Порядок сегментации в словосочетании в современном русском языке

Непонимание самостоятельной функции словосочетания, отождествление слова словосочетанию привело к тому, что многие лингвисты отводят словосочетанию второплановое положение и рассматривают эту синтаксическую единицу только через призму предложения.

Ю.С. Долгов отводит словосочетанию важное функциональное значение. По утверждению исследователя, словосочетание «грамматикализует активные и пассивные валентности», изучение законов сочетаемости на основе выделения типов валентности увязывает грамматику языка с его лексическим составом [Долгов 1990: 111]. Таким образом, валентная функция является для словосочетания основной и специфической. С этой точки зрения, словосочетание - качественно новая языковая единица, отличающаяся от слова - номинативной единицы и предложения - единицы коммуникативной.

Л.B. Щерба, В.В. Виноградов и некоторые другие лингвисты рассматривают словосочетание как сложное наименование, которое строится вследствие семантического распространения слов. В этом подходе отсутствует существенное различие между словосочетанием и словом: «...рассматриваемые вне предложения, как строительный материал для него, словосочетания так же, как и слова, относятся к области номинативных средств языка, средств обозначения предметов, явлений, процессов и т.п.» [Виноградов 1975:231].

Многие исследователи придерживаются другой точки зрения. В работах Е.Н. Галкиной-Федорук, Е.Н. Смольяниновой, В.П. Сухотина и других ученых освещается подход, заключающийся в коренном отличии словосочетания от слова. Сторонники этого подхода отрицают функцию номинативности словосочетания. Ю.В. Фоменко вообще не признает статус словосочетания как языковой единицы: «Если уж быть последовательным, то нужно было бы ввести понятия фонемосочетаний и морфемосочетаний... К примеру, следовало бы говорить, что морфема «дом» строится из двух фонемосочетаний - «до» и «ом», что лексема «домосед» строится из двух морфемосочетаний - «домо» + «осед», так же, как предложение «Глубоко уважаю вас» строится из двух словосочетаний - «глубоко уважаю» и «уважаю вас» (хотя на самом деле оно построено из 3 слов, так же, как слово «домосед» - из 3 морфем, а морфема «дом» - из 3 фонем)» [Фоменко 1975: 62].

Вслед за Ю.С. Долговым мы полагаем, что словосочетание не является номинативной единицей. В составе словосочетания не происходит объединения двух понятий в одно, а происходит сочетание этих понятий. Вследствие этого появляется новое представление о признаках или качествах предметов и явлений. На конструктивно-синтаксическом уровне словосочетания следует рассматривать как структурные схемы, обладающие грамматическим значением. На коммуникативно-синтаксическом же уровне словосочетания имеют возможность передавать информацию определенного объема. Но словосочетание приобретает актуальность только в речи, в составе предложения, а иногда и в более широком тексте.

В исследованиях Е.Н. Смольяниновой прослеживается подобная точка зрения. Словосочетание участвует в создании акта коммуникации через предложение или самостоятельно, его назначение - являться основой для создания коммуникативной единицы. Словосочетания необходимо рассматривать в условиях контекстуального окружения, при выполнении того или иного коммуникативного задания [Смольянинова 1982: 26-28].

Известно, что словосочетание характеризуется двух компонентностью своей структуры. Этими компонентами служат слова и словоформы. Любое слово располагает рядом валентностей, так как оно может сочетаться с большим количеством других слов. При помощи словосочетаний слова преобразуются в синтаксические единства определенной формы и грамматического значения. Поэтому можно утверждать, что словосочетание является единицей валентности. А.Ф. Лосев рассматривает принцип валентности языкового знака как «чрезвычайно важный принцип, безусловно относящийся к самой специфике языка, понимаемого строго динамически» [Лосев 1983: 133]. Как правило, компоненты словосочетания характеризуются семантической однозначностью. По справедливому утверждению Ю.И. Леденева и Ю.Ю. Леденева, если слово вне словосочетания является многозначным, то будучи компонентом словосочетания, оно утрачивает это свойство. В границах словосочетания мы имеем дело с тем значением слова, которое «оказывается возможным в сочетании данных лексем. Так в словосочетании зеленая молодежь актуализируется лишь значение незрелая, а другие значения, присущие слову зеленый, нейтрализуются» [Леденев 2002: 80].

Для иллюстрации данного явления приведем еще один аналогичный пример: Трофим позеленел от злости (Н.Сухов. Казачка). В данном случае в составе словосочетания позеленел от злости актуализируется значение рассвирепел, а другие семы значения этого слова создают пресуппозициональный фон.

Линейное расположение компонентов словосочетания в высказывании обусловлено рядом факторов. В частности, по поводу места в разговорной речи контактной постпозиции согласованных определений мнения О.А. Лаптевой и О.Б. Сиротининой расходятся. В отличие от О.Б. Сиротининой, утверждающей, что «в живой разговорной речи постпозиция согласованных определений... встречается очень редко (6-8%) [Сиротинина 1980: 23], О.А.Лаптева считает их наличие необходимой чертой устной разговорной речи, одной из ее структурных характеристик [Лаптева 1976: 207]. Мы разделяем последнее мнение и полагаем, что словосочетания, в которых прилагательное находится в постпозиции по отношению к существительному, сохраняющему на себе интонационный центр, имеют разговорную окраску:

Я просыпаюсь от резкого света в комнате: голый какой-то свет, холодный, скучный (И.Шмелев. Лето Господне).

В саду необыкновенно светло, золотисто: лето сухое, деревья поредели и подсохли, много подсолнухов по забору, кисло трещат кузнечики, и кажется, что и от этого треска исходит свет - золотистый, жаркий.

В тех случаях, когда сохраняется тема-рематическая последовательность, экспрессия достигается изменением порядка слов в пределах словосочетания, являющегося компонентом ремы или темы:

Девочка небось в миг последний отца родимого, дядю любимого пусть про себя кликнула (В.Астафьев. Царь-рыба).

В данном предложении изменен порядок слов в словосочетаниях. Так, в словосочетаниях в миг последний, отца родимого, дядю любимого порядок следования компонентов инверсирован, поскольку стилистически нейтральной нормой является препозиция согласуемого компонента. При упорядоченном словорасположении (в последний миг, родимого отца, любимого дядю) коммуникативный смысл и актуальное членение предложения не изменится. Однако первоначальный вариант воспринимается как экспрессивный и более выразительный. Необходимо также отметить, что целостность словосочетания при этом сохраняется. Немаловажная роль в данном случае принадлежит интонации, поскольку более сильное ударение независимо от порядка следования компонентов в словосочетании приходится на главный компонент - имя существительное.

При этом некоторые исследователи, в частности О.А. Крылова, С.А. Хавронина отмечают, что постпозиция прилагательных-определений по отношению к определяемым существительным является «нормой официально - делового стиля в словосочетаниях, представляющих собой сложные термины-названия, номенклатурные наименования»: ромашка садовая (название лекарственного растения в аптеке), кофе натуральный, скобы железные и т.д. [Крылова 1986: 162].

В художественной прозе инверсированный порядок слов в словосочетании используется для придания речи поэтической окраски:

Новую увидал Илья, светлую госпожу свою, прекраснейшую во сне последнем (И.Шмелев. Неупиваемая Чаша).

Желтовато-янтарная ее плоть, объединившая сотни перевоплощенных древесных тел, была так осязаемо близка, так дорога и понятна! (В.Белов. Кануны).

А в последнее время у меня предчувствие было: вот что-то должно и должно случиться...(И.Шмелев. Человек из ресторана).

Во многих случаях при инверсии в постпозицию выносится зависимый компонент по отношению к главному. Стилистическая окраска таких предложений может определяться как экспрессия разговорно-повествовательного характера:

Но я был слаб, и руки мои едва справлялись с лопатой (В. Семин. Нагрудный знак «OST»).

А голос его вызывал у меня приступ слепоты, приступ ненависти - то самое чувство в позвоночнике, под ногтями, с которым мы бежали выручать Бронислава (там же).

И еще Васиков этот ходил к нему из управления дороги, чахоточный... (ИЛЪлепев. Человек из ресторана).

Следует подчеркнуть, что инверсированный компонент является интонационным центром и особо актуализируется в речи паузой.

Словосочетания, компонентами которого являются глагол и примыкающее к нему наречие, также могут иметь инверсированное словорасположение. Сравним два предложения:

Несчастную свою глупость я в этот момент понимал прекрасно (В.Семин. Плотина).

Несчастную свою глупость я в этот момент прекрасно понимал.

В первом предложении вынесение наречия в постпозицию приводит к его смысловому и экспрессивному выделению.

Кроме того, приведенный пример интересен еще и инверсированным расположением компонентов словосочетания несчастную свою глупость, где нормативным словорасположением является препозиция согласуемого местоимения по отношению к качественному прилагательному, т.е. свою несчастную глупость. Сравним с первым предложением:

Свою несчастную глупость я в этот момент прекрасно понимал.

Таким образом, в примере из романа В.Семина изменен порядок слов в двух не актуализированных словосочетаниях. Коммуникативный смысл и актуальное членение в этом предложении те же, что и в последующих. Однако выразительность и экспрессивность несомненно ярче, чем в других случаях. Для сравнения приведем аналогичные примеры:

Прозоров страдальчески сморщил лицо (В.Белов. Кануны). - Прозоров сморщил лицо страдальчески.

Отец Ириней по-прежнему молчал. - Отец Ириней молчал по- прежнему (там же).

В высоком студеном небе бисером мерцали далекие звезды (Г.Брянцев. Конец осиного гнезда). - В высоком студеном небе мерцали бисером далекие звезды.

Основываясь на правилах нормативного словорасположения в словосочетаниях, в которых одним из компонентов является наречие, инверсированный порядок слов в рассматриваемых словосочетаниях представлен во втором примере каждой пары.

Взаимодействие семантических и структурных аспектов порядка следования компонентов словосочетания может быть проиллюстрировано на примере взаимоотношений между глаголом и определяющим его качественным наречием. Известно, что качественное наречие, определяющее глагол, в русском языке может стоять как в препозиции, так и в постпозиции по отношению к глаголу. При этом препозиция наречия обычно свидетельствует о наиболее тесной связи между глаголом и наречием. Такая связь наречия и глагола предстает как заранее данная, безразличная для предложения. Наречие не занимает самостоятельного положения в предложении, но выступает как часть цельного комплекса «наречие + глагол», семантически подчиняясь глаголу. Постпозиция же определения ведет к ослаблению связи между ними, к появлению в ней значения установления отношения. Для сравнения можно привести следующие примеры:

Оголодалые, деморализованные окружением и стужею, немцы лезли вперед безумно и слепо (В.Астафьев. Пастух и пастушка). - Оголодалые, деморализованные окружением и стужею, безумно и слепо немцы лезли вперед.

На минуту в комнате появилась сама писарша, улыбнулась мне успокаивающе, поощрительно (В.Семин. Плотина). - На минуту в комнате появилась сама писарша, успокаивающе, поощрительно улыбнулась мне.

Все, что мы знаем о Дункеле, обязывает нас быть осторожными и действовать безошибочно (Г.Брянцев. По тонкому льду). - Все, что мы знаем о Дункеле, обязывает нас быть осторожными и безошибочно действовать.

Да, любовь поразила нас мгновенно (М.Булгаков. Мастер и Маргарита). - Да, любовь мгновенно поразила нас.

Приведенные примеры показывают, что наречие в постпозиции занимает более самостоятельное положение в предложении и приобретает особую значимость с точки зрения сообщения в целом. Обозначаемый наречием признак особо акцентуируется, выделяется как существенная часть сообщения.

При этом необходимо отметить особый характер отношений между глаголом и наречием в препозиции, когда признак действия специально не выделяется в предложении, а как бы сливается с его носителем, создает условия для ослабления качественного значения наречий. Такое ослабление может идти за счет приобретения наречиями оттенка количественной характеристики процесса. Этот оттенок может быть выражен сильнее или слабее в зависимости от конкретного лексического значения наречий и от контекста в целом [Ахманова 1963: 132]. Для сравнения приведем следующие примеры:

Бесчисленные стога нежно розовели и тянули навстречу Анфиске по багрово-зеленой отаве длинные синие тени (Е.Носов. Шумит луговая овсяница). - Бесчисленные стога розовели нежно и тянули навстречу Анфиске по багрово-зеленой отаве длинные синие тени.

В первом случае наречие нежно наряду с качественным значением имеет и оттенок количественный, обозначая слабую степень «окраски» предмета, выступающего в роли подлежащего в розовый цвет. Во втором примере оттенок количественной характеристики отсутствует. Аналогичное явление наблюдаем в следующих примерах:

- Виноват, - мягко отозвался неизвестный (М.Булгаков. Мастер и Маргарита).

- Повторяю тебе, но в последний раз: перестань притворяться сумасшедшим, разбойник, - произнес Пилат мягко и монотонно.

В первом высказывании наречие мягко сочетает в себе качественное значение с количественным оттенком «слегка, слабо, едва». В другом же высказывании это значение не проявляется, наречие мягко выражает лишь качественное значение.

Таким образом, изменение позиции способствует реализации различных значений наречия.

Ослабление качественного значения препозитивных наречий, определяющих глагол, во многих случаях обусловлено их функциональным сближением со служебными словами-частицами, когда наречия утрачивают конкретное вещественное значение признака и выступают уже в роли не полновесного члена предложения, а простого уточнителя действия, т. е. фактически в роли служебного слова [Ахманова 1963: 133]. В частности, роль частиц могут выполнять такие слова, как просто, решительно, прямо и др., например:

- Решительно не понимаю, о чем это вы... (О. Гончар. Берег любви)

- Косари обступали его, чтобы поговорить или просто покурить председательских папиросок (Е.Носов. Шумит луговая овсяница).

- А не надо никаких точек зрения! - ответил странный профессор, - просто он существовал, и больше ничего (М.Булгаков. Мастер и Маргарита).

- Ночники и не торопятся поднимать шторы - вернее всего прямо после работы лечь спать (В.Семин. Нагрудный знак «OST»).

Для иллюстрации этого явления можно привести примеры с просто: Просто это все, мне кажется, и мудро (Н.Жуков. Из записных книжек...). - Он [Кидин] просто хранил в сердце строгую нежность ко всему, где оставалась частица его труда, его мыслей (А.Блинов. Счастья не ищут в одиночку).

Всё просто, как мрак и свет, как огонь и вода, как лето и зима (А.Иванов. Повесть о несбывшейся любви). - И недаром Шиллер говорил, что кантовские рассуждения по этому вопросу могут удовлетворить только рабов, а Штраус просто смеялся над этим доказательством (М.Булгаков. Мастер и Маргарита).

В первом предложении каждой пары просто сохраняет полное качественное значение. В других приведенных примерах просто полностью утратило самостоятельное значение особого признака действия и выступает в роли частицы. Приведем аналогичные примеры со словом решительно:

- Ну, хватит, батя, - решительно заявил он (П.Проскурин. Черные птицы). - В свете таких объяснений решительно всё понятно (М.Булгаков. Мастер и Маргарита).

- Он еще постоял в раздумье, затем подхватил чемоданы и решительно направился к остановке такси (А.Блинов. Счастья не ищут в одиночку).

- Решительно ничего из того, что там записано, я не говорил (М.Булгаков. Мастер и Маргарита).

Таким образом, синтаксическая функция препозитивного наречия во многих случаях определяется лексическим значением сочетающегося слова, она может видоизменяться в зависимости от лексического значения наречия и определяемого глагола. Наречие может утрачивать качественное значение и выполнять служебную функцию. Следует подчеркнуть, что именно порядком слов, а в данном случае препозицией наречия определяется самая благоприятная возможность ослабления качественного значения наречия. Как правило, в постпозиции наречия не употребляются в роли частиц, а выступают в своем качественном значении. Следовательно, семантические значения наречий во многих случаях обусловливаются характером их расположения.

В русском языке «обстоятельство образа действия», стоящее в препозиции по отношению к глаголу, во многом аналогично по своей роли в предложении к прилагательным, определяющим существительное. Исходя из этого, мы считаем, что нельзя исключать возможность их рассмотрения в качестве определения:

Он [волк] широко зевал, приостанавливаясь, потягивался (Н.Сухов. Казачка).

Я тихо поднимаюсь по ступеням (И.Шмелев. Лето Господне).

Напротив, связь постпозитивного качественного наречия с глаголом ослабляется: оно включается в предложение уже как самостоятельный сегмент. Этот факт проявляется в способности к дистантному расположению и в ритмико-интонационной самостоятельности, способности отделяться от глагола и составлять самостоятельную ритмико-интонационную группу. В данном случае это уже не такой тесный вид связи, который мы наблюдаем в сочетании глагола с препозитивным наречием. При таких условиях определяющее глагол постпозитивное наречие проявляет свое сходство с дополнением и обстоятельством:

Пахнет можжевельником священно (И.Шмелев. Лето Господне).

Екатерина Дмитриевна сказала нежно: - Дашенька, Николай Иванович мне сказал, что ты невеста (А.Толстой. Хождение по мукам).

О.С. Ахманова и Г.Б. Микаэлян подчеркивают, что порядок слов и ритмико-интонационное членение могут служить средством выражения предикативной связи [Ахманова 1963: 147]. Приведем для сравнения следующие примеры:

Другое время. - [Бабушку вот так выдавали, а мать уже сама жениха себе выбирала.] Время другое (Л.Фролов. Сватовство).

В первом случае при препозиции прилагательного и его ритмико - интонационной объединенности с существительным мы имеем атрибутивное словосочетание. А во втором примере при постпозиции прилагательного и его ритмико-интонационной обособленности от существительного (прилагательное отделено от существительного тональным соединением) мы имеем двусоставное предложение, в котором прилагательное выступает в роли сказуемого. Аналогичное явление наблюдаем в следующих примерах:

Самое милое дело - небольшая повесть (А.Иванов. Повесть о несбывшейся любви) - Повесть небольшая.

Итак, порядок слов является важным средством организации словосочетаний. Существует определенный порядок расположения их компонентов, нарушение которого происходит только в предложении, речи. Разрушение словосочетаний может быть обусловлено следующими причинами: степенью коммуникативной значимости компонентов внутри словосочетания, стилистической функцией, реализующейся в индивидуальной авторской манере письма и эмоциональной окраске речи.

АВТОР: Кудашина В.Л.