Советское законодательство об уголовной ответственности за преступления против основ конституционного строя и безопасности государства
Качественно новый этап в развитии законодательства, устанавливающего уголовную ответственность за совершение преступлений против государства, наступил после Октябрьской революции 1917 года.
Однако главные государственные задачи в этой области остались прежними: обеспечение безопасности государства и лиц, им руководящих. Ожесточенная борьба за выживание нового строя и завоеваний победившей революции обусловила принятие значительного количества актов, вводящих ответственность за посягательство на основы рабоче-крестьянского государства.
В.И. Ленин в обращении «К населению» от 5 ноября 1917 года указывал на необходимость установления строжайшего революционного порядка, о беспощадном подавлении попыток анархии со стороны пьяниц, хулиганов, контрреволюционных юнкеров и корниловцев, об аресте и предании революционному суду всякого, кто посмеет портить, тормозить, подрывать производство, скрывать запасы хлеба, расстраивать железнодорожную, почтовую, телеграфную, телефонную деятельность и вообще каким-либо образом сопротивляться важнейшим задачам Советской власти.
Призывы к борьбе с контрреволюционным саботажем содержались в обращении Народного комиссара по Министерству почт и телеграфов «О борьбе с саботажем высших почтово-телеграфных чиновников» от 9 ноября 1917 г. Такую же направленность имели обращение Совета Народных Комиссаров ко всем армейским организациям на фронте «О борьбе с буржуазией и ее агентами, саботирующими дело продовольствия армии и препятствующими заключению мира» от 11 ноября 1917 г., обращение Наркома по продовольствию «О саботаже чиновников министерства продовольствия» от 5 декабря 1917 г., декрет СНК «Об организации управления почтово-телеграфным делом» от 11 апреля 1918 г.Обращение СНК «О борьбе с контрреволюционным восстанием Каледина, Корнилова, Дутова, поддерживаемым Центральной радой» от 26 ноября 1917 г., декрет СНК «Об аресте вождей гражданской войны против революции» от 28 ноября 1917 г., обращение СНК «О подавлении контрреволюционного восстания буржуазии, руководимого кадетской партией» от 30 ноября 1917 г. призывали к беспощадному подавлению контрреволюционных восстаний.
Потребность единообразного освещения событий по противодействию антисоветским деяниям вызвала принятие декрета СНК «О печати» от 28 октября 1917 г., постановления НКЮ «О революционном трибунале печати» от 18 декабря 1917 г., декрета СНК «О революционном трибунале печати» от 28 января 1918 г.Пресечение и ликвидация контрреволюционных и саботажнических попыток и действий в России, а также предание суду революционного трибунала саботажников и контрреволюционеров в соответствии с постановлением СНК от 7 декабря 1917 года возлагались на Всероссийскую чрезвычайную комиссию.
В ответ на обострившуюся враждебную деятельность против нового строя, организацию контрреволюционерами летом 1918 года многочисленных покушений на представителей власти и, в частности на В.И. Ленина, а так же учитывая необходимость обеспечить Советскую Республику от классовых врагов, было принято постановление СНК «О красном терроре» от 5 сентября 1918 г.Доказательством активной нормотворческой деятельности Советской республики, связанной с обеспечением собственной безопасности, следовательно, непрекращающейся борьбой за выживание, служат декрет ВЦИК «О признании контрреволюционным действием всех попыток присвоить себе функции государственной власти» от 5 января 1918 г. постановление СНК «О набатном звоне» от 30 июля 1918 г., постановление ВЦИК «О призыве среднего и беднейшего крестьянства к борьбе контрреволюцией» от 26 апреля 1919 г. В этих документах нашли отражение «грандиозные битв] развернувшиеся тогда между стоявшими друг перед другом классами».
Первое юридически точное описание признаков отдельных преступлен! против государства отражено в постановлении кассационного отдела ВЦИК « подсудности революционных трибуналов» от 6 октября 1918 г Контрреволюционными деяниями признавались «всякие выступления независимо от поводов, по которым они возникли, против Советов если oни сопровождались разгромами или иными насильственными действиями ю хотя бы угрозами таковых». Данным постановлением определены признаки шпионажа, выражавшиеся в «оглашении, передаче военных тай стратегических планов, сведений о военных силах или вооружен! представителям иностранных держав или контрреволюционны организациям» или в сношениях «с целью вызвать иностранное, враждебным интересам Советской Республики, вмешательство».
Обширный перечень контрреволюционных преступлений содержался в принятом декретом ВЦИК «Положении о революционных военных трибуналах» от 20 ноября 1919 г. Таковыми признавались заговоры и восстания с целью ниспровержения советского социалистического строя, измена Советской Республике, «шпионство», восстания против органов Рабоче-Крестьянского Правительства и поставленных им властей, сопротивление проведению в жизнь требований законов Республики или постановлений и распоряжений советских властей; агитации и провокации, имеющие целью вызвать совершение массами или частями войск указанных преступных деяний, разглашение секретных сведений и документов; распространение ложных сведений и слухов о советской власти, войсках Красной Армии и о неприятеле, похищение или уничтожение секретных планов и других секретных документов; умышленное уничтожение или повреждение железнодорожных линий, мостов и прочих сооружений, а равно телеграфных и телефонных линий и складов казенного имущества.
Особенностью социалистического уголовного законодательства периода гражданской войны являлось то, что оно не знало понятия террористического акта: ни в одном декрете, относящемся к этому периоду нет упоминания о таком виде преступления. «Несомненно, все же, что в понятие контрреволюционного восстания входил, в качестве составной его части, террористический акт, как неразрывно связанный с этим преступлением».
С принятием первого советского Уголовного кодекса 1922 года нормы, предусматривающие ответственность за государственные преступления, были систематизированы в главе I Особенной части, именовавшейся «Государственные преступления». Указанная глава включала 2 раздела: «О контрреволюционных преступлениях» и «О преступлениях против порядка управления».
Статья 57 УК РСФСР 1922 года формулировала общее понятие контрреволюционного преступления.
Контрреволюционным признавалось «всякое действие, направленное на свержение завоеванной пролетарской революцией власти рабоче-крестьянских Советов и существующего на основании Конституции РСФСР Рабоче-Крестьянского Правительства, а также действия в направлении помощи той части международной буржуазии, которая не признает равноправия приходящей на смену капитализма коммунистической системы собственности и стремится к ее свержению путем интервенции или блокады, шпионажа, финансирования прессы и тому подобными средствами».
Настоящим кодексом также устанавливались 16 составов контрреволюционных преступлений, многие из которых вошли в кодекс из ранее принятых нормативных актов, регламентировавших ответственность за данный вид преступлений. Санкция за совершение большинства преступлений - высшая мера наказания с конфискацией имущества либо лишение свободы на срок не ниже 5 лет со строгой изоляцией и конфискацией всего имущества. При установлении судом неосведомленности участников о конечных целях преступления - лишение свободы на срок не ниже 3 лет.
Дальнейшее развитие советского законодательства о преступлениях против государства нашло свое выражение в принятии следующих важнейших актов. Постановление 2-й сессии ВЦИК X созыва «Об изменениях и дополнениях Уголовного кодекса РСФСР» от 10 июля 1923 г. внесло изменения в понятие контрреволюционного преступления, расширило основания репрессии за экономическую контрреволюцию, саботаж и активную борьбу против революционного движения при царском режиме.
Постановлением ЦИК и СНК СССР «О шпионаже, а равно о собирании и передаче экономических сведений, не подлежащих оглашению» от 14 августа 1925 г. разграничивалась ответственность за совершение указанных действий в отношении сведений, являющихся по своему содержанию специально охраняемой государственной тайной и экономических сведений, не содержащих такой тайны.
Глава I Особенной части вновь принятого УК РСФСР 1926 г. «Контрреволюционные преступления» также содержала общее понятие такого преступления, перенесенное из названного выше постановления 2-й сессии ВЦИК X созыва от 10 июля 1923 года.
Контрреволюционными теперь признавались не только действия, направленные на свержение, но также на подрыв и ослабление Советской власти. Помимо этого, нововведенная ч. 2 ст. 57 УК предусматривала ответственность за совершение и такого действия, которое не будучи непосредственно направлено на достижение вышеуказанных целей, тем не менее, заведомо для совершившего его содержит в себе покушение на основные политические или хозяйственные завоевания пролетарской революции.
Указанное дополнение объяснялось тем, что наметившаяся тенденция укрепления и расширения демократических начал в первые годы восстановительного периода (1921, 1922 годы) отошла на задний план. Она была заменена политикой устрашения, принятия суровых карательных мер к политическим противникам.
Положение о преступлениях государственных (контрреволюционных и особо для СССР опасных преступлениях против порядка управления) от 25 февраля 1927 года стало именовать контрреволюционным «всякое действие, направленное к свержению, подрыву или ослаблению власти рабоче-крестьянских советов и избранных ими, на основании Конституции Союза ССР и конституций союзных республик, рабоче-крестьянских правительств Союза ССР, союзных и автономных республик, или к подрыву или ослаблению внешней безопасности Союза ССР и основных хозяйственных, политических и национальных завоеваний пролетарской революции.
В силу международной солидарности интересов всех трудящихся такие же действия признаются контрреволюционными и тогда, когда они направлены на всякое другое государство трудящихся, хотя бы и не входящее в Союз ССР».
Указанная формулировка была полностью перенесена в УК РСФСР.
Стоит отметить, что «международная солидарность всех трудящихся» не носила декларативный характер.
В 1924 году после успешного завершения революции 1921 года, проведенной с участием частей Красной Армии, в Монголии была провозглашена народная республика. В результате национально-освободительной революции 1921 года народная республика была объявлена в Танну-Туве. Оба государства не входили в состав СССР, но контрреволюционные деяния против них охватывались общим понятием такого преступления.
Положение о преступлениях государственных (контрреволюционных и особо для СССР опасных преступлениях против порядка управления), утвержденное постановлением ЦИК СССР от 25 февраля 1927 г., скорректировало не только общее понятие контрреволюционного преступления, не только технико-юридически доработало ранее известные составы рассматриваемых преступлений, но признало таковыми всякого рода организационную деятельность, направленную на подготовку или совершение подобных преступлений или участие в данной организации, а также «контрреволюционный саботаж», обобщило состав контрреволюционной пропаганды и агитации. Обнаружение фактов участия в «контрреволюционной вредительской деятельности некоторых государственных служащих», выражавшейся в совершении диверсий, поджогов, взрывов, порче машинных установок государственных предприятий, привело к принятию постановления ЦИК СССР «Об ответственности служащих в государственных учреждениях и предприятиях за вредительские акты» от 14 марта 1933 г. Постановлением ЦИК СССР «О дополнении Положения о преступлениях государственных (контрреволюционных и особо для Союза ССР опасных преступлениях против порядка управления) статьями об измене Родине» от 8 июня 1934 г. предусматривались суровые санкции в отношении совершеннолетних членов семей изменников-военнослужащих: даже не знавшие о готовящемся преступлении подлежали лишению избирательных прав и ссылке в отдаленные районы Сибири на 5 лет. Очередной виток классовой борьбы, пик которого пришелся на 20-летие Октябрьской революции, предопределил ужесточение ответственности за шпионаж, вредительство и диверсионные акты, максимальный срок лишения свободы за данные преступления повышался с 10 до 25 лет.
Во время Великой Отечественной войны борьба с контрреволюционными преступлениями опиралась на нормы Положения 1927 года. Отражение военной действительности нашло выражение в принятии Указов Президиума Верховного Совета СССР «О военном положении» от 22 июня 1941 г., «Об ответственности за распространение в военное время ложных слухов, возбуждающих тревогу среди населения» от 6 июля 1941 г., «Об ответственности за разглашение государственной тайны и за утрату документов, содержащих государственную тайну» от 15 ноября 1943 г. и некоторых других правовых актов.
Победа Советского государства в войне позволила «пойти навстречу пожеланиям профессиональных союзов рабочих и служащих и других авторитетных организаций» и отменить в мирное время смертную казнь. Правда, ввиду поступивших заявлений «от деятелей культуры», уже не одобрявших подобную гуманность, Указом Президиума Верховного Совета СССР «О применении смертной казни к изменникам Родины, шпионам, подрывникам-диверсантам» от 12 января 1950 г. такой вид наказания в отношении указанных лиц вводился вновь. В период 1918-1953 годов на основании действующего в то время законодательства, устанавливающего уголовную ответственность за контрреволюционные преступления, по официальным данным было осуждено 3829014 человек, из которых 841598 (22 %) приговорены к высшей мере наказания. При этом накал борьбы с различного рода уклонистами, начавшийся с разоблачения в конце 20-х годов XX века «правых оппортунистов как врагов ленинизма» и вылившийся в «развернутое наступление социализма по всему фронту», довел число приговоренных к высшей мере наказания в 1938 году до 59 % от общего числа осужденных за контрреволюционные преступления.
Более позднее уголовное законодательство об ответственности за преступления против государства, отказавшееся от термина «контрреволюционные преступления», который заменили «особо опасные государственные преступления», не содержало общего понятия таких преступлений.
Коренные изменения, произошедшие в социальной и политической жизни государства после смерти в 1953 году И.В. Сталина, требования XX съезда КПСС о «полном восстановлении ленинских норм партийной и государственной жизни» способствовали принятию Верховным Советом СССР Закона об уголовной ответственности за государственные преступления от 25 декабря 1958 г.Положения данного акта были перенесены в часть I главы первой Особенной части УК РСФСР 1960 года.
Закон систематизировал нормативно-правовую базу, регламентирующую ответственность за преступления против государства. При этом он не содержал общего понятия такого преступления. Одновременно устранялись изжившие себя нормы, устанавливавшие ответственность совершеннолетних членов семьи изменника-военнослужащего, ответственность же самих военнослужащих за измену наступала по общей норме. Отменялись нормы, предусматривающие ответственность за активные действия против рабочего класса и революционного движения, проявленные лицом, находившимся на ответственной или секретной работе при царском строе или у контрреволюционных правительств, а также за контрреволюционный саботаж. Закон продолжил технико-юридическое совершенствование некоторых составов преступлений (террористический акт, антисоветская агитация и пропаганда). Важное дополнение в Закон внес Указ Президиума Верховного Совета СССР «О дополнении ст. 1 Закона об уголовной ответственности за государственные преступления» от 13 января 1960 г. Этим Указом предусматривалось освобождение от уголовной ответственности граждан СССР, завербованных иностранной разведкой для проведения враждебной деятельности против СССР, не совершивших во исполнение задания никаких преступных действий и добровольно сообщивших о такой связи органам власти. Совершенствование законодательства о преступлениях против государства было продолжено принятием Указа Президиума Верховного Совета СССР «О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты СССР об уголовной ответственности и уголовном судопроизводстве» от 11 января 1984 г. Появившиеся термины «государственная безопасность» и «обороноспособность», значительные изменения нормы о диверсии, антисоветской агитации и пропаганде отразили «очередной этап законотворчества, поиск оптимальных форм отражения в Законе изменений, происшедших в общественных отношениях» для успешного «предупреждения, разоблачения и пресечения происков разведок империалистических государств и других враждебных элементов против советского общественного и государственного строя». Указом Президиума Верховного Совета СССР «О внесении изменений и дополнений в Закон СССР «Об уголовной ответственности за государственные преступления» и некоторые другие законодательные акты СССР» от 8 апреля 1989 г. по-новому излагалась редакция ст. 7 Закона, ранее предусматривавшая ответственность за антисоветскую агитацию и пропаганду. Незаконными становились только призывы к свержению или изменению советского государственного и общественного строя. Закон дополнялся ст. 7 «Призывы к совершению преступлений против государства», устанавливавшей ответственность за публичные призывы к измене Родине, совершению террористического акта или диверсии. Впоследствии ст.7 Закона неоднократно видоизменялась, оставаясь прежней по существу.
Советское уголовное законодательство, как это ярко отметили А.А. Пионтковский и Б.С. Ошерович, отличалось тем, что «уголовные кодексы союзных республик были изданы в начале периода борьбы за социалистическую индустриализацию страны. Как во всем своем содержании, так и в системе Особенной части они отражают факты всемирно-исторического значения - победу Великой Октябрьской социалистической революции, существование диктатуры рабочего класса и строительство социализма в нашей стране Глава о контрреволюционных преступлениях служит для уголовно-правовой защиты диктатуры рабочего класса, для борьбы со всякими происками врагов народа, стремящихся реставрировать капиталистические отношения. На первом месте в системе Особенной части социалистического уголовного права должны быть поставлены государственные преступления. Борьба с ними означает защиту диктатуры рабочего класса от всяких попыток реставрации капиталистических отношений, защиту социалистической собственности и защиту основ государственного управления социалистического государства рабочих и крестьян» и иные виды преступлений. При этом, как позднее указывали эти же авторы, «классовая борьба не прекращается с установлением советской власти, но продолжается в новых формах». Накал этой борьбы с учетом некоторого видоизменения ее «форм» с течением времени и предопределил причину того, что государственные преступления предваряли Особенную часть всех советских уголовных кодексов.
Подводя итог историческому анализу государственной преступности, можно отметить непреходяще высокое значение, придаваемое ей законодателем различных эпох с учетом изменений, вызванных развитием самого государства и представлений о его социальном назначении и функциях, об официально принятой иерархии социальных ценностей.
Расположение в первых Уголовных кодексах РСФСР составов государственных преступлений соответствовало представлениям Советской власти об опасности тех или иных посягательств. В начале указывались вооруженные выступления против власти, в том числе действия, которые носили организованный характер или были связаны с созданием или деятельностью вооруженных формирований, отрядов, банд, массовыми волнениями или отказом населения от различного рода повинностей. В числе иных видов посягательств назывались шпионаж, «активные действия и активная борьба против рабочего класса и революционного движения, проявленные на ответственных должностях при царском строе»; политическая пропаганда, агитация и призывы, имеющие целью свергнуть советскую власть, укрывательство контрреволюционных преступлений, самовольное возвращение в СССР. Контрреволюционная цель при совершении указанных действий влекла за собой, как правило, смертную казнь, а ее отсутствие лишение свободы.
Реформа законодательства 50-х годов XX века затронула и данную группу посягательств. Закон об уголовной ответственности за государственные преступления 1958 года, впоследствии полностью включенный в качестве главы 1 в Особенную часть УК РСФСР 1960 года, установил иное их наименование: «особо опасные государственные преступления». Законодатель отказался от упоминания ряда преступных деяний: «вооруженное восстание», «саботаж», активной борьбы против рабочего класса и революционного движения при царском строе и в первые годы советской власти. Наряду с этим в этой главе появились нормы о пропаганде войны и террористическом акте против представителя иностранного государства.
Изменения коснулись и принципа группировки рассматриваемых преступлений. Теперь рядом располагались нормы со схожими признаками объективной стороны: измена Родине и шпионаж, террористический акт и террористический акт против представителя иностранного государства, диверсия и вредительство; антисоветская агитация и пропаганда и пропаганда войны, организационная деятельность, направленная на совершение особо опасных государственных преступлений, и особо опасные преступления против другого государства трудящихся. В 1989 году была введена статья о наказуемости за публичные призывы к совершению преступлений против государства. Кроме того, в 1993 году выделена новая разновидность преступлений против государства: применение биологического оружия и разработка, производство, приобретение, хранение, сбыт, транспортировка биологического оружия.
Уголовное законодательство советской эпохи в целом сохранило как преемственность расположения норм, предусматривавших ответственность за государственные преступления дореволюционными источниками права, так и социально-политическую характеристику рассматриваемой группы преступлений, подчеркивая ее повышенную опасность по сравнению с другими противоправными деяниями, усматривая в преступлениях против государства исключительную общественную опасность. Такая опасность находила свое отражение в установленных мерах наказания: лишении свободы, ссылке, смертной казни, конфискации имущества. Особо опасные государственные преступления всегда отличали, как правило, повышенные сроки лишения свободы. Например, за измену Родине, шпионаж, террористический акт, диверсию, вредительство, то есть за большинство подобных деяний могло быть назначено наказание до 15 лет лишения свободы, низший предел возможного лишения свободы также был относительно высок, достигая 8-10 лет. Это означало признание законодателем повышенной опасности лиц, совершивших данные преступления, необходимости длительной изоляции их от общества, а также продолжительности их перевоспитания.
Наука уголовного права приводила доказательства целесообразности разработки общего понятия особо опасных государственных преступлений, аргументируя это необходимостью уяснения сущности таких преступлений, критериев, которыми руководствовался или должен руководствоваться законодатель, относя те или иные преступления к разряду государственных. Все это должно было послужить «научной основой дальнейшего законодательствования», способствовать исключению проникновения в группу государственных преступлений инородных составов.
Однако решение этой задачи было реализовано неудачно, поскольку УК РСФСР 1960 года в главе о государственных преступлениях объединял две части: об особо опасных государственных преступлениях и об иных государственных преступлениях. Последние деяния посягали не на интересы государства в целом, а на такие основы народнохозяйственного управления, как сферы железнодорожного, водного и воздушного транспорта, денежно-кредитной системы, таможенного дела. Объединение обозначенных преступлений в рамках одной главы вызывало обоснованную критику ученых. Реформирование уголовного законодательства привело к размещению составов, содержащихся в части «Иные государственные преступления», по другим главам Особенной части УК с учетом их направленности на объект преступления.
Таким образом, мы можем сделать вывод, что на протяжении всей истории Россия уделяла огромное внимание обеспечению своей безопасности, предусматривая в основополагающих документах, регулирующих уголовно-наказуемое поведение граждан, суровую ответственность за посягательство на охраняемые политические устои общества. Изучение истории России, в том числе и по нормам уголовного права, показывает, что во все времена наши предки, приходившие к власти, принимали меры к защите отечества. И задача россиян - по достоинству оценить опыт по охране безопасности государства, накопленный за многие столетия, и отстаивать положения действующих в настоящее время аналогичных норм в условиях современности.
Автор: Царев Д.В.