11.05.2012 4400

Этнорелигиозная ситуация в Карачаево-Черкесии: состояние и тенденция развития

 

Исследование этнорелигиозной ситуации в Карачаево-Черкесии как общественного явления, ее сущности, структурных элементов, тенденций развития и роли в общественной жизни республики необходимо предварить уточнением самого понятия «этнорелигиозная ситуация».

Изменение общественного уклада чувства незащищенности и неуверенности в завтрашнем дне, порожденные быстрыми темпами смены социально-экономических и культурных процессов общества, ведут к возрождению религиозных традиций.

Многовековая история религии служит в сознании масс гарантом ее незыблемости, стабильности, верности традициям, в силу того, что зачастую религия становится формой социокультурного поведения людей. Это ведет к увеличению конфессий, религиозных организаций, усиливается влияние религии не только на духовные, но и общественно-политические процессы.

Само понятие «религиозная ситуация» еще недостаточно теоретически обосновано в отечественной науке и используется в практике, хотя труды А. Ахмедова, В. Гараджа, Б. Саидбаева, Д. Мчедлова рассматривают вопросы взаимодействия политики и религии.

Понятие «религиозная ситуация» состоит лексически из сочетания слов «религия» и «ситуация».

Источник религиозной жизни - социальный способ существования людей. Религия существует не потому, что существует индивид, размышляющий о мире, но потому, что существует общество, реальность особого рода, отличная от суммы составляющих его индивидов.

Религия возникла как способ регулирования, гармонизации отношений человека с природой и с себе подобными. По мере развития человеческой цивилизации, менялись и религиозные воззрения.

Слово «ситуация» второе составляющее понятия «религиозная ситуация». Термин «Situacion» обозначал первоначально местность, местоположение. В дальнейшем понятие «ситуация» все больше употребляется в значении «положение, обстановка, состояние, совокупность обстоятельств при определенных условиях, на конкретном временном участке или этапе».

Наиболее распространенным является определение ситуации как философской категории, отражающей одну из форм бытия материальных объектов и фиксирующей момент устойчивости процесса взаимодействия данного материального объекта с другими материальными объектами, в данный момент времени и при определенных условиях.

Рассматриваемое в философско-этическом аспекте, определение категории «ситуация» сводится к следующему пониманию: «Ситуация - придающее индивиду ценность, «одноактность» и неповторимость всех жизненных положений, открывающихся переживанию и деятельности. Разнообразие этих положений и создает всю полноту человеческой жизни. Чем более дифференцированным и индивидуализированным является чувство ценности индивида, находящегося в определенной ситуации, тем более интимным и существенным является его соучастие во множестве ее ценностей. Ситуации суть поле деятельности человека и даже содержательный базис всей его этической жизни вообще. Их разнообразие и образует всю полноту содержания его существования. Многогранность интересов, перекрещивающихся в ситуациях, является ключом к его чувству ценности. Каждая человеческая ситуация есть часть этического бытия. Совокупность ситуаций составляет содержание этической действительности. Вся инициатива человека не только ситуационно определена, но и ситуационно оформлена».

Социальная ситуация - совокупность объективных и субъективных условий и процессов, детерминирующих характер протекания деятельности классов и различных социальных, этнических, территориальных, демографических, профессиональных групп населения в конкретный период времени.

Религиозная ситуация представляет собой особую разновидность социальной ситуации и обладает ее признаками.

В силу этого правомерен подход Г. Герейханова к определению религиозной ситуации понимаемой как «один из видов социальной ситуации, представляющий совокупность условий, определяющих качественное состояние сакральных и секулярных процессов, детерминирующих религиозное сознание, отношения, деятельность, институты, направленные на реализацию определенных целей в конкретный период времени».

Впервые суть религии как феномена социального, по самой природе своей включенного в систему общественных отношений обосновал К. Маркс. Так, согласно К. Марксу, религия как социальный феномен представляет собой объективный фактор внешнего и принудительного воздействия на людей подобно любому другому общественному институту.

Разновидности религиозной ситуации определяются изменениями в самой религии - секуляризацией и сакрализацией.

Сакрализация (от лат. - священный) означает:

- Вовлечение в сферу религиозного санкционирования общественных групп и индивидуального сознания, деятельности и поведения людей, социальных отношений и институтов.

- Наделение материальных предметов, персон, действий, речевых формул, норм поведения и проч. магическими свойствами и введение их в ранг сакральных, священных, святых.

Секуляризация (от позднелат. Saecularis - мирской, светский) - процесс освобождения различных сфер общества, общественных групп, индивидуального сознания, деятельности и поведения людей, социальных отношений и институтов от влияния религии.

Исторически сложилось так, что в Карачаево-Черкесии религиозная ситуация развивалась по пути сакрализации религии.

Атеистическая установка советской власти привела не к изживанию религии, религиозности населения, а к ее «закрытости», к усилению в ней этнического компонента. Значительная часть духовенства была подвергнута репрессиям, это привело к тому, что передача религиозного опыта осуществлялась зачастую лишь вербальным путем, что естественно вело к замене классического ислама так называемым бытовым. К примеру, не каждый карачаевец совершал молитву 5 раз в день или не всегда выполнял остальные предписания ислама, но тем не менее в самосознании идентифицировал себя как мусульманина.

Современная религиозная ситуация в Карачаево-Черкесии, как и во всем мире, характеризуется десекуляризацией религии.

Оживление религиозной жизни закономерно ведет к активизации деятельности различных религиозных течений в исламе, несмотря на единство доктринальных принципов, они различаются в догматике, богословии и культовой практике. При этом теологическое обоснование своих воззрений представители всех течений ищут в Коране и Сунне. В силу этого важное значение имеет рассмотрение социальных концепций ислама. Анализ конфессиональной специфики ислама как мировой религии имеет важное значение для рассмотрения современной религиозной ситуации в Карачаево-Черкесии.

В исламе, как и в других религиях, выделяются две тенденции его развития: традиционализм и реформизм. На Западе их называют также фундаментализмом и модернизмом. Традиционалисты ратуют за перенесение в сегодняшний день фундаментальных принципов времен Мухаммеда в неизменном виде.

Реформисты выступают за избирательный подход к этим принципам, за их рациональное приспособление к реалиям современного мира. В одних случаях превалирует традиция, в других современность. Как справедливо отмечает Т. Узденов: «Современные идейные течения в исламе подразделяются на традиционалистские, выступающие за сохранение не тронутой сложившейся религиозной системы, и течения реформаторского типа, допускающей изменения этой системы. Последние, в свою очередь выступают в двух формах: фундаменталистские или возрожденческие, ратующие за возрождение фундаментальных основ ислама, и течения модернистские, основанные на идее приспособления ислама к современным условиям. Что касается фундаментализма, то, согласно принятому в работе подходу, в нем выделяются два крыла - умеренное и радикальное, в зависимости от реального содержания их идеологических установок и методов деятельности».

И традиционалисты, и модернисты находят обоснование своих воззрений в Коране.

В исламе нет четкого разделения между духовной и светской властью, между административными и религиозными функциями.

Они взаимно проникают и дополняют друг друга. Связано это с тем, что возникновение и распространение ислама проходило в условиях формирования государства.

Как отмечает Г. Герейханов «в образовании основ общеарабского исламского государства, политическом объединении Мединского оазиса как первоначальной формы этого государства ислам сыграл большую роль не просто как религиозный, а в первую очередь политический фактор, ускоривший процесс становления исламского общества и его политического объединения в этом регионе. Учитывая, что в период становления первого арабского государства роль политического фактора играла религия, она и определила характер и структуру права, высшая цель которого состояла в идее высшей религиозной ценности, отсюда и идея божественной природы государства и власти».

Интересен тот факт, что в исламе не существует вообще как таковой церкви с ее четкой иерархией и стройной организацией. Нет ни единого религиозного центра, ни высшего общенационального духовного руководителя, подобно римскому папе у католиков или патриарху в православной церкви.

Связь с Богом осуществляется непосредственно верующим. Нет срединного звена - посредников между Богом и человеком. Духовенство призвано доносить людям волю божью в доступной форме, ибо трудно понять суть божественного замысла ограниченным человеческим сознанием, практически невозможно. Поэтому нужно следовать Божьим заповедям, которые и призваны озвучивать духовные лица.

В карачаевском фольклоре существует интересная поговорка, которая гласит:

«Апендини этгенин этмеда, Айтханын ет»

«Делай не то, что делает эфенди, а то, что он говорит»).

В данной поговорке содержится и ирония по поводу «безгрешности» самих представителей духовенства, и призыв к безоговорочному исполнению религиозных догматов, к исполнению которых они призывают.

Суть религиозных призывов сводится к тому, что «Ислам и исламское правление - это божественные явления, следование которым в высшей степени обеспечивает человеку и его потомкам счастье в этом и загробном мире. Они могут положить конец несправедливости и жестокости, всем порокам и разложению и помочь людям достичь желаемого совершенства. В отличие от не монотеистических учений, ислам является учением, которое охватывает все стороны бытия, личностные и общественные, материальные и духовные, а также его культурные, политические, экономические и военные аспекты, не пренебрегая ничем, даже самым малым и ничтожным, имеющим отношение к воспитанию человека и общества, материальному и духовному развитию».

При этом предполагается, что истинный мусульманин должен активно участвовать в социально-политическом процессе.

«Пренебрежение делами мусульман - есть большой и непростительный грех, каждый должен в меру своих возможностей участвовать в служении Исламу и Отечеству», - призывает в своем «Завещании» аятолла Хамейни.

Структурно религиозная ситуация включает в себя: 1. Субъекты религиозной ситуации, их расстановка и соотношение сил; 2. Религиозные интересы и цели (религиозные концепции); 3. Религиозные отношения.

Разновидности религиозной ситуации зависят, прежде всего, от следующих характеристик: соотношения религиозных сил, остроты религиозных противоречий, степени влияния религиозных идей, уровня их политизированности, характера политического режима; особенностей развития государства, отношений в системе «государство - общество - личность».

Определение сущности, структуры и разновидностей религиозной ситуации позволяют дать следующую дефиницию этнорелигиозной ситуации как специфической стороны данной категории.

Этнорелигиозная ситуация представляет собой близость религиозной ситуации, основанной на этноконфессиональном сознании и отношениях, направленной на реализацию определенных этноконфессиональных целей.

Этнорелигиозная ситуация характеризуется следующими показателями: спецификой религий региона, уровнем религиозности населения, характером отношений между религиозными организациями.

Исследование этноконфессиональной ситуации актуализируется в силу того, что религия в современной Карачаево-Черкесии является одной из самых влиятельных идеологий. Это стало возможно в силу того, что в основу

Конституции Российской Федерации заложен принцип лаицизма, то есть светскости, отделения церкви от государства, свободы вероисповедания. Согласно действующему закону о свободе совести граждане могут беспрепятственно исповедовать любую религию, а религиозные организации, представляющие различные конфессии, могут быть зарегистрированы в государственных органах РФ, если они не нарушают действующего законодательства.

Религиозные объединения свободны в выборе форм и методов привлечения верующих, самостоятельно решают кадровые вопросы, проблемы финансов, внутренней деятельности, пропаганды, образования, как гласит Закон РФ о свободе вероисповеданий.

Де-юре в Российской Федерации обеспечивается равноправие всех религий, а де-факто наблюдается несколько иная картина. Попытаемся рассмотреть на примере Карачаево-Черкесии, какова же реальная этноконфес-сиональная ситуация в регионе. Правомерно ли говорить о равноправии всех конфессий или о доминировании какой-то одной, и к каким последствиям это может привести - это тот перечень вопросов, который поможет нам раскрыть характер этноконфессиональной ситуации в регионе.

В регионе трациоционно сильны позиции двух мировых религий: христианства и ислама. Христианство, как и практически на всей территории РФ, представлено православием. Ислам - традиционно суннитского толка, ханафитского мазхаба.

В связи с наличием двух конфессий с исторически глубокими корнями в данном регионе между ними, неизбежно складываются отношения либо взаимодействия, либо конфронтации. Связано это с тем, что всякая религия, особенно монотеистическая, является, по сути своей тоталитарной идеологией, которая изначально подразумевает доминирование в вопросах веры, в праве на истину.

Ислам как религиозная система предусматривает возможность сосуществования различных мировоззренческих систем.

Исторически ислам формировался в окружении развитых религиозных систем: иудаизма, христианства, зороастризма. В силу этого в исламе изначально разрабатывается концепция отношения доброжелательства к представителям различных религий. Не мусульмане, согласно Исламу, делятся: на язычников, к которым мусульманство непримиримо; и на «людей Писания» (иудеи, христиане), к которым относятся лояльно. Последователи этих религий получают статус «зимми» (арабск. «ахль-аз Зимми» - люди, находящиеся под покровительством»).

Они обязуются подчиняться фундаментальным правовым нормам государства, а оно гарантирует им возможность свободного вероисповедания своей религии.

Отношение к «людям Писания» и их религиям определено в суре 98 «И разделились те, кому дано было Писание, только после того, как пришло к ним явное доказательство» (Коран. 98: 4/3). Так, в толковании данной суры, мусульманский теолог 8 века Мукатил Б. Сулайман полагает, что «не переставали те, которые не веровали, все вместе считать Мухаммеда - да благослови его Аллах и да приветствует! - правдивым, пока он не был послан, потому, что у них в их Писаниях было его описание. Когда же послал его Аллах - велик Он и славен! - не из потомства Исхака, они разошлись в отношении его».

Признавая монотеизм, ислам его абсолютизирует, отрицая триединство. Ислам утверждает свою связь с иудаизмом и христианством, возводя свое основание к авраамическому монотеизму. «Поистине, Аллах избрал Адама и Нуха и род Ибрагима и род Имрана пред мирами как потомство одних от других». (Коран, 3: 30/33-34). В другой суре утверждается, что «Люди были одной общиной и послал Аллах пророков вестниками и увещателями и ниспослал с ними писание с истиной, чтобы рассудить между людьми в том, в чем они разошлись. А разошлись только те, которым она была дарована, после того как пришли к ним ясные знамения, по злобе между собой. И Аллах вывел тех, которые уверовали, к той истине, относительно которой они разошлись по его дозволению. Аллах, ведет, кого пожелает к прямой дороге! (Коран, 2:209).

Исторически сложилось так, что «в отличие от спокойной и даже индифферентной позиции мусульман, отношение христиан к исламу всегда было эмоциональным и духовно непримиримым. Ислам был «вызовом», он требовал ответа и постоянного внимания», - говорил А.В. Журавский. В отличие от Ислама, христианство должно было создать свою позицию по отношению к новой религии, претендующей на роль ее преемницы в силу провозглашаемой максимальной приближенности к истине. Подобная позиция более полно разработана в католическом исламоведении, нежели в православии.

Официальная позиция Московского Патриархата в сфере взаимоотношений с государством и другими конфессиями документально выражена в «Основах социальной концепции Русской православной церкви».

Церковь, согласно этому документу, сохраняя собственное автономное право, основанное на святых канонах и не выходящее за границы собственно церковной жизни, может существовать в рамках самых разных правовых систем. Но, призывая людей быть законопослушными гражданами земного отечества, она, тем не менее, всегда подчеркивает границу законопослушания. Церковь сохраняет лояльность к государству, но выше требования лояльности стоит Божественная заповедь: совершать дело спасения людей в любых условиях и при любых обстоятельствах.

Церковь, таким образом, благословляя «любую» власть как средство защиты от анархии, в то же время подспудно высказывает мысль о необходимости сведения «этой власти» под сень Церкви.

Подтверждение данной мысли мы усматриваем в следующем принципе доктрины, что церковь «также вправе ожидать, что государство при построении своих отношений с религиозными объединениями будет учитывать количество их последователей, их место в формировании исторического, культурного и духовного облика народа, их гражданскую позицию».

Таким образом, мы видим, что православная церковь претендует на привилегированное положение в сфере взаимоотношений государства с различными конфессиями. Нет необходимости доказывать, что это противоречит основным положениям Конституции РФ и Закона РФ о свободе вероисповеданий.

Перспективы исламо-христианского диалога заключаются в свободном поклонении единому Богу, и потому церковь должна признать равенство ислама в его статусе самостоятельной монотеистической религии.

Разумеется, не должно быть и речи о доминировании какой-либо одной конфессии в рамках светского демократического государства.

Всякого рода послабления, льготы православной церкви будут однозначно трактоваться в массовом сознании как ущемление интересов представителей других конфессий, в данном случае мусульманской.

В качестве яркого примера, можно вспомнить яростную полемику на страницах СМИ по поводу предложения православной церкви в мире епископа Ставропольско-Владикавказской епархии - владыки Феофана передать в ее ведение церкви Нижне-Архызского городища. При этом утверждалось, что это - исторические памятники Русской православной церкви, которые якобы подвергаются разрушению в связи с хозяйственной деятельностью местного населения (выпас на данной территории скота, в частности, овец). Естественно, что это требование сразу получило широкий общественный резонанс. Негодование общественности подогревалось тем фактом, что в истории храмов Нижне-Архызского городища уже имело место передача их в ведение Русской православной церкви в дореволюционной России, что привело к тому, что обосновавшиеся здесь монахи пасли свиней на территории исторического заповедника.

Местное население по праву считает Нижне-Архызское городище с его храмами памятником своей истории. Кстати, заметим, что дольменообразные склепы с рельефами, в сюжетах и символике которых варьируются христианские мотивы датируются 8-12 веками, а крещение Руси состоялось в 988г. Как отмечает С.Г. Пушкарев, «есть известие, что Приазовская Русь частично обратилась к христианству уже в 60-х годах 9 века и что первая русская епархия была установлена патриархом Константинопольским Фотием в 867г. в Тьмуторокани. В Киевскую Русь христианство проникло уже в первой половине X века.

Из договора Игоря с греками (945г.) видно, что в это время среди киевских варягов было много христиан, и что в Киеве была христианская церковь св. Ильи».

Но даже в этом случае неправомерны притязания Русской православной церкви на храмы Нижне-Архызского городища, которые датируются более ранним сроком.

В силу чего данные исторические памятники никак не могут квалифицироваться как наследие Русской православной церкви.

Как справедливо отмечает В. Рагузин: «Неравноправное положение конфессий в России, явно просматриваемое предпочтение власти православию (в законе «О свободе совести и религиозных объединениях») не могут не беспокоить не православных верующих и не вызывать у них чувства «обойденности». Образ русской православной церкви как церкви «государственной» явный проправославный крен государственного руководства препятствуют идентификации не православных верующих с самим общественным строем и с проводимой политикой государства, в том числе и в национальном вопросе».

Карачаево-Черкесия представляет собой своеобразный стык двух культур, двух миров - православного и исламского. Религиозные противоречия, в силу своей принципиальности наиболее часто приводят к конфликтным ситуациям. Но как отмечает уполномоченный Правительства КЧР по связям с религиозными организациями, кандидат исторических наук Е. Кратов: «События на Северном Кавказе дают нам достаточно оснований утверждать: христианство и ислам не только не являются объективной основой возникших конфликтов, но напротив, сыграли немалую роль в их урегулировании. Отношения между Русской Православной Церковью и Исламом можно назвать образцом межконфессионального сотрудничества, оказавшего огромное влияние на стабилизацию ситуации в отдельных регионах и на Северном Кавказе в целом».

Развивая мысль о специфической культуре межэтнического общения, характеризующегося высоким уровнем терпимости, уважения к чужим обычаям и религии, которая является традиционной для Карачаево-Черкесии, Е.В. Кратов утверждает, что возникающие межэтнические конфликты связаны, как правило, не с культурными противоречиями, а с территориальными проблемами, корни которых уходят в глубокое прошлое, либо с политическими претензиями современных политических этноэлит.

Причем следует отметить, что совершенно не наблюдается зависимости между возникающими конфликтами и религиозной принадлежностью субъектов конфликта. Конфронтация могла возникнуть как между разнокон-фессиональными осетинами и ингушами, так и между карачаевцами и черкесами, исповедующими ислам.

Рассматривая этноконфессиональную ситуацию в республике, нужно говорить о трех направлениях в данном процессе:

- взаимоотношения православие - мусульманство;

- православие и другие христианские течения;

- мусульманство традиционного и радикального толка.

В настоящее время в республике отмечено всего 16 религиозных направлений. Из них зарегистрировано, а значит, действуют легально, на законных основаниях следующие религиозные организации: Русская Православная Церковь (РПЦ) -21, мусульманская - 113, евангельские христиане-баптисты - 8, христиане веры евангельской - пятидесятники- 2, адвентисты седьмого дня - 1, свидетели Иеговы -2, евангелическая лютеранская церковь - 1.

Русскую православную церковь на территории Карачаево-Черкесии представляет благочиние КЧР, которую возглавляет протоирией отец Валентин (в миру В. Корнев). Благочиние КЧР входит в состав Ставропольско-Владикавказской епархии во главе с епископом владыкой Феофаном, которое находится в прямом ведении Московского Патриархата.

Духовное управление мусульман Карачаево-Черкесии и Ставропольского края возглавляет муфтий Исмаил-Хаджи Бердиев. Между православным и мусульманским духовенством налажены доброжелательные, конструктивные отношения. Функционирует Российский межрелигиозный Совет, и, как правило, по возникающим общественно-политическим проблемам они демонстрируют единую позицию.

И Русская православная Церковь, и северокавказские мусульманские духовные управления вынуждены решать практически одинаковые проблемы. Отсутствие средств, низкая религиозность протестантских и других «пришлых» религиозных объединений, активно вовлекающих в свои ряды как горское, так и славянское население, - все это делает ислам и православие объективными союзниками.

Но в то же время нельзя игнорировать и тот факт, что РПЦ, равно как и ДУМКЧиС являются религиозными организациями государственной ориентации, что также делает их объективными союзниками.

Зачастую именно данная тактика поведения духовенства вышеозначенных конфессий играет на руку различным сектам, способствуя распространению их идеологии. Разве не убедителен их аргумент о том, что они радеют за чистоту религии, за возвращение к истокам, которые были принесены в жертву построения государственно-религиозных отношений представителями официальных течений (как в исламе, так и в христианстве). Это звучит довольно сильным аргументом в условиях всеобщего духовного кризиса, безверия в государство и неуверенности в завтрашнем дне.

Можно говорить, что мы выходим на второй уровень: взаимоотношений официальных доктрин и так называемых сект.

В последнее время, «пользуясь отсутствием у большинства подлинных религиозных знаний и духовной культуры, сектанты вовлекают в свои ряды все новых и новых членов, среди которых, что особенно тревожно, много молодежи», - отмечают преподаватели Православного Свято-Сергиевского лицея (г. Черкесск). Далее они подводят к мысли о том, что необходимо запретить деятельность всех «деноминаций, ведущих свое начало от Лютера и его последователей, как то - лютеранскую, кальвиническую, пресвитерианскую и более поздние - мормонскую, баптистскую, адвентистскую, свидетелей Иеговы, пятидесятников и прочих, им подобных. Эти деноминации основаны не Христом или Его апостолами, а-лжепророками - лютерами, Кальвинами, Генрихами, Смитами и другими новаторами».

Исходя из этого, можно сделать вывод, что РГЩ все религиозные организации христианского толка, находящиеся вне ее ведения, относит к сектам, несмотря на то, что они зарегистрированы и действуют законно. Несмотря на то, что некоторые из вышеперечисленных «сект» имеют миллионы последователей по всему миру (к примеру, Свидетели Иеговы), тем не менее, в условиях российской действительности они воспринимаются как секты.

Примерно по такому же сценарию развиваются события и внутри мусульманской религии. В настоящее время наблюдается параллелизм в вопросах управления мусульманскими общинами. Правомерно задаться вопросом: почему легальным, официальным является лишь Духовное управление мусульман КЧР и Ставрополья; если в исламе отсутствует жестокая иерархия священнослужителей? Возможно ли единое унитарное управление мусульманской общиной? На государственном уровне данный вопрос негласно решается в пользу официального ДУМКЧиС, который в свою очередь внедряет в массы традиционный ислам.

Так, на 6-м съезде мусульман Карачаево-Черкесии и Ставрополья было принято программное решение: «Мусульманское духовенство нашей страны будет развивать традиционный ислам, который развивается свыше 1000 лет на нашей территории. Мы сохраним свои обычаи, свои традиции».

Подобная тактика поведения ДУМ КЧиС вызывает противодействие со стороны исламских фундаменталистов. Они стремятся «к обновлению ислама на основе Корана и Сунны и отрицают все исторические напластования традиционного суннизма, накопившиеся в течение его более чем 1000-летнего развития, - утверждает М. Рощин, - фундаменталисты также считают, что время четырех классических суннитских мазхабов прошло и в наши дни возможен общий подход к толкованию Корана и Сунны в рамках единого мазхаба».

Анализируя религиозный экстремизм в Карачаево-Черкесии Р. Левшу ков пишет, что «для большинства населения региона представляется весьма важным следование бытовым традициям Ислама, особенно в обрядовой сфере. При этом большой популярностью среди населения пользуются идеи возрождения первоначального (раннего, времен пророка) ислама, к которым аппелируют представители различных религиозных и квазирелигиозных групп экстремистской направленности, численность которых в республике, согласно заявлениям представителей правоохранительных органов, с каждым годом растет».

Но в то же время нужно помнить о том, что группа фанатичной молодежи не может представлять серьезную угрозу государственности. Представители властных структур КЧР посредством СМИ неоднократно заявляли, что массовой поддержки среди местного населения религиозный экстремизм не получил.

Идеи экстремистов становятся более доступными населению благодаря финансовым операциям. Они открывают мечети на деньги «иностранных спонсоров», а зачастую занимаются религиозной деятельностью вне мечетей. Традиционно экстремистски настроенных молодых людей называют «ваххабитами» (или иначе «къара сакъал» - дословно «чернобородые»), хотя сами они отвергают правомерность такого названия, употребляя термины едино-божники (муваххидун) или приверженцы первоначального ислама (салафийцы)».

На наш взгляд необходимо с предельной осторожностью употреблять термины «экстремизм», «фундаментализм», «ваххабизм». Нельзя не согласиться с Т. Узденовым, в работе которого подчеркивается, что «фундаментализм в исламе некорректно отождествлять с политизированным исламом, как часто встречается в большинстве работ. Необходимо разграничить внутри фундаментализма политическую идеологию и практику, с одной стороны, и течения, выступающие за возрождение, в первую очередь, неполитической сферы, включая религиозно-культовую и личную жизнь мусульманина, с другой». Фундаментализм, как тенденция возрожденческая, присуща всем религиям, в нем есть как позитивные, так и негативные моменты. Слово «ваххабизм» необходимо употреблять в идеологическом контексте для определения религиозного фундаменталистского течения в исламе.

И только деятельность экстремистских группировок, направленных против государственности РФ должна преследоваться по закону.

В этой связи недопустимы высказывания, нагнетающие этноконфессиональную напряженность в регионе, как это имело место в статье И. Добаева: «что касается центральной и западной части региона, то там также отмечаются проявления исламизма, т.е. радикального ислама. Впрочем, эта тенденция в основном характерна для небольшой части родственных тюркских народов - карачаевцев и балкарцев. Данное обстоятельство, по нашему мнению, можно объяснить чувством ущемленности балкарцев и карачаевцев, возникшим у них в результате сталинских репрессий и неудовлетворенности результатами ельцинской реабилитации...». И далее: «... Среди черкесских народов исламский фундаментализм получил наименьшее развитие. Последнее объясняется не только превалированием здесь национального фактора над конфессиональным, но и тем, что исторически мусульмане-адыги исповедуют самое умеренное направление в суннитском исламе - ханифитское».

По этому поводу можно сказать, опираясь на данные силовых структур республики, что установлена большая группа лиц черкесской и абазинской национальностей, принадлежащих к движению экстремистов.

Но суть не в том, что имеются данные о принадлежности представителей того или иного этноса к экстремистски настроенным группировкам. Не редко так называемые экстремисты - это безвольные юнцы, попавшие под дурное влияние. Среди них могут быть люди любой национальности. Важно, чтобы общественность понимала этот факт и не создавала напряженности в сфере этноконфессиональных взаимоотношений.

Единственно возможная альтернатива экстремистам - терпимость и сотрудничество.

Как отмечает Е. Мелетинский «требование религиозной веры (и обязательно «своей», «национальной», как православие в России или ислам в ряде восточных стран) как единственного и обязательного условия нравственности, права и духовного «возрождения» и предание анафеме всех других разнообразных форм интеллектуальных исканий само может оказаться известной обузой для истинной духовности».

Говоря о перспективах развития этнорелигиозной ситуации нужно отметить две основные тенденции:

- быстро набирающая силу тенденция к сакрализации религии; проникновение ее во все сферы общественной жизни.

- явный приоритет двух конфессий (ислама и христианства) при декларируемом равноправии всех конфессий. При этом с учетом полиэтнической структуры региона, большее число последователей у мусульманской религии, чем у РПЦ. В связи с этим необходимо заметить, что рост активности ислама связан с возрастанием роли ислама в мире в целом и основан на идее единства всех мусульман.

Еще одной проблемой обозримого будущего может стать решение о преподавании в школах религиоведения. Думается, такое решение своевременное и довольно рациональное. Ведь если ребенок не рождается в религиозной семье, то религиозная идентификация происходит, как правило, в 1516 лет. Следовательно, уже в этом возрасте молодой человек должен иметь возможность ознакомиться с религиозной историей, вероучениями, культурой. Но это не означает предрешения обучать русских Закону Божьему, а карачаевцев и представителей других мусульманских этносов - Шариату. Преподавание религиоведения должно осуществляться при помощи специально подготовленных педагогов, иначе это приведет к прозелитской деятельности. Альтернативное решение, на наш взгляд, преподавание основ религиозных систем как своеобразного варианта гуманистического мировоззрения. Как отмечал основоположник социологии религии Э. Дюркгейм, «в сущности, нет религий, которые были бы ложными, все они по-своему истинны: все они хотя и по-разному, соответствуют данным условиям человеческого существования».

В образовательном аспекте было бы важным также открытие научно-практического религиоведческого центра.

Сфера деятельности данного учреждения решала бы как академические задачи, так и религиоведческие заказы, экспертизы по вопросам деятельности и взаимодействия конфессий, а также и различных сект. Центр мог бы проводить социологические исследования этнорелигиозной ситуации, осуществлял информирование общества, способствовал бы объективному освещению событий религиозной жизни республики, деятельности религиозных учреждений. Помимо значимости в образовательном плане, научно-практический религиоведческий центр способствовал бы интеграции общества, мирному взаимодействию представителей различных конфессий и в целом стабилизации этноконфессиональной ситуации, предотвращению этноконфессиональных конфликтов. На современном этапе данная проблема является наиболее актуальной как на религиозном, так и на государственном уровне.

Религия может служить мощным консолидирующим фактором, и эту ее способность необходимо использовать в целях укрепления этноконфессионального взаимодействия и оптимизации этноконфессиональной ситуации в республике.

 

АВТОР: Боташева С.К.