19.05.2012 3259

Особенности социокультурного самоопределения России в глобализирующемся мире

 

Сегодня Россия постепенно врастает в сложную общемировую цивилизационную систему, в которой ей пока что предстоит во многом оставаться на вторых ролях, так как многочисленные сложности переходного периода не могли не сказаться на ее социально-экономическом развитии, на международном авторитете нашего государства, который пока еще несопоставим с авторитетом бывшего СССР. Процесс интеграции России в мировое сообщество проходит с большими затруднениями, достаточно напомнить, что Россия до сих пор не является членом ВТО, этого символа глобализирующегося мира. В этих условиях очень важно не остаться в стороне, на периферии мирового развития. Необходимо в полной мере включиться в развитие глобализационных процессов, стать полноправным участником мирового сообщества и в качестве такового реально воздействовать на эти процессы, управлять ими, насколько это будет возможно в условиях жесткой конкурентной борьбы. Поэтому так важно определить особенности социокультурного самоопределения России в глобализирующемся мире.

Существует некий общий знаменатель, в котором сходятся все составляющие общественного процесса и который в каждый данный исторический момент может оказывать решающее воздействие на ход событий. В России, на этапе переживаемого ею исторического разлома и тектонических подвижек на мировой арене, роль такого «общего знаменателя» может играть понятие «самоопределение».

Обычно это понятие применяется по отношению к народам, только что обретшим независимость и выстраивающим собственную стратегию развития. Однако сейчас, в условиях глобальных цивилизационных перемен, оно приобретает для многих стран (в том числе и для России) и более глубокий смысл, подразумевающий преодоление национальных границ, выбор путей развития в контексте общемировой ситуации. «Самоопределение» точнее своих синонимов (выбор, предпочтение) характеризует суть переживаемого Россией трансформационного процесса.

В процессе самоопределения России придется в полной мере учитывать и положительные и отрицательные моменты социокультурной глобализации. Ей предстоит интегрироваться в глобальную экономику в условиях, когда структурная перестройка хозяйства внутри страны идет чрезвычайно медленно и сопряжена с серьезными социально-экономическими проблемами. Найти свое место в глобальном мировом сообществе Россия сможет только при условии устранения существующих деформаций во всех сферах жизнедеятельности. Как считает В.В. Михеев, «роль и место России в процессах глобализации видятся в том, чтобы:

- быть одним из значимых источников интеллектуальной (если пока нет экономических сил) инициативы в развитии глобализации и конструктивным оппонентом другим поборникам идеи глобализации, будь то США, или ЕС, или Китай;

- обеспечить слышимый другими голос России при создании единого экономического правопорядка;

- разрабатывать и отстаивать российские варианты развития экономического регионализма в Европе и Азии - на двух континентах, частью которых является Россия».

По сути, Россия только начинает путь интеграции, поэтому на данном этапе реальное продвижение России по этому пути связано с осуществлением таких первоочередных шагов, как вхождение в международные торговые и экономические организации и даже просто налаживание позитивных отношений с лидерами западных государств. Следует признать, что за последние полтора десятилетия произошли определенные позитивные сдвиги в этом отношении.

Лондонская встреча в верхах в 1991 г. положила начало интеграции России в «большую семерку, которая играет важную роль в координации экономической политики и оказывает определяющее влияние на деятельность МВФ, Всемирного банка и ВТО, по существу являясь «мировым правительством». В течение последующих нескольких лет дальше приглашений руководства Росси на обсуждение отдельных вопросов в рамках «семерки» дело не продвигалось. Только в 1998 г. на встрече в Бирмингеме западные державы согласились на присоединение России к «семерке», которая, таким образом, формально превращалась в «восьмерку». Реально превращение России в полноправного члена этого клуба развитых стран произошло на встрече «восьмерки» в Кананаскисе (Канада, июнь 2002), хотя обсуждение и координация политики по многим вопросам продолжаются в рамках так называемой финансовой «семерки». Как было объявлено в средствах массовой информации, в России начался процесс подготовки к председательствованию на заседаниях «восьмерки» в 2006 году, для чего создана специальная правительственная комиссия.

На пути вхождения России в мировое экономическое сообщество неизбежно возникает вопрос приобщения ее и к региональным экономическим структурам и соглашениям и, прежде всего, к Европейскому союзу. Прямое вхождение России в ЕС в качестве одного из его членов в настоящее время нереально. И не только потому, что Россия слишком велика, хотя по населению это почти половина Западной Европы, а по территории во много раз больше ее. Это - пока иной мир, со специфическими экономическими и политическими реалиями, существенно отличающимися от западноевропейских. Наша страна переживает переходный период от одного состояния к другому, только начинает выходить из глубочайшего экономического кризиса.

В то же время страны ЕС далеко продвинулись в своем интеграционном развитии, вплоть до введения в одиннадцати странах единой валюты. Наши партнеры в Западной Европе справедливо полагают, что России, прежде всего, надо решить собственные проблемы, в том числе институциональные, принять правила игры на мировом рынке, обрести экономическую и политическую устойчивость. Реалистический вариант развития отношений ЕС и России нашел воплощение в «Соглашении о партнерстве и сотрудничестве» между ними, вступившем в силу в конце 1997 г. Оно создает рамки и условия приобщения России к процессам европейской интеграции, провозглашает введение режима наибольшего благоприятствования в экономических отношениях стран ЕС с Россией и создание в будущем свободной экономической зоны «ЕС - Россия».

Иная ситуация во взаимоотношениях России с организацией Азиатско - Тихоокеанского экономического сотрудничества (АТЭС). В 1997 г. она была принята в члены этой организации, но интеграционные процессы там не зашли так далеко, как в Европейском союзе, и сводятся пока к снижению таможенных тарифов. Задача создания зоны свободной торговли и инвестиций в Азии ставится к 2010 г. для развитых и к 2020 г. - для развивающихся стран. У России есть время, чтобы подключиться к участию в этом процессе. Было бы естественным для России участие и в начавшемся в середине 1990-х годов коллективном диалоге лидеров ЕС и восточно-азиатских стран по вопросам развития экономических отношений между двумя крупнейшими регионами мировой экономики.

Интеграция России в общемировые и региональные экономические структуры, безусловно, послужит фактором сдерживания тенденции к доминированию в них одной или нескольких держав, универсализации и демократизации механизмов регулирования международных экономических отношений. Но, прежде всего, она отвечает интересам самой России, поможет ей провести структурно-технологическую и институциональную модернизацию своей экономики, войти в общее русло мирового социально-экономического процесса.

В этой связи следует отметить, что сегодня центр экономической активности перемещается из США в другие регионы и это означает, что в образе жизни ряда западных стран, и, прежде всего, США, должны произойти значительные перемены. «США, несомненно, остающиеся единственной сверхдержавой в классическом смысле слова, все чаще сталкиваются с неспособностью более играть роль сверхдержавы, платящей непропорционально высокую цену за поддержание системы, основным бенефициаром которой является она сама. При всей развитости американской экономики страна обладает гигантскими дефицитами». Тем самым, становится ясно, что хотя традиционно именно США выступали в качестве проводника глобальной культуры, однако весьма вероятно, что на ее место вскоре заступит какая - ни будь другая страна. В этих обстоятельствах появляется шанс у многих стран, в том числе и у России, хотя говорить об этом пока, разумеется, преждевременно.

В условиях беспрецедентной динамики развития современного мира очень трудно делать какие-либо прогнозы, вычерчивать траектории будущего. С другой стороны, без долгосрочной стратегии развития вряд ли может быть эффективным тот или иной процесс. В этой связи следует отметить, что сегодня вырисовываются контуры концепции постепенного, рассчитанного примерно на 20 лет, поэтапного движения к российскому варианту экономики современного постиндустриально-информационного типа, интегрированной в мировое хозяйство. Она основана на наращивании внутренних накоплений по мере оживления и роста реальной экономики; предотвращении бегства российского и привлечении иностранного капитала, развертывании структурно-технологической перестройки производства и институциональных преобразований при одновременном повышении уровня жизни населения.

Первый этап продолжительностью 3-4 года должен обеспечить выход из экономического кризиса. На этом этапе происходит запуск того дееспособного, что сохранилось в легкой, пищевой промышленности, сельском хозяйстве, а также машиностроении, при сравнительно небольших капитальных вложениях, восстановление основных систем жизнеобеспечения страны, инвестиционного механизма, банковской системы.

Чтобы не упустить шанс для выхода из кризиса, нужен целый комплекс мер: раздвижка спросовых ограничений, контроль над ценами на продукцию естественных монополий, облегчение налогового бремени, уценка основного капитала, оставшегося от прошлых времен, в соответствии с новыми рыночными условиями, преодоление нехватки оборотных средств у предприятий, расширение доступа к кредитам, вытеснение бартера, преодоление не платежей.

Для защиты отечественных производителей, поддержки экспорта целесообразно сохранять пониженный валютный курс рубля, активно использовать тарифные и нетарифные методы регулирования импорта. В сочетании с остающейся пока низкой ценой труда это даст возможность развернуть производство сравнительно дешевой и доступной большинству населения продукции, дать импульс кумулятивному эффекту (рост производства - увеличение доходов населения - расширение спроса и т. д.) и переходу к устойчивому экономическому росту.

Уже на этом этапе, в меру расширяющихся финансовых возможностей, нужно оказывать выборочную поддержку заделам в области высоких технологий и современных производств, принять неотложные меры по сохранению имеющегося в стране научно-технического потенциала. Ослабление зависимости потребительского рынка от импорта позволит вырваться из тисков формулы «экспорт газа и нефти - импорт продовольствия» и переориентировать валютную выручку на цели модернизации экономики.

На втором этапе, который может длиться 8-10 лет, стало бы возможным осуществить масштабную технологическую и структурную перестройку индустриальной основы хозяйства, санацию устаревших отраслей - угольной, металлургической промышленности, сельского хозяйства, легкой промышленности, широкую программу ресурсосбережения. На этом этапе может быть создан серьезный постиндустриальный уклад, который будет оказывать все большее влияние на экономику и позволит значительно расширить выход на мировые рынки высокотехнологичной продукции и услуг. Соответственно этому таможенная политика может быть приведена в полное соответствие с общепринятыми в мировой практике нормами.

Наконец, на третьем этапе во всей полноте и масштабности может быть развернута технологическая перестройка экономики, достигнут современный уровень наиболее развитых стран мира и завершено органичное вхождение в систему глобальной экономики.

Важным условием поэтапного движения страны по пути постиндустриальной трансформации является совершенствование и углубление институциональных преобразований в направлении создания современной системы социально ориентированной и регулируемой рыночной экономики, укрепление принципов демократии.

Важнейший показатель самоопределения любой страны в мире - ее положение и роль в сложившейся системе международных отношений. Внутренняя и внешняя сторона самоопределения тесно взаимосвязаны: состояние национальной экономики, социально-политическая стабильность и нравственное здоровье общества, благополучие и гражданская активность населения определяют, в конечном счете, национальную безопасность и международный авторитет той или иной страны; с другой стороны, прочность позиций на мировой арене способствует, нередко решающим образом, успешному решению внутренних экономических, политических и духовно нравственных проблем.

Эта связь внутреннего и внешнего существовала всегда. Однако в условиях глобализации воздействие метавнешнего фактора на внутреннее развитие многократно увеличивается. Поэтому положение страны в системе внешних и метавнешних (глобальных) отношений становится решающим фактором ее самоопределения. Для России же, переживающей глубокую внутреннюю общественно-экономическую трансформацию, данную ситуацию можно охарактеризовать, как проблему самоопределения трансформирующегося общества в трансформирующемся мире.

В условиях глобализации России жизненно важно не остаться на периферии этого процесса. Между тем опасность этого весьма велика. Некоторые исследователи процессов глобализации и глобализма как идеологии этого планетарного явления констатируют, что при всех видимых и формальных успехах глобализации, западный мир (инициатор и руководитель этого процесса) в последнее время активно «самозамыкается», сосредотачивается в масштабах своей части мира. Так, Н.М. Ракитянский пишет: «Реальная статистика показывает, что за послевоенные десятилетия в мировой экономике весьма жестко прослеживаются тенденции, подтверждающие, что западный мир становится все более обособленным от остальной части человечества, хотя формально он все более и более активно с ней взаимодействует».

Такое противопоставление Запада, с одной стороны, и всего остального мира, с другой говорит о том, что структура современного мира все очевиднее выстраивается по схеме «центр = периферия», причем эта схема распространяется и на внутри социальную жизнь, в том числе западных стран. Так, во многих западных странах доходы управителей корпораций, доходы тех, кто создает свои собственные компании в области высоких технологий, доходы программистов, исследователей в соответствующих областях, особенно в информационной, на порядки превосходят доходы ординарных рабочих. Это не случайно, поскольку на сегодняшний день глобализационные процессы особенно активно проявляются в информационной сфере, в развитии информационных технологий. И если в экономической сфере символом глобализации является ВТО, то в сфере информации таковым считается Интернет.

Однако следует отметить, что тезис об Интернете как наиболее зримом воплощении глобализации в информационной сфере для большинства стран мира имеет выраженно спекулятивный характер. К середине 2000 г., по данным, приводимым Д. Фельдманом, число пользователей Интернета было близко к 304 миллионам. При этом 88 % пользователей живут в странах, численность населения которых составляет менее 15% жителей планеты. В США и Канаде, где живет менее 5% мирового населения, сосредоточено более 50% пользователей Интернета. Да и там типичным пользователем сети является мужчина моложе 35 лет, с высшим образованием и высоким уровнем дохода, англоговорящий городской житель. В России число пользователей Интернета в настоящее время по реалистичным оценкам около 1% населения страны. При этом доступ во «Всемирную сеть» имеют в основном жители самых крупных городов (более миллиона жителей), учащиеся и сотрудники вузов, НИИ, крупных государственных учреждений, промышленных и, естественно, финансовых организаций. При этом, как правило, они владеют английским языком на уровне, значительно превышающем «англоязычность» среднего россиянина.

За последние четыре года количество реальных пользователей Интернета, разумеется, возросло, однако не до такой степени, чтобы можно было говорить о наличии в нашей стране наиболее существенного признака информационного общества - общедоступности технических средств информационного обеспечения, позволяющей войти в глобальное информационное пространство большей части населения Российской Федерации. Реальное развитие нашей страны и общества начнется только тогда, когда большинство граждан нашей страны будут иметь реальную возможность использовать современные, в том числе информационные, технологии, преодолеют тот психологический барьер, который обусловливает настороженное, часто враждебное отношение к технологическому прогрессу. Так, по мнению одного из авторитетнейших отечественных исследователей феномена информационно-технической революции А. Ракитова, «переход к информационному и индустриально-информационному обществу невозможен, если скорость формирования новой генерации людей будет уступать скоростям технологически детерминированных процессов». То есть мы опять возвращаемся к теме формирования и развития человеческого капитала, как нашего основного национального ресурса. О роли этого ресурса, об «инвестициях в людей», за редким исключением, почти не говорят. До тех пор, пока правящая элита будет заниматься только собой, а также поиском, освоением, распределением и дележом материальных ресурсов, никакой речи о прорыве в «клуб избранных» быть не может. Кто может стать субъектом организации и реализации этого прорыва? Какая часть нашей элиты обладает необходимым для этого уровнем духовно-нравственной рефлексии и политической волей? Реальность российской элиты не соответствует действительному ее назначению.

Главная цель, преследуемая теми, кто имеет власть и капитал, - удержать их при всех обстоятельствах, обезопасить себя от общества, сделать все, чтобы население молчало, терпело, не противилось манипулированию собой, но тогда «разве можно к этой группе... применить слово «элита».

В.А. Рубанов считает, что политические элиты, крупные компании России и, тем более, органы государственного управления сегодня не готовы к рациональному взаимодействию с субъектами интеллектуальной экономики и эффективному применению импортируемых информационных технологий. По его мнению, причина усиливающейся интеллектуальной маргинализации России в ситуации динамичного повышения мирового спроса на ценные знания и научно-творческие кадры связаны не с научно-промышленной отсталостью России. Причина в неспособности государственного руководства и политикообразующего класса страны дать адекватные ответы на вызовы постиндустриального мира, в непонимании сущности информационной экономики и ее производительных сил, в запаздывании осуществления «революции в управлении» на всех уровнях.

Рано или поздно политические элиты России вынуждены будут решать проблему перехода от мобилизационно-технократической парадигмы развития страны, к, условно говоря, гуманистической парадигме, последовательно и терпеливо создавая консенсус по поводу ценностной модернизации России и путей ее вхождения в глобализирующийся мир. Но можно ли сформировать в стране с тысячелетней историей «славянотюркского синтеза» и традицией консенсуса между православными и мусульманами, ценностный консенсус на базе либеральной идеи с приоритетом личного над общественным? Ответ на этот вопрос может дать только будущее.

Таким образом, фундаментальное противоречие нашей эпохи и одновременно главный вызов человеческому сообществу в XXI веке - это противостояние либеральных цивилизационных стандартов, с одной стороны, и ценностей национальной культурно-религиозной идентичности - с другой. И если у нас либеральная идея полагается отныне в основу государственно - общественной модели развития страны, то ей, в полном соответствии с либеральным принципом сдержек и противовесов, остается противопоставить в сфере воспитания, образования и формирования межличностных отношений политику утверждения системы традиционных для России ценностей.

И потому вопрос о том, какими должны быть законодательство, образование, культура, социальные отношения, общественная мораль, есть вопрос о том, сохранится ли наша национальная цивилизация в XXI столетии, найдет ли она достойное место в мировом сообществе наций.

Переход к гуманистической парадигме связан со многими трудностями, и на данный момент его актуализация представляется нам нереальной. Основной причиной этого является, на наш взгляд, априори тенденциозное, обусловленное кастовыми интересами, воздействие политической и экономической элиты на гражданское общество (в смысле совокупности граждан, а не в качественном значении этого понятия) через информационную среду, которую составляют средства массовой информации. Симбиоз политики и информационных технологий порождает новые возможности, которые, к сожалению, чаще всего используются в качестве инструмента манипулирования общественным и индивидуальным сознанием. Как известно, практическая информация часто приводит к эффекту зомбизма. Субъект, привыкший воспринимать подобного рода информацию как адекватную действительности, воспринимает ее именно в таком качестве даже в тех случаях, когда она не только не является адекватной реальной действительности, но и намеренно подвергается искажению, являясь орудием в руках определенных кругов, которые заинтересованы в манипулировании общественным мнением. Как отмечают авторы коллективной статьи «Культура грядущего тысячелетия», «иллюзорная реальность становится все более и более достоверной, что делает задачу «обмана» человеческой психики все более простой и пугающе притягательной для «творцов».

Действительно,- виртуальная реальность, создаваемая средствами массовой информации, все в большей степени воспринимается в качестве подлинной реальности и все чаще подменяет собой последнюю. В результате, как отмечает К. Делокаров, «в подобной атмосфере человека формирует не действительность во всей ее полноте и разнообразии, не общение с природой, а во многом средства массовой информации и массовая культура. Человек, - заключает он, - становится все более легко управляемым и даже манипулируемым». Эффект зомбизма как следствие преодоления человеком собственной природности и виртуализации личности, отмечает также П. Гуревич. Л. Рейман основной негативной тенденцией, связанной с наступлением информационного общества, считает «излишнее («зомбирующее») влияние на общество средств массовой информации».

Таким образом, можно сделать вывод о том, что благодаря информационным технологиям, наиболее эффективным способом ведения политики стало преобразование живого человеческого сознания: индивидуального, группового и общественного. Это качественно меняет взаимоотношения между политическими элитами и обществом. Последствия этого процесса еще не осознаны, и нет уверенности, что они могут быть осознаны в обозримом будущем, так как формирование сознания всегда носит двусторонний характер: воздействуя на сознание общества, правящая элита неминуемо меняет и свое. Убеждая кого-то в чем-то, субъект убеждения неминуемо убеждает в том же и себя и в результате теряет связь с реальностью. М.Г. Делягин убедительно, на наш взгляд, сформулировал ряд наиболее опасных в этом плане тенденций.

Первая опасность, связана с эффектом само программирования, когда управляющие субъекты в лице национальных и транснациональных элит в определенной мере утрачивают адекватную политическую рефлексию, что может привести к непредсказуемым и разрушительным последствиям в глобальном масштабе.

Вторая опасность - профессиональное стремление PR-операторов и их хозяев решать проблемы реальной жизни страны методом «промывания мозгов». В ограниченных масштабах такой подход эффективен, но если он начинает доминировать, это также ведет к неадекватности управляющих систем. Классический пример - администрация президента России с 1995 г. и по наше время.

Третья опасность широкого распространения информационных технологий связана со снижением ответственности субъекта управления. Работая с «картинкой» и образами, управляющий субъект неминуемо теряет понимание того, что его работа влияет на реальную жизнь реальных людей. Он просто забывает о них и в результате начинает представлять реальную угрозу для общества.

Четвертой опасностью является возможность ограничения демократии. Дело не только в возможности ослабления государства, являющегося несущей опорой, субстанцией демократических институтов, но и в том, что для формирования сознания общества достаточно воздействовать на элиту, участвующую в принятии важных решений.

Одним из факторов подобного воздействия в условиях современного мира неизбежно становится метавнешний (глобальный) фактор. При этом очень важно, чтобы воздействие носило двусторонний характер. В этой связи В.А. Шупер отмечает: «Нашим соотечественникам необходимо раз и навсегда решить, что Россия - часть Запада, но это вовсе не означает, что мы должны принимать тот мир, в который входим, таким, какой он есть, пассивно, приспосабливаться к нему. Мы должны вступать в острое соперничество во всех областях, в которых достаточно сильны и интеллектуальная область - первая среди них».

При всех негативных тенденциях последнего периода, необходимо в то же время подчеркнуть, что Россия все еще представляет собой реальную силу, с которой следует считаться всем. В условиях современной социокультурной глобализации у России есть все возможности оказывать все более существенное влияние на облик западного мира в предстоящие два-три десятилетия. При этом представляется очевидным, что Россия, изолированная от западного мира, не способная преодолеть свою социально-экономическую отсталость, теряющая импульсы к модернизации под натиском националистических страстей, но обладающая при этом мощным ядерным потенциалом, стала бы одним из наиболее опасных источников глобальной нестабильности, международной конфронтации, напряженности и конфликтов. В то же время Россия модернизирующаяся, преодолевающая социально- экономический кризис, укрепляющая и развивающая свои партнерские отношения с западным миром, могла бы внести весомый вклад в более гармоничное, сбалансированное развитие глобапизационных процессов.

Таким образом, мы видим, что современность со всей остротой ставит перед нами сложную дилемму - с одной стороны, налицо углубление процессов социокультурной глобализации и общей стандартизации жизнедеятельности субъектов на макросоциальном уровне, с другой - все острее заявляет о себе необходимость сохранения исторического генофонда традиционных культур. Это непосредственно касается проблемы цивилизационной идентичности России в условиях глобализации.

 

АВТОР: Зима Н.А.