16.05.2012 2993

Экологическая компонента геополитической безопасности Российского государства

 

В Концепции национальной безопасности Российской Федерации большое место отводится рассмотрению экологической ситуации, сложившейся в России и имеющей глобальный характер. В ней отмечается следующее: «Угроза ухудшения экологической ситуации в стране и истощения ее природных ресурсов находится в прямой зависимости от состояния экономики и готовности общества осознать глобальность и важность этих проблем. Для России эта угроза особенно велика из-за преимущественного развития топливно-энергетических отраслей промышленности, неразвитости законодательной основы природоохранительной деятельности, отсутствия или ограниченного использования природосберегающих технологий, низкой экологической культуры. Имеет место тенденция к использованию территории России в качестве места переработки и захоронения опасных для окружающей среды материалов и веществ».

В Экологической доктрине Российской Федерации также сформулированы основные факторы деградации природной среды как на глобальном уровне, так и на уровне Российской Федерации. Ряд ее положений совпадают с некоторыми положениями Концепции национальной безопасности Российской Федерации, а ряд - развивают идеи последней. Так, в Экологической доктрине Российской Федерации расписаны пути и средства реализации государственной политики в области экологии. Ее осуществление станет возможным посредством развития системы государственного управления окружающей среды и природопользования; нормативного и правового обеспечения и правоприменения; экономических и финансовых механизмов; экологического мониторинга и информационного обеспечения; научного обеспечения; экологического образования и просвещения; развития гражданского общества как условия реализации государственной политики в области экологии и международного сотрудничества.

Анализ содержания Концепции национальной безопасности Российской Федерации и Экологической доктрины Российской Федерации позволяет сделать вывод о том, что экологическая безопасность человека служит одним из важнейших критериев безопасности страны в целом.

Россия, как и многие современные государства, имеет свои экополитические интересы, ущемление или отстаивание которых делает ее одной из сторон экологического конфликта. Их неразрешенность или разрешение не в пользу России ставит под угрозу ее национальные интересы, создает угрозу ее безопасности. Можно говорить о проявлениях экоимпериалистических тенденций других государств как на ее территории, так и на территории ее соседей (стратегически значимых и важных для Российской Федерации), которые угрожают национальным интересам.

В настоящей статье мы проанализируем два экополитических конфликта, которые разворачиваются на Каспийском море и способны нанести вред национальным интересам России, а также проанализируем отельные случаи экоимпериалистической политики, осуществляемые определенными государствами в Центральной Азии и непосредственно на территории России, представляющие угрозу национальной безопасности России.

По мнению автора, можно выделить два типа экологических конфликтов, которые связаны напрямую с Каспийским морем. Первый - моноресурсный, второй - вариативно-полиресурсный.

Первый, моноресурсный, связан с наличием разногласий его участников относительно разграничения рыболовных зон и распределения квот на вылов осетровых рыб. В этом случае речь идет о распределении ресурса, о той или иной его доле, которая достанется каждому из прибрежных государств Каспийского моря. Если между некоторыми государствами ведутся «тресковые», «сельдяные» и иные «рыбные войны», то на Каспии могут вспыхнуть «осетровые войны». Пока дело до них не доходит, но проблемы рыболовства обостряются. Есть основания предполагать, что установленные межправительственной комиссией прикаспийских государств квоты на вылов осетровых не соблюдаются. Настораживает и тот факт, что до сих пор не принято и межгосударственное соглашение по использованию биоресурсов Каспийского моря.

Второй тип, вариативно-полиресурсный, предполагает наличие разногласий между государствами, избравшими различные стратегии своего национального развития и положившими в ее основу разные ресурсные основания. С одной стороны, это государства, которые связывают свое процветание и развитие с разработкой углеводородных ресурсов, в частности нефти, а с другой - это государства, которые в настоящий момент времени не заинтересованы в разработке углеводородных ресурсов и в большей мере ориентируются на биоресурсы Каспийского моря. Конфликт же обусловлен тем, что нефтяная стратегия представляет непосредственную угрозу реализации национального вектора, нацеленного на приоритетное освоение рыбных ресурсов.

В рамках второго типа экологических конфликтов на Каспии одна группа государств рассматривает в качестве единственного источника средств для своего выживания и преодоления социально-экономических проблем залежи нефти и газа. Для них нефтегазовый бизнес представляется как самый прибыльный вид предпринимательства и наиболее быстрый способ добиться богатства, прогресса и процветания. Нефть позиционируется и как фактор, приносящий политические дивиденды: укрепление национальной независимости, обретение новой роли на международной арене и прорыв страны в элитные ряды мирового сообщества.

Выбор нефтяной стратегии общественного развития рядом стран Каспийского региона (Азербайджан, Казахстан, Туркмения) определяется и под давлением других стран, заинтересованных в импорте нефти из этого геостратегического района (США, Турция, ЕС).

Нефть до сих пор является главным источником энергии, который практически нельзя ничем заменить. В обозримом будущем только нефть сможет полностью удовлетворить потребности растущего человечества в энергии. Именно поэтому из-за обладания источниками этой энергии могут возникнуть конфликты, в том числе и войны, что потребует на порядок больше издержек, чем мероприятия по ориентации отдельных прикаспийских стран на нефтяную стратегию.

Увеличение в мире числа стран, вступающих в индустриальную полосу развития, будет закономерно вызывать рост потребления энергоресурсов в обозримой перспективе. Запасы нефти ограничены, поэтому еще один мировой нефтяной район, несмотря на более низкое качество и более высокую себестоимость добычи, продлит на некоторое время существование нефтяной цивилизации. Выбор рядом государств нефтяной стратегии сократит рост зависимости мирового сообщества от источников арабской нефти, от не всегда предсказуемых и дружелюбных арабских шейхов, так как в противном случае в ближайшее будущее до 70% мировой добычи нефти будет приходиться на арабские страны. Ориентация на добычу нефти отдельных прикаспийских государств также не допустит того, чтобы данные страны оказались под влиянием России и Ирана. В ориентации на нефтяные стратегии ряда государств заинтересована и Турция, ибо она, таким образом, избавляется от своей стратегической зависимости от нефти Ближнего Востока и приобретает возможность получать доходы за транспортировку нефти по своей территории на западные рынки.

Другая группа государств (Россия и Иран), выступающая противоположной стороной в экологическом конфликте второго типа, заинтересована в приоритетном освоении биоресурсов Каспия, прежде всего осетровых. Оба государства имеют нефтяные месторождения в других частях своей территории, которые освоены и работают, принося прибыль. Поэтому добыча нефти с шельфовых месторождений Каспия не является для них приоритетной задачей. Страны данной группы заинтересованы в другом источнике доходов. Прибыль от продажи каспийской осетровой икры при согласованном рыболовстве и воспроизводстве рыбных стад может, по оценкам экспертов, превышать доходы от продажи каспийской нефти, себестоимость морской добычи которой весьма велика.

Разногласия и споры вокруг проблем рыболовства и охраны окружающей среды, и особенно экологических аспектов добычи нефти и газа на шельфе Каспийского моря, могут в ситуации обострения борьбы за природные ресурсы перерасти в межгосударственные конфликты. Отдаленные свидетельства этого уже заметны. Так, например, в средствах массовой информации прикаспийских государств увеличивается число взаимных упреков и обвинений в деградации биосистемы Каспийского моря и возможном исчезновении осетровых рыб в результате наступления нефтяных компаний и браконьерства.

Все более отчетливо прорисовывается линия конфронтации между Россией и Ираном, с одной стороны, Азербайджаном, Казахстаном и отчасти Туркменией, с другой. Если первые чаще утверждают, что каспийские осетровые важнее и ценнее, чем нефть и газ, то последние более склонны исходить из того, что добыча нефти и газа на шельфе Каспийского моря при использовании передовой природоохранной технологии не создаст реальной экологической угрозы биосистеме Каспия.

Каспийское море является одним из богатейших рыболовных бассейнов мира. Вместе с тем стадо осетровых постоянно сокращается. В 1975 - 1985-е годы СССР вылавливал на Каспии 25000 - 28000 тонн осетровых и производил 2500 тонн черной икры, что составляло почти 90% всего мирового производства. К настоящему времени улов осетровых рыб на Каспии сократился до 3000 тонн. Очевидно, что это результат недальновидной хозяйственной деятельности, приведшей к нарушению экосистемы Каспия и его значительному загрязнению.

Сохранение уникальных биоресурсов Каспия самым тесным образом связано с недопущением его загрязнения. Дело в том, что Каспийское море является закрытым водоемом, в который впадают реки Волга, Урал, Кура, Терек и другие. На их берегах и непосредственно на побережье моря расположено немало промышленных предприятий, не имеющих эффективных очистных систем, которые являются одним из источников загрязнения Каспийского моря неочищенной сточной водой и промышленными отходами.

Большой урон разведению осетровых рыб наносят браконьеры, которые особенно вольготно почувствовали себя после развала СССР в результате ликвидации единой рыбоохранной системы. Судя по некоторым весьма приблизительным оценкам, они в погоне за дорогостоящей икрой ежегодно вылавливают до 3000 тонн осетровых рыб, то есть, примерно столько же, сколько вылавливается на законных основаниях по установленным квотам.

Чтобы уберечь уникальную природу Каспия, согласованным должно быть и мореплавание по нему. Вообще всякая хозяйственная деятельность на нем и вблизи него должна подчиняться в первую очередь критериям его экологической безопасности. Между тем все участники нефтяных соглашений по Каспию руководствуются пока в основном сиюминутными соображениями. Ведь в ближайшие десятилетия значимость Каспийского региона в мировых поставках нефти возрастет.

Нефть представляет наибольшую угрозу биоресурсам Каспия и экологическим интересам России и Ирана. С 1949 года ведется добыча нефти в азербайджанской части шельфа Каспийского моря. Начало разработки нефти и газа в более крупных масштабах в азербайджанском, а затем в казахстанском и в других секторах Каспийского моря, безусловно, усилит степень угрозы его биосистеме, какой бы совершенной с точки зрения экологической безопасности не была применяемая техника и технология. Возможность аварий промышленных установок и трубопроводов не может быть исключена. Дело в том, что, согласно мировой статистике, 7-9% добываемой с морского дна нефти из-за различных аварий и дефектов трубопроводов и хранилищ разливается по морским акваториям. Условия разведки и освоения нефтегазовых и иных месторождений минеральных ресурсов каждое прикаспийское государство в своем секторе намерено устанавливать самостоятельно. Поэтому, если одновременно будут вскрыты все разведанные каспийские месторождения, угроза загрязнения моря и гибели его экосистемы значительно возрастет.

Так пожар на Тенгизском месторождении привел к загрязнению пеплом северо-восточной, заповедной части Каспия, которые являются местами нерестилища осетровых. Длительное время скрывался факт аварийного разлива нефти на разведочной скважине нефтегазоконденсатного месторождения Кашаган, расположенной в 40 км от казахских берегов в той же северо-восточной части Каспия. Разработку месторождения по соглашению с Казахстаном ведет консорциум западных компаний, хотя в советские времена подобные работы там были запрещены. Кашаганское месторождение, как утверждают представители упомянутого консорциума, может оказаться одним из богатейших в мире. Однако в его нефти содержится до 35% серы и поэтому возникнут серьезные проблемы с ее утилизацией, что опять же чревато серьезными экологическими проблемами.

Препятствуют, по мнению автора, разрешению рассмотренных выше двух типов экологических конфликтов следующие взаимосвязанные факторы: милитаризация Прикаспийского региона, возможный вооруженный конфликт между прикаспийскими государствами, потенциальное военное столкновение между США и Ираном.

Как и Персидский залив, Каспийский регион начинает приобретать явные признаки милитаризации. Прибрежные страны Каспия в милитаризации стали видеть один из основных способов решения своих проблем (параллельно декларируя об обратном), к которым можно отнести нерешенный вопрос о разделе Каспийского моря между пятью прибрежными государствами. Кроме этого, для некоторых государств характерны недемократические, коррумпированные и нестабильные политические режимы. Кроме этого, наблюдается стремление стран Запада использовать нефть Каспия как альтернативу нефти ОПЕК, расширение НАТО на Восток. Не секрет, что за последние десять лет существенно понизился уровень жизни населения этого региона, получили широко распространение бедность и безработица, что вызывает увеличивающееся недовольство нынешними правящими режимами. Все это привело к началу милитаризации региона. Это отражается в быстрорастущих военных расходах прикаспийских стран. Своего рода «гонка вооружений» прикаспийских государств может вылиться в ближайшее время в военный конфликт.

Одной из причин милитаризации Каспия можно считать и безрезультатность переговоров по правовому статусу Каспия на фоне начала активных разработок нефтегазовых месторождений на севере Каспия со стороны России и Казахстана. Военное усиление этих государств, а также Азербайджана, имеет своей целью обезопасить работу своих и иностранных нефтегазовых компаний в условиях существующих трений между прикаспийскими государствами.

Другой существенной причиной милитаризации Каспийского региона является вполне реальная угроза экстремистской деятельности в зоне активных нефтяных разработок Азербайджана, Казахстана и России. Использование нефтепромыслов и нефтепроводов как объектов террора наблюдается уже давно: иракское вторжение в Кувейт, первая и вторая чеченские войны позволяют говорить об этом. С точки зрения любой террористической организации диверсии в районе Каспийского моря могут привести к достаточно серьезным последствиям. В частности, спровоцировать межгосударственные столкновения (особенно если диверсии будут осуществлены на спорных нефтегазовых месторождениях). Причем это будет сильным ударом по экономической безопасности некоторых государств, чей бюджет зависит от экспорта каспийской нефти. Ухудшится инвестиционный климат, что, в свою очередь, существенно подорвет экономику Казахстана и Азербайджана. Террористические акты (например, взрывы действующих нефтепроводов или танкеров) могут вызвать и серьезные экологические проблемы, которые также способны привести к обоюдным претензиям.

В настоящее время практически все прикаспийские государства начали активно увеличивать свое военное присутствие в регионе. По мнению В. Мухина, все прикаспийские страны стремятся к увеличению своей военной мощи, а значит, автоматически увеличивают вероятность возможных силовых сценариев, связанных с борьбой за геополитическое и экономическое превосходство. За последние десять лет суммарное количество военных кораблей увеличилось на Каспии почти вдвое, наращивается береговая оборонная инфраструктура.

Иран редко когда предает широкой огласке свои мероприятия в военной и военно-технической сферах. Однако в том, что касается безопасности его северных границ, Иран порой, вероятно, умышленно сам организовывает «утечки» информации. Ряд сообщений свидетельствовал о том, что иранские власти, во-первых, серьёзно укрепили подразделения своей береговой охраны и пограничные соединения на Каспии. Во-вторых, начали размещение ракет малой и средней дальности класса «Шихаб» не только вдоль границ с Турцией и Ираком или в акватории Персидского залива, но и в своих прикаспийских регионах. В-третьих, Иран запустил программу строительства флота малых подводных лодок, которые предполагается дислоцировать как в Персидском заливе, так и на Каспии.

Сегодня Иран взял курс на резкое увеличение своего военного присутствия на Каспии за счет переброски туда части своих ВМС из Персидского залива. Они будут увеличены не менее чем в 1,5 раза, таким образом, по своему боевому и численному составу ВМС Ирана на Каспии пытается превзойти военно-морские силы Азербайджана. Командование ВМС армии сообщало о намерении развернуть на Каспии новые артиллерийские катера. Вероятно, из Персидского залива туда будут переброшены 4 катера на воздушной подушке.

Длительное время вторым по степени сосредоточенности войск и вооружений вблизи Каспия был Иран. За последние 2-3 года наметилась тенденция к тому, что именно Азербайджан выходит на второе место по численности и техническому обеспечению войск и вооружений в Прикаспии. Происходит это при самом непосредственном участии США, Турции и Израиля. По оценкам специалистов, азербайджанский военный флот на Каспии по величине второй после России. В 2004 году продолжилось пополнение корабельного состава национальных ВМС и пограничных сил за счет помощи США и Турции. Предполагается создание собственной судостроительной базы для сборки малых боевых кораблей и вспомогательных судов, а также их ремонта. Численность личного состава флота будет доведена с 2500 до 3000 военнослужащих.

Складывающаяся ситуация которая вынуждает и Казахстан, и даже нейтральный Туркменистан начать заботиться о своей обороне на Каспии. Причем Казахстану вооружаться также помогают США и Турция. Активно создаются военно-морские формирования Казахстана. Так в портах Актау и Атырау, на востоке и севере Каспия, продолжается строительство пирсов для военных кораблей и катеров. Численность ВМФ Казахстана будет увеличена с 3000 до 5000 военнослужащих. Планируется закупка у Украины нескольких катеров.

Официально Туркменистан не имеет ВМС. Тем не менее, недавно он закупил 20 быстроходных судов на Украине, половину из них составили сорокотонные корабли, оснащенные крупнокалиберными пулеметами. Кроме того, в Туркменистане находится самая крупная в Центральной Азии авиационная группировка. В Туркменбаши доукомплектовывается бригада охраны водного района. Численность ВМС Туркмении составит около 3000 военнослужащих.

На наш взгляд, регулярные визиты Президента РФ В. В. Путина в Астрахань, учения Каспийской флотилии свидетельствуют о постоянном увеличении российской обеспокоенности ростом напряженности в прикаспийском регионе. Россией усилены подразделения пограничной охраны на Каспии, в том числе и с военно-технической точки зрения. Каспийской флотилии приданы подразделения морского спецназа. До 2010 года в состав флотилии должны войти новейшие корабли, специально разработанные с учетом особенностей и специфики Каспия. Слабость зенитных средств российских кораблей на Каспии должна компенсироваться мощным воздушным прикрытием закрытого военно-морского театра, а также поступлением новых зенитных комплексов С-300.

Вполне реален сценарий возникновения и развития вооруженного конфликта на Каспии, особенно если учесть, что существует не только перспектива получения всеми прикаспийскими государствами огромных доходов от его природных богатств, но и большое количество неразрешенных проблем. Естественно, в ближайшее время возникновение реального вооруженного конфликта между прикаспийскими государствами маловероятно - война на Каспии пока не выгодна ни одной из пяти стран, в том числе и Ирану.

Хотя в настоящий момент прикаспийские государства не заинтересованы в военных конфликтах в регионе, такую возможность исключать не стоит. Военный конфликт на Каспии может быть выгоден ОПЕК, что связано с нежеланием данной организации потерять контроль на мировом рынке. Такая ситуация вполне реальна, если экспорт каспийской нефти будет стабильно расти. Определенные опасения вызывает возможное изменение баланса военно-политических сил на Каспии, связанное с активизацией в этом районе Китая, который уже испытывает нефтяной голод, что также может спровоцировать новые межгосударственные трения.

Военный инцидент на Каспийском море, произошедший 23 июля 2001 года говорит о реальной возможности такого вооруженного конфликта. Иранские военные катера и авиация под угрозой применения силы заставили азербайджанское геологоразведочное судно покинуть спорную каспийскую территорию, где Азербайджан совместно с английскими компаниями собирался проводить разведочные работы. В тот же день иранские истребители вторглись в воздушное пространство Азербайджана, а в период с 29 июля по 10 августа самолеты ВВС Ирана совершили несколько облетов южной акватории Каспия, пролетая даже над городами Азербайджана.

Действия иранских военных ударили по интересам Азербайджана. Из-за происшествия на границе западные компании, ранее торопившие разработку нефтяных месторождений, начали с опаской рассматривать перспективы сотрудничества с Азербайджаном, a British Petroleum вовсе приостановила поисковые работы на шельфе. Действия Ирана заставили западные компании пересмотреть свои планы не в пользу продолжения работ.

Иран такое положение вещей вполне устраивает: пока над спорными водами нависает угроза вооруженного конфликта, ни о какой разработке нефти там речи быть не может. Собственно, устраивает это все каспийские государства, кроме, разумеется, Азербайджана. Туркменистан тоже имеет претензии на некоторые месторождения, которые Азербайджан считает своими. Россия и Казахстан, пока южные проекты завязли в ирано-азербайджанских конфликтах, могут в спокойной обстановке заниматься освоением северного Каспия, так как самый главный конкурент, представляющий опасность и для биоресурсов и для энергоресурсов, выбыл из игры.

Вооруженный конфликт на Каспии может вспыхнуть между Азербайджаном и Ираном и между Азербайджаном и Туркменистаном. Между этими странами сохраняются споры о принадлежности тех или иных месторождений углеводородов, даже отдельных скважин. Если допустить, что начнется такое столкновение, то можно предположить, что в него будут втянуты Россия, Турция и США.

Если в самой непосредственной близости от границ России будут идти пусть даже и ограниченные локальные военные действия, то это затормозит социально-экономическое развитие северокавказского региона.

Угрозу российским национальным интересам на Каспии может представлять и потенциальный конфликт между США и Ираном. США могут воспользоваться своим военным присутствием в Азербайджане для того, чтобы начать проведение подрывных акций против Ирана. В такой ситуации Азербайджан и даже Турция вряд ли смогут уберечь себя от того, чтобы их не втянули в эти антииранские акции. Турция, например, уже предупреждала Иран, что выступить на стороне США и Азербайджана в случае возникновения военного конфликта на Каспии. Это заявление еще раз показало, что глубокие ирано-турецкие противоречия, уходящие в историю и не раз приводившие к вооруженным столкновениям, нисколько не ослабли с течением времени. Сейчас ситуация может развиваться по самому негативному сценарию, ведь во взрывоопасный клубок противоречий завязаны не только проблема разграничения водоема и маршрутов транспортировки энергоносителей, но и региональные амбиции двух стран.

Можно предположить, что Иран будет адекватно отвечать. Если что-то подобное начнется в Центрально-Азиатском и Кавказском регионах, то война затронет и акваторию Каспия. Россия не сможет остаться в стороне - ведь тогда будут под угрозой ее прямые интересы в прикаспийском регионе. Более того, будет подвергнута серьезной опасности ситуация на российской части Кавказа, непосредственно примыкающей к побережью Каспия. Не говоря уже о том, что в случае начала американской агрессии против Ирана под угрозой окажутся и законные интересы России в самом Иране. И это не только участие Москвы в программе развития иранской атомной электроэнергетики, но и серьезное присутствие российского капитала в самых различных сферах экономики этой станы.

По нашему мнению, отсутствие положительных результатов для России в разрешении экологических конфликтов на Каспии представляет угрозу ее безопасности. Например, неразрешенные экологические конфликты служат фактором усугубления и без того напряженной политической ситуации в Дагестане, проявлением чего являются ставшие постоянными покушения на высокопоставленных чиновников и политиков.

Большинство проблем в этой республике имеет экономические корни. Экологическая деградация, причины которой находятся за пределами государственных границ России, лишает многие социальные группы традиционных средств существования и возможности повысит свой уровень жизни. Это служит причиной пополнения исламских радикальных движений и способствует увеличению попыток неконституционного, насильственного овладения местами во властной иерархии и смены правящей элиты. Выделение подобных альтернатив условно, так как произошло слияние боевиков с криминалитетом. Если раньше это были отдельные, пусть и близкие группы, каждая из которых руководствовалась своей логикой, то сегодня у них один враг - сотрудники милиции, высокопоставленные чиновники и политики. Многие аналитики считают, что за подобными преступлениями стоят не религиозные фанатики - ваххабиты, а группы, заинтересованные в прорыве к местному политическому Олимпу. Власть стала синонимом материального благополучия, поэтому та или иная должность в государственных структурах начала рассматриваться как эффективное средство решения своих экономических проблем.

Правящая элита и бизнес-элита для сохранения своего социального положения использует различные средства, например, землю. Это стало актуальным с принятием Государственной Думой РФ соответствующего Кодекса, предполагающего свободную куплю-продажу земли. Возникла ситуация, когда земля стала рассматриваться ресурсом, способным выполнять политические задачи. Финансовые ресурсы власти и бизнес-элит уже сегодня идут на приобретение земли. Закрепление «чужих» земель за своими людьми укрепляет позиции одних этнополитических групп перед другими: увеличиваются территории, меняется демографическая ситуация, коренное население ненасильственно вытесняется из власти, и, как неизбежное следствие всего этого, возрастают претензии на верховную власть и лидирующее положение на некогда чужих вотчинах - районах и городах. Отсюда следует, что экологические конфликты Каспия двух типов, в которых задействована Россия, представляют угрозу ее безопасности. Одним негативным следствием выступает усугубление политической ситуации в прикаспийской республике РФ - Дагестане.

Признаки экоимпериализма проявляется в последнее время в Центральной Азии. Здесь, как и в других регионах планеты, существует ряд экологических проблем. Именно они используются ведущими акторами геополитического процесса в своих интересах, выступают главным элементом механизма расширения сфер своего влияния и инструментом экоимпериалистической политики. Наиболее ярко обосновать данную позицию нам позволит экологическая проблема Арала.

С начала 60-х годов XX века в центрально-азиатских республиках СССР началось экстенсивное развитие сельского хозяйства. Новые земли использовались для выращивания хлопка и риса (95% всего хлопка и 1/3 риса в СССР выращивалось в этих республиках). Вода же для орошения полупустынных земель забиралась из Амударьи и Сырдарьи. Местным властям было выгодно показывать перед Москвой реальный рост сельского хозяйства, но в этом регионе более или менее значительные результаты возможны лишь при массированном использовании воды таящих ледников Тянь-Шаня и Памиро-Алая, дающим силу указанным рекам.

К тому же ирригационная система с экологической точки зрения была организована нерационально и с большими недостатками. Например, каналы, которыми пользовались земледельцы, были примитивны. Отсутствие забетонированного дна имело своим следствием то, что до 40% воды просто уходило в землю. В конце концов в 80-е годы XX века объем стоков рек, поступающих в Аральское море (Амударьи и Сырдарьи), сократился с 60 (в начале 60-х годов) до 2 куб. км в год. С 1960 года оно потеряло 75% своего объема и 50% территории, отступив от своих берегов местами на 100-120 км и оставив за собой 3,5 миллиона гектар новой засоленной пустыни.

Для дальнейшего хода наших рассуждений воспользуемся фактами, приведенными Р. Ю. Новиковым, но интерпретируем их по-иному. С крахом СССР в Казахстане, Узбекистане, Туркмении, Таджикистане и Киргизии начинают активную деятельность ЮНЕП, Всемирный банк, Европейский союз, международные экологические организации. Такая деятельность подкрепляется работой представителей отдельных стран: США, Великобритании, ФРГ, Франции, Италии и других. Проходит изучение сложившийся ситуации в Приаралье и через некоторое время делается закономерный вывод: весь регион охвачен экологической катастрофой. Нужны срочные меры, чтобы экологические процессы не приобрели характер необратимых. Обнаженные пески морского дна Аральского моря насыщены различными токсичными соединениями, которые разносятся ветрами, подрывая здоровье людей, отравляя территории сельскохозяйственных угодий. Под угрозой здоровье и жизнь 35 миллионов человек. Ни о каком экономическом росте и улучшении качества жизни не может идти и речи.

Если все же экономический рост и возможен, без решения экологической проблемы Аральского моря и Приаралья, то он будет в скором времени ограничен дефицитом водных ресурсов и возникающих на этой почве конфликтов с сопредельными государствами. Прогноз обусловлен тем, что рост экономики увеличивает уровень водопотребления, а основные водные артерии данного региона - Амударья и Сырдарья - имеют предел и относятся к категории трансграничных рек. Увеличение потребления воды в странах, расположенных выше по течению, неизбежно вызовет его сокращение и вопросы стран, находящихся ниже по течению. Последняя проблема усугубляется растущим населением по всему региону.

Выход был предложен в 1992 году ЮНЕП, который предполагал ряд мер: ограничение водопользования, плата за водопользование, сокращение сбросов загрязненных вод в реки, переоборудование системы орошения и водоснабжения и внедрение новых сельскохозяйственных технологий. С 1993 года государства Центральной Азии проводят многочисленные совещания и встречи глав правительств. Одобряют концепции и конкретные программы действий по экологическому оздоровлению, разрабатывают законодательную базу и формируют органы власти по экологическому направлению, организуют научные конференции и семинары. Неизменно одно - присутствие и активное участие во всех этих мероприятиях представителей мировых структур и отдельных государств.

К 1995 году формируется Международный фонд спасения Арала. И вот здесь начинают проявляться геополитические интересы Запада. Обещанные поддержка и содействие со стороны Запада будут лишь в том случае, если государства-учредители сами сформируют уставные средства и будут ежегодно отчислять в Фонд определенный процент от своего ВВП. Государства Центральной Азии не могут похвастаться богатым ВВП и налицо ограничение экономического развития на государственном уровне, переориентация средств на экологические мероприятия, отвечающие интересам стран Запада.

Отдельные промышленные и сельскохозяйственные предприятия вынуждены приобретать контрольно-измерительные приборы для учета водопотребления, оборудование, дружественное природе, и так далее, продавец которых давно известен. Цена экологического оборудования и технологий, условия их поставки будут диктоваться Западом, так как альтернативные поставщики исключены. Отстранена от участия в процессе решения аральской проблемы и Россия.

Специалисты (также не бесплатно) для экологической экономики готовятся с помощью все тех же международных организаций. Образовательные программы построены так, что используются и для политических целей. Россия позиционируется для элит стран Центральной Азии преемницей СССР, который привел к экологической деградации эти страны. Продвигается мнение, что Россия не может преодолеть свои экологические проблемы и поэтому не должна участвовать в экопроектах в Центральной Азии. Центрально-азиатские государства ориентируются на Запад как лидера разворачивающегося мирового экополитического процесса.

После официального разрешения ввоза отработанного ядерного топлива дискуссия по поводу превращения России во всемирную ядерную свалку не прекратилась. «Зеленые» организации и большая часть населения категорически возражают против ввоза. Но помимо противников есть и сторонники настоящей идеи. К таковым относится академик РАН А. Ю. Румянцев. По его мнению, никакой свалки в России не будет, что он аргументировано и доказывает. Если его доводы верны, то налицо одно из средств экоимпериалистической политики.

Сегодня в России накопилось 200 миллионов тонн различных ядерных отходов. Это «наследство» создания в стране ядерного оружия, применения «мирного атома» в энергетике и на транспорте - в атомных подводных лодках, ледоколах и так далее. Для утилизации отходов имеются и технологии и опыт, но не хватает денег. Откладывать же эту проблему нельзя не только по экологическим соображениям. Затягивание решения этого вопроса приведет к тому, что технологии и опыт придут с Запада.

Возможно единственным решением является поставка за рубеж свежего ядерного топлива и строительство там же АЭС (например, строительство одного блока атомной станции за границей может принести в государственную казну до миллиарда долларов). Но если Россия поставляет свежее ядерное топливо в неядерные страны, то обязана забирать оттуда отработанное. Иначе она нарушает договор о нераспространении делящихся материалов, из которых можно получить атомную бомбу.

Именно угроза распространения ядерного оружия использовалась западными конкурентами для закрытия России рынков «ядерных» услуг Индии и Ирана. Западные страны получали выгодные контракты на строительство АЭС и вывоз отработанного топлива, который приносит также немалые доходы. С принятием закона, разрешающего ввоз, Россия получила миллиардную прибыль. Эти средства должны пойти на утилизацию «своих» отходов и, в конечном счете, на экологию. А ввоз отработанного ядерного топлива, измеряемый тысячами тонн, является несущественным и не опасным по сравнению со «своими» миллионными отходами.

Подводя итог, можно констатировать, что сегодня на Каспии существует по крайней мере два типа экологических конфликтов, которые угрожают безопасности России. Первый предполагает разногласия по поводу распределения биоресурсов Каспия среди прибрежных государств. Второй - разногласия между теми государствами, которые избрали различные стратегии своего развития. С одной стороны, это государства, которые связывают свое процветание и развитие с разработкой углеводородных ресурсов, в частности нефти, а с другой - это государства, которые в настоящий момент времени не заинтересованы в разработке углеводородных ресурсов и в большей мере ориентируются на биоресурсы Каспийского моря. Решение рядом международных организаций экологических проблем Центральной Азии и их стремления запретить ввоз отработанного ядерного топлива может рассматриваться как отдельные признаки экоимпериализма, который представляет угрозу национальным интересам Российской Федерации.

Продолжение экологической деградации во многих регионах планеты повышает вероятность возникновения экополитических конфликтов, которые возникают в результате экологического дефицита, предполагающего обусловленное человеческой деятельностью нарушение способности того или иного ресурса к восстановлению. Экологический дефицит сокращает возможности и легитимность государства. Он увеличивает финансовые и политические требования к правительству. Возможна ситуация, когда экополитический конфликт может принять форму гражданского или межгосударственного вооруженного конфликта.

Противоборство сторон экополитического конфликта представляет угрозу не только региональной, но и глобальной безопасности. Воспрепятствование увеличению количества и силы экополитических конфликтов приобретает форму экоимпериализма. Экоимпериализм отличается от традиционного империализма характером экспансии и огромной ролью экологических и других неправительственных организаций (НПО).

Участие в ряде экополитических конфликтов, в частности на Каспии, «внешнее» давление в вопросах утилизации ядерных отходов и вытеснение России из ее традиционных сфер влияния под знаменем спасения природы требуют от нее для обеспечения своих интересов включения в структуру геополитической безопасности экологического фактора.

 

Автор: Нефёдов С.А.