Характер движущих сил на заключительном этапе антропогенеза
Изучение движущих сил антропогенеза как основы эволюционного процесса позволяет проследить их зарождение, становление, изменения, претерпеваемые ими в ходе последнего, наконец, их само исчерпание вместе с завершением эволюционного процесса.
На первых трёх этапах движущие силы антропогенеза проявляли себя как усиливающиеся взаимосвязи между формирующимися компонентами. Взаимовлияния компонентов создавали возможности для эволюции наших предков в различных направлениях, в том числе и в тех направлениях, которые способствовали усилению данных взаимовлияний, чем, по сути, формировали движущие силы антропогенеза. До конца третьего этапа это был, можно сказать, процесс количественных накоплений, который на рубеже третьего и четвёртого (заключительного) этапов перешёл в новое качество - движущие силы проявили себя как вектор, определяющий характер дальнейших изменений компонентов. Совместное действие взаимодействующих процессов становления трёх компонентов вызвало активизацию преобразовательного процесса в четвёртом компоненте - началось формирование речи. Диапазон возможных новаций в этом случае уже был заметно сокращён, что свидетельствует о том, что движущие силы всё более определённо направляют эволюционный процесс, они проявляют себя уже иначе - как направленный вектор изменений. На заключительном этапе происходило преобразование всех четырёх компонентов: по мере того, как речь оформлялась и влияла на компоненты, шла последовательная активизация процессов их становления. Создалась ситуация ещё более резкого усиления взаимодействия формирующихся компонентов, приведшая к их слиянию. Наиболее сильное влияние поначалу речь оказала на предсознание. Появление и развитие речи, на наш взгляд, напрямую связано с формированием внешних структур сознания, т.е. оформлением про то сознания. Формирование речи происходило на базе социальной деятельности и связано с потребностью выразить отношение, обосновать его, убедить других. Эта деятельность направлена на выработку «общественного мнения», в соответствии с которым особи занимают места в социальной структуре. Возникает как бы эффект «внешнего сознания», которое не принадлежит никакому индивиду, которое существует пока только в двух ипостасях: (1) в процессе непосредственно производимого общения с помощью формируемых единиц речи - высказываний и (2) в неосознаваемой не расчленённой ещё на составляющие способности понимать - принимать или отвергать ту или иную позицию сородича. По мере развёртывания третьего этапа формирования речи, связанного с появлением языка, сознание вырабатывает и новый инструмент для ориентации в новом мире идеальных явлений - речевое мышление.
Сознание обретает способность осознавать окружающую действительность, т.е. отделять себя от окружающего мира, объективируя его, благодаря миру идеальных значений в виде языка, помещающегося между индивидами и окружающей их действительностью. На третьем этапе формирования речи появляется язык, основным элементом которого является слово, но слово «есть речь и мышление в одно и то же время, потому что оно есть единица речевого мышления». Следовательно, процесс постепенного выкристаллизовывания слов в ходе развёртывания заключительного этапа антропогенеза был одновременно и процессом рождения нового типа мышления, формирование которого характеризовало важнейшие преобразовательные процессы, происходившие в это же время в компоненте сознание и означавшие складывание его внешних структур. Налицо проявление действия исследуемых нами движущих сил.
Можно попытаться представить, как мог происходить этот процесс.
Формирование слова в зарождающейся речи, видимо, шло постепенно, по мере использования целых фраз, несущих комплексную смысловую нагрузку. С одной стороны, выделение ведущих признаков предметов и отношений, происходящее в сознании индивидов, использовало развивающуюся способность произносить многообразные сочетания звуков. С другой стороны, потребности выражения, проявившие себя в различных сферах взаимодействия индивидов - особенно в сфере распределения социальных ролей, побуждали древнейших людей высказываться сразу «целыми фразами». В процессе этого встречного движения складываются, оформляются, оттачиваются слова - элементы языка. «Фразы» становятся более расчленёнными, их общий смысл приобретает большую определённость, уточняется в процессе взаимного использования. Применение индивидами обретающих некую «стандартность» фраз способствует дальнейшему членению последних, поскольку понимание друг друга облегчается, когда в своих высказываниях партнёр использует те же слова (одинаковые сочетания звуков), что и его собеседник. Это развитие происходит в условиях наличия сформированной (в определённой мере) способности вычленять и обобщать признаки предметов и явлений, причём, эти признаки становятся достоянием уже не индивидуального сознания, а общественным достоянием, многие из них общепризнанны, поскольку трудовая деятельность, социальная практика и предсознание на предшествовавших этапах антропогенеза породили такое явление, как общественная функция по отношению к различным проявлениям жизнедеятельности данных существ. Подобное «общение» индивидов постоянно стимулирует развитие их мышления, поскольку всё время ставит партнёров в ситуацию поиска нужного значения и смысла сказанного, одновременно формируя «семантическое поле» того или иного звукового сочетания, а также способствуя разнообразию фраз, развёртыванию высказываний. Таким образом, идёт параллельное формирование речи, языка и мышления.
По мере отчленения в цельных высказываниях единиц языка - слов начинается процесс индивидуализации «внешнего сознания», превращение его во внутреннее сознание каждого индивида. Это происходит, поскольку слова обретают устойчивое значение. Меняется сама ситуация - из ситуации словотворчества она переходит в ситуацию усвоения выработанных единиц, необходимого для существования в коллективе.
Через языковые единицы, развивающие мышление, и формируется собственно сознание, поскольку чувственное восприятие подводится, благодаря языку, под определённые категории-слова, ощущения обретают ясность и понятность для индивида,, аналогично происходит и с отношениями между явлениями, предметами, которые, проходя «горнило» языка, «типизируются». Меняется взгляд индивидов на окружающий мир и сородичей. Этот взгляд теперь неотделим от речевой формы взаимодействия.
Формирующееся речевое мышление оказывается явлением, одновременно характеризующим очередной виток преобразований сразу в двух компонентах: про то сознании (связанном с формированием поверхностных структур сознания) и новом типе ориентировочной деятельности. Речевое мышление во многом и составляет основу нового типа ориентировочной деятельности.
Суть ориентировки состоит в том, чтобы прежде, чем совершить действие, как бы примерить его, совершить предварительно, но в плане образа («в уме»). У человека, благодаря слову, эта ориентировка обретает существенные качественные отличия. Основная функция слова - обозначающая, функция представления, замещения предмета. Благодаря ей, мир человека удваивается: между индивидом и окружающим его миром помещается особый мир идеальных значений. Теперь человек может оперировать с предметами даже в их отсутствие, совершать умственные действия, умственные эксперименты над вещами.
Речевое мышление есть овладение законами мира значений - второго идеального мира, помещённого между людьми и их окружением. Ориентировка в мире значений опосредует взаимодействие людей с природой и другими индивидами. На этом этапе ориентировка из мира реальных искусственных предметов переходит к ориентированию в мире идеальных значений.
Речевое мышление становится своеобразным канатом, соединяющим три компонента в такое целое, которое способно уже само по себе стать мощной преобразующей силой, поскольку обретает специфику, исключающую разнообразие в решениях вновь возникающих проблем в ходе рассматриваемого эволюционного процесса. Но в этом целом на данном этапе антропогенеза мы ещё не рассмотрели место и роль четвёртого компонента - типа сообщества.
Существование достаточно устойчивых единиц - слов позволяет описывать ситуации вне их наличия, что создаёт возможность планирования действий, их последующего анализа. Появляется возможность оперировать понятиями (идеями). Это усиливает в жизни коллектива роль организующего начала, способствует активной перестройке переходного варианта А сообщества в другой переходный вариант Б. Этот процесс связан с распадением прежней системы иерархии и возрастанием не единоличного (лидерского) начала, а коллективистского, когда важнейшие для жизни коллектива вопросы можно решать при участии в виде обсуждения многими членами первобытной группы.
Уже предыдущий период повышения гибкости системы иерархии, возможность более частых «передвижек» индивидов по лестнице, а также возрастание значимости каждого члена группы должны были создать условия не для уничтожения, а для перестройки прежней системы иерархии. Возможно, это пошло по пути устранения нижних ступеней иерархии и «уравнивания» членов группы и усиления роли верхних ступеней в направлении их градации не по уровням, а по сферам. Происходит своего рода «разрыв» в середине лестницы и движение как вверх, так и вниз. Другими словами, среди членов коллектива, равных между собой, выделяется группа лидеров, чьи роли не носят соподчинённого характера. Сама «традиция» соподчинённости исчезает, подготовленная предшествующим развитием, на смену ей приходит традиция множественности лидеров, когда конкуренция между лидерами в разных областях за места в иерархии постепенно замещается представлением о важности наличия «правильного» руководства в каждой области и соответственно наличия группы людей, каждый из которых будет обладать полномочиями в своей сфере.
«Обсуждения» по «выдвижению» лидера перерождаются в «обсуждения» насущных вопросов жизни коллектива (ведь средства для этого - слова - уже есть, традиции общения - также). Формируется прообраз собрания членов коллектива. При этом отсутствие бесспорного общего лидера заставляет (а почва для этого уже подготовлена) взять на себя эти обязанности всему коллективу людей и выступить «коллективным общим лидером» (ведь каждый из лидеров - лидер только в своей сфере). Таким коллективным лидером и становится прообраз общего собрания всех взрослых, равных членов группы. Наиболее общие вопросы начинает решать это прасобрание, что, в свою очередь, способствует дальнейшему движению в направлении окончательного уравнивания членов коллектива и складывания соответствующих идеологических представлений о равенстве и др.
Таким образом, активное формирование речи и вызванные ею новые процессы в коэволюции двух других компонентов - протосознании и ориентировочной деятельности способствовали преобразованию переходного варианта А сообщества в переходный вариант Б. Ещё раз отметим здесь важность речи, которая, по мере своего всё более полного оформления, создавала совершенно новую ситуацию в сообществе: активное участие всех членов группы в выработке языковых единиц, сильная зависимость друг от друга в различных ситуациях, вызванная тем, что взаимодействие индивидов во всех сферах их жизнедеятельности теперь всё более становится опосредованным речью, а носителем речи в равной степени является каждый индивид коллектива - эти обстоятельства окончательно уравнивали всех особей между собой (хотя начался этот процесс значительно ранее) и ставили проблему поиска новых путей упорядочивания взаимоотношений особей по поводу распределения социальных ролей. Наличие речи сделало неизбежным разрушение системы доминирования, последнее же во многом обозначило новые векторы дальнейшего движения.
Заключительный этап, как мы видим, характеризуется внутренней сложностью: вызванное взаимодействием трёх компонентов складывание новой системы общения тут же стало оказывать соответствующее обратное воздействие на данные компоненты - сначала на изменение пред сознания, затем ориентировочной деятельности, наконец, на компонент общество. В последнем случае на перестройку переходного варианта А сообщества воздействовали уже не просто формирующаяся речь, а новый характер взаимовлияния между компонентами речь, сознание, ориентировочная деятельность.
Вспомним, что в сфере активного совершенствования типа сообщества началось формирование речи в составе движущих сил данного этапа антропогенеза. В то же время, изменения в этом компоненте начались уже на завершающих моментах заключительного этапа антропогенеза, что говорит о сложности коренной перестройки данного компонента, о его сильной зависимости от степени развития других компонентов. Система доминирования, являясь ведущим фактором, структурирующим сообщество и направляющим жизнедеятельность всех его членов, и будучи очень древним и прочным приобретением животного мира, менее других компонентов была подвержена разрушению и радикальному преобразованию на совершенно новую систему устройства общества.
Изменения, происшедшие на заключительном этапе антропогенеза, можно рассматривать с двух сторон.
С одной стороны, они показывают, что движущие силы в основном выполнили свою функцию: они разрушили прежние животные механизмы выживания и экспансии, которые были свойственны ископаемым прямоходящим приматам, и привели к зарождению нового способа выживания и адаптации, суть которого в активном перенимании, накоплении и использовании опыта современников и предшествующих поколений. Этим движущие силы изменили саму ситуацию в которой действовали, иным стало поле их проявления, что, в свою очередь, потребовало изменений и в самих движущих силах.
Усиливающееся взаимодействие процессов складывания компонентов антропогенеза достигло уровня, когда все компоненты и процессы их становления стали настолько связаны, что изменения отдельно в каждом были теперь невозможны. Изменения в одном компоненте означали бы одновременные изменения и в других. Возможно, в этом кроется важное отличие движущих сил процессов радикального обновления бытия от движущих сил эволюционных процессов другого типа. Создавая новую форму бытия, движущие силы начинают действовать (претерпевая процесс становления) в одной ситуации, но завершают эволюционный процесс уже в совершенной иной, ими же радикально иным образом изменённой. Для того чтобы новая форма бытия, действительно, оформилась как основа развёртывания новой реальности, движущие силы должны теперь сами совершить эволюционное преобразование, соответствующее новой реальности; только при этом условии возможно завершение процесса создания новой формы бытия.
С другой стороны, имеет место явная незавершённость в формировании компонентов. Более того, компоненты находятся в таком состоянии, которое исключает приостановление процесса их окончательного оформления.
Охарактеризованный выше переходный вариант Б фиксирует сообщество в момент его активной трансформации - шло разрушение системы доминирования, превращение сообщества в коллектив равных между собой индивидов. Однако это поставило проблему создания новых механизмов упорядочения отношений особей в сообществе: общество оформится тогда, когда появится осознанная мотивация поведения и опирающееся на неё управление. И то, и другое в первобытном обществе обеспечивали разнообразные нормы - традиции, обычаи, религиозные, в т.ч. тотемистические, представления, которые закреплялись мифологическими рассказами, запретами и поддерживались ритуальными действиями.
Формирование речи, как говорилось, связано со складыванием внешних структур сознания, вызванных необходимостью прояснения достигших определённого уровня развития глубинных структур понимания. Теперь имеет место обратное движение: в глубинные структуры понимания стала возвращаться информация, прошедшая через речь, обогащённая значениям и смыслам, в ней заключёнными, что повлияло на характер и диапазон понимаемого вообще, расширив и усложнив его. В этом процессе формируется новая глубинная сущность, иная способность понять. Глубинные процессы понимания дополняются складыванием новой структуры формирующегося сознания - подсознания. Подсознание, перерабатывая всю информацию, способную быть зафиксированной человеком, порождает символы, определяя духовную жизнь людей.
Сформировавшись на заключительном этапе, речь обретает способность управлять осознанным поведением людей, для чего, однако, необходимо существование совершенно абстрактных понятий, не имеющих даже относительной основы в практической жизни людей, например понятий смысла, целей, понятие рода, религиозных представлений, сформулированных языком. Появление их стало возможно благодаря формированию подсознания, завершившему складывание компонента сознание.
Преобразования, происходящие в трёх названных компонентах, позволяют завершить своё становление и компоненту ориентировочная деятельность. Выражается это в появлении осознанной мотивации как во взаимоотношениях между членами общества, так и во взаимодействии с природой на уровне отдельного индивида и на уровне всего коллектива. Целый комплекс общественных явлений обслуживает осознанную мотивацию в поведении индивидов - это нравственные нормы, религиозные, мифологические, родовые представления, обычаи и традиции, обряды и т.д. Таким образом, осознанная мотивация как составляющая человеческого типа ориентировочной деятельности не могла появиться ранее соответствующих изменений в других компонентах антропогенеза и также связана с появлением духовной культуры.
Можно видеть, уровень сформированности каждого из четырёх компонентов, который они получили на заключительном этапе антропогенеза, с неизбежностью предполагал дальнейшие изменения. При этом данные изменения связаны с явлениями духовной жизни. Таким образом, процессы становления компонентов теперь должны преобразоваться в процессы становления духовной культуры. Окончание процесса складывания компонентов связано с завершением формирования культуры, появлением культуры во всей её полноте.
Итак, осмысливая изменения, происшедшие на заключительном этапе, приходим к выводу, что движущие силы антропогенеза исчерпали себя. Они создали условия для преобразования самих себя в новые движущие силы завершающей своё становление новой реальности. Та новая целостность, которая оформилась на заключительном этапе, буквально спаяла все компоненты: усиливающаяся коэволюция достигла пика - усиливаться далее было некуда - усиление привело к слиянию. В каждом компоненте ещё осталось нечто, что ещё должно было оформиться, но обсуждаемые нами движущие силы уже не могли повлиять на данный процесс, поскольку коэволюцинирующие процессы становления компонентов перестали быть коэволюцией, теперь эти процессы стали составляющими нового процесса становления духовной культуры.
Становление духовной культуры, действительно, можно считать новым процессом (несмотря на то, что истоки её уходят в предшествующий период, связанный с формированием компонентов антропогенеза), потому что в ходе этого процесса шло и завершение становления новой - разумной - формы бытия, и одновременно рождался конкретный, исторически преходящий вариант существования этой новой реальности. Становление духовной культуры связано с целым комплексом новых процессов: формированием религиозных представлений, возникновением институтов авторитета и равенства, родовой организации, появлением мифов, обрядов, морали, искусства и т.д., которые привели к возникновению ряда синкретичных явлений, включающих в себя в неразрывном единстве проявления сразу всех четырёх компонентов. Последнее и придало данным явлениям завершённость и новое качество, а значит, способность к дальнейшему развитию. Эти явления - искусство, религия, мораль, система управления обществом. Вместе с их появлением шло становление движущих сил - закономерностей, которые будут управлять историческим развитием.
Характерная черта этих новых движущих сил - внутренний характер по отношению к развивающейся субстанции. Здесь мы отметим родство данных движущих сил и движущих сил антропогенеза, в которых по мере их становления и развития усиливался внутренний момент: шла переориентация с доминирования природных средовых факторов в эволюции ископаемых предков людей на ведущую роль в этой эволюции внутренних воздействий.
Внутренний характер движущих сил, связанный с формирующимся комплексом новых черт постепенно набирал силу, разворачивая становление компонентов. В этом процессе внешние составляющие движущих сил уже не могут действовать в прежнем режиме. Появление нового момента изменяет их, т.к. в связь «окружающая среда - адаптация (как результат действия внутренней активности)» вкрадывается новый элемент, который имеет относительно независимый характер по отношению к окружающей среде (ведь коэволюция процессов становления компонентов имеет особенность - усиливающуюся взаимосвязь, значит, имеет свои внутренние закономерности становления).
Комплекс новых черт «вбирает» в себя поведенческие, «социальные» адаптации. Наличие его некоторой самостоятельности создаёт новую ситуацию, когда движение становится возможным и в «обратном» направлении: не только окружающая среда способствует выработке социальных и поведенческих адаптации, но комплекс новых черт способствует тому, что изменяется окружающая среда (орудия, жилища, новый социум и т.д.). Теперь уже новая окружающая среда формирует адаптации, и эти адаптации как бы «накладываются» на комплекс новых черт, т.е. формируются на их основе и с учётом открытых каналов - направлений для возможных изменений. Эти направления определяются степенью пластичности новых черт и внутренними закономерностями данного комплекса.
«Двусторонность» проявляется и в другой линии: «внутренняя активность (как результат - адаптации) комплекс новых черт». Максимально реализуя некоторые стороны физиологических адаптаций, комплекс новых черт оказывает и обратное воздействие на них, «предъявляя определённые требования» к формированию новых. Иначе говоря, он как бы «способствует» более успешному развитию одних и «затрудняет» появление или проявление других. Это воздействие на первых этапах антропогенеза было, видимо, весьма слабым: «невыгодные» или «нейтральные» для комплекса новых черт физиологические адаптации тогда появлялись чаще, что могло приводить к ослаблению или даже к разрушению комплекса новых черт.
Таким образом, вмешательство нового «внутреннего» момента в эволюционный процесс привело к появлению у движущих сил наряду с внешним характером, связанным с окружающей средой и адаптациями, внутреннего характера, определяющего формирование комплекса новых черт. Этот внутренний характер движущих сил, постепенно набирая силу, стал заметнее влиять на движущие силы антропогенеза: с одной стороны, росла взаимозависимость складывающихся компонентов, усиливая комплекс новых черт, формируя новое качество ископаемых существ; с другой стороны, возникший комплекс новых черт (по существу, он есть составляющая внутренней активности) вклинивается в процесс формирования уравновешивающей силы и начинает всё активнее влиять на характер её направленности. В результате: во-первых, внутренняя активность становится иной, и, во-вторых, доля её влияния на общую уравновешивающую силу возрастает, пока процессы на завершающем этапе антропогенеза не сделают её окончательно доминирующей.
Данное обстоятельство (то, что внутренний характер становится ведущим в ходе эволюционного процесса) само есть условие для формирования движущих сил новой формы бытия, для которых этот признак один из основных.
Итак, проблема движущих сил антропогенеза чётко соотносится с периодом, ограниченным рамками, с одной стороны, складывания условий, необходимых для начала самого процесса и формирования его движущих сил, а с другой стороны, появлением условий, при которых возможно преобразование данных движущих сил в новые движущие силы развития новой реальности.
Четвёртый - заключительный - этап антропогенеза не привёл ещё к появлению феномена Человечества, он создал условия для этого. Поэтому необходимо оговориться, что заключительным этот этап является только для движущих сил антропогенеза. Следующий период, связанный с рождением духовной культуры и формированием новых движущих сил социокультурного процесса есть предмет другого исследования.
АВТОР: Нагорных Е.Е.