Трактовка пласта нестандартной лексики в лингвистической традиции
Язык - явление социальное, а его назначение - быть средством общения между людьми, следовательно, он имеет ярко выраженный социальный характер, что естественным образом объясняет воздействие на структуру языка его общественных функций. Мы исходим из убеждения, что изучение языка не может происходить в отрыве от изучения его функционирования в различных общественных слоях и профессиональных группах, от исследования его социально-диалектической стратификации. Социальное членение общества непосредственно отражается на функционировании языка и на структуре речи (Беляева, Хомяков, 1985: 4).
Прежде чем рассмотреть нестандартную лексику как одну из подсистем национального языка, следует, по нашему мнению, на существующую дихотомию стандарт - нонстандарт и определить понятие стандарта (языковой нормы).
По мнению В.И. Беликова и Л.П. Крысина, «норма - это совокупность правил выбора и употребления языковых средств (в данном обществе в данную эпоху)» (Беликов, Крысин, 2001: 39). Понятие нормы неразрывно связано с понятием литературного языка. Литературный язык часто называют языком нормированным.
С понятием нормы обычно связывают представление о правильной, литературно грамотной речи, а сама литературная речь является одной из сторон общей культуры человека. Норма, как явление социально-историческое и глубоко национальное, характеризует прежде всего литературный язык - признанную в качестве образцовой форму национального языка. Поэтому термины «языковая норма» и «литературная норма» часто совмещаются, особенно в применении к современному русскому языку, хотя исторически это не одно и то же.
Языковая норма складывается в реальной практике речевого общения, отрабатывается и закрепляется в общественном употреблении как узус (лат. usus - пользование, употребление, обыкновение); литературная норма бесспорно базируется на узусе, но она еще и специально опекается, кодифицируется, т.е. узаконивается специальными установлениями (словарями, сводами правил, учебниками) (Валгина, 2003: 41).
Понятия литературный язык и язык литературы не эквивалентны, в первом случае иногда используют термин стандарт, или стандартный язык. В английской лингвистической традиции употребителен именно этот термин - standard language.
Языковая норма носит достаточно жесткий характер, опирается на выбор вариантов, может быть кодифицирована в форме свода правил и словаря (Куликова, 2004: 99).
В современных речевых условиях вопрос о нормативности все чаще уходит из поля кодификации: понятие правильности/неправильности заменяется понятием уместности/неуместности. А это не задается нормативными словарями с разного рода пометами (Ласкова, 2001: 157). В связи с этим в современной лексикографии все большее предпочтение отдается «эластичной кодификации», «кодификации рекомендательной», когда, вместо простых ограничений (запретов), используется расширенная подача нейтральных единиц с указанием на их стилистическую или коммуникативную ценность (Ласкова, 2001: 256).
Нестандартная лексика как сложная лексическая система занимает определенное место в социально-стилистической иерархии компонентов национального языка. В пределах этой системы наблюдается повышенная вариативность лексики различных подсистем, которые мы рассматриваем как совокупность стилистических средств литературного языка, профессиональных и социальных сфер речи, как лексико-семантический «свод» нестандартной лексики, противопоставленной стандартной лексике и лексике территориальных диалектов (Беляева, Хомяков, 1985: 5).
Исследование такого сложно структурированного феномена, как нестандартная лексика, требует терминологической четкости в определении его стратификации. В целях выведения рабочей дефиниции рассматриваемого корпуса лексики целесообразным представляется произвести анализ значимых для нашего исследования определений и концепций, разработанных в отечественной и зарубежной лингвистике. Особое внимание уделяется изучению подходов к классификации и определению пластов нестандартной лексики, представленных в трудах наиболее авторитетных в данной области русистов и германистов. К таковым мы относим Т.М. Беляеву, В.А. Хомякова, В.И. Беликова, Л.П. Крысина, В.Д. Бондалетова, Ю.М. Скребнева, В.В. Химика, W. О Grady.
Высокое признание имеют в нашей стране труды В.А. Хомякова и Т.М. Беляевой. В своих работах ученые называют нестандартную лексику английского языка английским лексическим просторечием, под которым «...понимается сложная лексико-семантическая категория - определенный фрагмент словарного состава национального языка, т.е. известным образом упорядоченное и обладающее структурой иерархическое целое, представляющее совокупность социально детерминированных лексических систем (жаргон, арго) и стилистически сниженных лексических пластов («низкие» коллоквиализмы, сленгизмы, вульгаризмы), которые характеризуются существенными различиями и расхождениями в основных функциях и в социолексикологическом, прагматическом, функционально-семантическом и стилистическом аспектах» (Беляева, Хомяков, 1985: 4).
В вопросе структурирования нестандартной лексики в современном английском языке В.А. Хомяков придерживается существующего классического подхода (см. также: Бондалетов, 1987: 60), беря за основу который лингвисты вычленяют так называемую нелитературную лексику и фразеологию (диалектизмы, сленгизмы, жаргонизмы, вульгаризмы и т. д.). Каждому такому пласту приписываются определенные стилистические функции, которые фиксируются в лексикографических пособиях в виде функционально-стилистических помет (Беляева, Хомяков, 1985; см. также: Ларин, 1977). В рамках такого подхода вся английская нестандартная лексика подразделяется на «низкие» коллоквиализмы, общие сленгизмы, специальные сленгизмы (жаргонизмы, кентизмы) и вульгаризмы. В сферах внелитературной речи и литературного языка вульгаризмы стоят особняком. Коротко заметим, что вульгаризмы - это лексический слой с непристойной экспрессией, который можно рассматривать под углом их этико-стилистической сниженности, хотя эта сниженность качественно отлична от других нестандартных слов (Беляева, Хомяков, 1985: 125).
Помимо указанных выше лексических пластов выделяются также формы существования нестандартной лексики, обладающие статусом языковых микросистем, входящих в макросистемы, такие, как социальные диалекты, арго (кент), профессиональные и корпоративные (групповые) жаргоны, городские полудиалекты типа «кокни» и «скауз», «внелитературное просторечие», под которым понимают фонетически, грамматически и лексически «неправильную» с точки зрения литературного стандарта речь необразованных или малообразованных людей. Особняком стоят территориальные диалекты, которые ничего общего со сленгом не имеют (Беликов, Крысин, 2001: 47-54). Существует также мнение, что английская нестандартная лексика как сложная, иерархически организованная макросистема национального языка включает в себя и определенные лексические пласты экспрессивной нестандартной лексики, и языковые микросистемы социально-профессиональной нестандартной лексики (Хомяков, 1971: 13).
В литературном языке, по мнению, как русистов, так и англистов, выделяются кодифицированные и некодифицированные разновидности. К кодифицированному типу относится литературный стандарт в его книжно - письменной и устно-разговорной формах, к некодифицированному - нестандартная лексика.
Ю.М. Скребнев называет нестандартную лексику Subneutral words, которые он определяет как «слова, являющиеся сниженными по отношению к нейтральной лексике...» (Скребнев, 2003: 65). К данному пласту он относит:
а) слова, используемые исключительно в неформальной речи - разговорные (нелитературные) слова;
б) жаргон и сленг, а также окказионализмы;
в) вульгаризмы (Перевод наш - Т.Д.).
Ю.М. Скребнев не упоминает среди прочего ни кентизмы, ни старинные городские полудиалекты, ни сниженные коллоквиализмы, ни «внелитературное просторечие», но вводит в систему окказионализмы.
Для того чтобы определить, насколько правомерным было включение в корпус нестандартной лексики окказионализмов, необходимо определить само понятие явления окказиональности. Окказиональными Г. Пауль называл «отклонения в индивидуальном употреблении от узуальных значений слов». Окказиональное - это «те представления, которые говорящий связывает с этим словом в момент его произнесения и, которые, как он полагает, свяжет в свою очередь и слушатель с данным словом» (Пауль, 1960: 94).
Э. Ханпира дает следующее определение окказиональному слову: «соединение известного языку смысла с неизвестными ему звуковыми комплексами» (Ханпира, 1972: 289).
Л.П. Терентьева в числе прочих перечисляет следующие особенности лексических окказионализмов: не зафиксированность в словаре; нарушение нормы употребления; ощутимая новизна восприятия слова; необычность употребления; наличие переноса значения; обязательная экспрессивность значения (Терентьева, 1983: 67).
Все вышеперечисленное, а также наши собственные наблюдения дают нам право отнести окказионализмы к корпусу нестандартной лексики, но лишь те из них, которые по прошествии определенного времени не превратятся в неологизмы, кодифицированные словарями.
По мнению американского языковеда У. О Грэйди, вся нестандартная лексика делится на сленг, жаргон и арго, два последних, в свою очередь, часто употребляются в одном значении. Жаргон и арго характеризуют определенную социальную группу, включающую довольно небольшое количество «членов», и являются совершенно непонятными для людей, не входящих в данную группу. Сленг, хотя и подвергается частым изменениям, более распространен и знаком достаточно большому количеству говорящих (O Grady, 1991: 198). Какие-то определенные варианты сленга, тем не менее, являются показателем членства какой-либо группы, и использование его в присутствии другого члена той же группы является символом согласия и солидарности членов группы.
Таким образом, рассмотрев наиболее авторитетные точки зрения относительно сущности и структурирования корпуса нестандартной лексики, мы присоединимся к мнению В.Д. Бондалетова и следовавших за ним Т.М. Беляевой и В.А. Хомякова о том, что вся нестандартная лексика подразделяется на 1) специальные сленгизмы (жаргонизмы, кентизмы (арготизмы)), 2) общие сленгизмы, 3) «низкие» коллоквиализмы, 4) городские полудиалекты типа «кокни» и «скауз» и 5) вульгаризмы. В данной работе мы исключим из рассмотрения диалектизмы и «внелитературное просторечие», но включим в представленный выше список, вслед за Ю.М. Скребневым, 6) окказионализмы.
В соответствии с задачами нашей работы представляется необходимым определить каждое из вышеназванных понятий, что позволит нам вывести общее определение нестандартной лексики и ее пластов, которое и будет использоваться в работе в качестве базового.
В границах нестандартной лексики наиболее традиционной является трактовка термина «кент» как условного «языка» деклассированных элементов Англии (Partridge, 1988: 138). В испанской лексикографии такой «язык» имеет название «Хермания», в немецкой - «ротвелш», во французской - «арго», в русской - «блатная музыка». В отечественной лингвистике термину «кент» соответствует общепринятый термин «арго». Авторы словарей английского просторечия также используют помету Cant для языка деклассированных элементов (см. словари Д. Хоттена, 1960, Э. Партриджа, 1988). Иногда помета получает уточняющее определение типа Beggers Cant, Gipsy Cant и т.д. (ср. у Д. Хоттена: Thieves Cant и Prison Cant в целях выделения лексики преступного мира). Э. Партридж, кроме пометы Cant, включает в свой словарь помету underworld (подонки общества, «дно», преступный мир (Перевод наш - Т.Д.)), которая определяет более широкий круг лексики.
Таким образом, данное понятие, функционируя на сходных участках языковой картины мира, отличается явной функционально-прагматической аспектностью в различных лингвокультурах.
Представляется интересным обратиться к взгляду на природу арго B.C. Елистратова. По его мнению, гипотетически существуют тысячи, «десятки и сотни тысяч различных арго, которые не имеют между собой никаких четких, определенных границ ни во времени, ни в пространстве, ни в социальной иерархии. Выделение какого-либо арго чисто условно. Например, условен термин «жаргон школьников». Во временном отношении он четко не отграничен от жаргона семинаристов и отчасти пересекается с современным «школьным жаргоном». В пространственном, возрастном и социальном отношениях он очень разнороден (Елистратов, 1995: 5; см. также: Блумфилд, 2002: 215).
Обратимся в первую очередь к онтологическим основаниям арго, то есть к философии его бытия, «экзистанса». Здесь мы сталкиваемся с массой противоречий, так как многие интерпретации арго прямо противоположны. С одной стороны, арготизм - это секретное, эзотерическое слово, смысл которого доступен очень узкому кругу посвященных (к примеру, масонский арготизм), с другой - это неотъемлемый элемент широкого уличного языка, которым в условиях современного мегаполиса пользуются миллионы людей самых разных профессий, возрастов и национальностей. С одной стороны, арготическое слово может прожить тысячелетие (например, античный «кинический троп») или хотя бы несколько столетий (например, язык французских клошаров или русских офеней). С другой - арготизм есть слово-однодневка, умирающее вместе с исчерпанием его экспрессии (Елистратов, 1995: 13). С одной стороны, арготизм - своего рода «экспрессивная пустышка», бесконечно повторяемая Эллочкой-людоедкой (кстати, Эллочкины мрак, парниша и проч. благополучно дожили до наших дней), с другой - бесспорная эмблема эпохи, лингвокультурный феномен, адекватно передающий «аромат» времени (вспомним хотя бы слова и выражения из речи цирюльников, половых, извозчиков, «хитрованцев», букинистов, птичников и т. д. (см. напр.: Иванов, 1989).
B.C. Елистратов определяет арготизм как «секретное, эзотерическое слово, смысл которого доступен очень узкому кругу посвященных...» (Елистратов, 1995: 13). A.M. Шахнарович дает следующее определение арго: «Диалект определенной социальной группы (первоначально воровской язык), создаваемый с целью языкового обособления. Характеризуется специальной (узкопрофильной) или своеобразно освоенной общеупотребительной лексикой» (БЭСЯ, 2000: 43).
Мы согласимся с приведенными выше определениями «арго», обособляющими его от понятия «жаргон», под которым в БЭСЯ понимается «социальная разновидность речи, отличающаяся от общенародного языка специфической лексикой и фразеологией. Иногда термин «жаргон» применяется для обозначения искаженной, неправильной лексики» (БЭСЯ, 2000: 433).
Авторы словарей английского просторечия начали выделять среди нестандартной лексики жаргонизмы только в конце XIX в., введя в заголовок термин jargon. Но впервые термин жаргон был зафиксирован в 1386 г. у Дж. Чосера в двух значениях: 1) прямом - «птичье щебетанье» и 2) переносном - «непонятный разговор». В дальнейшем под этот термин подводили разные понятия: любой непонятный язык (XVII в.), секретный язык профессий (XVIII в.). В современной англо-американской стандартной лексикографии трактовка термина «жаргон» расплывчата. В американской просторечной лексикографии под термин «жаргон» подводятся гибридные языки, креолизированные языки, бич-ламар (см., например, словарь Уэнтворта-Флекснера, 1975). Следует, однако, особо отметить, что в словарях английского просторечия помета jargon для маркировки профессиональных и корпоративных жаргонизмов встречается крайне редко (Смирнова, 1966).
Ф. Гроуз и Д. Хоттен, авторы первых словарей английского просторечия, не дифференцировали сленг и жаргоны. Однако авторы этих словарей уже сделали неосознанную попытку выделения профессиональных и корпоративных жаргонизмов, введя в словарную статью пометы-маркеры, указывающие на профессиональную и групповую отнесенность слова, например: military, taxi-drivers, students (военный жаргон, жаргон таксистов, студентов).
Сленг, хотя и подвергается частым изменениям, более распространен и знаком достаточно большому количеству говорящих (OGrady, 1991). Какие- то определенные варианты сленга, тем не менее, являются показателем членства определенной группы, и использование его в присутствии другого члена той же группы является символом согласия и солидарности членов группы. Здесь следует заметить, что в процессе исторического развития лексикографии понятие сленг вызывало немало споров. Так, И.Р. Гальперин вообще отказывается от словарной пометы slang, считая, что содержание данного термина размыто. Основанием для такого отказа, по-видимому, может служить многозначность и различные трактовки самого лексического пласта, обозначаемого данной пометой (Гальперин, 1956: 107-114).
М.В. Арапов дает отдельное определение понятию «сленг» в своей статье в БЭСЯ, тем не менее, немногим отличая его от жаргона: «Сленг - совокупность жаргонизмов, составляющих слой разговорной лексики, отражающей грубовато-фамильярное, иногда юмористическое отношение к предмету речи, употребляется преимущественно в условиях непринужденного общения» (БЭСЯ, 2000: 461; см. также: Гальперин, 1956; Хомяков, 1971; Скворцов, 1980; Partridge, 1988; Flower, 1975; Wentworth, Flexner, 1975.)
Среди разнообразных трактовок можно встретить следующие: «illegitimate colloquial speech, the language of low, illiterate or disreputable persons, the plain mans poetry, language of a low or vulgar type, the special vocabulary or phraseology of a particular calling of profession, etc.» (Борисова, 2001: 49) «некодифицированная разговорная речь, язык необразованных, неграмотных людей с дурной репутацией; поэтика простолюдинов; низкий, вульгарный язык; специализированный вокабуляр или фразеология определенной профессии» (Перевод наш - Т. Л.). Словарь Oxford English Dictionary (2002) дает следующее определение: «Language of high colloquial type, considered as below the level of educated standard speech, and consisting either of new words or of current words employed in some special sense» (https://www.oed.com) «Язык сугубо разговорного типа. Функционирует вне корпуса литературного стандарта и включает как новые слова, так и уже существующие лексические единицы, имеющие специальные значения» (Перевод наш - Т. Л.).
Э. Партридж, рассматривая существующие дефиниции и суммируя их, заключает: «Slang stands below colloquialisms, but above cant; it excludes dialect» (Partridge, 1988: 78) «В ряду нестандартной лексики сленг стоит ниже коллоквиализмов, но над кентом, не включает при этом диалектизмы» (перевод наш - Т. Л.).
А Дж. Лайтер, автор большого словаря сленга, определяет его как социально-стилистическую подсистему обширного разговорного вокабуляра американского английского. Он описывает сленг как неформальный, нестандартный и неспециальный, нетехнический вокабуляр, состоящий в основном из заново звучащих синонимов стандартных слов и фраз (Lighter, 1997: 73).
Термин сленг был впервые введен в словарную статью автором словаря английского просторечия Ф. Гроузом (1785 г.), который в предисловии к своему словарю делит просторечие на две части, называя первую то кентом, то сленгом (для второй части английского просторечия, зафиксированного им в словаре, автор не нашел родового понятия). Помета slang впервые включена в словарь просторечия Д. Хоттеном, который уже четко выделяет кент и сленг с помощью помет и описывает историю каждого, не дифференцируя, однако, сленг и жаргонизмы (Hotten, 1960).
Согласно одной из концепций, к стилистически маркированным (сниженным) образованиям в литературном языке относится, наряду с единицами общего сленга, тот фрагмент лексики, который в традиционной англо-американской терминологии определяется как «низкие» коллоквиализмы - два фиксируемых в словарях лексических пласта с размытой границей между ними. Эти пласты в теоретически представленной модели компонентов занимают промежуточное положение между лексикой литературного стандарта - основного компонента литературного языка и внелитературными формами речи. В соответствии с задачами нашей работы важно отметить, что оба пласта отличаются от нейтральной лексики литературного стандарта этико-стилистической сниженностью разного качества: от шутливо-иронической, непринужденной экспрессии обиходного общения до уничижительной экспрессии и резкости отрицательной эмоциональной оценки сугубо фамильярного общения. Сближает их с лексикой литературного стандарта прежде всего то, что они также общеприняты и общепонятны в пределах определенного временного отрезка в границах определенной коммуникативной общности. Противостоят они литературному стандарту как особые средства сниженной речи, характерные для разговорно-бытового стиля литературного языка и для других обиходно-разговорных форм национального языка.
Следует заметить, что коллоквиализмы (без пометы «низкие») - это знакомые всем слова и идиомы разговорного языка, используемые в неформальной устной и письменной речи, но не совсем уместные и приемлемые в вежливом разговоре или сферах официально-делового общения. В отличие от сленга коллоквиализмы употребляются и применяются всеми в США, странах Запада и в России; почти все идиоматические выражения можно отнести к разряду коллоквиализмов.
Коллоквиализм - это наиболее полное отражение свободного, естественного, живого голоса каждодневной устной речи, а также отражение этого голоса на письме. В современных словарях помета colloquial (букв.: разговорный) употребляется для обозначения неформальных терминов, которые не относятся к сленгу (Борисова, 2001: 85).
Вульгаризмы, стоящие особняком в сферах внелитературной речи, можно определить как лексический слой с непристойной экспрессией. Этикостилистическая сниженность вульгаризмов качественно отлична от других нестандартных слов. Вульгаризмы - это лексический слой, существующий с древнейших времен. Соглашаясь со взглядами американских лексикографов, мы отрицаем наличие одинаковой экспрессии у сленгизмов и вульгаризмов, т.к. сленг далек от вульгарных коннотаций (см.: Flexner, 1974; Morris, 1969; Websters New International Dictionary of the English Language, 1999; Websters New World Dictionary, 1989; Wentworth, 1975).
Если ввести понятие «глубина» или «степень» сниженности для стилистически маркированных нестандартных слов, то по этическому параметру степень глубины для них будет различной в зависимости от качественной сущности экспрессии (Скребнев, 2003: 101; Девкин, 1974: 49). Наименьшей глубиной обладают «низкие» коллоквиализмы с экспрессией непринужденности, наибольшей - вульгаризмы с непристойной экспрессией, которые мы будем рассматривать как самые аффективные элементы речи (Беляева, Хомяков, 1985).
Л. Блумфилд среди вульгаризмов различает неприличные и непристойные формы: «Неприличные языковые формы произносятся только при известных ограниченных обстоятельствах: говорящий, который нарушит эти ограничения, будет пристыжен или наказан... Неприличные формы относятся чаще всего к определенным сферам значения, и нередко параллельно с ними существуют формы с тем же прямым значением, но без оттенка непристойности...» (Блумфилд, 2002: 161). Далее Блумфилд отмечает, что в английском языке существует строжайшее табу на ряд языковых форм, значение которых связано с экскреторной функцией, а также на некоторые формы со значением продолжения рода - такие формы он называет непристойными (Блумфилд, 2002: 95). Основываясь на собственном опыте, мы можем говорить о подобном табу и в литературном русском языке.
В отличие от не приличных все непристойные формы имеют ученые медицинские и правовые термины, обычно латинские, и стилистически нейтральные синонимы. Таким образом, вслед за Т. М. Беляевой и В. А. Хомяковым, «...все оскорбительные, бранные слова и грубые проклятия мы относим к неприличным формам; к непристойным формам - нецензурные слова и выражения» (Беляева, Хомяков, 1985: 105).
В отечественной лексикографической традиции прочно закрепилось понятие «социальные диалекты», под которым понимаются «все или почти все социально обусловленные разновидности языка, независимо от их структурно-языковых и функциональных особенностей» (Бондалетов, 1 987: 6 6). В.И. Беликов под социолектом понимает «совокупность языковых особенностей, присущих какой-либо социальной группе» (Беликов, Крысин, 2001: 47). Понятийная сущность социального диалекта близка к понятию нестандартной лексики, с некоторой разницей в отношении лексических пластов, включаемых в данное понятие. Следует заметить, что отличия являются несущественными, и, зачастую, касаются лишь некоторых классификаций.
Мнения большинства исследователей русского языка (см.: Химик 2000, Беликов, Крысин 2001, Елистратов 1995) относительно стратификации лексических пластов, составляющих корпус нестандартной лексики (социолекта), в основном совпадают: это жаргоны (в различных проявлениях: профессиональные, групповые и т.д.), арго, просторечие, сленг (заметим, что В.Д. Бондалетов не выделяет сленг как отдельный пласт).
Рассмотрим некоторые положения, отличающие подходы к классификации в работах отечественных и зарубежных лингвистов в целях выведения рабочих определений изучаемых единиц. Эквивалентом коллоквиализмов в русистике является просторечие, определяемое как «компонент языка, противопоставленный, с одной стороны, литературной разговорной речи, а с другой, территориальным диалектам» (Поливанов, 1991: 153). У него свой состав носителей, или, по терминологии Е.Д. Поливанова, свой «социальный субстрат» (см.: Городское просторечие, 1984: 11).
Говоря об арго, жаргоне и сленге, следует еще раз отметить, что до конца их статус и степень взаимной соотнесенности не определены, данные термины трактуются зачастую практически антонимично разными лингвистами, что отчетливо проявляется в предлагаемых ими классификациях. Так, с одной стороны, арго трактуется как секретное, эзотерическое слово, смысл которого доступен очень узкому кругу посвященных, с другой - как неотъемлемый элемент широкого уличного языка, которым в условиях современного мегаполиса пользуются миллионы людей разных профессий, возрастов и национальностей (Елистратов, 1995: 13; см. также: Иванов, 1989; Виноградов, 1982).
Нередко встречается понятие «жаргон деклассированных», которое совпадает, по сути, с понятием «воровское арго» и означает совокупность слов и фразеологических оборотов, служащих для группового общения деклассированных элементов (Степанов, 1976: 29).
Большинство русистов, разграничивая арго и жаргон, разбивают каждый из этих пластов на подгруппы, относя, к примеру, к группе жаргонов подгруппы корпоративного жаргона, профессионального жаргона (Бондалетов, 1987), язык молодежи, а также жаргон криминального мира (Химик, 2000), обычно классифицируемый русистами как арго.
Под профессиональным жаргоном в отечественной лексикографической традиции понимаются лексические системы, свойственные представителям определенного занятия, а также профессии или отрасли производства (Бондалетов, 1987: 70). Групповые же жаргоны, в отличие от профессиональных, порождены не потребностью в назывании новых, сверх обычных, профессиональных понятий, а стремлением дать общеизвестным понятиям обозначения, отличающиеся новизной и экспрессией (Скворцов, 1964), что роднит жаргон со сленгом.
Сленг определяется как вариант разговорной речи (в том числе экспрессивно окрашенные элементы этой речи), не совпадающей с нормой литературного языка (БЭСЯ, 2000: 476). По мнению Б.А. Серебренникова, «сленг - это над социальный, «общий» жаргон, или интержаргон, т.е. совокупность популярных, но субстандартных слов и речений, привлекаемых из частных жаргонных подсистем лексики, представляющая собой наддиалектное интегральное явление» (http://www.librarium.ru/article 893.htm Серебренников; см. также: Гальперин, 1956; Хомяков, 1971; Jespersen, 1949; Partridge, 1977).
Таким образом, русская лексикографическая традиция выделяет четыре основных пласта нестандартной лексики, иерархия которых, с известной долей уверенности, может быть представлена следующим рядом: аргокаргон (интержаргон) просторечие (Химик, 2000: 17).
Экспрессивное просторечие - это средство общепринятой разговорной разновидности речи с эмоционально-оценочной нагрузкой» (Беляева, Хомяков, 1985: 21). Изложенные выше положения позволяют нам с определенными поправками вывести рабочее определение нестандартной лексики и ее составляющих, которое будет использоваться в нашем исследовании.
Под нестандартной лексикой английского языка в работе понимается сложная лексико-семантическая категория - определенный фрагмент словарного состава языка, представляющий совокупность социально и культурно детерминированных, часто экспрессивных лексических систем (жаргоны, арго), стилистически сниженных лексических пластов, обладающих экспрессией непринужденности и зачастую уничижительности, общеупотребительных и общеизвестных в сферах повседневного речевого общения («низкие» коллоквиализмы, сленгизмы, вульгаризмы), а также социально не маркированных и не общеупотребительных окказионализмов, которые характеризуются существенными различиями и расхождениями в основных функциях и в социолексикологическом, прагматическом, функционально-семантическом и стилистическом аспектах.
Арго трактуется в работе, вслед за В.В. Химиком, как «закрытая лексическая подсистема специальных номинаций, обслуживающих узкие социально-групповые интересы, чаще всего профессиональные» (Химик, 2000: 12).
Под термином жаргон мы будем понимать «полуоткрытую лексико- фразеологическую подсистему, применяемую той или иной социальной группой с целью обособления от остальной части языкового сообщества» (Химик, 2000: 13).
В наибольшей степени нашей концепции соответствует следующее определение сленга, данное В.В. Химиком, которое мы и будем использовать в нашей работе. «Сленг - это практически открытая подсистема ненормативных лексико-фразеологических единиц разговорно-просторечного языка, его стилистическая разновидность или особый регистр, предназначенный для выражения усиленной экспрессии и особой оценочной окраски (обычно негативной)» (Химик, 2000: 14).
Под коллоквиализмами понимаются используемые в неформальной речи и письме слова и идиомы разговорного языка, обладающие этико- стилистической сниженностью разного качества - от шутливо-иронической, непринужденной экспрессии обиходного общения до уничижительной экспрессии и резкости отрицательной эмоциональной оценки сугубо фамильярного общения, являющиеся не совсем уместными и приемлемыми в вежливом разговоре или деловой переписке.
Вульгаризмы трактуются в работе как лексический слой, обладающий непристойной экспрессией.
Под окказионализмом мы будем понимать абсолютно новое лексическое образование, обладающее известным языку смыслом, не кодифицируемое словарями в процессе его существования.
Таким образом, рассмотрев наиболее авторитетные трактовки нестандартной лексики, мы взяли за основу определение корпуса нестандартной лексики, выведенное Т.М. Беляевой и В.А. Хомяковым, внеся в него некоторые дополнения, вытекающие из наших собственных наблюдений.
Сопоставительное изучение основных подходов к классификации нестандартной лексики позволило нам вывести рабочую классификацию, основанную на приведенных выше доказательных положениях.
Для внесения большей ясности в ход дальнейшего исследования считаем важным указать, что вряд ли возможно представить четко структурированную иерархическую систему пластов нестандартной лексики, выведенную по какому-либо одному основанию по причине ее динамики и поли функциональности. Тем не менее, взяв за основу понятие «глубина сниженности», введенное Т.М. Беляевой и В.А. Хомяковым, и базируясь на вышеприведенных определениях, мы можем расположить выделенные нами пласты нестандартной лексики в следующем порядке.
Заметим, что глубина сниженности - понятие относительное, так как каждый из вышеперечисленных пластов имеет в своем составе то или иное количество непристойных или неприличных единиц, что подтверждается и нашими наблюдениями относительно их функционирования в художественном тексте.
АВТОР: Ломтева Т.А.