Структурные особенности философского дискурса П.А.Флоренского

 

Основными смысловыми узлами лингвистической концепции П.А.Флоренского являются, как мы выяснили, «язык», антиномичный по своей сути, а также «слово», «термин», «имя», находящиеся между собой в неравных отношениях, иерархически обусловленные. Работы, посвященные изучению и разработке данных понятий, выделены нами из всего поля философского дискурса ученого в качестве объекта исследования. Отметить и проанализировать языковые особенности философского дискурса П.А.Флоренского представляется целесообразным на основе текста его произведения «У водоразделов мысли (черты конкретной метафизики)» (1918-1922).

Для полноты исследования мы будем в некоторой степени (с целью продемонстрировать универсальность, истинность, постоянство выявленных позиций, взглядов ученого, а также признаков и свойств его творчества в целом) опираться на другие труды о. Павла: «Столп и утверждение истины» (1914), «Иконостас» (1918-1922), «Детям моим. Воспоминанья прошлых дней» (1916-1926), «Имена» (1923-1926). Выбор именно этих произведений для изучения обусловлен идеями философской антропологии П.А.Флоренского, в соответствии с которой конкретное многообразие символов, составляющих культуру, должно исследоваться и систематизироваться по способам чувственного отношения человека к миру. «От глубокой древности две познавательные способности почитались благороднейшими: слух и зрение» (Флоренский П.А., 1990, 341). Изучение Флоренским зрительных и слуховых символов воплощено в произведениях «У водоразделов мысли (черты конкретной метафизики)», которое является методологическим введением в философский проект, «Иконостас», где разрабатывается метафизика иконы как совершенного изобразительного символа, «Имена», в котором развивается концепция языка со словом, именем и Именем Божием в центре.

«У водоразделов мысли (черты конкретной метафизики)» представляет собой объединение лекционных бесед П.А.Флоренского, созданных в разное время (в период с 1918 по 1922гг.). По замыслу автора, статьи объединены общей концепцией, не умаляя при этом их самостоятельного значения. Структура работы дискретна и организована многопланово. Так, выделяются главы: «На Маковце» (I); «Пути и средоточия» (II); «Обратная перспектива» (III); «Мысль и язык» (IV); «Итоги» (V).

Четвертая глава, самая большая, подразделяется, в свою очередь, еще на несколько глав: 1) «Наука как символическое описание»; 2) «Диалектика»; 3) «Антиномия языка»; 4) «Термин»; 5) «Строение слова»; 6) «Магичность слова»; 7) «Имеславие как философская предпосылка».

Практически за каждой главой следует приложение (иногда два-три приложения). Внутри каждая глава членится на пронумерованные главки (без названий), знаменующие собой начало новой мысли, новой микротемы в рамках общей темы главы.

Каждой главе соответствует определенное тематическое наполнение и своя структурно-смысловая нагрузка. Первая глава, посвященная чувствам, переживаниям, мыслям автора на тему дня и ночи, вечера и утра, жизни земной и жизни «в пакибытии», выполняет роль лирического вступления, своеобразного расширенного эпиграфа; вторая глава раскрывает религиозно-философскую проблематику и служит предисловием ко всей главе; третья глава посвящена, главным образом, искусству (живописи); четвертая глава содержит лингвистические исследования П.А.Флоренского; в пятой главе подводятся итоги, автор делает выводы относительно рассмотренных вопросов, размышляет о современном научном знании и делает (увы, неутешительные) прогнозы развития науки в будущем.

Основным функциональным типом речи для данной работы является рассуждение, что не исключает наличия в ней также описания и повествования. Все три функционально-смысловых типа речи сплетены воедино: повествование и описание плавно перетекают в рассуждение. Так, повествуя о своей жизни в Сергиевом Посаде «На Маковце», автор переходит к описанию мыслей и чувств, пробужденных различным временем суток: ночью, полуднем, утром и вечером, которые далее наводят его на рассуждения относительно сакрального смысла слов «Звезда Утренняя» и «Звезда Вечерняя», «утор» и «вечер» в Библейском контексте. «...Эти же тайны, тайна Вечера и тайна Утра, - грани Времени. Так гласит о том великая летопись мира - Библия» (Флоренский П. А., 1990, 22).

Каждая глава логически точно выстроена. Начиная с описания, обобщения фактов по тому или иному вопросу, П.А.Флоренский в ходе рассуждения приходит к конкретным выводам, заключениям. На уровне всей книги как единого текста прослеживается тот же алгоритм. Название пятой главы говорит само за себя: «Итоги», - именно в ней обобщаются результаты выполненного ученым исследования двух высших деятельностей - искусства изобразительного (глава «Обратная перспектива») и искусства словесного (глава «Мысль и язык»). В название главы «Пути и средоточия (вместо предисловия)» также вынесена ее функциональная роль, в этом разделе автор пытается истолковать свой труд и ответить на вопрос о «своем писательском самоощущении»: «Вот каковым просилось его сочинение в слово: - ...это - не одно, плотно спаянное и окончательно объединенное единым планом изложение, но скорее - соцветие, даже соцветия, вопросов, часто лишь намечаемых и не имеющих еще полного ответа, связанных же между собою не логическими схемами, но музыкальными перекликами, созвучиями и повторениями.

Это... мысль в ее рождении, - обладающая тут наибольшею кипучестью, но не пробившая еще себе определенного русла» (Флоренский П.А., 1990, 26-27). Автор акцентирует внимание читателя на отсутствии тесной связи между частями произведения, оговаривая, однако, наличие в них «перекликов» и «созвучий», повторяющих течение мысли в ее развитии.

Таковыми, на наш взгляд, являются формально-структурные внутри текстовые связи произведения «У водоразделов мысли (черты конкретной метафизики)». Логические и психологические автор обозначил сам. На семантическом уровне когезия проявляется в подчиненности разделов единой задаче - исследовать две благороднейшие познавательные способности: слух и зрение - и деятельности, опирающиеся на эти виды человеческого восприятия: изобразительное и словесное искусство, - выявить их взаимоотношения и значение для познавательной деятельности вообще.

Намечается разработка этой темы в приложении к главе «Пути и средоточия» «Философская антропология», когда П.А.Флоренский рассуждает о зрительных и слуховых образах: «То, что дается зрением, объективно по преимуществу. С наибольшею самодовлеемой четкостью стоят пред духом образы зримые. То, что созерцается глазом, оценивается как данное ему, как откровение, как открываемое...

Напротив, воспринимаемое слухом - по преимуществу субъективно... В звуках воспринимается данность, расплавленная в нашу субъективность. Звуком течет в ухо внутренний отклик на даваемое извне, - звуком откликается на явления мира внутреннее существо бытия, и приходя к нам, в нас втекая, этот звук, этот отклик течет именно как внутренний... Звук непосредственно (диффундирует) просачивается в нашу сокровенность, непосредственно ею всасывается, и, не имея нужды в проработке, сам всегда воспринимается и осознается, как душа вещей. Из души прямо в душу глаголют нам вещи и существа.

Напротив, зримое всегда воспринимается как внешнее, как предстоящее нам, как нам данное, а потому нуждающееся в переработке во внутреннее: этою переработкою оно и превращается, переплавляется в звук, в наш на зримое отголосок» (Флоренский П.А., 1990, 34-35). Восприятие зримых образов пассивно, в восприятии звука человек активен, т.к., слушая, он воспроизводит в себе услышанную речь: «Посему восприятие света в основе всегда пассивно, хотя бы мы сами давали сигнал зримый, знак... Но восприятие звука в основе всегда активно, хотя бы не мы, но нам говорилось. В восприятии звука мы активны чрез соучастие в активности звучащего, непосредственно нами разделяемой. И потому, слушая - мы тем самым говорим, своею внутреннею активностью не отвечая на речь, но прежде всего ее в себе воспроизводя, всем существом своим отзываясь вместе с говорящим на зримые впечатления, ему данные, ему открывшиеся» (Флоренский П.А., 1990, 35).

Здесь возникает проблема антиномии: «пассивность - активность, объективность - субъективность, данность - заданность, глаз - рот». Далее эта антиномия рассматривается в изображении «Обратная перспектива» и в языке и в слове «Мысль и язык». В последней главе сводятся воедино исследования П.А.Флоренского и делается вывод, что предпосылкой деятельности, будь то изобразительное искусство или искусство словесное, является реальность. Познание реальности возможно лишь при полном соприкосновении с ней. Схематизм в словесности и перспектива в живописи теряют «ощущение мировой реальности», познавая ее локально, уединенно, разорвано. «Когда нет ощущения мировой реальности, тогда распадается и единство вселенского сознания, а затем - и единство самосознающей личности» (Флоренский П.А., 1990, 342). Распад реальности в сознании личности ведет к деструктуризации этой личности. Следуя теории целокупности Бытия, ученый утверждает единство в многообразии, отвергая само замкнутость «точки зрения» в перспективе и «схемо - строительства» в словесности. «Реальность не дается уединенному в здесь и теперь точечному сознанию... Реальность дается лишь жизни, жизненному отношению к бытию; а жизнь есть непрестанное ниспровержение отвлеченного себе тождества, непрестанное умирание единства, чтобы прозябнуть в соборности. Живя, мы соборуемся сами с собой - и в пространстве, и во времени, как целостный организм, собираемся воедино из отдельных взаимоисключающих - по закону тождества - элементов, частиц, клеток, душевных состояний и пр. и пр. Подобно мы собираемся в семью, в род, в народ и т.д., соборуясь до человечества и включая в единство человечности весь мир. Но каждый акт соборования есть вместе с тем и собирание точек зрения и центров схемо-построения» (Флоренский П.А.. 1990, 343). Другими словами, реальность познается лишь путем синтезирования слухового и зрительного восприятия. Подобное синкретичное познание порождает смыслоносные узлы реальности, символы, обладающие объективностью: «Так созидаемые символы реальности непрестанно искрятся многообразием жизненных отношений: они по существу соборны. Такие символы, происходя от меня, - не мои, а человечества, объективно - сущие» (Флоренский П.А., 1990, 343). Данный принцип осуществляется в православном познании: «... Православие же есть гармония, гармоническое равновесие того и другого, зрительного и слухового типа. И потому в православии пение столь же совершенно онтологично, как и искусство изобразительное - иконопись» (Флоренский П.А., 1990, 38). В то время как: «Может быть основное различие в устремлениях к католицизму и к протестантизму сводится к различию психологических типов - зрительного и слухового. «Католики», т.е. католичествующие, - люди зрительного типа, а «протестанты», т.е. протестантствующие, - слухового» (Флоренский П.А., 1990, 38).

Применив свои выводы к настоящей действительности, П.А.Флоренский отмечает, что «здание культуры духовно опустело» (Флоренский П.А., 1990, 346), поскольку секуляризованные науки потеряли живую связь с реальностью, сохранив лишь притязания на удобство и пользу, не претендуя на истинность. «Жизнь разошлась в разных направлениях, и идти по ним не дано: необходимо выбирать» (Флоренский П.А., 1990, 345). Таким образом, в настоящем синтетичное знание невозможно, т.к. даже человеческая личность находится в разладе с собой. Но ученый допускает возможность восстановления гармоничности мира в будущем, констатируя беспощадность этого будущего к науке, «поскольку и сама она была беспощадна к человеку» (Флоренский П.А., 1990, 350).

Мы вплотную приблизились к необходимости рассмотрения грамматического пласта когезии, а именно: соотношения модально-временных планов в тексте «Водоразделов». В этой связи следует сделать акцент на анализе заключительных частей каждого раздела, т.к. главы структурно повторяют строение работы в целом, и наибольшую смысловую нагрузку, как правило, несут итоговые выводы. Кроме того, их прерогатива - соединение элементов книги в гармоничное целое. Отсюда специфика континуума и модальности текста. На уровне временных соотношений прослеживается некоторая закономерность: первые главы характеризуются однотипностью временного плана, выраженного синтаксически, морфологически и лексически. Так, глава «На Маковце» заканчивается следующим размышлением автора: «Мне не хочется сейчас делать выводы и подводить итоги; не хочется продумывать связь впечатлений, здесь мимолетно затронутых. Ведь объяснишь пережитое - оно огрубеет. Деревянистой станет вся ткань его, но оно в живом единстве, и клубок отдельных впечатлений вращается около «и бысть вечер, и бысть утро» Книги Бытия» (Флоренский П.А., 1990, 23). Синтаксически здесь представлено настоящее и будущее время. Первое предложение дано в настоящем времени, об этом свидетельствуют морфологические показатели: окончание -ет глагола «не хочется», повторенного дважды, и лексический показатель - наречие «сейчас». Второе предложение имеет в составе глаголы, употребленные в синтетическом будущем времени «Если объяснишь пережитое, оно огрубеет» или придаточным временем «Когда объяснишь пережитое, оно огрубеет». Время в последнем предложении, судя по морфологическим показателям, есть сочетание будущего глагол «станет» и настоящего глагол «вращается». Но лексически вторая часть этого предложения создает образ постоянного, текучего, концентрического времени: семема слова «вращается» - «движется по кругу»; «клубок» вызывает в сознании образ шара, основное значение слова: «Смотанные шариком нитки, а также вообще комок чего-нибудь мягкого, спутанного» (Ожегов С.И., 279); словосочетание «в живом единстве» употреблено в значении «неразрывно», «сплоченно» «единство: 1) общность, полное сходство; 2) цельность, сплоченность; 3) неразрывность, взаимная связь» (Ожегов С.И., 189); и наконец, цитата из Библии «и бысть вечер, и бысть утро» передает священный смысл непрерывности жизни, ее постоянства. Таким образом, семантический, морфологический и синтаксический планы выражения времени в данном предложении означает связанность настоящего и будущего в единое целое.

А если принять во внимание, что это заключительное предложение первой главы, гармоничным и логичным оказывается включение данного текста в более обширный, где еще предстоит появиться выводам и где будут подведены итоги.

Следующая глава - «Пути и средоточия» - служит вступлением к книге, поэтому в ней также закономерно использование будущего времени. В конце главы автор намечает развитие рассуждений на протяжении всей своей работы и прокладывает пути к следующему «водоразделу мысли» - «философской антропологии», а затем - к зрительному и слуховому символу. П.А.Флоренский утверждает историческую значимость своего труда: «... все эти средоточия настоящей книги - разное, но все - об одном, и одно это есть та твердая почва, без которой ни шагу не сделает мысль ближайшего за нами будущего» (Флоренский П.А., 1990, 33). Слова оказались пророческими. Тезис ученого о внутренней соотнесенности человека и мироздания, человека и космических порядков - отчетливая формулировка того, что сегодняшняя наука именует антропным принципом. Конкретная метафизика П.А. Флоренского с ее теорией «тела знака» и «прозрачности знака» - предвосхищение семиотики. Хотя онтологически данные философские системы различны, они разрабатывают большое количество общих тем: «В конкретной метафизике продуманы многие центральные понятия и проблемы семиотики (знак и значение, конкретность, форма, организация, коммуникация...), разработан ряд аспектов общей теории знака - и, может быть, более всего те, что затрагивают роль «тела знака», его чувственной стороны, ибо к ней... философ обладал особою чуткостью. Тема «тела знака» и «прозрачности знака», полагаемая еще недавно «одной из самых актуальных проблем современной семиотики» (Хоружий С.С., 1990, 9), развита им едва ли не всесторонне, и в самой модели ступенчатого всеединства законно видеть модель обобщенного знака с дискретными градациями прозрачности. Философские корни этой темы возводят сегодня к Гуссерлю; с не меньшим правом их можно возводить и к Флоренскому» (Хоружий С.С., 1990, 9). Отцом Павлом намечается также нечто новое для его времени: элементы информационной картины мира. Как отмечает С.С.Хоружий - один из исследователей философского наследия П.А.Флоренского, - «именно таков смысл утверждаемой «Магичности слова» и прослеживаемой конкретно, в деталях, структурной параллели, «гомотипии» слова и семени, речи и спермы» (Хоружий С.С., 1990, 10). По сути, Флоренский предвосхитил открытие генетического кода, имеющего ключевое значение для развития науки будущего человечества.

Как уже было отмечено, в «Итогах» автор прогнозирует будущее «возрожденской науки». С точки зрения модально-временных категорий, будущее время утверждается в реальном наклонении: «Таково же и будущее возрожденской науки, но более суровое, более беспощадное, поскольку и сама она была беспощадна к человеку» (Флоренский П.А., 1990, 350). Лексический показатель - «будущее» - указывает на время, других показателей будущего времени нет. Формальным показателем настоящего времени можно считать опущенный глагол-связку «быть» в настоящем времени («есть») (поскольку для современного русского языка несвойственно ее наличие в предложении). Таким образом, абсолютное время действия, выраженного в данном предложении, - настоящее. Относительное же время проявления действия здесь иное - будущее (точнее, будущее по отношению к прошлому и настоящему: «Люди учились и мучились целую жизнь, сдавали экзамены, получали ученые степени, прославлялись и кичились... а потом обломки древневавилонской магии ютятся в глухой избе у полу нормальной знахарки и т.д. Даже большие знатоки древности лишь смутно-смутно нащупывают некоторые отдельные линии этих великих построений, но уже не сознавая их внутреннего смысла и ценности, хотя не исключена и возможность, что где-нибудь и когда-нибудь эти построения восстановятся...

Таково же и будущее возрожденской науки, но более суровое, более беспощадное, поскольку и сама она была беспощадна к человеку» (Флоренский П.А., 1990, 350). Употребление П.А.Флоренским синтаксического будущего сопоставительного времени в последнем предложении закономерно и логично, поскольку оно является завершающим в итоговом, заключительном, разделе работы «У водоразделов мысли». Подобный грамматический план описания действия позволил Флоренскому наиболее полно и ясно выразить свою мысль, вывод-прогноз, который в рамках контекста звучит как аксиома, определяющая направление развития науки на много лет вперед.

Следует сказать, что основное морфологическое время, употребляемое автором при построении текста - настоящее. Данное время характерно для рассуждения, поэтому отец Павел излагает свои мысли, используя формы глаголов (причастий) именно настоящего времени: «Понятно, что объективность зрительных впечатлений и субъективность слуховых соответственно учитывается религиозными складами и настроями души. Там, где наиболее возвышенным считается внешнее, где предметом религиозных переживаний признается данность мира, пред нашим духом расстилающаяся, основным в религиозной жизни провозглашается зрение. Там же, где, наоборот, наиболее оцениваются волнения человеческого духа, и они именно почитаются наиболее внятными свидетелями о Безусловном, - там верховенство утверждается за слухом, - слухом и речью, ибо слух и речь - это одно, а не два, - по сказанному» (Флоренский П.А. У водоразделов..., 1998, 34). Когда П.А.Флоренский углубляется в историю науки или философии, наряду с настоящим, появляется прошедшее время: «Анаксагор и Демокрит живого человека подменяют зрителем, отравленным курарэ, и уясняют правила обмана такового зрителя...

Следовательно, мы должны признать установленным, что, по крайней мере, в Греции, в V веке до Р.Х., перспектива была известна, и если, в том или другом случае, она все же не применялась, то явное дело, это происходило вовсе не от неизвестности ее начал, а по каким-то иным, более глубоким побуждениям, и именно побуждениям, исходящим из высших требований чистого искусства...» (Флоренский П.А. У водоразделов..., 1998, 47). То же и ниже: «В самом деле, Птолемей в своей «Географии», относящейся к II веку до Р.Х., рассматривает картографическую теорию проекции сферы на плоскость, а в своем «Планисферии» обсуждает разные способы проекций, преимущественно же - проекцию из полюса на экваториальную плоскость, т.е. ту проекцию, которую в 1613 году Эгилльон назвал стереографическою, а также решает другие трудные проективные задачи» (Флоренский П.А. У водоразделов..., 1998, 47). Подобная грамматическая ситуация характерна для основных глав книги «У водоразделов мысли».

Категория времени тесно связана со структурой работы. На протяжении всего текста автор находится в диалоге с читателем: поясняет написанное, подводит к новой теме, делает выводы и предположения. Особенно четко это проявляется во вступительных и итоговой главах. Так, в главе «На Маковце» используется в основном настоящее и прошедшее время, но встречаются и формы будущего времени: «... Как-то недавно забежал ко мне Ф.К.Андреев. Взволнованно сообщил о споре своем с С.А.Цветковым. Разномыслие обнаружилось у них об «утре» и «вечере», по поводу места из Книги Бытия: «и бысть вечер, и бысть утро, день един» (Быт. 1,5)... Не помню в точности, что отвечал я Федору Константиновичу. Но помню: в душе поплыли воспоминания о многих мыслях и пережитом около этой именно темы...

Есть мистика ночи; есть мистика дня; а есть мистика вечера и утра» (Флоренский П.А. У водоразделов..., 1998, 17).

В главе «Пути и средоточия» также превалируют прошедшее и настоящее время: «... Названные выше имена - только более известные и славные представители этой философской крови, но подобных им можно было бы привести великое множество. В России это течение питалось преимущественно от Шеллинга, и тут современные защитники формы вовсе не без родны, но имеют прочную идейную традицию русского шеллингианства» (Флоренский П.А. У водоразделов..., 1998, 30).

Будущее время появляется в конце, когда П.А.Флоренский поясняет объект своего исследования: «В этой книге не предлагается какого-либо определенного миропонимания; но общею почвою различных течений мысли, просачивающихся и которым предстоит еще просочиться на поверхность исторического сознания, неминуемо будут мысленные ходы, близкие к намеченным здесь.

От этих водоразделов, идеи целого, формы, творчества, жизни, - потечет мысль в новый зон истории» (Флоренский П.А. У водоразделов..., 1998, 31).

В «Итогах» философ употребляет прошедшее и настоящее время, что закономерно, учитывая структурно-содержательные функции данной главы: «От глубокой древности две познавательные способности почитались благороднейшими: слух и зрение...

Рассмотрение этих двух высших деятельностей дало право подвести некоторый итог о познавательной деятельности вообще. Она строит символы - символы нашего отношения к реальности...» (Флоренский П.А. У водоразделов..., 1998, 330).

Завершается глава, как мы уже отметили, синтаксическими конструкциями, где категория времени выражается комплексно (абсолютно и относительно).

Временной план предложений решает структурные задачи в дискурсе П.А.Флоренского. В рассуждениях автора действие, как правило, выражается в настоящем времени, а если рассуждения касаются прошлого - в прошедшем. В первых и последней главах временной план усложняется, потому что они (главы) содержат не столько размышления философа на те или иные темы, сколько пояснения к написанному. Ученый комментирует свой труд, используя настоящее и прошедшее времена, прогнозирует события в научном мире, употребляя формы будущего времени или же усложняя синтаксис, что влечет за собой появление относительного будущего времени (будущего сопоставительного). Такая грамматическая особенность объясняется историей появления книги «У водоразделов мысли» как сборника статей и лекций П.А.Флоренского, объединенных общим замыслом, где главы обрамляют созданное произведение и служат связующим звеном между отдельными статьями. Тематический анализ позволит выявить, какова общая концепция исследуемого текста, а пока продолжим анализ его структурных особенностей.

Итак, рассмотрим подробнее способы построения предложений и сплетения их в единый текст. Излюбленными типами предложения у П.А.Флоренского являются сложноподчиненное предложение с несколькими придаточными и сложное предложение с разными видами связи. Если же используется простое предложение, то оно обязательно осложнено либо обособленными обстоятельствами, либо обособленными определениями, либо однородными членами, либо приложениями, либо вводными конструкциями, либо уточнением (разного рода уточнения весьма употребительны в анализируемом тексте). Очень редки простые неосложненные предложения. Они, как правило, итоговые в микротеме или тезисные или находятся в ряду однотипных при перечислении чувств, впечатлений, переживаний, каких-либо фактов действительности. Нередко встречаются неполные односоставные предложения. Проиллюстрируем сказанное выше примерами.

«Эта последняя, повторяем, не только не есть удвоение действительности, в ее полноте, но не способна даже дать геометрическое подобие копии вещей: она есть необходимо символ символа, поскольку самая кожа есть только символ вещи» (Флоренский П.А. У водоразделов..., 1998, 82) (сложное предложение с разными видами связи: бессоюзной и подчинительной).

«Чтобы понять ту жизненную ориентировку, из которой с необходимостью следует и перспективность изобразительных искусств, надлежит расчленено высказать предпосылки художника-перспективиста, молчаливо подразумеваемые при каждом движении его карандаша» (Флоренский П.А. У водоразделов..., 1998, 83) (многочленное сложноподчиненное предложение с последовательным подчинением придаточных).

«И вот, если соблюдены означенные шесть условий, то тогда и только тогда возможно то соответствие кожных точек мира и точек изображения, которое хочет дать перспективная картина» (Флоренский П.А. У водоразделов..., 1998, 85) (многочленное предложение с неоднородным соподчинением).

«Художественные символы должны быть здесь перспективны потому, что это есть такой способ объединить все представления о мире, при котором мир понимается как единая, нерасторжимая и непроницаемая сеть канто-эвклидовых отношений, имеющих средоточие в Я созерцателя мира, но так, чтобы это Я было само бездейственным и зеркальным, неким мнимым фокусом мира» (Флоренский П.А. У водоразделов..., 1998, 86-87) (многочленное сложноподчиненное предложение с последовательным подчинением придаточных).

«Требование, чтобы последствия образов были опять образами последствий, не дает еще однозначного определения тех образов, которые мы создаем себе о вещах» (Флоренский П.А. У водоразделов..., 1998, 104) (многочленное сложноподчиненное предложение с неоднородным соподчинением).

«Образы эти должны быть непротиворечащими законам мысли; существенные отношения образов должны не противоречить отношениям вещей; и, наконец, образы должны быть наиболее целесообразны» (Флоренский П.А. У водоразделов..., 1998, 105) (сложное предложение с разными видами связи: бессоюзной и сочинительной).

«Но символ перестал бы быть символом и сделался бы в нашем сознании простою и самостоятельною реальностью, никак не связанною с символизируемым, если бы описание действительности предметом своим имело бы одну только эту действительность: описанию необходимо, вместе с тем, иметь в виду и символический характер самых символов, т.е. особым усилием все время держаться сразу и при символе и при символизируемом» (Флоренский П.А. У водоразделов..., 1998, 113) (сложное предложение с разными видами связи: подчинительной и бессоюзной).

«Если же привычка и беглость мысли при пользовании словами не дают нам задержаться на каждом из них и отчетливо насладиться художественностью их, в их отдельности, то привычка же и беглость мысли, многократно ходившей одними и теми же путями, стирают и пластику самых образов, например, механических моделей, размывают их отчетливость, обесцвечивают их красочность; тогда же за образами остается лишь их служебно-вспомогательная должность» (Флоренский П.А. У водоразделов..., 1998, 114-115) (сложное предложение с разными видами связи: подчинительной и бессоюзной).

«Однако стоило ли тратить усилия, имея предметом доказательства существо отдельной науки» (Флоренский П.А. У водоразделов..., 1998, 116) (простое односоставное предложение, осложненное деепричастным оборотом).

«Бл. Иероним пишет, что во Н-м веке в Индию к брахманам путешествовал катехет александрийской школы Пантен и нашел там христиан; но впоследствии малабарские христиане стали не сторианами» (Флоренский П.А. У водоразделов..., 1998, 135) (сложное предложение с разными видами связи: подчинительной и сочинительной).

«Мысль волнуется, и приникает, волнуясь, к тайне жизни» (Флоренский П.А. У водоразделов..., 1998, 136) (простое двусоставное предложение, осложненное однородными сказуемыми и одиночным деепричастием).

«Житейское мировоззрение обращается с единичным, живым, конкретным» (Флоренский П.А. У водоразделов..., 1998, 138) (простое двусоставное предложение, осложненное однородными дополнениями).

«В слове, как таковом, бьется ритмический пульс вопросов и ответов, выхождеиий из себя и возвращений в себя, общения мысли и углублений в себя» (Флоренский П.А. У водоразделов..., 1998, 143) (простое двусоставное предложение, осложненное однородными дополнениями и обособленным определением).

«И наука, и философия - описание действительности, т.е. язык, тут и там имеющий свой особый закал» (Флоренский П.А. У водоразделов..., 1998, 145) (простое двусоставное предложение, осложненное однородными подлежащими, обособленным пояснением и определением, выраженным причастным оборотом).

«И философ, вопреки подвигу мысли, имеет в себе затверделости, заученные схемы и фикции, повредившие его мысль, и в уме заросшие, инородные тела» (Флоренский П.А. У водоразделов..., Д998, 145) (простое двусоставное предложение, обособленное обстоятельством, однородными дополнениями, обособленными определениями, выраженными причастными оборотами).

«Но более развитое изложение их мы предпочитаем дать все же непосредственно по Вильгельму фон Гумбольдту, а не руководясь последующими за ним исследованиями тех же вопросов» (Флоренский П.А. У водоразделов..., 1998, 149) (простое двусоставное предложение, осложненное обособленными обстоятельством, выраженным деепричастным оборотом).

«Солнце, нисходя в свои брачные покои, звучит неизъяснимо торжественною хвалою» (Флоренский П.А. У водоразделов..., 1998, 161) (простое двусоставное предложение, осложненное обособленным обстоятельством, выраженным деепричастным оборотом).

«И молчание храма, древнего наслуженного храма, пропитано осевшими на стенах песнопениями» (Флоренский П.А. У водоразделов..., 1998, 161) (простое двусоставное предложение, осложненное обособленным уточнением).

Теперь обратимся к простым двусоставным и односоставным неосложненным предложениям (таковых гораздо меньше, чем осложненных). Важно отметить местоположение подобных конструкций в тексте и проследить некоторые закономерности. При этом выборку предложений будем производить по главам. Таким образом, появится возможность, с одной стороны, увидеть структурные особенности каждой главы в отдельности, а с другой стороны, выявить общие для всего текста принципы построения.

I. «На Маковце (из частного письма)»:

«Как-то недавно забежал ко мне Ф.К.Андреев, взволнованно сообщил о споре своем с С.А.Цветковым» (Флоренский П.А. У водоразделов..., 1998, 17) (предложения простые (первое - двусоставное, второе - неполное) занимают начальную позицию по отношению ко всему тексту «Водоразделов», повествуют о фактах из жизни П.А.Флоренского).

«Выйдешь безлунной ночью в сад» (Флоренский П.А. У водоразделов..., 1998, 17) (простое односоставное (определенно-личное) предложение; им начинается новый абзац, в котором перечисляются ощущения автора).

«Полная луна высасывает душу» (Флоренский П.А. У водоразделов..., 1998, 18) (простое двусоставное предложение расположено в конце абзаца, завершает описательный ряд ощущений).

«Оглядишь кругозор... Знойные дыхания земли не колыхнутся... Тяжко и жутко... Не моя это мистика. Боюсь ее... И не хотелось бы умирать в эти жуткие часы» (Флоренский П.А. У водоразделов..., 1998, 18) (предложения находятся в одном абзаце (последнее - финальное), описывают впечатления автора; первое - простое односоставное определенно-личное, третье - простое односоставное безличное, пятое - простое односоставное определенно-личное, шестое - простое односоставное безличное, второе и четвертое предложения - простые двусоставные).

«Тогда трепещет иного бытия начало. Тогда ликует новая жизнь» (Флоренский П.А. У водоразделов..., 1998, 18) (предложения находятся в одном абзаце, перечисляют ощущения автора, вызванные явлением природы - закатом; простые двусоставные).

«Здесь заглушён шаг твой... Упруго жужжат веретена судеб. Сердца всех существ пульсируют в этих недрах» (Флоренский П.А. У водоразделов..., 1998, 20) (предложения находятся в середине одного абзаца, описывают ощущения автора при погружении в себя, самоанализе; простые двусоставные).

«Восток только начинал розоветь... Каплею висела у горизонта Утренняя Звезда» (Флоренский П.А. У водоразделов..., 1998, 20) (предложения находятся внутри одного абзаца, первое начинает описательный ряд предложений, относящихся к теме «Рассвет»; простые двусоставные).

«Где-то вдали мерцала пастушья теплина. И милой была она. И милыми были все сидевшие возле» (Флоренский П.А. У водоразделов..., 1998, 21) (предложения находятся в одном абзаце, расположены ближе к концу, описывают явления природы, перечисляют ощущения автора; простые двусоставные).

«Потом мы стали ходить вечерами с А.... И все было грустно...» (Флоренский П.А. У водоразделов..., 1998, 21) (начальное и финальное предложения одного абзаца, первое предложение вводит читателя в курс событий, происшедших с автором, второе - завершает описание переживаний писателя на определенном этапе его жизни; простые двусоставные).

«Потом Милосердный Господь дал мне стать у Своего Престола. Вечерело... Всенощная... «Свете Тихий» совпадало с закатом. Пышно нисходило умирающее Солнце... Ритмически пульсировало чтение канона» (Флоренский П.А. У водоразделов..., 1998, 21) (предложения расположены в одном абзаце, первое - начальное - повествует о некотором факте из биографии П.А.Флоренского, остальные выполняют описательную функцию, отражая ощущения и впечатления автора; первое, четвертое, пятое и шестое предложения простые двусоставные, второе - простое односоставное безличное, третье - простое односоставное номинативное).

«Опять нет смерти. Опять бранная пиршественное! ь» (Флоренский П.А. У водоразделов..., 1998, 22) (предложения находятся в середине одного абзаца, являются рассуждениями ученого о жизни и смерти; первое - простое односоставное безличное, второе - простое односоставное номинативное).

II. «Пути и средоточия (вместо предисловия)».

«На этот-то вопрос о своем писательском самоощущении считает полезным ответить и писавший о водораздельных областях мысли» (Флоренский П.А. У водоразделов..., 1998, 24) (предложение формирует один абзац, с одной стороны, подводит итог рассуждений, данных выше, с другой стороны, открывает ряд новых рассуждений; предложение простое двусоставное).

«Напрасно было бы искать в настоящей книге esprit de systeme» (Флоренский П.А. У водоразделов..., 1998, 26) (предложение расположено в середине абзаца, представляет собой тезис, который далее раскрывается; предложение простое односоставное безличное).

«Но есть много вопросов около самых корней мысли» (Флоренский П.А. У водоразделов..., 1998, 26) (предложение находится в начале абзаца, задает новую микро тему для авторских рассуждений; простое двусоставное).

«Не придумывать же какой-никакой порядок...» (Флоренский П.А. У водоразделов..., 1998, 27) (финальное предложение в абзаце, подытоживает высказанные ранее мысли; простое односоставное инфинитивное).

«Вызвать игру - это и есть метод познания» (Флоренский П.А. У водоразделов..., 1998, 30) (предложение находится внутри абзаца (ближе к началу), представляет собой тезис в цепи рассуждений; простое двусоставное предложение).

1. Философская антропология.

«Особливость различных восприятий должна быть в соответствии с метафизическими линиями мира. Метафизические плоскости спайности бытия выражаются в своеобразиях психологического устройства нашего опыта» (Флоренский П.А. У водоразделов..., 1998, 32) (предложения начинают новый раздел книги П.А.Флоренского, начинают ряд рассуждений; предложения простые двусоставные).

«Но среди чувств - врата наиболее далекие друг от друга - это зрение и слух... С наибольшею самодовлеемой четкостью стоят перед духом образы зримые» (Флоренский П.А. У водоразделов..., 1998, 32) (первое предложение начинает абзац, второе находится внутри абзаца, первое предложение задает микро тему для рассуждений, второе непосредственно входит в их состав; предложения простые двусоставные).

Текст данного раздела характеризуется обрывочностью, прерывистостью, сжатостью (что свойственно заметкам как особой форме записи информации, отдельных мыслей).

«Каково место каждого из ощущений в жизнедеятельности человека? Каков смысл каждого из них? Почему каждое из них необходимо?» (Флоренский П.А. У водоразделов..., 1998, 36) (предложения начинают абзац, каждый последующий вопрос конкретизирует смысл предыдущего, все вместе они образуют план рассуждений на тему «Ощущения человека»; предложения простые двусоставные).

III. «Обратная перспектива». Выборку предложений будем производить на ее первых десяти страницах.

«Таковы приемы подчеркивания» (Флоренский П.А. У водоразделов..., 1998, 40) (предложение начинает абзац, является итоговым относительно предшествующих описаний и рассуждений; простое двусоставное).

«Но во всяком случае в них нет прямой перспективы» (Флоренский П.А. У водоразделов..., 1998, 44) (предложение расположено внутри абзаца, ближе к началу, входит в ряд описательных предложений; простое односоставное безличное).

«Мимоходом оброненное замечание Морица Кантора о религиозных основаниях бесперспективности египетских изображении весьма достойно внимания» (Флоренский П.А. У водоразделов..., 1998, 44) (предложение начинает абзац, открывает новую микро тему в цепи рассуждений; предложение простое двусоставное).

IV. «Мысль и язык». Обзор простых неосложненных предложений будем производить на первых десяти страницах текста, поскольку глава объемная, занимает 126 страниц.

«Таково беспристрастное суждение Э.Маха. В 1872 году оно еще только нарождалось» (Флоренский П.А. У водоразделов..., 1998, 103) (предложения заканчивают абзац, подводя итог историческому повествованию; предложения простые двусоставные).

«Оно и вызвало... «всеобщее изумление»« (Флоренский П.А. У водоразделов..., 1998, 103) (предложение находится внутри абзаца, стоит в повествовательном ряду; простое двусоставное).

«Доказывать описательный характер их - значит ломиться в открытую дверь» (Флоренский П.А. У водоразделов..., 1998, 104) (предложение находится внутри абзаца, стоит в цепи рассуждений, носит характер умозаключения; простое двусоставное).

«Вследствие этого она свободна от велений логики... Томсону надо изобразить деятельность материальной молекулы в различных разрядах световых явлений. Нужно ли изобразить свойство упруг ости в кристаллическом теле?.. Нужно сделать доступным воображению теорию рассеяния света?.. Круговая поляризация?» (Флоренский П.А. У водоразделов..., 1998, 106) (предложения занимают интерпозицию в абзаце, представляют собой ряд рассуждений; первое - простое двусоставное, второе - простое односоставное безличное, третье и четвертое - простые односоставные безличные, пятое - простое односоставное номинативное).

«Таковы наглядные образы одного и того же» (Флоренский П.А. У водоразделов..., 1998, 107) (предложения начинает абзац, одновременно является итогом предыдущего и введением для следующего сверхфразового единства; предложение простое двусоставное).

«Картинная галерея не есть цепь строго логических умозаключений» (Флоренский П.А. У водоразделов..., 1998, 109) (финальное предложение абзаца, подытоживает рассуждения; предложение простое двусоставное).

«Таков приговор» (Флоренский П.А. У водоразделов.... 1998, 109) (первое предложение в абзаце, служит «перекидным мостом» от одной микро темы к другой; предложение простое двусоставное).

«Таков ход решения. Но каков же самый ответ?» (Флоренский П.А. У водоразделов..., 1998, 110) (предложения расположены внутри абзаца, выполняют функцию связующего звена в цепи рассуждений; предложения простые двусоставные).

Глава V. «Итоги».

«Рассмотрением в предыдущем этих двух высших деятельностей заработано право подвести некоторый итог о познавательной деятельности вообще» (Флоренский П.А. У водоразделов.... 1998, 330) (предложение первое в абзаце, открывает новую микро тему; простое двусоставное).

«Иллюзионизму противополагается реализм... отвлеченной неподвижности иллюзионизма противополагается жизненное отношение к реальности» (Флоренский П.А. У водоразделов..., 1998, 332-333) (первое предложение - начальное в абзаце, второе расположено к концу, по семантике предложения схожи: второе раскрывает, конкретизирует смысл первого, первое предложение заявляет новую микро тему для рассуждений, второе продолжает ее; предложения простые двусоставные).

«Это - символы. Они суть органы нашего общения с реальностью... и не было ли бы удивительным противоположное?» (Флоренский П.А. У водоразделов..., 1998, 333) (предложения находятся внутри абзаца, первое и второе обобщают предшествующие предложения, третье - риторический вопрос; первое предложение простое односоставное номинативное, второе - простое двусоставное, третье - простое двусоставное).

«Таково его действие по его сути» (Флоренский П.А. У водоразделов..., 1998, 334) (предложение расположено внутри абзаца, ближе к началу, подытоживает предыдущие рассуждения).

«Однако и специалисту той же науки отдельная дисциплина ее недоступна» (Флоренский П.А. У водоразделов..., 1998, 335) (предложение находится внутри абзаца, второе с начала, тесно связано по смыслу с предыдущим, продолжает цепь рассуждений; простое двусоставное).

«Но человек не может быть порабощаем окончательно... близок час глубочайшего переворота в самых основах культурного строительства... Дальнейшее же есть естественное разрушение оставленного дома... Он сам по себе» (Флоренский П.А. У водоразделов..., 1998, 336-338) (первое предложение - начальное в абзаце, остальные расположены внутри абзаца, первое обозначает микро тему, другие выполняют роль водоразделов в ряду рассуждений; предложения простые двусоставные).

«Современный человек ведет двойную бухгалтерию» (Флоренский П.А. У водоразделов..., 1998, 338) (предложение начинает абзац - последний в книге, подводит итог предыдущим рассуждениям, поэтом) но смыслу тесно связано с предшествующим абзацем, служит связующим звеном между двумя ССЦ; предложение простое двусоставное).

Итак, синтаксические особенности текста «Водоразделов» заключаются в следующем. Неосложненные простые предложения выполняют особую функцию. Там, где мысль автора поворачивает в новое русло, претерпевает изменения, достигает перелома или кульминационной точки, появляются синтаксические конструкции данного типа. Тем не менее, это явление в дискурсе П.А.Флоренского не носит характер тотальною закона. Осложненных простых и сложных предложений в тексте книги гораздо больше, и на них приходится основная смысловая нагрузка. Простые предложения выполняют роль барьеров и связок в цепи рассуждении и при переходе от одного сверхфразового единства к другому, т.е. они структурируют текст. Простые синтаксические конструкции призваны наиболее четко и лаконично передавать и пояснять мысли ученого. Соотношение простых и сложных предложений в каждой главе примерно одинаково с небольшими колебаниями, здесь все зависит от авторского замысла, от излагаемой информации. Можно с уверенностью сказать, что на протяжении всего цикла «У водоразделов мысли» сохраняется единообразие в структуре и синтаксическом оформлении (и это несмотря на разницу в датировке глав в 2-4 года).

 

АВТОР: Лисицына Е.В.