31.08.2012 12375

Диалогические отношения в художественном тексте

 

Проблема «чужого слова» впервые обозначилась в работе М. Бахтина «Проблемы поэтики Достоевского». В ней была отмечена связь с диалогическими отношениями: «Путём абсолютного разыгрывания между чужой речью и авторским контекстом устанавливаются отношения, аналогичные отношению одной реплики к другой в диалоге. Этим автор становится рядом с героем, и их отношения диалогизируются».

Интертекстуальный подход к художественному произведению получил широкое распространение только в последние десятилетия, но, по наблюдению Н. Николиной, «выявление в тексте значимых для его организации и понимания цитат, реминисценций, установление его связей с другими текстами, определение и анализ «бродячих» сюжетов имеют давние и глубокие корни». Н. Николина имеет в виду разработки А. Веселовского в области проблемы диалога.

Рассматривая высказывания поэтов как диалог, мы интерпретируем текст с точки зрения межличностных взаимоотношений поэтов, которые могут быть как прямыми (непосредственными), так и опосредованными.

В. Хализев явление интертекстуальности рассматривает как единичные звенья или как текстовые эпизоды, как организующие начала, как цемент и ткань каждого произведения. Диалогичность рассматривается им как понятие, генетически восходящее к методологии герменевтики, предполагающей понимание и интерпретацию художественного произведения. В таком подходе главную роль играет читательское восприятие. Понимание всегда индивидуально, оно предполагает много вариантность и субъективность. Важно также отметить, что в процессе работы встречаются люди, а не тексты. Таким образом, понятие диалога становится шире, чем понятие интертекстуальности.

По мнению М. Бахтина, «диалогическая ориентация слова - явление, свойственное каждому слову. На всех своих путях слово встречается с «чужим словом» и не может не вступать с ним в живое направленное взаимодействие». Рождение слова и его жизнь возможны, по утверждению Бахтина, только в диалоге. Слово не существует отдельно от бытия; пока есть слово, есть и бытие. Обмен словами и есть диалог, где одно слово является реакцией на другое. В нём происходит процесс проникновения «чужого слова» в речевую ткань говорящего. Всякое понимание высказывания говорящего рассматривается Бахтиным как активно-ответная реакция на живую речь. Любой объект высказывания исследователь представляет как отвечающего, так как «он не первый говорящий, нарушивший вечное молчание Вселенной».

Главным условием полноценного существования человека является межличностная коммуникация. «Быть - значит общаться». М. Бахтин рассматривает слово и бытие как неразделимое существование, а бытие человека важно для него вне одиночества, в обычной сущности. Для функционирования языка в естественном ходе его развития и существования предполагается, как минимум, два субъекта, а, следовательно, «...говорящий пользуется как системой того языка, на котором он говорит, так и системой готовых высказываний», таким образом, «каждое высказывание - это звено в очень сложной организованной цепи других высказываний».

Диалогические связи между произведениями существуют до и после каждого текста. Эта проблема и заставляет рассматривать текст в «пересекающемся поле многих семантических систем, многих «языков», и принцип монологизма вступает в противоречие с постоянным перемещением семантических единиц. В тексте идёт полилог различных систем, сталкиваются разные способы объяснения и систематизации картины мира». Они не ограничиваются взаимодействием двух или более субъектов, а существуют между народами, культурами, шире - эпохами, следовательно, необходимо принимать во внимание требование времени и ориентироваться на меру и качество ценностных систем народов в укладе их жизни и культуры. На этом и строили свои концепции М. Бахтин, Ю. Лотман и др.

В аспектах культуры и общения невозможно представить текст как монологический и как изолированный. По мнению М. Бахтина, монологизм присущ наукам точным, требующим знания, и является завершающим, овеществляющим. Диалогизм присущ наукам гуманитарным, ибо монологизм заглушает голос другого сознания. Диалогичность, по мнению учёного, предполагает открытость сознания и поведения человека в окружающей реальности, его готовность к общению на равных, дар живого отклика на позиции других людей.

Существуют различные виды диалога. В разновидности диалога автор - читатель, читателю приходится преодолевать «чуждость чужого» и прояснять для себя истину, исходящую от автора, принимать его убеждения, взгляды, опыт.

Восприятие художественного текста Ю. Лотман определяет как «борьбу» между автором и читателем, так как, восприняв часть текста, читатель «достраивает» целое. Если автор ведёт повествование по заданному коду, хорошо знакомому штампу, то он не вносит ничего нового в произведение, а читатель ничего нового не получает.

Изначально теория диалога была разработана Бахтиным относительно к истине, затрагивала сознание, язык, речевые жанры, она так или иначе была направлена на узнавание того, что должно было быть узнано. В схеме автор - текст - читатель предполагается читатель исторический, для которого известны ранние коды диалога, и который может при принятии смысла произведения не только обогатить свой опыт, но и внести элементы собственного воззрения на мир. Словом, «другость» должна быть признана в «другости».

Г. Яусс отмечает, что «понимание текста лишь тогда становится диалогичным, когда другость или инаковость текста будет обнаружена как пред находимая нашему собственному горизонту ожидания, когда происходит не наивное их слияние, а исправление и восполнение своего же ожидания, расширение его посредством историчности другого». Диалогичность рассматривается Г. Яуссом ни как представленная в литературоведении герменевтика, ни как проблема эстетического восприятия (как было изначально), а как теория коммуникации, как опыт искусства, то есть как проблема эстетического праксиса, явившегося основой для всех произведений искусства «как деятельности производящей («поэсис», воспринимающей «айстесис», и коммуникативной «катарсис»). Это разграничение позволило подойти Яуссу к выводу о том, что анализ имплицитного читателя дополняется анализом исторического читателя, а горизонт ожидания, очерченный произведением, реконструкцией горизонта ожидания, обозначенного общественным сознанием, который привносится читателем из его собственного мира.

Опыт искусства в различных культурах предполагает наличие имплицированного читателя, способного по-новому воспринимать текст, предполагает кругообразность в литературном общении, а следовательно, носит диалогический характер: «Художественная конструкция рассматривается протяжённой в пространстве - она требует постоянного возврата, казалось бы, к уже исполнившему информационную роль тексту, и производит сопоставление его с дальнейшим текстом. При этом, в процессе подобного сопоставления и старый текст раскрывается по-новому, выявляя скрытое прежде семантическое содержание».

Заметим, что художественное сознание шире, чем сознание авторское. При прохождении поэтики через литературные эпохи совершается круговорот, ведущий, по мнению Ю. Кристевой, к разрушению поэтики. И вот на этой поэтике «без поэтики» автор надстраивает новую категорию. Следовательно, возврат необходим как нечто знакомое автору и читателю, как нечто их объединяющее, но привнесение нового есть процесс творчества, которое несёт новое понимание мира автором, его убеждения и утверждения, приобретающие ценность именно в диалоге автор-читатель. Только найденное «своё» способствует преодолению «чуждости чужого».

Р. Барт отводит читателю роль активного участника диалога в литературном процессе и отмечает, что для полноценной дешифровки текста он должен быть обогащённым в литературном смысле. Таким образом, восприятие текста также является диалогизированным явлением и предполагает наличие «своего» и «чужого».

Диалог между создателями художественных произведений мы называем творческим диалогом. Естественно, что при рассмотрении такого вида диалога необходимо включить контактные связи биографического характера, свидетельствующие о взаимодействии творческих индивидуальностей, имеющие прямые синхронные соответствия творческих тенденций, знаменующих основные закономерности литературного процесса, которые находят отражение в творческих поисках разных художников.

В нашем исследовании мы рассматриваем диалог между Д. Самойловым и классиками русской литературы: А. Пушкиным, Ф. Тютчевым, М. Лермонтовым, а также между ближайшими предшественниками поэта: О. Мандельштамом, А. Ахматовой, М. Цветаевой, А. Тарковским и другими. Анализ творческого диалога выдвигает характеристику онтологических и философских отличий художников, дающих в итоге художественные уникальные индивидуальности, которые мы выделяем в ходе своей работы. Характеристика творческого диалога выдвигает необходимость анализа отдельных произведений в их структурно-эстетическом соотношении. Это способствует выяснению глубинных эстетических связей, которые помогают оценить сущность проблемы Самойлов - поэтическая традиция.

Проблема диалога является одной из сторон сравнительно - исторического литературоведения, имеющего достаточно богатую традицию (школа А. Веселовского). В использовании этой традиции особую важность приобретает анализ поэтики, на основании которого можно решить поставленную перед нами проблему: выявить «чужую речь» в творчестве Д. Самойлова. Развёрнутая сравнительная характеристика произведений как эстетических систем отражает закономерности развития поэзии в целом.

М. Бахтин отмечал, что диалогические отношения возможны и в отношении к собственному высказыванию, как в целом, так и к отдельным его частям, к отдельному слову. «Если мы отделяем себя от них, говорил с оговоркой учёный, то занимаем дистанцию по отношению к ним, раздваиваем своё авторство». К подобным формам диалога он относит сказ, пародию, стилизацию. Формы диалога: сказ и стилизация рассматриваются нами как структурные и художественно-речевые средства произведений Д. Самойлова и его предшественников.

В последнее время в исследованиях семиотической школы в области разработок по проблеме диалога выявилось новое понимание этого явления. Ю. Лотман отмечает существование диалога между культурами, народами, эпохами. В диалогах такого рода он видит общие черты: использование штампов культуры («Чёрные крыла» - обозначение демонизма) или использование литературных ассоциаций («Усталая глава» - ассоциация массовой поэзии 1880-1890 г).

В стихотворении Самойлова «Вместо вступления» мы определяем смысловую направленность штампа, обусловленную идеологическими направлениями эпохи.

В настоящее время понятие диалогичности раздвинуло свои границы, но теория М. Бахтина явилась определяющей в литературоведении, лингвистике, семиотике, герменевтических науках. Современный критик Л. Костюков, рассматривая поэзию двадцатого века и сопоставляя её с предшествующей литературой, отметил, что сквозные темы в литературе, перенимаемые у поэтов предшественников и современников, способствуют проявлению индивидуальности. Далее он убеждает, что «нужна только «другость», чтобы вступить в диалог».

Хотя различные виды диалога касаются различных сторон рассмотрения текста, все они ведут к согласию или несогласию творческих индивидуальностей, к порождению нового, становлению индивидуального «своего» в процессе исторического развития литературы, в контексте истории и культуры. Диалог размыкает рамки конкретного смысла и выходит за его пределы. В конечном итоге, развитие диалога можно рассматривать как развитие литературного, культурного и исторического процесса. Анализ диалога позволяет определить место отдельной творческой индивидуальности, в данном случае Д. Самойлова в литературной и культурной эволюции.

 

АВТОР: Трепачко А. Н.