и задачи нормальной средней школы» и др. В них был затронут и любопытный вопрос влияния педагогического процесса на здоровье ученика. Автор, сторонник активного образа жизни, занимавшийся спортом и его пропагандой, писал: «Ученик должен развивать и укреплять свое здоровье в школе, а не утрачивать. Знания, купленные ценой здоровья не нужны».

Среди отечественных педагогов и медиков тема сохранения здоровья молодежи занимала не последнее место. Об этом свидетельствует целая серия собраний ярославских преподавателей и врачей в 1898 - 1899 гг., о которых сообщала газета. Одним из обсуждавшихся вопросов было снижение нагрузки на школьников при подготовке уроков. «Северный край» подчеркивал важность физического воспитания для гармоничного развития детей, призывал открывать спортивные площадки, дать возможность заниматься физкультурой подросткам из необеспеченных семей и т.д.

Касаясь высшего образования, журналисты высказывались за его всеобщий характер. В связи с трудностью данного дела необходимо объединение усилий государства и общества, замечала газета. Обращаясь к властям, издание подчеркивало, что «только страны высоко развитые умственно и нравственно, являлись, являются и явятся вершительницами судеб человечества».

Рассматривая себя в качестве защитника интересов студенчества, редакция «Северного края» ревностно относилась к его идеалам и будущему. Журналисты испытывали обеспокоенность относительно уровня образования, воспитания и взглядов, с которым выпускники вузов вступали во взрослую жизнь. Газета с грустью отмечала, что «каждую весну из высшей школы выходят все новые и новые кадры молодых людей, из которых едва ли не 9/10 не несут с собой в эту жизнь ни знаний, ни общественных идеалов, ни способности анализировать действительность, ни сознания своего долга перед родиной, ни умения шагнуть дальше интересов 20 числа и всего что с ним связано».

Критикуя существующую систему образования, журналисты обращались к опыту великих преобразователей династии Романовых – Петра I и Александра II. «Северный край» указывал на необходимость последовать заветам последнего и освободить народ от рабства невежества, тормозящего его экономический и духовный рост. Газета призывала Николая II взять пример с первого российского императора: «Петр Первый не страшился народной свободы, неминуемого следствия просвещения, ибо доверял своему могуществу». Подобные статьи являлись, кроме всего прочего примером борьбы журналистов с цензурой: последняя не посмела бы отвергнуть материалы, прославлявшие российских самодержцев.

«Северный край» регулярно обращался к опыту других стран в сфере образования. Газета отмечала, что в отсталой Болгарии сеть народных училищ шире, чем в России, а курс обучения, равный четырем годам, продолжительнее. Особо подчеркивалась общедоступность и обязательный характер обучения, который достигался в том числе и с помощью штрафов. Среди достижений швейцарской педагогической системы издание выделяло бесплатный характер начальной и средней школы, тот факт, что государство и кантоны осуществляли их финансирование на паритетных началах, отсутствие принудительного изучения закона божьего.

Касаясь последнего, печатный орган сравнивал события, происходившие в начале XX в. в Англии и Франции. Власти Британии усилили влияние клерикальных элементов в школе, оттеснив от ее управления общественные силы. «Северный край» выступил с резкой критикой такой политики. Во Франции правительство, наоборот, стремилось к освобождению системы образования от влияния католического духовенства. В одной из заметок настойчиво проводилась мысль: «Образование – слишком важный фактор в жизни каждого народа, чтобы можно было безразлично относиться к тому, в чьих руках оно находится». Вопрос о роли церкви в определении характера преподавания в Западной Европе был поднят изданием не случайно. «Северный край» выступал за светскую школу, подчеркивая необходимость удаления клерикальных элементов из отечественной системы образования.

Используя материалы иностранной печати, газета освещала положение школы за рубежом, предлагая читателям сравнить его с тем, как обстоят дела в России. Благодаря такому подходу, читателям было проще увидеть недостатки отечественного образования. К примеру, в передовой о педагогическом процессе в Германии, издание сообщало, что по данной статье бюджета выделяется средств в семь раз больше, чем в России. Читатель мог сам сравнить численность населения двух стран и прийти к выводу о явной недостаточности правительственных мер в деле образования россиян.

Рассказывая о высоком уровне жизни крестьян в Дании, печатный орган замечал, что достичь этого удалось посредством развития системы обучения для народа. В числе мер, способствовавших такому прогрессу, называлось создание специальных технических и земледельческих школ, народных университетов.

Журналисты в условиях предварительной цензуры использовали любой повод, чтобы рассказать о неутешительном положении народного образования в стране. Потому газета в первые дни русско-японской войны, обращаясь к сравнению воюющих армий, отмечала, что «грамотный солдат есть в тоже время и лучший солдат». Подчеркивалось, что ситуация с грамотностью у новобранцев лучше, чем во время войны с Турцией 1877-1878 гг., однако автор статьи призывал не забывать, что «врагом России является не Турция, а вполне культурная, хотя и молодая нация».

Печатный орган цитировал сообщения иностранной печати, обращавшейся к уровню подготовки российских солдат. Ссылаясь на статью «Daily News», «Северный край» замечал, что одной из причин неудач отечественного флота является низкая грамотность матросов, в то время как противник - более умственно развит и как следствие более искусен в использовании сложных механизмом боевых кораблей. «Япония уже давно сознала необходимость поднять уровень умственных способностей посредством всеобщего образования народа. Нет сомнения, что и русские поймут это со временем», - цитировал иностранных коллег представитель отечественной прессы. С ярославскими журналистами соглашались и их коллеги в провинции: «Война уподобилась фабрике, заводу с их сложными механическими приспособлениями. Солдат обратился в рабочего у станка. Теперь… нам нужен не только сильный солдат, но солдат грамотный».

Журналисты «Северного края» рассказывали как на состоянии народного образования в России отражается социальная незащищенность педагогов. Одной из главных проблем была низкая заработная плата, которая, вела к «бегству учителей на другие должности, оплачивавшиеся более удовлетворительно». Редакция подчеркивала, что пока педагог не будет чувствовать себя уверенно в этом отношении, указывать на такие недостатки системы воспитания, как отсутствие с его стороны инициативы, корпоративного духа, достаточной подготовки не имеет смысла. Ежедневные мысли о куске хлеба, лишают учителя сил, ослабляют волю, со временем вытравливая все лучшее, что может быть в нем как представителе этой профессии, подчеркивали журналисты.

Сотрудник «Северного края» известный педагог Н.Ф. Бунаков писал: «Пока у нас учительский труд не будет цениться надлежащим образом, сообразно с его тяжестью и важностью, пока учительству не будут даны достаточные средства для широкого и свободного самообразования, пока на учителя будут смотреть свысока чуть-ли даже не школьный сторож, обучение останется непрочным и лишенным воспитывающей силы и мало благотворным для народной жизни».

На эти же проблемы применительно к Ярославской губернии указывал Д.И. Шаховской. Он замечал: «У школы нашей не мало таких недостатков, необходимость устранить которые вытекает не из каких-либо идеальных соображений, а из прямых указаний жизни и даже из соображений прямого расчета. Нерасчетливо нанимать работника, платить ему жалованье и кормить его впроголодь, уменьшая таким образом производительность его работы; совсем уж нелепо, наняв работника, не дать ему в руки орудий труда, необходимых для исполнения порученной ему работы».

В качестве одной из мер решения проблемы в статье указывалось на установление губернским земством минимального размера оплаты труда учителя в 240 рублей в год. Вместе с тем, Д.И. Шаховской признавал, что не все уездные земства на деле выполняют это предписание. Помимо слабого материального обеспечения преподавателя, журналисты указывали на не менее важный факт - давление, контроль и мелочную опеку со стороны школьной администрации за их действиями, кругом общения и образом мысли. Такую точку зрения отражала не только либеральная печать. Официальные «Ярославские губернские ведомости» в качестве главных пожеланий высказывались за достойный уровень заработка учителей и уменьшение нагрузки.

«Северный край» обращал внимание читателей и на часто недостаточную педагогическую подготовку выпускников историко-филологических и физико-математических факультетов, являвшихся кадрами преподавателей средней школы. Выход газета видела в организации учительских курсов. Д.И. Шаховской писал: «Педагогические курсы несмотря на ту напряженную непрерывную работу, которая здесь происходит, являются настоящим длительным праздником школы, светлыми неделями учительства».

Потому издание одобрительно отзывалось о планах Министерства просвещения учредить педагогические семинарии для подготовки профессиональных кадров. В 1904 г. на страницах газеты обсуждалась перспектива возможного открытия в Ярославле учительского института. «Северный край» выступал сторонником точки зрения, что «только солидная педагогическая подготовка устраняет возможность легкомысленного отношения молодых педагогов к серьезному и трудному делу воспитания юношества».

В целом, издание уделяло вопросам образование очень значительное внимание. К примеру, осенью 1900 г. практически треть каждого номера была посвящена им.

Одной из важнейших тем для «Северного края» была деятельность органов местного самоуправления. Об этом свидетельствует существование на одном из ключевых мест номера раздела «Земские дела».

Российские либералы конца XIX – начала XX в. видели в качестве ключевой движущей силы преобразований в стране, помимо самого самодержавия, земство. Благодаря крепким связям в различных слоях общества, оно рассматривалось как центр консолидации рядов оппозиции. Потому не удивительно, что «Северный край», являвшийся ядром объединения местной интеллигенции, считал земство движущей силы развития России вплоть до начала революции 1905-1907 гг.

Одним из актуальных вопросов для газеты было распространение органов самоуправления на губернии Сибири, Кавказа, Дона, Западного и Северо-Западного края, Севера страны. Власти не стремились внедрять их в ряде названных регионов по причине значительного числа там инородцев, что, по мнению правительства, привело бы к усилению центробежных, антироссийских тенденций. Для Сибири, Дона и Севера главным аргументом против, было доминирующее положение крестьянства и казачества в структуре населения и в случае введения здесь земских учреждений, представители дворянства, на которых опирались власти, оказались бы в меньшинстве. Деятельность же земцев из народа казалась правительству не отвечающей интересам страны.

«Северный край» энергично высказывался за введение местного самоуправления - «этого могучего пионера для подъема всех сторон народного хозяйства» в Архангельской губернии. В качестве приоритетов его работы на Севере журналисты называли создание земской медицины и сети начальных школ, которые здесь практически отсутствовали. Потому в губернии была крайне высокой детская смертность, невозможность бороться с эпидемическими заболеваниями, низкий уровень грамотности населения и т.д. Печатный орган резюмировал: «Земское самоуправление, несмотря на те или другие пробелы в его организации есть единственный при данных условиях вид организации общественных сил, при котором развитие страны может идти нормально». «Северный край» подчеркивал, что развитию северной окраины лучше всего будут способствовать независимая печать и самоуправление – «два неразрывно связанные и взаимно усиливающие друг друга органа. Они являются первыми шагами к пробуждению жизни края и подъему самодеятельности массы населения».

Вместе с тем, несмотря на высказываемое широкими слоями российской общественности пожелание к расширению сети земств в империи, власти были непреклонны. Касаясь Архангельской губернии, издание напоминало, что за четыре года с момента поднятия данной проблемы архангельской общественностью в 1896 г. никаких подвижек не произошло.

Печатный орган выступал за введение в структуру органов местного самоуправления мелкой земской единицы. Она должна была создаваться на уровне волости (прежде земство функционировало в масштабах губерний и уездов), становясь ближе к народу и позволяя оперативнее откликаться на его запросы. В издании регулярно появлялись публикации о рассмотрении вопроса земствами Верхнего Поволжья и Севера страны. В разделе «Библиография» выходили рецензии на научно-популярные работы по теме. Примером служит отзыв В.Н. Ширяева на книгу известного публициста И.П. Белоконского «О мелкой земской единице». Ее автор называл выход земства на уровень волости мерой, которая поможет оздоровить организм деревни, оказав всего лишь «помощь природе». Газета резюмировала: «Будем же надеяться, что голос общественного мнения будет услышан».

«Северный край» поддерживал выступления земств за наделение их правом организации юридической помощи населению, в первую очередь, крестьянам. Газета в лице передовика Н.П. Дружинина высказывалась за создание в структуре земских учреждений юридических консультаций и признание их правомочными оказывать такие услуги. По словам журналиста, правовая неграмотность рядового населения ведет к заключению им кабальных договоров. Как следствие издание отмечало массу случаев, когда «отдельные крестьяне и даже целые общества, при своей беспомощности в деле законоведения, совершенно не могли найти удовлетворения своих справедливых претензий. Вне сомнения, что на этой почве сельское население несет массу убытков, не поддающихся денежному учету».

В качестве новых задач органов самоуправления в конце XIX – начале XX в. российская общественность называла: передачу в ведение земств попечительства о народной трезвости, пропаганду в крестьянской среде знаний о ветеринарии, гигиене, медицине; развитие пожарного дела. Касаясь последнего, корреспондент газеты из Любимского уезда Ярославской губернии сообщал: «В короткое время в волости [Осецкой – Р.Н.] сгорели восемь деревень; всех сгоревших дворов около 300. На новую школу легко собрали пять тысяч рублей. Но в пожарном отношении у нас не делается ничего. Во время пожаров кричат «воды нет», но об устройстве колодцев и прудов никто не хлопочет и имеющиеся водоемы плохо утроены. Мы хлопочем об устройстве шоссе и танцевального клуба в селе [Закобякино – Р.Н.], для чего купили орган за 160 рублей, но никто не хлопочет об устройстве пожарного общества». Такая ситуация тесно связывалась либералами с «некультурностью сельского населения».

Стремление расширить прерогативы земских учреждений газета объясняла тем, что органы самоуправления, «призванные заботиться о местных пользах и нуждах ближе всего заинтересованы в выяснении всех факторов, подрывающих народное благосостояние».

«Северный край» выступал как защитник земских учреждений от нападок со стороны правых изданий. В одной из статей «Московские ведомости» осудили земство за то, что увлеченное заботой просвещать народ, оно не интересуется агрономией и медициной, так как это «не в достаточной степени прогрессивно». В ответ на это ярославское издание привело целый ряд объективных причин, стесняющих деятельность органов самоуправления. Среди них - закон о предельности земского обложения, сузивший материальную базу земства, ограничение рамок его работы, уменьшение числа земских собраний и т.д. «Каково бы ни было земство, оно из всех учреждений наиболее чутко относится к запросам жизни и насколько позволяют рамки, в которые заключена законом земская деятельность, старается удовлетворять нуждам земства», - подводила итог газета.

Большое внимание на своих страницах «Северный край» уделял положению рабочих и служащих. Значительное число публикаций было посвящено именно труду последних. Материалов о жизни фабрично-заводских рабочих на протяжении 1898-1904 гг. было меньше. Одной из причин этого было то, что журналисты чаще сталкивались с работой служащих, тогда как рабочий значительную часть времени проводивший за заводской оградой или вне города реже становился объектом внимания газетчиков. Вторая заключалась в том, что либералы долгое время не рассматривали пролетариат как союзника в диалоге с самодержавием, в отличие от служащих. Смещение акцента произойдет в революционном 1905 г., когда именно волна рабочего движения станет одной из причин «либерализации» российской монархии.

Благодаря одному из журналистов газеты – учителю городского училища в Юрьеве-Польском Павлу Белову в «Северном крае» вышло значительное число публикаций, посвященных труду железнодорожных служащих: машинистов, телеграфистов, составителей и сцепщиков поездов. Автор обращал внимание читателей на тяжелый, рутинный, многочасовой труд, высокую ответственность и низкий заработок железнодорожников.

Газета сообщала о прошедшем в сентябре 1899 г. в Петербурге собрании столичных фармацевтов, на котором рассматривались условия работы аптекарей. На нем подавляющим большинством голосов было высказано мнение о необходимости сокращения рабочего дня (в некоторых аптеках он достигал 14 часов), значительного увеличения заработной платы, повышения уровня образования фармацевтов. Издание дало положительную оценку резолюции собрания.

Печатный орган обращался к труду и положению прислуги. В целом ряде публикаций рисовался портрет представителя этой группы трудящихся. Газета подчеркивала, что прислуга выполняет обязанности кухарки, няньки, горничной и даже истопника, получая за все это четыре-пять рублей в месяц. «Из дня в день наша прислуга затрачивает массу мелкого невидимого, неблагодарного труда, устраняющего от нас массу мелких работ, создающего наш привычный комфорт и досуг – все для хозяев, а что же для себя?» - обращалась к читателям сотрудник издания Е.А. Дьяконова. «Северный край» заключал: «Нигде вы не встретите большей продолжительности рабочего дня, меньшей заработной платы и большего произвола».

В печатном органе регулярно выходили заметки о жизни и быте ткачей Иваново-Вознесенска. Журналисты отмечали невысокие заработки рабочих – 10-15 рублей в месяц, тяжелые условия работы и жизни, приводившие к широкому распространению заболеваний. Н.В. Романов, цитируя отчет фабрично-заводской инспекции о количестве трудящихся на предприятиях Иваново-Вознесенска и соотношении их к числу заболевших, подводил читателей к выводу, что «причины столь частных заболеваний кроются в условиях, при которых протекает жизнь рабочего, его труд и отдых».

Газета проводила параллель между положением трудящихся в России и за рубежом. Журналисты рассказывали о законодательных инициативах властей Германии, ограничивших, в частности, детский труд на фабриках, комментировали забастовочное движение в Швейцарии, создание системы образования для рабочих в Швеции.

Печатный орган обращал внимание читателей на передовой опыт российских предпринимателей в деле улучшения положения пролетариата. Редакция считала необходимым освещать подобные нововведения, чтобы подтолкнуть как можно более широкие круги капиталистов к пересмотру порядков на своих фабриках и заводах. Одной из главных мер в этом направлении было сокращение рабочего дня. Среди положительных результатов такого шага, журналисты называли большее количество времени, остающегося у работника на отдых, семью, самообразование. Газета подчеркивала, что, работая по 12 и более часов в день, рабочий теряет человеческое «я», превращаясь в неодушевленный придаток фабрики.

В качестве примера, «Северный край» приводил эксперимент на угличской писчебумажной фабрике, где был введен восьмичасовой рабочий день в три смены вместо двенадцатичасового в две. Заработная плата при этом была сохранена. В качестве выгод от нововведения газета называла увеличение интенсивности труда, снижение количества брака, улучшение отношений между администрацией и 500 рабочими. Издание сообщало: «Фабрика обязана нововведением управляющему А.Г. Дальбергу, нашедшему полную поддержку у владельца фабрики К.А. Варгунина, который высказал желание ввести те же порядки и на своей петербургской фабрике».

«Северный край» цитировал доклад А.А. Голгофского, прочитанный в ярославском отделении технического общества. Его автор указывал, что сокращение рабочего дня на Норской мануфактуре с 12-14 часов до 10 привело к росту производительности труда. Докладчик объяснял это тем, что раньше работник, не выдерживая тяжелого графика, быстрее уставал, «не успевал за машинами и зачастую уменьшал их скорость».

Инициативы предпринимателей, улучшавших условия труда и быта пролетариата, вызывали энтузиазм у сотрудников либеральной печати, по причине практически полного отсутствия юридических гарантий прав трудящихся. «Северный край» неоднократно высказывал свое недовольство слабой постановкой данного вопроса в России. Отмечая, что законодательство «слабо ограждает интересы рабочих», газета подчеркивала необходимость самой «решительной реформы».

Потому издание дало положительную оценку закону от 3 июня 1903 г., устанавливавшему вознаграждение потерпевшим вследствие несчастных случаев рабочим, служащим и членам их семей. Ранее печатный орган следил за работой совещания по вопросу страхования рабочего класса, комментируя на своих страницах промежуточные итоги его деятельности. Так, газета одно время высказывала надежду, что в России будет введено всеобщее обязательное страхование рабочих по германскому образцу.

Под действие закона 3 июня 1903 г. попали порядка 2,5 миллионов человек, что не включало всех лиц, занятых наемным трудом. Несмотря на этот факт, первоначально «Северный край» отозвался о нововведении с большим энтузиазмом: «Для каждого ясно, какое могучее значение может иметь эта помощь в предотвращении вырождения и преждевременной гибели этих десятков и сотен тысяч человек». И если учесть положение российского пролетариата в начале XX в., то введение самой практики страхования рабочих являлось шагом вперед. Однако позднее журналисты отмечали и главный недостаток закона: выплаты обеспечивались из средств фабрикантов, которые поэтому были заинтересованы в сокрытии факта несчастного случая. Кроме того обязанность предпринимателей единолично нести данную повинность не могла способствовать их желанию в дальнейшем по своей инициативе идти на облегчение положения работников. Газета справедливо отмечала, что «ответственность одних предпринимателей может пугать их своей тяжестью».

Издание и до закона 3 июня 1903 г. затрагивало тему, рассказывая об опыте капиталистов в этом направлении. Оно сообщало о крупном подрядчике нагрузочных работ из Саратова, заведшего страхование рабочих от несчастных случаев. Выплаты в размере двух рублей в день формировались за счет отчислений самих грузчиков. Печатный орган подчеркивал, что даже такой шаг являлся движением вперед в сравнение с существующим положением, когда работник, утративший трудоспособность, оказывался без средств.

Представитель либеральной печати сообщал о ходатайстве костромского земства по созданию системы страхования рабочих в России, исходя из того, что фонд выплат должен формироваться на равных началах предпринимателями, работниками и государством. Газета с сожалением констатировала, что ходатайство было отклонено.

«Северный край» подводил итог: «Страхование от несчастных случаев является лишь одной из форм обеспечения судьбы рабочего класса, обеспечения рабочего, утратившего свой единственный источник существования – трудоспособность. Западноевропейская практика выработала уже целый ряд иных способов обеспечения, облегчающих участь рабочих не только в такие критические моменты, как получение увечья, но и при обыкновенных заболеваниях, наступлении старости и т.п., причем обеспечение это предоставляется не на началах благотворительности, милостыни, а на началах взаимопомощи самих рабочих, занятых в той или иной отрасли промышленности». Последний аргумент не мог быть одобрен российским правительством, так как неподконтрольное объединение пролетариата даже на почве экономических интересов пугало власти.

«Северный край» положительно отозвался и о другой инициативе властей по урегулированию рабочего вопроса – создании института выборных фабричных старост. Они могли обращаться к руководству предприятий по вопросам найма сотрудников, оплаты труда, обсуждения трудовых конфликтов. Решение данного вопроса давно назрела, заключало издание. Однако вместе с положительными моментами закона указывалось: «Является особенно важным обеспечить старостам рабочих известную «служебную неприкосновенность», чтобы заводской администрации было невозможно увольнять их с завода только за то, что они добросовестно исполняют возложенные на них избирателями - рабочими обязанности». «Северный край», цитируя статью «Нового времени», указывал, что закон о фабричных старостах признает «ненормальность того положения, которым эта отчужденность [между администрацией предприятий и рабочими – Р.Н.] создана и на желание нашего правительства так или иначе смягчить нежелательные последствия этой отчужденности».

Исследователь И.В. Лебедева, рассматривавшая освещение рабочего вопроса либеральными изданиями в начале XX в. на примере «Русских ведомостей», писала:, «Показывая неизбежность экономической борьбы, газета стремилась убедить читателей, в первую очередь, «сановных», что «патриархальные отношения» рабочих и фабрикантов отошли в прошлое, что массовое рабочее движение в России не результат действий «подстрекателей», что рабочие в «своей среде имеют групп вполне развитых сознательных людей». Следовательно надо отказаться от бесплодных попыток разрешить конфликты труда и капитала военной силой и полицейскими репрессиями, которые дают обратный эффект, и признать за рабочими право на отстаивание своих интересов, предоставив им для этого легальные возможности, как это давно сделано на Западе. Данная точка зрения полностью разделялась редакцией «Северного края».

В целом, либеральная общественность России с оптимизмом смотрела в будущее рабочего класса. Возможно, идеализируя его, интеллигенция видела пролетариат не в качестве босяка, зимогора, буяна, а в роли активной общественной силы, сознающий собственные интересы и стремящейся их мирными средствами достичь. Регулярно в «Северном крае» выходили публикации, подобные такой: «В Нижнем Новгороде к одному из местных репетиторов недавно приходили двое рабочих с просьбой подготовить их на аттестат зрелости. У молодых людей громадная жажда учиться и хорошие способности». Касаясь сбора пожертвований голодающим в 1898-1899 гг., издание писало об активном участии в нем рабочих Ярославской Большой мануфактуры. Газета подчеркивала, что в росте сознательности трудящихся есть заслуга руководства предприятия, создавшего на фабрике театр, школу, библиотеку, больницу. В указанных выше случаях редакция видела примеры духовного и культурного роста пролетариата. Внимание к переменам в рабочем классе проявляла в целом вся либеральная пресса. К примеру, воронежский «Дон» писал: «Ушло то время, когда с понятием рабочий нераздельно связывалось понятие о грязном, пьяном субъекте с распухшей, подбитой и наглой физиономией».

«Северный край», что было нехарактерно даже для либеральной печати России начала XX в., обращал серьезное внимание на положение женщины в обществе. Основатель газеты Э.Г. Фальк был горячим сторонником эмансипации слабого пола. Издание выступало за доступность для него высшего образования, равноправие с мужчинами, справедливый уровень оплаты труда, связанный с возросшей при капитализме ролью женщины в экономической жизни страны. Газета придерживалась прогрессивных взглядов, заявляя, что теперь «сознательная личность ищет себе товарища, а не рабочую силу или сожительницу».

Журналисты ссылались на опыт стран Запада, особо подчеркивая, что в Финляндии, т.е. в Российской империи, решение проблемы идет полным ходом. Женскому вопросу уделяли большое внимание на страницах издания А.В. Тыркова, Е.А. Дьяконова, Н.Важский. Последний в одной из статей емко выразил точку зрения передовой российской интеллигенции: «Женщина должна быть более, чем женой и матерью».

Печатный орган освещал голод, охвативший в 1898-1899 гг. ряд губерний Центральной России и Поволжья. Обращаясь к празднованию Пасхи 1899 г. издание замечало, что не все встречают ее с радостным настроением. «Многим беднякам не хватает к «Великому дню» самого необходимого: нет у них часто и куска хлеба», - сообщал «Северный край».

Газета призывала читателей не оставаться безучастными, а помочь бедствующему населению. Через редакцию на нужды голодающих поступали деньги со всего Севера и Верхнего Поволжья. В номерах регулярно выходил список жертвователей. Приятный для многих факт, что его фамилия появится в солидной газете, служил дополнительным стимулом. Однако редакция настаивала, что одними добровольными пожертвованиями делу не помочь – «необходимо наряду с общественной благотворительностью оказать населению широкую помощь из государственных средств». Любопытно, что прямо противоположное мнение высказывали «Ярославские епархиальные ведомости», сообщавшие, что «правительство не останавливается ни перед какими денежными средствами» и призывавшие частных лиц следовать примеру властей.

Не последнюю роль на страницах печатного органа занимал национальный вопрос. Проблема отношений окраин и центра, вопрос о широкой автономии Польши и Финляндии неоднократно поднимался в «Северном крае». Газета обращалась к событиям на Кавказе, где не редкими были кровавые столкновения между мусульманами и армянами. При этом «Северный край» настаивал, что во вражде была заинтересована местная и центральная администрация. Инициируя такие конфликты, она направляла недовольство мусульманской бедноты не против властей, а против более зажиточных армян.

Журналисты пристально следили за взаимоотношениями властей и представителями еврейской народности. Редакция отстаивала точку зрения на необходимость наделения евреев теми же правами, какими пользовались коренные национальности империи. Газета сообщала о пожертвованиях еврейской общины Ярославля на памятник обороне Севастополя в годы Крымской войны. Во время русско-японской войны читателям напоминалось, что евреи в числе солдат и матросов других национальностей выполняют воинский долг на Дальнем Востоке. Тем самым подчеркивалась единство всех народов империи, проводилась мысль о необходимости равных прав для всех.

Касаясь Кишиневского погрома 1903 г. «Северный край», ссылаясь на публикацию «Права», сообщал, что главная причина трагедии кроется в законодательных условиях «под влиянием которых создаются отношения христианского населения к еврейскому». Таким образом, журналисты фактически возлагали вину за произошедшее на властей и их несоответствующую требованиям российской действительности национальную политику.

На своих страницах газета регулярно обращалась к «светобоязни» отдельных организаций, старавшихся всячески избежать публичного обсуждения своей деятельности. Как писал Н.С. Зезюлинский, «иногда боязнью корреспондента заражаются целые учреждения: земские собрания, городские думы, съезды и т.д.». Печатный орган обращал внимание читателей на факт удаления своего репортера с собрания пайщиков первого товарищества сельских хозяев Ярославской губернии. Подчеркивалось, что произошедшее не может способствовать росту доверия общественности к деятельности общества и более того – не поддерживает коммерческие цели предпринимателей.

Спустя несколько месяцев аналогичный случай произошел в Рыбинске. Здесь с заседания депутатов ремесленного общества его главой Зверевым был удален местный корреспондент газеты С.А. Овсяников. В связи с этим печатный орган выступил с критикой руководства общественных учреждений, препятствующих контролю общества над их деятельностью через гласное производство последней.

Журналисты признавали, что и многие рядовые обыватели нетерпимы к печатному слову, опасаясь, что их неправедные, а подчас и противозаконные поступки получат огласку. «Что за человек этот корреспондент? – обыкновенно рассуждает потревоженный пошехонец, - который год его ловлю и все неудача! Целую облаву на него устраивали, у почтовых ящиков волчьих ям нарыли, обед в честь корреспондента собрали, - ни на что нейдет. Пишет и пишет каналья!», - сообщал сотрудник газеты из Пошехонья. Проблему затронул известный фельетонист «Русского слова» В. Дорошевич: «Петр Иванович сидел и писал приглашения приятелям: «Добрейший Фома Фомич! Заезжайте ко мне сегодня вечерком: будем бить корреспондента. Это в провинции очень любимое публикой развлечение в Макаротелятинске предстояло еще в первый раз».

Вологодский журналист «Северного края» подметил размышления местных обывателей о представителе новой для провинции профессии. «Первоначально было решено, что корреспондент повыше мещанина, но пониже чиновника, затем, что корреспондент это особа повыше даже иного чиновника и, пожалуй, следует ему адресовать письма с надписью «его высокородие».

Подводя итоги параграфа, отметим, что рассматривавшие вопросы общественной жизни России публикации преобладали на страницах издания на протяжении всего времени его выхода. Данный факт был неслучаен: коллектив «Северного края» видел свою задачу в служении интересам общества. Э.Г. Фальк ставил перед газетой цель - пробудить общественность, для чего были необходимы злободневные статьи, затрагивавшие обывателя, заставлявшие его задаваться вопросами и искать на них ответы. Именно этим занимались журналисты: выявляли проблему, обсуждали ее, предлагали читателям варианты решения.

Вплоть до 1905 г. ключевыми темами, к которым особенно часто обращалась газета, были вопросы образования и местного самоуправления. Однако с началом первой российской революции 1905-1907 гг. круг проблем, подача материала, акценты станут иными.

Некоторые затрагиваемые журналистами вопросы были не характерны для других изданий либерального лагеря. В частности, это касается положения женщины в России, внимания к рабочему вопросу (особенно тщательно рассматриваемому на примере трудящихся Ярославля, Иваново-Вознесенска, Костромы, отечественных железнодорожников). По этим и ряду других тем, «Северный край» занимал более резкую позицию, чем московские и петербургские коллеги по цеху, существовавшие в более мягких цензурных условиях. При этом печатный орган по уровню подачи материала не уступал большинству представителей столичной прессы. Качество информации, серьезность тем, принципиальная позиция редакции сделали издание лучшим среди представителей периодики губерний Севера и Верхнего Поволжья.

 

3.2. Вопросы политической и экономической жизни России на страницах «Северного края»

 

Вопросы политической жизни страны на страницах «Северного края» в 1898-1904 гг. затрагивались реже, чем вопросы социальные. Редакция газеты вплоть до первой российской революции не ставила целью активную пропаганду реформы государственного строя, хотя большинство сотрудников газеты были сторонниками введения Конституции. Длительное время журналисты верили в возможность эволюции самодержавия по парламентскому пути. Печатный орган вплоть до 1905 г. в качестве приоритетных задач рассматривал преобразования общественной и экономической жизни империи. Отметим, что на обсуждение российской политики накладывала отпечаток и цензура.

Политическая жизнь, если и обсуждались в передовых статьях, то преимущественно в отношении опыта стран Западной Европы, на основе которого читателей знакомили с вариантами государственного устройства, событиями партийной и парламентской жизни. Газета обращала особое внимание на последнюю, аналога которой в России до 1906 г. не существовало. Так, касаясь немецкой действительности, издание подчеркивало отличную от российской роль рабочего класса, его участие в выборах в народное представительство, успехи социал-демократической партии. Посредством таких статей формировалось мнение, что и отечественный рабочий в скором времени займет достойное место в общественной жизни страны, а в будущем - и в политической. Аналогичным образом подчеркивалось, что при должном образовании и российский крестьянин сможет самостоятельно определять свою жизнь, начиная от заключения договора на владение землей и заканчивая политическим волеизъявлением.

В качестве примера журналист Н.П. Дружинин называл Данию [«Северный край» часто обращался к опыту скандинавских стран, как государств монархических, но конституционных]. «Больше ста лет назад Дания находилась в таком же положении, в каком находится в настоящее время Ирландия. Вся земельная собственность сосредоточивалась тогда в руках немногих лиц. Крестьяне считались ленивой и тупой массой; они влачили жалкое существование и не признавались заслуживающими лучшей участи». Автор проводил параллель между Ирландией и Россией. Вместе с тем он высказывал надежду, что скоро и россиянин сможет принять участие в определении своей судьбы и будущего страны.

Значительно большее внимание «Северный край» уделял вопросам внешней политики. Газета была противником империализма, отвергала гонку вооружений и колониальные захваты. Потому на страницах издания резко критиковались: Англия, развязавшая войну с Трансваалем, правительство Франции за сфабрикованное дело Дрейфуса, высказывалось осуждение всем великим державам, участвовавшим в разделе Китая. Издание резюмировало, что в начале XX в. страны «в основу своей деятельности не положили и не находят новых животворных принципов взамен старого отжившего и всеми давно осужденного – права сильного».

Одной из ключевых тем, оставившей след в истории «Северного края» была русско-японская война 1904-1905 гг. В октябре 1903 г. в издании появился новый раздел «К событиям на Дальнем Востоке», где журналисты освещали происходившее в Китае и Корее, с тревогой писали о нарастании противоречий между Россией и Японией. Выходившие здесь материалы, являлись преимущественно перепечатками из зарубежной прессы, как более объективной и оперативной. С начала января 1904 г. печатный орган обсуждает перспективы войны с Японией, заключая, что она практически неминуема. При этом после начала боевых действий события на Дальнем Востоке занимали сравнительно небольшой объем газетного номера в сравнении с другими ярославскими изданиями, как частными, так и официальными. Объяснение этого простое - «Северный край» больше интересовался происходящем в России, считая, что улучшить жизнь народа могут реформы внутреннего строя, а не «маленькая победоносная война», по словам министра внутренних дел В.К. Плеве.

В 1904 г. с целой серией передовых, посвященных войне на Дальнем Востоке выступил Н.П. Дружинин. Названия публикаций отражают их содержание: «Вопросы силы и вопросы права», «Что такое война и кто является ее участником», «Права и обязанности армии, занимающей неприятельскую территорию», «О перемирии и мире». В них война рассматривалась с точки зрения закона, а не как военные действия в чистом виде. Автор выступал за строгое соблюдение прав человека, гуманное обращение с пленными, отвергал жестокость к противнику и т.д. В одной из первых заметок серии Н.П. Дружинин выражал надежду, что война может стать проверкой практического применения Россией и Японией постановлений Гаагской конференции: «Степень их соблюдения будет служить показателем степени культурности противников».

Точка зрения на войну как на большое зло и горе, была не слишком характерна даже для либеральных изданий, выступивших с поддержкой колониальной политики царизма. Журналист писал: «Война сама по себе создает такое одичание, что даже в среде мирного населения, мало того – на страницах печати можно слышать во время войны возгласы, требующие как можно больше крови, призывающие к истреблению». «Северный край» стремился бороться с такими настроениями посредством печатного слова. Издание обращало внимание коллег по цеху на необходимость «воспользоваться вспышкой патриотизма темного человека, внести в народное самосознание начало разумности, серьезности, света и любви».

В этой связи журналисты отмечали жадность россиян до известий с Дальнего Востока. Архангельский корреспондент газеты сообщал: «Война решительно заслонила собой все местные интересы. На всех перекрестках – везде разговоры о войне. Местные губернские ведомости с телеграммами о войне раскупаются нарасхват». А.В. Тыркова писала об аналогичных настроениях в столице: «Телеграммы так кратки, так редки. А потребность знать растет, принимает мучительные размеры и наконец находит себе исход в ни в чем не обоснованных слухах, на которые набрасываются с жадностью. Сейчас они [слухи – Р.Н.] принимают прямо кошмарный характер».

«Северный край» стремился к объективному повествованию о происходящем на Дальнем Востоке, отвергая ура-патриотическую позицию многих представителей прессы. Редакция объясняла читателям разницу между войной освободительной и захватнической. К последней она относила и русско-японскую, в которой обе стороны сражались за влияние в Китае. Эту точку зрения газета стремилась всячески донести до аудитории.

Критика просчетов командования, слабая работы тыла, недостатки в подготовке солдат и офицеров, воровство поставщиков и интендантов – все это находило отражение на страницах издания. Цитируя зарубежную прессу, «Северный край» сообщал, что «главный штаб отличается поразительным неумением ориентироваться», «все операции Куропаткина вполне совпадают с желаниями Куроки», «японские дипломаты очень довольны положением на театре военных действий и не сомневаются в конечной победе», что «японские офицеры превосходят русских в научном знании своей профессии» и т. д. Такая позиция издания вызывала раздражение властей, так как зачастую опровергала их победные реляции, отвергала шапкозакидательские настроения, побуждая обывателя мыслить трезво.

В секретном донесении в Главное управление по делам печати от 4 июня 1904 г. ярославский губернатор А.П. Рогович характеризовал ведение военного отдела в издании как резко антипатриатическое. Он писал, что газета на своих столбцах отводит место «восторженным отзывам иностранной печати о Японии, ее культуре, флоте и армии и замалчивает все проявления горячей любви русского народа к своей родине». По мнению губернатора, такая подача информации «поражает всякого искреннего и любящего свою родину читателя сухим вражеским пессимизмом, касающимся всего живого». А.П. Рогович просил Главное управление по делам печати приостановить выход газеты, что и было сделано в июне 1905 г. Издание было запрещено на восемь месяцев, что являлось максимальным сроком наказания.

Затрагивая тему русско-японской войны, «Северный край» стремился продемонстрировать читателям слабость российской армии, ее неспособность обосновать претензии страны на звание великой державы. Критика военных по форме, по сути являлась выпадом против самодержавия, оказавшимся неспособным, имея огромные ресурсы, противостоять молодому японскому государству. С другой стороны, своими статьями журналисты хотели повлиять на власть, указав ей на насущную необходимость перемен, для поддержания реноме страны на внешнеполитической арене. Последний аспект был очевиден для либералов: царизм был глух к пожеланиям реформ, высказываемым в обществе, но не мог оставить без внимания свой пошатнувшийся международный престиж.

Освещая события на Дальнем Востоке, печатный орган стремился не только рассказать о боевых действиях в регионе. Не менее важным, по мнению журналистов, было выявить причины, по которым маленькая Япония за полвека достигла уровня развития, позволявшего ей одерживать верх над Россией. Издание настоятельно проводило мысль, что Россия должна следовать путем, пройденным Страной Восходящего солнца, дабы не быть вычеркнутой навсегда из элиты мировой политики. В качестве необходимых мер «Северный край» называл: введение всеобщего начального образования, предоставление большей самостоятельности органам местного самоуправления, налаживание контакта между самодержавием и обществом.

Еще в первом номере газета заявляла, что особое внимание она будет уделять экономическому развитию региона и страны. В нем журналисты видели возможность улучшения материального положения основной массы населения «северной окраины». Потому печатный орган положительно отзывался обо всех инициативах правительства и частных компаний, способствующих этому. Так, газета одобрила намерение правления Северного пароходного общества проложить телеграфную линию по долине реки Двины. Этот шаг должен был приблизить регион к экономическим и культурным центрам страны.

С еще большим оптимизмом газета высказывалась относительно открытия движения по Пермско-Котласской железной дороге в 1898 г. Автор одной из статей писал, что строительство магистрали уже привело к активной распашке земель под хлеб, росту крестьянской миграции в регионе и его колонизации. Благодаря ветке Пермь-Котлас грузы из Сибири стали быстрее доставляться в Европу, что способствовало увеличению оборотов капитала, инвестиций в регион и ускоренному развитию последнего. «Северный край» высказывал надежду, что «сооружение дороги даст толчок к развитию Архангельска». И в целом журналисты регулярно поднимали тему исследования Севера страны с точки зрения колонизации, развития здесь промыслов, торговли и т.д.

Внимательное отношение к экономическому развитию страны было характерно для многих либеральных изданий. Исследователь печати Дальнего Востока И.Г. Стрюченко отметил: «Много, очень много внимания общедемократические газеты уделяли развитию горнорудной, рыбной, лесной и металлообрабатывающей промышленности края. Каждый значительный шаг в этих областях находил свое отражение на страницах газет».

Несмотря на то, что многие публикации «Северного края» были проникнуты апологетикой капиталистических отношений, журналисты выступали и со справедливыми претензиями в адрес предпринимателей и государства. В частности, издание указывало на отсутствие для населения области доступного кредита, потребность в котором она называла одной из жгучих. «Куда ни посмотришь – везде пропадает масса труда или же труд этот находится в безвыходной кабале – и все это прежде всего от отсутствия у большинства промышленного и торгового люда достаточных оборотных средств». В связи с этим автор высказывал пожелания, чтобы заемщиков не стесняли «сложными формальностями и излишней требовательностью».

В статье «Жизненные недоразумения» газета обращалась к проблеме недоступности многих продуктов народного потребления для широких масс россиян. В числе них в заметке назывались керосин, масло, сахар. Про последний сообщалось, что он в больших объемах вывозится в Англию, где им откармливают свиней, при том, что не всякий крестьянин и рабочий могут себе его позволить. «Что же сказать о деревне? Заботятся и заботятся настойчиво о сохранении народных сил путем якобы сокращения пьянства и в то же время изо рта деревенского дитяти высасывают для иностранцев коровье молоко», - задавалось вопросом издание.

Газета крайне негативно отзывалась о такой особенности капиталистических отношений как монополии. «Северный край» обращал внимание читателей на стремление входящих в них предприятий за счет своего доминирующего положения на рынке поднять цены. Соглашение о ценах – «стачка», ранее преследовалось по закону. Однако, взяв название картеля или синдиката, в соответствии с буквой закона оно пользовалось покровительством властей, что вызывало возмущение общественности. «Малое дитя по годам, прожитым на белом свете, синдикат с опытностью старого человека основательно заглядывает в карман русского потребителя и искусно очищает их и от залежавшихся сбережений и от последних грошей. Синдикат сахарозаводчиков, синдикат нефтяных королей, готовящийся синдикат железозаводчиков, синдикат горнопромышленников и другие… идут организованным походом на русский карман».

Касаясь съезда солепромышленников в 1898 г., газета замечала, что капиталисты больше думали о своих выгодах, а не об «интересах простого населения, которому дешевая соль нужна для личного потребления, корма скота и развития рыбных промыслов», при том, что альтернативы ей не было и данный факт был известен соледобытчикам.

«Северный край» резко отрицательно относился к тому капитализму, целью которого было только наполнение кошелька предпринимателя. Газета хотела видеть в России капитализм, но он должен был быть с «человеческим лицом», когда бизнесмен и рабочий являются равноправными элементами системы, где фабрикант готов отказаться от части денег в пользу трудящихся, а цены на продукцию формировались не только из стремления увеличить прибыли. Безусловно, такая действительность была идеализированной, однако желание либеральной интеллигенции видеть в обществе и экономике гармоничные отношения трудно не приветствовать.

Обращаясь к тяжелой зависимости пролетариата от предпринимателя, газета отмечала, что в аналогичном положении оказываются деревенские кустари, попадающие в кабалу к скупщику. Н.С. Зезюлинский характеризовал ситуацию так: «С того момента как кустарь воспользовался ссудой скупщика, он связан по рукам и ногам и хищник может делать с ним что угодно… В конце концов, кустарь оказывается вполне закабаленным и все выгоды производства переходят к скупщику».

Газета отмечала слабость развития сельского хозяйства на большей части территории России, в том числе и в регионе, на который она выходила. В связи с этим издание указывало на важность развития здесь новых отраслей производства – сыро- и маслоделия, овцеводства, молочного скотоводства, настаивало на необходимости выяснить условия их стесняющие и устранить последние. Со своей стороны редакция уделяла большое внимание данному вопросу. Так в 1899 г. освещалась подготовка и проведение съезда маслоделов в столице. В газете регулярно выходил раздел «Новости молочного хозяйства и маслоделия». Печатный орган следил за проходившим в Ярославле в 1903 г. съездом сельских хозяев девяти губерний в рамках выставки Северного края. О том внимании, которое издание уделяло мероприятию, свидетельствует выход на протяжении нескольких месяцев, пока шла подготовка и сама выставка, особого раздела, посвященного ей.

Потому газета приветствовала меры правительства, направленные на улучшения ситуации как в сельском хозяйстве, так и в целом в экономике страны. Журналисты положительно отозвались об учреждении в рамках Государственного совета департамента промышленности, наук и торговли, особо отмечая, что этим же законом власти признали образование народа неотъемлемым фактором развития производственных сил. Издание одобряло прямоту, с которой Министерство финансов заявило о тяжелом положении крестьянства. Во всеподданнейшем докладе ведомства за 1898 г., на который ссылались журналисты, были озвучены причины такой ситуации: податная тягость, недостаток образования, отсутствие «прочного правопорядка» в жизни сельского населения и предложения по ее изменению - «надлежащая податная реформа, воспособление крестьянскому малоземелью, устройство доступного кредита, улучшение условий сбыта крестьянского труда». Вместе с тем газета напоминала читателям, что на слабую финансовую устойчивость крестьянского сословия оказывают влияние выкупные платежи, компенсируемые ими государству за свое освобождение в 1861 г. Журналисты подчеркивали, что «русские крестьяне, освобожденные от крепостной зависимости 38 лет назад до сих пор еще не могут стать на ноги, воспользоваться всеми благами свободы».

Потому печатный орган критически отзывался о деятельности С.Ю. Витте на посту министра финансов, в пору работы которого значительно возросло косвенное налогообложение народных масс. Газета высказывалась за иной способ пополнения государственной казны: развитие промышленности, торговли и сельского хозяйства, чтобы «государственные финансы опирались на источники действительно надежные, обильные и не угрожающие истощением». Эта статья Н.П. Дружинина, несмотря на ее «эзопов язык», была в значительной степени подвергнута цензорской правке, при том, что позднее московский цензор ее пропустил и она вышла в «Курьере» в авторском варианте.

В завершении раздела отметим, что круг тем, затрагивавшихся изданием, вполне соответствовал проблематике либеральной печати конца XIX – начала XX в. Это - вопросы образования, местного самоуправления, преобразований общественной жизни, промышленного развития, отношений представителей труда и капитала, вопросы юридической и медицинской помощи на селе, экономической неустойчивости крестьянских хозяйств, национальных взаимоотношений и многие другие. По отдельным проблемам «Северный край» высказывался резче многих коллег по цеху, не исключая столичных газет, существовавших в более мягких цензурных условиях.

Редакция поддерживала плюрализм мнений, одобряла полемику на своих страницах. Немаловажно, что в газете могли высказываться представители различных общественно-политических взглядов, начиная от умеренных консерваторов и заканчивая сторонниками марксизма. Благодаря этому читатели знакомились с широким кругом взглядов, оценок и мнений. Потому аудитория издания была достаточно неоднородна. Главным связующим ее элементом было стремление редакции донести точку зрения на насущную необходимость перемен в России.

Возможность печатного органа затрагивать широкий спектр актуальных проблем была обусловлена в значительной степени и подходом руководства газеты к подбору кадров. Среди сотрудников были признанные эксперты в самых различных областях знаний. Уже одно их имя под статьями свидетельствовало о серьезном подходе к рассматриваемой проблеме. Добавим, что смена приоритетов редакционной политики, влияла и на подбор персонала. Так, в конце 1904 г. пайщики издания, стремясь снизить резкость газетных статей, пошли на конфликт с радикально настроенными сотрудниками, следствием чего стал их выход из газеты.

 

3.3.Первая российская революция на страницах «Северного края»

 

Приостановка в июне 1904 г. издания на восемь месяцев вызвала конфликт между пайщиками газеты и редакционным собранием. Собственники «Северного края» были недовольны потерями из-за простоя печатного органа и стремились изменить его направление, чтобы не подвергать издание новому риску. Взамен собрания журналистов, решавшего все кадровые и литературные вопросы, пайщики создали узкий редакционный кружок, передав ему все полномочия. В него вошли умеренные журналисты: Н.П. Дружинин, В.Н. Ширяев и П.А. Критский при участии редактора В.М. Михеева и секретаря В.Ю. Уманского. Остальные сотрудники устранялись от близкого участия в работе.

В итоге в первом после возобновления газеты номере вышло открытое письмо членов редакционного собрания. В нем отмечалось, что новый порядок ведения дел не гарантирует самостоятельности редакции. Журналисты подчеркивали: «Пайщики представляют собой только экономическую сторону газетного дела, а не его душу, разум и честь. У них заинтересован исключительно карман, тогда как сотрудники олицетворяют направление органа и защищают уже сложившуюся репутацию его». В результате об отказе от «постоянного сотрудничества» в «Северном крае» заявили: Г.Алексинский, А.Антонов, А.Баранов, М.Быковский, А.Тыркова, И.Герасимов, И.Ершов, Б.Клириков, А.Локтин, С.Мусин-Пушкин, М.Немоловский, Н.Романов, В.Смирнов, кн. Д.Шаховской.

В конце XIX - начале XX в. подобные конфликты в периодических изданиях не были редкостью. Ситуация в «Северном крае» отличалась от аналогичных тем, что не получила освещения на страницах центральной печати, как часто происходило. Отговорил журналистов от этого Д.И. Шаховской, понимавший, что публичное обсуждение скандала негативно повлияет на репутацию печатного органа.

Надежды пайщиков на спокойный тон публикаций были поставлены под вопрос уже в январе. Как пишет Т.И. Волкова, «в условиях начавшейся революции план хозяев газеты создать весьма умеренный состав редакции расстроился с первых шагов». В виду революционных событий акценты статей «Северного края» вновь смещаются влево, благодаря чему газета становится одной из выдающихся представительниц российской оппозиционной печати. Не случайно в конце 1904 г. А.В. Тыркова высказывала предположение, что «эти герои осторожности и приспособленности [пайщики – Р.Н.] вряд ли сумеют удержать газету». А один из сотрудников издания желал «Северному краю» накануне нового 1905 года:

«Пусть пребудет направленью верен,

Не страшась как прежде ничего.

Пусть не станет чересчур умерен

И бесцветно скушен оттого».

Н.П. Дружинин так объяснял перемены: «Тут настал 1905 г. Газете потребовалось придать еще более боевой характер». И в целом, после 9 января российские либералы начинают «леветь» и «заострять свои лозунги».

Первыми сообщениями «Северного края» о массовой забастовке в Петербурге были перепечатки из «Нового времени», вкратце освещавшие события. Лишь в номере от 11 января сообщалось, что в Петербурге в разных частях города «происходило массовое движение рабочих, вызвавшее вмешательство войск. Говорят о большом количестве убитых и раненых».

12 января в издании было опубликовано правительственное сообщение, представлявшее официальную оценку «Кровавого воскресенья». Вина за произошедшее была возложена на священника Гапона – руководителя Общества фабрично-заводских рабочих Санкт-Петербурга и «представителей подпольных революционных кружков», присоединившихся к движению. Рабочие были якобы обманом созваны в центр города, где «вследствие упорного сопротивления толпы подчиниться требованиям разойтись, а иногда даже нападениям на войска, произошли кровопролитные столкновения». Число жертв в сообщении: 76 погибших и 233 раненых было сильно занижено.

Телеграммы Петербургского и Российского телеграфных агентств о событиях в столице несколько дней не доставлялись в редакцию. Позднее газета сообщала читателям, что это было сделано по распоряжению начальника управления городских телеграфов Санкт-Петербурга. Усиление цензуры проявилось и в другом. «Северный край» писал: «Никогда Россия не пользовалась, кажется, таким вниманием со стороны своих цивилизованных соседей, как в последнее время. Об этом можно судить по тому виду, в котором приходят к нам иностранные газеты. Замазанными типографскими чернилами оказываются целые столбцы».

В связи с недостатком сведений из Петербурга у редакции возникла острая потребность в собственном источнике информации в столице. Уже 14 января в газете появляется рубрика «Из Петербурга по телефону от собственного корреспондента». Она была практически ежедневной в течение зимы. В ней преимущественно сообщалось об общественном и рабочем движении. Весной раздел выходил два-три раза в неделю, касаясь в основном событий русско-японской войны.

«Северный край» сообщал о начавшейся вслед за столицей забастовке в Москве, Киеве, Екатеринославе, о волнениях в Прибалтике и Польше. Вместе с тем газета извинялась перед читателями за то, что ограничивается лишь перечислением части фактов, «не вдаваясь в оценку этих событий и не обсуждая их причин и последствий». Причина этого заключалась в ужесточении цензуры после «Кровавого воскресенья». Журналистам приходилась прибегать к хитростям, чтобы добиться своего. Так, позицию редакции относительно событий 9 января передает «Песнь побежденного» Н.А. Снегульского:

«Ты нынче сильнее меня победитель,

Вот руки мои! Ты их в цепи одень!

Зови: пусть входит тюремный смотритель…

Но, знай, что наступит возмездия день!

Цензор не понял скрытый, революционный смысл произведения и пропустил его. В связи с трудностями для прессы полноценно освещать происходящее в империи, «требование свободы слова превратилось в один из основных лозунгов буржуазно-демократической революции».

Работники печати настаивали, что невозможность для них высказываться о происходящем в стране ведет к распространению слухов, подчас невероятных, нелепых и невыгодных для власти. «Должна быть предоставлена возможность общественному мнению в лице его выразительницы – печати, свободно высказываться по всем без исключения вопросам государственной и общественной жизни», - подчеркивал «Северный край».

Потому газета с возмущением писала о попытках властей объяснить революционные события рукой Японии. В этой связи ведущее либеральное издание «Русские ведомости» сообщало о напечатанных в типографии московского градоначальника объявлениях, где говорилось, что движением в России управляет англо-японская лига. Святейший Синод уже 16 января выступил с обращением к населению, где указывал, что беспорядки «вызваны присланными от врагов России средствами, дабы помешать своевременной посылке на Дальний Восток морских и сухопутных сил». Из ярославских изданий активно эту мысль развивали читателям «Ярославский вестник» и «Ярославские епархиальные ведомости».

«Северный край» подчеркивал неправомочность такой пропаганды: «Нельзя, хотя бы под предлогом патриотизма, вводить в заблуждение об истинном смысле событий». Однако журналисты вынуждены были признать, что подобное объяснение находит отклик в провинции. Вологодский корреспондент цитировал ответ крестьян на вопрос, кого они считают виновниками волнений: «Бунтуй – японцы золота пришлют».

Газета, наоборот, преподносила революцию как повод для скорейшего заключения мира с Японией. Это должно было позволить обратить внимание на проблемы внутри страны, «дать волю к страстному стремлению к свету, свободе, которое в ней нарождается». Критика происходящего на Дальнем Востоке постепенно усиливалась. Издание обращалось к читателям: «Русскому народу обещали победу, а дали поражение». Резко звучало и заявление, что война не нужна населению, равно как «китайская дорога и выход в теплые моря. Народ хочет мира и обновления. Ему нужно здесь дома, коренную реформа в области поземельных отношений, коренную реформу всей государственной и правовой жизни страны», - писал «Северный край».

Все больше места на страницах печатного органа занимает рабочее движение. Издание рассматривало последовавшие за «Кровавым воскресеньем» события как проявление сознательности рабочих, поддерживало их стремление улучшить экономическое и юридическое положение. Одним из требований пролетариата была свобода стачек. Печатный орган одобрительно отозвался о рассмотрении Кабинетом министров данного вопроса, напоминая, что раньше участие рабочих в забастовках являлось уголовным преступлением. Аналогично и в упразднении комиссии по рабочему вопросу сенатора Н.В. Шидловского издание первоначально увидело готовность властей идти навстречу основным требованиям трудящихся.

В связи со всплеском рабочего движения газета замечала: «События ясно показали, что необходимы быстрые и решительные реформы в области законодательной охраны труда». В качестве примера сознательности трудящихся масс «Северный край» приводил факты установления столичными рабочими на ряде фабрик восьмичасового рабочего дня. При этом подчеркивалось, что «рабочий, фабричный, мастеровой у нас до сих пор признается чем-то нелегальным, подозрительным, запрещенным. Ничего у нас так не бояться как рабочих движений».

Газета замечала, что не только пресса проявляет сочувствие к рабочим, но и другие группы населения. «Северный край», в частности, сообщал, что мировые судьи Петербурга, входя в положение бастующих, предоставляют льготы по искам о выселениях и взыскании денег.

Выступления рабочих в период начала революции в губерниях Севера и Верхнего Поволжья освещены печатным органом лучше, чем общероссийские из-за близости к событиям, менее строгой в отношении движения пролетариата на периферии цензуре, неготовности местных властей к стремительному росту активности трудящихся масс. Всплеска не ожидали и предприниматели, потому большая часть стачек была непродолжительной и закончилась компромиссом. Так, 15 февраля 1905 г. на чугунно-литейном заводе Смолякова в Ярославле рабочие предъявили требования сокращения рабочего дня на полтора часа, прибавки к жалованью, отмены обысков и др. На следующий день работа на предприятии возобновилась ввиду удовлетворения части требований. С 16 по 18 февраля бастовала Ростовская льняная мануфактура. Дело также закончилось частичными уступками со стороны руководства предприятия. Газета сообщала читателям о стачке на фабрике братьев Зотовых в Костроме, отмечая стремление местных фабрикантов договориться между собой об общем плане действий.

Подробно в «Северном крае» освещались события на станции Ярославль-город Московско-архангельской железной дороги в феврале 1905 г. Министерство путей сообщения, столкнувшись со стачками железнодорожников в столицах, пошло на улучшения их условий труда: трудовой день был сокращен с 10 до 9 часов, также рабочим было предложено высказать свои пожелания через депутатов. Железнодорожники станции Ярославль-город составили петицию, куда первоначально вошли 15 требований; позднее их число выросло до 26. Рабочие просили увеличить на 20% заработную плату, настаивали на вежливом обращении с ними мастеров, создании библиотеки, отмене платы за обучение в железнодорожном училище для детей сотрудников, улучшении медицинской помощи при депо, изменении системы штрафов, чтобы деньги от них шли на выплату пособий в случае болезни работника, неприкосновенности депутатов, обеспечении сотрудников и членов их семей правом бесплатного проезда по железным дорогам в течение года.

Организованностью отличалась забастовка в депо и вагонных мастерских Рыбинска. Здесь более тысячи человек, выйдя 14 февраля на работы, к ним не приступили. Железнодорожники выбрали из своей среды представителей для переговоров с администрацией. Журналисты особо подчеркивали, что рабочие ведут себя организованно, не допускают нарушения порядка. Сочувствие к ним газеты проявилось в освещении факта их запугивания руководством, пообещавшем в случае продолжения стачки, закрыть мастерские. Забастовщикам пришлось уступить, согласившись на удовлетворение части требований: 17 февраля они вернулись на места. «Северный край» приводит неполный список требований бастующих (из 29 пунктов перечислены только 13), но зато подробно останавливается на результатах стачки, сообщает точные сроки начала и окончания выступления, что не отражено ни в большевистской газете «Вперед», ни в материалах окружного суда».

«Северный край» пристально следил за общественным движением в стенах высших учебных заведений. Расстрел войсками мирной демонстрации рабочих 9 января в Петербурге вызвал широкую волну протестов студентов по всей империи. Учащиеся выступили с призывом объявить всеобщую забастовку и прервать занятия. Другим мотивом движения была борьба за восстановление автономии высших учебных заведений. В передовой посвященной 150-летию основания Московского университета, газета замечала, что «уже около десяти лет жизнь наших высших учебных заведений вышла из нормальной колеи и ежегодно прерывается более или мене резкими конфликтами».

Вслед за столичными вузами, приостановили занятия высшие учебные заведения по всей стране. 20 января на неопределенный срок были прекращены все лекции в Демидовском юридическом лицее, а 4 февраля общее собрание студентов постановило считать «начало занятий невозможным». Повторное собрание с участием директора лицея Э.Берендтса и профессоров отразило солидарность во взглядах преподавателей и студентов. Занятия были отложены до 1 сентября. Педагоги вуза заявили о необходимости созыва съезда профессоров для выработки программы совместных действий.

Уже в первые недели 1905 г. обозначилось противостояние между сторонниками перемен и правыми силами. В.Г. Короленко о последних писал: «Есть русские люди и есть ультрарусские, сугубо русские, истинно ррруские патриоты, которые носят ковчег своего патриотизма тенденциозно, нарочито озираясь на соседей, толкаясь и вызывая». В качестве основного аргумента они прибегали к кулаку или дубинке.

«Северный край» сообщал, что в Вологде черносотенцы распространяли слухи о готовящемся избиении гимназистов и реалистов старших классов. Регулярно на страницах издания приводились случаи агрессии «патриотов». Так, в Костроме с криками «А-а…, студенты!» они набрасывались на ничего не подозревающих прохожих. При этом нападения совершались открыто в присутствии городовых, которые игнорируют происходящее. Газета резюмировала: «Словом и север дикий наряду с различного рода влияниями современности приобщается и к их оборотной стороне».

«Северный край» отмечал возросшую общественную активность населения. Газета сообщала, что все земские и дворянские собрания Ярославской губернии открываются теперь при большом наплыве посторонней публики, чего раньше не было. Газета видела в этом проявление ожиданий общества от «своих выборных людей».

О «взрослении» обывателя, сравниваемом с быстро растущим ребенком писал фельетонист Н.Саур. Он замечал, что утверждения воспитателя-государства о том, что «японцы дураки», «и вместо кораблей у них корыта» уже не находят отклика у дитя. Н.А. Снегульский не без иронии подчеркивал: «Нянюшки с ужасом замечают, что ребенок, которого они блюли как зеницу ока в блаженном неведении, уже вырос, что костюм, в который его одевали сделался для него тесен».

Поначалу серьезные надежды редакция, как и многие другие либеральные организации, возлагала на комиссию под руководством министра внутренних дел А.Г. Булыгина, призванную разработать проект будущего народного представительства. В качестве необходимых для срочного принятия властями мер, журналисты называли всеобщее и равное избирательное право, тайное и прямое голосование, неприкосновенность личности, свободу слова, печати, собраний, союзов. Издание писало: «Для ближайшего будущего эти чаяния пусть называют иллюзией, но опыт истории показывает, что такие иллюзии, в конце концов, становятся фактами». Ключевым условием успеха булыгинской комиссии «Северный край» называл оперативность работы. Однако две недели спустя газета поясняла читателям, что ввиду случайного состава комиссии она не сможет «разрешить в окончательной форме переданного ей на обсуждение вопроса».

В этой связи печатный орган ссылался на обращение фабрикантов Петербурга к министру финансов с заявлением, что созыв Государственной думы по проекту министерской комиссии А.Г. Булыгина, не будет способствовать успокоению страны. Газета подчеркивала, что даже предприниматели с присущим им консерватизмом выступают против законосовещательного народного представительства, настаивая на законодательном.

Вплоть до августа 1905 г. для «Северного края» были характерны как оптимистичные так и пессимистичные оценки будущего проекта народного представительства. Однако с обнародованием Манифеста 6 августа орган печати занял последовательно критическую позицию. Журналисты охарактеризовали его главную цель – добиться тишины и спокойствия в Думе. «Северный край» делал вывод: «Бюрократия может по-прежнему править и даже законодательствовать не смотря на думу, при думе и даже без думы».

Документ, в котором даже формально «не были ограничены прерогативы царской власти» окончательно способствовал тому, что издание отказалось от иллюзий насчет готовности самодержавия прислушиваться к пожеланиям общества, подчеркнув, что в этом отношении конституционалисты должны признать данный день роковым.

Газета сообщала: «Мы охотно развили бы читателю более подробно и обстоятельно наш взгляд на значение государственной думы и ее вероятную роль в будущем, но ведь читателю известно, что условия, в которых находится подцензурная провинциальная печать, нам этого не позволяют. Как органу независимому по своим убеждениям, нам остается только одно – не присоединять своего голоса к ликующим возгласам душевного патриотизма одних и лицемерной восторженности других. Но вместе с одним из лучших органов столичной печати мы все же полагаем, что день 6 августа займет свое место в ряду этапов той преобразовательной эпохи, которую мы переживаем».

Позицию редакции полно раскрывает комментарий к статье правых «Московских ведомостей». «Северный край» замечал: «Совершенно верно! Вполне правильна точка зрения «Московских ведомостей», что революционные партии не удовлетворятся громадными уступками, которые они получили от правительства. В этом не может быть сомнения». Точку зрения консервативных изданий также отражает публикация «Ярославских епархиальных ведомостей»: «С учреждением Государственной думы рушится стена бюрократии, возникшая по каким-то роковым обстоятельствам между царем и народом».

Манифест 6 августа усилил раскол в рядах издания между сотрудниками левых взглядов и либералами, часть из которых начинает переходить на революционные позиции. Подобная ситуация была характерна и в целом для оппозиционного движения по всей стране. Самодержавие в очередной раз упустило возможность достигнуть компромисса с обществом, вместо этого придав революционному движению дополнительный импульс.

Одним из наиболее ярких событий в общественной жизни Ярославля первой половины 1905 г. стала демонстрация 1 мая. Газета, уделявшая внимание рабочему движению на протяжении всех лет существования ежегодно освещала празднование этого дня российским пролетариатом и трудящимися Западной Европы. «Северный край» выказывался в поддержку их профессионального движения, подчеркивая необходимость объединения усилий российских рабочих в борьбе за свои права.

Однако 1 мая в Ярославле о себе заявили не рабочие, а учащиеся и интеллигенция. Вечером, около 6 часов, напротив пароходных пристаней появились порядка 100 человек на 24 лодках. В них находились семинаристы, студенты Демидовского лицея, гимназисты и интеллигентная публика. Демонстранты выкинули три красных знамени, выкрикивали революционные лозунги, сделали несколько револьверных выстрелов в воздух. Пароход речной полиции «Рыбинск» разогнал лодки, часть из них причалила к берегу. Пассажиры, разойдясь поначалу, затем объединились на Казанском бульваре (современный Первомайский) и, выкинув красный флаг, с революционными песнями направились к центру города.

Демонстранты были остановлены чинами полиции в районе ресторана Бутлера, однако на требование разойтись ответили отказом и угрозами физической расправы. Власти вызвали дежурную казачью часть, которая нагайками разогнала шествие. По сообщению прокурора Ярославского окружного суда, в избиении принимала участие и часть находившейся на бульваре публики, «очень враждебно относившейся к демонстрантам». О подобных настроениях части обывателей издание сообщало регулярно.

Читатели «Северного края» смогли узнать о произошедшем на Казанском бульваре из перепечатанного сообщения «Ярославских губернских ведомостей». Статья самого печатного органа не была пропущена цензурой, о чем журналисты поставили читателей в известность. Другие заметки, в которых журналисты высказывались о событиях 1 мая, также были запрещены к опубликованию. В частности «по независящим от редакции причинам» не появились материалы о резолюции ярославских и рыбинских адвокатов о происшествии на Казанском бульваре. Это заявление «Северного края» было процитировано на страницах «Русских ведомостей».

В конце мая не была пропущена статья о новой резолюции присяжных поверенных Ярославля и Рыбинска. В ней сообщалось о намерении адвокатов организовать чтения докладов о первомайских событиях, опубликовать в центральной прессе детальное описание разгона казаками молодежи, ходатайствовать об удалении за пределы губернии казачьих частей и учреждении общественной милиции, защищать всех обвиняемых в демонстрации на Казанском бульваре. Власти были напуганы первомайским выступлением молодежи и резонансом на него в обществе. По этой причине статья, как и все предыдущие, была отклонена цензором.

Общественному мнению Ярославля приходилось в такой ситуации вновь обращаться к слухам. Против этого «Северный край» всячески протестовал. Автор материала «О событиях в Ярославле на Казанском бульваре» задавался риторическим вопросом: «Что же там было? Было ли там курское избиение младенцев, бакинская ли резня, житомирский ли погром»?!

Не прибегая к предположениям и домыслам, ярославцы могли узнать об инциденте либо из прокламации «Ко всем» Северного комитета РСДРП, либо из сообщений губернских ведомостей, не отличавшихся подробностями и отражавших официальную версию властей. Выходившая в городе консервативная газета «Ярославский вестник» заняла прямо черносотенную позицию, заявляя: «Дай, бог, чтобы не было того, что может быть. Народ, чтущий самодержавного им избранного в 1613 г. царя и его наследственных приемников, страшен в гневе на тех, кто подает голос против избранника их».

Одной из наиболее ярких страниц общественного движения 1905 г. в стране стала стачка в Иваново-Вознесенске. Это выступление рабочих почти не было отражено в печати Владимирской губернии (к которой относился Иваново-Вознесенск), где в то время не выходили издания общественно-политического характера, зато сведения о ней нашли отражение в ярославских и костромских изданиях. Заслуга газеты в том, что она подробно осветила стачку, принадлежит в том числе журналисту А.Салову - социал-демократу, входившему в Совет рабочих депутатов.

«Северный край» регулярно, начиная с 1900-х гг., публиковал заметки о жизни крупного фабричного города Центрального промышленного района. Газета сообщала читателям о царящих там «патриархальных» нравах: «Принцип «выжимания соков» и устаревшие приемы вроде «в зубы», «в морды» и «по шее» считаются здесь и по сей час верхом житейской мудрости и опытности в насаждении порядка и гармонии в жизни». Об этом свидетельствует и статья о сокращении фабрикантами «со скрипом» рабочего дня на полчаса накануне забастовки. Однако даже такую уступку выполнили не все предприниматели.

За месяц до выступления ткачей ничто в Иваново-Вознесенске не предвещало перемен. «Тихо и чинно у нас. Мир и благоволение вокруг. А где-то там, далеко-далеко, что-то происходит, что-то совершается…», - сообщал журналист И.А. Волков, выступавший под псевдонимом Кифа Мокиевич. Печатный орган одним из первых в стране откликнулся на выступление. Большинство столичных изданий и газет соседних регионов оценили размах движения позднее. Из сообщений «Северного края» читатели могли узнать с каких предприятий началась стачка, о действиях забастовщиков, их численности. Печатный орган подчеркивал, что с 13 мая движение приняло всеобщий характер: встали все «прядильные, ткацкие, отбельные и ситцевые фабрики, механическо-литейные заводы, типографии, колбасные, прачечные каретные, кузнечные, кондитерские, пекарни, портняжные и сапожные мастерские». «Северный край» сообщал, что ежедневно на площади перед зданием городского управления собирается около 60 тысяч рабочих, слушающих речи ораторов. Газета писала, что стачка ткачей исключительно экономическая, а попытки придать ей политический характер успехом не увенчались. Однако, учитывая требования забастовщиков [общих для всех фабрик - 31], можно говорить, что ряд из них были явно политическими: восьмичасовой рабочий день, уплата заработка за время забастовки, выплата пенсий.

В конце мая в каждом номере «Северного края» выходила как минимум одна заметка из города ткачей. В ряде номеров читателям напоминалось, что сегодня уже N-й день забастовки. Тем самым подчеркивалась стойкость ткачей, их решимость стоять до конца. Печатный орган приводил на своих страницах слова участников движения, которые, видя упрямство хозяев, заявляли: «Что ж и мы подождем. Тяжело хоть нам, да ведь и им не сладко. Ну, а если уж все-таки сила не возьмет дальше бороться и фабриканты нам не сделают уступок, то мы, встав на работы и собравшись с силами, через месяц-два снова забастуем».

Яркими штрихами нарисованы собрания рабочих на берегу реки Талки, «где говорились горячие и страстные речи». «Здесь, собравшись в 20-ти тысячную толпу, они мирно и тихо обсуждают свои нужды. Сами рабочие следят друг за другом. И это оказывается лучший контроль за массой, здесь не только никогда не бывает драк, ссор, но даже не слышно «трехэтажных» словечек, на какие наш рабочий в обыкновенное время большой охотник», - восхищенно отзывался об увиденном журналист.

Газета, подчеркивая выдержку и организованность стачечников, тем не менее считанное число раз упоминает о наличии некого руководящего центра, называемого депутатским собранием. В отличие от нее «Русские ведомости», освещая иваново-вознесенские события, регулярно сообщали о деятельности рабочих депутатов. Вероятно, разница была в политике редакций: «Северный край» стремился показать читателям, что рабочие могут действовать самостоятельно, для этого необязательны вожаки.

В корреспонденциях сообщалось, что забастовка по мере продолжения накладывает тяжелый отпечаток на город, жизнь в котором замерла, во всем наблюдается застой. «Сами забастовщики страшно бедствуют. На улицах города появилось много людей чисто одетых, но протягивающих руку за милостыней».

После разгона казаками мирного собрания рабочих на Талке 3 июня, цензура «Северного края» становится значительно строже. Новый цензор В.П. Кисловский отверг значительное число статей, рассказывавших о событиях в городе. Редакция регулярно обращала внимание читателей на усердие вице-губернатора, выпуская газету в том виде, в каком она была получена от него. На месте отвергнутых статей или их фрагментов, редакция размещала рекламные объявления. Особенно много таких пустот в номерах от 3, 4, 7, 9 июня. Раздел «Письма из Иваново-Вознесенска» в эти дни исчезает из газеты.

«Северный край» сообщал, что после 3 июня забастовщики настроены еще более решительно и «стачка, обещавшая скоро окончиться, теперь грозит затянуться на неопределенное время». Подавляющая часть корреспонденций проникнута явным сочувствием забастовщикам и критикой фабрикантов, затягивавших переговоры. Журналист А.Салов выступал в их адрес с прямыми обвинениями: «Вы своими наказаниями калечили человека, вы возбуждали в нем месть и толкали на новое преступление. Вы виновники того, что фабрика дает нам развращенные натуры, вы калечите тела и души». Консервативная пресса высказывала противоположную точку зрения на забастовочное движение в России. Так «Ярославские епархиальные ведомости» призывали рабочих помнить, что «забастовки – дело незаконное, деяние злое и вредное. Поэтому не бунтовать следует человеку и не оставлять работу, когда в слишком тяжелых условиях бывает труд, а просить и просить».

Подводя итоги противостояния ткачей и фабрикантов, журналисты отмечали, что они невелики: забастовщики добились увеличения заработной платы, оплаты больничного билета, для женщин был увеличен срок по уходу за ребенком, отменены некоторые вызывавшие особое возмущение рабочих порядки. «Пока хоть что-нибудь», - резюмировал «Северный край». Более важным результатом стачки стал моральный: российский пролетариат убедился в возможности длительной борьбы за свои права. Ивановский корреспондент издания отмечал, что за последние два месяца рабочий «страшно вырос, выросли и его культурные запросы». Этому в значительной степени способствовали и местные революционеры, наладившие в дни стачки выход информационных бюллетеней.

«Северный край» не обошел вниманием вооруженное восстание матросов на броненосце «Потемкин», хотя информация о нем поступала крайне скупая. Печатный орган подчеркивал принципиальное отличие этих выступлений от всего того, что раньше знала общественная жизнь страны. «Кто бунтует? Необученная, случайно собравшаяся толпа, которая и оружием не умеет воспользоваться? Нет, бунтуют матросы, долгие годы обучавшиеся во флоте всем премудростям военного дела, дисциплинированные и умеющие действовать оружием». Обращаясь к восстанию на «Потемкине», газета наводит читателей на мысль, явно вызывающую обеспокоенность властей: «Отдельные факты сведены в одно грозное целое, то небывалое, что происходит в Одессе названо по имени и имя это народной мятеж». С прямо противоположной точки зрения на события смотрели «Московские ведомости», замечавшие: «К счастью, разложение поддалась только ничтожная часть флота и бороться с ним еще не поздно. Только упускать время все же не следует».

«Северный край» подробно осветил Всероссийскую октябрьскую политическую стачку. Рабочие выступления, начавшиеся со столиц, приняли всероссийский размах, когда к ним присоединились железнодорожники. В итоге, отмечала газета, с 13 октября бастовали не только рабочие промышленных предприятий, железных дорог, но приказчики магазинов, мелкие чиновники, адвокаты, врачи, инженеры, педагоги, литераторы, актеры, музыканты. «Отчасти стихийное, отчасти организованное движение неотвратимо шло к полному и повсеместному прекращению работы».

В Ярославле 10 октября забастовали железнодорожники станции Урочь, на следующий день к ним присоединились рабочие и служащие станции Ярославль-город, 13 октября – железнодорожники Рыбинска. Вслед за ними забастовали типографские рабочие, служащие губернского земства и табачная фабрика Вахрамеева. В Ярославле в середине октября был образован общегородской стачечный комитет, в который вошли социал-демократы, эсеры и беспартийные.

С 13 октября коллектив «Северного края» «вследствие отсутствия свободы печати» присоединился к Всероссийской политической стачке и прекратил выпуск газеты, желая таким образом поддержать революционное движение. Следующий номер печатного органа вышел 24 октября.

Первым его материалом был Манифест 17 октября. Газета, приведя его полностью, останавливалась на причинах его появления, прогнозируя последствия. «Северный край» возмущенно заявляет, что самодержавие поразительно долго не могло осознать опасность затягивания реформ, а желало лишь удушить общественное движение, ни на йоту не уступив ему. Издание подчеркивало: «Стало ясным, как день, что освободительное движение достаточно сильно, чтобы остановить правильное течение общественной и государственной жизни и доказать таким образом полную неспособность бюрократического самодержавия справиться с запросами, которые предъявляются современному государству».

Многие либеральные газеты в октябрьские дни восторженно писали: «Рабочий пролетариат и учащаяся молодежь путем нечеловеческих усилий, путем сказочных жертв добились этой свободы. Честь и слава, вечный почет и преклонение перед русским рабочим». Высокую оценку пролетариата в революции дал 18 октября на митинге в Демидовском лицее редактор «Северного края» В.М. Михеев. В этом отношении газета расходилась во взглядах с социал-демократической печатью, заявлявшей, что «совместная борьба пролетариата с буржуазными классами за освобождение может быть только временной».

Однако вместо успокоения по стране прокатилась волна черносотенных погромов. Курск, Харьков, Херсон, Ростов-на-Дону, Одесса, Ярославль, Киев, Минск, Архангельск, Вологда, Мариуполь, Николаев, Смоленск, Кострома и множество других городов, городков, местечек стали ареной кровавых столкновений.

В Ярославле первые столкновения между учащимися и черносотенцами произошли 18 октября. Один из погромщиков заявил журналисту «Северного края»: «Сам губернатор сказал нам, что теперь свободно, что хочешь делай, ни за что не ответишь. А теперь хочешь бить – бей, хочешь грабить – грабь, и никто тебе воспрепятствовать не может, потому всякого заступника тоже бить будут».

19 октября беспорядки переросли в еврейский погром. Около половины второго дня с пением «Марсельезы» и красным флагом в город вступили около 400 железнодорожных рабочих со станции Ярославль-город. К ним примкнули студенты и гимназисты. Демонстранты направились к наборной «Северного края», где в то время составлялся первый свободный от цензуры номер и заявили, что не дадут «черной сотне» выбить ни одного стекла в здании. Но слухи о том, что черносотенцы идут громить газету столь сильно повлияли на наборщиков, что они не могли нормально работать и были отпущены домой.

Демонстрация направилась по Дворянской улице (ныне часть улицы Советской) на Духовскую улицу (ныне Республиканская). Навстречу им вышла толпа черносотенцев. Обе группы встретились у технического училища. «Увидав издали красный флаг, хулиганы с криком: «туденты, бей их!» бросилась прогонять демонстрантов. Еще мгновение, раздались выстрелы, и толпа хулиганов в паническом ужасе бросилась обратно к Власьевской улице» (ныне улица Свободы).

Вскоре на место событий приехал губернатор А.П. Рогович с полицмейстером, в сопровождении казаков. Губернатор закричал на демонстрантов, почему они идут с красным флагом, на что ему был дан ответ, что это теперь их право и т.д. Вслед за этим губернатор крикнул: «Бей их!» и началось избиение.

К вечеру «черная сотня» сосредоточилась на Большой линии (ныне улица Комсомольская) и начала громить еврейские магазины. Казаки бездействовали. «Северный край» приводил примеры, как «офицер, а за ним и «славное донское войско» не раз поворачивало в обратную сторону от места беспорядков. А толпа с криками «ура» бросалась на дома и на глазах уезжавших казаков производила их разгром.

Возмущенные бездействием властей во время разгула черносотенцев железнодорожники вызвали к себе на вокзал Роговича и заявили, что если он не прекратит беспорядки, то они прекращают работу и «уезжают, кто куда может, оставляя железнодорожное сообщение на ответственности губернатора. После этого Рогович куда-то съездил и распорядился разогнать черносотенцев», - писала газета.

18 и 19 октября прошли массовые демонстрации в Рыбинске. Во время второй из них также произошли столкновения с «черной сотней», представленной в основном грузчиками с городских пристаней. Аналогичным образом события развивались в Вологде, Архангельске, Костроме, Иваново-Вознесенске.

«Северный край» в ближайшем после погромов номере обратился к ярославцам с просьбой придти в редакцию и сообщить о действиях погромщиков, полиции, властей 19-21 октября. Эти сведения журналисты обещали передать судебному следователю. Газета также призвала читателей пожертвовать деньги для пострадавших в октябрьские дни. В сборе средств тогда участвовали многие либеральные и революционные издания. Не удивительно, что многие члены редакции в конце октября получили по почте письма «от организации «Спасение родины и царя», содержавшие в себе смертные приговоры за деятельность в «жидовской газете», призывавшей «к бунту и мятежу».

«Северный край» резче, чем социал-демократическая «Новая жизнь» обвинил власти не только в непринятии мер против погромов, но в их организации, приводя факты непосредственного участия в беспорядках переодетых чинов полиции. Печатный орган охарактеризовал действия глав ряда регионов Севера и Верхнего Поволжья, как потакание избиениям, подчеркивал их вину в произошедшем и требовал суда над ними.

В эти дни в редакции произошел окончательный разрыв между либералами и социал-демократами, цели и задачи которых стали все больше расходиться. Пайщики и умеренная часть сотрудников были недовольны излишней резкостью статей, что могло повлечь новое приостановление газеты. А главное, что революционеры, не будучи собственниками издания, стремились установить над ним контроль.

В результате секретарь газеты В.Менжинский, заведующий областным отделом Л.Федорченко, заведующий городской хроникой В.Коньков, заведующий типографией газеты О.Антушевич, сотрудники: Е. Фальк (Е. Волоцкая), Н.Зезюлинский, А.Батуев, П.Пономарев и В.Кириллова заявили, что покидают редакцию. Вдобавок они опубликовали в «Северном крае» письмо, в котором обвинили оставшуюся часть журналистов в трусости, потакании громилам и пр..

В.М. Михеев, комментируя это послание, выразил надежду, что его бывшие коллеги смогут «отныне действовать в чисто социал-демократическом органе, каким не мог, по условиям своего издания, сделаться «Северный край». Работая же в определенной партийной социал-демократической газете уважаемые Л.С. Федорченко и В.Р. Менжинский будут обережены от всяких малейших сделок с их убеждениями», - заканчивал свое послание редактор.

Л.Б. Муллина, обращаясь к похожей ситуации, сложившейся в редакции казанского «Волжского листка», замечала, что для социал-демократов работа в оппозиционной газете «была формой партийной пропаганды в легальных условиях». Исследователь И.В. Нарский, видел в подобных случаях недооценку либералами своих политических противников, пропагандистские силы которых, они стремились использовать.

Несмотря на выход социал-демократов и провозглашение себя с 1 ноября «последовательным проводником программы конституционно-демократической партии», печатный орган не стал умеренным. Газета по-прежнему отражала гораздо более широкий спектр мнений, чем это полагалось в чисто либеральной газете. Регулярно в ноябре-декабре 1905 г. на ее страницах выходили статьи откровенно революционного характера, была опубликована программа РСДРП, отдельные воззвания социал-демократической партии. О похожей ситуации во всем Поволжье пишет В.И. Седугин: «Кадеты стремились установить более тесные связи с социал-демократами. С этой целью они сравнивали свою программу с программой РСДРП и находили много общего: борьба с самодержавием, установление всеобщего избирательного права, демократических свобод, созыв Учредительного собрания, предоставление нерусским народам автономии, реформа органов самоуправления». Потому в отношении «Северного края» нельзя согласиться с утверждением А.Д. Степенского, что в революцию каждое издание заняло четкую политическую позицию, соотносящуюся с программой конкретной партии.

Яркой страницей революционной борьбы ярославских трудящихся стало 9 декабря 1905 г., когда многотысячная мирная демонстрация ярославских рабочих, служащих, интеллигенции была расстреляна казаками. Рабочие Ярославской Большой мануфактуры требовали освобождения арестованных ранее железнодорожников и выдачи, санкционированных Городской думой шести тысяч рублей для бастующих. Как писал Г.Бодухин: «Шествие двинулось с пением революционных песен, порядок был образцовый. Милиция предупреждала купечество и мелких лавочников в городе, чтобы они рабочих не боялись и лавок не закрывали».

Подробно освещая движение колонны демонстрантов, журналист, будучи очевидцем событий, пишет, что на Воскресенской улице (ныне - Революционная) в районе Спасских казарм (современный военный госпиталь) дорогу им преградили казаки 1-й сотни 30-го Донского полка. Командир приказал толпе расходиться, обещая в противном случае пустить казаков в плети. Большая часть манифестантов (среди них были женщины и дети) разбежалась, но на месте осталась боевая дружина и толпа в несколько сот человек. Рабочие отбили первый натиск казаков. Те, отступив, открыли огонь из винтовок. Демонстранты были рассеяны. Погибли девять человек.

Газета откликается на события потрясающей по своей силе и остроте передовой. Автор пишет, что теперь и Ярославль испытал на себе то, что уже в течение целого года происходит по всей стране. Обыватель мог думать, что сообщения печати о кровавых расправах над демонстрантами постоянно преувеличиваются и неверно трактуются журналистами. Теперь они сами смогли убедиться в справедливости обвинений в адрес власти, подчеркивало издание.

Рабочая демократия характеризуется в статье возвышенно: «Многотысячная толпа не только не грозила порядку – она заключала в себе обеспечение порядка и на будущее время. Она несла в себе осознание лучших форм жизни. Ею руководила мысль о свободе, праве, справедливости. Никогда Ярославль не видал более величественного зрелища. В его стенах вновь через много лет собиралось народное вече». «Северный край» прямо обвинил власти в расстреле мирной демонстрации, призвав жителей города отказать в доверии тем, кто виновен в гибели людей. В конце материала газета резюмировала: «Слава павшим! Позор убийцам, обагрившим руки в крови своих братьев»! Потому сложно не согласиться с точкой зрения Т.И. Волковой, что газета заняла по отношению к событиям «Кровавой пятницы» радикальную позицию.

Издание обвинило в трагедии и депутатов Городской думы, подчеркнув, что с их молчаливого одобрения были приглашены казаки, оплата услуг которых шла из городского бюджета, то есть из кармана ярославских горожан. Журналист писал: «Сыто-довольные общественные группы, дрожащие при мысли о разорении, готовы предать дело освобождения народа от бюрократических уз».

Историк В.А. Гуничев отмечал, что уже 10 декабря «была объявлена забастовка протеста почти на всех заводах и фабриках города: бастовали рабочие свинцово-белильных заводов, табачные, спичечные, кондитерские фабрики, валяльно-сапожные заводы, мукомольные мельницы и др. Примкнули к стачке трамвайщики, земские служащие Ярославля, портные и швеи Рыбинска, пекари и булочники Ростова». Рабочие Дунаевской спичечной фабрики, несмотря на угрозу хозяев не выдавать жалование в случае забастовки, заявили, что не приступят к работам пока не будут похоронены последние погибшие.

11 декабря 1905 г. в похоронах жертв расстрела казаками демонстрации приняло участие около 20 тысяч ярославцев. В знак траура прекратили работу большинство рабочих ремесленных мастерских: часовщики, ювелиры, граверы, столяры, каретники, сапожники и прочие. В день похорон рабочие ЯБМ заявили о продолжении стачки и потребовали удалить прибывшего только в начале декабря в Ярославль губернатора А.А. Римского-Корсакого. В обществе циркулировали слухи, что расстрел мирных демонстрантов был «заранее предрешен». Как утверждал журналист «Северного края»: «Все поведение ненавистных опричников говорит за то, что они были посланы сюда с определенной целью – убийства граждан. Начали расстрел без предварительного предупреждения. Все время действовали по определенному плану…, в своем зверстве запрещая подавать помощь раненым».

За выход резких статей в адрес губернской администрации и военных чинов Ярославля 16 декабря 1905 г. издание было закрыто. Редактор В.М. Михеев был привлечен к суду по четырем уголовным делам. Несмотря на то, что «Северный край» выходил на протяжении еще двух лет под другими названиями, однако, это был уже другой печатный орган – более слабый, менее влиятельный, измельчавший, переживавший свой закат.

Касаясь тематики статей «Северного края» в течение 1905 г., можно сделать вывод, что основное внимание издание уделяло широкому размаху забастовочного движения по всей стране, вопросу разработки и осуществления реформ государственного строя, возникновению и деятельности общественных и профессиональных объединений, политических партий, восстаниям в армии и на флоте, движению учащихся и черносотенцев.

Одним из ключевых для газеты вопросов в это время стало отсутствие в России свободы слова. Многие публикации «Северного края» из-за их остроты были запрещены цензурой. Вследствие этого издание не могло осветить интересовавшие его события, что вызывало резкий протест журналистов и нашло отражение в целом ряде материалов.

В 1905 г. резко возрастает число статей, посвященных рабочему движению. Столь пристальное внимание к вопросу было вызвано общероссийским масштабом выступлений пролетариата, его сплоченностью, а также переориентацией интеллигенции на союз с ним. Редакция настойчиво проводила мысль, что оппозиция должна брать пример с рабочих в упорном противостоянии с самодержавием и, объединившись с ними, идти до конца. Не случайно в этот период газета приобретает высокий авторитет и популярность среди трудящихся.

Для публикаций первой половины 1905 г. было характерно ожидание уступок со стороны властей обществу, призывавшему к реформам. Однако с лета издание занимает более резкую позицию в отношении к правительству. Редакция отказывается от компромисса с самодержавием. Вместо этого со страниц печатного органа звучит призыв к обществу сплотиться и усилить давление на бюрократию. Толчком к переоценке ценностей для редакции послужили восстания на флоте, стачка ткачей Иваново-Вонесенска, разочарование от проекта Булыгинской Думы. Серия черносотенных погромов, прошедших при невмешательстве властей или при их поддержке вслед за обнародованием Манифеста 17 октября, окончательно способствовала переходу газеты в революционный лагерь.

В ходе исследования мы пришли к выводу, что на протяжение восьми лет издание обращалось к широкому кругу вопросов, начиная с образования, здравоохранения, земского самоуправления и заканчивая требованием расследовать участие властей в погромах октября 1905 г. и кровавом подавлении декабрьских выступлений рабочей демократии. Освещение широкого круга тем способствовало тому, что газета становилась близкой самым разным социальным группам. Ее называли «своей»: Д.И. Шаховской на съезде партии кадетов, рабочие Ярославской Большой мануфактуры, студенты, представители земства, интеллигенция. Это достигалось и благодаря тому, что многие журналисты, корректоры, наборщики, служащие конторы издания активно участвовали в деятельности культурно-просветительских и благотворительных обществ, нелегальных революционных кружков и пр. Самоотверженной работой они формировали доверие к печатному органа, усиливали его авторитет в среде близкой этим различным по характеру объединениям. С другой стороны, такое сотрудничество вело к затрагиванию на страницах «Северного края» вопросов, близких данным общественным группам.

Позиция издания к происходящему в стране определялась взглядами журналистов или руководителей отделов. Благодаря Д.И. Шаховскому большую роль в печатном органе играл раздел «Школьные дела». Внимание к вопросу о положении женщин определялось интересом к теме Э.Г. Фалька, А.В. Тырковой, Н.Важского, Е.А. Дьяконовой. Публикации П.Белова способствовали освещению условий труда рабочих российских железных дорог. Большое число статей из Иваново-Вознесенска были заслугой журналиста И.А. Волкова и т.д.

Благодаря существованию независимой либеральной газеты местное население получило возможность обсуждать многие животрепещущие проблемы, которые ранее обходились вниманием. Это подталкивало консервативные силы Севера и Верхнего Поволжья также обозначить свое отношение к затрагиваемым вопросам.

Статьи «Северного края» давали толчок к обсуждению той или иной темы в обществе. При этом редакция задавала определенный вектор дискуссии. Вместе с тем аудитория могла приходить и к более радикальным выводам, чем высказываемые в печатном органе. К примеру, журналисты не указывали на источник слухов о том, что события «Кровавого воскресенья» в Петербурге инспирированы Японией. Однако аудитория самостоятельно делала заключение, что он находится в самых верхних эшелонах власти, которая тем самым перекладывала всю ответственность за расстрел рабочих на них самих и провокаторов.

За восемь лет существования «Северный край» проделал путь от либеральной газеты до леворадикальной, а в ноябре-декабре 1905 г. его статьи являлись настоящими образцами революционной публицистики. В этот период материалы издания достигли по своей резкости уровня статей нелегальной социал-демократической печати. Публикации популярного оппозиционного органа прессы способствовали радикализации общественных настроений в регионе. В свою очередь, критическая позиция редакции в отношении деятельности властей и усиливавшееся влияние издания вызвали постоянное и растущее год от года беспокойство администрации, начиная от местных жандармских отделений и губернаторов и заканчивая главой МВД.

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

 

«Северный край» появился в ключевой для Севера и Верхнего Поволжья страны момент экономического и культурного подъема. Газета приняла в этом процессе самое живое участие. В первом номере, носящем программный характер, издание обещало всеми средствами способствовать экономическому росту региона. В материальной зажиточности широких масс населения журналисты видели предпосылки к гражданскому обществу. В силу этого экономическая проблематика в первые годы выхода печатного органа являлась одним из приоритетов.

Издание являлось печатным органом большого региона, включавшего восемь губерний: Ярославскую, Вологодскую, Архангельскую, Костромскую, Владимирскую, Олонецкую, Тверскую и Новгородскую. Охват всей заявленной территории происходил постепенно. Данный процесс зависел от наличия кадров на местах, которых не хватало. Не случайно исследователи начала XX в. называли в качестве одной из причин слабости местной общественной инициативы [это было больше характерно для Архангельской, Вологодской, Олонецкой, севера Костромской губерний] - отсутствие подходящих людей. Данный фактор отражался и на количестве читателей газеты, значительно уступавшем представителям периодики Юга и Центра страны.

«Северный край» стал первым и единственным изданием, попытавшимся охватить такой большой и до того мало затронутый вниманием столичной прессы регион. Как показало исследование, в названных губерниях серьезных общественно-политических газет просто не существовало. А «Костромской листок» и «Владимирская газета» лишь отдаленно напоминали по уровню постановки дела и независимости суждений «Северный край». Массово подобные газеты в регионе начинают появляться лишь к концу 1905 г. Однако отсутствие конкуренции не пошло во вред представителю оппозиционной печати. Причиной этого было то, что его основателем двигала не жажда наживы, а высокие гражданские идеалы.

Главной целью издания, по словам Э.Г. Фалька, было – пробудить «спящий Север», его общественные силы, привыкшие к бездействию, благодаря внимательной опеке правительства. Он сделал первый и большой шаг в данном направлении. Благодаря созданию «Северного края» его имя занесено в историю общественной жизни и культуры региона. При этом сам Фальк не раз подчеркивал, что, несмотря на надежду в конечном успехе, сомнения его никогда не покидали.

«Северный край» на протяжении всех восьми лет существования (1898-1905) находился на левом фланге печатных органов региона. Легальных изданий радикальнее него по направлению, кроме «Известий Костромского совета» (1905), здесь не существовало. Данный факт усиливал внимание общественности к газете и ее влияние, особенно на фоне набиравшего по всей стране силу оппозиционного движения. Участники последнего рассматривали редакцию как руководящий и объединяющий центр. Укрепляло взаимосвязь то, что многие местные либералы и сотрудники левых взглядов сотрудничали в редакции.

Появление «Северного края» ускорило процесс создания в регионе и новых изданий, помимо местных губернских и епархиальных «ведомостей». Все они находились по политическим взглядам правее детища Э.Г. Фалька. Именно большое влияние либеральной газеты в Ярославской губернии способствовало появлению здесь в начале 1906 г. хорошо поставленной черносотенной газеты «Русский народ». Правые на примере издания своих идейных противников осознали важность качественного печатного слова в политической борьбе. С другой стороны, местные власти наученные горьким опытом отказали в прошениях об издании «общественно-политических» органов целому ряду лиц.

В ходе исследования мы исходили из утверждения, что для характера печатного органа решающее значение имеют не политическая программа, а личность редактора и ведущих публицистов. Большинство сотрудников «Северного края» состояло, по словам ярославских жандармов, из лиц «скомпрометированных в политическом отношении». Коллектив печатного органа в основном был сформирован из либералов. В газете участвовали в том числе будущие члены ЦК кадетской партии: Д.И. Шаховской, В.Е. Якушкин, А.В. Тыркова. Значительным было влияние и местных конституционалистов: Н.П. Дружинина, С.А. Мусина-Пушкина, П.А. Критского, В.Н. Ширяева и др. Этот фланг усиливали пайщики, придерживавшиеся умеренно оппозиционных взглядов.

Социал-демократы Н.С. Зезюлинский, Г.А. Алексинский, Н.В. Романов, Л.С. Федорченко, В.Я. Коньков и другие выступали на страницах газеты, как со статьями марксистского характера, так и либерально-народническими. Определяющим фактором здесь была цензура. Это объясняет усиление роли социал-демократов в издании в период революционного подъема 1905 г. Наблюдающееся ослабление власти ведет к утрате цензорами былой уверенности, чем пользуется печать, в том числе, леворадикальные публицисты.

В «Северном крае» сотрудничало большое число ссыльных из мест «не столь отдаленных». Привлечение их в состав редакции обеспечивало издание корреспондентами на местах. С другой стороны, ссыльные привносили на страницы газеты свойственный им радикализм и критический взгляд на окружающую действительность.

Среди журналистов эсеров выделялись Н.Ф. Бартольд, П.И. Каляев и Н.А. Снегульский. Четкого влияния социалистов-революционеров в издании проследить не удалось. Они использовали страницы издания больше для публицистской деятельности, чем для партийной пропаганды. Вместе с тем, в газете регулярно выходили материалы в народническом ключе, принадлежавшим и другим авторам. Не были редкостью в «Северном крае» и материалы умеренно-либеральные, близкие по духу к будущим октябристам. В целом, несмотря на неоднородный состав редакции, всех сотрудников объединяло главное - требование политических и экономических реформ. По воспоминаниям А.В. Тырковой, главным лозунгом недовольных существующим положением был: «Так дальше жить нельзя».

Заслуга в том, что в издании практически не случалось серьезных конфликтов на партийной почве, принадлежала редакторам - Э.Г. Фальку и В.М. Михееву. Они очень терпимо относились к фракционным различиям, сглаживали идейные разногласия. В противном случае, завоевание «Северным краем» высокого авторитета и статуса среди коллег по цеху и читателей было бы невозможным. Именно при поддержке В.М. Михеева группа социал-демократов во главе с В.Р. Менжинским смогла добиться летом-осенью 1905 г. серьезного влияния в редакции. Потому не удивительно, что у редактора случился сердечный приступ, когда он получил от них письмо с обвинениями в трусости и предательстве интересов освободительного движения.

Не рассматривая моральной стороны конфликта, стоит отметить, что марксистам не приходилось выбирать. Их сотрудничество в период революционного подъема в либеральном издании было продиктовано желанием вести пропагандистскую работу в широких массах. Единственным средством для этого была популярная и влиятельная легальная газета.

Кроме местных литературных сил к участию в печатном органе приглашались известные литераторы, публицисты, ученые: Н.А. Рубакин, В.В. Водовозов, П.В. Засодимский, М.К. Лемке, В.И. Немирович-Данченко, Н.Ф. Бунаков, И.Ф. Наживин, А.М. Ремизов, В.Е. Чешихин, В.В. Верещагин, И.А. Порошин, Л.Н. Трефолев. Однако не они определяли направление издания, а постоянные сотрудники.

Неформальным лидером издания на протяжении длительного времени являлся Д.И. Шаховской. Он наравне с Э.Г. Фальком был основателем и идеологом газеты, ставя перед ней цель, способствовать консолидации оппозиции Севера и Верхнего Поволжья. Шаховской являлся инициатором приглашения в газету ряда ссыльных, понимая, что это позволить ей быть в авангарде общественного движения. Благодаря ему после смерти Э.Г. Фалька было создано товарищество пайщиков «Северного края». Данная мера спасла печатный орган от банкротства и закрытия.

Тематика газеты менялась на протяжении всех восьми лет существования. Вплоть до начала 1904 г. приоритетами были вопросы, интересовавшие отечественных либералов. Ключевое значение в структуре газеты занимали отделы: «Земские дела» и «Школьные дела». Так, в отдельных номерах 1901-1903 гг. теме образования уделялось до трети статей издания. Вопросы введения всеобщего начального образования, реформы средней школы, восстановления университетской автономии, распространения земства на Севере, Кавказе, в Сибири, введения мелкой земской единицы постоянно обсуждались журналистами. Помимо непосредственно освещения жизни российской школы и органов местного самоуправления, публикации служили цели объединения вокруг газеты слоев общества, для которых данные проблемы были важны.

Большое значение редакцией придавалось «Областному отделу», освещавшему происходящее в губерниях Севера и Верхнего Поволжья. В номерах регулярно встречались статьи под характерными заголовками: «Письма из Вологды», «Письма из Костромы», «Письма из Иваново-Вознесенска», «Письма из Архангельска». Цель редакции была двойственной: не только предложить читателям информацию, но заставить задуматься, подтолкнуть к действиям.

Тематика публикаций «Северного края» претерпит существенные изменения с началом первой российской революции. Газета будет подробно освещать движение рабочих и учащихся. В 1905 г. на страницах печатного органа выходит много статей по политической проблематике. В них журналисты высказывают пожелания, а позднее выдвигают требования реформ государственного строя. Коллектив издания ставит вопрос о необходимости введения в стране гражданских свобод, жестко критикует действия правых сил, старавшихся с помощью кулака и дубины остановить освободительное движение. Издание последовательно на протяжении 1904-1905 гг. выступало против русско-японской войны, подчеркивая, что ее характер чужд интересам населения.

В течение 1905 г. «Северный край» переходит на все более революционные позиции. Этому способствовали, помимо роста общественного движения, действия правительства. Определяющими событиями для пересмотра газетой своего отношения к самодержавию стали восстания в армии и на флоте летом 1905 г., разгон собрания иваново-вознесенских рабочих на Талке 3 июня и Манифест о создании Булыгинской Думы. После этого издание отказывается от иллюзий в отношении диалога с властью. А вслед за серией октябрьских погромов, произошедших вслед за объявлением Манифеста 17 октября, журналисты прямо заявили о невозможности компромисса с правительством. Этих демократических взглядов газета будет придерживаться вплоть до своего закрытия 16 декабря 1905 г.

В отличие от многих печатных органов оппозиции, «Северный край» выступил с поддержкой вооруженного восстания в Москве, что отражает революционные взгляды значительной части сотрудников. Данный факт особенно важен, учитывая выход из редакции в октябре 1905 г. группы сотрудников социал-демократов во главе с В.Р. Менжинским. Последние объявили о невозможности дальнейшего сотрудничества в издании, руководство которого из меркантильных соображений предает интересы общественного движения.

На протяжении восьми лет существования «Северный край» пользовался возрастающим влиянием в обществе. При этом увеличивалось число социальных групп, выразителем взглядов которых была газета. Задумывалась она как орган печати земской интеллигенции, студенчества, учителей, врачей, инженеров, юристов, предпринимательских кругов, части чиновничества. Успех в этом направлении работы был достигнут в первые годы существования. Вместе с тем редакция, стремившаяся направлять общественную жизнь региона и руководить ей, столкнулась с неготовностью и нежеланием части читателей участвовать в оппозиционной деятельности. Последняя, ввиду отказа самодержавия прислушаться к пожеланиям общества, стала восприниматься журналистами как неизбежная.

Вследствие этого усилился интерес газеты к рабочему движению. Печатный орган начал рассматривать пролетариат в качестве главного соратника либералов по борьбе с властью. Их цели отличались: для рабочих были важны экономические вопросы, для интеллигенции – политические. Однако благодаря агитационной работе конституционалистов через газеты и нелегальной пропаганде социалистических партий, было достигнуто временное объединение. После серии восстаний в армии и на флоте в 1905 г. «Северный край» вовлекает в орбиту своего влияния представителей военных кругов. Это было достигнуто как благодаря журналистской работе, так и участию ряда сотрудников издания в нелегальных военных кружках.

К концу 1905 г. влияние печатного органа было заметным в большинстве групп местного общества. А среди рабочих, студентов Демидовского юридического лицея, учащихся средней школы, представителей местной интеллигенции оно было определяющим. Это отмечалось самими сотрудниками, близкими к редакции лицами, властями, политическими противниками либералов. Не случайно распоряжением Министерства народного просвещения номера газеты были изъяты из народных библиотек Ярославской губернии. А черносотенцы присылали журналистам «Северного края» письма с угрозами убить их.

Вероятно, проявлением этого влияния стала отставка ярославского губернатора А.П. Роговича в конце 1905 г. Газета своими публикациями вселила в общество уверенность, что губернатор за организацию черносотенных погромов октября 1905 г. должен нести ответственность, вплоть до уголовной. Из статей оппозиционного издания это требование перекочевало на страницы центральной печати. В результате, оно не осталось без внимания и в высших сферах: А.П. Рогович был снят. Не исключено, что его отставка была связана с невозможностью взять ситуацию в губернии под контроль, чему также способствовал «Северный край», революционизировавший общественные настроения. Об этом косвенно свидетельствует прошение Роговича об отставке, где он пишет, что не может управлять в новых условиях, имея ввиду всеобщее общественное неповиновение на фоне ослабления власти.

В ходе исследования был установлен тираж газеты - восемь тысяч экземпляров. Вместе с тем, вероятно, реальное число читателей «Северного края» в два-три раза превышало количество отпечатываемых номеров. В течение двух последних лет существования издания резко выросла его популярность в среде рабочих и крестьян. Для них была характерна традиция коллективного чтения газеты. Подобная тенденция имела место и в среде учащихся средней школы, студентов, сельской интеллигенции. Причиной этого была высокая стоимость подписки, на что указывали сами читатели и лишь частичная грамотность среди крестьянства и пролетариата.

На протяжении всех восьми лет издания «Северный край» являлся убыточным предприятием. Его положение, особенно в первые годы, было столь нестабильно, что после смерти основателя газеты и ее первого редактора-издателя Э.Г. Фалька всерьез встал вопрос о закрытии. Вместе с тем необходимость в больших, по провинциальным меркам, капиталовложениях на расширение типографии и конторы, привлечение известных и потому дорогих публицистов и литераторов не стали препятствием ни для Э.Г. Фалька, ни для пайщиков. Владельцы печатного органа считали оправданным идти на значительные затраты ради существования «Северного края» в виде печатной трибуны широкого фронта общественных сил. Их убежденность в этом укрепляли отзывы читателей и растущий авторитет издания в среде столичных и провинциальных коллег.

Касаясь взаимоотношений печатного органа с цензурой, был сделан вывод об упорной и постоянной борьбе журналистов с государственной машиной. В течение восьми лет выхода газеты у нее сменилось не менее восьми цензоров, при это лишь единицы из них ушли с должности, будучи переведенными на другой пост. Большинство были уволены за допущенные в работе ошибки, либо сами просили о снятии с них обязанностей по цензированию «Северного края».

Жалобы редакции на самоуправство местной цензуры не находили ответа в верхах. Это вело к тому, что, рассчитывая только на себя, газетчики всеми силами старались сменить «строго» чиновника на «доброго». Журналистам приходилось прибегать и к нестандартным шагам в борьбе за свободу слова – подсовывать специально напоенному цензору статьи заведомо недопустимые в легальном провинциальном издании. Другим методом было – рассказать о своих цензурных мытарствах на страницы столичных изданий. Газета стремилась, таким образом, обратить внимание петербургских властей на самоуправство администрации.

Вследствие этого местная власть в лице губернатора крайне негативно относилась к «рассаднику свободомыслия» во вверенном регионе. Итогом борьбы «Северного края» с губернатором Б.В. Штюрмером стала смерть его основателя Э.Г. Фалька, надломленного постоянной борьбой за право газеты на существование. Новому главе региона А.П. Роговичу удалось убедить министра внутренних дел В.К. Плеве в антипатриотизме редакции, апеллируя к критическому освещению печатным органом событий русско-японской войны. Издание было приостановлено на максимальный срок – восемь месяцев. Однако благодаря тому, что вскоре погибшего главу МВД сменил либеральный А.А. Святополк-Мирский, редакции удалось добиться сокращения срока наказания. Вместе с тем, несмотря на ежедневную борьбу с цензурой, журналисты добивались, что их голос был услышан. Более того, оппозиционные взгляды газеты становились точкой зрения широких кругов общественности губерний Севера и Верхнего Поволжья.

С другой стороны, было установлено, что в целом работа цензоров издания была достаточно эффективна. Подтвердились высказывания целого ряда журналистов, что значительный процент материалов номера отвергался контролирующей инстанцией. Особенно «внимательно» цензура отслеживала публикации по рабочим выступлениям и, в целом, по проявлениям общественного недовольства, критикующие действия местной администрации, написанные в социал-демократическом духе, содержащие требования реформ.

После провозглашения Манифестом 17 октября 1905 г. свободы слова, газета перестает представлять гранки статей на проверку цензору. Таким образом, номера издания октября - декабря 1905 г. (безусловно, с учетом накала революционной борьбы) можно назвать наиболее полно отражающими взгляды «Северного края» как печатного органа широких масс оппозиции.

 

СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ

 

I Периодическая печать и публицистика.

1. Владимирская газета. 1902-1903. месячные комплекты.
2. Вестник Рыбинской биржи. 1906. месячные комплекты.
3. Голос. 1913. 4 января.
4. Искра. 1900-1903. годовые комплекты.
5. Костромской листок. 1901-1902. годовые комплекты.
6. Курьер. 1898. декабрь., 1903-1904. годовые комплекты.
7. Московские ведомости. 1905. годовой комплект.
8. Новая жизнь. 1905. ноябрь-декабрь.
9. Новое время. 1900. март.
10. Речь. 1908. 9 мая.
11. Русский народ. 1906. годовой комплект.
12. Русское слово. 1898. декабрь., 1904-1905. годовые комплекты, 1908. 8 мая.
13. Русские ведомости. 1899. май., 1905. годовой комплект, 1908. 9 мая.
14. Самарский курьер. 1904-1905. годовые комплекты.
15. Санкт-Петербургские ведомости. 1898. декабрь.
16. Северный вестник. 1908. май-июнь.
17. Северный край. 1898-1905. годовые комплекты.
18. Северо-Западное слово. 1898. декабрь.
19. Ярославские губернские ведомости. 1898-1905. годовые комплекты.
20. Ярославские епархиальные ведомости. 1898-1905. годовые комплекты.
21. Ярославский вестник. 1904-1905. годовые комплекты.
22. Ярославский крючок. 1907. июнь-сентябрь.
23. Ярославский посредник. 1903-1904. месячные комплекты.
24. Некролог В.М. Михеев // Исторический вестник. 1908. №5. С. 1149.
25. Некролог В.М. Михеев // Нива. 1908. № 23. С. 417-418.
26. Некролог С.А. Мусин-Пушкин // Исторический вестник. 1907. № 10. С. 363.
27. Короленко В.Г. Воспоминания. Статьи. Письма / Сост. С.И. Тимина. М.: «Советская Россия», 1988. 416 с.
28. Чехов А.П. Записки репортера // Исторический вестник. 1907. № 10. С. 66-85.

II Законодательные источники.

1. Августа 6. Манифест. Об учреждении Государственной Думы // Полное собрание законов Российской империи. Собрание третье. Т. 25. 1905. СПб., 1908. С. 637-638.
2. Октября 17. Манифест. Об усовершенствовании государственного порядка // Полное собрание законов Российской империи. Собрание третье. Т. 25. 1905. СПб., 1908. С. 754-755.
3. Устав о цензуре и печати 1890 г. // Русская журналистика в документах: История надзора / Под ред. Б.И. Есина. М.: Аспект Пресс, 2003. С. 202-228.

III Архивные материалы.

Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ).

1. Ф. 124. Уголовное отделение I департамента Министерства юстиции. Оп. 44. Д. 1808.; Оп. 13. Д. 1443.
2. Ф. 635. Князья Шаховские. Оп. 1. Д. 277, 280, 281, 282, 284, 285, 286, 298, 301.
3. Ф. 586. В.К. Плеве. Оп. 1. Д. 183, 356, 364, 1400.

Российский государственный архив литературы и искусства (РГАЛИ).

1. Ф. 1151. Редакция газеты «Северный край». Оп. 1. Д. 1, 2, 3, 4, 6.
2. Ф. 1354. В.М. Михеев. Оп. 1. Д. 208, 227, 229, 245, 248, 252, 263.; Оп. 2. Д. 3, 246.
3. Ф. 2167. Пругавин. Оп. 1. Д. 106.
4. Ф. 553. В.Е. Чешихин-Ветринский. Оп. 1. Д. 709.
5. Ф. 393. И.А. Порошин. Оп. 1. Д. 90.
6. Ф. 203. П.В. Засодимский. Оп. 1. Д. 109.
7. Ф. 1110. Мусины-Пушкины. Оп. 1. Д. 15.
8. Ф. 80. Ю.А. Веселовский. Оп. 1. Д. 339, 359.
9. Ф. 1691. Пантелеев. Оп. 1. Д. 628.
10. Ф. 637. Д.Д. Языков. Оп. 1. Д. 35, 46.
11. Ф. 598. Редакция газеты «Курьер». Оп. 1. Д. 9.
12. Ф. 646. Третьяковская галерея. Оп. 1. Д. 280.
13. Ф. 1744. Ф.В. Смирнов. Оп. 1. Д. 62а.
14. Ф. 1068. П.Я. Заволокин. Оп. 1. Д. 168.

Центральный исторический архив г. Москвы (ЦИАМ).

1. Ф. 131. Московская судебная палата. Оп. 71 т. 2. Д. 2524.; Оп. 92. Д. 18.; Оп. 93. Д. 163.

Институт русской литературы Российской академии наук. Рукописный отдел (ИРЛИ РО).

1. Ф. 334. Д.И. Шаховской. Оп. 1. Д. 726, 744, 746.

Российская национальная библиотека. Отдел рукописей (РНБ ОР).

1. Ф. 266. Н.П. Дружинин. Оп. 1. Д. 1, 54, 56, 57, 220, 350, 397, 428, 495, 545, 582, 588. 656.

Государственный литературный музей. Отдел рукописных фондов (ГЛМ ОРФ).

1. Ф. 6. В.Е. Чешихин. Оп. 1. Д. 240.
2. Ф. 13. В.Г. Короленко. Оп. 1. Д. 7.
3. Ф. 349. Автобиографии деятелей литературы. Оп. 1. Д. 231, 461.

Государственный архив Ярославской области (ГАЯО).

1. Ф. 73. Канцелярия ярославского губернатора. Оп. 1. Д. 7032, 7078, 7101, 7139, 7169.;
2. Оп. 3. Д. 2552, 2579, 2596, 2600.; Оп. 4. Д. 4306.; Оп. 7. Д. 445, 456, 476, 572, 648, 671, 750б.; Оп. 9. Д. 23, 53, 240.
3. Ф. 906. Ярославское губернское жандармское управление (ЯГЖУ). Оп. 1. Д. 204, 468.; Оп. 3. Д. 5.; Оп. 4. Д. 128, 249, 278, 285, 299, 312, 328, 349, 401 ч. 1., 438, 455, 469, 472, 477, 484, 486, 542, 663, 1467, 1468.
4. Ф. 346. Ярославский окружной суд. Оп. 4. Д. 5417, 5419, 5747, 5748, 5760.;
5. Оп. 7б. Д. 21, 22.
6. Ф. 347. Прокурор Ярославского окружного суда. Оп. 1. Д. 584, 585, 586, 572, 708.;
7. Оп. 2. Д. 1013.
8. Ф. 912. Ярославское охранное отделение при ЯГЖУ. Оп. 1. Д. 3, 4, 6.
9. Ф. 485. Ярославская губернская земская управа. Оп. 1. Д. 105, 690, 754, 816.
10. Ф. 582. Ярославская губернская ученая архивная комиссия. Оп. 1. Д. 177, 239.
11. Ф. 221. Ярославское естественно-историческое общество. Оп. 1. Д. 53, 196.

Центр хранения документации новейшей истории Ярославской области (ЦДНИЯО) – филиал ГАЯО.

1. Ф. 394. Ярославский истпарт. Оп. 1. Д. 4, 9, 13а.; Оп. 5. Д. 73, 76.
2. Ф. 4773. Партийный архив Ярославского обкома КПСС. Оп. 6. Д. 61.

Ярославский историко-архитектурный и литературный музей-заповедник (ЯИАМЗ).

1. Ф. С.С. Каныгин. НВФ 3991/17, 3991/13, 3991/2.
2. Ф. П.А. Критский. НВФ 3992/1.

Музей Н.А. Некрасова «Карабиха».

1. Фонд К.Ф. Некрасова. НВФ – 5199. Д-431/МН 6216.

IV Опубликованные источники.

1. «Будить нас, русских, надо будить…» (Переписка С.А. Мусина-Пушкина и П.А. Картавова / Подг. А.К. Делиховский, О.А. Делиховская // Ярославская старина. 1997. Вып. 4. С. 78-104.
2. Протоколы ЦК кадетской партии периода первой российской революции / Подг. О.Б. Павлов, В.В. Шелохаев // Вопросы истории. 1990. № 2. С. 33-43.
3. «Служить Отечеству честь имею»: Сборник документов по истории органов внутренних дел Ярославского края в конце XVIII – начале XXI вв./ Под ред. А.М. Селиванова. Ярославль, 2002. 632 с.
4. «Эстафета поколений». Сборник документов и материалов. Ярославль, 1965. 280 с.
5. Ярославль: История города в документах и материалах от первых упоминаний до 1917 года / Под ред. А.М. Пономарева. Ярославль: Верх.-Волж. книж. изд-во, 1990. 432 с.

V Мемуарная литература.

1. Белоконский И.П. В годы бесправия. В 2 ч. М.: Изд-во политкаторжан, 1930. 160 с.
2. Белоусов И.А. Литературная среда. Воспоминания. 1880-1928. М.: «Никитские субботники», 1928. 278 с.
3. Благонравов Ф.А. От «Северного рабочего союза» до войны 1914 г. // Владимирская окружная организация РСДРП. 189-1914. Владимир, 1927. 264 с.
4. Бунаков Н.Ф. Моя жизнь в связи с общерусской жизнью, преимущественно провинциальной. 1837-1905. СПб., 1909. 432 с.
5. Волков И.А. 20 лет по газетному морю. Из воспоминаний газетного работника. Иваново-Вознесенск: «Основа», 1925. 96 с.
6. Градовский Г.К. Столпы реакции. Граф Д. Толстой и К. Победоносцев // Вестник знания. 1909. № 1. С. 20-32.
7. Дневник Елизаветы Дьяконовой. 1886-1902. М.: Издание В.М. Саблина, 1912. 837 с.
8. Дружинин Н.П. Автобиография // Покушение на новое закрепощение крестьян перед революцией 1905 г. Лекция. Рыбинск, 1927. С. 34-45.
9. Дубровский К. Симпатичный писатель // Рожденные в стране изгнания. Пг., 1916. С. 219-229.
10. Короленко В.Г. Воспоминания о писателях / Под ред. С.В. Короленко, А.Л. Кривинской. М.: «Мир», 1934. 208 с.
11. Кувакин В.В. Мои воспоминания // 1905 год. Революционное движение в Архангельской губернии. Очерки и воспоминания. Архангельск, 1925. С. 136-147.
12. Луначарский А.В. Из вологодских воспоминаний // Север. Вологда, 1923. Кн. 2. С. 1-5.
13. Малинин Д. Революционная работа в ярославском гарнизоне // На перевале. Ярославль. 1922. № 20. С. 22-25.
14. 14.Мардарьев Н.Г. Нечто из прошлого: из воспоминаний бывшего цензора // Голос минувшего. 1916. № 5-6. С. 372-391.
15. Менжинская В. Дореволюционные годы Вячеслава Рудольфовича Менжинского // Исторический журнал. 1938. № 7. С. 86-90.
16. Наживин И.Ф. Автобиография // «Глаголют стяги». М.: Современник, 1995. С. 483-505.
17. Нестеров М.В. Воспоминания. М.: «Советский художник», 1989. 415 с.
18. Подвойский Н.И. Несколько отрывков из воспоминаний о 1905 годе в Ярославле // Под Ленинским знаменем. Ярославль, 1925. № 11. С. 32-49.
19. Розанов Д. Отрывки из прошлого // На перевале. Ярославль. 1922. № 26. С. 28-31.
20. Россиев П.А. Силуэты из прошлого (Листки из записной книжки) // Исторический вестник. 1909. № 7. С. 23-45.
21. Самойлов Ф.Н. Воспоминания об иваново-вознесенском рабочем движении 1903-1905 гг. М., 1922. 88 с.
22. Стопани А.М. Накануне и после II съезда // Пролетарская революция. 1926. № 1. С. 87-92.
23. Суворин А.С. Дневник. М.: «Новости», 1992. 496 с.
24. Сытин И.Д. Жизнь для книги. М.: Госполитиздат, 1960. 279 с.
25. Тимофеев Е. Лики отошедших // Каторга и ссылка. 1922. № 3. С. 138-155.
26. Трапезников В. Первая частная газета в Перми (6 декабря 1900-6 февраля 1903) // Каторга и ссылка. 1931. № 8-9. С. 105-121.
27. Тыркова-Вильямс А.В. Воспоминания. То, чего больше не будет. М.: Слово / SLOVO, 1998. 556 с.
28. Федорченко Л.С. В тюрьме и ссылке. (Из воспоминаний 1895-1900 гг.) // Каторга и ссылка. 1929. № 2. С. 99-117.
29. Федорченко Л.С. Газета в революционном огне 1905 года: Из воспоминаний старого журналиста-марксиста // Каторга и ссылка. 1925. № 6. С. 127-146.
30. Федорченко Л.С. О Н.А. Рожкове // Каторга и ссылка. 1927. № 3. С. 165-172.
31. Ярославский Е. Странички воспоминаний // Из истории рабочего и коммунистического движения в Ярославле. Ярославль, 1922. С. 31-48.
32. Ясинский И.И. Мои цензора // Исторический вестник. 1911. №1. С. 533-557.

VI Исследовательская литература.

1.1905 год в Иваново-вознесенском районе / Под ред. О.А. Варенцовой. Иваново-Вознесенск: «Основа», 1925. 314 с.

2.1905 год в Костроме. Кострома, 1985. 412 с.

3.Айнутдинова Л.М. Либеральное движение в Казанской губернии (1900-1917 гг.). Казань: «Фэн», 2003. 207 с.

4.Амирханов Р.У. Татарская демократическая печать (1905-1907 гг.). М.: Наука, 1988. 191 с.

5.Андреев П., Генкин Л., Дружинин П., Козлов П. Ярославль. Очерки по истории города (XI век - октябрь 1917). Ярославль: Ярославское кн. изд-во, 1954. 340 с.

6.Антонова С.И. Периодическая печать как исторический источник по истории СССР. Вып. 1. М.: Изд-во Моск. гос. ун-та, 1966. 56 с.

7.Антюхин Г.В. Очерки истории печати Воронежского края. 1798-1917. Воронеж: Изд-во Воронеж. гос. ун-та, 1973. 282 с.

8.Астафьев А.В., Астафьева Н.А. Писатели Ярославского края. Ярославль: Верх.-Волж. кн. изд-во, 1990. 228 с.

9.Ахмадулин Е.В., Яровой И.В. Печать Дона в годы первой русской революции. Ростов н/Д., 1985. 211 с.

10.Балыбердин Ю.А. Общественно-политическая жизнь в Вятско-Камском регионе в начале XX века (1900-1914 гг.). М.: Прометей, 2005. 430 с.

11.Бережной А.Ф. Царская цензура и борьба большевиков за свободу печати (1895-1914). Л.: Изд-во Ленин. гос. ун-та, 1967. 287 с.

12.Бойко Г.В. Рабочие России и культура. Полемика на страницах консервативной и либеральной периодики начала XX в. М.: Институт российской истории РАН, 1997. 158 с.

13.Боханов А.Н. Буржуазная пресса России и крупный капитал. Конец XIX –1914 г. Л.: Изд-во Ленин. гос. ун-та, 1984. 152 с.

14.Вале-де-Барр Е.А. «Свобода» русской печати. (После 17 октября 1905 г.). Самара, 1906. 102 с.

15.Варенцова О.А. Северный рабочий союз и Северный комитет РСДРП. Иваново: Ивгиз, 1948. 258 с.

16.Водовозов В.В. Русская пресса и цензура. СПб, 1908. 254 с.

17.Гладков Т.К., Смирнов М.А. Менжинский. М.: «Молодая гвардия», 1969. 352 с.

18.Гольдфарб С.И. Газета «Восточное обозрение» (1882-1906). Иркутск: Изд-во Иркут. гос. ун-та, 1997. 198 с.

19.Грабельников А.А. Русская журналистика на рубеже тысячелетий: Итоги и перспективы. М.: «РИП-холдинг», 2001. 336 с.;

20.Двинин Е.А. Край, в котором мы живем. Мурманск: Мурман. кн. изд-во, 1966. 247 с.

21.Дружинин П.Н. Революционное движение в Ярославской губернии в 1905-1907 гг. Ярославль: Ярослав. кн. изд-во, 1955. 150 с.

22.Дюбюк Е. Очерки по истории рабочего-движения в Костромской губернии. Вып. 1. Кострома, 1926. 243 с.

23.Есин Б.И. Методика изучения периодической печати. М.: Изд-во Моск. гос. ун-та, 1977. 235 с.

24.Есин Б.И. Русская дореволюционная газета. (1702-1917). М.: Изд-во Моск. гос. ун-та, 1971. 88 с.

25.Есин Б.И., Кузнецов И.В. Три века московской журналистики. М.: «Триада Лтд», 1997. 160 с.

26.Жирков Г.В. История цензуры в России XIX – XX вв. М.: «Аспект Пресс», 2001. 368 с.

27.Златоустовский Б.В. Стачечное движение в Иваново-вознесенском фабричном районе 1905-1916 гг. Иваново-Вознсенск: «Основа», 1928. 298 с.

28.Иерусалимский Ю.Ю. Листовки революционных организаций Центрального промышленного района в период первой российской революции 1905-1907 гг. Ярославль, 1997. 184 с.

29.Иерусалимский Ю.Ю. Революционная пресса Центрального промышленного района в период первой российской революции 1905-1907 гг. Ярославль, 1996. 232 с.

30.Иерусалимский Ю.Ю. Революция 1905-1907 гг. в России. Ярославль, 1995. 58 с.

31.Иерусалимский Ю.Ю., Марасанова В.М. Первая российская революция 1905-1907 гг. Ярославль: ЯрГУ, 2006. 128 с.

32.Копеин Н.В. Газетные страницы рассказывают (Из истории партийной печати Ивановской области). Иваново: Иванов. кн. изд-во, 1959. 86 с.

33.Копеин Н.В. Из истории литературного движения и журналистики Ивановской области. Иваново: Изд-во Иванов. пед. ин-та, 1962. 152 с.

34.Коптелов Л.Е. Газета и время. Родословная забайкальской периодики. Иркутск: Вост.-Сиб. кн. изд-во, 1978. 136 с.;

35.Куратов А.А. Историография истории и культуры Архангельского Севера. Вологда, 1989. 109 с.

36.Лейкина-Свирская В.Р. Русская интеллигенция в 1900-1917 гг. М.: «Мысль», 1981. 288 с.

37.Лемке М.К. Думы журналиста. СПб, 1903. 183 с.

38.Лемке М.К. Очерки по истории русской цензуры и журналистики XIX столетия. СПб, 1909. 202 с.

39.Леонтович В.В. История либерализма в России. 1762-1914. М.: «Русский путь», 1995. 550с.

40.Летенков Э.В. «Литературная промышленность» России конца XIX – начала XX века. Л.: Изд-во Ленин. гос. ун-та, 1988. 176 с.

41.Литературный процесс и русская журналистика конца XIX – начала XX в. 1890-1904. Буржуазно-либеральные и модернистские издания. М.: Наука, 1982. 367 с.

42.Литературный процесс и русская журналистика конца XIX – начала XX века. 1896-1904. Социал-демократические и общедемократические издания. М.: Наука, 1981. 390 с.

43.Макашина Л.П. Публицистика уральских большевиков в легальной печати 1905-1907. Свердловск, 1987. 60 с.

44.Марасанова В.М., Федюк Г.П. Ярославские губернаторы. 1777-1917. Ярославль, 1998. 410 с.

45.Марасанова В.М. Ярославский край в конце XIX – начале XX в. Ярославль, 1995. 68 с.

46.Мартынова Г.И. Интеллигенция и либеральное движение в России. 1895-1905 гг. Кострома, 1993. 226 с.

47.Махонина С.Я. История русской журналистики начала XX века. М.: «Флинта», 2002. 246с.

48.Махонина С.Я. Русская дореволюционная печать (1905-1914) / Под ред. Б.И. Есина. М.: Изд-во МГУ, 1991. 254 с.

49.Михайлов Б.Г. Большевики в вологодской ссылке. Вологда, 1974. 52 с.

50.Нарский И.В. Кадеты на Урале. 1905-1907 гг. Свердловск: Изд-во Урал. ун-та, 1991. 148 с.

51.Общественно-политическая проблематика периодической печати России (XIX - начало XX в.) М.: Изд-во Моск. гос. заочн. пед. ин-та., 1989. 210 с.

52.Овсепян Р.П. В лабиринтах истории отечественной журналистики. Век XX. М.: «РИП-холдинг», 2001. 316 с.

53.Очерки истории Архангельской организации РСДРП. Архангельск, 1970. 230 с.

54.Очерки истории Вологодской организации КПСС. 1895-1968. Вологда: Сев.-Зап. кн. изд-во, 1969. 655 с.

55.Очерки истории Ивановской организации КПСС. Ч. 1. Иваново, 1961. 279 с.

56.Очерки истории Костромской организации КПСС. Ярославль: Верх.-Волж. кн. изд-во, 1967. 404 с.

57.Очерки истории Ярославской организации КПСС. Ярославль: Верх.-Волж. кн. изд-во, 1967. 560 с.

58.Очерки Ярославской организации КПСС (1883-1937). Ярославль: Верх.-Волж. кн. изд-во, 1985. 319 с.

59.Паялин Н.П. Волжские ткачи. (1722-1917). В 2 т. М.: «История заводов», 1936.

60.Периодическая печать на Кавказе. Тифлис, 1901. 52 с.

61.Попов А.Н. Периодическая печать в Архангельске. Архангельск, 1914. 56 с.

62.Портянкин И.А. Большевистская печать в годы первой русской революции. М.: Госполитиздат, 1956. 129 с.

63.Пятидесятилетний юбилей газеты «Русские ведомости» (1863-1913). М., 1915. 166 с.

64.Рабочее движение во Владимирской губернии. Владимир, 1957. 403 с.

65.Размолодин М.Л. Черносотенное движение в Ярославле и губерниях Верхнего Поволжья в 1905-1915 гг. Ярославль, 2001. 247 с.

66.Родионова Т.С. Московская газета «Курьер». М.: Изд-во Моск. гос. ун-та, 1999. 130 с.

67.Розенберг В. Журналисты безвременья. М.: «Задруга», 1917. 440 с.

68.Розенберг В. Из истории русской печати. Организация общественного мнения в России и независимая беспартийная газета «Русские ведомости» (1863-1918 гг.). Прага: «Пламя», 1924. 263 с.

69.Розенберг В., Якушкин В. Русская печать и цензура в прошлом и настоящем. М., 1905. 256с.

70.«Русские ведомости». 1863 – 1913. В 2 ч. М.: Типография «Русских ведомостей», 1913. 540с.

71.Самодержавие и печать в России. СПб., 1906. 80 с.

72.Свирский Л.М. Краткий очерк истории журналистики на Дальнем Востоке в конце XIX – начале XX в. Владивосток, 1971. 98 с.

73.Седугин В.И. Большевики Поволжья против кадетов (1905-февраль 1917). Саратов: Изд-во Саратов. гос. ун-та, 1990. 156 с.

74.Седугин В.И. Кадеты Поволжья в начале XX века (1905-март 1917 гг.). Новомосковск, 1998. 94 с.

75.Середа А.И. Ленинская «Искра» и становление местных организаций РСДРП. М.: «Мысль», 1983. 291 с.

76.Смирнов С.В. Легальная печать в годы первой русской революции. Л.: Изд-во Ленин. гос. ун-та, 1981. 192 с.

77.Сонина Е.С. Петербургская универсальная газета конца XIX века. СПб.: Изд-во Санкт-Петерб. гос. ун-та, 2004. 357 с.

78.Степанов Н.Т. Подвойский. М.: «Молодая гвардия», 1989. 376 с.

79.Стрюченко И.Г. Печать Дальнего Востока накануне и в годы Первой русской революции. Владивосток, 1992. 279 с.

80.Таказов В.Д. Журналистика и литературный процесс в Осетии (вторая половина XIX – начало XX в.). СПб, 1998. 341 с.

81.Таказов В.Д. Периодическая печать Осетии. Дооктябрьский период. Владикавказ, 1992. 104 с.

82.Топилина В.М. Легальная печать Молдавии 1905-1907 гг. о первой российской революции. Кишинев: «Штиинца», 1987. 62 с.

83.Трубецкой Б.А. Из истории периодической печати Бессарабии 1854-1916 гг. Кишинев: «Штиинца», 1989. 291 с.

84.«У мысли стоя на часах». Цензоры России и цензура / Под ред. Г.В. Жиркова. СПб.: Изд-во Санкт-Петербург. гос. ун-та, 2000. 260 с.

85.Хоруев Ю.В. Печать Терека и царская цензура. Орджоникидзе: «ОР», 1971. 193 с.

86.Шелохаев В.В. Кадеты – главная партия либеральной буржуазии в борьбе с революцией 1905-1907 гг. М., 1983. 432 с.

87.Ярославль в первой русской революции / Под. ред. П.Н. Груздева, Ж.М. Гутмана, Н.Г. Пальгунова. Ярославль: Изд-во газет «Северный рабочий» и «Ярославская деревня», 1925. 440 с.

VII Статьи.

1.Алексеева Н.А. Николай Семенович Зезюлинский (Каржанский) // Их жизнь – борьба. Ярославль: Верх.-Волж. кн. изд-во, 1977. Кн. 2. Очерки о деятелях Северного комитета РСДРП. С. 137-144.

2.Андрианов В.И. К истории марксистских кружков в Ярославле // Ученые записки Ярослав. гос. пед. ин-та. 1971. Вып. 85. С. 185-197.

3.Ахмадулин Е.В. Системный подход в исследовании региональной печати // Местная и региональная печать. Вопросы истории и методологии. Ростов н/Д., 1984. С. 17-29.

4.Барщевская-Быстрова И.И. Демократический «Голос» с улицы Духовской // Северный край. 1994. 4 марта.

5.Бережная Л.Г. Цели и методы изучения отделов библиографии общелитературных журналов (на примере «Русского богатства») // Методика изучения и преподавания истории русской журналистики / Под ред. Б.И. Есина. М.: Изд-во Моск. гос. ун-та, 1987. С. 52-60.

6.Быстров В. Роль и значение политических ссыльных в общественной жизни Вологодского края, в частности в 1905 году // Сборник статей о революционном движении 1905-1907 гг. в Вологодской губернии / Под ред. В.Н. Новосельского. Вологда, 1925. С. 40-78.

7.Ваганова И. Какая была в России свобода? // Северный рабочий. 1990. 13 мая.

8.Ваганова И. Пасынки свободы // Золотое кольцо. 1992. 6, 8 февраля.

9.Ватейшвили Д. Первая легальная газета закавказских большевиков // Из истории местной большевистской печати. М.: Госполитиздат, 1961. С. 105-150.

10.Велингура И. «Донецкий колокол» // Из истории местной большевистской печати. М.: Госполитиздат, 1961. С. 233-262.

11.Виноградов М.В. Николай Васильевич Романов (к 50-летию со дня смерти) // Ярославский календарь. Ярославль, 1966. С. 39-41.

12.Вознесенский В. Крестьянское движение во Владимирской губернии в первую революцию (1905-1907) // О рабочем движении и социал-демократической работе во Владимирской губернии в 900-х годах. Вып. 1. Владимир, 1926. С. 131-197.

13.Волкова Т.И. Газета «Северный край» как источник по положению и борьбе пролетариата Ярославской губернии в начальный период революции (январь-март 1905 г.) // Методология, историография, источниковедение истории СССР и всеобщей истории. Ярославль, 1986. С. 5-7.

14.Волкова Т.И. К вопросу о полноте данных материалов подцензурной печати Ярославской губернии по стачечному движению 1905-1907 гг. // Актуальные проблемы истории СССР и всеобщей и истории в свете решений XXVII съезда КПСС. Ярославль, 1988. С. 21-23.

15.Волкова Т.И. Местная подцензурная печать как источник по истории рабочего движения 1905-1907 гг. (По материалам Ярославской губернии) // Исследования по источниковедению истории СССР дооктябрьского периода. М., 1988. С. 188-200.

16.Волкова Т.И. Подцензурная периодическая печать (газеты) Ярославской губернии в 1905-1907 гг. // К 100-летию Ярославской губернской ученой архивной комиссии. Ярославль, 1990. С. 52-59.

17.Волкова Т.И. Провинциальная либеральная печать (на материалах ярославской губернской газеты «Северный край») // Русская провинция и мировая культура. Тезисы докладов. Ярославль: Изд-во Ярослав. гос. пед. ин-та, 1993. С. 80-81.

18.Волкова Т.И. Редакция газеты «Северный край» в 1903-1905 гг. // Историко-революционные памятники Ярославской области. Ярославль, 1989. С. 53-64.

19.Девяткина А.В. Большевики в редакции «Северного края» (1904-1905 гг.) // Краеведческие записки Ярославского краеведческого музея. Ярославль, 1957. Вып. 2. С. 155-182.

20.Дейли Дж. Пресса и государство в России. 1906-1917 // Вопросы истории. 2001. № 10. С. 25-45.

21.Дружинин В. В доме на Казанском // Золотое кольцо. 1993. 27 мая.

22.Дружинин В. Ярославль, начало века // Золотое кольцо, 1995. 24 июня, 8 июля.

23.Дружинин П.Н. Революционное движение учащейся молодежи в Ярославле (1900-1905) // Краеведческие записки Ярослав. гос. пед. ин-та. Ярославль, 1960. Вып. 4. С. 153-171.

24.Есин Б.И. Журналистика и читатель (к вопросу о методах изучения читательской аудитории XIX в.) // Методы исследования журналистики. Ростов н/Д.: Изд-во Рост. ун-та, 1981. С. 85-94.

25.Есин Б.И. О методике историко-журналистских исследований // Методика изучения периодической печати. М.: Изд-во Моск. гос. ун-та, 1977. С. 19-29.

26.Есин Б.И. Проблемы методологии и методики изучения местной дореволюционной печати // Местная и национальная печать. Вопросы истории и методологии. Ростов н/Д., 1984. С. 29-37.

27.Козлов П. Менжинский в Ярославле (1903-1905 гг.) // Литературный сборник. Ярославль: Ярослав. обл. изд-во, 1947. С. 304-310.

28.Козлов П.И. Член РСДРП с 1902 года // О Вячеславе Менжинском: Воспоминания, очерки, статьи / Сост. М.А. Смирнов. М.: Политиздат, 1985. С. 31-36.

29.Козляков В.Н. Дмитрий Иванович Шаховской (1861-1939). К 135-летию со дня рождения // Ярославский календарь на 1996 год. Ярославль, 1996. С. 32-35.

30.Кривенко С.Н. Газетное дело и газетные люди // Русская мысль. 1906. № 10. С. 1-16.

31.Лебедева И.В. Московская либеральная печать 1905 г. о рабочем движении // Печать и рабочее движение в Центральном промышленном районе в период империализма. Ярославль, 1988. С. 67-72.

32.Лукнов И.Н. «Северный Листок» - первая частная газета в Архангельске (1905-1907 гг.) // Журналистика. Молодые исследователи. Вып. 3. / Под ред. Е.И. Сониной. СПб.: Изд-во Санкт-Петербург. гос. ун-та, 2004. С. 36-43.

33.Лучинский Ю.В. «Кубань» братьев Филипповых: столичная модель провинциальной прессы // Российская провинциальная частная газета. Тюмень: Мандр и Ко, 2004. С. 72-107.

34.Любимов Л.С. История газета «Восточное обозрение» // Российская провинциальная частная газета. Тюмень: Мандр и Ко, 2004. С. 147-165.

35.Малицкий Н. Профессиональное движение во Владимирской губернии в 1905-1907 гг. // О рабочем движении и социал-демократической работе во Владимирской губернии в 900-х годах. Вып. 1. Владимир, 1926. С. 53-129.

36.Марасанова В.М. Газета «Северный край»: к 100-летию газеты // Ярославский календарь на 1998 год. Ярославль, 1998. С. 51-54.

37.Медушевский А.Н. Конституционная монархия в России // Вопросы истории. 1994. № 8. С. 30-45.

38.Мейерович М. Менжинский в Ярославле. К 90-летию со дня рождения // Северный рабочий. 1964. 1 сентября.

39.Муллина Л.Б. «Волжский листок» в 1905 г. // Из истории местной периодической печати. Казань: Изд-во Казан. гос. ун-та, 1960. С. 25-63.

40.Мыльцына И.В. О методике исследования одного номера журнала в системе годового комплекта // Методика изучения периодической печати / Под ред. Б.И. Есина. М.: Изд-во Моск. гос. ун-та, 1977 С. 90-97.

41.Наянова Г.Н. Рабочее движение 1905-1907 гг. в Костромской губернии на страницах местной легальной печати // Печать и рабочее движение в Центральном промышленном районе в период империализма. Ярославль, 1988. С. 82-86.

42.Полозов А.В. Газета «Северный край», ее программа и редакционный состав // Путь в науку. Ярославль: ЯрГУ, 1992. Вып. 1. С. 19-23.

43.Полозов А.В. Политическая программа Д.И. Шаховского // Страницы минувшего (VI Тихомировские краеведческие чтения). Ярославль, 1997. С. 118-119.

44.Полозов А.В. Рабочий вопрос на страницах либеральной газеты «Северный край» // Буржуазия и рабочие в России во второй половине XIX - начале XX в. Иваново, 1994. С. 57-59.

45.Размолодин М.Л. Ярославская «черная сотня» и рабочие // Путь в науку. Ярославль: ЯрГУ, 1995. Вып. 2. С. 62-65.

46.Революционные события 1905 года в Ярославской губернии (к 60-летию первой русской революции) // Ярославский календарь. 1965. С.6-10.

47.Рымашевский В. «Как пчелы мед с цветов для улья…» // Северный рабочий. 1988. 7 февраля.

48.Станько А.И. Теоретические аспекты изучения истории русской журналистики // Методы исследования журналистики. Ростов н/Д.: Изд-во Рост. ун-та, 1981. С. 41-59.

49.Стыкалин С.И. Русское самодержавие и легальная печать в 1905 году // Из истории русской журналистики конца XIX - начала XX в. / Под ред. Б.И. Есина. М.: Изд-во Моск. гос. ун-та, 1973. С. 67-98.

50.Фединский Ю.И. Методика работы над архивными источниками по журналистике // Методика изучения периодической печати / Под ред. Б.И. Есина. М.: Изд-во Моск. гос. ун-та, 1977 С. 98-108.

51.Федюк В.П. Николай Петрович Дружинин. К 140-летию со дня рождения // Ярославский календарь на 1999 год. Ярославль, 1999. С. 12-13.

52.Холяев С.В. Кадеты и «Северный край» // Путь в науку. Ярославль: ЯрГУ, 1997. Вып. 4. С. 72-74.

53.Храпченков В.К. Газетный хлеб всегда был горек // Северный край. 1993. 4 декабря.

54.Храпченков В.К. «Друг, сраженный неравной борьбою» // Северный край. 2002. 30 ноября.

55.Храпченков В.К. «Из рода Рюриковичей» // Северный край, 1997. 6 сентября.

56.Храпченков В.К. На «оном» журналистском пути // Северный край. 2003. 28 февраля.

57.Храпченков В.К. На переломе. По материалам одного номера // Северный край. 1999. 4 февраля.

58.Храпченков В.К. «Невзирая на стеснения и произвол чиновников» // Северный край. 1999. 1 декабря.

59.Храпченков В.К. Новый член комиссии – госпожа Менжинская // Северный край. 2003. 29 октября.

60.Храпченков В.К. Потомки Рюрика и Чингисхана // Северный край, 2003. 5 июля.

61.Храпченков В.К. Принимавший огонь на себя // Северный край. 1997. 26 апреля.

62.Храпченков В.К. «Разносторонность при общей даровитости» // Северный край. 2003. 29 ноября.

63.Храпченков В.К. Редактор газеты – в «Галерее русских писателей» // Северный край. 1998. 21 марта.

64.Чукарев А. Ярославский пушкинист // Северный рабочий. 1987. 6 июня.

65.Шелохаев В.В. Дмитрий Иванович Шаховской // Российские либералы. М.: РОССПЭН, 2001. С. 391-415.

66.Якобсон Ю.А. Буржуазия и рабочая стачка // Буржуазия и рабочие в России во второй половине XIX–начале XX в. Иваново, 1994. С. 59-62.

67.Якобсон Ю.А. Иваново-вознесенская стачка 1905 года на страницах газеты «Северный край» // Пролетариат Центрального промышленного района в революции 1905-1907 гг. Ярославль: Изд-во Ярослав. гос. ун-та, 1982. С. 65-70.

68.Якобсон Ю.А. Либеральная печать России о стачке иваново-вознесенских рабочих летом 1905 г. // Печать и рабочее движение в Центральном промышленном районе в период империализма. Ярославль: ЯрГУ, 1988. С. 73-81.

VIII Диссертации и авторефераты.

1.Архангельская И.Д. Методика контент-анализа при изучении материалов прессы (на примере «Торгово-промышленной газеты». 1909-1913 гг. Автореф. дис. … канд. ист. наук. М., 1991. 21 с.

2.Белов А.М. Политические партии и рабочие Центрального промышленного района в революции 1905-1907 гг. Дис. … докт. ист. наук. Кострома, 1998. 632 с.

3.Бердова О.В. Культурная жизнь Костромы и Костромской губернии по материалам местной периодической печати конца XIX - начала XX в. Автореф. дис. … канд. ист. наук. М., 1981. 21 с.

4.Волкова Т.И. Подцензурная печать губерний Верхнего Поволжья как исторический источник по рабочему движению в период первой российской революции. Дис. … канд. ист. наук. М., 1988. 271 с.

5.Вахрушева А.А. Становление и развитие печати Вятской губернии (XIX-начало XX века). Дис. … канд. филол. наук. Ростов н/Д., 1994. 164 с.

6.Булацев Х.С. Революционное движение в России второй половины XIX – начала XX в. и местная демократическая печать. Автореф. дис. … док. ист. наук. Л., 1982. 32 с.

7.Букатко А.И. Революционное движение в Вологодской губернии в период первой русской революции 1905-1907 гг. Автореф. дис. … канд. ист. наук. Л., 1954. 18 с.

8.Воронцова Е.Е. Региональная газета «Приазовский край». 1891-1917. Историко-типологическое исследование. Дис. … канд. филол. наук. Ростов н/Д., 1994. 211 с.

9.Гаврилова Н.В. Использование казанскими большевиками местной легальной прессы в борьбе за массы. (1906-1907 гг.). Автореф. дис. … канд. ист. наук. Казань, 1972. 22 с.

10.Дьяконицын Л.Ф. Революционное движение в Вологодской губернии (1894-1917). Дис.... канд. ист. наук. М., 1964. 480 с.

11.Кокурин А.К. Возникновение и деятельность профсоюзного движения Верхневолжья (1905-февраль 1917). Дис. … канд. ист. наук. Иваново, 2003. 270 с.

12.Здольников В.В. Русская журналистика 90-х годов XIX века (отражение марксизма в либеральной печати). Дис. … канд. филол. наук. М., 1975. 191 с.

13.Крысова Г.Ю. Местные издания РСДРП в системе большевистской прессы (на материалах Владимирской, Вятской и Пермской губерний в годы первой русской революции 1905-1907 гг.). Автореф. дис. … канд. ист. наук. М., 1984. 24 с.

14.Локшин А.Е. Газета «Русские ведомости» в общественной жизни России в период политической реакции 80-90-х гг. XIX века. Автореф. дис.... канд. ист. наук. М., 1981. 21 с.

15.Малафеева (Марасанова) В.М. Рабочее движение в Верхнем Поволжье на страницах центральной периодической печати революционно-демократического лагеря. 1905-1907 гг. Дис. … канд. ист. наук. Ярославль, 1990. 220 с.

16.Миханев А.П. Периодическая печать Красноярска в общественно-политической жизни Енисейской губернии второй половины XIX – начала XX в. Автореф. дис. … канд. ист. наук., Красноярск. 1998. 35 с.

17.Седугин В.И. Социал-демократы и кадеты Поволжья в начале XX в. 1905-1917. Автореф. дис. … канд. ист. наук. М., 1994. 22 с.

18.Смирнова Е.А. Отношение провинциального общества к русско-японской войне 1904-1905 гг. на материалах губерний Верхнего Поволжья. Дис. … канд. ист. наук. Кострома, 2007. 247 с.

19.Стрюченко И.Г. Печать Дальнего Востока в пролетарский период освободительного движения в России (1895-1917 гг.). Автореф. дис. … док. ист. наук. Владивосток, 1986. 35 с.

20.Ушаков И.Ф. История Кольского Севера с древнейших времен до 1917 г. Автореф. дис.... док. ист. наук. Л., 1978. 31 с.

IX Справочная литература.

1.Библиография периодических изданий России. 1901-1916 / Сост. Л.Н. Беляева, М.К. Зиновьева, М.М. Никифоров. Т. 1-4. Л., 1958-1961.

2.Библиография русской периодической печати 1703-1900 гг. / Сост. Н.М. Лисовский. Пг., 1915. 1067 с.

3.Грабельников А.А., Минаева О.Д. История русской периодической печати (1703-2003).: Библиографический справочник. В 2 т. М.: «РИП-холдинг», 2004.

4.Календарь для врачей всех ведомств. 1908 г. / Под ред. П.Н. Булатова. Ч.3. СПб., 1908. 1009 с.

5.Календарь для деятелей и любителей литературы. На 1901 г. / Сост. И.Г. Советов. Ч. 1. М., 1901. 398 с.

6.Масанов И.Ф. Словарь псевдонимов русских писателей, ученых и общественных деятелей. В. 4 т. М.: Изд-во Всесоюзной книжной палаты, 1956-1960.

7.Огурцов Н.Г. Опыт местной библиографии. Ярославский край. (1718-1924). Ярославль: Издание Ярославского кредитного союза кооператоров, 1924. 234 с.

8.Памятная книжка Ярославской губернии на 1903 г. Ярославль, 1903. 420 с.

9.Памятная книжка Ярославской губернии на 1905 г. Ярославль, 1905. 500 с.

10.Политические партии России. Конец XIX – первая треть XX века: Энциклопедия. М.: «РОССПЭН», 1995 800 с.

11.Русская периодическая печать (1895-1917) / Сост. М.С. Черепахов, Е.М. Фингерит. М.: Госполитиздат, 1957. 352 с.

12.Русские писатели. 1800-1917: Биографический словарь. В 4 т. М.: «Большая Российская энциклопедия», 1991-1999.

13.Юридический календарь М. Островского на 1909 г. СПб., 1909. Ч. 2. 415 с.

14.Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. СПб., 1903. Т. 77. 392 с.

15.Ярославские краеведы: Библиографический указатель / Сост. В.П. Алексеев. Ярославль, 1988. Ч. 1. 58 с.