Аспекты изучения порядка следования сегментов в простом и сложном предложении
Общеизвестно, что синтаксис является высшим ярусом языковой системы. Вслед за М.Я. Дымарским мы считаем невозможным рассматривать «законы организации речи» без комплексного анализа явлений всех синтаксических уровней [Дымарский 1988: 132]. Исходя из этого, необходимо многостороннее исследование разных единиц синтаксиса в их органической взаимосвязи. Иерархия и функционирование словопорядка тесно взаимосвязаны с основными уровнями языковой структуры - морфологическим, синтаксическим и семантическим. Лишь интеграция аспектов синтаксических единиц может дать целостное представление о характере синтаксических единиц. По утверждению Н.И. Кондакова, структура и семантика взаимосвязаны и взаимообусловлены, как форма и содержание, образующие диалектическое единство: «Форма всегда находится в единстве с содержанием, т. е. с тем, что является основой предмета и явления. Форма зависит от содержания, но обладает относительной самостоятельностью и может оказывать влияние
на содержание. Между содержанием и формой в ходе развития предмета, явления происходит постоянная борьба» [Кондаков 1975].
Именно структурный и семантический аспекты отражают наиболее существенные свойства предложения, проявляющиеся при его функционировании. Коммуникативный (функциональный) аспект освещает самый первый этап формирования мысли и сопровождает все этапы формирования предложения: он оказывает влияние на формирование структурных и особенно семантических свойств предложения.
Среди исследователей нет единого мнения о том, структурные или семантические признаки синтаксических единиц должны быть на первом плане при их изучении, т.е. от чего исходить: от формы к содержанию (от структуры к семантике) или от содержания к форме (от семантики к структуре). В лингвистической литературе представлено три подхода. Некоторые ученые предлагают исходить «от формы к содержанию», другие «от содержания к форме», третьи - допускают оба варианта.
И. П. Распопов пишет: «...синтаксис целиком «вращается» вокруг предложения, но при этом ставит перед собой две дифференцированно решаемые задачи: во-первых, выяснить, каким образом предложение складывается (конструируется) из словесных форм (или в некоторых случаях отдельно словесная форма), и, во-вторых, установить, каким образом тот или иной комплекс связанных друг с другом словесных форм приобретает качество особой лингвистической единицы - единицы сообщения» [Распопов 1981: 15-16]. Согласно этой концепции, исследователь выделяет два уровня в синтаксической системе: конструктивно-синтаксический и коммуникативно-синтаксический.
Мы разделяем мнение И.П. Распопова о неразрывной связи семантической и грамматической организации предложения, о том, что костяк семантической структуры предложения образует совокупность выражаемых предложением грамматических значений. Семантическую структуру предложения лингвист понимает как организуемую, главным образом, грамматическими средствами. Исследователь считает недопустимым разобщенное рассмотрение семантической и грамматической структуры предложения: «Такой подход расходится с общепринятым пониманием грамматики и ее категорий, каждая их которых обладает, как известно, своей собственной семантикой. Если же придерживаться указанного понимания (несомненно адекватного, о чем свидетельствует весь предшествующий опыт научного языкознания), то нужно признать, что сама постановка вопроса о соотношении семантической и грамматической структур предложения является абсурдной» [Распопов 1970: 95]. Однако при рассмотрении грамматических единиц мы признаем «абсурдным» не столько вопрос о «соотношении», сколько вопрос о возможности раздельного самостоятельного существования «грамматической» и «семантической» структур.
Той же точки зрения придерживается и Е.С. Скобликова. При этом она отмечает, что семантическая структура предложения не исчерпывается совокупностью передаваемых им грамматических значений. Однако «это и не «сумма» лексических и грамматических значений, а своеобразный их «сплав» [Скобликова 1985: 35].
Известно, что знак характеризуется двусторонней природой: планом выражения и планом содержания. Поскольку язык предназначен именно для коммуникации, значение, семантика пронизывают всю систему языка: все его единицы либо наделены значением, либо обслуживают значимые элементы. Соответственно, можно говорить о семантике морфемы, слова, предложения (высказывания). Когда мы трактуем семантику как особый уровень, имея при этом в виду содержательную сторону высказывания, предложения, то план выражения высказывания мы относим к синтаксису, а план содержания - к семантике, распределяя две стороны сложного знака между двумя самостоятельными уровнями.
Некоторые лингвисты, в частности В.Б. Касевич, выделяют семантику в качестве особого уровня. Согласно его справедливому утверждению, при восхождении от морфемы к предложению растет мера формальной сложности языковых единиц. Лишь с достижением определенного уровня формальной организации, который соответствует предложению, «происходит «добавление» семантики к «готовому» формальному объекту - предложению (если учесть, что морфемы, слова все же не асемантичны, то можно говорить о «добавлении» не семантики вообще, а коммуницируемой семантики). Модель, основанная на такого рода посылках, окажется нейтральной по отношению к анализу и синтезу; семантика в ней будет самостоятельным уровнем» [Касевич 1988: 45]. В своих работах автор допускает существование относительно автономного семантического уровня, «расположенного над» синтаксическим. Этот уровень располагает собственными чисто семантическими единицами «семантическим словарем» и правилами их сочетания, функционирования «семантическим синтаксисом». Однако в языке не просто провести четкую линию границы, которая разделяла бы область синтаксиса и область семантики.
Представители другой (традиционной) точки зрения не выделяют семантику в качестве особого уровня, разграничивая формальные и семантически нагруженные аспекты синтаксиса. В данном понимании синтаксис признается знаковым уровнем со своими планом выражения и планом содержания, которые обладают известной автономностью. План выражения синтаксиса может обладать собственными закономерностями, не имеющих семантических импликаций, а тому или иному фрагменту плана содержания не обязательно соответствует конкретный фрагмент плана выражения.
Мы приходим к выводу, что все свойства предложения обусловлены семантикой, но при классификации синтаксических единиц исходным является структурный аспект, поскольку структурные показатели позволяют описать семантические особенности. Между структурными и семантическими свойствами нет четкой границы, она размывается в ступенях обобщения, абстрагирования семантических характеристик. Тем не менее, в исследовательских целях необходимо разграничивать структурные и семантические свойства, учитывая их соотношение.
При соответствии структуры (формы) и семантики (содержания) достаточно структурных признаков для квалификации и классификации синтаксических единиц и их семантики. В таких случаях синтаксические единицы обладают полным набором дифференциальных структурных и семантических признаков. Например, выделяются типичные простые и сложные предложения и их разновидности, типичные члены предложения и т. д. Однако во многих случаях наблюдается несоответствие структуры и семантики. По замечанию В.В. Бабайцевой, именно эти случаи несоответствия особенно интересны для анализа, так как «именно они отражают «жизнь» языка, являются движущей силой развития и совершенствования языковой системы» [Бабайцева 1986: 6].
Вслед за В.В. Бабайцевой, мы признаем совмещение двух подходов к описанию синтаксической науки: «от структуры к семантике» и «от семантики к структуре». Своеобразие совмещения сводится к тому, что в одних случаях необходимо больше внимания уделять структуре, в других - семантике. Для иллюстрации этого явления приведем следующий пример:
Необыкновенный ведь он человек! (С.Залыгин. Соленая Падь).
Он сильный, мужественный человек окончательных решений (А.Толстой. Хождение по мукам).
При определении объема членов предложения преимущественное значение имеют структурные показатели. Однако даже в сфере не синкретичных членов предложения не всегда достаточно для информативной полноты члена предложения одной опорной словоформы. Так, совершенно очевидно, что структурные конституэнты подлежащего и сказуемого в этих предложениях {он человек) не обеспечивают семантической полноты главных членов. Слова, восполняющие информативно недостаточные слова, называются семантическими конкретизаторами. В первом примере семантическим конкретизатором сказуемого является словоформа необыкновенный. Во втором предложении семантическими конкретизаторами сказуемого служат словоформы сильный, мужественный и цельное словосочетание окончательных решений, в составе которого опорный компонент решений, а окончательных - семантический конкретизатор.
Предложения, имеющие в своем составе нечеткие по объему члены предложения, В.В. Бабайцева предлагает рассматривать в два этапа: на первом этапе выделять опорные, структурно обязательные словоформы; на втором - давать семантические оценки объема членов предложения с учетом коммуникативного задания:
Я стал человеком, который уже не владеет собой (М.Булгаков. Мастер и Маргарита).
Надо заметить, что редактор был человеком начитанным....
Начальник артиллерии был человек полнокровный и жизнерадостный (А.Толстой. Хождение по мукам).
Рассмотрим последний пример. На первом этапе анализа выделяем Начальник был человек, на втором отмечаем, что в составе сказуемого человек - структурная словоформа, но ее недостаточно для семантической полноты сказуемого, поэтому в состав сказуемого дополнительно можно включить словоформы полнокровный и жизнерадостный.
Таким образом, доминирующим признаком синтаксических единиц является структурный, так как внимание к форме является одновременно и вниманием к языковой семантике. Однако когда структурные показатели не ярки, решающую роль играет семантика.
Системное исследование функций порядка синтаксических сегментов предполагает анализ составляющих компонентов системы. В частности, В.Б. Касевич выделяет три источника качественного своеобразия элемента: а) его компонентный состав, б) тип связи между данными компонентами, т. е. внутренние структурные связи элемента, в) тип связи (связей) элемента с другими элементами внутри системы, т. е. его внешние структурные связи. Согласно его утверждению, как внутренние, так и внешние связи «активно участвуют в формировании свойств элемента как целостной единицы на базе тех потенций, которые заключены в свойствах их компонентов» [Касевич 1988:31].
К данному утверждению достаточно близка позиция Г.А. Смирнова: «Если этот объект рассматривается не как внешний по отношению к совокупности, а как внутренне связывающий совокупность, как связь внутри целого, если совокупность свойств рассматривается не как частичная, то образование целого сводится к такой процедуре сопряжения элементов связи и отдельных объектов, при которой отдельные объекты становятся свойствами элементов связи» [Смирнов 1977: 74-75]. Когда перед нами целостный элемент, то те факторы, которые внесли свой вклад в его становление присутствуют в нем не как самостоятельные сущности, а как свойства, признаки элемента.
По мнению И. В. Блауберг, главным в характеристике целостного объекта является «свойство интегративности, т. е. возникновение на уровне целого в результате взаимодействия частей новых качеств и свойств, не присущих отдельным частям и их сумме» [Блауберг 1977: 18]. Мы разделяем эту точку зрения и соглашаемся с философской максимой «целое - больше суммы своих частей».
Однако данное утверждение воспринимается неоднозначно представителями разных направлений. Так, Э.Нагель, анализируя мнение некоторых исследователей, согласно которому мелодия не есть сумма простых тонов, пишет: «Возможно, вполне справедливо, что эффект, производимый данным тоном, зависит от его положения в контексте других тонов... Но из этого предполагаемого факта не следует, что мы не имеем права рассматривать мелодию как связанный некоторыми отношениями комплекс (a relational complex), тоны-компоненты которого могут быть отождествлены независимо от их вхождения в этот комплекс. Ведь если бы это было не так, было бы невозможно описать, как мелодия слагается из отдельных тонов и, следовательно, невозможно передать, как ее исполнять» [Nagel 1963: 144]. Концепция Э.Нагеля сводится к тому, что необходимо учитывать не только составляющие сложный объект элементы, но и тип связей и отношений между ними.
Вышеприведенные положения и определили один из основных принципов исследования функций порядка синтаксических сегментов - принцип системности. Кроме того, в качестве одного из основополагающих аспектов изучаемой проблемы нами рассматривается теория изо функциональности, охватывающая всю синтаксическую систему языка. Данная теория является относительно новой в современной синтаксической науке. Под изо функциональностью понимается «общеязыковое явление, регулирующее дискурсную реализацию того или иного инвариантного синтаксического образования в зависимости от языковой компетенции говорящего и коммуникативной ситуации в иных, функционально подобных инварианту, грамматических вариантах, несущих конгруэнтную инварианту семантику для адекватной, с точки зрения коммуниканта, передачи информации», другими словами, - это «проявление той или иной единой семантико-синтаксической функции не на одном, а на нескольких ярусах синтаксиса» [Леденев 2001: 7-9].
В основе явления изо функциональности лежит понятие синтаксической детерминации, которое может наблюдаться как в словосочетаниях, так и между целыми предложениями и их предикативными частями. Детерминантом или детерминирующим членом предложения называется «распространитель, относящийся ко всему составу предложения и не связанный ни с каким отдельным его членом» [там же]. С семантической точки зрения детерминант несет фоновую информацию и, следовательно, образует тему высказывания. Предложения с детерминантами характеризуются более сложным образованием по сравнению с обычными предложениями, поскольку тема-рематическая организация таких предложений приобретает двухъярусную структуру. Для сравнения можно привести следующие примеры:
Парусник бросало как щепку (О.Гончар. Берег любви). - Из-за шторма парусник бросало как щепку.
В первом предложении актуальное членение на тему и рему осуществляется между словами парусник и бросало. При появлении причинного детерминанта из-за шторма прежняя тема-рематическая организация отступает на второй план, то есть тематическая часть выражена детерминантом, а предикативный центр составляет рему высказывания. Следовательно, под детерминантными конструкциями понимаются блоки, состоящие не менее чем из двух частей. Одна из частей является определяемой (детерминатом), а другая определяющей (детерминантом). Подобные конструкции можно встретить и на уровне словосочетаний, и на уровне простых предложений различной степени осложненности, и на уровне сложноподчиненных предложений.
Детерминант эксплицитно или имплицитно репрезентирует дополнительную пропозицию по отношению к основной пропозиции, заключенной в самом предложении. Так, пропозицию, выраженную сегментом из-за шторма можно вербализовать как наличие факта шторма. Таким образом, с точки зрения прагматики, мы манипулируем синтаксическими сегментами в зависимости от речевой потребности.
То или иное изо функциональное явление можно охарактеризовать посредством следующих понятий. Синтаксический инвариант изо функционального ряда, по определению Ю.Ю. Леденева это типовая синтаксическая конструкция, являющаяся фактом языка, более или менее общая для всех носителей языка, усвоенная носителем языка в процессе его применения и овладения им, или аналогичная, построенная коммуникантом по модели типовой; это конструкция, которая может являться производной от других отличающихся по синтаксическому статусу инвариантов, которая существует в его фонде языковых знаний и представлений при наступлении и во время акта коммуникации [Леденев 2001: 7]. При этом инвариантная единица может обладать способностью сжатия, свертывания (зона ретроспективы), развертывания и распространения (зона перспективы).
Соответственно, синтаксическим вариантом является практическая реализация инварианта изо функционального ряда с учетом языковых законов и особенностей коммуникативной ситуации. Это может быть свертывание или развертывание синтаксической конструкции, структурно-стилистическое изменение или иной трансформационный процесс.
Явление изо функциональности охватывает всю синтаксическую систему языка, объединяя конструкции различных ярусов. Несомненным преимуществом данной теории является также и то, что она соединяет язык с речью, как инвариант с вариантом. Язык определяется как система возможностей, а речь осознается как практическая возможность их реализации в определенных условиях общения. Согласно Эрбену [Erben 1954: 48], предложение возникает в речи и поэтому является единицей речи. Однако, как подчеркивает автор, при исследовании речи, т.е. «языка» индивида, исследователь имеет дело и со всем языковым целым. Речь не представляет из себя ничего единого и всегда индивидуальна по своему творческому характеру. В речи единицы языка могут приобретать такие значения и осмысления, которые неизвестны в языке вообще. Речь - частное проявление языка, одна из многих форм общего языка как логического конструкта. Таким образом, комплексное изучение проблемы порядка синтаксических сегментов необходимо вести с точки зрения взаимодействия языка и речи.
Важнейшей характеристикой высказывания является его иллокутивная функция, т.е. «тип речевого акта, в ходе которого возникло это высказывание» [Падучева 1982: 306]. Иллокутивная функция является решающим фактором, обусловливающим выбор уровневой принадлежности и степени синтаксической сложности элемента изо функционального ряда. Она заключается в том, что говорящий выбирает более полную или сжатую форму высказывания в зависимости от возникающего речевого задания. Для сравнения приведем следующие примеры: Пыль от ветра - наиболее сжатая форма; Густые, колючие облака пыли порывами проносились вдоль улиц (А.Толстой. Хождение по мукам) - более развернутая форма; и далее - Вследствие того, что дул сильный ветер, пыль тучей висела над городом. В приведенных примерах речевая задача одна и та же - сообщить собеседнику о причине появления пыли, форма же сообщения изменяется в зависимости от определенного адресата речи.
АВТОР: Кудашина В.Л.