Автобиографическое начало в позднем творчестве Э. Хемингуэя
С кризисным состоянием писателя в значительной степени связана незавершенность и автобиографичность многих произведений «позднего» Хемингуэя, над которыми он работал на протяжении многих лет «Острова в океане», «Райский сад», «Праздник, который всегда с тобой». Герои Хемингуэя этих лет, несмотря на упорные поиски, на различные конфликты, в которых они проходят испытание на прочность, так и не находят смысла своего существования. В связи с незавершенностью многих работ Э. Хемингуэя этого периода встает вопрос о возможности их исследования. Мнения по поводу возможности и необходимости исследования незавершенных художественных произведений, в частности Хемингуэя, самые противоречивые. А. С. Мулярчик в статье, посвященной выходу в свет романа Э. Хемингуэя «Райский сад», пишет: «Худшим врагом скончавшегося писателя являются, как правило, его душеприказчики, которые печатают то, что он сам надежно держал бы под спудом». «Да, архивные находки вряд ли могут сравниться с шедеврами Э. Хемингуэя, - справедливо подчеркивает М. Деснайерс, куратор «комнаты Хемингуэя» в библиотеке им. Дж. Ф. Кеннеди, - но они помогают понять ход его мысли, приоткрывают дверь в творческую лабораторию». Мы придерживаемся на этот счет мнения Л. Я. Гинзбург, «Литературный герой, - справедливо подчеркивает исследовательница, - познается ретроспективно. Завершенный персонаж произведения, дописанного писателем, дочитанного читателем, как бы рождается заново. Но и незавершенный персонаж воспринят уже читателем, освоен постепенно, по ходу действия. Причем иногда эстетически актуально именно неполное понимание, загадки, разрешаемые в дальнейшем. Герой, о котором не все еще известно, - это совсем не то, что картина, не дописанная художником. Литературный персонаж с самого начала обладает полноценным - хотя и нарастающим - бытием». С этой точки зрения вполне оправданно изучение незавершенных произведений Хемингуэя, которые обладают рядом несомненных художественных достоинств. Незавершенность произведений писателя 40-50-х годов позволяет читателю и исследователю проникнуть в творческую лабораторию Хемингуэя, постичь секреты мастера «подтекстов».
В незаконченных произведениях Э. Хемингуэя намного сильнее, нежели в его завершенных книгах, выражено автобиографическое начало. Вот что писал по поводу романа «Острова в океане» А. И. Старцев: «Даже если учитывать обычную высокую норму автобиографизма в книгах Хемингуэя, близость Томаса Хадсона к автору здесь чрезмерно подчеркнута... Исходя из известной творческой практики Хемингуэя, можно высказать предположение, что, вначале столь близко держась к следу собственной жизни, он мог в дальнейшем сделать нужный отбор и ослабить взаимосвязь героя и автора». Мы солидарны в этом вопросе с А. И. Старцевым.
Произведения Э. Хемингуэя считаются образцом «объективной» прозы. По справедливому замечанию Д. Затонского, писатель «стремится привести роман в полное соответствие с героем, то есть исключить из него все то, что не совпадало бы со знанием, опытом и мировоззрением последнего» и часто изображает действительность «как индивидуальное переживание своего героя». В. Днепров развивает эту мысль: «Мир рисуется словами, которые мог бы произнести герой, образами, которые могли бы возникнуть в его душе, впечатлениями, в которое уложилось обычное его мироощущение. Бальзак или Толстой поселяли своих героев в созданном им мире, а Хемингуэй сам поселяется в мире своего героя». Эта стилистическая особенность, характерная для прозы Э. Хемингуэя, является таким же приемом изображения действительности, как и нарочито выраженное авторское присутствие в произведениях других писателей, и точно также является отражением авторского взгляда на мир. «Хемингуэй лучше многих писателей умел «умирать» в своих произведениях, пишет Л В. Севрюгина, - умел «исчезать» из текста своих произведений», что, по словам исследовательницы, является естественным следствием процесса объективизации изображаемой действительности. С другой стороны, отмечает Л. В. Севрюгина, «Хемингуэй присутствовал в своих произведениях как человек, как характер, как натура, - словом, как личность, потому что (по словам В. Г. Белинского, - М. Б.) «И самая способность изображать явления действительности без всякого отношения к самому себе - есть опять- таки выражение натуры писателя».
Даже в наиболее характерных с точки зрения «объективности» авторской точки зрения произведениях Хемингуэя 20-х годов «В наше время», «И восходит солнце», «Прощай, оружие») автобиографические мотивы заявляют о себе весьма определенно. События жизни самого писателя преломляются в художественной ткани произведений, но остаются легко узнаваемыми. Кроме того, обращаясь к ранним книгам Хемингуэя, необходимо отметить явное сходство мироощущения писателя и его героев. Это связано с жанровыми особенностями произведений Э. Хемингуэя 20-х годов. «И восходит солнце», «Прощай, оружие!» - романы лирические; в лирических романах, отмеченных повышенной эмоциональностью, повествование чаще всего ведется от первого лица, что в принципе создает наибольшие возможности для выражения авторской личности. В подобных произведениях сложности и противоречия современности раскрываются не столько посредством событийной насыщенности сюжета, сколько путем погружения во внутренний мир героя, вступающего в конфликт с окружающим миром. При этом лирический роман отнюдь не предполагает замкнутости героя на сугубо эгоистичных переживаниях. Напротив, его рефлексия - следствие глубоких социальных потрясений, пропущенных сквозь призму мировосприятия героя. В этом случае вполне оправданным становится то обстоятельство, что именно в жанре лирического романа и часто устами главного героя писатель выражает свое понимание современности.
Автобиографическое начало в творчестве Хемингуэя 40-50-х годов имеет ярко выраженную ностальгическую окраску. Хемингуэй пытается уйти из жестокого настоящего в прошлое, переосмыслить его, часто опираясь в качестве художественного материала на факты своей собственной биографии. Можно выделить два пласта произведений Э. Хемингуэя 40-50-х годов. В книге мемуаров «Праздник, который всегда с тобой» и романе «Райский сад» Хемингуэй обращается к эпохе 20-х годов, пытаясь найти в ней свой «золотой» век, идеализирует то бедное, но счастливое время. К этому же пласту произведений Э. Хемингуэя 40- 50-х годов можно причислить повесть «Старик и море». Для этого произведения характерна «выключенность» героев из конкретного исторического времени и социального контекста. Ее героем становится личность, очень близкая автору и творческим отношением к труду, и по ряду биографических пересечений, и по мировосприятию.
Второй пласт произведений Э. Хемингуэя этого периода представлен романами, в которых писатель обращается к современности (40-е годы) и к образу современника «За рекой в тени деревьев», «Острова в океане». Герои этих произведений, однако, существуют одновременно и в прошлом, и в настоящем, причем комфортнее чувствуют себя в эпохе 20-х годов, к которой постоянно обращаются в своих воспоминаниях. Этим объясняется сходство ряда сюжетных деталей в перечисленных выше произведениях «Праздник, который всегда с тобой», «Острова в океане», «За рекой в тени деревьев», «Райский сад».
Проблема, которая возникает при обращении к автобиографическому началу в творчестве любого писателя, состоит в том, как его рассматривать, чтобы не отождествлять героя и автора. Американские литературоведы Р. Уэллек и Э. Уоррен в своей «Теории литературы» (1966), давая характеристику и критику «биографического метода», специально останавливаются на вопросе о соотношении писателя и его творения. Они пишут: «Биографический подход игнорирует самые простые психологические факты. Произведение искусства скорее воплощает «грезу» автора, нежели его действительную жизнь, или же оно может быть «маской», «анти-я», за которым скрывается его подлинная личность, или же оно может явиться изображением жизни, от которой автор стремится убежать... Часто используемый в качестве доказательства критерий «искренности» совершенно ложен, если он судит литературу в понятиях биографической правдивости, в соответствии с опытом или чувствованиями автора, как они засвидетельствованы фактами, находящимися за пределами произведения. Не существует связи между «искренностью» и художественной ценностью».
Таким образом, Р. Уэллек и Э. Уоррен непосредственно писателя и человека не противопоставляют, но для них, при оценке художественного произведения, писатель как человек, как личность просто-напросто несущественен. С их точки зрения, проблема мировоззрения писателя, а также его метода никакого отношения к художественному творчеству не имеет. Крайним выражением такой точки зрения могут служить слова известного отечественного дореволюционного литературоведа Ю. И. Айхенвальда: «Писатель как человек и писатель как художник - это разные личности». В советском литературоведении получила распространение диаметрально противоположная точка зрения, согласно которой творчество писателя является выражением его мировоззрения, идейности и партийности.
Н. В. Драгомирецкая, признавая, что «автор» - это переход «героя» в автора, а «герой» переход автора в героя», вместе с тем подчеркивает: «герой - это, конечно, конкретное лицо, персонаж произведения. Но это и весь мир народной, природной жизни, который вошел вместе с ним в произведение. Свести отношение автора и героя к отношению двух лиц значит опустошить и обессилить творческий процесс».
По нашему мнению, при исследовании художественного произведения необходимо избегать крайностей в вопросе автобиографического начала в творчестве того или иного писателя. Действительно, по справедливому наблюдению М. Бахтина, «самым обычным является черпать биографический материал из произведений и, обратно, объяснять биографией данное произведение, причем совершенно достаточными представляются чисто фактические оправдания, то есть попросту совпадения фактов жизни героя и автора, производят выборки, претендующие иметь какой-то смысл, целое героя или целое автора при этом совершенно игнорируется».
Самый обширный автобиографический пласт, который можно выделить в «поздних» произведениях писателя - прямые совпадения событий и фактов из личной жизни самого Хемингуэя и его героя.
Репрезентативна в этом плане книга мемуаров Э. Хемингуэя «Праздник, который всегда с тобой». По справедливому замечанию А. Старцева, автобиографизм скрыто проявлялся и в других произведениях Хемингуэя мемуарно-очеркового характера «Смерть после полудня», «Зеленые холмы Африки». Но там автобиографический материал привлекался в качестве вспомогательного для решения других задач. Книга «Праздник, который всегда с тобой» - мемуары в собственном смысле слова. В беседе с Г. Боровиком по поводу книги «Праздник, который всегда с тобой», в процессе работы над которой Хемингуэй находился в то время, писатель замечает: «И, кроме того, у меня лежит роман о Париже 20-х годов. Я там жил тогда. О молодом писателе, который только-только начинает жизнь и творчество». На страницах произведения мы встречаем реально существовавших людей (Гертруда Стайн, Эзра Паунд, Скотт Фицджеральд и его жена Зельда), видим Париж 20-х годов глазами Хемингуэя.
Обращаясь к анализу образа главного героя «Праздника...», необходимо отметить, что он находится в ситуации, очень близкой той, в которой находился сам Хемингуэй в первой половине 20-х годов во время пребывания в Европе. Это молодой человек, переживающий годы ученичества, первые творческие озарения и разочарования.
Конфликты узко-личностного характера, в которые вступает герой книги мемуаров, - те же, что переживал Хемингуэй, когда, будучи женат на Хедли Ричардсон, увлекся Полин Пфайфер, ставшей вскоре его второй женой. Главный герой романа «Райский сад» Дэвид Берн решает те же проблемы, которые вставали перед героем книги мемуаров «Праздник, который всегда с тобой» и самим Э. Хемингуэем в 20-е годы. В основе конфликта романа любовный треугольник. Действие книги происходит в Европе: в Испании и Франции, на Лазурном берегу, где Хемингуэй и Полин Пфайфер в 1927 году проводили свой медовый месяц.
В книге мемуаров «Праздник, который всегда с тобой» появляется образ первой любимой жены писателя. Ее образ есть и в романе «Острова в океане». В позднем творчестве Хемингуэя повторяющийся мотив связан с незаживающей раной в душе писателя, порвавшего со своей первой женой Хедли Ричардсон. Не случайно М. Мендельсон делает оговорку, анализируя роман «Острова в океане»: «прелесть этого произведения во многом в том, что здесь появляется образ первой и нежно любимой жены писателя. И в «Островах» слышится мотив непоправимо утраченной любви». Конечно, не конкретно о своей жене ведет в романе речь Хемингуэй, а о супруге Томаса Хадсона, героя романа, но ассоциации с Хедли здесь вполне обоснованны. Кроме того, по верному замечанию Дж. Мейерса, в облике героини «Островов в океане», известной актрисы, нашли отражение и черты Марлен Дитрих, с которой Хемингуэй был в приятельских отношениях.
В целом книгу мемуаров «Праздник, который всегда с тобой» можно назвать ключевой в творчестве Хемингуэя, говоря о роли автобиографического начала в структуре его произведений. Те автобиографические мотивы, которые получили в ней в силу жанровой специфики законченное выражение, в той или иной степени проявились и в других произведениях писателя как 40-50-х годов, так и более раннего периода его творчества.
В романе «Острова в океане» прослеживаются даже прямые заимствования на уровне сюжетных мотивов из «Праздника, который всегда с тобой». Это касается воспоминаний о жизни Хемингуэя (и Томаса Хадсона) в Париже с первой женой и ребенком.
В романе «Острова в океане» также получает развитие тема «богатых», намеченная в романе «Иметь и не иметь» и книге мемуаров «Праздник, который всегда с тобой». Богатство, несущее с собой разрушение, - один из сквозных мотивов в творчестве Э. Хемингуэя, вариантом которого является мотив богатой женщины-собственницы, препятствующей свободной реализации творческих устремлений мужчины «Праздник, который всегда с тобой», «Снега Килиманджаро», «Недолгое счастье Фрэнсиса Макомбера», «Райский сад». В этом мотиве также слышны отголоски событий из личного опыта писателя. У Хемингуэя был немалый опыт общения с богатыми женщинами, стремившимися обеспечить его жизнь максимальным материальным комфортом (Полин Пфайфер) или приобщить его к светским удовольствиям (Джейн Мейсон). «По свидетельству Хемингуэя, - справедливо подчеркивает Б. А. Гиленсон, - поводом для появления «Снегов Килиманджаро» послужило предложение некой состоятельной поклонницы отправиться с ней вдвоем на охоту сразу после только что оконченного сафари. Щедрый дар Хемингуэй не принял, но сам факт дал ему пищу для размышлений о том, как опасны соблазны и несерьезное отношение к своему труду, как легко в погоне за высокими гонорарами израсходовать свой талант на «чтиво» для массовых журналов (чем грешил упомянутый в новелле его друг Фицджеральд). Сам Хемингуэй даже в самые трудные для себя времена не писал вполсилы».
Джеффри Мейерс отмечает то обстоятельство, что роман «Острова в океане» перекликается «морской темой» с романом «Иметь и не иметь». Романы «За рекой в тени деревьев», «Острова в океане» - попытка такого же повествования о второй мировой войне, как и о первой мировой в романе «Прощай, оружие!» или о войне в Испании, как роман «По ком звонит колокол». Роман «Острова в океане», по верному замечанию исследователя, идеализирует отношения Хемингуэя с сыновьями точно так же, как идеализирует писатель отношения со своей первой женой в «Празднике, который всегда с тобой».
Другое важное событие тех лет, оставившее глубокий след в душе писателя, - потеря его рассказов женой Хедли, происшедшая в 1922 году на Лионском вокзале. Хемингуэй не мог простить первой жене это происшествие на протяжении всей жизни, во многом оправдывая им свой разрыв с нею. Этот мотив неоднократно встречается в творчестве писателя 40-50-х годов, но трактуется по-разному. Герой книги мемуаров подходит к происшествию философски, пытаясь найти в нем и свои положительные стороны. В романе «Райский сад» потеря рассказов героем Дэвидом Берном приобретает характер намеренного злодеяния, совершенного его женой Кэтрин.
В романе «За рекой в тени деревьев» нашла свое образное отражение глубокая привязанность Хемингуэя к Адриане Иванчич, венецианской графине, ставшей прототипом Ренаты. По словам Джанфранко Иванчича, брата Ренаты, ее в книге узнали и долго преследовали сплетнями, как и всю семью. Кроме того, на страницах романа, в воспоминаниях главного героя Ричарда Кантуэлла появляется образ его жены-журналистки, о которой Кантуэлл говорит с неприязнью. В ее образе проступают черты третьей жены Хемингуэя Марты Геллхорн, талантливой писательницы и журналистки, к которой Хемингуэй испытывал чувство «любви-соперничества».
Ричард Кантуэлл так же, как и сам Хемингуэй, является поклонником живописи старых мастеров, его рассуждения о живописи и искусстве вообще - во многом мысли и пристрастия самого писателя. Кроме того, в образе Италии отражены личные впечатления Хемингуэя от послевоенных путешествий по одной из его любимых стран.
В романе «Острова в океане» в рассказе писателя об уединенной жизни Томаса Хадсона на острове Бимини нашли отражение впечатления самого Хемингуэя о жизни на Финке, о его занятиях рыбной ловлей, о его любви к домашним животным, общение с которыми, правда, только подчеркивало душевное одиночество писателя в те годы. Особый интерес представляют те сцены романа, в которых описывается общение Томаса Хадсона с сыновьями. Они дают нам обильный автобиографический материал, позволяющий проникнуть в мир взаимоотношений Хемингуэя с его детьми.
Опираясь на материал книги мемуаров «Праздник, который всегда с тобой» и романа «Райский сад», можно сделать вывод о том, что первые разочарования, ощущение неудовлетворенности миром приходят к героям через личные конфликты. Трагизм сугубо личного бытия был тогда характерен для всей эпохи. Однако для других книг Хемингуэя этого периода («Острова в океане», «За рекой в тени деревьев») характерно обращение не только к личным, но и социально - значимым темам. А. И. Старцев определяет в качестве одной из основных тем, волновавших Хемингуэя в это время, «военно - политическую». Герои Хемингуэя 40-50-х годов, не находя смысла жизни в замкнутом мире творчества и узко-личностных отношений, проходят испытание и в сфере общественного бытия. Так, герои романов «За рекой в тени деревьев» и «Острова в океане» проходят испытание войной, в которой принимают непосредственное участие. В этих произведениях, более сложных по своей структуре, нашли отражение как события из личной жизни Э. Хемингуэя, так и связанные с его общественной деятельностью в качестве участника военных действий, журналиста, известного писателя.
Художественный мир романа «Острова в океане» более сложен по сравнению с романом «Райский сад». Художник Томас Хадсон не удовлетворен жизнью, ограниченной сферой искусства. Он приобщается к антифашистской борьбе, проходит испытание не только в личных, но и в социально-исторических конфликтах.
Полковник Ричард Кантуэлл, так же, как и сам Хемингуэй, принимал участие в первой мировой войне, и на момент времени действия в романе разочаровался в идеалах молодости. Так же, как и сам писатель, Кантуэлл возвращается в начале романа на то место, где он был ранен в молодости, чтобы символично отречься от своих прежних идеалов. Так же, как и Хемингуэй, Кантуэлл - участник первой мировой войны. И Ричард Кантуэлл, и Томас Хадсон - участники второй мировой войны. Писатель, как известно, принимал участие во второй мировой войне как в качестве военного корреспондента, так и, подобно Томасу Хадсону, отслеживая фашистские подводные лодки на катере. Подобно Ричарду Кантуэллу, Хемингуэй участвовал во взятии Парижа, лично знал многих из тех военачальников, с которыми был знаком Кантуэлл. По наблюдению С. Дональдсона, «в своем понимании войны полковник Кантуэлл созвучен самому Хемингуэю». О подробностях участия Хемингуэя в двух войнах и об использовании им автобиографических мотивов в книгах «За рекой в тени деревьев» и «Острова в океане», подробно говорится в монографии С. Дональдсона.
Таким образом, пласт фактических совпадений событий из жизни самого Хемингуэя и его героев достаточно широк. Он же является одним из наиболее изученных аспектов творчества писателя.
Тем не менее, этот пласт не следует считать важнейшим при изучении автобиографического начала в творчестве «позднего» Хемингуэя. Писатель использует факты из собственной жизни при создании биографии своего героя. Но, как всякий хороший писатель, Хемингуэй - мастер обобщений, и книги он писал не о себе, а о человеке своей эпохи, представителем которой был. Характерно в этом плане заявление Хемингуэя о том, что даже книгу мемуаров «Праздник, который всегда с тобой» можно считать беллетристическим произведением. «Если читатель пожелает, - отмечает писатель, - он может считать эту книгу беллетристикой». Таким образом, сам Хемингуэй подчеркивал неразрывную связь факта и вымысла в своих произведениях.
У. Уоррен справедливо подчеркивает: «даже если художественное произведение содержит элементы, которые можно идентифицировать как автобиографические, эти элементы трансформированы в произведении так, словно бы они утратили свое специфически персональное значение и стали просто конкретным жизненным материалом, одним из элементов художественного целого... Отношения между частной жизнью писателя и его произведением не являются однозначно и только отношением причины и следствия». И с этим трудно не согласиться.
На данном этапе изучения творчества Хемингуэя 40-50-х годов представляют особый интерес другие срезы автобиографического начала в «поздних» произведениях писателя - моделирование им ситуаций, возможных, но нереализованных в личном опыте и близость мировосприятия героя и автора.
Для поздних произведений Хемингуэя характерны попытки неких «экспериментов на автобиографическом материале», «автор, - по справедливому заключению А. Старцева, - пишет героя во многом с себя, избрав определенный рубеж своей жизни в прошлом, но дальше ведет его по другому пути, в направлении себе не свойственном, чуждом...». То есть, беря за основу события и опыт своей жизни, Хемингуэй моделирует иную жизнь, смотря на нее с любопытством и ностальгией. Переживая кризисное состояние, Хемингуэй с грустью смотрит в прошлое, на свои нереализованные возможности. Особенно ярко это проявилось в романе «Райский сад» и книге мемуаров «Праздник, который всегда с тобой».
Автор «Райского сада» намеренно «выключает» своего героя из широкого социально-исторического контекста. Отстраненность героя от среды подчеркнута и в названии романа, переводящем его в пласт притчевой литературы. Писатель моделирует принципиально новый для своих произведений художественный мир, обитатель которого - Дэвид Берн - наделен максимальной свободой («свободой от») по сравнению с другими героями Хемингуэя. Он обеспечен, здоров, не вовлечен в социальные конфликты. Дэвиду приходится решать «камерные» проблемы узко-личностных отношений. Все сложности Дэвид разрешает самостоятельно, а не под давлением внешних обстоятельств (войны, болезни). Герои произведений Э. Хемингуэя, время действия которых отнесено к 20-м годам («Праздник, который всегда с тобой», «Райский сад»), не травмированы первой мировой войной, хотя они, как и сам Хемингуэй и другие его герои (Ник Адаме, Джейк Барнс, Фредерик Генри), принимали в ней участие или освещали в прессе военные конфликты в различных регионах земного шара. Так, мы можем понять по упоминанию Кэтрин, что Дэвид принимал участие в первой мировой войне, будучи летчиком.
Книга мемуаров «Праздник, который всегда с тобой» фрагментарна и по построению (она составлена из отдельных эпизодов новелл), и по отображаемому материалу. А. И. Старцев справедливо отмечает, что автор намеренно не включил в структуру произведения очень важные моменты своей писательской жизни первой половины 20- х годов, подчеркнув тем самым замкнутость своего существования, поглощенность творческим трудом. Лишь однажды в книге, как бы вскользь, он упоминает о своих поездках по поручению газеты «на разные политические конференции» на Ближний Восток и в Германию, умалчивая о том, какие впечатления он оттуда вынес. Из воспоминаний самого Хемингуэя: «Я помню, как я вернулся домой с Ближнего Востока с совершенно разбитым сердцем и в Париже старался решить, должен ли я посвящать всю свою жизнь, пытаясь сделать, что ни будь с этим, или стать писателем. И я решил, холодный, как змий, стать писателем и всю свою жизнь писать так правдиво, как могу». То есть, во многом именно в это время сформировалось творческое кредо Хемингуэя как писателя-гуманиста.
Таким образом, автор заботливой рукой ограждает своих молодых героев от гибельного воздействия войны и многих социальных потрясений, которых ему самому и многим представителям его поколения избежать не удалось. Это позволяет Хемингуэю рассмотреть особенности психологии творческой личности в некоем «чистом» виде.
В романах «Острова в океане» и «За рекой в тени деревьев» так же, как и в «Райском саду» или в книге мемуаров, Э. Хемингуэй пытается смоделировать ситуацию, возможную в его жизни при определенном течении событий. Ч. Бейкер передает слова самого Хемингуэя, сказанные им по поводу романа «За рекой в тени деревьев»: «Он утверждал, - пишет биограф писателя, - что в образе Кантуэлла соединились черты трех людей: Чарли Свини, бывшего солдата удачи, Ленхема... но больше всего в Кантуэлле, по словам Хемингуэя, от него самого, каким он мог бы стать, если бы выбрал карьеру военного вместо писательской». Многие исследователи восприняли образ Кантуэлла как неудачу именно из-за негармоничного, по их мнению, сочетания этих черт. «Его специально военные рассуждения, - справедливо отмечает А.И. Старцев, - не всегда кажутся достаточно авторитетными, а сложный внутренний мир едва ли типичен для профессионального американского военнослужащего».
Кроме того, на страницах романа художественно воплощается и обретает черты вымысла любовь Хемингуэя к молодой венецианской графине Адриане Иванчич. Джанфранко Иванчич, брат Адрианы в интервью газете «Карьере делла серре» говорит об истинных отношениях Ренаты и Э. Хемингуэя: «...он испытывал к ней чисто идиллическое, платоническое чувство. А она любила его как отца, и только. Она была самой красивой девушкой Италии. Очаровательной. Непосредственной. Единственной, кто смел противоречить Эрнесту или критиковать его, тогда как все остальные перед ним угодничали. Мог ли он оставаться к этому равнодушным?» Ч. Бейкер добавляет: «Адриана никогда не была... в гондоле или в отеле «Гритти» наедине с Эрнестом. Но это не мешало ему лелеять свои фантазии».
Томас Хадсон, герой романа «Острова в океане», профессиональный художник. Он «реализует» страсть Хемингуэя к живописи. Автобиографический интерес представляет и история гибели Томаса Хадсона. Герой романа уходит из жизни, так же, как и Хемингуэй, разуверившись в возможности обрести смысл существования. По сути, на страницах романа «Острова в океане» Э. Хемингуэй, опираясь на собственное мироощущение 40-50-х годов, предвидит и предсказывает свое самоубийство. Только герой художественного произведения удостаивается лучшей судьбы по сравнению с самим писателем: хоть он и не находит своего жизненного предназначения в борьбе с фашистами, но погибает за то дело, которое приносит пользу людям, на поле боя, как подобает мужчине. Интересно сопоставление гибели Томаса Хадсона и смерти Ричарда Кантуэлла. Э. Баргесс в книге «Хемингуэй и его мир» отмечает показательность того факта, что полковник Кантуэлл, старый солдат, умирает не на поле боя, а от сердечного приступа. С нашей точки зрения, это во многом является показателем вырождения многих черт героя «потерянного поколения» в образе полковника Кантуэлла и разницы его судьбы и судьбы Томаса Хадсона, определяемых их мировосприятием.
Автобиографическое моделирование в позднем творчестве Э. Хемингуэя тесно переплетается с проблемой типологической близости мировоззрений писателя и его героев. Если фактические совпадения на уровне отдельных событий в биографии Хемингуэя и его героев можно отнести к уровню сюжета, то названные аспекты автобиографического начала в «поздних» книгах писателя являются необходимой составляющей структуры образа героя и во многом формируют его тип, позволяют понять замысел автора, его мироощущение в 40-50-е годы, а также концепцию творческой личности в его поздних произведениях.
АВТОР: Балонова М.Г.