Порядок следования синтаксических сегментов на разных ярусах синтаксиса как предмет изучения современного русского языка
Проблема организации предложения в русском языке всегда находилась под пристальным вниманием лингвистов. В частности, проблема порядка следования отдельных компонентов синтаксической структуры с ростом числа и качества наблюдений над синтаксическими конструкциями различных ярусов становится все более актуальной. Еще в недавнем прошлом эта проблема имела наименование «проблема порядка слов», однако на различных ярусах синтаксиса ее проявления настолько разнообразны, что удачнее использовать термин «проблема порядка синтаксических сегментов». Однако проблема порядка слов, как составляющая часть проблемы порядка синтаксических сегментов, лежит в ее основе и представляет собой инвариантную часть общей проблемы. Большинство ее положений в той или иной форме, проявляются и в тех синтаксических зонах, где сегментными единицами являются уже не синтаксемы.
Проблема порядка слов русского языка получила широкое развитие в разнообразных исследованиях. Рассматривается порядок слов как современного, так и древнего состояния русского языка. В работах, посвященных изучению древнего состояния порядка слов русского языка, отводится большая роль доказательству родства славянских языков [Данеш 1962; Воробьев 1961] и приводится исторический обзор становления норм словопорядка современного состояния русского языка [Ковтунова 1969; Жихарева 1980; Остапенко 1960; Маловицкий 1962].
При изучении современного словорасположения в русском языке рассматриваются разнообразные вопросы. Исследование А.Н. Печникова посвящено разработке прямого и обратного порядка слов; Н.И. Васильковой,
М.В. Всеволодовой, Нгуен Ту М., О.А. Крыловой и С.А. Хаврониной - определению функций порядка слов; Т.А Мамедовой, Н.В. Изотовой, В.И. Забурдяевой - изучению словопорядка в произведениях классиков.
В некоторых работах представлено описание различных типов конструкций, в которых инверсии подвергаются те или иные члены предложения. В этом ряду выделяются работы О.Б. Сиротининой - о порядке частей в составном именном и составном глагольном сказуемых, К.А. Роговой - о положении дополнения и обстоятельства места, Э.А. Клочковой и Л.И. Крючковой - о месте прямого дополнения, Б.З. Санникова - о месте распространенного определения по отношению к определяемому слову. В работах О.А. Лаптевой, З.Д. Поповой, Р.П. Андроновой, Л.А. Коробчинской, И.И. Ковтуновой, и других лингвистов анализируется расположение отдельных членов предложения в русском языке не современного, а более раннего периода, что дает возможность оценить нормы порядка слов и стилистические функции инверсии как явления исторически развивающиеся.
Вопрос об изменении порядка слов под влиянием актуального членения предложения рассматривается в работах И.П. Распопова, О.Б. Сиротининой, Н.Н. Прокоповича, И.И. Ковтуковой и др. Словорасположение в словосочетаниях описывается также в исследованиях Г.Н. Акимовой, О.А. Крыловой, О.С. Ахмановой и Г.Б. Микаэлян, Е.С. Скобликовой.
Сущность синтаксических вариантов следования компонентов предложения понимается неоднозначно разными исследователями: то как «вариации внутри одного и того же оттенка, создаваемые дополнительными грамматическими средствами» [Формановская 1978]; то как «несколько разных употреблений, функций, значений одной и той же грамматической формы»; то как «несколько формально различающихся структур, выражающих одно и то же синтаксическое значение»; то как «ряд различающихся формально синтаксических структур, которые выражают значения, не различающиеся ни одним семантическим множителем» [Попова 1968].
Изучение и описание в полном объеме закономерностей порядка слов в современном русском языке невозможно без выявления исчерпывающего определения термина «базовый», «нейтральный», «доминирующий» порядок слов. По справедливому замечанию Р.А. Будагова, «подобно тому как в языке вообще нельзя понять, что такое отклонение от языковой нормы, не зная, что такое сама норма, так и в более частной области порядка слов нельзя уяснить, что означают варианты порядка слов, не уяснив себе основных норм порядка слов в данном языке» [Будагов 1960: 392].
В исследованиях, посвященных рассмотрению проблемы порядка слов, не существует единого определения этого понятия. Некоторые языковеды категорически возражают против термина «инверсия» и тем самым отказываются от признания существования «нейтрального» и «инверсированного» порядка слов. Например, А.Н. Дмитриев утверждает: «Выход из создавшегося положения - в отказе от дальнейшего употребления термина «инверсия»... Слишком привыкли исследователи наполнять термин «инверсия» содержанием необычного, анормального. Этот термин мешает понять: то, что привыкли называть инверсией, является нормой, предписанной языком для бесконечного множества грамматически правильных высказываний, создающихся в речи» [Дмитриев 1976: 7]. В своей работе исследователь доказывает нормативность инвертированных словопорядков и описывает функции, присущие таким словопорядкам.
Иной точки зрения придерживается Б.В.Томашевский. Он считает инверсией любое отступление от принятой нормы словорасположения, независимо от того, имеет оно стилистический эффект или не имеет [Томашевский 1983:265].
И.И. Ковтунова же предлагает называть инверсией «только стилистически значимый порядок слов в противоположность стилистически нейтральному» [Ковтунова 1971: 170]. Большинство лингвистов разделяют эту точку зрения. В частности, О.А. Крылова и С.А. Хавронина указывают 3 случая возникновения инверсии: I) когда рема предшествует теме, 2) при изменении последовательности компонентов словосочетания в пределах темы и ремы и 3) при изменении последовательности членов предложения в нерасчлененных высказываниях с нулевой темой [Крылова 1986: 135].
М.И. Абабкова особо подчеркивает, что «фиксированность порядка слов не абсолютна: фиксированный базовый словопорядок может изменяться под воздействием тех же факторов, что и базовый словопорядок в языках со свободным линейным варьированием, а именно при отражении «нестандартного» актуального членения или эмфазы. Однако линейное варьирование в языках с фиксированным порядком слов имеет весьма ограниченный характер... Так, в русском языке реализуются все возможные способы расположения элементов предложения Он знает это: Он знает это; Это он знает; Он это знает; Знает он это и т. п. В английском языке возможны лишь два линейных варианта данного предложения: Не knows this; This he knows» [Абабкова 1993: 5-6].
Коммуникативно маркированным порядком слов М.И. Абабкова считает словопорядок, выступающий как некоторое контр правило актуального членения, которое «гасит» аналогичные функции членов предложения. Базовый порядок слов, напротив, не препятствует реализации первичных коммуникативных функций членов предложения и, таким образом, является коммуникативно нейтральным. Исследователь определяет «базовый порядок слов как немаркированный член привативной оппозиции словопорядков, участвующих в передаче таких видов информации, как актуальное членение, эмфаза, коммуникативный тип высказывания, принадлежность высказывания к определенному языковому стилю». При этом собственной функцией базового словопорядка может быть участие в синтаксическом кодировании. В тех языках, где данная функция реализуется, базовый порядок слов носит фиксированный характер.
Едва ли можно согласиться с утверждением А. В. Исаченко о независимости базового порядка слов от контекста. По мнению исследователя, «грамматический» (базовый) порядок слов представляет собой оптимальное для определенного языка расположение элементов предложения на временной оси и является контекстно независимым. Другие типы словопорядка, используемые в данном языке, представляют собой «контекстовые варианты» грамматического порядка слов [Исаченко 1966: 27].
В концепции И. Б. Даниловой представлены два ряда терминов - прямой/ обратный и нормальный / инвертированный порядок слов: «прямой порядок слов определяется как обычное, а обратный - как необычное для языка в целом расположение непосредственно связанных членов предложения, в чем и заключается их отличие от понятий нормы и инверсии, различаемых в зависимости от типа предложения»; при этом «оказывается возможным считать нормальным не только прямой, но и обратный порядок слов и называть инверсией как обратный, так и прямой порядок слов» [Данилова 1969: 7]. В рамках данной концепции мы можем представить словорасположение следующим образом:
Я знал эту остервеняющую логику - прямой порядок слов, норма.
Эту остервеняющую логику я знал прекрасно (В.Семин. Нагрудный знак «OST») - обратный порядок слов, инверсия.
Голос задрожал у него (И.Шмелев. Человек из ресторана) - прямой порядок слов, инверсия.
У него задрожал голос - обратный порядок слов, норма.
В.Г. Адмони различает исходную и измененную форму порядка слов. Под исходной формой он понимает расположение синтаксической единицы «в состоянии синтаксического покоя», находящейся вне воздействия контекста. Измененная форма порядка слов образуется под влиянием определенных факторов, «как модификация исходной формы». Согласно его исследованиям, изучение теории словорасположения может также проводиться с позиции такого признака, как контактный / дистантный порядок слов: находятся ли слова в непосредственной близости, либо «дистанцированы», разделены другими словами элементы, связанные друг с другом в смысловом и грамматическом отношении. Словорасположение в словосочетаниях вне предложения рассматривается как контактный порядок слов, тогда как в предложении слова могут быть связаны и контактно, и дистантно [Адмони 1973: 292-293]. В зависимости от позиции какого-либо компонента словосочетания или предложения по отношению к другим компонентам исследователь определяет препозитивный, постпозитивный и интерпозитивный типы порядка слов.
Порядок слов играет важную роль в организации предложения, он способствует расположению слов и словосочетаний в определенной последовательности с целью создания предложения. Члены предложения распознаются в русском языке не по месту в предложении, а по грамматическим аффиксам и словоформам. Поэтому порядок слов в русском языке считается свободным. Приведем для иллюстрации следующие примеры: Он [Прозоров] вышел на знакомое место (В.Белов. Кануны). - Вышел он на знакомое место. - Вышел он на место знакомое. - На знакомое место вышел он. - На место знакомое он вышел.
Из данных примеров может последовать вывод, что располагать слова можно произвольно. Однако подобное утверждение было бы неверным. Варианты расположения слов в предложении далеко не беспредельны. Несмотря на значительные маневренные возможности словопорядка, в русском предложении порядок слов возникает не произвольно, а с учетом определенных факторов, действующих и по отдельности, и в совокупности. Ряд грамматических явлений регламентирован. Как правило, предлоги, союзы, частицы имеют определенное место в предложении. Так, нельзя сказать: На вышел он знакомое место или Вышел он знакомое место на.
Кроме того, словопорядок в русском языке, прежде всего, обусловлен задачами выражения актуального членения предложения. Члены предложения не являются показателями темы и ремы, для этой цели, в первую очередь, служат порядок слов и интонация. Например, именно предложение Он вышел на знакомое место может служить ответом на вопрос «Куда он вышел?». Другие же предложения передают иную информацию.
Следует отметить, что вынесение ремы в начало предложения может быть обусловлено смысловой избыточностью, когда контекст обеспечивает самоочевидность темы, выносимой в конец предложения. В частности, В.Е. Шевякова приводит следующий пример: Вопрос хочу вам задать (А. Толстой). Она утверждает, что в этом предложении дополнение вопрос - рема предложения, распознанная путем вычитания из состава предложения самоочевидных тематических элементов хочу вам задать, ибо всем понятно, что вопросы обычно «задают» [Шевякова 1987: 44]. При помощи этой инверсированной конструкции говорящий стремится подчеркнуть важное и новое для собеседника.
Кроме того, ответные реплики диалога очень часто представляют собой только рему, поскольку тема была выражена в вопросе. Другими словами, самоочевидные сегменты часто подвергаются опущению, элиминации в ответах на вопрос вследствие своей избыточности:
- Ваша фамилия? - резко спросил Марков.
- Подполковник Рощин... (А. Толстой. Хождение по мукам).
- Куда же ты сейчас-то едешь?
- В Москву за директивами.
Существуют и другие случаи фиксированного порядка слов, когда изменение этого порядка вызывает изменение синтаксических отношений и значения. Выделяют две основные причины этих ограничений: структурную связанность компонентов предложения и смысловую их значимость. Слово - порядок может варьироваться с целью изменения смысла и акцентных качеств предложения, но в рамках сохранения общих структурных свойств предложения как синтаксической единицы.
Как совершенно правильно указали Якобсон и Хилл, языковое общение основано на том, чтобы воспринимающий сообщение непременно искал в нем какой-то смысл. Воспринимающий языковое сообщение непременно исходит из того, что всякое высказывание должно нести какую-либо информацию. И если передающий сообщение не сделал эту информацию вполне ясной, написав, например, Colourless green ideas sleep furiously (Бесцветные зеленые идеи спят яростно), - воспринимающий сообщение будет стремиться как-то, истолковать, интерпретировать, «повернуть» воспринятое, чтобы привнести, вложить в него какое-то содержание [Хилл 1962; Jakobson 1959]. Таким образом, мы непременно должны учитывать, с одной стороны, определенную совокупность элементов (парадигматический план), а с другой - правила соединения этих элементов в речевой цепи (синтагматический план).
Вышеприведенные примеры разнообразны и противоречивы. Они убеждают нас в том, что для полноценного исследования проблемы следования синтаксических сегментов необходимо рассматривать не отдельные явления как таковые, но в их комплексной взаимосвязи.
В. Матезиус считает, что нормальный, или нейтральный, порядок слов проявляется в том, что слово или словосочетание в зависимости от своей грамматической функции занимает в предложении определенное место до тех пор, пока какой-либо другой фактор порядка слов не вызовет изменения в его положении [Матезиус 1967: 263].
Под порядком слов в предложении мы понимаем порядок расположения его грамматических членов по отношению друг к другу не только с целью организации коммуникативно значимого смысла предложения, но и заданного фактором речевой стратегии высказывания. Словопорядок, сочетающий с определенным выражением определенное языковое содержание, постоянно воспроизводимое в речи, должен быть отнесен к числу единиц языка. Пользуясь терминологией А. И. Смирницкого, порядок слов следует отнести к числу строевых языковых единиц, т. е. таких единиц, внешней стороной строения которых является не «какая-либо конкретная материальная оболочка, но определенное объективно данное, доступное внешнему восприятию отношение между отдельными частями материальной оболочки того или иного образования» [Смирницкий 1959: 16].
Однако нами рассматривается не только порядок слов, но и порядок более пространных синтаксических отрезков речи - сегментов. Мы исходим из определения О.С. Ахмановой, согласно которому «сегмент - это отрезок речи, вычленяющийся из данной последовательности как воспроизводимый в других последовательностях без потери тождества» [Ахманова 1966: 399]. Таким образом, термин «сегмент» нами употребляется не только относительно слов, но и в расширительном значении применительно к синтаксически и семантически соотносимой группе слов, характеризующейся целостностью. При выделении сегмента ни в какой степени не отменяется определение языковых единиц (синтаксемы, словосочетания, предложения и т.д.). В практике лингвистического анализа явление сегментирования используется уже давно. Так, например, при анализе предложений усложненной структуры сначала определяется первый уровень членения, который позволяет определить характер синтаксической связи на первом и последующих уровнях. Затем производится анализ полученных таким образом сегментов второго порядка. Далее применяется морфологический анализ по частям речи, морфемный, фонемный, фонетический анализ. Такая процедура сегментирования проводится сверху вниз: от сложного к простому, от простого к простейшему. Мы, наоборот, идем от простого к сложному. В нашем случае сегменты являются материалом для конструирования всё более сложных синтаксических единиц в зависимости от коммуникативных потребностей языка и речи. Выявляются характерные для каждого синтаксического яруса особенности проявления коммуникативного аспекта языка.
Второй элемент новизны заключается в том, что мы пытаемся осмыслить роль порядка следования синтаксических сегментов для выражения семантического содержания, экспрессивности, модального плана, потому что деление сегмента на тему и рему позволяет с учетом всего сказанного нетрадиционно подойти к выделению данного и нового на синтаксических ярусах от словосочетания до сложного синтаксического целого и текста. Естественно, что явлений фонетики и фонологии, морфемики и морфологии мы касаемся лишь в тех случаях, когда они участвуют в определении синтаксического статуса интересующих нас единиц.
Мы разграничиваем явление сегментирования, как процедуру анализа, и явление сегментации, которая проявляется сейчас наиболее интенсивно в литературной и разговорной речи (расчленение предложения на отрезки: парцелляция, мета синтаксис и др.) Но по возможности пытаемся проанализировать также и эти явления на уровне сложного синтаксического целого и высказывания с учетом не только коммуникативных, но и психолингвистических, паралингвистических и иных факторов, диктуемых нередко экстралингвистическими обстоятельствами и обстоятельствами антропоцентрического плана, т.е. мы, учитываем по возможности совокупность причин, влияющих на речь говорящего.
Достаточно большое внимание уделяется суперсегментным явлениям языка, прежде всего ударению, интонации и цезуре, поскольку они в живой речи активно участвуют в оформлении тема-рематического плана высказывания и в мотивировании порядка следования сегментов.
АВТОР: Кудашина В.Л.