29.08.2012 4735

Концепт «хлеб» как прототипический образ семантической изотопии «еда»

 

Каждая единица, входящая в ту или иную изотопию, обладает не только теми усредненными свойствами, которые были нами, представлены, но и большим количеством элементов, описывающих сугубо индивидуальные культурные свойства концепта, т.е. те элементы, которые остались в работе не воспроизведенными.

Проблема концепта и концептуального анализа в современной лингвистике занимает одно из первых мест, поскольку возрастает интерес к исследованиям феномена культуры, включающего в себя все многообразие человеческой деятельности и ее опредмеченных результатов. Концептологический подход направлен на обобщение достижений культурологии, лингвистики, страноведения, этнологии и ряда других дисциплин. Наряду с концептами выступают ряд таких терминов, как лингвокультурема (Воробьев 1995), логоэпистема (Верещагин, Костомаров 1983), которые также осуществляют связь между языком и культурой. Разработкой теории концептов занимались А. Вежбицкая, Д.С. Лихачев, Н. Д. Арутюнова, Ю.С. Степанов, А. Аскольдов, В.И. Карасик, Л.О. Чернейко и др. Концепт в нашем исследовании понимается как «единица, призванная связать воедино научные изыскания в области культуры, сознания г, языка, т.к. он принадлежит сознанию, детерминируется культурой и опредмечивается в языке» (Слышкин 2001, с. 9).

Концепт характеризуется комплексом значений, которые приобретает языковой знак, выражая национально значимый смысл. Они включают в себя, помимо предметной отнесенности, всю коммуникативно значимую информацию. Прежде всего, это указания на место, занимаемое этим знаком в лексической системе языка: его парадигматические, синтагматические и словообразовательные связи - то, что Ф.Соссюр называет «значимостью» и что, в конечном итоге, отражает «лингвистическую ценность внеязыкового объекта» (Карасик 1996, с. 4), проявляющуюся «в соответствии с законом синонимической аттракции, в семантической плотности той или иной тематической группы, соотносимой с концептом» (Карасик 1996, с. 4). В качестве примера рассмотрим функционирование самого распространенного концепта «хлеб» в дискурсе 60-80-х годов.

В русской языковой картине мира границы концепта «хлеб» очерчены, на первый взгляд, довольно четко. Это концепт, тесно связанный с национальным самосознанием. Как известно, в процессе национального развития в сознании индивидов образуются определенные лакуны, при множестве которых происходит изменение сознания этноса, так как национальный характер всецело соткан из истории и традиции. Понятие «хлеб» является сегментом не только языка, но и культуры. Его значение в различных мировых культурах обусловлено тем, что для многих стран хлеб является основным продуктом питания. Несмотря на определенную универсальность, это понятие национально окрашено, в связи, с чем в нем «очень трудно провести границу между общечеловеческим и национально-культурным компонентом значения» (Томахин 1988, с. 80).

Рассказы периода 60-80 годов посвящены событиям недавно закончившейся войны, когда люди во всей полноте ощутили цену хлеба. В обществе утверждается понимание хлеба как ценности, отношением к которой начинают измерять качества личности. Этот процесс сопровождается изменением статуса хлеба в литературе того времени. Одним из основных способов изображения отношений между людьми становится демонстрация их отношения к еде, в первую очередь к хлебу.

Экспликация основных предметных характеристик лексемы «хлеб» возможна на основе анализа ее сочетаемости с признаковыми именами: круглый, розовато-коричневый с аппетитными рубцами от огня, темный, горячий, особый, ржаной, целебный, пахучий, партизанский хлеб. Пожалуй, это один из продуктов, который имеет в своем составе номинативные обозначения частей: «корка, корочка, горбушка, краюшка, мякиш, ломтик, кусочек». Особым отношением к хлебу обусловлено большое количество наименований, бытовавших в народе. Признаком для их различения служила форма, размеры, начинка: каравай, кулабушки, буханки, пирожки, шанежки, пироги, ватрушки, лепешки, куличи. Такое разнообразие дает возможность сделать вывод о том, что хлеб был самым распространенным продуктом в 30-80 годы. Каждая номинативная единица получает свою семантику исходя из бинарных оппозиций: праздничная/повседневная, причем праздники делились на религиозные, общественные, семейные.

Семиотизация концепта «хлеб» в культуре связана с переживанием субъектом его внешнего вида и состава, которое находится во взаимодействии с социокультурными изменениями в стране. Описание военного хлеба: хлеб этот хлебом лишь назывался. Муки в него клали ровно столько, сколько требовалось тяжелой фиолетово-зеленой массе древесной коры и гнилой картошки придать форму каравая (В. Шкаев. Ломтик хлеба), оказывает влияние на сознание реципиента и вырабатывает у него негативное оценочное отношение но не к хлебу а ко времени, которое исходя из описания маркируется как «голодное военное». Репрезентация разветвленной системы наименований хлебных изделий в текстах выступает означаемым для социального фактора - «миграция в города», а посредством перечисления наименований разновидностей хлеба, авторы стараются привлечь внимание к патриархальной сельской жизни с ее буйством еды.

Репрезентация глубинных, подсознательных связей, связанных с рассматриваемым концептом, осуществляется в составе фразеологических единиц и художественного дискурса. Концепт «хлеб» находится в центре большого числа пословиц, определяющих его редуцированное содержание. Развертывание и насыщение образа производится в речевой деятельности людей: Хлеб всему голова; Хлеб хлебу брат; Хлеб на стол, так и стол престол: а хлеба ни кусочка - и стол - доска; Не будет хлеба, не будет и обеда. Когнитивное содержание концепта включает следующие признаки: «главный», «живой», «жизнь». Другие составляющие активизируются в тексте и дополняют перечисленные компоненты, расширяя, таким образом, границы понятия.

Традиционное осмысление концепта как ритуальной пищи, символизирующей «тяжелый жизненный период, связанный с голодом» эксплицируется в ситуации разрезания хлеба в тексте: Он резал хлеб. При этом занятии у него было важное и напряженное лицо, будто делил буханку на одинаковые пайки (И. Шаров. Хлеб на краю стола). Такое поведение генерирует этические составляющие национальной личности: «ответственность», «честность»: А вот живу, свой хлеб ем, сынок, прямо стою, никто не пригнет (И. Шаров. Хлеб на краю стола). Разрезание хлеба на части имеет также архаический характер и связывается с человеческой судьбой: «Бог наделяет ХЛЕБОМ человека, причем вместе с «долей» - куском ХЛЕБА - человек получает и свою «долю», вместе с «частью» ХЛЕБА и свое «счастье» (Славянская мифология 1995, с.226).

Поскольку хлеб как повседневная бытовая еда начинает связываться с поверьями, традициями, т.е. с сакральным пространством, концепт получает мифолого-магическое расширение, а сам хлеб становится активным участником различных мифов. Хлеб выступает как граница между этим и потусторонним миром, инобытием, в нем содержится вся суть жизни, что выявляется в однокоренной конструкции «хлеб наш насущный». В нем содержится сила, энергия, т.к. «под видом этого хлеба вкушается плоть всего мира вообще. Ибо в истории этого хлеба, как и всякой частицы вещества, заключена история всей вселенной. Для того, чтобы он мог вырасти и получить теперешнюю форму, необходимо совокупное действие всего мирового механизма в его прошлом и настоящем» (Булгаков 1982, с.85). В высказывании: - Дед, из чего хлеб делают? / - Да как сказать? Сколько живу, по зернышку, по горстке его нам земля дарила. Значит, хлеб из земли. / - Дед, а я из чего? / - Из хлеба (И. Кириенко «Как испечь хлеб») сопоставляются земля и человек, т.е. хлеб - это то вещество, которое дает человеку земную силу. Здоровье, т.е. земная сила необходима для работы, хлеб в этом случае получает интенциональную природу и переосмысляется как заработок, средство к существованию в пословицах: свой хлеб есть; хлеб отбить. Поэтому с этим концептом связывают такие человеческие качества как трудолюбие, мастерство: И я спрашиваю, как это удается ей: хлеб ее каждый раз будто из одного замеса (И. Кириенко. Как испечь хлеб).

Грамматические особенности сочетаний с лексемой хлеб «хлеб дышал, хлеб хрустел» состоят в том, что исходный концепт выполняет субъектную роль, а не объектную, что дает право говорить о признаке «одушевленный». Отсюда сочетание «живой хлеб» отражает традиционное отношение к хлебу как к источнику жизни и «одновременно осмысляется как самостоятельное живое существо» (Славянская мифология 1995, с. 235).

Отнесение хлеба к одушевленному миру создает эквивалентное соотношение между человеком и продуктом питания, поэтому хлеб получает свое место ъ социальной иерархии и занимает главенствующее положение: уважать хлеб научилась (Н. Родичев «Теплый хлеб»); хлебушек люди считают не от бедности или скупости - уважение к нему имеют (И. Шаров «Хлеб на краю стола»). Отождествляясь с человеком, хлеб получает душу и тело, и одновременно устанавливаются запреты на обращение с едой как с обычным неодушевленным предметом: Я не могу без гнева смотреть на шалопаев, коим ничего не стоит выбросить не ломтик - каравай хлеба (В.В. Шкаев. Ломтик хлеба). В хлебе, как и в человеке, душа имеется, поэтому «хлебный дух» обладает еще и целебными свойствами, т. е. способен исцелять, выступать в качестве оберега; Подержи, сынок, хлебушко на груди, нюхай крепче! - говорит Карпович знающе - Дух от хлеба пользительный... бодрость от такого хлеба в теле и дыханию способнее (Н. Родичев. Теплый хлеб). Апотропическая функция получает свое семантическое выражение посредством признаков «целебный», «оружие»: Не видел генерал ничего плохого в том, что раненые бойцы верят в целебный хлеб, чтят Карповну; в то верят, что на войне, в нелегкой сшибке с осатаневшим врагом все важно: и новое оружие и былой опыт, и повое оружие, и былой опыт, и древнее искусство врачевания, когда смерть рядом; Не выиграют немцы войны на своем хлебе, а наш им поперек горла уже стал (Н. Родичев. Теплый хлеб). Материальное выражение оберега обусловлено установками общества 60-80 годов, когда культивировалось атеистическое восприятие мира и все формы духовной культуры получали материальную оболочку.

В сочетание хлеб-соль концепт выражает черты национального характера - гостеприимство и хлебосольство, тесно связанные с широтой русской души. Оборот хлеб да соль долго являлся приветствием, эту формулу гость обычно произносил, входя в избу, где сидела обедающая семья. Такое поведение представляло собой строго регламентированный народный этикет. В советское время, когда в языке было много заимствований, из французского пришло к нам сочетание «Bonn appetite» приятного аппетита, а выражение хлеб-соль превратилось в архетипический образ доброжелательности, гостеприимства. Советская культура переняла и преобразовала дореволюционные обычаи, языковое преобразование происходит на основе модификации семантики фразеологической единицы, объясняющаяся тем, что новая эпоха вкладывала свое понимание выражения. На свадьбах, бракосочетаниях, молодоженам подносили каравай хлеба и соль, желая тем самым семье благополучия и достатка. На целине такой каравай - атрибут тяжелого человеческого труда - подносился во многих совхозах водителям колонны с хлебом нового урожая. Высокопоставленным гостям из других стран также подносили хлеб, и в этом случае он становился символом русской державы.

Таким образом, концепт получает предметное и прагматическое значения, составляющими ядро культурного опыта нации. Причем выявляется апофатическая функция концепта, заключенная в установлении эквивалентных признаков «земля» - «хлеб» - «человек», которые получили свое выражение в эпоху 40-60 годов. Репрезентация различных граней концепта «хлеб» в советских рассказах 60-80-х годов преследовала также цель показать характер человека 30-60-х годов, которые сохранили любовь и уважение к обыкновенному хлебу.

 

АВТОР: Филиппова Е.В.