Фундаментальные метафоры в истории культуры
В XX веке появляется много работ, посвященных исследованию «базовых» или «фундаментальных» метафор, структурирующих наше мышление, восприятие, а также наши действия.
Когнитивный процесс, который приводит к созданию метафоры, является частью более широкого процесса познания, имеющего отношение к индивиду в контексте эволюционного процесса, речь идет об эволюции как мозга, обеспечивающего аппаратное обеспечение для познания, так и культуры, представляющей контекст, в котором через взаимодействие с лингвистическим окружением возникают метафоры. Следует отметить, что биологическая эволюция и культурная подчинены разным механизмам. Ум, создающий метафоры, может быть прекрасным посредником между собственными нервными процессами и процессами культуры.
Возникая, новые метафоры изменяют не только повседневный язык людей, но и одновременно меняют способы их восприятия и постижения мира. По мере того как метафоры входят в общий обиход, увеличивается объем словарных статей. Меняя язык, метафоры играют определенную роль в культурной эволюции.
Итак, метафора может описываться как процесс в двух смыслах: как когнитивный процесс, который выражает и формирует новые понятия, и как культурный процесс, с помощью которого изменяется сам язык.
Для того чтобы проследить эти смыслы нам надо обратиться к самой природе метафоры.
Эрл Мак Кормак в своей работе «Когнитивная теория метафоры» выделяет следующие виды метафор: передающие и метафоры базисные (фундаментальные).
Метафоры, которые используют поэт, ученый при создании новой теории, политик, который хочет создать новый образ, словом, все те, кто прибегает к некоторым старым понятиям и вливает в них новый смысл путем применения с другими, менее знакомыми терминами или же со знакомыми, но лежащими вне привычных ассоциаций, действуя либо путем неологизма, либо путем модификации теории, в рамках которой термины обычно обретают свое контекстуальное значение пользуются, передающей метафорой.
«Все подобные типы употребления метафоры и множество других постоянно встречаются в нашем языке; метафора эксплуатируется как языковое средство для передачи семантических средств и концептуализируется, преследующих разнообразные цели. Метафора, используемая в этой наиболее распространенной и типичной функции, может быть названа «передающей метафорой».
Базисные (фундаментальные) метафоры - это исходные теоретические представления о природе метафоры, играющие роль фундаментальных допущений, которые лежат в основе теории или даже целой научной дисциплины. Стивен Пеппер называл такие метафоры коренными метафорами.
Различие между «передающей» и «базисной» метафорами связано с различием в их сфере действия и функции. Передающие метафоры предлагают обычно метафорическое прозрение ограниченного масштаба, тогда как фундаментальные метафоры лежат в основе всей теории или научной дисциплины, посвященной описанию широко распространенных явлений. Отдельные передающие метафоры могут использоваться как базисные метафоры. Многие метафоры, связанные с персонификацией живых и неживых объектов внешнего мира, использовались также в качестве фундаментальной базисной метафоры. Подобная практика расширения знания путем выдвижения базисных метафор, возникающих из интуитивных представлений о нас самих и о мире, существует не одно столетие. Начиная с платоновского учения о неизменном царстве форм и заканчивая Эйнштейном, исходившим из строгой математической упорядоченности мира, философы и естествоиспытатели прибегали в скрытой или явной форме к базисным метафорам как фундаменту своих теоретических построений.
Рассмотрим некоторые фундаментальные метафоры, которые успешно использовались в истории философии и философии культуры.
К фундаментальным метафорам в философии относятся: зеркальная, оптическая, механистическая, производственная, органическая, осязательная метафоры, метафора театра, метафора возделывания человеческой души, компьютерная метафора и др.
Одной из таких метафор, на наш взгляд, является и само понятие «культура». Если мы обратимся к предыстории данного концепта, то обнаружим, что в латинском языке слово cultura является абстрактным существительным, у которого три основных значения: 1) обрабатывать, возделывать; 2) взращивать; 3) населять, обитать. В латинском языке стало развиваться именно второе значение, разделившееся на два взаимосвязанных: 1. «жить в каком - либо месте», 2. «обживать какое-либо место, обрабатывать землю в своем месте» и далее - просто «обрабатывать, культивировать». Поскольку предметом заботы было не только само место, земля, но и божество, которое его охраняло, то развивалось особое значение «почитать, ублажать бога», откуда cultus «попечение, забота о божестве» - «культ»; но и бог заботится о людях, проживающих в данном месте, - отсюда то же значение, но с субъектом «бог»: «покровительствовать, хранить человека».
Все эти исходные знания составляют древнейший комплекс латинского слова cultura - его концепт, сохранившийся на все дальнейшие времена: «обустройство того места, где живешь; прежде всего обработка земли, уход за землей; почитание богов - хранителей этого места; обережение богами людей, которые в таком месте живут».
С Цицерона (106-43 гг. до н.э.) начинается философская обработка концепта «культура», которая тесно переплетается с развитием концепта «цивилизация».
Философский взгляд на культуру был развит И. Гердером, который рассматривал ее в контексте эволюции. Данная концепция была заимствована им у Ж. Руссо. Смысл культуры, по его мнению, - отграничение человеческого от животного. Культура истолковывалась как определенная степень развития интеллектуальных и моральных сил общества или отдельного человека. «Если бы человек, - писал И.Г. Гердер, - все извлекал из себя самого и развивал это без связи с внешними предметами, то правда, была бы возможна история человека, но не людей, не всего рода человеческого. Но наш специфический характер заключается именно в том, что, рожденные почти без инстинктов, мы только путем упражнения в течение всей жизни воспитываемся до уровня человечности, и на этом основывается наша способность, как к совершенствованию, так и к порче и разложению.
Мы можем при желании дать этому второму рождению человека, проходящему сквозь всю его жизнь, название, связанное либо с обработкой земли - «культура», либо с образом света - «просвещение».
Таким образом, в истолковании понятия «культура» проявляется желание сопоставить ее с человеком, природой, историей, социумом.
Итак, мы видим, как понятие «культура» метафорически трансформируется и начинает соотноситься с разумностью.
В современном обществе такие словосочетания, как «культура ума», «культура чувств», «культура поведения» и т.д. для нас звучат вполне привычно. В обыденном сознании культура служит оценочным понятием и относится, как правило, к личности. В науке принято говорить о «культурных чертах», «культурных системах, развитии, расцвете и упадке культур...». Обращаясь к проблеме познания в истории философии первой фундаментальной метафорой можно считать метафору руки Аристотеля, которая прослеживается в его трактате «О душе»: «...душа есть как бы рука: как рука есть орудие орудий, так и ум форма форм...». Эти слова выражали мысль о преобладании зрительного восприятия над всеми другими чувствами.
Позже возникла зеркальная метафора. Слова «увидеть» и «познать» стали использоваться философами как синонимы. Аристотель писал, что на пути к познанию люди влекомы чувственными восприятиями, и «их ценят ради них самих, и больше всех зрительные восприятия, ибо видение мы предпочитаем всем остальным восприятиям, не только ради того, чтобы действовать, но и тогда, когда мы не собираемся что-либо делать: зрение больше других чувств содействует нашему познанию и обнаруживает много различий (в вещах)». Идея зеркала в европейской философии возникает в космологическом смысле внутри платонизма, хотя потом и трансформируется в субъективный смысл. Так, материя выступает у Плотина в качестве соотносительного понятия с тем, что занимает по отношению к ней более высокую ступень. Материя - неопределенное подлежащее. Таких систем у Плотина три: Ум - неопределенное подлежащее Единого, Душа - Ума; собственно материя - воспреемница видов, творимых Душой. Материя, по Плотину, - поверхность зеркала.
Ум и Душа - два зеркала, умопостигаемый и чувственный космос - два отражения. Но это зеркала особого рода. Они живо созерцают свои образы. Материи отводилась роль закона, установившего соответствие между ступенями образцов и их слабейших подобий. Порфирий, ученик Плотина, полагал материю обладающей свойствами отражения и текучести.
Для Плотина сознание является нечто вроде зеркала: достаточно повернуть его в нужную сторону, чтобы оно отразило находящиеся перед ним предметы. Нужно прийти в состояние внутреннего покоя и отдохновения, чтобы воспринять жизнь мысли. Если то внутреннее зеркало, в котором появляются отражения нашего разума и духа не колеблются, в нем видны изображения. Но если внутреннее зеркало разбито, так как гармония тела нарушена, разум и дух продолжают действовать, не отражаясь в нем. В этом случае, по мнению философа, мы не ощущаем в себе жизни духа, наше сознание, наше внутреннее зеркало замутнено заботой о земных делах, о телесном.
Неоплатонизм, понимаемый именно в субъективном, а не в космологическом плане отразился и на последующих эпохах. Так, главным приобретением Августина Блаженного, после чтения «Эннеад», было умение разбираться в собственном внутреннем мире. До этого Августин в своем внутреннем мире не видел ничего, кроме образов вещей, его мысли вращались в области предметов внешнего мира, неоплатонизм ввел Августина во внутреннюю храмину собственной души.
Идея зеркала как определяющей характер отражения была развита Данте в «Божественной комедии».
Итак, неоплатонизм оказался той формой, в которой эллинистический строй мышления был воспринят культурой Средневековья и Возрождения, а через них в какой-то мере и последующими эпохами. (К метафоре зеркала в своих произведениях обращались такие мыслители как: Г.В. Гегель, Н. Кузанский, Ф. Брунеллески, Леонардо Да Винчи, А. Аверлино, П.А. Флоренский, М. Хайдеггер и др.).
В философии постмодернизма против зеркальной метафоры выступает Р. Рорти, считая ее «неблагополучным наследием» Р. Декарта. Его рассуждения затрагивают вопрос, является ли случайным, что именно эта метафора лежит в основе теории познания? Смотреть - значит познавать, увидеть - значит познать. Почему, например, не «почесывание», не «растирание ногой по полу», или не «половые сношения?» - спрашивает Р. Рорти. В последнем случае Рорти зря иронизирует, обозначая тем самым, сам того не ведая, альтернативную теорию познания. Обыденное сознание говорит нам, рассуждают философы-постмодернисты, что познать женщину, значит вступить с ней в половые отношения. Чему еще можно доверять, если не телесному слиянию с другим в сексуальных отношениях? О чем может судить мужчина, не познавший женщины? О чем может судить женщина, не познавшая мужчины? Для такого «познания» зрение оказывается недостаточным. В этом случае само тело становится органом познания. Так, формируется и утверждается в философии постмодернизма осязательная метафора. «При соприкосновении мы ощущаем вещи изнутри нас, из нашего тела, а не вне нас, как это происходит со слухом и зрением».
Таким образом, для использования этих метафор познания (оптической и осязательной) существуют веские причины, и они, по мнению В.Ю. Антонова - в телесности человека. Погруженный в пространственно-временной мир своей телесностью, человек не только «отражает» законы природы, но и сам обладает зеркальной сущностью, выявляющейся, например, через структуру «Я - Сам», в силу чего укореняется «зеркальная» метафора теории познания. Зеркальность человеческого познания образуется в силу познавательного раскола зеркальности мира, который человек желает наблюдать как бы со стороны, будучи телесно в него включен. Использование зеркальной метафоры должно быть уравновешено усмотрением осязательной метафоры как равноправного источника стратегий реализации человека в Бытии.
Следующей наиболее яркой метафорой в философии является, на наш взгляд, понимание мира как механико-машинной структуры. Хотя следует отметить, что понимание человека как машины-животного-зеркала составило сердцевину традиционной гносеологии.
Первое механистическое представление о мире принадлежит философу Нового времени Р. Декарту. По его мнению, Вселенная - это огромный механизм, она изменчива и имеет историю своего развития. Декарт радикально изменил понимание животного организма. Он решительно отказался от понятий «растительной» и «чувствующей» души. Философ не признавал качественного различия между неорганическими и органическими явлениями. Животные в его понимании - это всего лишь сложные механизмы, агрегаты, автоматические машины, работающие как часовой механизм. Человека Декарт также представлял в качестве своеобразного механизма. Разница заключалась лишь в том, что человек в отличие от животных обладает душой, разумом и речью, что выходит за пределы действия законов механики.
Попытки пролить свет на природу человека с помощью механистической метафоры принадлежат также французскому философу Ж.О. Ламетри. В своем произведении «Человек-машина» философ сравнивает человека с механическим устройством, подобным часам. «Человек настолько сложная машина, что совершенно невозможно составить себе о ней ясную идею, а следовательно дать точное определение», так что он прибег к целому ряду разнообразных метафор. Приведем некоторые из них. «Человеческое тело представляет собой часовой механизм, но огромных размеров и построений с таким искусством и изощренностью, что если остановить колесо, при помощи которого в нем отмечаются секунды, то колесо, обозначающее минуты, будет продолжать вращаться и идти, как ни в чем не бывало, а также, что колесо, обозначающее четверти часа, и другие колеса будут продолжать двигаться, когда в свою очередь остальные колеса, будучи в силу какой бы то ни было причины повреждены или засорены, прервут свое движение...». Рассуждая о некоторых потребностях души, Ламетри пишет: «Человеческое тело - это заводящая сама себя машина, живое олицетворение беспрерывного движения. Пища восстанавливает в нем то, что пожирается лихорадкой. Без пищи душа изнемогает, впадает, а неистовство и наконец, изнуренная, умирает.
Мы мыслим и вообще бываем порядочными людьми только тогда, когда веселы или бодры: все зависит от того, как заведена наша машина».
«Машина» Ламетри - это машина из плоти и крови, понять которую можно не только путем обращения к механистическим частям устройства, но и путем сопоставления с животным. «...Различные состояния души всегда соответствуют аналогичным состояниям тела. Но для лучшего обнаружения этой зависимости и ее причин воспользуемся здесь сравнительной анатомией: вскроем внутренности человека и животных. Ибо как познать природу человека, если не сопоставить его строение со строением животных?». Таким образом, рядом с механистической метафорой в произведении Ламетри стоит метафора «Человек - это животное».
Современной версией сочинения Ламетри «Человек - машина» является книга М. Арбиба «Метафорический мозг», в которой автор также выделяет две метафоры: кибернетическую метафору «Люди - это машины» и эволюционную метафору «Люди - это животные».
Продолжением механистической метафоры в наше время является компьютерная метафора, которую многие исследователи (Л.А. Микешкина, М.Ю. Опенков, Э. Мак Кормак., Ф. Хайек и др.) относят к фундаментальным.
Первый вариант компьютерной метафоры был воплощен в выражении «искусственный интеллект» данная метафора была подсказана в ходе успешного выполнения компьютерами алгоритмических функций, которые до появления компьютера считались исключительной прерогативой человека. Другая форма этой базисной метафоры заключена в выражении «компьютеры мыслят».
В своей статье «Метафоры Интернета» А.Е. Войскунский описывает некоторые метафоры, которые активно используются пользователями всемирной сети Интернет. Этот интерес вызван тем, что данная сеть превратилась в существенный фактор индивидуального и общественного развития, став привлекательными для сотен миллионов людей. Среда Интернета стремительно «обживается» и приспосабливается для пребывания в ней людей, представляющих как экономические и технические развитые страны, так и развивающиеся государства. Новая среда нуждается, по мнению автора, в метафорическом осмыслении. А в метафорах нет недостатка, тем более что они были отчасти предложены еще до практического развития Интернета. Среди таких новых и старых метафор автор выделяет - «глобальная деревня», «электронный фронтир», «киберпространство», «всемирная паутина», «электронная агора» и многие другие.
Будучи фундаментальной метафорой, компьютерная метафора предлагает подходить к человеческому познанию, как если бы оно было вычислительной деятельностью, и к вычислительной деятельности - как если бы оно было человеческим познанием.
С противоположной точкой зрения о природе познания выступили представители немецкого романтизма, в частности, Ф. Шлегель. В своей работе «Эстетика. Философия. Критика» философ, противопоставляя Восток и Запад, исходил из доктрины равно значимости всех великих культур и подобия их путей. Оспаривая просветительские воззрения на неограниченный культурный прогресс, он считал, что автономные культуры проходят стадии от мистического откровения и последующего расцвета до упадка.
Применение Шлегелем органической метафоры мы наблюдаем и при описании литературных жанров, например: «В эпосе и драме, как уже было замечено, единство иного рода. Здесь царит единство многообразного, разнообразного, органического целого, подобного единству в органических телах, растениях, животных...».
Обращение к органической метафоре мы наблюдаем и у О. Шпенглера. Шпенглер исходит из понятия органической жизни, подвергнутого неорганическому расширению. Культура трактуется им как «организм», который, во-первых, обладает жестким сквозным единством и, во-вторых, обособлен от других, подобных ему «организмов». Каждому культурному «организму», по Шпенглеру, заранее отмерен определенный срок, зависящий от внутреннего жизненного цикла. Все они подчинены жесткому биологическому ритму, определяющему основные фазы их внутреннего развития: рождение и детство, молодость и зрелость, старость и «закат».
Подобное использование органической метафоры мы встречаем в фундаментальной работе крупнейшего культуролога Л. Фробениуса «Происхождение африканских культур». Культура для Фробениуса есть некое органическое существо. В своей аналогии культуры и организма он нередко доходит до их отождествления. Культура рождается из природных условий. Она нуждается в питании, что осуществляется благодаря развитию хозяйства. Как организм, культура может быть пересажена на другую «почву» и в новых условиях она приобретает иное направление развития. Фробениус назвал свою теорию морфологией культуры, особо выделяя в ней такие разделы как «анатомия» и «физиология» культуры.
Следующей фундаментальной метафорой, которую мы рассмотрим, будет физиогномический метод О. Шпенглера.
Физиогномика как наука была известна и фиксировалась уже в культурах Древнего Востока. Систематизированный вид данная наука получила в античное время, на ее базе складывались теории о зависимости телесного и психического склада индивида и народа от климатических условий (Гиппократ), учение о темпераментах, а также близкая к ней типология «нравственный характеров», разработанная учениками Аристотеля. Предпосылкой физиогномики было представление о том, что каждый человек обладает прирожденным «нравом», и, по мнению античных философов (Гераклит, Эпихарм, Демокрит, Платон), нрав человека есть его судьба.
Теории физиогномики античной философии оказали огромное влияние на Средневековую культуру. Новое время XVII-1XVIII вв. - бурное утверждение научного прогресса отодвинуло физиогномику в область житейской эмпирии и художественной интуиции, хотя и делались попытки вернуть физиогномике статус науки (И.К. Лафатер, Р. Каснер, Л. Клагес, М.Л. Монтескье и др.), но они оказались несостоятельными.
В Новейшее время (нач. XIX в.) физиогномика как метод появляется в работах Ф. Ницше, О. Шпенглера в несколько новой, на наш взгляд, интерпретации.
В культурно-философском труде О. Шпенглера «Закат Европы» (дословно переводимом как «Закат западного мира»), автор применяет метафору, сравнивая культуру с «организмом». Данный труд интересен тем, что в нем физиогномический метод применен относительно к культурам. В этом заключается оригинальность физиогномического метода О. Шпенглера. В своей работе философ насчитывает восемь культур: египетскую, индийскую, вавилонскую, китайскую, «аполлоновскую» (греко-римская), «магическую» (византийско-арабская), «фаустовскую» (западноев-ропеская) и культуру майя. Философ прогнозирует также рождение русско-сибирской культуры.
Сам О. Шпенглер убежден, что будущее принадлежит открытой им физиогномике. «Физиогномическому еще предстоит пережить свое великое время. Через сто лет все науки, возможные еще на этой почве, станут фрагментами единственной колоссальной физиогномики всего человеческого».
Определение физиогномике О. Шпенглер дает следующим образом: «Морфология органического, истории и жизни, всего того, что несет в себе направление и судьбу, называется физиогномикой».
На наш взгляд, шпенглеровская физиогномика - артистическая практика духовного портретирования. О. Шпенглер берет науку, искусство, религию, политику, быт, пейзаж определенной эпохи и, освобождая все эти ценности от ярма объективной сверхисторической значимости, рассматривает их исключительно как символические образы переживаний, портретируемой им исторической души. Мысль о невозможности сравнить отдельные культуры одновременно очерчивала для О. Шпенглера и границы их понимания: «Зримая авансцена всякой истории имеет такое же значение, как и внешний облик отдельного человека - рост, выражение лица, осанка, походка, не язык, а речь, не написанное, а почерк. Все это воочию предстает знатоку людей. Тело во всех его проявлениях, все ограниченное, ставшее, преходящее есть выражение души. Но быть знатоком людей значит при этом знать и те человеческие организмы большого стиля, которые я называю культурами, понимать их мимику, их язык, их поступки, как понимают мимику, язык, поступки отдельного человека». В результате применения этого метода, религия, философия, наука как таковые, то есть как некие преемственно развивающиеся, одним народом завещаемые другому ценностные ряды, решительно уничтожаются О. Шпенглером. Всякая религиозная догма, всякое философское утверждение, всякий эстетический образ, всякая математическая формула - все эти разнообразнейшие закрепления истины, ощущаются и раскрываются философом, как иероглифы народных душ и судеб.
В своей работе О. Шпенглер выступает как историк - физиогномист - биограф отдельных культур, то есть отдельных духовных организмов. Главная мысль философа состоит в том, что мыслить в качестве историка-физиогномиста какие-то сквозные, то есть сквозь все народы и эпохи проходящие логические или эстетические ценности, мыслить какую-то единую философию, единую логику или математику, - значит обезличить индивидуальные образы отдельных культур мертвыми схемами.
В работе «Закат Европы» мы наблюдаем очень обстоятельное применение физиогномического метода. Например, при сравнении портрета аполлонической души Греции и души западно-европейской культуры, по Шпенглеру, фаустовской души.
Надо отметить, что у О. Шпенглера судьбы культур аналогичны, но души культур бесконечно различны.
В заключении отметим, что, безусловно, физиогномический метод О. Шпенглера не является единственным методом в познании культуры. Но в философии культуры многое не удалось бы сделать без применения физиогномического метода, предложенного О. Шпенглером.
Думаем, что сегодня данный метод является актуальным при сопоставлении разных типов культур (например, Запад и Россия). С его помощью можно анализировать достигнутое и предвидеть будущее, выявлять идеалы и ценности, значимые в современном обществе, сопоставлять их проявление в различных культурах.
Попыткой проникновения в наиболее глубинные слои культуры является работа О. Фрейденберга «Поэтика сюжета и жанра». Автор отмечает, что, так как первобытное сознание воспринимает действительность под знаком бесконечных круговых повторений, объединяющихся в едином образе жизни-смерти-жизни, то древние, архаические метафоры несут функцию конкретизации этого образа. Несмотря на огромное разнообразие архаических метафор (метафора еды, шествия, суда, плача, сексуального акта и т.д.), все они имеют одинаковое семантическое наполнение рождение - смерть или смерть - воскресение. Предпосылка такого восприятия мира - сознание, лишенное личного начала и воспринимающее мир в форме равенств и повторений.
О. Фрейденберг выделяет четыре типа архаических метафор, основываясь на критерии их внешнего оформления: словесные, действенные, вещные и персонифицированные. Данное деление хоть и является правомерным, но очень мало говорит нам о метафоре как о культурном феномене.
В своей работе «Метафора как внерациональная форма кодирования культуры» О.А. Свирепко рассматривает основные направления в исследовании фундаментальных метафор. Работа интересна тем, что автор предлагает свою классификацию базисных метафор, которая выглядит следующим образом: архаические метафоры (О. Фрейденберг, С. Гроф, Э. Нойман) спецификой данных метафор является: а) то, что они являются общими для всего человечества, следовательно, относятся к сфере культуры как специфически человеческого феномена; б) предельно обобщены, благодаря чему могут претендовать на интерпретацию всей жизни человека; в) относятся к архаическим слоям психики. Метафоры эпохи (работы Дж. Лакоффа и М. Джонсона, Г. Гачева, Т.З. Черданцевой и др.). Общим для этих метафор является исследование национальных культур на базе национальных языков. К метафорам эпохи можно отнести: метафора ризомы у Ж. Дерриды, лабиринта у Борхеса, голограммы у Ф. Капры и С. Грофа. Данные метафоры как бы воссоздают портрет эпохи, как некого завершенного целостного ментального образования, передают наиболее точно и в то же время в сжатой форме особый тип мировосприятия. Локальные метафоры (С.С. Гусев, Г. Гачев, В.В. Петров, Т. Кун, Д. Гордон, Н.Б. Смирнова и т.д.).
Данные категории метафор, по мнению О.А. Свирепко имеют два аспекта: временной и пространственный. Временной аспект - архаические метафоры и метафоры эпохи. Помимо создания целостного образа мира, данные метафоры направлены на поддержание непрерывности, в них время - основное измерение жизни. Пространственный аспект - национальные и локальные метафоры. Данные метафоры выполняют функцию отграничения какой-то области от всего остального, создавая некоторый локус в пространстве культуры.
Думается, что предложенная О.А. Свирепко классификация является огромным шагом в изучении фундаментальных метафор и является серьезной базой для дальнейшего исследования данной проблемы.
Из всего вышеизложенного мы можем сделать вывод о том, что фундаментальные метафоры способствуют когнитивному процессу, создающему знание, с помощью которого мы расширяем свои представления, возникающие из интуитивных представлений о нас самих и о мире. Фундаментальными метафорами в истории культуры и философии относятся: зеркальная, оптическая, осязательная, органическая, механистическая, метафора возделывания человеческой души, компьютерная и т.д. Кроме того, само понятие «культура» может быть рассмотрено в качестве метафоры.
АВТОР: Хорошильцева Н.А.