Основные свойства и категории текста классического дневника

Текст КД является многоаспектным феноменом, представляет результат речемыслительной деятельности, который существует как факт в виде рукописного или печатного текста, рассматривается с общих позиций лингвистики текста. В работах лингвистов (И.Р. Гальперин, 1981; Т.М. Николаева, 1978; К.В. Кожевникова, 1976; О.И. Москальская, 1981; А.И. Новиков, 1983; З.Я. Тураева, 1986; О. Л. Каменская, 1990; Е.С. Кубрякова, 1994; А.А. Залевская, 2002 и другие) существуют различные определения текста, где общим является понимание текста как законченного, завершенного произведения, имеющего собственную структуру, содержание, обладающего системой текстовых категорий. Любой классический текст, представленный письменным документом, обладает свойствами целостности и связанности, которые не позволяют ему рассыпаться на отдельные предложения.

Следует учитывать, что КД не является строгим образцом классического текста, к нему более применим термин «адаптивная система», предложенный И.В. Арнольд, под которой понимается упорядоченное и внутренне организованное множество взаимосвязанных объектов, способное автоматически приспосабливаться к условиям и среде своего функционирования, изменяя при этом не только свой состав, но и структуру» (Арнольд, 1991, с. 25). Текст КД совмещает свойства классического и неклассического (авангардного) текстов, который, по определению Р. Барта, «принципиально отличается от литературного произведения: это не эстетический продукт, это означающая практика; это не структура, а структурация; это не объект, это работа, деятельность; это не совокупность знаков, наделенная тем или иным смыслом, подлежащим обнаружению, это диапазон существования смешивающихся следов (Р. Барт, 2001, с. 16-17).

Текст КД не обладает смысловой завершенностью, является открытым, в нем отсутствует традиционная концовка, финал. Автор может по собственному желанию прервать записи и продолжить ведение дневника в любой момент. Открытость текста КД сравнима с открытостью неклассического текста, или гипертекста, который является практически бесконечным произведением, предлагающим читателю свободный вход и выход из текста в любом месте и различные варианты передвижения по смысловому пространству.

Авторы дневников в мета поэтических комментариях указывают на то, что КД является документом, формой жизни, позволяет зафиксировать динамику бытия отдельного человека. М.Я. Дымарский в статье «Текст - дискурс - художественный текст» предлагает применять к дискурсам нехудожественных текстов следующее определение: «дискурс - это текущая речевая деятельность в какой-либо сфере» (Дымарский, 1998, с. 19), он обладает признаками процессности, прикрепленности к реальному времени, не предполагает воспроизводимости, является первичным по отношению к тексту и занимает определенное место на шкале дискурсивности (там же).

В.А. Шаймиев в работе «Мета дискурсивность научного текста» указывает: «Текст является речемыслительным произведением, рассматриваемым в ракурсе его формальной организации, актуализирует грань формальной структурированности речемыслительного произведения. Дискурс отражает процессуальную форму бытия, прагматико- процессуальные особенности речемыслительного произведения» (Шаймиев, 1999, с. 31). Объединение понятий «текст» и «дискурс» как двух способов бытия речемыслительного произведения сближает концепцию В.А. Шаймиева с трактовкой текста и дискурса, принятой в диалектике текста (Диалектика текста, 1999). Исследователи данного направления выделяют единое явление «дискурс-текста», где текст - организованное единство языковых единиц и их отношений (текстовых связей), результат речевой деятельности, а дискурс - само речевой общение, деятельность, процессуальная сторона явления «дискурс-текста». Феномен «дискурс-текста», на наш взгляд, наиболее точно подходит для описания КД как особого речемыслительного произведения, поскольку КД является синкретичным образованием, объединяющим процесс и его результат. КД, с одной стороны, организованное единство языковых единиц и их отношений, а с другой, само речевое общение, деятельность. В процессе ведения записей КД, как и дискурс, характеризуется динамичностью, подвижностью, прикрепленностью к реальному времени.

Формально-структурная категория членимости, в соответствии с концепцией И.Р. Гальперина, включает единицы объемно-прагматического и контекстно-вариативного членения (Гальперин, 1981, с. 50-73). В КД категория членимости занимает ведущее положение по отношению к категории связанности. Текст КД состоит из небольших по объему, разно-тематических гетерогенных фрагментов - ежедневных записей, вводимых датировкой. По дневные записи, являясь основной единицей объемно-прагматического членения текста КД, представляют собой достаточно автономные образования, между которыми отсутствует жестко упорядоченная последовательность чтения, свойственная элементам классического текста. Эксплицитно выраженная связь между отдельными записями, как правило, отсутствует. Дискретность сближает текст КД с неклассическими текстами, для которых определяющим свойством является нелинейность.

Мельчайшей единицей дневникового текста является сложное синтаксическое целое (ССЦ). «Сложное синтаксическое целое - это группа предложений, раскрывающих одну микро тему (частную тему) и образующих на этой основе формально-смысловое единство, имеющее достаточно определенные границы» (Бабайцева, 1997, с. 548). Главная особенность ССЦ - относительная самостоятельность и законченность некоторой совокупности высказываний, которую они сохраняют при извлечении из текста, а также особый характер межфразовых связей, существующих внутри ССЦ. ССЦ как объективной структурно-семантической единице текста противопоставляется абзац - композиционно-стилистическая единица. Ежедневные записи объединяются авторами или составителями по годам. Часто составители текста КД объединяют записи нескольких лет в периоды, соответствующие историческим вехам времени.

Дискретность текста КД усиливается также за счет появления предисловий от автора или составителя текста, которые включаются в основной текст в процессе подготовки к публикации. Предисловия, комментарии, ссылки являются факультативными элементами, структурно независимыми от целого текста, но содержательно тесно связанными с основной частью повествования. Они формируют пресуппозитивную часть, которая снабжает читателя дополнительной информацией, необходимой для понимания всего произведения. Предисловие к дневниковому тексту создается самим автором или составителем текста, в нем фиксируются интенции автора, предвосхищается содержание записей, которое связывается с фактами жизни, творчества автора, дается характеристика времени ведения дневника, раскрывается история его создания и публикации, указываются изменения, которые были сделаны в процессе подготовки текста к печати.

В заключительной части текста КД находятся примечания и комментарии к основному тексту. В комментариях представлены пояснения к частям основного текста, выделенные в нем ссылками. Они соотносят текст дневника с другими работами автора, указывают на художественные произведения писателя, созданные по материалам записей, расшифровывают аббревиатуры и сокращения, включают публицистические и документальные материалы, дополняющие тексты подневных записей. Включение ссылок в дневниковом тексте формирует элементы ветвистости текста КД, сближающего его с неклассическими гипертекстовыми структурами.

В процессе контекстно-вариативного членения текста КД различаются, во-первых, функционально-смысловые типы речи: повествование, описание, рассуждение и способы их взаимодействия, а, во-вторых, контексты, организованные авторской речью и контексты, содержащие чужую речь -речь персонажей (Гальперин, 1981). В дневниковом тексте нет строгой логической последовательности в содержании, ему свойственно свободное изложение, являющееся одним из конститутивных признаков. В записях повествование, описание и рассуждение используются в произвольном порядке, их чередование обусловлено видом информации и формой ее изложения, индивидуальными склонностями и намерениями автора.

В соответствии с мета поэтическими высказываниями в КД XX века активно используется внешнее направление самохарактеристики авторского «я» или «принцип воспроизведения социальных характеров с помощью их собственных «голосов» как в форме диалога, так и в форме чужой или непрямой речи в структуре повествования» (Виноградов, 1980). В тексте КД различные формы «чужой» речи выполняют репрезентативно - характерологическую, информативную и экспрессивную функции, делают повествование более достоверным, объективным, разнообразным. В тексте КД XX века сочетается монологизм и черты полифонического романа (Бахтин, 1979), в котором внутренний диалог автора сливается с голосами других персонажей, их мнениями, оценками и рассуждениями.

Разнообразное сочетание форм «своей» и «чужой речи», наличие различных форм меж текстовой связи придают тексту КД свойство интертекстуальности. В работах М.Н. Кожиной (Кожина, 1986), Н.А. Кузьминой (Кузьмина, 2004), В.Е. Чернявской (Чернявская, 2005) интертекстуальность определяется как «такие диалогические отношения, при которых один текст содержит конкретные и явные отсылки к предшествующим текстам» (цит. по: Стилистический энциклопедический словарь русского языка, 2003). По мнению Н.А. Николиной, интертекстуальность особенно характерна для «автопсихологических произведений» (Николина, 2002, с. 373), к которым относится КД. Объемно-прагматическое и контекстно-вариативное членение КД, дискретность текста сочетаются с текстовой категории связанности. И.Г. Гальперин для определения форм связи между отдельными частями текста использует термин когезия (Гальперин, 1981, с. 125). Категория когезии, обеспечивающая связь между предложениями в составе ССЦ, в тексте КД не реализуется в полном объеме. Несмотря на то, что для связи предложений в составе ССЦ используются традиционные способы межфразовой связи (следование, зацепление, повтор), текст КД характеризуется ослаблением синтагматичности.

Хаотическое нагромождение мыслей, эпизодов, характеристик, рассуждений призвано отражать «естественный процесс» человеческого сознания» (Гальперин, 1981, с. 58). «Калейдоскопический ряд дробных элементов действительности, - замечает К.В. Кожевникова, - способен поддерживать иллюзию быстрой смены действия, усиливать экспрессивность повествования, и, одновременно, придавать ему субъективную тональность, так как события, восприятия внешнего мира и рассуждения о нем проходят как бы через сознание субъекта, находящегося «внутри» событий, и, следовательно, подающего информацию о них урывками, без возможности упорядочить их, провести дифференциацию и иерархизацию их значимости» (Кожевникова, 1976, с. 312).

Записи дневников чаще воспроизводят ментальную жизнь сознания посредством сцепления ассоциаций, нелинейности, оборванности синтаксиса. В тексте КД автор, как правило, не обрабатывает свои впечатления и чувства, не задумывается над формой выражения, стилем записи, о таком тексте можно сказать «рука пишет». Часто записи КД имеют монтажную композицию, которая представляет собой прерывистую последовательность эмоций, чувств, рассуждений, цитат, фактов и событий личной жизни, что напоминает принципы нонселекции, коллажа, свойственные организации содержания неклассических текстов.

Связанность отдельных записей в целостный дневниковый текст достигает с не помощью горизонтальных, а вертикальных связей, которые формируют глубинную структуру текста, обеспечивают интеграцию его частей. «Интеграция задана самой системой текста и возникает в нем по мере его развертывания. Она является неотъемлемой категорией текста. Именно интегрирование обеспечивает последовательное осмысление содержательно - фактуальной и содержательно-концептуальной информации. Интеграция - это объединение всех частей текста в целях достижения его целостности» (Гальперин, 1981, с. 124-125).

Л.Г. Бабенко указывает, что «вершину иерархии семантических компонентов содержания текста составляет индивидуально-авторская концепция мира, ибо любое произведение представляет собой субъективный образ объективного мира действительности» (Л.Г. Бабенко, 2003, с. 50) и предлагает термин «семантическое пространство» для обозначения содержательной стороны текста. Семантическое пространство дневникового текста представляет одновременно дискретное и целостное образование, формируемое взаимодействием денотативного и эмотивного пространств, с учетом текстовых универсалий, выделенных самими авторами КД: «жизнь», «время», «пространство», которые выполняют основные текстообразующие функции, организуются дискретные, разнотематические записи в единое произведение.

А.И. Новиков считает, что «система денотатов, формирующаяся в мышлении, представляет собой динамическую модель ситуации, описываемой в тексте. Эту модель можно назвать денотативной структурой текста, которая отражает структуру его содержания» (Новиков, 1983, с. 111).

В процессе анализа денотативной структуры текста КД, вслед за Т. ван Дейком (ван Дейк, 1989), выделяется глобальная ситуация, представляющая собой индивидуально-авторское знание о мире, которая состоит из макроситуаций и микроситуаций, связанных определенными отношениями и раскрывающих главную тему произведения. В дискретных подневных записях дневникового текста выделяются повторы тематических блоков (микроситуации), которые раскрывают определенную макроситуацию, объединяют дискретные записи.

Средством формирования целостности текста КД выступает также хронологическая последовательность записей, что актуализирует значимость категории континуума в тексте КД, которая подразделяется на категории темпоральности и локальности. Пространственно-временная организация текста исследовалась в работах М.М. Бахтина (Бахтин, 2000, 1979), И.Р. Гальперина (Гальперин, 1981), Ю.М. Лотмана (Лотман, 1999), Б.А. Успенского (Успенский, 1995), Тураевой З.Я. (Тураева, 1979), О.И. Москальской (Москальская, 1981), В.Н. Топорова (Топоров, 1983), Н.А. Николиной (Николина, 2002), М.А. Кронгауза (Кронгауз, 1996), О.В. Волкова (Волков, 1997), Н.Ю. Донченко (Донченко, 1999) и других ученых. И.Р. Гальперин подчеркивает, что категория континуума связана с отображением в тексте нерасчлененного потока движения, которое заключается в определенной последовательности фактов, событий, развертывающихся во времени и пространстве, при этом процесс подобного развертывания протекает неодинаково в разных типах текста (Гальперин, 1981, с. 87).

В дневниковом тексте категория темпоральности является ведущей, выполняет текстообразующую функцию, так как информация в автокоммуникативном тексте, считает Ю.М. Лотман, «передается не в пространстве, а во времени и служит средством самоорганизации личности» (Лотман, 2000, с. 18). «В дневниковых текстах, - указывает Н.Ю. Донченко, - системное (хронологическое) время - принцип конструкции произведения, принцип последовательного развертывания дней и лет.

Перечень событий в их временной последовательности (хронология дневника) закреплен датировкой миниатюр - числом, месяцем, годом написания. Причинно-следственные отношения (казуальность дневника) находят свое выражение в связях минувшего, настоящего и предстоящего (Донченко, 1999, с. 142-143).

Исходя из философской интерпретации времени и деления его на время реальное (однонаправленное, непрерывное, равномерное, необратимое) и перцептуальное время (время в его субъективном восприятии), в тексте КД выделяется объективное (диктумное) время и субъективное (модусное) время. Объективное время - это относительно адекватно отраженное в тексте реальное время, когда события текста ставятся в связь с реальными моментами, периодами, процессами в жизни личности и мировым историческим процессом с его реальной хронологией (Москальская, 1981).

В мета комментариях авторы указывают на формирование с особого субъективного континуума КД, в котором объективное время-пространство дополняются индивидуально-авторской интерпретацией. О.В. Волков выделяет две разновидности субъективного времени: внешняя и внутренняя точка зрения. «В плане временной характеристики использование внутренней точки зрения имеет место в том случае, когда временная позиция повествователя синхронна описываемому им времени (он ведет свое повествование из «настоящего»), тогда как внешняя точка зрения представлена при ретроспективной позиции автора» (Волков, 1997, с. 221). Субъективная природа текстового времени в КД детерминирована точкой зрения автора-наблюдателя «я-сейчас», которая является основной организующей силой временных отношений в тексте. Особенностью временной КД является его синхронность, совпадение времени факта и его фиксации в по дневной записи.

Н.Ю. Донченко считает, что «дневник - это целостная модель, имеющая собственную структуру, где пространство становится одним из организующих моментов: пространство в дневниковом тексте моделирует разные связи картины мира - временные, бытовые, социальные и т.д.» (Донченко, 1999, с. 141). Текстовое пространство КД, также как и время, представляет собой отражение реальное действительности (диктумное пространство) и ее субъективное, авторское преломление (модусное пространство). В тексте КД автор не только передает свои пространственные координаты, но и постоянно оценивает пространство, связывает с ним свои чувства и настроения.

Эмотивное пространство дневникового текста связано с категориями персональное и модальности. Категория персональное (В.В. Виноградов, 1963, 1981; М.М. Бахтин, 1979, 1994, 2000; Г.О. Винокур, 1990; А.В. Бондарко, 1991 и другие) также относится к определяющим текстовым категориям, поскольку КД является специфическим речевым произведением, обладающим свойством субъектоцентричности, в центре которого стоит языковая личность создателя текста. В тексте КД авторское слово персонифицируется, субъект речи выступает в качестве организующего центра повествования, представлен эксплицитным автором, под которым вслед за Г.Ф. Гавриловой и Н.В. Малычевой, понимается «образ рассказчика», ведущего повествование от своего лица, то есть «фиктивный» автор всего произведения или его части, выступающий в качестве персонажа мира... текста» (Гаврилова, Малычева, 2001, с. 262).

Эксплицитный автор КД выполняет текстообразующую функцию, является «цементирующей силой, которая связывает все стилевые средства в цельную художественную систему» (Виноградов, 1963, с. 245); тематическим центром композиции произведения, отображающим «особую душевную настроенность и мировоззрение» (Виноградов, 1963, с. 180), «фокусом притяжения языковой экспрессии» (Виноградов, 1981, с. 224). Повествование от 1-го лица в КД, как уже отмечалось, характеризуется крайней степенью субъективности, так как автор отражает окружающую действительность сквозь призму собственного сознания, его видение событий сужено рамками личных возможностей, изложение опосредовано личной оценкой.

«Актуализации (персонификации) субъекта речи в тексте способствует авторская модальность, формирующая антропоцентричность» (Гаврилова, Малычева, 2001, с. 265) текста КД. О.С. Ахманова в «Словаре лингвистических терминов» определяет категорию модальности как «понятийную категорию со значением отношения говорящего к содержанию высказывания и отношения содержания высказывания к действительности» (Словарь лингвистических терминов, 2004). Традиционно исследователи категории модальности (В.В. Виноградов, 2005; И.Р. Гальперин, 1981; Г.Я. Солганик, 1984; Г.Ф. Гаврилова, Н.В. Малычева, 2001 и другие); поддерживают противопоставление объективной и субъективной модальности.

Г.Я. Солганик рассматривает категорию модальности применительно к тексту как важнейшую семантическую категорию, которая обладает внутри модальным и внешне модальным значением. Внешне модальное значение связано с логическим развитием текста, а внутри модальное определяет общий фон текста, отношение производителя речи к ее содержанию. Внешне модальные средства намечают «общий характер модальности текста, а внутри модальные развивают, конкретизируют, дифференцируют общую модальность текста, обусловливая многообразие форм...» (Солганик, 1984, с. 173-180). Главным средством, конституирующим текстовую модальность, Г.Я Солганик считает соотношение «говорящего - субъекта речи в тексте», которое формирует центр модальности или модус (Балли, 2000) текста.

В соответствии с определениями Г.Я. Солганика в тексте КД выделяется внешне-текстовая модальность - отношение высказывания к реальности и внутри-текстовая модальность (субъективную модальность, тональность, модус) - отношение говорящего к высказыванию. Г.Ф. Гаврилова и Н.В. Малычева указывают, что «важной для выражения авторской оценки содержания текста является субъективная модальность, под которой понимается субъективное отношение автора текста к тому, что он говорит» (Гаврилова, Малычева, 2001, с. 265). Т.В. Матвеева определяет тональность (субъективная модальность, текстовая модальность, текстовая экспрессивность) как «текстовую категорию, в которой находит отражение эмоционально-волевая установка автора текста при достижении конкретной коммуникативной цели, психологическая позиция автора по отношению к излагаемому...» (Стилистический энциклопедический словарь русского языка, 2003).

Определяющим свойством внешне-текстовой модальности выступает реальность, а внутри-текстовая модальность КД характеризуется экспрессивностью и эмоциональностью, комбинированием, в зависимости от общего психологического настроя субъекта повествования, мажорной и минорной тональности, то есть сочетанием положительных и отрицательных эмоциональных оценок. Внешне-текстовая и внутри-текстовая модальности взаимодействуют в дневниковом тексте, определяют его общий модус - объективный достоверный рассказ о жизни, осложненный личностным восприятием повествователя.

Итак, КД представляет особый текст, совмещающий свойства классического и неклассического текстов. В его структуре наряду текстовыми категориями членимости, когезии, целостности, информативности, континуума, модальности и тональности выделяются свойства дискретности, открытости, динамичности, элементы ветвистости, интертекстуальности, которые позволяют КД видоизменять структуру и свободно адаптироваться в гипертекстовом пространстве Интернета.

АВТОР: Новикова Е.Г.