23.11.2012 3758

Социокультурное и экономическое развитие Юга России в 20-е годы XX века к началу строительства советской системы высшей школы

 

На рубеже XIX-XX вв. Россия находилась на стадии раннеиндустриальной (пореформенной) модернизации, которая охватила экономическую, социальную, политико-правовую и культурную сферы общественной жизни. Хотя изменения были взаимосвязаны, уровень и характер отношений между ними варьировались в самом широком диапазоне. Ритмы модернизационных процессов задавались как внутренними стимулами соответствующих сегментов общества, так и внешними воздействиями.

Имперская модель цивилизации - обеспечение военно-промышленной базы и сильной армии - была доминирующей. Она отличалась как своеобразием, так и определенной преемственностью. Огромная территория страны, большая часть которой приходилась на зону рискованного земледелия, постоянная колонизация в основном слаборазвитых в экономическом отношении территорий и как следствие этого низкая плотность населения ставили серьезные барьеры развитию страны, переходу от экстенсивных к интенсивным формам развития. Модернизационные процессы в социально-экономической, политической и культурной сферах сочетались с докапиталистическими пережитками.

Модернизация в России выступала как революционный процесс, как переход от традиционного к современному обществу. Этот переход был связан с радикальными трансформациями человеческого бытия. Начало им положил революционный цикл 1905-1917 гг., в ходе которого было свергнуто самодержавие - главный атрибут феодального строя, символ традиционного российского общества.

Пришедшая к власти в октябре 1917 г. Советская власть вместо движения вперед в русле политической модели модернизации выдвинула свою модель, в основе которой лежали классовый подход и отказ от западного опыта модернизации. В качестве целей большевики выдвинули идею социальной справедливости на основе ликвидации частной собственности и замены ее государственной (общенародной), создания бесклассового общества и соответствующей системы общественных институтов, включавшей реформированную высшую школу. Основные этапы российской модернизации было суждено пройти всем регионам России, включая ее Юг, объединявший территорию Дона, Кубани, Ставрополья, национальные районы Северного Кавказа и Калмыкию, а также Нижнее Поволжье.

Конец XIX-начало XX вв. - важный рубеж в жизни Юга России, изменивший его хозяйственный облик в связи с ростом в регионе промышленного производства в системе единого всероссийского хозяйственного организма и широкими распашками земли под пшеницу, табак и прочие культуры. Это сказалось на социальной структуре, положении и представлениях, укладе и образе жизни всех проживавших там народностей, классов, социальных слоев и групп.

После отмены крепостного права и реформ 60-х гг. XIX в. казачество, горцы, кочевые народы степной полосы, крестьянство, стоявшие ранее в стороне от мирового хозяйства, шире, чем прежде, втягиваются в водоворот мирового товарного обращения. Русский капитализм нивелирует местные особенности - остаток старинной патриархальной замкнутости - и создает рынок рабочих рук для своих фабрик и заводов. Развитие различных форм капиталистической организации производства утверждается в регионе не только в промышленности, но и в сфере банковского кредита, обмена и транспорта. Северный Кавказ превращался в страну нефтепромышленников, торговцев вином, пшеницей и табаком.

Существенной чертой экономики Нижневолжского края была широко развитая товарность и узкая специализация хозяйства. В XIX веке широкое развитие здесь получили производство селитры, шелководство, ткацкая, кожевенная и кирпичная промышленности. Было распространено садоводство, овощеводство и бахчеводство. Но ведущими отраслями были рыбная и соляная промышленности. Ко второй половине XIX века Астрахань превратилась в один из крупнейших центров рыбной промышленности России, дающий 30 % добычи рыбы по стране и 6 % - мировой.

В 1875 г. было закончено строительство Ростово-Владикавказской железной дороги. Это дало толчок социально-экономическому развитию Юга России. В Ростове, Таганроге, Новочеркасске, Царицыне, Астрахани и в других городах региона возникают крупные промышленные предприятия. Из Харькова в Ростов-на-Дону, Новороссийск, Екатеринодар, Ставрополь, Владикавказ и Грозный перемещаются главные рынки сбыта зерна, скота и шерсти. Они же играют роль посредника в снабжении Донской, Кубанской, Терской, Царицынской областей, Астраханской и Ставропольской губерний, а также народов Северного Кавказа усовершенствованными сельскохозяйственными машинами и орудиями.

Вышеназванные области и губернии стали объектом активной крестьянской колонизации. Ставропольский генерал-губернатор Тимашов в 1871 г. писал: «Со всех сторон России приходят толпами в несколько тысяч крестьяне и требуют земли. Тысячами приходящие для заработков в Ставропольскую губернию и на Кубань крестьяне внутренних губерний сами видят и знают, где больше приволья вести сельское хозяйство. Возвращаясь с Кавказа, они передают на родине о всем ими здесь виденном. Эти-то рассказы и письма старых переселенцев к своим родным, оставшимся на жительство в других губерниях, и составляют те причины, в силу которых Ставропольская губерния и Кубанская область привлекают к своим привольным землям русских колонистов».

В конце XIX-начале XX вв. возросло значение южных городов России как центров торговых и кредитных операций. Особенно велико было значение Астрахани, которая исторически являлась крупным узлом сложившихся водных и сухопутных торговых путей из России в Закавказье, Персию, Среднюю Азию, Индию. К концу XIX века, в связи с бурным развитием пароходства и железнодорожного транспорта, через Астрахань шли колоссальные потоки нефтяных и лесных грузов.

Во всех городах проводились крупные ярмарки и возникали городские общественные банки. В 1885 г. появились первые отделения крестьянского поземельного банка, а в 1893 г. один из крупнейших коммерческих банков в кредитной системе пореформенной России - Азово-Донской - открыл свои филиалы во многих городах региона. В 1895 г. возникло отделение Государственного банка.

Дон, Северный Кавказ и Нижнее Поволжье все больше приобретали черты капиталистического развития. Эти тенденции значительно усилились в результате реформ П.А.Столыпина в регионе. Указ от 9 ноября 1906 г. определял порядок выхода крестьян из общины и закрепления в личную собственность земли. Закон от 14 июля 1910 г. и Положение о землеустройстве от 29 мая 1911 г. разрешали проведение принудительных мер землеустройства, упрощали процедуру выхода из общины.

На Северном Кавказе проведение столыпинской аграрной политики в полном объеме было распространено только на Ставропольскую губернию. С 1906 по 1916 гг. в губернии было образовано около 30 тыс. хуторских и отрубных хозяйств, что составляло 21% от всех крестьянских хозяйств.

Сложнее стоял вопрос о землеустройстве в казачьих областях. Столыпинские аграрные законы на казачьи земли не распространялись. Весь казачий земельный фонд, составлявший более половины общего земельного фонда, а в Кубанской области - более трех четвертей всей земли, оставался общинным.

Местом «колонизации» были объявлены и некоторые предгорные районы Большого Северного Кавказа, где фактически не было удобных, свободных для переселения земель. Из общего числа заготовленных на 1 января 1912 г. и назначенных для переселения русских крестьян на Кавказ 62298 долей по 31 декабря 1911 г. было занято 45864 долей. К 1912 г. на Северном Кавказе было образовано 123 новых поселка, из них в Черноморской губернии - 100, Кубанской области - 16, Терской - 2, Дагестанской - 5 поселков.

Вопрос о землевладении и землепользовании у горских народов, более всех страдавших от малоземелья, рассматривался целым рядом правительственных комиссий, но так и не был решен.

Экономический подъем, достигнутый в стране в годы эволюционного реформаторства, оказался непродолжительным и был прерван первой мировой войной, разразившейся в июле 1914 г. Россия оказалась втянутой в войну, цели которой были отвлеченными, доступными пониманию лишь ограниченному кругу лиц и призывавшими «защитить братьев-славян», «отстоять престиж империи». Они не могли вызвать глубокого отклика у народа.

Из-за военной мобилизации и нехватки рабочих рук уже в 1915 г. посевы озимых в регионе сократились более чем на 25 %. Через год в стране был введен закон о разверстке хлеба на потребности, связанные с обороной. На Северный Кавказ было разверстано 90 млн. пудов хлеба. При отказе владельца от добровольной поставки хлеб реквизировался с понижением стоимости на 15% и вычетом доставки его на место.

Из-за отсутствия средств, необходимых для развертывания военного производства, выпускать для фронта мины, орудия, снаряды, а также сапоги, полушубки и другую амуницию удавалось с большим трудом. Введенные в 1912 г. в Ставропольской и Астраханской губернии органы Земского самоуправления приняли решение о резком повышении окладных сборов с каждой десятины земли до 61 коп. Это вызвало открытое выступление крестьян Ставропольской губернии против земства. Отказались уплачивать платежи в Александровском, Михайловском, Старомарьевском, Татарке и других селах губернии.

С 1916 г. в России набирал силу экономический и общественнополитический кризис, вызванный развалом экономики, неспособностью правительства вести войну, обнищанием широких народных масс. В стране нарастало, приобретая массовый характер, забастовочное и революционное движение. Участники выступлений все чаще выдвигали политические требования. Тон задавали столицы и промышленные центры. В январе 1916 г. произошли крупные беспорядки в связи с ростом дороговизны в Ростове, Ставрополе, Владикавказе, Царицыне. Во многих городах, станицах и селах прокатилась волна погромов. Как сообщали жандармы, это делалось женщинами-солдатками «на почве экономических отношений с торговцами».

Нарастание оппозиционности в обществе и забастовочного движения требовало от правительства изменения его внутренней и внешней политики. Однако оно этого не делало и в начале 1917 г. конфронтация в стране достигла своего предела. Пролетарии и другие трудовые слои Петрограда вышли на улицы с лозунгами «Долой войну!», «Долой самодержавие!». 26 февраля всеобщая политическая стачка переросла в вооруженное восстание. На сторону восставших перешел петроградский гарнизон. Не видя выхода из сложившегося положения, Николай II 26 февраля распустил Государственную Думу, а 2 марта отрекся от престола. В стране победила буржуазно-демократическая революция, провозгласившая свободу слова, печати, собраний и стачек, профессиональных союзов; отменялись сословные и национальные ограничения и т.д.

В Декларации Временного правительства, обнародованной 3 марта, выдвигались задачи модернизации всех областей общественной жизни на принципах демократии, частной собственности, целостности государства и защиты ее глобальных интересов в мировой войне.

В губерниях и областях Юга России события в Петрограде вызвали волну ликования. Но местная буржуазия стремилась не упустить власть из рук и призвала население сохранять спокойствие. Наместник Кавказа 4 марта 1917 г. в телеграмме губернаторам предписал «использовать все средства, которые могли бы содействовать сохранению порядка и спокойствия населения».

Однако Временное правительство не решало стоявших перед обществом проблем: предоставив политические свободы, правящая верхушка не собиралась давать народу ни земли, ни хлеба, ни мира. Все это повлекло углубление кризиса в стране и привело к Октябрьской революции.

Открывшийся утром 25 октября в Смольном II Всероссийский Съезд Советов возвестил о победе социалистической революции, о переходе власти к Советам, о принятии декретов о мире и о земле. К концу ноября 1917 г. Советская власть была установлена в 30 губернских городах европейской России. На Юге России Советская власть установилась позже, чем в центральных районах: в Ставропольской губернии - в середине января 1918 г., на Кубани, в Черкесии и Карачае - в феврале, в городах и станицах Терской области - в марте 1918 г. и т.д.

Начались первые социалистические преобразования: упразднялись структуры Временного правительства и земские управы. На основе декрета Советской власти церковь была отделена от государства, а школа от церкви, в школах вводилось бесплатное обучение. Для решения национального вопроса, имевшего важное значение для Юга России, была принята «Декларация прав народов России», провозгласившая равенство народов России, их право на самоопределение, отмену всех национальных и национально-религиозных привилегий и ограничений, свободное развитие национальных меньшинств и др. Но вскоре началась гражданская война. Противостояние сил революции и приверженцев старого режима на Юге России носило ожесточенный и затяжной характер.

После окончания гражданской войны Россия столкнулась с глубоким экономическим и политическим кризисом. В результате 7 лет войны было потеряно более четверти национальных богатств. В 1920 г. производилось в семь раз меньше продукции крупной промышленности, на 67% упало валовое производство сельского хозяйства по сравнению с 1913 г.

В состоянии разрухи находилась местная промышленность. В 1920 г. в южном регионе насчитывалось не более 15% промышленных предприятий, имевшихся в 1913 г. Упадок промышленности, сельского хозяйства и других отраслей экономики тяжело отразился на материальном положении жителей городов и сел Юга России, обусловил резкое снижение жизненного уровня населения. Везде остро ощущался недостаток промышленных и продовольственных товаров. Особенно тяжелая ситуация сложилась в крупных городах - промышленных центрах региона - Ростове, Таганроге, Краснодаре, Владикавказе, Грозном, Царицыне и др.

Кризис, охвативший основные сферы общественной жизни, усугублялся тем, что РКП(б), Советская власть продолжали проводить политику «военного коммунизма», которая была порождена экстремальными условиями войны. Партийные комитеты и ревкомы действовали присущими тому времени методами. В частности, после окончания войны осуществлялся декрет о всеобщей трудовой повинности и трудовых мобилизациях. В конце 1920 г. был принят декрет о национализации мелкой промышленности. В деревне преждевременно начали насаждаться коммуны.

В острых формах проявился послевоенный кризис в районах Северного Кавказа и Нижнего Поволжья. Здесь, как и в других регионах, население страдало от нищеты, нехватки одежды, обуви, промышленных товаров, продовольствия. В городах был введен так называемый «классовый паек». Рабочие, занятые тяжелым физическим трудом, получали 45 фунтов (18 кг) хлеба в месяц, служащие - 15 фунтов (6 кг). Сахар и керосин выдавали по врачебным рецептам, а кусок мыла, которое распределялось по организациям, члены профбюро делили на шесть человек. Бичом для городского населения была безработица. Так, например, в городах Кавказских Минеральных Вод на учете состояло 8 тыс. безработных. В городах и селах Ставропольской губернии насчитывалось 4500 беспризорных детей.

Недовольные сложившимся положением, сохранением продразверстки казаки и крестьяне не ограничивались многочисленными жалобами, письмами в местные и центральные органы власти и начинали поддерживать антисоветские вооруженные выступления. В годы гражданской войны и после ее окончания Советская власть столкнулась с антибольшевистскими выступлениями на Дону, Тереке, в Дагестане и др. регионах Северного Кавказа и Нижнего Поволжья.

Особенно массовый характер антисоветские выступления приняли на Дону и Кубани, где еще в годы гражданской войны были сформированы Вооруженные силы Юга России - Добровольческая Армия. Казачьи представители пытались взять руководство борьбой на Юге страны в свои руки. Зимой 1919-1920 гг. здесь создается Верховный Круг и Южно-русское правительство.

Это ведет к расколу Добровольческой армии. Казачеству оказалось не по силам вести борьбу против Красной Армии, впрочем, как и Добровольческой Армии. В ходе борьбы на уничтожение значительная часть боеспособных казачьих формирований была выведена из строя. Более сохранившиеся кубанские части разлагаются. Все это повлекло за собой военное поражение разрозненных казачьих частей.

Затяжной характер приняло повстанческое движение на Тереке и в Дагестане, где еще в 1921-1922 гг. шли систематические столкновения казаков с Красной Армией, сводя на нет хозяйственную и политическую работу Советской власти в станицах. В марте 1922 г. повстанцы взяли г. Кизляр. Однако привлечение к борьбе с «зелеными» крупных воинских формирований, успешные действия по нейтрализации наиболее известных казачьих атаманов и эффективная тактика разложения повстанческих отрядов изнутри привели к тому, что в середине 1922 г. значительная часть Терской области перешла под контроль Советов.

В марте 1921 г. в Москве состоялся X съезд РКП(б), определивший поворот советского государства от политики военного коммунизма к новой экономической политике. Съезд принял решение о замене продразверстки продналогом, которое устанавливало принципиально новую линию во взаимоотношениях города и села: «Для обеспечения правильного и спокойного ведения хозяйства, - говорилось в резолюции съезда, - для укрепления крестьянского хозяйства и поднятия его производительности, а также в целях точного установления падающих на земледельца государственных обязанностей разверстка, как способ государственных заготовок производства, сырья и фуража, заменяется натуральным налогом». Кроме того, было признано необходимым допустить свободу торговли излишками продовольствия, поднять роль кооперации.

Эти решения способствовали подъему кооперативного движения на Юге страны. По данным А.А. Панарина, в октябре 1925 года на Дону и Северном Кавказе действовало 870 потребительских обществ, 3392 сельхозкооператива, 925 кредитных, 555 промысловых и 353 интегральных кооператива, которые заняли ведущее положение (62%) в снабжении деревни товарами производственного назначения.

Замена продразверстки меньшим по размеру натуральным налогом облегчила положение крестьянства, позволила наладить нормальные экономические связи между промышленностью и крестьянским хозяйством, поставить на прочную основу отношения между крестьянством и государством.

Новая экономическая политика, провозглашенная советским государством весной 1921 года, открыла путь не только для вывода страны из кризиса, но и для восстановления ее народного хозяйства как в городе, так и на селе. Местные органы власти Юга России предприняли ряд шагов по завершению земельной реформы, изъятию земли у богатой верхушки и передаче ее бедноте. Государство оказало помощь трудовым крестьянам кредитами, сельскохозяйственными машинами и орудиями.

В октябре 1924 года на Юге России была проведена крупная административная реформа - создан огромный Северо-Кавказский край с центром в г. Ростове-на-Дону, объединивший территории Дона, Кубани, всего Северного Кавказа, за исключением Дагестанской АССР и Калмыцкой АО (в 1934 г. разделен на Азово-Черноморский край (центр - г. Ростов-на- Дону) и собственно Северо-Кавказский край (центр - г.Пятигорск, с 1936 г. - г. Орджоникидзе). В 1928 г. был создан Нижне-Волжский край с центром в городе Саратове, в состав которого, кроме прочих земель, входили территории бывшей Сталинградской и Астраханской губерний и Калмыцкой автономной области (в 1934 г. он разделен на два края - Саратовский и Сталинградский, последний включал Калмыцкую АО и территорию нынешних Астраханской и Волгоградской областей).

Все это способствовало завершению восстановительного периода как в сельском хозяйстве, так и в промышленности. Восстановление местных промышленных предприятий создало условия для решения вопроса занятости населения, снижения числа безработных в регионе в три раза.

С 1924 года страна приступила к модернизации экономики, к созданию качественно новой материально-технической базы. На XIV съезде ВКП(б) была выдвинута задача: в кратчайшие исторические сроки превратить СССР из экономически отсталой аграрной страны в индустриальное государство, провести индустриализацию, развить тяжелую промышленность, сделать страну не зависящей от экономики окружающего ее капиталистического мира.

Планом первой пятилетки, принятой в апреле 1929 года, перед Северо-Кавказским краем ставилась задача: завершить реконструкцию всех действующих предприятий, построить десятки электростанций и предприятий новых отраслей промышленности, развернуть работу по разведке нефтяных и газовых месторождений. Примерно такие же задачи ставились и перед Нижне-Волжским краем.

Для выполнения поставленных заданий было решено развернуть соревнование различных предприятий: коллектив ставропольского завода

«Красный металлист» соревновался с ростовским заводом того же наименования; рабочие минераловодского стекольного завода - с аксайским заводом «Пролетарий»; пятигорской типографии им. Анджиевского - с печатниками Владикавказа и т.д. Многие жители Северо-Кавказского региона и Нижнего Поволжья ударно трудились на строительстве крупных предприятий первой пятилетки: комбайнового завода «Ростсельмаш» и тракторного завода на Волге.

В конце 1927 г. на XV съезде партии была провозглашена политика коллективизации крестьянских хозяйств, ставилась задача поставить результаты социалистической реконструкции села на службу индустриализации страны. Первоначальные намерения поэтапной коллективизации вскоре сменились требованиями «ударных темпов» в строительстве колхозов, противопоставлением колхозов другим формам кооперирования сельского хозяйства.

Северо-Кавказский край - один из крупнейших регионов на Юге страны - выдвигался в число ведущих по реализации плана коллективизации сельского хозяйства. Здесь рост коллективных хозяйств начался уже весной 1928года. К октябрю этого года в Ставропольском округе насчитывалось 41 коммуна, 49 сельхозартелей и 626 товариществ по совместной обработке земли. В Терском округе уже в 1928 году было создано 355 колхозов, которые объединяли 6181 крестьянское хозяйство.

Рост колхозов наблюдался и в Нижнем Поволжье, где коллективизацией было охвачено не только крестьянство, но и рыбаки в низовьях Волги. Так, например, на 01.01.1927 г. в Астраханской губернии имелось 65 товариществ с числом членов 10659. В 1927 г. было организовано 14 колхозов, из них 9 морских, 3 неводных, 1 - речных бударочников и 1 - для переработки рыбы-сырца. Несмотря на неблагоприятные условия 1927 г., ни один колхоз не распался. В 1928 г. их количество продолжало расти и достигло 100, из них 85 колхозов были морскими.

Северный Кавказ и Нижне-Волжский край пошли по пути форсирования создания крупных колхозов. В ноябре 1929 года на пленуме ЦК ВКП (б) секретарь Северо-Кавказского крайкома партии А.А. Андреев сделал заявление о возможности проведения сплошной коллективизации в крае к лету 1931 года. Согласно постановлению ЦК ВКП(б) от 05.01.1930 г. на Нижней Волге коллективизация должна была в основном завершиться весной 1931 г.

Но для этого как на Северном Кавказе, так и в Нижне-Волжском регионе, не было соответствующей материально-технической базы, не хватало опыта организации коллективного сельскохозяйственного производства. Поэтому попытки создания колхозов-гигантов во многих районах оказались неудачными.

Развернувшаяся в стране индустриализация и коллективизация требовали подготовленных специалистов, которых было крайне мало как в России в целом, так и на Юге страны в частности. Одновременно с преобразованиями в области промышленности и сельского хозяйства Советская власть вынуждена была развернуть и культурную революцию с целью включения народов всего Юга России в единое социокультурное пространство.

Некоторые предпосылки для проведения культурной революции были созданы еще в конце XIX - начале XX вв. Разностороннее влияние на развитие народов Юга России оказывали города, которые отражали те общие сдвиги, которые происходили не только в социально-экономической, но и в культурной жизни страны. Увеличивалась численность интеллигенции (учителей, врачей и т.д.), расширялась их просветительская деятельность, стало возможным развитие науки. В культурной жизни региона отразилась общая для России тенденция к подъему демократической культуры в 60-70-е гг. XIX в. и в годы революции 1905-1907 гг. Русская культура впитывала в себя богатство национальных традиций и культуры горских и степных народов, которые, в свою очередь, испытывали прогрессивное влияние передовой русской культуры.

Русская демократическая литература помогла становлению местных литератур. Русский театр помог зарождению национальных театров, русские школы были источниками знаний. Города Дона, Северного Кавказа и Нижнего Поволжья стали центрами школьного образования. Число учебных заведений было невелико, а учиться во многих из них, особенно в гимназиях и кадетских корпусах, могли, главным образом, дети зажиточных родителей. Гимназии были в Ростове и Екатеринодаре, в Грозном и Баталпашинске, Ставрополе и Астрахани, Царицыне и Владикавказе. Кроме того, во Владикавказе было музыкальное училище, в Майкопе - реальное и техническое училище, в Порт-Петровске (Махачкале) - городское училище, в Дербенте - городское училище и женская гимназия.

Что касается крестьянских детей и широких слоев казачества и горцев, то их уделом были церковно-приходские школы и училища Министерства народного просвещения, дававших лишь начальное обучение. По состоянию на 1896 г. в Кавказской епархии, охватывавшей всю территорию Северного Кавказа, проповедовавшей христианство (Ставропольскую и Черноморскую губернии, Кубанскую и Терскую области, Осетию), насчитывалось 421 церковно-приходских школы, обучавшие детей чтению, счету и Закону Божьему. К началу XX вв. в регионе было создано около 1000 училищ Министерства народного просвещения, в которых преподавали чтение, математику, пение, рисование и т.д. Русские школы создавались и в северо-кавказских городах и аулах, где играли важную роль в развитии просвещения и культуры горских народов. Существовавшие здесь духовные школы - медресе - не давали настоящего образования, т.к. обучение в них сводилось к заучиванию сур из Корана.

В то же время калмыцкое духовенство воспользовалось в полной мере демократическими свободами, дарованными Манифестом Николая II от 17.10.1905 г. Оно добилось открытия двух высших конфессиональных буддистских школ в Калмыкии: в 1907 г. такая школа была открыта в Мало- Дербетовском улусе, а в 1908 г. - в Ики-Цохуровском. В 1912 г. в обеих школах было 186 учеников.

Одновременно на Северном Кавказе развивалось и светское образование. Так, Кавказский учебный округ в 1912 г. разработал план распространения светского образования в Дагестанской области, который предусматривал открытие 130 одноклассных и 18 двухклассных училищ.

Значительную роль в распространении образования в регионе во второй половине XIX - начале XX вв. сыграла Ставропольская мужская гимназия, в пансионате которой обучались дети кабардинских, карачаевских, черкесских, осетинских, абазинских и ногайских князей и дворян по 4-5 человек от каждого народа. Из нее вышли первые горские писатели и просветители. В видного деятеля демократического движения вырос просветитель осетинского народа К. Л.Хетагуров.

В целом, в январе 1917 года в России насчитывалось 124 высших учебных заведения (65 правительственных и 59 общественных и частных), в том числе 11 университетов и 40 школ университетского типа, медицинские, востоковедческие, исторические, академические отделения народных университетов, 9 педагогических институтов и курсов, 9 учебных заведений музыкально-театрального и изобразительного искусства, 7 духовных академий, 19 инженерных институтов, 8 военных и военно-морских академий и высших училищ. В 1913 году в вузах России работало 45 тысяч профессоров и преподавателей, обучались более 123 тыс. студентов. В 1898 – 1917 годах ими было подготовлено 150 тыс. специалистов.

По данным за 1913 г., социальный состав студентов, обучавшихся в университетах России, был следующим: 7% студентов - дети столбовых дворян; 28,3% - дворян и царской бюрократии; 10,3% - лиц духовного звания; 10,9% - почетных граждан и купцов (в технических вузах из этих сословий было около 41% студентов). Дети мещан и цеховых (лавочников, владельцев мастерских и пр.) составляли 24,3% студентов; крестьян - 13,3% (зажиточных); казаков - 1,2% (в технических вузах они составляли соответственно 31,6%, 21% и 1,4%).

В 1914-15 уч. году в 91 учебном заведении было 125 тыс. студентов, из них 53% обучалось в общеобразовательных, 2,7% - в педагогических, 6,3% - в сельскохозяйственных, 19,4 % - в индустриальных, свыше 6% - в медицинских, 5,7% - в музыкально-художественны вузах.

Но, несмотря на некоторые успехи в развитии культуры и образования, исходные позиции для развития науки, высшей школы в Советской России были крайне неблагоприятными. Царская Россия значительно отставала от других стран по развитию школьного и высшего образования. В стране неграмотными оставались около 70% мужчин и 90% женщин. Из 71 народности 48 не имели своей письменности.

Еще более тяжелым было положение с развитием образования среди коренных жителей Северного Кавказа и Нижнего Поволжья. Юг России демонстрировал исключительное многообразие народов и народностей, которых насчитывалось более 80. На его территории жили автохтонные горские этносы (адыго-абхазские языковые группы, нахско-дагестанские группы и отдельно стоящий ираноязычный осетинский народ), тюркоязычные этносы (горские - карачаевцы, балкарцы и др.; степные - ногайцы, кумыки, а также калмыки) и русскоязычная группа (русские, украинцы, белорусы).

До революции уровень грамотности в этом регионе составлял в среднем 10-15%. Например, в Дагестане, по переписи 1897 г., грамотных было всего 9% населения. В 1913 г. в светских школах Дагестана обучалось 4 % всех детей дошкольного возраста.

По данным 1920 г., в Горской республике общая грамотность населения составляла 15,1%, а ее уровень колебался от 52,6% во Владикавказе до 0,84% в Чеченском округе. Среди чеченцев грамотных было только 0,8 %, среди ингушей - 3 %. Среди сельского коренного населения наивысший уровень грамотности был в Осетии, который составлял всего 14,7%. Добавим к этому, что у балкарского, ингушского, чеченского и у многих народов Дагестана ко времени революции не было даже своей письменности.

В Калмыкии среди мужчин в 1916 г. грамотных было 2,3 %, женщины были сплошь неграмотны. И это при том, что еще в 1640 г. ойрат- калмыками впервые в мире было законодательно установлено обязательное обучение для всех детей до 15 лет, а в 1648 г. Зая-Пандита создал ойрат- калмыцкую письменность, которой калмыки пользовались до 1925 г. В 1917 г. в калмыцких улусах Астраханской и Ставропольской губерний числилось 57 различных школ и около 1400 учащихся.

Естественно, что такой уровень грамотности существенно тормозил развитие экономики и культуры всего Юга России, среди населения которого в начале XX века усилилось стремление к овладению знаниями, грамотой. В тот период здесь проживало около 30 млн. человек. По сравнению с другими регионами России этот регион отличался высокой плотностью населения (50 чел. на км), высоким уровнем этнокультурной мозаичности населения, сохранившего внутриэтнические солидарные связи и сельское хозяйство как доминирующую сферу деятельности в условиях дефицита земли. Как подчеркивают Т.С. Денисова и В.П. Уланов, «Проживая в непосредственной близости, вступая в тесное хозяйственное взаимодействие и находясь в одном политическом пространстве на протяжении уже более полутора столетий, народы региона тем не менее сохраняют достаточно непроницаемые культурные границы».

Социально-экономическое и культурное развитие Юга России настоятельно требовало создания высших учебных заведений, подготовки специалистов разного профиля и квалификации еще в начале XX века. Представители местной интеллигенции настойчиво добивались расширения сети различных учебных заведений. Об открытии школ ходатайствовал и ряд сельских обществ. Большинство таких ходатайств оставалось неудовлетворенным. Однако настойчивые требования демократических сил о создании условий для просвещения народа привели к тому, что в 1913 г. во Владикавказе был открыт учительский институт, приравненный к средним учебно-педагогическим заведениям, но в условиях гражданской войны не успевший развернуть свою работу.

После многочисленных ходатайств осенью 1907 г. в Новочеркасске был открыт первый вуз Юга России - политехнический институт. Институт был открыт в составе 4-х факультетов: горного, химического, механического и первого в стране инженерно-мелиоративного. При институте был ряд учебно-воспитательных учреждений: библиотека, лаборатория по химии и химической технологии, технические кабинеты и лаборатории. Срок обучения составлял 4 года. Донскому политехническому институту, созданному на основе закрытого из-за студенческих волнений в конце 1905 г.

Варшавского института, было присвоено имя цесаревича Алексея. С августа 1909 г. до февраля 1917 г. официальное название института - Алексеевский Донской политехнический. В нем работал 61 профессор, значительная часть из них прибыла в Новочеркасск из Варшавы.

Для подготовки специалистов сельского хозяйства в Ростове до революции был открыт Ново-Александровский аграрный институт, который готовил в основном ветеринаров и агрономов.

Весной 1908 г. было зарегистрировано Донское общество содействия высшему женскому образованию, которое многое сделало для открытия в Новочеркасске Высших женских курсов. 22 апреля 1908 г. Министерство народного просвещения издало распоряжение об их открытии. Целью создания курсов было дать слушательницам высшее образование, в частности, готовить учительниц по математике и естествознанию.

В 1900 г. попечителю Кавказского учебного округа К.П. Яновскому, стаж работы которого в народном просвещении насчитывал около полувека, было поручено разработать проект Устава педагогического института. Разработанный им Устав провозглашал институт самостоятельным учреждением, подчиненным в своей деятельности попечителю учебного округа. При институте организовывалась гимназия с пансионом, директор которой являлся в то же время директором института.

Профессоров назначали из лиц, имевших степень не ниже магистра философских наук. Вскоре такие институты были открыты в г. Ростове, Екатеринодаре и Царицыне.

В 1912 г. учительский институт открывается в г. Ставрополе. Его первым директором был известный ученый, педагог и общественный деятель В.А.Васильев. Слушатели проходили подготовку по историкофилологическому или физико-математическому факультетам. Курс обучения двухлетний. На первом курсе знакомили с педагогической теорией, а на втором - проводились практические занятия в школе.

В июне 1910 г. городское управление направило ходатайство об открытии в г. Ростове университета. В ходатайстве подчеркивалось, что «обширный район с населением свыше 7 млн. жителей с 96 мужскими средними учебными заведениями только по ведомству министерства народного просвещения вынужден посылать свою молодежь по всем университетским центрам империи, отрывая ее от родной обстановки и привычных для нее климатических условий». К ходатайству Ростова присоединились Екатеринодар, Ставрополь, Новороссийск, Владикавказ, Мариуполь, Ейск, Пятигорск, Анапа, Таганрог, Нахичевань-на-Дону и другие города.

Началось довольно острое противостояние за право открыть у себя университет между Ростовом и Новочеркасском. Неизвестно сколько времени могло еще пройти до открытия на Дону своего университета, но началась первая мировая война и ситуация изменилась.

Летом 1915 г. в Москву срочно был эвакуирован один из старейших в стране русский Варшавский университет. Поскольку в Москве достаточных помещений не оказалось, начались поиски нового временного, как тогда думали, местопребывания для вуза. Рассматривались различные проекты. В конце концов, был выбран Ростов. В июле-сентябре 1915 г. университет вместе с педагогами и учебно-вспомогательным персоналом был переведен в Ростов. Для продолжения учебы в Ростов прибыло, по последним подсчетам А.Данилова, 1085 студентов (примерно 60% прежнего состава).

Несмотря на трудности, связанные с нехваткой литературы и оборудования, большая часть которых осталась в Варшаве, и подготовкой зданий к учебному процессу, 10 ноября 1915 г. после молебна состоялось торжественное открытие университета в г. Ростове, который в 1915-1917 гг. по численности студентов занимал 5-е место из 11-ти, уступая Московскому, Петербургскому, Киевскому и Харьковскому университетам, опережая Казанский, Юрьевский, Новороссийский (в Одессе), Пермский, Томский и Саратовский.

В то время университет состоял из 4-х факультетов: историкофилологического (3 отделения:                                         славяно-русское, классическое и историческое); физико-математического (2 отделения: математическое и естественное); юридического и медицинского. На медицинском факультете обучались 5 лет, на остальных - 4 года. Университет готовил кадры юристов, врачей, учителей средних учебных заведений, а также фармацевтов.

По состоянию на 1 января 1916 г. в университете было 2103 студента, из них 840 (40 %) - сыновья мещан и цеховых, 686 (32,6 %) - из духовного звания, 170 (8 %) - крестьяне, 126 (6 %) - сыновья почетных граждан и купцов, 121 (5,7 %) - сыновья личных дворян и чиновников, 90 (4,3 %) - иностранцы, 52 (2,5 %) - потомственные дворяне, 14 (0,7%) - казаки, 4 (0,2 %) - прочие. Такой состав студентов в целом отражал социальную структуру южного региона. Большой процент студентов из духовного звания объясняется тем, что их прием в другие университеты России был ограничен.

Перевод в Ростов в 1915 г. Варшавского университета, с одной стороны, организационно завершил процесс превращения Донской области в крупный центр высшей школы на Юге России, с другой - дал толчок для ее дальнейшего развития в крае. По инициативе преподавателей университета в Ростове в 1915-1918 гг. были открыты Высшие женские курсы, городской женский медицинский институт, одногодичные педагогические курсы для лиц с высшим образованием для подготовки учителей средних учебных заведений, археологический и коммерческий институты.

Высшие женские курсы были открыты в Варшаве осенью 1909 г. по инициативе преподавателей университета. Летом 1915 г. вместе с университетом курсы эвакуировались в Ростов-на-Дону. Учебные планы и программы курсов соответствовали университетским, срок обучения составлял 4 года. Курсы состояли из трех факультетов: историкофилологического - 205 чел., физико-математического - 360 чел., юридического - 160 чел. Обучение было платным и составляло 100 руб. в год (на естественном факультете - 120).

В ноябре 1916 г. в Ростове был открыт городской женский медицинский институт, который возглавил заслуженный ординарный профессор Варшавского университета А.А.Колосов. Первоначальная плата за обучение составляла 200 руб. в год. В мае 1916 г. при университете были открыты одногодичные педагогические курсы для лиц с высшим образованием с целью подготовки учителей для средних учебных заведений. Курсы начали функционировать в составе 5-ти отделений: словесного, исторического, классического, физико-математического и естественно химического. Обучались на курсах вначале бесплатно. Работа этих курсов позволила улучшить подготовку донских учителей.

В мае 1918 г. по инициативе преподавателей Донского университета был открыт археологический институт. По уставу его цель состояла в том, чтобы осуществлять «научную разработку археологии, истории искусств и археографии со всеми сопроводительными дисциплинами, а также подготовку специалистов для должностей в музеях, библиотеках, театрах и архивах». Институт имел 3 отделения: археологическое, истории искусств и археографические; срок обучения - 3 года, плата за обучение составляла 125 руб. в год.

Была реализована и другая инициатива преподавателей университета открыт Ростовский коммерческий институт, занятия в котором вели в основном профессора юридического факультета. Возглавлял его видный российский ученый-экономист, профессор П.И.Лященко.

Появление высших учебных заведений в крае было следствием активных усилий интеллигенции, свидетельствовало о более глубоком по сравнению с XIX в. проникновении в регион элементов европейской культуры, способствовало появлению в составе интеллигенции новых профессиональных групп - педагогов высшей школы и студентов.

Таким образом, еще до Октябрьской революции в результате проделанной работы как на Дону, так и в Петрограде в Ростове был создан собственный университет. 30 июня 1916 г. это решение утвердил Николай II, а 12 июля 1916 г. его одобрил Совет министров. В феврале 1917 г. Министерство народного просвещения направило в Государственную думу соответствующий документ, но тут грянула Февральская революция. Судьбой данного вопроса пришлось заниматься Временному Правительству, которое 5 мая 1917 г. постановило учредить с 1 июля 1917 г. в районе г. Ростова и Нахичевани-на-Дону университет в составе 4-х факультетов (историко-филологического, юридического, физико-математического и медицинского), присвоив этому университету наименование «Донской».

Так завершился процесс трансформации Варшавского университета в Донской. Это было не формальным переименованием, а отражением новых реалий. Деятельность университета на Юге страны привела к тому, что заметно изменились социальный и национальный состав студентов, профессиональная структура его выпускников, направленность многих исследований преподавателей. Те ученые, чьи работы носили прикладной характер, занялись в 1916-1917 гг. изучением нового для себя региона, приняли участие в исследовании природных ресурсов Дона, Кубани, Ставрополья и Северного Кавказа.

Удивительной и сложной оказалась судьба педагогов Варшавского университета. Многое в жизни пришлось им пережить. Анализ их биографий свидетельствует о том, что одни и те же люди спасли Варшавский университет в 1915 г.; они же фактически на пустом месте создали крупный учебный, научный, культурный центр на Юге России; они же сохранили этот островок цивилизации в период революционной стихии 1917 г. и гражданской войны (1918 - 1920 гг.), когда власть в Ростове и на Дону неоднократно менялась; они же в 20-е гг. заложили надежный фундамент для развития образования и науки на Дону и Северном Кавказе.

В то же время в других городах Юга России вузы практически отсутствовали. Развитием высшей школы в этом регионе пришлось заниматься Советской власти. В программе партии большевиков, в декретах новой власти были определены конкретные задачи по развитию просвещения, культуры и науки. В организации просвещения на первый план выдвигались требования светского, обязательного общего и политехнического образования, возможности образования на родном языке.

На Юге России новая система образования создавалась в трудных условиях, которые осложнялись обострением классовой борьбы и тяжелым хозяйственным положением. Трудности порождались также тем, что учительство и другая интеллигенция настороженно и с недоверием отнеслась к революционным преобразованиям. Многие считали, что школа «должна стоять вне политики и быть беспартийной».

Первостепенное значение придавалось всеобщей грамотности населения. О серьезности намерений новой власти по ликвидации безграмотности среди взрослого населения говорит тот факт, что уже 26 декабря 1919 г. был издан декрет о ликвидации безграмотности, по которому все население республики в возрасте до 50 лет было обязано учиться, а уклоняющиеся от установленной настоящим декретом повинности привлекались к уголовной ответственности.

Во исполнение данного декрета во всех городах, станицах и селах были созданы Чрезвычайные комиссии по ликвидации неграмотности. Школам и клубам ликбеза приходилось работать в сложных условиях: не хватало бумаги, карандашей, учебной мебели и другого. В кратчайшие сроки предстояло решить трудную задачу: только в Ставропольской губернии надо было обучить 525 тысяч человек. Работа по ликвидации неграмотности повсеместно продолжалась более 10 лет, до середины 30-х годов. К 1927 году на Ставрополье было 1102 школы, в которых обучалось 137831 человек, т.е. в два раза больше, чем до революции (в 1914 году - 67135 человек).

Активную роль в ликвидации неграмотности и создании новых школ играли местные партийные и комсомольские организации. По их инициативе во многих сельских населенных пунктах были созданы школы крестьянской молодежи (ШКМ), в городах - школы фабзавуча, организации пионерских отрядов.

Все эти типы школ позволили ускорить процесс ликвидации неграмотности. Однако семилетних и восьмилетних школ, дающих базовое среднее образование, в 20-х годах было немного. В 1927-1928 гг. их насчитывалось до 50-70 школ в каждом регионе Северо-Кавказского края, а кое-где гораздо меньше. Так, в Калмыкии до 1928 г., т.е. до перевода столицы автономии в Элисту, не было ни одной школы второй ступени (общеобразовательной средней школы). В 1928/29 уч.г. здесь была 151 школа 1-ой ступени с числом учащихся 9152 чел. и всего одна школа 2-ой ступени, где училось 100 чел. Только к 1940 г. в Калмыкии будет создано 19 средних и 47 семилетних школ (начальных - 219).

В более развитых в экономическом отношении регионах положение дел со средними учебными заведениями было гораздо лучше. Так, например, в Астрахани в период с 1918 по 1931 гг. была создана целая сеть средних специальных учебных заведений: фельдшерско-акушерская школа, ветеринарно-фельдшерская школа, базовое медучилище № 1, музыкальное училище, русское и татарское педучилища, государственный индустриальный техникум, речной техникум, фармацевтический техникум, электростроительный техникум и др. Такое обилие ссузов создавало хорошую основу как для открытия, так и для деятельности вузов.

После окончания Гражданской войны во всех областях и губерниях региона при ревкомах были созданы отделы по народному образованию, которые возглавили советизацию средней и высшей школы. Здесь предстоял огромный объем работы. Уже в марте 1920 года в Ростове, Краснодаре, Ставрополе, Владикавказе и других городах Северного Кавказа и Нижней Волги были закрыты духовные семинарии и епархиальные женские гимназии. Они были преобразованы в советские школы I или II ступени. Из всех учебных планов всех типов школ было исключено преподавание Закона Божьего и церковнославянского языка. В средних школах отменялось также изучение древних языков - греческого и латинского. Все учебные заведения приступили к изучению русского языка на основе новой орфографии. Из школьных библиотек были изъяты все книги религиозного содержания.

На Северном Кавказе большое внимание уделялось антирелигиозной работе среди мусульманского населения. Например, в Дагестане уже в августе 1918 г. для обсуждения школьного образования был созван Первый съезд учителей. По многим принципиальным вопросам школьного строительства съезд принял решения, одобрявшие декреты Советской власти в области народного просвещения.

На съезде возникло и разное понимание проблемы отделения школы от церкви. В резолюции мусульманской секции по этому вопросу говорилось: «Секция туземной школы Дагестанского областного съезда учителей признает: 1) что новая школы должна быть единой, трудовой, всеобщей, обязательной и бесплатной на всех ступенях обучения; 2) что в начальной туземной школе необходимо вести преподавание всех предметов на родном языке учащихся». В то же время секция выразила пожелания: а) о признании обязательного преподавания (для дагестанских детей) мусульманского вероучения на всех ступенях обучения; б) о недопустимости совместного обучения девочек и мальчиков. Такой подход вполне объясним, если иметь в виду, что и сегодня 85 % населения Дагестана исповедуют ислам.

Осуществлению новой политики в области образования мешали трудности, связанные с отсутствием единого языка; необходимых кадров, владеющих родным языком; комплексом патриархально-средневековых перегибов, тесно вросших в повседневный уклад и быт; религиозным фанатизмом. Ко всему этому добавлялось самое неодобрительное отношение со стороны мужской части горского населения к раскрепощению женщин. Как отмечает М.Д.Адухов: «Менталитет женщин Дагестана в силу приверженности вековым адатам и установлениям шариата был совсем не подготовлен к процессу духовного освобождения и просвещения».

Во всех национальных областях Северного Кавказа были созданы народные комиссариаты просвещения, а также областные отделы по работе среди женщин. Это способствовало тому, что в 1923 году в Дагестане, например, работало более 150 школ, имелось более 100 тысяч учащихся.

Для усиления работы среди горских народов было принято решение крайкома партии, направленное на выполнении резолюции XII партсъезда «О постановке антирелигиозной агитации и пропаганды». В решении указывалось на необходимость улучшить работу, прежде всего, среди многочисленного мусульманского населения края, учитывать специфику проявления религиозных пережитков в национальных областях. «Нельзя не видеть того, что мусульманское духовенство Северного Кавказа негативно относилось к проведению культурной революции, ликвидации безграмотности населения; муллы и эфенди поучали горцев, что правоверному мусульманину нужно думать не о школе и грамоте, а о спасении своей души». Особое внимание уделялось проведению антирелигиозной пропаганды среди женщин. К концу 1923 года только в Дагестане было создано 17 кружков для женщин в Буйнакске, Цудахаре, Левашах, Гохе, Унчукатле, Кумухе, Дербенте, Хунзахе, Ботлихе, Анди, Касумкенте, Хасавюрте, Аксае и Ахтах с общим охватом 990 женщин- горянок.

В апреле 1925 года при ЦК ВКП (б) было проведено специальное совещание о развитии образования среди женщин Востока, которое в принятом решении отмечало: «Низкий культурный уровень девушек нацокраин и их большая отсталость от юношества выдвигают как очередную задачу широкое вовлечение девушек в учебу через организацию культурно-просветительских кружков, создание отдельных ликбезов для девушек там, где это необходимо, а также вовлечение девушек в школы I и II ступени, организацию отдельных женских учебных заведений, курсов, посылку на имеющиеся уже курсы, в совнаркоматы, комвузы и другие учебные заведения, установив для них броню, способствуя этим увеличению кадров культурных и общественных работников из девушек».

Следовательно, уже в 20-е годы были определены основные принципы советской политики в отношении горских народов в области образования и антирелигиозного просвещения. Значительную роль в ликвидации неграмотности и развитии антирелигиозной пропаганды на Северном Кавказе сыграли специалисты, присланные из центра: А.А. Тахо- Годи, О.Ф. Головина-Ковалева, Б. Водовозова, М.И. Баркова, М.П. Руденко, Е.А. Нечесова, А.П. Картанова и многие другие.

Огромную помощь оказали также учителя и студенты из Ростова-на- Дону, Краснодара, Ставрополя, Астрахани и Сталинграда. Многие из них, приехав в горные аулы ликвидировать неграмотность, навсегда связали свою судьбу с народами Северного Кавказа.

В 1929 году в СССР начал осуществляться переход ко всеобщему обязательному начальному образованию. Всеобщее образование вводилось в городах региона, а с 1930 года всеобуч был введен повсеместно, хотя в отдельных регионах с повестки дня не снималась борьба с ликвидацией безграмотности. Так, например, только к 1940 г. грамотность среди чеченцев достигла 15 %, среди ингушей - 92 %.

Среди мер государственной политики, которые остро обсуждались в высшей школе в конце 1920-х годов, был вопрос об антирелигиозном воспитании молодежи. Так, по решению Наркомпроса РСФСР от 4 апреля 1929 г. было признано целесообразным включить в программу педтехникумов и педвузов вопросы антирелигиозной работы в школе.

Важное значение для автономных областей Северного Кавказа имела деятельность созданных в 20-е годы научно-исследовательских институтов гуманитарного профиля. Коллективы Дагестанского, Кабардино Балкарского, Северо-Осетинского, Чечено-Ингушского, Черкесского и Карачаевского, Адыгейского НИИ истории, языка и литературы, кроме организации краеведческой работы, подготовки первых книг по истории этнографии и археологии народов, написанных с марксистских позиций, осуществляли подготовку букварей, грамматик, хрестоматий и других учебных пособий для национальных школ. Они обеспечивали усовершенствование алфавитов, составление словарей и т.д.

Большую помощь в решении этих вопросов оказывали Институт материальной культуры, Институт языка и письменности народов СССР, ученые Москвы, Ленинграда и других научных центров. В частности, много сделали для изучения истории народов Северного Кавказа В.К. Гарданов, Гадло А.В., Крупнов Е.В., Лавров Л.И. и др. Так, например, Московский языковед Т.П.Сердюченко создал грамматику абазинского языка, профессор Н.Ф.Яковлев усовершенствовал грамматику кабардино-черкесского языка.

В решении ряда научных проблем - в создании письменности горских народов, в организации этнографических исследований, в изучении природных ресурсов автономных областей - заметную роль сыграл Горский научно-исследовательский институт, который работал в Ростове-на-Дону с1926г.

Неудовлетворительное состояние медицинского обслуживания в регионе, частые эпидемии и нехватка персонала требовали открытия вуза медицинского профиля. В дореволюционный период медицинских высших учебных заведений на Юге России не существовало. Поэтому второй социальной болезнью (наряду с неграмотностью) были систематические эпидемии холеры, брюшного и сыпного тифа. Многие населенные пункты Донской, Кубанской, Астраханской областей и Ставропольской губернии, Калмыкии находились в антисанитарном состоянии.

Так, в 1912 г. было зарегистрировано 4784 случая заболевания холерой в Донской области; смертность по г. Ростову составляла 64%. В Ставропольской губернии зарегистрировано 15,7 тыс. эпидемических заболеваний. Подобная ситуация наблюдалась и в Екатеринодаре, где холера регистрировалась ежегодно и давала 50% смертности от числа заболевших.

В 1921 г. в Кубанской области насчитывалось 155 врачей, включая военно-практикующих. Здесь один врач приходился на 1653 человека, в то время как в среднем по России 1 врач обслуживал 620 человек (без учета военных врачей). Поэтому одной из задач культурной революции была объявлена борьба с антисанитарией, развитие медицинского образования и просвещения.

Одновременно с созданием педагогических и медицинских учебных заведений общественность ходатайствовала об открытии сельскохозяйственных вузов. Так, в 1916 г. департамент земледелия Кубанской области поручил профессору К. Д. Глинке, бывшему в то время ректором Воронежского сельскохозяйственного института, выбрать место для сельскохозяйственной школы на Северном Кавказе.

В записке министру земледелия К.Д.Глинка обосновал необходимость открытия на Кубани сельскохозяйственного института со специализацией на старших курсах по растениеводству и опытному делу, животноводству и молочному делу, общественной агрономии и сельскохозяйственной кооперации, садоводству и огородничеству, по сельскохозяйственному машиностроению. Но это предложение было реализовано только после Октябрьской революции.

Одновременно с ликвидацией безграмотности, организацией вузов и борьбой против эпидемий Советская власть в 20-е годы большое значение придавала развитию культуры, литературы и искусства народов Юга России, что способствовало повышению их образовательного уровня. Повсеместно в городах, селах и аулах создавались народные театры, литературные, театральные и художественные секции.

При народных домах и клубах работали тысячи кружков: музыкальных, хоровых, изобразительного искусства и др. Необычайно быстро росли библиотеки. Только на территории Ставропольской губернии, например, в 1923 г. на селе работало 97 библиотек, их фонд достигал 150 тыс. книг. В 30-е годы в крае насчитывалось 637 государственных и ведомственных библиотек с фондом около 7 млн. книг.

В жизнь города и села входили кино, радио, театры. На территории Юга России в конце 20-х годов действовало более 1 тыс. кинотеатров и киноустановок. Радиовещательные центры были построены в Ростове, Краснодаре, Ставрополе, Сталинграде, Астрахани, Орджоникидзе, Грозном, Махачкале, Нальчике и Баталпашинске.

Таким образом, к началу создания советской системы высшей школы на Юге России еще накануне революции 1917 г. сложились предпосылки для формирования высших учебных заведений в этом регионе. В годы Первой мировой войны модернизационные процессы вызвали необходимость открытия здесь первых вузов. Складывание системы высшего образования в Южном регионе в начале 20-х гг. проходило в сложных условиях глубокого политического, социокультурного и экономического кризиса, рожденного Первой мировой войной, революцией и Гражданской войной. На Юге этот кризис был особенно разрушителен из-за аграрного и полиэтничного характера территории региона, на которой велись активные военные действия во время Гражданской войны.

Строительство советской единой системы образования было осложнено на Юге России низким уровнем образования населения, господством религиозных взглядов и патриархальным укладом жизни горцев, а также удаленностью региона от Центра.

Тем не менее, культурная революция, охватившая и южную провинцию, в частности, меры по ликвидации неграмотности, по развитию просвещения, закладывала фундамент для развития высшей школы. Одним из оснований для этого процесса была политика большевиков по формированию советского народного образования, приспособленного к нуждам социалистического строительства, в которой особая роль отводилась высшей школе.

 

Автор: Кононенко В. М.