Локативные конструкции и конструкции с глаголами движения в одной системе

В языках со слабо грамматикализованным прогрессивом (например, в германских) выбор между глаголом движения и глаголом положения (либо иной локативной конструкцией) часто, как и в случае выбора между несколькими глаголами движения, обусловлен семантикой полнозначного глагола, а именно, предполагает ли соответствующая деятельность пребывание в неподвижном или подвижном состоянии. Например, в таких языках, как датский, нидерландский и все варианты фризского, глагол «гулять, ходить вокруг» употребителен с деятельностями, в нормальном случае требующими движения объекта, такими, как «танцевать», или, например:

нид. Marie loopt bloemen uit te venten [Ebert 2000: 616]

«Мария торгует вразнос цветами» (букв, «ходит/гуляет торговать вразнос»).

По своей семантике подобные германские конструкции сложно отделить от аналогичных конструкций с глаголами положения, т. е. они воплощают «дуративный» тип прогрессива (хотя употребляются и в «сфокусированных» контекстах) и противопоставляются предложным локативным конструкциям, более близким к чисто «сфокусированному» типу. В работе К. Эберт [ibid.: 617, 619] глаголы движения и глаголы положения объединены в один тип конструкций (POS), вплоть до того, что норвежский глагол get «идти» отнесён ею к глаголам положения или позы (postural verbs) [ibid.: 634]. У конструкций с глаголами движения в германских языках также имеется дополнительная семантическая черта: в тех случаях, когда допустим выбор между глаголом положения и глаголом движения, последний получает отрицательную коннотацию «носится как угорелый», «ходит и надоедает») [ibid. 616]; такую же функцию имеет и наречие со значением «вокруг» (нем. herurri) в немецком, севернофризском и датском.

Аналогичная ситуация (мы имеем в виду не дополнительные коннотации, а распределение конструкций в соответствии с лексическим значением) имеется в калмыцком языке, где в сочетании с глаголами, предполагающими движение, употребительна конструкция «конверб на -j + jov- «двигаться»«, а не аналогичная аналитическая форма с baa- «быть» [Bertinetto, Ebert, de Groot 2000: 544]:

Ora-d ktir-c jov-na

вершина-ЛОК достигать-ПРОГР идти-ИМПФ

«[Альпинист] достигает вершины», и особенно в карачаево-балкарском, где в таких случаях употребляется конструкция с bar- «идти» как альтернатива прогрессиву с tur- «стоять»  «быть», употребляющемуся в прочих случаях [ibid.: 547]: - Cig-a tura-df / bara-di выходить-ОДНОВР делать-ЗЕД / идти-ЗЕД «[Он(а) прямо сейчас] выходит».

Сильнее грамматикализованные различия между прогрессивами от глаголов движения, с одной стороны, и глаголов положения, с другой, представлены в романских языках.

В иберо-романских языках и в итальянском представлено синхронное сосуществование прогрессивов, образованных от глаголов движения и положения; если в итальянском языке, где, как мы видели выше, прогрессив от глагола «стоять» развился в сторону чисто «сфокусированных» употреблений, различие между этими формами связано именно с разграничением между «сфокусированным» и «дуративным» прогрессивами, то в иберо-романских (каталанском, испанском и португальском) синонимия носит более тонкий характер [Bertinetto 1996, 2000].

Прогрессив, образованный при помощи глаголов движения (andare «идти» или venire «приходить» + герундий), в отличие от уже рассматривавшегося прогрессива от глагола положения (stare «стоять, быть» + герундий), ограничен «дуративно-прогрессивными» контекстами, зато практически обязателен в них; «итальянский прогрессив от глагола положения всё более и более становится дополнительно распределён с прогрессивом от глагола движения в соответствии с признаком «сфокусированный» vs. «дуративный»)» [Bertinetto 2000: 567]. С другим итальянским прогрессивом от глагола положения - stare а + инфинитив, прогрессив с andare/venire, как кажется, находится в положении полной синонимии (их «сходство... в дуративных контекстах примечательно, особенно учитывая то, что обе конструкции, в отличие от прогрессива stare + герундий, употребляются с перфективными временами» [ibid.: 567]). Различие между конструкциями лежит в регистровой сфере: прогрессив с andare/venire является признаком письменной речи и редко отмечен в корпусе разговорных текстов [ibid.], в то время как stare а + инфинитив, как уже говорилось, напротив, носит ярко разговорный (отчасти даже диалектный) характер и практически не проникает в литературный язык.

Но, кроме этих различий, итальянский прогрессив с глаголом движения имеет и собственные акциональные и семантические свойства, отличающие его от прогрессива с глаголом положения [ibid.: 578-580]. Прежде всего, он сочетается с предельными предикатами и наречиями, указывающими на градативное (постепенное) развитие ситуации [Squartini 1998: ch. 5] (градативная семантика - наряду с собственно прогрессивной - чрезвычайно характерна для грамматикализации глаголов «идти» и «приходить»: ср. [Майсак 2005: 132 и след.] об аналогичной семантике этих конструкций в алтайских, индоарийских, дравидийских, тибето-бирманских, эфиосемитских и других языках; Т. А. Майсак предполагает [там же: 297], что градативные конструкции могут развиваться и в обычный прогрессив):

La situazione andava peggiorando. [Squartini 1998: 210]

«Ситуация всё ухудшалась и ухудшалась».

Кроме того, характерна сочетаемость с предикатами интенсивного действия (по терминологии Бертинетто, «ингерентно интенсифицируемые глаголы»), такими, как scrutare «разглядывать», salterellare «подпрыгивать», meditare «размышлять»: ««размышлять» указывает более, чем просто на факт мысли, поскольку означает что-то вроде «усиленно думать» (think over and over)» [Bertinetto 2000: 579]:

Luca andava gradualmente (a poco a poco) scorpendo la verita «Лука постепенно (мало-помалу) обнаруживал истину» Teresa andava scrutando l»orizzonte «Тереза пристально всматривалась в горизонт».

Похожую эволюцию претерпел [ibid.: 581] и прогрессив с глаголом движения во французском (aller + герундий), каталанском и окситанском языках, где в настоящее время он встречается очень редко (а во французском практически утрачен), но на завершающих этапах активного употребления был ограничен контекстами с предельными глаголами, как и в итальянском.

Прогрессивы от глаголов движения и положения в иберо-романских языках в ранних текстах (XIII-XV вв.) еще не полностью грамматикализованы (что доказывают некоторые синтаксические признаки) и означают именно «стоять делая что-л.» или «идти/ходить делая что-л.» [Torres Cacoullos 1999: 80- 89, 2001: 445]; с первыми очень частотны обстоятельства места с предлогом еп «в», со вторыми указания на траекторию с предлогом рог «по»; следы лексического значения глаголов движения и положения ещё сохраняются в мексиканском испанском.

Прогрессив от глаголов положения в современном испанском сохраняет ранее характерную и для итальянского языка дуративную функцию: так, он сочетается с ограничивающими период осуществления действия перфективным видом (аористом) и обстоятельствами вроде «весь день», «с трёх до пяти». При этом с ним не сочетаются предельные предикаты, или, по крайней мере, они утрачивают предельность («детелисизируются»). Обстоятельства, указывающие на достижение предела, недопустимы (в таком случае требуется обычный перфектив, без показателя прогрессива):

En Merida estuvieron reconstruyendo el puente en/durante dos anos [Bertinetto 2000: 570],

«В Мериде перестраивали мост два года» (за два года).

Отметим, что такое же ограничение характерно и для русского несовершенного вида (можно сказать только перестроили мост за два года; перестраивали мост за два года если и возможно, то, по-видимому, только с экспериенциальным значением и с определённым подлежащим).

Испанский прогрессив от глагола «стоять», по-видимому, избрал несколько иной путь грамматикализации, чем в итальянском; вместо ограничения «сфокусированными» контекстами он непосредственно эволюционирует в сторону общего имперфектива, имеющего хабитуальные употребления (так, в разговорной речи допустимы контексты вроде Estoy yendo al centro cada tres dias «Я езжу в центр каждые три дня», а прогрессив и имперфект обнаруживают очень близкое распределение; [Маслов 1984/2004: 46], И. В. Сушкова, устное сообщение); в некоторых нестандартных вариантах латиноамериканского испанского собственно прогрессивная семантика уже утрачена ([Bertinetto 2000: 576]; см. также ниже о мексиканском варианте). В прочих иберо-романских языках обнаруживается более классическое распределение значений «дуративного прогрессива» [ibid.: 571-575]. Что касается обратных случаев - употребления презенса и имперфекта в контекстах, свойственных прогрессиву - то они известны в испанском уже давно и ещё в 1960-1970-е годы вызвали дискуссию о факультативности прогрессива в испанском языке (см. [Маслов 1984/2004: 43], здесь же и соответствующая библиография).

Что касается прогрессива от глаголов движения, то в иберо-романских языках - так же, как и в германских - он имеет только дуративную, а не «сфокусированную» интерпретацию. Таким образом, отношение между прогрессивами типа estar + герундий и andar/ir + герундий близко к полной синонимии, но и здесь обнаруживается следующее тонкое различие: прогрессив от глаголов движения «плюрализирует» ситуацию, делит её на несколько идентичных элементов, так, испанское предложение Juan fue colocando libros de 3 a 5 [Bertinetto 2000: 578] «Хуан переставлял книги с третьей полки на пятую», означает не просто продолжающуюся ситуацию, а то, что событие рассматривается как последовательность перестановок книг («идентичных жестов»), следующих одна за другой; это, по Бертинетто, «множественная фокусировка» (plurifocalization) ситуации.

В мексиканском варианте испанского языка распределение синонимичных конструкций с estar и andar носит иной характер, чем в европейском испанском. Ему посвящена статья [Torres Cacoullos 2001], основанная на диссертации того же автора [Torres Cacoullos 1999]; эти работы одни из немногих, где ставится теоретическая проблема грамматической синонимии, «вариативности» на уровне выше фонологического (above and beyond phonology) в рамках теории грамматикализации и связанного с ней принципа «наслаивания». Согласно этому автору, распределение обсуждаемых конструкций скорее близко к тому, что мы выше видели в германских и алтайских языках, а именно связано с лексическим значением полнозначного глагола: estar употребляется с деятельностями, предполагающими сохранение первоначальной позиции, в то время как andar чаще сочетается с глаголами ненаправленного движения (для этого класса глагол andar выбирает 87% от всех прогрессивов) и с глаголами, обозначающими деятельность, предполагающую передвижение, например, buscar «искать» или bailor «танцевать»:

Ando buscando unas tijeras, porque se me rompio una una. [Torres Cacoullos 2001:444]

«Ой! Ищу (букв, «хожу ища») ножницы, потому что у меня сломался ноготь», а также деятельность, предпринимаемую вне постоянного фиксированного места, в частности, вне помещения (out-of-door-activities), что не следует путать с «абсентивным» употреблением, диагностируемым у прогрессивов в некоторых языках. Задействовано и социолингвистическое измерение: так, конструкции с estar чаще встречаются в языке образованных мексиканцев (habla culta), в то время как формы с andar принадлежат скорее сельскому и простонародному языку (habla popular), причём автор предлагает смелую гипотезу, согласно которой подобные различия связаны именно с тем, что сшс/аг-прогрессив кодирует типичные для сельской местности виды деятельности. Отметим, что по крайней мере в том, что касается простонародного испанского Мексики, речь идёт уже о синонимии не прогрессивов, а имперфективов, для которых хабитуальные (и даже квалификативные, т. е. характеризующие субъект действия) значения уже вполне обыкновенны:

Son de los que estan trabaiando у tomando, trabaiando у -. [ibid.: 460]

«Они из тех, которые работают и пьют (спиртное), работают и...».

Конструкция vete «идти» + герундий засвидетельствована и в нескольких вариантах албанского языка в Италии, где «она, по-видимому, имеет те же функции, что и аналогичные конструкции в некоторых романских языках» [Bertinetto, Ebert, de Groot 2000: 551]; контактное влияние со стороны итальянского можно предполагать в связи с выбором конкретного вспомогательного глагола, так как в албанском языке на Балканах существует прогрессивная конструкция с яркой градативной семантикой, образуемая при помощи vij «приходить». Здесь она сосуществует с формами «дуративного» прогрессива с глаголом «быть» и «сфокусированного» прогрессива с эмфатической частицей ро.

«[Средний род в современном албанском языке составляет категорию,] которая всё более сужается», [цит. по Майсак 2005: 160-161].

Мы видим, что в системах прогрессив, образованный от глагола движения, содержит дополнительный семантический компонент, связанный с тем или иным подчёркиванием количественного аспекта процесса: представлением его как нарастающего, градативного (что является, по-видимому, исходным значением этих конструкций: итальянский, албанский), разделённого на несколько последовательных ситуаций (испанский), осуществляющегося интенсивно (итальянский), вплоть до отрицательных «гиперболических» коннотаций этой интенсивности (испанский, германские).

С последним вариантом развития конструкций с глаголами движения, возможно, связано приобретение им хабитуальных значений (через контексты вроде Не is always smoking). В австралийском языке нганьгитьемерри [Reid 2002, цит. по Майсак 2005: 231] аналитическая конструкция с глаголом «сидеть» означает прогрессив, противопоставленный конструкции с «идти», означающей хабитуалис: Ngirim-fifi «я (сейчас) курю» (букв, «сижу-курить») и Ngaganim-fifi «я курю (имею такую привычку) (букв, «иду-курить»)»: подобное распределение может быть результатом дальнейшего обобщения семантики одной из прогрессивных конструкций. Если это так, то данный тип синонимии, является диахроническим предшественником оппозиции «прогрессив vs. имперфектив/хабитуалис»; но, например, в испанском языке обе конструкции - и с глаголом положения, и с глаголом движения - утрачивают прогрессивную специфику, и синонимия сохраняется уже на имперфективном этапе, что напоминает ситуацию с сосуществованием нескольких глаголов положения. Таким образом, соотношение, в этом смысле является промежуточным между частотными типами.

АВТОР: Сичинава Д.В.