Семантическая организация художественного текста
Современный этан в лингвистике характеризуется возрастающим интересом к тексту, а, будучи явлением сложным, он изучается в разных аспектах и трактуется в разных отраслях гуманитарной науки по-разному. Текст рассматривается исследователями как структурно-семантическое образование, некое сложное единство, объединенное коммуникативной целостностью, смысловой завершенностью, логической, грамматической, семантической связями.
При этом особое внимание уделяется выявлению релевантных текстовых категорий, основных единиц, составляющих текст, межфразовых связей и отношений, определенного качественного своеобразия функционирования языковых единиц различных уровней текста, составляющих в конечном итоге «единый семантический универсум».
Интерес к семантике текста традиционен для филологии. Изучению текстовой семантики посвящены работы таких исследователей, как Н. Ф. Алефиренко (2002), И. В. Арнольд (2002), Л. Г. Бабенко (2003), Р. Барт (2001), М. М. Бахтин (1975), А. Вежбицкая (1997), И. Р. Гальперин (2004), И. М. Кобозева (2000), В. Г. Колшанский (1980), В. А. Кухаренко (1988), О. И. Москальская (1981), В. А. Лукин (1999), Н. А. Николина (2003), Е. В. Падучева (1996), В. А. Пищальникова (1991), 3. Я. Тураева (1986), И. Я. Чернухина (1984), Н. Е. Brekle (1992), W. Dressier (1972), U. Eco (1985), H. Lausberg (1990), D. Wunderlich (1991) и др.
Исследование семантической организации художественного текста (в совокупности его эксплицитных и имплицитных смыслов) обязательно включает следующие текстовые универсалии: «человек», «время», «пространство».
При этом особой значимостью обладает универсалия «человек»: «Все без исключения единицы художественного текста и формально - смысловые отношения между ними как основа его структурности и концептуальности подчинены человеко-направленности» (Категоризация мира, 1997: 41).
Антропоцентризм текста обусловлен эгоцентрической позицией человека (в облике автора и обликах персонажей) в семантическом пространстве текста. Человек - центр литературного произведения - и как субъект повествования, и как объект эстетического художественного познания.
«Принципиально важной содержательной особенностью художественного текста является его абсолютный антропоцентризм: он антропоцентричен не только по форме выражения, как все тексты вообще, но и по содержанию: объектом изображения художественного текста всегда является герой во времени и пространстве» (Чернухина, 1984: 12).
С текстовой универсалией «человек» в литературном произведении сопряжены не менее важные универсалии «время» и «пространство», которые обнаруживают его знания о мире, выполняют координирующую и моделирующую функции, а соотнесенные с образами персонажей они выполняют конкретизирующую и характерологическую функции.
Человек в тексте изображается во времени и пространстве: он условно привязан к определенному месту и существует в конкретном текстовом времени. Наряду с этим, место и время определяют тип и характер героя (Бабенко, Казарин, 2003: 53-54).
Рассмотрение текста как сложно организованной семантической структуры выдвигает проблему сегментации содержания текста, а для классификации кванта информации текста предлагаются различные термины, в том числе и термин «смысл», который пока еще не имеет однозначного толкования в научной литературе.
В связи с этим мы находим необходимым рассмотрение сопоставленности/противопоставленности понятий «значение» и «смысл», а затем и рассмотрение динамики глубинного смысла текста. Но рассмотрению вышеназванных категорий должно предшествовать изучение семантической организации художественного текста.
Понятие семантического пространства текста: целостность и дискретность
Мысль о тексте как о системе высшего ранга, структурно - семантической целостности, способной передать определенным образом организованную и направленную информацию, в настоящее время активно развивается лингвистами и литературоведами.
Термин «семантическое пространство» стал использоваться для обозначения содержательной стороны текста, и при этом его употребление отмечено многозначностью и пересекаемостью с другими текстовыми явлениями в связи с широким пониманием категории текстового пространства. «Семантическое пространство текста - это ментальное образование, в формировании которого участвует, во-первых, само словесное литературное произведение, содержащее обусловленный интенцией автора набор языковых знаков - слов, предложений, сложных синтаксических целых (виртуальное пространство); во-вторых, интерпретация текста читателем в процессе его восприятия (актуальное семантическое пространство)» (Бабенко, Казарин, 2003: 51-52). Ментальное семантическое пространство (план содержания) художественного текста объемно, открыто и способно выражать не только явные, непосредственно эксплицированные смыслы, но и неявные, имплицитные. Можно предположить, что денотативно-референциальный компонент ментального пространства в большей степени в тексте эксплицируется, в то время как концептуальная информация преимущественно из текста выводится, т. к. чаще всего именно она имплицитна.
Наряду с виртуальным и актуальным семантическими пространствами в художественном тексте различаются пространство повествователя (рассказчика) и пространство персонажей. Их взаимодействие делает художественное пространство всего произведения многомерным, объемным и лишенным однородности, в то же время доминирующим в плане создания целостности текста и его внутреннего единства остается пространство повествователя, подвижность точки зрения которого позволяет объединить разные ракурсы описания и изображения (Николина, 2003: 147). С позиции отправителя текста целостность конкретизируется в понятии замысла (мотива, интенции), который существует до готового текста и затем находит свое выражение в нем, всегда претерпевая те или иные изменения. Текст с этой точки зрения предназначен для реализации замысла. В готовом тексте замысел трансформируется в тему и идею целого текста. Так, целостность предполагает «единство замысла, семантической программы, из которой, как из почки цветок, вырастает, развивается текст. Только тот речевой отрезок именуется целостным, в основе которого лежит некое смысловое единство» (Горелов, Седов, 1997: 53).
Целостность соотносится с «замкнутой смысловой системой» (Лурия, 1998: 201), которая представляет собой «субъективный, еще словесно не оформленный и понятный лишь самому субъекту смысл». «Замкнутая смысловая программа» отражает взаимосвязь мотива и программы высказывания: в соответствии с мотивом формируется некоторый замысел высказывания, программа представляет собой форму структурирования этого замысла и способ удержать его в процессе порождения текста. В основе «замкнутой смысловой программы» лежит образ объекта, в котором выделены существенные для субъекта признаки. Таким образом, по А. Р. Лурии, целостность - это характеристика замысла как замкнутой смысловой системы. Внешним проявлением целостности, замкнутости смысловой системы является единство объекта описания. Так, Н. И. Жинкин писал: «Во всяком тексте, если он относительно закончен и последователен, высказана одна основная мысль, один тезис, одно положение. Все остальное подводит к этой мысли, развивает ее, аргументирует, разрабатывает» (Жинкин, 1998: 319).
Целостность художественного текста для получателя существует по умолчанию: еще до прочтения он не сомневается в наличии у текста темы и идеи. Его цель - в установлении и конкретизации идейно-тематического содержания текста. «Социокультурная компетенция читателя определяет его тип как понимающего читателя, активного, творческого, углубленного/пассивного, потребителя, поверхностного и т. д. Множественность истолкования текста как раз и определяется тем, кто и как осмысливает текст. Подтекстовые (скрытые) и текстовые (открытые) речевые способы актуализации авторского замысла осваиваются читателем по-разному - степень осведомленности, интуиция, эмоциональность натуры обусловливают различную его погруженность в произведение. Читательскую сферу определяют тип читателя и модус (способ) освоения им авторского мира» (Диброва, 1999: 100).
Поиски системности, текстовой упорядоченности привели лингвистов к установлению определенных закономерностей, категорий, обеспечивающих тексту структурную и смысловую целостность. Структурная целостность текста - это внешнее выражение его смысловой (тематической) и коммуникативной целостности. Смысловая целостность текста определяется единством его темы, под которой понимается смысловое ядро текста, конденсированное и обобщенное содержание текста (Шевченко, 2003: 94-105).
Понятие целостности текста тесно сопряжено с понятием дискретности, т. к. «текст представляет собой линейно упорядоченную совокупность дискретных текстовых единиц» (Бабенко, Казарин, 2003: 92). Так, структура художественного текста характеризуется определенной внутренней организацией, элементы которой значимы не только сами по себе, а прежде всего в своих отношениях с другими элементами и всем текстом. Под элементами текста мы понимаем сверхфразовые единства, абзацы, главы, части целого произведения, то есть составляющие коммуникативно заданное объемно - прагматическое членение текста. Дискретность текста обеспечивают разные признаки и параметры. Так, состав участников, категория времени и пространства могут выступать, на наш взгляд, компонентами содержательной организации художественного текста.
Понятие целостности текста также ведет к его содержательной и коммуникативной организации. Так, В. Л. Лукин пишет о содержательном свойстве целостности текста следующее: «Цельность текста - это такое его свойство, которое объединяет текст с другими сложными системами независимо от их природы. Его суть в том, что текст как целое всегда «больше» суммы своих частей. Причем, поскольку цельность является чисто содержательным свойством, следует уточнить: содержание текста не равно простой сумме смыслов, из которых он строится» (Лукин, 1999: 41). Коммуникативная же целостность текста, с точки зрения О. И. Москальской и Е. А. Реферовской, выражается в преемственности его составляющих. Суть этого явления в том, что каждое последующее предложение опирается в коммуникативном плане на предшествующее, продвигая высказывание от известного, «данного», к новому, вследствие чего образуется тема-рематическая цепочка, имеющая конечный характер и определяющая границы сверхфразового единства (Шевченко, 2003: 99).
Согласно закону целостности, который предполагает внутреннюю завершенность (полноту) и сосредоточенность (не избыточность) художественного целого, форма и содержание произведения как эстетического объекта предельно упорядочены, ведь «в тексте шедевра нет ничего случайного, безразличного, необязательного» (Введение в литературоведение, 2000: 465).
Итак, семантическое пространство текста целостно и дискретно, оно состоит из оппозиций и может быть представлено следующим образом: все семантическое пространство художественного текста, представленное сверхфразовыми единствами, абзацами, главами и др., делится на ментальное и вербальное, которые, в свою очередь, включают в себя актуальное и виртуальное пространства текста. Основу актуального пространства составляет концептуальный смысл, выражающийся зачастую имплицитно, в то время как виртуальное пространство представляет собой план содержания художественного текста, в котором практически всегда эксплицитно реализуются такие его категории, как «человек», «пространство» и «время».
Дихотомия значения и смысла организации художественного текста (на материале языка послевоенной прозы)
Для характеристики содержательной стороны текста, его семантических составляющих важным оказывается вопрос о соотношении понятии «значение» и «смысл». За исходный мы принимаем тезис И. М. Кобозевой, согласно которому при узкой концепции семантики ее предметом является «значение» единиц языка и построенных из них языковых выражений, а при широкой концепции предметом семантики, кроме того, является и «смысл» языковых выражений в конкретных условиях их употребления (Кобозева, 2000: 13).
При рассмотрении данных понятий выявляется множество взаимодополняющих подходов и направлений, способствующих более полному раскрытию их природы. Остановимся более подробно на первичности значения по отношению к смыслу. И. М. Кобозева прямо говорит о том, что значение - это содержание, которое закрепляется за знаком, то есть то, что является результатом всеобщей договоренности. Следовательно, значение можно вначале просто устанавливать, а затем просто знать. Что касается смысла, то ему присущи характеристики изменчивости, не регламентированности, вследствие чего смысл можно «улавливать, разгадывать, подбирать ключи к раскрытию и т.п.» (Кобозева, 2000: 13).
К сходным выводам приходит и Н. Г. Комлев: «Значение есть относительно постоянный, относительно объективный и относительно единый компонент для всех членов коллектива. Смысл же - это постоянно меняющаяся вещь... Количество значений ограничено для каждого отдельного этапа развития языка. Количество же смыслов практически безгранично» (Комлев, 2003: 93).
Некоторые ученые рассматривают не просто смысл, а выделяют, например, коннотативные и имплицитные смыслы. Так, понятие коннотативных смыслов вводит Ю. А. Ладыгин, полагая, что таковые образуют в тексте литературного произведения целую систему, имеющую многоуровневое строение. Создание системы коннотативных смыслов во многом, как считает Ю. Л. Ладыгин, обеспечивает возможность актуализации в тексте эстетической информации (Ладыгин, 2000: 16). Он придерживается мнения о том, что значение генетически первично по отношению к коннотативному смыслу и служит базисом для его возникновения.
Е. В. Овсянникова при рассмотрении функций имплицитных смыслов в высказываниях и текстах отмечает, что в результате процесса имплицирования в семантике высказывания возникают семантические приращения, инференциальные (выводные) значения. Импликации трактуются при этом как «не вербализованные семантические сегменты», возникающие в результате развертывания смысла, что осуществляется благодаря «словарным, кодифицированным значениям языковых единиц и их комбинаций» (Овсянникова, 1993: 36). Таким образом, значения элементов языка и комбинаций этих смыслов создают фундамент для того, чтобы в результате имплицирования семантика этих элементов расширялась за счет возникновения имплицитных смыслов. Этим автор также указывает на генетическую первичность значений по отношению к смыслу.
Считаем необходимым обратить внимание и на ситуативность смысла. Под смыслом применительно к вербальному тексту и, в частности, к минимальной единице этого текста понимается целостное содержание какого- либо высказывания, не сводимое к значениям составляющих его частей и элементов, но само определяющее эти значения. Поскольку каждое слово как часть или элемент высказывания проявляет одно из возможных своих значений, то рождение общего смысла представляет собой процесс выбора именно этого необходимого для данного контекста значения, то есть необходимого для получения искомого смысла целого высказывания. Так трактует данное понятие Н. С. Волгина, приходящая к выводу о том, что «именно смысл актуализирует в системе значений слова ту его сторону, которая определяется данной ситуацией, данным контекстом» (Валгина, 2003: 244).
О ситуативности смысла упоминает также в своей статье «Лингвистика текста» Р. Барт. Он пишет: «...чтобы приобрести смысл во всей своей полноте, высказывание должно быть вплетено в ситуацию - только после того, как ситуация признана полноправным компонентом структуры текста, возможен переход на транслингвистический уровень - уровень интерпретации смысла текста» (Барт, 2001: 172-173).
Художественные произведения выходят за рамки первоначальной интенции своих авторов и в каждую эпоху значат что-то новое. Если произведение сохраняет интерес и ценность для будущих поколений, то его смысл не может ограничиваться авторской интенцией или первоначальным контекстом, т. к., «если «значение» слова является объективным отражением системы связей и отношений, то «смысл» - это привнесение субъективных аспектов значения соответственно данному моменту и ситуации» (Валгина, 2003: 244). Именно эта бинарная оппозиция, различение смысла и значения дает возможность, автору текста, оперируя значениями языковых единиц, конструировать необходимые ему смыслы. Причем индивидуальная заданность смысла не обязательно должна быть определенной. Возможен расчет и на двусмысленность и многоплановость текста и, соответственно, его прочтения, а также одновременно прочтения поверхностного и глубинного. Смысл, лежащий на поверхности текста или его компонентов, более объективно привязан к значению его (или их) составляющих высказываний. Глубинный смысл более индивидуален и менее предсказуем (Валгина, 2003: 245). Следовательно, недостаточно понять первичное значение в тексте, необходимо выделить его внутренний смысл.
Процесс декодирования значения сообщений и затем понимания общего смысла текста всецело связан с речемыслительной деятельностью читателя, в этом процессе именно он оказывается главным звеном в триаде «автор - текст - читатель». Следует отметить, что художественный смысл рождается в рамках индивидуального решения, производного от внутренней структуры говорящего. Различные уровни смысла внутри художественного текста образуют единую сеть отношений, подчиняясь ведущей символической структуре, так называемой «концептуальной карте», являющейся основой содержательного пространства художественного текста (Данилова, 1997: 110-111).
Наряду с уровнями смысла выделяют его яркость и глубину. Яркость смысла - это информативная ценность сообщения для адресата. Глубина смысла - есть последовательное или одновременное осмысление нескольких содержательных планов высказывания. Глубина смысла связана с прозрачностью высказывания, степенью его ясности для адресата (Карасик, 2002: 183- 184).
Проблема «смысл и значение» актуальна и важна не только теоретически, но и, может быть, в еще большей степени практически, потому что выводит на уровень понимания текста, что, собственно, и является целью создания текста. И несмотря на то, что эти понятия тесно взаимосвязаны, т. к., даже будучи индивидуально обусловленными, смыслы должны иметь точки соприкосновения, имея один общий корень - значение, мы можем сделать следующие выводы. Однозначной характерной чертой дихотомии значения и смысла является то, что значение генетически первично, а смысл является производной значения. Кроме того, значение над индивидуально, является достоянием всего общества или отдельной социальной группы, в то время как смысл индивидуален и субъективен; значение в процессе развития является динамичной, эволюционирующей величиной, складывающейся объективно, а смысл нестабилен, непостоянен и ситуативен. Значение - относительно постоянная, фиксированная величина. Отметим, что такая точка зрения стала базой для интерпретации смысла как семантического феномена, производного по отношению к значению (см.: Алимурадов, 2003: 27).
Таким образом, между терминами, описывающими содержание слова, существуют сложные отношения, отражающие разные статусы слова в языке и речи. Содержание языковых выражений воплощается в речи в виде значения и смысла. Подводя итог, можно сделать акцент на нестабильности и индивидуальности смысла, на его непостоянстве и динамизме - характеристиках, прямо противоположных характеристикам значения.
Смысловые доминанты текста: динамика глубинного смысла текста
Очевидно, что текст неоднороден: в нем разрабатываются разные сюжетные линии, перекрещиваются темы, меняются точки зрения, вводятся разностилевые средства, но разные сюжетные линии объединяются одной темой и/или одним персонажем, одним пространственно-временным континуумом.
Многомерность основных содержательных систем текста реализуется в трех ипостасях - Человек, Время, Пространство. «Возглавляет эту систему, конечно, Человек - герой, персонаж. Все, что и как делается в тексте, осуществляется для возможно более полной характеристики Человека. Ему посвящены и с ним неразрывно связаны и Время, и Пространство, которые нередко так взаимопереплетены, что их невозможно разделить» (Кухаренко, 1988: 74).
Время и пространство - универсальные свойства всего материального, необходимые условия существования мира явлений. Текст как отражение определенного фрагмента действительности и определенной ситуации общения не может существовать вне данных свойств. Понятие пространственно - временного континуума существенно значимо для филологического анализа художественного текста, т. к. время и пространство служат конструктивными принципами организации литературного произведения. Но, в связи с тем, что центральной категорией среди рассмотренных является Человек, однозначно можно говорить об антропоцентричности художественного текста, в чем мы полностью согласны с высказываниями И. Я. Чернухиной, В. Л. Кухаренко и других исследователей текста.
«Принципиально важной содержательной особенностью художественного текста является его абсолютный антропоцентризм: он антропоцентричен не только по форме выражения, как все тексты вообще, но и по содержанию: объектом изображения художественного текста всегда является герой во времени и пространстве» (Чернухина, 1984: 12).
«Подчиненность всего изложения задаче характеризации субъекта создает абсолютную антропоцентричность, «человеконаправленность» художественного текста, в центре которого независимо от конкретной темы, проблемы, сюжета всегда стоит человек» (Кухаренко, 1988: 75).
Таким образом, антропоцентричность и локально-темпоральная соотнесенность являются обязательными категориями художественного текста, причем эти понятия находятся в тесной взаимосвязи. Это доказывается тем, что художественное время не существует отдельно от находящегося в нем героя произведения, от присутствия которого не свободно и пространство в художественном произведении.
Остановимся на более подробном рассмотрении категорий времени и пространства, являющихся одними из основных при интерпретации художественного пространства романов послевоенного периода, которые послужили эмпирическим материалом данного исследования. В лингвистике текста выделяют три темпоральные основы текстового времени: объективное (календарное), концептуальное (событийное) и перцептуальное, или перцептивное (эмоционально-экспрессивное). В художественных текстах выделяют еще так называемое художественное время (Тураева, 1986: 20-21).
В ракурсе нашего исследования важно отметить, что событийное (концептуальное) время (речь идет о событиях, составляющих содержание данного текста) - это отражение реального времени на уровне идеальных сущностей, выведенных на базе анализа реальности, это система взглядов нате или другие явления, понимание чего-либо, общий замысел художника, поэта, ученого. Художественное время - это форма существования сюжета, изображаемых явлений, это особая форма познания мира, характеризующаяся своеобразным переплетением свойств реального, перцеитуального и индивидуального времени. Расхождения в изображении художественного и реального времени являются показателем особой природы мира художественной действительности, в котором сочетаются отражение объективной реальности и ирреальность (условность) (Шевченко, 2003: 39-45).
Итак, категория художественного времени исторически изменчива, а основным направлением времени становится ориентация на будущее. Кроме того, художественное время в тексте выступает как диалектическое единство конечного и бесконечного. В бесконечном потоке времени выделяется одно событие или их цепь, начало, и конец их обычно фиксируются. Финал же произведения - сигнал того, что временной отрезок, представленный читателю, завершился, но время длится и за его пределами (Николина, 2003: 124).
Текстовое время тесно связано с текстовым пространством, образуя вместе с ним комплексную категорию хронотопа, отражающую единство их взаимосвязи. «Сущностную взаимосвязь временных и пространственных отношений, художественно освоенных в литературе, - писал М. М. Бахтин, - мы будем называть хронотопом» (Бахтин, 1975: 234-235).
Пространство в его художественном отражении, в отличие от времени, более самостоятельно. Описание места - интерьера, ландшафта - нередко составляет относительно автономный фрагмент текста. Но и пространство в художественном произведении не свободно от присутствия человека. Более того, пейзаж отражает его настроение; интерьер - его привычки и вкусы, то есть место, так же как и время, несет информацию о человеке (Кухаренко, 1988:75).
Пространственный континуум в художественных текстах более точен, чем временной. Географические названия места действия и описание этих мест нередко даны в абсолютно реалистическом плане. Но пространственная конкретность, как и временная, в художественном изображении - лишь условное «заземление» содержательно-фактуальной информации и достигается прежде всего пространственным континуумом. Индивидуумы конкретны в пространстве, а не во времени, то есть человек может находиться в одном и том же месте в разное время, но не может быть в разных местах в одно и то же время - следовательно, есть какая-то асимметрия времени и пространства (Шевченко, 2003: 46).
Итак, можно говорить о том, что категории (универсалии) «человек», «время», «пространство» являются необходимыми атрибутами семантического пространства художественного текста, т. к. «они его организуют, то есть выполняют текстообразующую функцию. Эта функция обнаруживается в пространственно-временной организации художественной реальности как - условной, вымышленной или близкой реальному миру, в организации системы образов персонажей, в установлении позиции автора по отношению к изображаемому миру» (Бабенко, Казарин, 2003: 54).
В ракурсе нашего исследования важно отметить, что описанные выше категории являются необходимыми при выявлении смысловых доминант художественного текста. Идея выделения смысла текста, в сущности, вытекает из того, что связный текст понимается как «некоторое единство с точки зрения содержания, передаваемого с коммуникативными целями и имеющего соответствующую этим целям внутреннюю организацию» (Барт, 2001: 169- 170). В этом, ставшем уже вполне традиционным, взгляде на текст как на содержательное единство отражается идея о том, что целостность текста, его когерентность, определяется некоторой информацией, которую текст призван передать реципиенту (Куликов, 1985: 35). Эта информация объединяет компоненты, расположенные в пространственно-временном континууме текста, организуя их определенным образом для наилучшего донесения информации до слушателя. Этот целостный информационный посыл, передаваемый посредством текста, можно назвать смыслом текста (Алимурадов, 2003: 158).
Как отмечает Г. И. Богин, «смысл - не нечто такое, что может быть только у одного; смысл с самого начала складывания, образования может быть только у многих и между многими» (Богин, 1993: 64). Иными словами, смыслы некоторого текста, формирующиеся у разных реципиентов, обязательно должны иметь общие области. В этой связи мы, вслед за О. Л. Алимурадовым, будем различать два компонента смысла - смысловую доминанту рассматриваемого текста и иптерпретативный компонент смысла (Алимурадов, 2003: 160). Данное разделение необходимо в силу того, что смыслы одного и того же текста, воспринятые различными адресатами, обязательно пересекутся в области смысловой доминанты текста. Что же касается индивидуальных, то есть интерпретативных, лежащих вне области пересечения смысловых доминант, то они имеют, безусловно, личностную природу и зачастую могут быть уникальны для каждого реципиента.
Итак, необходимым условием более или менее адекватного понимания сообщения является обязательное наличие у элементов интерпретации текста некоторой области пересечения. Эта область пересечения и представляет собой доминанту смысла данного текста (динамику глубинного смысла текста).
Как семантическое поле, так и проекция текста имеют ядерно - периферийную структуру, причем разграничение их ядра и периферии, как нам представляется, производится примерно по тому же принципу, что и сделанное выше разграничение смысловой доминанты и интерпретативного компонента смысла текста. Смысловые доминанты, входящие в хронотоп произведения и образующие ядерно-периферийную структуру текста, являют собой глубинный смысл текста.
Однако необходимо отметить, что в категорию глубинного смысла входят две сущности - смысл высказывания и смысл текста, каждая из которых выполняет на своем уровне интегративные функции. Одним из ключевых понятий, ведущих к разграничению смысла текста и смысла высказывания, является понятие преобразования смыслов с возможным «поглощением одного смыслового компонента другим» (Дымарский, 2001: 59). Но процесс преобразования смыслов предполагает не только поглощение, но и множество других видов взаимодействия, например, взаимодополнение, противоречие, суммирование и т. д. Можно, таким образом, констатировать, что для отдельных смысловых фрагментов характерна тенденция к различного рода взаимодействиям, результатом которых, полагаем, становится формирование глубинного смысла.
В плане изучаемой нами проблематики остановимся более подробно на том, что лежит в основе возникновения глубинного смысла на уровне текста. Смысл текста - это также результирующее, интегрирующее, семантическое построение (Андреева, 1992: 109; Псурцев, 2001: 10). Окказиональные (ситуативные) смыслы играют немаловажную роль в формировании смысла текста, но значительно большая роль на этом уровне принадлежит глубинным смыслам - смыслам высказываний, входящих в состав данного текста.
Окказиональный смысл выполняет в дискурсе смыслоформирующую и коммуникативную функции, причем, по-видимому, обе функции для него будут основными. Что касается смысла глубинного, то в перечень его основных функций входят коммуникативная, которая, как мы считаем, является для глобального смысла основной; организующая, вытекающая из функции коммуникативной; и, наконец, функция смыслоформированпя. Объединительным моментом, приводящим окказиональные смыслы во взаимодействие и создающим в результате смысл глубинный или объединяющий воедино смыслы на уровне высказываний для образования глубинного смысла текста, является, на наш взгляд, осознание специфики ситуации текстопорождения. Как известно, «при порождении текста автору приходится... разрешать противоречивые задачи проблемной предметной и проблемной коммуникативной ситуаций» (Мышкина, 1999: 99). Другими словами, определенный смысл передается адресату только в том случае, если существует некая проблемная ситуация, что еще раз подтверждает идею о том, что смысл ситуативен.
Направленность говорящего на решение ситуации посредством передачи реципиенту некоторого содержания, полагаем, является одним из компонентов всеобъемлющей категории интенциональности, и именно интенциональность служит тем фактором, который «сплачивает отдельные смысловые компоненты, формируя более сложные единства» (Алимурадов, 2003: 170).
Таким образом, можно заключить, что феномен интенциональности, лежащий в основе порождения глобального (глубинного) смысла путем спаянная воедино отдельных значений и окказиональных смыслов текста, основывается на видении ситуации, сложившейся вокруг говорящего и/или слушающего, как проблемной (Алимурадов, 2003: 172). В связи с тем что проблемная ситуация складывается вокруг человека, при выявлении глубинного смысла текста не обойтись без рассмотрения взаимодействия и локально - временных параметров, которые обладают в художественном произведении особым характером - они существуют в рамках созданного писателем художественного мира, «смысловая целостность которого заключается в единстве темы - микротемы, макротемы, темы всего речевого произведения» (Валгина, 2003: 45). А анализ художественного произведения позволяет выявить количество и состав микротем представляемой в тексте темы, описать механизмы связи между этими микротемами, а также дает возможность определить основы динамики смысла текста, составляющего глубинный уровень.
АВТОР: Торосян М.С.