Изначальная пространственно-психологическая модель тюрьма/несвобода в песнях тюремно-лагерной тематики B.C. Высоцкого

По справедливому замечанию Надежды Георгиевны Колошук, именно в тюремных мотивах находят свое воплощение «общественная атмосфера застоя и чувство личной несвободы». Тюрьма - это еще одна сфера, через которую отчетливо проявляется неутолимое желание лирического героя B.C. Высоцкого быть свободным. Выявление тюремных мотивов и связанной с ними проблематики позволяет, по мнению ученых-высоцковедов, нащупать узловую точку в раскрытии проблемы свободы в творчестве B.C. Высоцкого.

Применительно к песням тюремно-лагерной тематики акцентируется в первую очередь понятие «свобода», отграничиваясь на первом этапе от двух других терминов: «воля» и «свобода воли». В песнях данного цикла мы прослеживаем начальный этап в разработке проблем свободы, воли и свободы воли, когда проблема понимается в обобщенном смысле. Это так называемый начальный этап приближения к теме, характеризуемый некой долей абстрактности и обобщенности. Высоцкий в песнях данного цикла исследует прежде всего само состояние отсутствия / наличия ограничений и принуждения. В данном случае это состояние свободы / несвободы осознается героем в результате прямого ограничения его свободы - тюремного заключения. Отсюда тюрьма - своеобразный антипод свободы, понятие, которое по сути своей означает полную противоположность свободы. Примечательно, что тюремная система возникла в сознании человека как попытка опредметить в конкретной действительности оппозицию абстрактному понятию свободы, заложенному в стереотипном массовом сознании людей. Это попытка распознать и воплотить в жизнь саму идею свободы.

У Высоцкого в песнях о тюрьме обнаруживается целый поэтический мир, где понятие свободы подвергается рассмотрению с разных позиций, создавая тем самым в своей полифоничности единую систему. Детально разобраться в этой системе помогает мысленное схематическое разграничение этапов жизни заключенного: «до тюрьмы», «в тюрьме», «после тюрьмы». Проживание каждого этапа сопровождается системой взглядов человека на мир, в котором он находится и обнаруживает его понимание проблем свободы и воли.

В общих чертах эти этапы можно охарактеризовать следующим образом. Жизнь, которой жил заключенный до тюрьмы, осознается им как свободная, вольная жизнь. В ней время и пространство открыты для человека во всем их многообразии и вариативности: «И вверх и вниз / Идешь без конвоиров...» «Вот раньше жизнь!». В то же время необходимо отметить, что это обобщенное понятие свободы на данном этапе творчества поэта не приобретает нравственно-этического оттенка смысла. Свобода в это время предстает в творчестве поэта как вольная, разгульная, разбойничья жизнь. Для героя не существует никаких запретов, здесь свобода обретает значение, близкое по смыслу к понятию «своевольный», т.е. «поступающий по своей прихоти; совершаемый по произволу».

В песне «Я был душой дурного общества» (1961) картина мира бесшабашной жизни героя восстанавливается в процессе его воспоминаний: все произведение написано в прошедшем времени. Это дает возможность герою посмотреть на свою прошлую жизнь с высоты обретенного опыта, осмыслить ее, оценить. В той жизни герой выступает в качестве субъекта, от которого многое зависит, на его стороне сила, он владеет в какой-то мере ситуацией и чувствует себя свободно. Он - главарь грабителей и карманников, в его руках сосредоточена какая-то власть над определенным кругом людей. Он, видимо, неоднократно попадал в органы безопасности, но все время ему удавалось выходить сухим из воды «Мою фамилью-имя-отчество / Прекрасно знали в КГБ», такое положение придавало ему больше уверенности. В то же время КГБ осознается героем как противоположная враждебная сила, способная в любой момент пресечь вольное существование героя «И гражданин начальник Токарев / Из-за меня не спал ночей». А.А. Евтюгина и И.Г. Гончаренко, выделяя в данном контексте оппозицию воровская среда - официальное общество, отмечают, что она «может быть трансформирована в оппозицию свобода - несвобода...». Осознание неправомерности своих поступков в данной ситуации делает неизбежным попадание героя в тюрьму: рано или поздно это должно случиться. Вероятно, большую роль в этом играет сам склад внутреннего мира героя, в котором на подсознательном уровне существуют категории правды и лжи, преступления и наказания.

Важными в раскрытии внутреннего мира героя являются строки: «В меня влюблялася вся улица / И весь Савеловский вокзал. / Я знал, что мной интересуются, / Но все равно пренебрегал». Герою льстит то, что в него «влюбляются», им «интересуются», ему нравится привлекать к себе внимание, быть на виду. А чтобы быть заметным, нужно быть неординарным и иметь какое-то воздействие на окружающих, если даже это выражается в том, что ты наводишь страх. Отсюда вытекает главная черта героя Высоцкого - быть у всех на примете и проявлять свою волю. В дальнейшем эта черта вырастает в нравственный протест против всего устройства мира и реализуется в позиции героя быть «не как все». Таким образом, уже в ранних стихотворениях, а именно в песнях тюремно-лагерной тематики, закладываются основы и предпосылки развития внутреннего духовного мира героя Высоцкого, обнаруживающиеся в творчестве поэта в последующие годы. То есть разгульная жизнь, грабежи, карманничество и, в конце-концов, тюрьма были для Высоцкого важным элементом в создании своего героя. Ему необходимо было найти того, который бы противостоял всему миру, у которого была бы своя четко выраженная позиция и который открыто провозглашал бы ее. В тюремной тематике, как в зародыше, заложены все эти моменты. В дальнейшем, переходя от одной ситуации к другой, герой «обрастает» новыми качествами, но основа в нем остается прежняя. В анализируемой песне герою присуща также черта самолюбования. Он как бы наслаждается своими поступками, тем, что он ничего не боится и, якобы, может сделать все, что хочет. Он сам создает для себя иллюзию свободы. Однако на самом деле это не истинная свобода, а то, что можно назвать своеволием. Именно своеволие не предполагает ответственности за свои поступки, и этим оно отличается от свободы, в определение которой включается понятие ответственности перед окружающими людьми. Однако рано или поздно своеволие героя должно было быть пресечено, и это случилось: «Но кто-то там однажды скурвился, ссучился - / Шепнул, навел - и я сгорел». Поразительно то, что ограничить свободу нормального человека, живущего по законам справедливости, правды, добра, свободы, каким выступает герой Высоцкого в дальнейшем творчестве, ограничить его в правах гораздо проще, нежели пресечь действие человека, принадлежащего к уголовному миру. В первом случае герой один против органов власти, во втором - у него есть какая-то поддержка со стороны товарищей, и потому его взять труднее. С героем песни это случается благодаря предательству одного из друзей, нарушившего каноны криминального мира.

Несмотря на все отрицательные стороны в характере героя, он все же вызывает некую симпатию. Наиболее отчетливо это проявляется в сцене суда, когда на все вопросы он «приветливо / И очень скромно отвечал...». Адвокат за «такой веселый нрав» пытается уменьшить срок наказания, но герой сам определяет свою судьбу дерзостью: «Не брал я на душу покойников / И не испытывал судьбу, - / И я, начальник, спал спокойненько / И весь ваш МУР видал в гробу!».

В песне «Город уши заткнул» (1961) обрисована ситуация, когда герой выходит «на скок». Это происходит тогда, когда все уснули. Здесь вырисовывается оппозиция «Я» - «все». «Я» начинаю свою работу тогда, когда «все» ее заканчивают. Однако данная оппозиция несет в себе несколько иной смысл, нежели в позднем творчестве поэта. «Я» здесь - главарь воров, но он не один противостоит «всем», у него есть группа людей, живущих по тем же правилам, что и он сам «А Колька Демин - на углу на стреме». Таким образом, противопоставляются не мир героя и окружающая действительность, а мир преступный «Я» и мир непреступный «все». В каждом из этих миров свои правила и нормы поведения.

Динамика повествования позволяет менять ракурсы рассмотрения темы в пределах одного произведения. Так, в песне «Город уши заткнул» актуализируется не только оппозиция «Я» - «все», но и более конкретный ее вариант «Я» - «Ты», где оба субъекта оппозиции - конкретные носители норм двух мироустройств. Весь план повествования как бы сужается, конкретизируется, герой «Я» выступает один на один с тем, кого он грабит: «И пускай сторожит тебя ночью лифтер / И ты свет не гасил по привычке - / Я давно уже гвоздик к замочку притер, / Попил водички и забрал вещички». К концу песни вся оппозиция снова абстрагируется, вместо конкретного «Ты» выступает абстрактное «граждане»: «Когда город уснул, когда город затих - / Для меня лишь начало работы... / Спите, граждане, в теплых квартирках своих - / Спокойной ночи, до будущей субботы!»

Так же, как и в предыдущем произведении «Я был душой дурного общества», в песне «Город уши заткнул» прослеживаются мысли о своеволии поступков героя «Ты не уснешь спокойно в своем доме, - / Потому что я вышел сегодня на скок», о его наслаждении, испытываемом от своего образа жизни «А потом - до утра можно пить и гулять, / Чтоб звенели и пели гитары...», о самолюбовании, о создании иллюзии свободы. Этой кажущейся свободой герой наслаждается до тех пор, пока не попадет в руки органов правопорядка. И сам герой это осознает: «И спокойно уснуть, чтобы не увидать / Во сне кошмары, мусоров и нары». Сон выступает в данном контексте в качестве органа, вскрывающего истинное положение дел. Именно во сне происходит познание себя и окружающего мира на уровне подсознания. Тем самым обнажается иллюзорность в понимании героем своей свободы, ради которой он и принимает жизнь в среде грабителей.

Как видим, в песне «Город уши заткнул» создан поэтический мир, в котором, как и прежде, присутствует сам герой, его ограничители и желание героя выйти за пределы ограничений. Но здесь ограничители (мусора) присутствуют только косвенно - герой на подсознательном уровне понимает, что может быть пойман милицией. На самом же деле, в пределах текста песни свобода героя ничем не ограничивается, он совершает грабеж и будет делать это до тех пор, пока не будет пойман. В силу этого и свобода героя приобретает все ту же смысловую окраску - своеволие.

Помимо всего сказанного в характере героя появляется новая черта: он пытается взять на себя роль судьи, право решать, кого грабить, а кого - нет, то есть присваивает себе право решать за других. И это снова подчеркивает понимание им свободы как произвола и вседозволенности, когда явно ощутимо превалирование его эгоистического «Я» над всем окружением.

Следует так же обратить внимание еще на один немаловажный момент, а именно: после удачной кражи герой идет в кабак, олицетворяющий собой разгул и веселье и ставший символом его разгульной жизни: «А потом - до утра можно пить и гулять, / Чтоб звенели и пели гитары...». Появляется он и в песне «Я в деле» (1962), герой которой идет в кабак после того, как совершит преступление: «А после - я всегда иду в кабак». Это как бы свидетельство широкой натуры героя, которому присуще состояние веселья, разгульной жизни. И этот разгул становится атрибутом преступной жизни героя.

В песне «Я в деле» продолжается развитие проблемы свободы. В ней обостряется чувство озлобленности и появляется напористость, нежелание героя что-либо понимать в отношении других людей, стремление делать все так, как хочет он, а не иначе. Эти мысли повторяются в конце каждой строфы и образуют своеобразный рефрен:

...И дальше буду делать точно так.

...И дальше буду так же поступать.

...У нас для всех один закон,

…И дальше он останется таким.

Герой пытается создать определенный стабильный мир со своими правилами и порядками, которые действительны и единственно возможны сейчас и в будущем. То есть, намечается попытка утвердиться в определенной роли, дающей возможность реализации своеволия, понимаемого героем как истинная свобода, попытка «законсервировать» этот мир, сделать его статичным и неизменным. Не задумываясь, герой убивает того, кто ему не нравится: «Ко мне подходит человек / И говорит: «В наш трудный век / Таких, как ты, хочу уничтожать!» / А я парнишку наколол - / Не толковал, а запорол, - / И дальше буду так же поступать». Это уже антисила, выступающая против Высшей воли. В данном контексте снова обнаруживает себя богоборческий мотив: наделение героем самого себя правом Всевышнего решать судьбы людей.

Как видно из анализа трех песен B.C. Высоцкого, тема преступного мира несколько эволюционирует от одного произведения к другому. Герой претерпевает определенные изменения, касающиеся его внутренних убеждений. Если сначала мы видим его улыбающимся, с насмешкой воспринимающим свои разбойные действия, то далее в его характере отчетливо вырисовываются отрицательные черты. Безудержное самоволие героя становится губительным для него самого, обнажая до предела всю низость и пошлость глубин человеческого сознания. Он становится озлобленным и резким, защищая правила преступного мира: «У нас для всех один закон, / И дальше он останется таким». Тем самым разрушается представление о преступной жизни как о жизни свободной и правильной, истинной, вскрываются ее недостатки и негативные стороны.

После вынесения приговора жизнь героя песни «Я был душой дурного общества» резко изменилась. И не только потому, что он попал в тюрьму, в ограниченное пространство, а потому, что он потерял тот смысл жизни, которым жил до этого. Всю свою разгульную жизнь герой называет «творчеством». А, как известно, творчество - это в какой-то степени выход к свободе, выход в мир, который ты можешь строить по своим законам. Это понятие воспринято героем буквально, как возможность построить в действительности свой мир, организованный по своим правилам. При крушении прежнего мира, при вторжении в него органов правопорядка, герой превращается в «скучающего субъекта». Самое главное для него то, что закрылась возможность «творчества», а это приводит его к потере целей и ориентиров. Его «выдернули» из привычной среды и поместили в новые обстоятельства. При этом естественным является то, что герой погружается в состояние скуки. В этот момент происходит переоценка ценностей и выработка новых ориентиров, позволяющих реализовать уже в новых условиях главную идею его личности: быть не как все, открыто выражать свою позицию, быть свободным внутренне даже в ограниченном решетками пространстве.

Последние строки песни полемизируют с первой строкой произведения:

Я был душой дурного общества...

Зачем мне быть душою общества,

Когда души в нем вовсе нет.

В заключительных строках под «обществом», скорее всего, подразумевается не только «дурное» и криминальное, а все общество в целом, весь социум. В результате того, как «общество» обошлось с ним, герой приходит к мысли о том, что данное общество лишено души, вследствие чего и отказывается от того положения, которое занимал в «дурном обществе» - быть его «душой».

В тюрьме чувство свободы обостряется и обрастает новыми смыслами. Выпадая из «своевольного» мира, который предполагает определенную систему человеческих взаимоотношений, герой осознает несостоятельность заданных данными обстоятельствами событий в его теперешней жизни. Это выражается в формулировке «за меня»: «За меня невеста отрыдает честно, / За меня ребята отдадут долги, / За меня другие отпоют все песни, / И, быть может, выпьют за меня враги» («За меня невеста отрыдает честно»). В то же время необходимо отметить, что именно с того момента, когда герой оказался в тюрьме, он начинает постигать свободу. Это движение героя к свободе осуществляется через запреты тюремного мира на прежние привычные для него поступки (разгул и грабежи). Осознание своей до тюремной жизни как противоречащей определенным канонам нравственности приходит именно в тюрьме. Герой непроизвольно сопоставляет в сознании три пласта своей жизни: до тюрьмы, в тюрьме, после нее (жить как прежде или нет?). Отсюда начинается движение мысли героя в отношении проблемы свободы в сторону ее углубления и переосмысления с позиций нравственности.

Прежняя жизнь для героя утрачивает свою реальность и вместе с этим обозначается переход в качественно новое состояние, где есть свои правила и запреты. Именно их не было у героя до того, как он попал в тюрьму. Пространство и время для него закрыты, ограничены до предела: «И нельзя мне выше, и нельзя мне ниже», «Мне нельзя налево, мне нельзя направо» «За меня невеста отрыдает честно». Единственная возможность сохранения какой-то доли прежней свободы - сны героя, именно в них он обретает свободу, которой он лишен в реальности. Сны не поддаются регламентации, вследствие чего степень свободы в них безгранична. Поэтому они и оказываются для заключенного нитью к прежнему свободному миру. Стремление к этой свободе и становится главной целью героя.

Невидимой нитью, связывающей заключенного с прошлой жизнью являются также письма. Они ведут к восприятию позиции из «другого» мира, в который он стремится вернуться: «Ребята, напишите мне письмо: / Как там дела в свободном вашем мире?» «Ребята, напишите мне письмо».

Диалектика жизни, постоянный ход событий в тюрьме останавливается: в закрытом «бес событийном тюремном пространстве», казалось бы, ничего не происходит «Ребята, напишите мне письмо». Но это неподвижное, сосредоточенное, аккумулированное во времени и пространстве состояние не воспринимается героем как самое безнадежное и безысходное. Самое ужасное для него - Страшный суд: «Страшней, быть может, - только Страшный суд!» «Ребята, напишите мне письмо».

В песне «Зэка Васильев и Петров зэка» заключением в тюрьму акцентируется момент называний героев, мотив не различения имени. Весь план повествования данного произведения строится на попытке сменить свое «имя», которое, как клеймо, было дано в тюрьме и избавиться от которого практически невозможно. Это имя - «зэка». На протяжении всей песни идет борьба за освобождение героев от такого называния, а вместе с тем и со всем устройством тюремно-лагерной системы. Эту мысль подчеркивает изменяющийся в некоторых своих элементах рефрен: На нас двоих нагрянула ЧК,  И вот теперь мы оба с ним зэка - Зэка Васильев и Петров зэка.

Ну а начальству наплевать - за что и как,

Мы для начальства - те же самые зэка

Зэка Васильев и Петров зэка.

Итак, герои попали в тюрьму. Они реально сталкиваются с ее миром: «А в лагерях - не жизнь, а темень-тьмущая: / Кругом майданщики, кругом домушники, / Кругом ужасное к нам отношение / И очень странные поползновения». Здесь тюрьма - не отдельная камера, а именно среда уголовников, людей, которые переступили закон. И если в других песнях в тюрьме герой ощущает одиночество, то в данном случае акценты смещаются на отображение круга заключенных. Отмечается полный хаос, царящий в тюрьме. В своей совокупности представленные заключенные образуют огромную темную отрицательную силу. Героям чужды как уголовники, так и «начальство», которое их посадило в тюрьму: «Ну а начальству наплевать - за что и как, - / Мы для начальства - те же самые зэка...».

Ожидания героя лучшей свободной жизни в мире после тюрьмы не оправдываются. Выйдя «на свободу» герой обнаруживает, что этот мир «равнодушных, слепых», «ни своих, ни чужих» людей не стоит того, чтобы к нему стремиться: «Так зачем проклинал свою горькую долю? / Видно, зря, видно, зря! / Так зачем я так долго стремился на волю / В лагерях, в лагерях?!» «Так оно и есть». Картина мира и система ценностей в нем для героя качественно изменились. Он не находит прежнего веселья. Все, что он видит, это «расплывчатый город без людей», «пустота» и одиночество. И это та жизнь, к которой он стремился? Разве она отличается от тюремной, где героя окружали пустота и одиночество? Время и пространство вновь расширяют свои границы, но они по-прежнему остаются не заполненными, пустыми, а поэтому бессмысленными. Отсюда можно сделать вывод о том, что объем и степень заполненности пространства вокруг героя не является для поэта показателем его сущностной полноты или ущербности. Внутренний мир героя, его система ценностей определяют в данном случае отношение к миру, к тому или иному пространственно-временному отрезку в его жизни.

Как видим, картины мира в восприятии героя «до тюрьмы» и «после неё» диаметрально противоположны. Если раньше герою нравилась его вольная жизнь, то теперь он обращает свое внимание на внутренний мир людей, его окружающих. Этот момент свидетельствует о качественной переоценке героем своих взглядов на мир и человека в нем за время своего заключения. Не столь важно, в какую сторону изменился человек, а важно качественное изменение внутреннего его мироощущения как следствие оставленного тюрьмой отпечатка.

Все вышеизложенное подводит нас к одному из основных философских вопросов о том, обусловлены или нет все намерения и поступки человека внешними факторами? Со времен Сократа философия ищет ответ на этот вопрос, порождая все новые и новые теории. Для Высоцкого в данном контексте этот ответ звучит двояко: с одной стороны, обстоятельства определяют мировоззрение человека (это мы видим на примере жизни героя Высоцкого до тюрьмы и в тюрьме). Однако, с другой стороны, это утверждение опровергается описанием жизни героя после тюрьмы: вернувшись к прежней жизни, он не мыслит так, как раньше. Следовательно, не всегда бытие определяет мышление. В приложении к проблеме свободы это фраза может звучать иначе: чувство свободы, заложенное в самом человеке определяет его действия и поступки.

АВТОР: Солнышкина Е.И.