Изучение проблемы органической предиспозиции мозга как «почвы» для формирования аномальной личностной изменчивости в отечественной и зарубежной психологии
Возникновение понятия «органическая предиспозиция мозга» имеет свою историю. В 1962 г. Оксфордская группа по международным исследованиям по детской неврологии провела симпозиум по проблеме минимального повреждения мозга. На нем было принято решение что более подходящим термином для обозначения данного расстройства является «минимальная дисфункция мозга» (В.Р. Кучма, И.П. Брязгунов, 1994). Предполагалось, что если при «минимальном повреждении мозга» имеются структурные изменения в центральной нервной системе, то при «легкой дисфункции мозга» локализованное повреждение головного мозга отсутствует, но есть нейрохимическая и нейрофизиологическая дисфункция.
По мнению Clements, «легкая дисфункция мозга» - это заболевание у детей со средним или близким к среднему (у некоторых выше среднего) интеллектуальным уровнем, с нарушениями поведения от легкой до выраженной степени, сочетающимися с минимальными отклонениями в центральной нервной системе, которые могут характеризоваться различными сочетаниями нарушений перцепции, речи, памяти, контроля внимания, двигательных функций (S. D. Clements, 1966).
В 1975 г. B.D. Schmitt выступил против названия заболевания «легкая дисфункция мозга», обосновывая это тем, что такое название, как правило, ассоциируется с повреждением мозга, вызывая у родителей страх за будущее ребенка, его интеллектуальное развитие. Этот «ярлык» следует за ребенком из класса в класс, из школы в школу. Кроме того, по мнению автора, достоверных научных доказательств в пользу этого термина не существует. Автор обосновывает это следующими фактами: несмотря на высокую распространенность этой патологии в различных странах мира, в некоторых из них, например, в Великобритании, она встречается достаточно редко (0,4%).
В 1980 г. в третьем издании Американской психиатрической ассоциации «Диагностическое и статистическое руководство психических нарушений» был впервые представлен термин «attention deficit» (дефицит внимания), который заменил термин «легкая дисфункция мозга», «гиперактивность» и другие. Базовым симптомом синдрома стал симптом «нарушение внимания». Это было обосновано тем, что нарушение внимания встречается у всех больных с этой патологией, а повышенная двигательная активность не всегда. Помимо нарушения внимания, акцент делается и на несоответствующее норме поведение ребенка.
В последующем S.E. Schawith с соавторами разделили синдром на 3 типа: синдром дефицита внимания с гиперактивностью, синдром дефицита внимания без гиперактивности и так называемый синдром резидуального типа - термин, используемый для описания подростков и юношей, у которых в раннем возрасте наблюдался синдром дефицита внимания с гиперактивностью.
Таким образом, велся активный поиск критериев диагностики и наиболее адекватного названия патологии, и, в целом, статическая модель «минимального мозгового повреждения» уступила место более динамичной и более гибкой модели «минимальной мозговой дисфункции» (Е.Д. Белоусова, М.Ю. Никанорова, 2000).
В настоящее время, согласно DSM-IV, случаи, описанные ранее как ММД, предложено рассматривать как дефицит внимания и синдром гиперактивности (СДВГ). В МКБ-10 СДВГ относится к разделу «Эмоциональные расстройства и расстройства поведения, начинающиеся в детском и подростковом возрасте» и рассматривается в подразделах «Нарушение активности и внимания» и «Гиперкинетическое расстройство поведения».
Множественность используемых терминов в настоящее время: «органическая недостаточность мозга», «органическая предиспозиция мозга» «гиперкинетический хронический мозговой синдром», «минимальное повреждение мозга», «легкая дисфункция мозга», «легкая детская энцефалопатия», «синдром повышенной возбудимости» и многие другие - объясняется в первую очередь тем, что симптоматология заболевания весьма вариабельна, а термин, как правило, носит отпечаток специальности автора. Однако все авторы сходятся в одном - такое состояние существует, его необходимо диагностировать, оказывать психологическую помощь, корректировать и лечить.
Дальнейшее всестороннее изучение минимальных мозговых дисфункций показало, что их сложно рассматривать в качестве единой нозологической формы. Об этом свидетельствуют многообразие и неоднородность клинических проявлений, наличие различных факторов, лежащих в основе этиологии и патогенеза заболевания. В связи с этим для последнего пересмотра в 1994 г. международной классификации болезней (МКБ-10), рекомендованной Всемирной организацией здравоохранения (ВОЗ), были разработаны диагностические критерии для ряда состояний, ранее рассматривавшихся в рамках ММД. Таким образом, по мере научного изучения ММД все более отчетливо прослеживается тенденция к их разграничению на отдельные формы.
Накопление эмпирического материала по проблеме органической предиспозиции мозга началось еще в прошлом столетии в области исследования морфофизиологии центральной нервной системы и связано с именем немецкого физиолога Гольца (1876 -1881), который провел ряд опытов с эктирпацией отдельных участков коры больших полушарий у собак. Ученый наблюдал животных в резидуальном периоде, отмечая у них некоторую неловкость движений, недостаточную «сообразительность» животного, которую трактовал как «общее снижение интеллекта». Гольц оценил эти нарушения поведения в качестве реакции мозга как целого и пришел к выводу о том, что любая часть мозга имеет отношение к образованию воли, ощущений, представлений и мышления и степень их функциональной утраты стоит в прямой зависимости только от величины поражения. Результаты этих исследований были представлены А.Р. Лурия в 1962 году.
В 1921 г. Burr описал так называемые причины невротического характера отклонений в поведении детей и отставания их в учебе. Это практически была первая публикация по заболеванию, которое сегодня чаще всего называется легкой дисфункцией мозга. В. период между двумя мировыми войнами появились работы Kramer (1932), Kahn (1934) и Goldstein (1941), в которых разбирались различные аспекты дисфункций мозга. Авторы большинства работ искали связи между специфическими причинами и характером изменений поведения. Так, Blau (1937) описывает изменения в поведении детей после травм головы. Врачи уделяют большое внимание наблюдению за людьми, перенесшими энцефалит, и изменениям в их поведении. Вопросами дисфункций развития речи и связанных с этим нарушений чтения и письма занимался Orton (1937), который не только обогатил теорию, но и указал на практические возможности терапии. У детей с органическими поражениями мозга нарушения поведения исследовали Schilder и Bender - автор известного теста обведения образцов.
Начиная с 1950 г. резко увеличивается число работ, посвященных органическим дисфункциям мозга в ее современном понимании (Laufer, 1957, Birch, 1960, Clements, 1966, Paine, 1966). Всю литературу семидесятых годов просто невозможно просмотреть. Европейские (Rutter, Berger, Bachman, Stadeli, Gwerder и др.) и американские (Walzer, Wender, Cantwell, Ross и др.) авторы в ходе своих работ разрабатывали практические подходы к диагностике и лечению заболевания. Однако критерии диагноза не были точно установлены, что привело к хаосу в специальной литературе, вследствие чего стали появляться обзоры литературы (Berger 1977, Cantwell, 1976 и др.), целью которых было обличение ориентировки в проблеме (3. Тожесоглава, 1986).
История исследований органической предиспозиции мозга в Чехии имеет богатую традицию и характеризуется самостоятельным путем развития. В 1904 г. появилась работа пражского психиатра проф. Heveroch под названием «Об односторонней неспособности научиться читать и писать при прекрасной памяти», которая тогда прошла незамеченной. В пятидесятых годах авторы Kucera, Langmeier, Лresek, Matejcek и Zlab, работая по проблеме мозговых дисфункций, особое внимание уделяли вопросам дислексии и опубликовали известную монографию «Нарушения чтения и письма» (1966).
Сама история современного понимания проблемы органической предиспозиции мозга берет начало от группы сотрудников, работавших в 50-х годах в социально-диагностическом институте (позднее в детской психиатрической консультации). Входивший в состав этой группы педиатр Масек применял термин «легкое повреждение ЦНС». Он подробно изучал данные анамнеза и незначительные антропологические, соматические, неврологические изменения и нарушения со стороны органов чувств, объясняя их повреждениями ЦНС, произошедшими, по всей вероятности, в самом раннем возрасте. Совместные наблюдения врачей, психологов и социальных педагогов выявили отклонения в поведении и учебе таких детей. Систематическая работа специалистов разного профиля, руководимых психиатром Kucera, позволила сформулировать концепцию так называемой «легкой детской энцефалопатии», которая была отражена в монографии «Психопатологические проявления при легких детских энцефалопатиях» (1961), в которой были приведены сведения по этиологии, диагностике, психопатологии и терапии. Входившие в состав этой группы Matejcek, Zlab, Dittrich и Poledna, а позднее Cerny и Sturma продолжали разрабатывать проблему на базе детской психиатрической больницы в Дольних Почерницах и в других учреждениях.
В Словакии психологические аспекты проблемы исследовались в клинике психологии развития в Братиславе под руководством Jurovsky, который совместно с неврологом Benko и Glos издал монографию «Дети с легким повреждением мозга» А969). Терапию в этой группе с помощью специальной физкультуры проводила Bednarova (3. Тожесоглава, 1986).
Изучение резидуально-органических нарушений, начавшееся на рубеже XIX - XX веков, в дальнейшем продолжилось описанием «детских энцефалопатии» французскими невропатологами Brissaud и Sougues [цит. по Ковалеву В.В., 1995] и «детских церебральных параличей» австрийским невропатологом и психиатром S. Freud [цит. по Мнухину С.С., 1965]. В историческом плане исследование этой обширной группы расстройств шло от выделения тяжелых и малообратимых форм (энцефалопатии с состояниями слабоумия, параличами) к описанию более легких и относительно обратимых пограничных форм - психопатоподобных, церебрастенических и неврозоподобных состояний.
В отечественной литературе минимальные мозговые дисфункции подробно описываются в работах Л.T. Журбы, Е.М. Мастюковой, В.А. Марченко (1977), Г.Г. Шанько (1978); Б.В. Лебедева и Ю.И. Барашнева (1959); И.В. Боевым; О. А. Ахвердовой, Н.Н. Волосковой (2001) и др.
По определению В.В. Ковалева (1995, с.205), резидуально-органическими расстройствами называют группу разнообразных нервно-психических нарушений у детей и подростков, обусловленных относительно стойкими последствиями органических поражений мозга. Вместе с тем последствия перенесенных инфекций, травм, интоксикаций с возрастом формируют такие внутренние биологические условия, которые в ряде случаев обусловливают резидульно-органическую церебральную недостаточность, т.е. органическую измененную реактивность мозга (В.В. Ковалев, 1979).
Резидуально-органические расстройства, обусловленные внутриутробными, перинатальными и ранними постнатальными поражениями мозга, поражают незрелый, развивающийся мозг, когда формируются основные психические функции, создается основа личностного и поведенческого реагирования. Внутриутробными считаются поражения, возникшие до момента рождения ребенка. Перинатальными называют поражения, возникшие до 10 дня после рождения (G. Gollnitz, 1968). Верхняя возрастная граница ранних постнатальных поражений расценивается по-разному. Если R. Lempp (1980) ограничивает ее концом 1-го года жизни ребенка, то ряд других авторов (G. Gollnitz, 1968; М. Muller-является, 1969; и др.) считают возможным относить к ранним органическим поражениям мозга все те поражения его, которые возникают до завершения основного биологического созревания структур и механизмов головного мозга, т.е. до 7-летнего возраста. Только к этому возрасту заканчивается дифференциация слоев коры больших полушарий мозга (И.Н. Филимонов, 1929), завершается созревание моторных и речевых функций мозга и достигает уровня «школьной зрелости» собственно психическое развитие ребенка (В.В. Ковалев, 1979).
В связи с большими различиями в подходах к диагностике органической предиспозиции мозга и в связи с междисциплинарным характером исследования, данные о распространенности ее в детском и подростковом возрасте, колеблются в значительных пределах. По данным отечественной науки наибольшая выявляемость органической предиспозиции мозга отмечается в пубертатном возрасте, недостаточное выявление - у детей раннего возраста, а также некоторое преобладание этих расстройств у мальчиков.
Так, согласно данным отечественных авторов С.Б. Аксентьева и М.Н. Барбараш и соавт. (1965), В.А. Колеговой, Ф.П. Янович (1963), Э.Я. Хмельницкой (1960) дети моложе 14 лет с резидуально - органическими психическими расстройствами составляют 21,9 % от общего числа детей с психическими нарушениями, находящимися под наблюдениями психиатров.
Среди мальчиков частота встречаемости минимальных мозговых дисфункций оказалась в 2,3 раза выше, чем среди девочек (Н.Н. Заваденко, А.С. Петрухин и соавт., 2002.).
Факт о растущих масштабах неблагополучия в сфере нервно-психического здоровья детского населения нашей страны подтверждается следующими фактами. За последнее десятилетие частота психических расстройств у детей в возрасте до 10 лет увеличилась на 17%, а у подростков - в 2 раза. В целом частота пограничных психических расстройств колеблется от 22 до 71 %, при этом увеличивается и доля тяжелых форм патологии (главным образом за счет детей из асоциальных по образу жизни и хронически конфликтных семей и детей, оставшихся без попечения родителей), и доля пограничных расстройств. В результате мы имеем то, что среди юношей призывного возраста 20 % признаются непригодными к службе в армии по причине тех или иных психических нарушений (Г.В. Бурменская, Е.И. Захарова, О.А. Карабанова, 2002). Многие авторы указывают на высокую частоту нервно - психических расстройств в периоде отдаленных последствий черепно - мозговой травмы от 65 % до 90 % и выше (Ю.Я. Бунтов, Л.Н. Губарь, В.И. Колкутин, 1971; А.Т. Ти- щенко, 1974; Д.Е. Мелехов, 1976). Важно отметить, что при различных подходах исследователи наиболее часто фиксируют психопатологические расстройства в виде: астено-невротической симптоматики, психопатоподобных и эмоциональных расстройств, интеллектуально-мнестических нарушений, а также поздних травматических психозов.
Согласно нейропсихологическому обследованию Н.Н. Заваденко, А.С Петрухин с соавторами (2001) пришли к выводам, что школьная дезадаптация имеет место у 31,6% из 537 обследованных детей, в том числе у 42,0% мальчиков и 18,6% девочек. Установленные на основании неврологического и нейропсихологического анализа причины школьной дезадаптации были распределены на четыре основных типа: минимальные мозговые дисфункции (16,5% школьников), неврозы и невротические реакции (8,4%), неврологические заболевания и их последствия (3,0%), психические расстройства (3,7%).
Таким образом, наиболее распространенной причиной школьной дезадаптации оказались минимальные мозговые дисфункции, характеризовавшиеся возрастной незрелостью отдельных высших психических функций и их дисгармоничным развитием. Вследствие дисфункции тех или иных отделов коры больших полушарий мозга ММД в обследованной группе детей проявлялись в виде нарушений формирования навыков письма (дисграфия), чтения (дислексия), счета (дискалькулия) (Н.Н. Заваденко, А.С. Петрухин, 2002).
По данным Г.К. Ушакова (1973) травмы головы у детей наиболее многочисленны в 6-летнем возрасте, потом кривая падает, поднимаясь снова к 14 годам. Потеря сознания не так часта у детей, как у взрослых, что объясняется, во-первых, наличием родничков и более легким перемещением костей у детей младшего возраста, а, во-вторых, меньшей наклонностью детского мозга к отекам. Из психических осложнений чаще встречаются изменения характера с более выраженными, чем у взрослых, антисоциальными реакциями (Г.К. Ушаков, 1973).
На проблему невротических проявлений у детей с органической предиспозицией мозга существует две точки зрения: согласно первой - невротические реакции присоединяются к основным нарушениям поведения или образуют самостоятельную клинико-психологическую картину (В. Двота, 1986). Например, Kucera (1961) считает, что именно невротические привычки, начиная от сосания больших пальцев в грудном возрасте до обкусывания ногтей в более позднем возрасте, являются типичным для детей с легкими дисфункциями мозга и отражают их внутреннее состояние. Согласно второй точке зрения, невротические признаки не всегда могут присутствовать при минимальных мозговых дисфункциях, они могут возникнуть лишь в результате неправильного воспитания или неадекватной реакции среды на попытки ребенка к адаптации (3. Торжесоглава, 1986; М. Вагнерова, 1986; Fisher, 1959; Precht, 1978 и др.).
Анализ литературы позволил выделить два синдрома, характерных для детей с органической предиспозицией мозга: гиперактивный и гипокинетический. Гиперактивный синдром (синдром психомоторной нестабильности и импульсивности, гипердинамический синдром) проявляется кратковременным сосредоточением внимания, беспокойством и вспыльчивостью. Все это приводит и к другим последствиям, особенно к нарушениям целенаправленного поведения. Ребенок постоянно перемещается от предмета к предмету, все время чем- то занят, но бесцельно. Сидя в, школе, он постоянно меняет положение тела, ложится на парту и под парту, постоянно что-нибудь крутит в руках. Все это оказывает плохое воздействие на его школьные успехи и мешает работать одноклассникам. Они взбалмошны, резки, им неизвестно чувство страха, вследствие чего к пре- и перинатальным травмам присоединяются другие травмы (раны головы при езде на транспорте, падение с деревьев или повреждения при играх с ровесниками).
Противоположным типом является гипокинетический тип. Это недостаточно подвижные, как правило, неуклюжие дети. Они характеризуются значительно меньшими наклонностями к «экспериментальному» подтверждению своих возможностей, что создает предпосылки для задержки интеллектуального развития и развития личности. Они склонны решать все новые, а следовательно «конфликтные» ситуации с помощью механизмов торможения, в результате чего их исходная гипоактивность углубляется и укрепляется. Они часто кажутся детьми с низкими способностями, хотя психологическое обследование свидетельствует о том, что они обладают нормальными интеллектуальными способностями. Такие дети часто становятся объектом насмешек и шуток со стороны более подвижных сверстников (С. Двота, 1986).
Данный факт соответствует клинико-физиологическому подходу С.С. Мнухина (1965, 1968), посвященному изучению резидуальных энцефалопатий в детском возрасте. В основу его теории легла гипотеза о существовании двух основных типов нарушений высшей нервной деятельности при резидуально-органической неполноценности мозга - «стенического», который характеризуется большой силой основных нервных процессов, их инертностью и неуравновешенностью и «астенически-атронического», которому свойственны выраженная слабость процесса возбуждения, его быстрая истощаемость, замедленное образование условнорефлекторных связей, нарушение взаимодействия первой и второй сигнальных систем с относительным преобладанием деятельности последней. В первом случае предполагается наличие первичного коркового поражения, а во втором - преобладание поражения активирующей системы ствола мозга, межуточного мозга и структур лимбической системы (В.В. Ковалев, 1979).
Согласно классификации возрастных уровней нервно-психического реагирования у детей по В. В. Ковалеву, в возрасте 4-10 лет ведущим типом является психомоторный, а в возрасте 7-12 лет - аффективный тип реагирования. Действительно психомоторный уровень реагирования представляет собой гипердинамические расстройства, как подчеркивает В. В. Лебединский, разного генеза: психомоторную возбудимость, тики, заикание. Аффективный уровень реагирования характеризуется синдромами и симптомами страхов, повышенной аффективной возбудимостью с явлениями негативизма и агрессии (В.В. Лебединский, 1985).
В рамках нашего исследования представляет интерес гипотеза о пластичности нервной системы. Данной проблемой занимались Prechtl (1978), A.F. Kalverboer (1978) и др. В основе ее лежит тот факт, что поврежденная нервная система обладает индивидуальным набором компенсаторных механизмов, который может обеспечивать ее адаптацию. В случае пренатального или перинатального поражения под влиянием компенсаторных процессов может развиваться «иной мозг». Согласно этой теории, у детей с повреждениями мозга могут развиваться мозговые структуры, нормально развивающихся отделов ЦНС, что приводит к разного рода неврологическим отклонениям в поведении (О.В. Халецкая, В.М. Трошин, 1998).
Сухарева Г.Е. (1955), Tramer М. (1979), Gollnitz G. (1970) также подчеркивали, что особенностью детского возраста является большая, чем у взрослых, тенденция к росту и обусловленная ею способность к компенсации дефекта.
Однако Лебединский В.В. отмечает, что компенсаторные возможности выше в тех случаях, когда страдают ограниченные участки головного мозга. При диффузных же поражениях мозговой ткани, захватывающих большие территории мозга, компенсаторные возможности ограниченны.
Б.М. Теплов для объяснения взаимосвязей индивидуальных черт поведения и личности, основных свойств нервной системы и внешних воздействий на человека прибегнул к простой и интересной, на наш взгляд, аналогии, уподобив природные свойства нервной системы свойствам почвы: «Непосредственной физиологической основой индивидуальных особенностей личности являются сложные и устойчивые системы связей, образовавшиеся в процессе жизненного воспитания в самом, широком смысле этого слова. Но как образование, так и функционирование этих систем связей существенно зависит от природных свойств нервной системы, подобно тому, как характер растительности на данном участке земли существенно зависит от свойств почвы. Конечно; никакое растение не может вырасти на данном участке, если туда не попали семена этого растения. Но успех и характер роста в большой степени зависит от свойств почвы. Никакое психологическое свойство не может возникнуть, если оно не вызвано, так или иначе, жизнью данного человека. Но воздействия жизни падают у разных людей на разную нервную систему, на разную «почву». И чтобы знать окончательный результат, надо знать свойства «почвы» (В.М. Смирнов, 2000).
По данным отечественных и зарубежных ученых «органическая неполноценная почва» является основой для формирования пренатального и постнатального дизонтогенеза возрастного развития (Н.Н. Волоскова, В.В. Ковалев, В.В. Лебединский, А.Н. Северцов, Г.Е. Сухарева, и др.).
Таким образом, изначальная конституционально-типологическая недостаточность ЦНС является основой изменения онтогенеза в виде дизонтогенеза (асинхрония развития, акселерация, диссоциированное развитие), что служит, в свою очередь, базой для формирования аномальной личностной изменчивости. Аномальная личностная изменчивость представляет ту «почву» - «патос», на которой под влиянием любых внешних неблагоприятных факторов среды обитания развиваются личностные, поведенческие и пограничные нервно-психические расстройства (О.А. Ахвердова, И.В. Боев, Н.Н. Волоскова, 2001).
В связи с этим весьма существенным оказывается взаимодействие «реакция-почва», приобретающая патогенетическую значимость при различных типах дизонтогенеза. П.К. Ушаков (1978,) подчеркивал, что «континуум реакция - почва оказывается краеугольным камнем, который лежит в основе практически всех изменений жизнедеятельности организма». Исследования нормы реакций на разных уровнях жизнедеятельности организма (психологическом, психофизиологическом, антропологическом) и на разных этапах постнатального онтогенеза становятся важнейшими в пограничной психологии для понимания механизмов и закономерностей трансформации психологических поведенческих реакций в конституционально-типологические реакции психогенного и эндогенного происхождения (И.В. Боев, O.Л. Ахвердова, Н.Н. Волоскова, 2001).
По данным ряда исследований (В. А. Гурьевой, В.Я. Семке, В.Я. Гиндикина и Н.Б. Морозовой, 1983,1990; Т.Н. Дмитриева, 1995), среди нервно-психических расстройств резидуально-органического происхождения преобладают не резко выраженные (легкие) и относительно обратимые нарушения пограничного характера, прежде всего церебрастенические, неврозоподобные и психопато-подобные состояния. На сочетанные пограничные нервно-психические нарушения, как ведущие психопатологические расстройства, обусловленные резидуально-органической предиспозицией, указывают Н.Е.Буторина, Т.И. Колесниченко (1996). Р.Г. Голодец с соавт. (1982) анализирует особенности невротических расстройств, развивающихся на резидуально-органической основе, отмечая сложность формирующейся психопатологической синдромальной структуры. Г.П. Колупаев и Н.Д. Лакосина (1982) также освещают «органические» закономерности формирования психогенных нарушений на экзогенноорганической «почве». М.И. Рыбалко (1995) на основании исследования подростков с девиантным поведением сделал вывод, что «каждый из них страдал резидуально - органическим поражением головного мозга и патохарактерологическими расстройствами» (Н.Н. Волоскова, 2001). И.П. Брязгунов (1995) подтверждает данные о том, что среди подростков - правонарушителей процент страдавших «синдромом дефицита внимания с гиперактивностью» достаточно велик.
Н.Е. Буторина и Т.Н. Колесниченко (1996) приводят данные о сочетании пограничных психических расстройств резидуально-органического генеза с нарушениями личности психогенного характера. Н.Я. Дворкина (1975) и Р.Г. Голодец, Я.К. Авербах (1979) выделяют органический процесс как основу для развития психических расстройств.
История изучения клиницистами проблемы органической предиспозиции центральной нервной системы позволяет сказать, что:
- у детей раннего возраста специалисты редко придают должное значение формированию этиопатогенетических резидуально-органических механизмов, что приводит к выраженной личностной и поведенческой декомпенсации, к манифестированию пограничных нервно-психических расстройств экзогенно-органического происхождения в периоды возрастных кризов, в частности, в пубертатном возрасте, что демонстрирует нерешенность нейропсихологических и личностно-психологических проблем данного контингента детей и подростков;
- органическая предиспозиция центральной нервной системы приводит к дисгармоническому течению пренатального, постнатального онтогенеза, т.е. к дизонтогенезу возрастного развития, различным нервно - психическим расстройствам в большинстве своем не резко выраженным (легким) и относительно более обратимым нарушениям пограничного нервно-психического уровня, проявляющимся, прежде всегоЛ церебрастеническими, неврозоподобнымй и психопатоподобными состояниями.
Следовательно, органическая предиспозиция центральной нервной системы является «почвой», которая обусловливает дизонтогнез возрастного развития. Данные положения являются основой понимания предпосылок характерологических изменений (дрейфов) в конституционально - типологическом личностном континууме. Конституционально-биологические основы личности следует считать тем внутренним фактором, тем внутренним условием, без которого невозможно формирование психического как «живого процесса» (концепция C.Л. Рубинштейна о психическом как «живом процессе»).
С точки зрения О.А. Ахвердовой (1998), И.В. Боева (1999), этиопатогенетическими механизмами, приводящими к аномальной личностной изменчивости, могут быть различные экзогенные воздействия. Авторами был выделен конституционально-типологический личностный континуум, в котором промежуточное положение между психологической нормой - акцентуациями характера и патологической психической конституцией - психопатией занимает пограничная аномальная личность (ПАЛ). Диагностический диапазон пограничной аномальной личности в констйтуционрьно-континуальном пространстве является психобиологической основой для развития, формирования пограничных нервно-психических, психосоматических, личностных и поведенческих расстройств информационно-стрессового, сосудистого, химико-токсического происхождения (В.И. Кривоконь, 1999; И.В. Боев, В.И. Кривоконь, В.Ф. Гнучев, 1999; А.В. Кочергина, 2000; В.Н. Петровский, 2000; В.А. Якшин, 2000).
Проанализировав теоретические положения отечественных и зарубежных психологов, мы пришли к выводам о необходимости развития психологического аспекта специализированной помощи подросткам диапазона нормы-акцентуации с признаками конституционально-типологической органической предиспозиции мозга. Развитие данного подхода позволяет решать актуальную психологическую проблему своевременной диагностики, профилактики аномальной личностной изменчивости в подростковом возрасте, обусловленную влиянием внешних неблагоприятных факторов на стуктуру личностного психотипа подростка.
АВТОР: Медведева Е.Ю.