26.11.2012 4558

Генезис и эволюция государственных интересов России в процессе становления и развития российской государственности

 

Историческая, политико-правовая и социокультурная взаимозависимость тех объективных потребностей общества и государственной власти, которые синтезируются в категорию «государственный интерес», позволяет утверждать, что формирование и формулирование государственных интересов, а также формы и методы их обеспечения связаны с различными факторами жизнедеятельности социума, становлением и развитием его государственности.

Истоки формирования государственных интересов современной России неразрывно связаны с этническим многообразием российской государственности; оно уходит в глубь веков, переплетаясь в сложный клубок возникновения и распада древних государств, консолидации, многоэтапного перемещения, исчезновения или возвышения этнических общностей. Это обстоятельство существенно затрудняет понимание и описание процессов формирования российской государственности, вызывая продолжающиеся длительное время дискуссии по поводу применения к этому геополитическому пространству теории А. Тойнби о «локальных цивилизациях».

Эта дискуссия является своеобразным продолжением извечного противопоставления в историографической и юридической литературе «России» и «Запада», «России» и «Европы», в ходе которой к «Западу» относили не только страны собственно Западной Европы, имевшие некоторые общие черты, но и государства Европы, которые, как писал еще в XIX в. Н.Я. Данилевский, по своему «культурно-историческому типу» были ближе к Востоку и России, чем к Англии, Франции или Германии. Преодоление прежней антитезы в настоящее время подчиняется интеграционным концепциям «индустриального общества», «информационного общества», «универсальности либеральной идеи».

Представляется, что стремление к интеграции не должно восприниматься и толковаться как отказ от признания специфики развития государственности современной России, одним из факторов которого является многовековой синтез этнических общностей и доправовых культур, исторически сложившихся первоначально на территории Древней Руси и получивший свое специфическое продолжение в Российской Империи, СССР и Российской Федерации уже как суверенного полиэтнического государства. Не менее важным представляется особенность пространственно-географической организации российской государственности, давшая основание еще И.В. Солоневичу утверждать, что «история России есть история преодоления географии России», и позволяющая современным исследователям рассматривать российскую геополитику как геополитику пространств.

Географический фактор способствовал тому, что Древняя Русь возникает на Греческом Водном пути и как транзитное, и как Мировое Государство, освоение территории которого длительное время происходило путем мирной земледельческой колонизации, а не военного завоевания. Военная и политическая экспансия в большей мере характерна для процессов становления Российской Империи и СССР как один из способов сохранения статуса мировой державы и обеспечения государственных интересов, в составе которых в разное время главенствующую роль попеременно играли экономические, политические, идеологические и военные составляющие.

Так, поражение в Крымской войне 1853-1856 гг. привело к необходимости переключить центр тяжести внешней политики России с Балкан и Ближнего Востока на Средний и Дальний Восток, в первую очередь в Среднюю Азию. Анализируя результаты Крымской войны, К. Маркс в своем «Конспекте книги Бакунина «Государственность и анархия»« писал: «Итак, для Всероссийской империи путь в Европу ныне закрыт Но если закрыт путь северо-западный, то остается южный и юго-восточный, Бухара, Перст, Афганистан, Ост- Индия, наконец, Константинополь»1. Ориентация на Среднюю Азию была вызвана и мировым экономическим кризисом 1857 года, серьезно затронувшим экономику России. В стране сократилось промышленное производство, на 11% уменьшился объем внешней торговли (в первую очередь экспорт), острый кризис переживала биржа. Экономические трудности России вызывали беспокойство в правительственных и торгово-промышленных кругах. Отправленный за границу со специальной целью изучить экономическую обстановку и положение в различных европейских странах будущий министр финансов статс-секретарь М. X. Рейтерн в конце 1857 года писал из Парижа Александру II: «Положение наших финансов заслуживает полного внимания нашего правительства. Недостаточно сказать, что оно затруднительно. Мы находимся в настоящее время на поворотном пункте. Теперь еще зависит от правительства выбрать дорогу, по которой оно намерено идти. Через несколько лет будет невозможно оставаться на прежней дороге и слишком поздно, чтобы перейти на другую».

В различных кругах русского общества вызревала мысль о необходимости проведения коренных государственных преобразований. Не только буржуазные, но и некоторые представители помещичьих слоев высказывались за ликвидацию крепостного строя «сверху», опасаясь, что он будет сметен «снизу». Большинство русских предпринимателей и многие представители правящих кругов видели определенный выход из создавшегося положения в максимальном развитии внешней торговли, в приобретении новых рынков сбыта, поскольку крепостная зависимость многомиллионных крестьянских масс до предела суживала внутренний рынок России. Экспансия в Средней Азии, развитие экономических связей с другими странами Востока с точки зрения правящих кругов России давали им возможность восстановить военно-политический престиж российского государства.

Анализируя различные историографические источники, в том числе аналитические записки и статьи в различных изданиях видных представителей российских политических, экономических и научных кругов (высокопоставленных сотрудников Министерства финансов Ю.А. Гагемейстера и Ф.Г. Тернера, крупного торговца А.П. Шипова, востоковедов И. Березина и В. Григорьева, экономиста и путешественника Н. Тарасенко-Отрешкова и общественного деятеля петрашевца Р. Черносвитова и др.), можно сделать вы-вод о том, что в основе экспансии России в Среднюю Азию и будущей российской национальной и геополитики в этом регионе лежали прежде всего экономические причины развития Империи, необходимость упрочения ее геополитического положения и нейтрализация усиливающегося влияния Англии в Центральной Азии. Однако, эта политика поддерживалась представителями различных кругов российского общества не только в силу их внешнеполитических амбиций и экономических интересов, но и в силу политико-правовых воззрений на будущность российской государственности.

Так, от созданных министром финансов Российской Империи Княжевичем по настоянию Гагемейстера комиссий поземельного кредита и по преобразованию податной системы, которые должны были выработать рекомендации по экономической политике, в том числе и в Средней Азии, « ожидали очень многого, - писал управляющий делами податной комиссии Ф. Г. Тернер, - смотрели на них, как на зачатки будущих конституционных порядков».

И все же экономическая и геополитическая составляющие среднеазиатской экспансии, борьба за новые рынки сбыта, а не возможность демократических преобразований в стране или облегчение участи народов Средней Азии, была ведущей в основе государственных интересов России того периода. «Мотивы «среднеазиатского направления» звучали все громче и громче и занимали все более самостоятельное место в планах и проектах государственной власти, господствовавших слоев империи. Отошел в прошлое период одиноких «трубадуров» восточной торговли типа П. Голубкова или Ф. Пичугина, крупных предпринимателей второй четверти XIX в., упорно, но зачастую малоуспешно пытавшихся привлечь внимание правительственных и деловых кругов России к Средней Азии и соседним с ней странам. После Крымской войны реальная действительность гораздо лучше всевозможных «голубковских изданий» убеждала купцов и фабрикантов, как и правительство России, в необходимости глубокого, всестороннего, а главное безотлагательного изучения, а затем и захвата рынков сбыта и источников сырья в странах Востока». «Не в Европе будущее России: к Азии должна она обратить свои взоры, - утверждал генерал-майор генерального штаба Бларамберг в январе 1856 г. - Блистательное развитие (особенно в последние 30 лет) и постоянное с году на год увеличение числа отечественных фабрик и мануфактур, потребляющих наши же сырые произведения, требуют новых путей сбыту; а так как европейские рынки заперты для мануфактурных произведений России соперничеством всех государств этой части света, то она поневоле должна обратиться для продажи своих произведений к обширным странам Азии».

Промышленные круги России «услышали» призыв генерала: в течение 1858-1859 гг. Россия многократно увеличила в натуральном и денежном эквиваленте вывоз в Среднюю Азию чугуна (с 17990 до 34837 руб.), железа (с 71699 до 102 827 руб.), меди (с 21519 до 55238 руб.), олова (с 1955 до 3055 руб.), бумажных и льняных изделий (с 678 298 до 895 081 руб.), шелковых и полушелковых изделий (с 5776 до 23090 руб.), шерстяных изделий (с 83454 до 169 390 руб.). Однако для развития российской экономики и ее продвижения на Восток этого было недостаточно и Россия начинает активно готовится к военной колонизации Средней Азии.

Следует отметить, что начиная с 1857 г. Россия пыталась договориться о мирном продвижении в этот регион с ханами Бухары и Хив. С этой целью в среднеазиатские ханства было направлено специальное «посольство», которое возглавил царский флигель-адъютант Н.П. Игнатьев, бывший военный представитель в Лондоне. В сентябре 1857 г. он представил царю записку о «тех подготовительных мерах, которые должны быть предприняты нами в Турции, Персии и Средней Азии, чтобы поднять наше значение и противодействовать Великобритании». В этой записке и последующих докладах Игнатьев призывал к активным наступательным действиям в Средней Азии. В начале 1858 г. Игнатьев утверждается руководителем посольства и, получив детальные инструкции, утвержденные лично Императором Александром И, отправляется в Среднюю Азию.

После возвращения миссии Н. П. Игнатьева из поездки в Хивинское и Бухарское ханства царское правительство начало подготовку к прямой экспансии в Средней Азии, в частности к «соединению линий» - Оренбургской и Западно-сибирской - и выходу на рубеж Туркестан - Чимкент - Аулие-Ата. Не только Н. П. Игнатьев и некоторые его спутники, но и командир Оренбургского корпуса и оренбургский генерал-губернатор А. А. Катенин настаивал на проведении «твердой политики». Катенин недоумевал по поводу «векового забвения, которому были преданы интересы наши в Средней Азии вследствие исключительного обращения русской политики к делам Западной Европы, а из азиатских - к турецким и персидским». Его поражало также «совершенное отсутствие определенных государственных видов в действиях наших относительно этой части Азии».

Во время инспекционной поездки и после возвращения оренбургский генерал-губернатор отправил в Петербург множество документов с предложениями о дальнейших действиях в Средней Азии. В Главном штабе было составлено обширное «извлечение из донесений командира Оренбургского корпуса о произведенном им осмотре степи и Сыр-Дарьинской линии». В записке «Общий взгляд на настоящее положение Сыр-Дарьинской линии» Катенин подчеркивал слабость политического влияния Российской империи в среднеазиатских ханствах, наглядно проявившуюся при переговорах в Хиве. «Не только путешественники, но даже торговцы наши не могут показаться в эти владения, не опасаясь насилия и даже смерти; самые справедливые требования наши принимаются с грубостью и высокомерием».

Оренбургский генерал-губернатор считал основным недостатком политики Российской империи в Средней Азии непоследовательность и отсутствие определенного плана действий. Катенин сетовал, что русские войска заняли бесплодную пустыню, тогда как между фортом Перовским и укреплением Верным «находится северная часть Кокандского ханства, славящаяся плодородием и прекрасным климатом». Он настойчиво подчеркивал: надо отказаться от необоснованных проектов о прокладке торгового пути через Хиву и Гиндукуш в Индию и обратить внимание на развитие русской торговли в Средней Азии и Западном Китае. Для этого в первую очередь следует принять в подданство туркмен восточного побережья Каспийского моря с целью использовать их для нажима на Хиву; захватить кокандские крепости Джулек, Яны-Курган, Туркестан и Ташкент - «средоточие всей торговли Средней Азии»; затем можно будет подчинить и Бухарское ханство, используя два пути: военный (наступление русских войск из Ташкента на Бухару) и экономический (полное прекращение русской торговли с ханством). Все расходы на эти мероприятия, по мысли Катенина, полностью окупятся налоговым обложением населения занятых областей, увеличением таможенных сборов, сокращением издержек на снабжение войск Сырдарьинской линии, поскольку продукты питания будут заготовляться на месте, в плодородных оазисах Среди Азии. Опуская анализ военных действий российской армии и реализации планов Катенина, отметим, что к 1867 году значительная часть обширных территорий Средней Азии были включены в состав Российской империи на правах Туркестанского генерал-губернаторства.

Военное или мирное присоединение территорий, к Российской Империи было лишь частью реализации государственных интересов геополитического характера. Другую часть составляли вопросы национальной политики и государственного управления на присоединяемых землях. Вновь присоединенные районы часто сохраняли особый правовой режим, порой - элементы государственности. Центральная власть при этом опиралась на феодальную верхушку тех или иных народов, рассчитывая держать население в повиновении за счет их собственных господ. Со временем был взят курс на ограничение привилегий отдельных национальных районов, полное инкорпорирование их в состав Российской Империи.

Например, Великому княжеству Финляндскому, присоединенному к России в 1809 г. был предоставлен особый правовой статус путем утверждения прежней финляндской конституции. Российский император являлся одновременно великим князем Финляндским. Он стоял во главе исполнительной и судебной власти, обладал правом утверждения законов. Для управления Финляндией Сейм, действующий как законодательный органом, в 1809 г. избрал Правительственный Совет Великого княжества Финляндского в составе 12 членов. Однако управление Финляндией находилось фактически в руках генерал-губернатора, назначаемого царем. В 1816 г. Правительственный Совет был переименован в Императорский Финляндский Сенат, во главе которого стоял генерал-губернатор. Сенат ведал административными и судебными делами. Финляндия была разделена на 8 губерний, во главе которых стояли губернаторы, подчинявшиеся генерал-губернатору. С течением времени царское правительство стало несколько ограничивать права Финляндии. Все большее значение в управлении Финляндии приобретал статс-секретарь по финляндским делам, находившийся при царе. Он докладывал царю обо всех делах Финляндии, поступавших на утверждение Сената или царя.

Несколько иначе было организовано управление в Царстве Польском, большей части бывшего герцогства Варшавского, отошедшего по решению Венского конгресса в 1815 г. к России. Александр I предоставил Польше особый статус, она управлялась на основе конституции. По конституции император России являлся одновременно наследственным королем Польши. Для управления Польшей царь назначал своего наместника. Законодательным органом Царства Польского являлся Сейм, состоящий из 2 палат: Сената и Посольской избы. Члены Сената назначались царем, а члены Посольской избы избирались шляхтой и городскими общинами. При наместнике Царства Польского состоял Государственный совет, обладающий административными функциями. Наместнику также подчинялись министерства (военное, внутренних дел, юстиции, финансов, просвещения, духовных дел). Царству Польскому предоставлялось право иметь свою армию. После подавления польского восстания 1830-1831 гг. была проведена реформа управления Польшей. Упразднялись Сейм и Государственный совет, министерства были заменены комиссиями, польская армия была упразднена. На территории Польши размещались русские войска, находящиеся в подчинении наместника. Несколько позже воеводства были переименованы в губернии, а поветы в уезды.

В Прибалтике, вошедшей в состав России еще в XVIII в., постепенно вводилось общеимперское административно-территориальное деление на губернии. Три прибалтийские губернии (Лифляндская, Эстляндская и Курляндская) в конце XVIII в. были объединены в Остзейский край. В интересах немецких баронов и бюргерства здесь в известной степени было сохранено самоуправление, действовали особые правовые нормы, иные законы, изданные специально для Остзейского края.

Освобождение Бессарабии русскими войсками от турецкого ига привело к воссоединению всех молдавских земель в составе Российского государства. В 1813 г. был опубликован закон об управлении краем («Правила временного правления Бессарабией»). Всеми делами внутреннего управления краем ведал гражданский губернатор. В 1816 г. для управления Бессарабией была введена дополнительно должность полномочного наместника. При наместнике был учрежден областной суд, который делился на уголовный и гражданский. Уголовный суд руководствовался русскими и молдавскими законами. С 1812 по 1828 г. временно сохранилось административное устройство, существовавшие до этого в крае, а также правовое регулирование земельных отношений. Новый закон 1828 г. («Учреждение для управления Бессарабской областью») отменил наместничество и в Бессарабии была введена общерусская административная система.

Приняв в 1783 г. под свое покровительство Восточную Грузию, Россия не смогла оградить ее от иранского завоевания в 1795 г. В начале XIX в. грузинские цари и князья вновь добиваются присоединения к России. Однако реализовать волю грузинского народа к единению с Россией удалось лишь в результате ее победы над Турцией и Ираном в 20-х годах XIX в. Управление Грузией было вверено командиру отдельного Кавказского корпуса, который одновременно был главнокомандующим Грузии. Непосредственное управление Грузии было сосредоточено в Верховном грузинском правлении, во главе которого стоял царский генерал, он же помощник главнокомандующего по гражданскому управлению. Правление делилось на 4 экспедиции: административных дел, казны и экономических дел, уголовную и гражданскую, которые возглавлялись русскими чиновниками.

В начале XIX в. к России был присоединен Северный Азербайджан. Вся его территория была разделена на несколько провинций. Управление провинцией сосредоточивалось в руках коменданта, назначавшегося из числа русских офицеров. Комендант провинции обладал административно-полицейскими и судебными функциями. Провинции в свою очередь делились на магалы, которые управлялись магальными наибами из числа местных феодалов.

В 1828 г. к России были присоединены Эриванское и Нахичеванское ханства, из которых затем была образована Армянская область. Для управления ею было создано областное правление во главе с областным начальником. Область делилась на округа, возглавлявшиеся окружными начальниками. Округа делились на магалы, во главе которых стоял наиб из числа местных дворян. Позднее для управления всем Закавказьем правительство назначило наместника. Он, как верховный правитель Закавказского края, обладал широкими полномочиями в области административной, судебной и военной власти. В первой половине XIX в. в состав Российской империи вошел весь Казахстан. Первоначально здесь была сохранена ханская власть, однако со временем она была заменена сложной системой административных органов, в которые были привлечены и казахские феодалы. Население Казахстана получило права российских подданных с соблюдением, разумеется, сословных различий.

С учетом этого опыта, а также опыта законодательного регулирования государственного устройства окраин Империи, где проживали «инородцы» (Например, «Положение об управлении областей Акмолинской, Семипалатинской, Семиреченской, Уральской и Тургайской», «Сибирское учреждение», «Учреждение гражданского управления казаков») строилась и система управления в той части Средней Азии, которая в XIX в. вошла в состав Российской Империи и находилась под ее юрисдикцией. Речь в первую очередь идет о Туркестанском крае, основы правового статуса которого были закреплены в «Положении об управлении Туркестанского края», а также в значительном числе изданных в конце XIX - начале XX века именных указов, сенатских постановлений, постановлений российского правительства и распоряжений туркестанского генерал-губернатора.

В связи с большой площадью, занимаемой Туркестаном, его отдаленностью от центральных правительственных учреждений Российской Империи, полиэтничностью проживающего там населения становление организации управления краем и правового регулирования общественных отношений происходило медленно и не всегда последовательно. Достаточно сказать, что к 1897 г. на территории края действовало одновременно три Положения: «Положение об управлении Туркестанского края», «Положение об управлении областей Акмолинской, Семипалатинской, Семиреченской, Уральской и Тургайской», а также Временное положение об управлении Закаспийской область». Несмотря на все попытки и многочисленные проекты создания единого Положения указанные акты с многочисленными изменениями и дополнениями продолжали действовать на территории Туркестана до 1917 г.

Туркестанский край возглавлял генерал-губернатор, имевший разветвленный аппарат управления областями, отделами и уездами, ему же подчинялись полицейские учреждения. Оседлое коренное («туземное») население в каждом уезде распределялось по волостям, в волостях - по сельским общества (аксакальствам). Кочевое население в каждом уезде разделялось по волостям, а внутри их - по уальным обществам. Число кибиток, входящих в состав волостей и аульных обществ, определялось областным Правлением.

В городах Туркестанского края властями была сохранена феодальная, испокон веков применявшаяся на Востоке, административная система деления городов на части, число которых определялось постановлениями Областных правлений по распоряжению военных губернаторов. Данный обычай был закреплен законодательным порядком. Положение 1886 г. разрешило в некоторых городах Туркестана с согласия генерал-губернатора вводить упрощенное управление, заключавшееся в выборе городских старост на основании Примечания 1 к статье 69 «Учреждения Сибирского». Поэтому в городах Туркестана заведование их частями возлагалось на аксакалов (старшин). Их избрание производилось на съезде городских выборных на срок, установленный при выборах волостных старшин сельской местности, т. е. на три года.

Города, населенные исключительно коренным мусульманским населением, также делились на районы (махалли), сохранив данное административное устройство как вековую традицию. Районы или махалли утверждались постановлениями Областных правлений или военными губернаторами. Заведование этими районами возлагалось на старших аксакалов, которые избирались на свои должности всеми домовладельцами. На них же возлагался по определению военного губернатора и высший полицейский надзор. По полицейской части старшим аксакалам до 1887 г. помогали и другие служащие, например, миршабы. Последние назначались из числа местных граждан, лояльно относившихся к русским властям.

Весьма специфично формировались и реализовывались государственные интересы советской России. Ценой огромных усилий и геополитических компромиссов в 20-е годы и военной экспансии в конце 30-х годов прошлого века советскому политическому режиму удалось возродить Россию как Мировое Государство, фактически восстановить, а где-то и расширить границы многонациональной империи, функционирующей, правда, в рамках иной политико-правовой системы. Интересен в этом отношении краткий исторический экскурс в становление советской государственности как процесс реализации государственных интересов в различных сферах государственно-правового строительства страны, ее внешней и внутренней политики.

Бывшая Нагорно-Карабахская автономная область в составе Азербайджанской ССР в полной мере является результатом реализации государственных интересов РСФСР и плодом национальной политики ВКП(б), во многом, лично И.С.Сталина. «Мое мнение таково, - писал И.В. Сталин в телеграмме Г.К. Орджоникидзе 8 июля 1920 г. - что нельзя без конца лавировать между сторонами, нужно поддерживать одну из сторон, определенно, в данном случае, конечно, Азербайджан с Турцией. Я говорил с Лениным, он не возражает». Позиция Сталина отражала существовавший на тот момент соотношение сил в Кавказском регионе. Создание здесь советских республик и их последующее присоединение к СССР было невозможно вопреки Турции и в ущерб промусульманским силам. «Большевик» Сталин в данном случае делал то же самое, что и далекий от большевизма командующий британскими силами в Закавказье генерал-майор У. Томсон, санкционировавший присоединение Нагорного Карабаха к Азербайджану в апреле 1919г. Отдав кемалистам богатые районы Карса, Саракамыша, Ольты, Кагызмана, Кульп, Игды- ря и др., входившие ранее в состав Российской Империи, И.В.Сталин добился вхождения Закавказья в состав будущего Советского Союза.

В руководстве Советской России были политики, пытавшиеся осуществлять государственное размежевание в пределах бывшей Российской империи на основе принципов соответствия государственных границ географическим пределам преобладания тех или иных этнических общностей. Эту линию проводил, в частности, народный комиссар по иностранным делам Г.В. Чичерин. В подписанной им инструкции Реввоенсовету, Кавказского фронта от 4 июля 1920 г. командованию 11-й армии РККА вменялось в обязанность объяснять широким массам местного населения спорных территорий, что «русские войска занимают эти территории с целью предотвращения межнациональной розни, что занятие этих местностей является временным, впредь до разрешения вопроса о принадлежности занимаемых территорий к той или другой республике и что эти территориальные конфликты будут разрешены смешанной комиссий под председательством представителя России, причем Смешанная комиссия будет руководствоваться этнографическим составом населения и его волей».

Идеалистическая линия Г.В.Чичерина соответствовала идеалам национальной и социальной справедливости, о которых много говорилось в трудах основоположников научного коммунизма. Но ей противостояла реалистическая, трезвая имперская политика И.В.Сталина, в которой главным критерием государственно-административного размежевания было отнюдь не соответствие историческим и этническим реалиям, а достижение определенного политического консенсуса, учитывающего реальное соотношение сил на месте и текущую политическую обстановку в той или иной стране Закавказья и конкретной местности, но сохраняющего общую ориентацию на обеспечение стабильности в рамках единого государственного многонационального образования-СССР.     

Именно в зависимости от этого Нагорный Карабах в течение краткого периода времени становления Советской власти в Закавказье переходил «из рук в руки». До 1918 г. область входила вместе со значительной частью территории нынешнего Азербайджана в состав Елизаветпольской губернии бывшей Российской империи. С мая 1918 г. по июнь 1920 г. имел место вооруженный конфликт между Карабахом и Азербайджаном. Тогда же по решению Лиги Наций Карабах была признан спорной территорией, статус которой должна была определить мирная конференция. Статус спорной территории был сохранен за областью и после установления над ней военного контроля 11-й армии РККА.

К концу 1920 г. перипетии политической борьбы и Гражданской войны складывались таким образом, что правительству России было необходимо дать козырь уже армянским большевикам для привлечения на свою сторону широких народных масс. Сталин озвучил в прессе «добровольные» территориальные уступки Советского Азербайджана Советской Армении: «1 декабря 1920 г., - писал в газете «Правда» И.В.Сталин, - Советский Азербайджан добровольно отказывается от спорных провинций и декларирует передачу Советской Армении Зангезура, Нахичевани, Нагорного Карабаха». Однако уже 5 июля 1921 г. Кавказское бюро ЦК РКП (б) после длительных драматических прений с участием того же И.В.Сталина постановило: «исходя из необходимости национального мира между мусульманами и армянами и экономической связи Верхнего и Нижнего Карабаха, его постоянной связи с Азербайджаном, Нагорный Карабах оставить в пределах АзССР, предоставив ему широкую областную автономию с административным центром в гор. Шуше, входящим в состав автономной области». Согласно территориальному устройству 1921 г. к Нагорному Карабаху были отнесены также территории Шаумяновского и Лачинского районов Азербайджанской ССР.

Нетрудно заметить, что за этими решениями «национального вопроса» лежали не интересы самоопределения наций, а государственные интересы России, соображения геополитической целесообразности, при которой Нагорный Карабах была своеобразной «платой» Азербайджану за его лояльность в рамках СССР. Эти же соображения лежали и в основе отношения к Армении, которая бы все равно «никуда не делась», находясь под постоянной угрозой геноцида со стороны соседней Турции, с которой у России на тот момент сформировались прекрасные отношения.

Весьма своеобразно решались государственные интересы России на территории Грузии, породив многие современные проблемы ее взаимоотношений с Абхазией и Российской Федерацией, а также геополитическую ситуацию в этой части постсоветского пространства. Инвёститурную грамоту, регламентирующую отношения Абхазии и России, из рук царя Александра I получил в 1810 г. сын владетельного князя Абхазии Келешбая Шервашидзе - Георгий. В этой грамоте, в частности, было определено, что Абхазия, образовывавшая в X-XIII веках единое государство с Грузией и Имеретией, находится «под верховным покровительством, державою и защитою Российской империи».

Абхазское автономное княжество, преобразованное в 60-х годах XIX века в Сухумский отдел, а затем округ, до 1917 года подчинялось российской администрации, а Гагра и ее окрестности непосредственно входили в Сочинский округ Черноморской губернии России. С ноября 1917 г. по март 1921 г. Абхазия являлась ареной ожесточенного политического и военного противоборства между Красной Армией, деникинцами и властями отделившейся от России Грузинской демократической Республики.

Абхазский народный совет отличала преданность идее автономии в составе Грузии. На своем первом заседании 18-20 марта 1918 г. им было принято постановление о вхождении Абхазии в состав Грузинской Демократической Республики на правах автономии. В тот же день, 20 марта 1919 года правительство Грузии одобрило акт об автономии Абхазии в составе Грузии, а по конституции последней Абхазия была объявлена неотъемлемой частью Грузии с правом «на автономное управление в местных делах» (ст. 107). Однако уже в марте 1921 года в Сухуми была провозглашена Советская власть, а несколько позже - независимая Абхазская Советская Социалистическая Республика, просуществовавшая до декабря 1921 года, когда Абхазия на основе федеративного договора объединилась с Грузинской ССР. Федеративный характер отношений с Грузией был закреплен в конституции Абхазской ССР 1925 года, и только в 1931 году Абхазская ССР была преобразована в Абхазскую автономную Советскую Социалистическую Республику в составе Грузинской ССР. На столь динамичное формирование статуса Абхазии в рамках Советского Союза в целом и Грузии в частности политика руководства РСФСР, а позже - СССР оказала не меньшее воздействие, чем в случае с Нагорным Карабахом в составе Азербайджана. Учитывая отрицательный опыт пребывания абхазов под властью меньшевистского правительства независимой Грузии в 1917-1921 годах, И.В.Сталин как наркомнац, вопреки мнению грузинских большевиков, настоял на предоставлении Абхазии статуса самостоятельной советской социалистической Республики как «поощрение» абхазов за их лояльность большевикам.

Но крепнувшему СССР не были нужны две сильных советских республики, поэтому начался процесс постепенного и последовательного снижения правового статуса Абхазии в составе Грузии, Закавказской Советской Федеративной Социалистической Республики (ЗСФСР) и СССР. При практически очень похожих исходных параметрах процессы определения статусов абхазов и таджиков в многонациональном СССР развивались прямо в противоположном направлении. Если статус таджикской государственности повышался от автономии в составе Узбекской ССР до союзной республики в составе СССР, то статус абхазской государственности снижался от независимой союзной республики до «договорной» союзной республики в составе Грузии и, наконец, до автономии, подчиненной Тбилиси.

Если в основе национальной и геополитики СССР лежала идея «увязывания» всех наций на едином геополитическом пространстве Советского Союза, то в Закавказье Грузия была объективно центральным звеном этой «связки». Ее лояльность имела первостепенное значение, а без подчинения Абхазии Грузии рассчитывать на поддержку грузин было просто невозможно. Вот почему уже 16 декабря 1921 года в соответствии с договором Абхазия со статусом Советской Социалистической Республики вошла в состав Грузинской ССР, а в декабре 1922 года обе республики вошли в ЗСФСР - соучредителя СССР. Только в феврале 1931 года статус Абхазии был понижен до уровня автономной республики, в этом качестве она и вошла в состав Советской Грузии.

В отличие от компромиссов и политического лавирования 20-х годов в Закавказье, в Молдавии Советский Союз перешел к активной военной экспансии. Молдавия (по-молдавски - Молдова) есть общее название бывшего княжества, расположенного в юго-восточной Европе на территории современных государств Молдовы, Румынии и Украины, которое полтора века было независимым, а большей частью - прямо или косвенно (через назначавшихся наместников-фанариотов из числа греков) - находилось под властью Османов. Столицей этого княжества с 1565 по 1860 гг. был румынский город Яссы, который и сейчас является центром Ясской области в Румынии. Имеется также бывшая восточная часть этого княжества, известная под названием Бессарабии, территория которой соответствует территории нынешней Республики Молдова без Приднестровья плюс небольшие участки территории Украины на правом берегу Днестра. Бессарабия также большую часть своей истории в Румынию не входила. Существует, наконец, Приднестровье, территория которого (четыреста тысяч гектаров) включает Григориопольский, Дубоссарский, Каменский, Рыбницкий, Слободзейский районы бывшей Молдавской ССР, а также города Тирасполь и Бендеры (Тигина). Приднестровье никогда не входило не только в Румынию или Молдавию, но и в Бессарабию, в отличие от собственно Молдовы, которая в разные исторические периоды (1856-1878 и 1918-1940 гг.) действительно входила в румынское государство.

Молдавская автономная советская социалистическая республика (МАССР) образована на приднестровских землях в октябре 1924 года в составе Украинской ССР. Образование МАССР с самого начала было ориентировано на возможность восстановления «исторической справедливости», нарушенной в 1918 году после оккупации Бессарабии румынскими войсками и провозглашения ее воссоединения с «исторической родиной».

Такая возможность представилась в 1940 году, когда под воздействием Германии и Италии Румыния была вынуждена уступить в результате Второго Венского арбитража Северную Трансильванию - Венгрии, а чуть позже (по Крайовскому договору) Добруджу - Болгарии. Незадолго до этого, 26 и 27 июня 1940 года, Советское правительство предъявляет Румынии два ультиматума с требованием безоговорочного возврата СССР Бессарабии и Северной Буковины. 28 июня 1940 г. войска Красной Армии вступают на эти территории. В соответствии с принятым в августе того же года решением Верховного Совета СССР, в границы образованной Молдавской ССР включаются и районы Приднестровья. Молдавская АССР упраздняется. Большая часть ее входит в состав новой Молдавской союзной республики, южный и северный секторы Бессарабии (в том числе и выход Молдавии к Черному морю) были переданы Украине.

Следует обратить внимание на то, что временное включение Левобережья в состав Украинской ССР в качестве автономной республики имело целевую антирумынскую направленность, а его присоединение к вновь созданной Молдавской ССР в 1940 г. было произвольным, хотя и хорошо продуманным, актом советской внешней и внутренней политики, стремящейся покрепче «привязать» всю Молдавию к единому союзному государству. В такой политико-географической конфигурации и правовой реальности народы региона, представляющие различные этнические общности и искусственно объединенные рамками единой государственности, возникшей в стремлении СССР обезопасить свои южные границы, прожили до 90-х годов XX века, т.е. до провозглашения независимости Молдавской ССР.

Этот краткий исторический экскурс делает понятным лишь часть тех трудностей и проблем с формированием и формулирование государственных внешнеполитических интересов России, актуализировавшихся после распада СССР и обретения ею статуса суверенного государства, порождая на первый взгляд простой вопрос, на который пока нет достойного ответа: «как нам нужно дружить с соседями, чтобы не остаться в убытке, в долгах или оккупантах?». Действительно, почему после многих десятилетий, за которыми неисчислимые человеческие жертвы и экономические лишения россиян во имя «великой дружбы» и строительства «великого Советского Союза», русские в массовом порядке покидают Среднюю Азию, Казахстан и Закавказье; российский бизнес, российская культура и русский язык вытесняется с Украины; российские военные базы выдавливаются с территории Грузии, а Прибалтийские государства признают за россиянами лишь один статус - оккупантов? И это происходит на фоне того, как Великобритания и Франция, чья колониальная политика в бывших метрополиях практически никогда не делалась в «белых перчатках», или США, подвергнувшие атомной бомбардировке Японию, сохраняют там свои финансовые интересы, а граждане этих стран пользуются уважением.

Повторим еще раз: пока однозначного ответа на этот вопрос нет, но искать его следует в том числе и в тех вариантах обеспечения государственных интересов, которые были избраны в Российской Империи и, особенно, в СССР. Дело в том, что государственные интересы этих империй практически никогда не увязывались с публичными интересами всей страны, а тем более с частными интересами ее граждан. Не следует забывать и об искусственно «скроенной» территории советской империи, когда государство в ходе национально-территориального строительства произвольно» перекраивала карту страны, игнорируя исторически сложившиеся ареалы расселения тех или иных народностей, уничтожало национальную элиту субэтносов.

Не следует забывать и о годами копившихся проблемах государственно-правового строительства самой РСФСР, фактически начавшихся после Октябрьской революции и во многом связанных с отсутствием каких-либо внятных идей и стратегических ориентиров. Первые акты советской России нормативно-правового характера не содержали четко сформулированную идею государственного устройства будущего государства. Декларация прав народов России провозглашая «добровольный и честный союз народов России», в ней говорилось, что «Советская Российская республика учреждается на основе свободного союза свободных наций, как федерация Советских национальных республик». Федерация мыслилась как переходный этап на пути к союзу, преодолению национальных различий и к мировой революции. Но уже в Конституции 1918 г. четко зафиксировано, что она направлена на установление коренных начал федерации Республики (ст. 8).

Причина столь общих формулировок становится понятной, если вспомнить отношение В.И. Ленина к проблемам территориального устройства России после победы пролетарской революции. Еще в письме к С.Г.Шаумяну от 6 декабря 1913 г. он писал: «Мы в принципе против федерации - она ослабляет экономическую связь, она негодный тип одного государства. Хочешь отделиться? Проваливай к дьяволу, если ты можешь порвать экономическую связь Автономия есть наш план устройства демократического государства». Однако ход развития событий в национальных окраинах после революции и распада царской монархии побудил большевиков и Ленина признать не только возможность, но и целесообразность федеративного устройства как средства привлечь на сторону Советской России многочисленные народы бывшей империи. Вот почему первые же программные документы советской власти, написанные Лениным, его выступления в начале 1918 г. выдвигают федерацию советских национальных республик как тип государственного устройства народов России. Однако уже в Конституции 1918 г. федерация, говоря словами Сталина, рассматривалась как переходная ступень «от принудительного царистского унитаризма» к «братскому объединению трудовых масс всех наций и племен России» для достижения конечной цели - «будущего социалистического унитаризма».

Избрав национально-территориальный путь строительства РСФСР, руководство страны и здесь не было последовательным, постоянно перекраивая территорию России, фактически приспосабливая ее к решаемым экономическим и политическим задачам. Достаточно вспомнить процессы районирования, начавшиеся еще в 1919 году, когда VIII съезд Советов принял решение перейти от прежнего административного деления страны, выполнявшего фискальные и военно-полицейские функции, к «административно-хозяйственному устройству», обеспечивающему принцип единства экономического районирования и административно территориального устройства.

В марте 1921 года на 2-сессия ВЦИК, рассматривающей «Основные положения установления границ административно-хозяйственных районов» было выделено шесть признаков, на основе которых необходимо осуществлять административное деление: а) сосредоточение промышленности; б) сосредоточение технических культур; в) мелко-районное деление территории по принципу тяготения населения к промышленно-распределительным пунктам; г) направление и характер путей сообщения: железнодорожных, водных, шоссейных и др.; д) численность населения; е) национальный состав населения.

Эти признаки можно свести к двум основным критериям: во-первых, этнополитическому (в соответствии с ним были образованы союзные и автономные республики, области, округа и сельсоветы); во-вторых, экономическому (был использован при выделении районов, обладающих народнохозяйственной целостностью и четко выраженной специализацией).В итоге проведенной работы были определены 21 район: 12 - для Европейской России и 9 - для Азиатской. Экономическое и этносоциальное районирование изменялось в соответствии с задачами не только и не столько территориальной организации общества, сколько задачами экономического и политического характера. Впоследствии «сетка» экономических районов претерпела ряд изменений, но число основных районов варьировало в небольших пределах - от 13 до 21. В связи с экономической отсталостью страны того периода и слабо развитой транспортной сетью (1/5 территории РСФСР), границы районов определялись с большой долей приблизительности. Предполагалось, что в ходе развития советского государства эти границы будут уточняться. В местах проживания коренных народов по территориальному признаку создавались как смешенные, так и однонациональные органы, действующие на базе положения о сельсоветах.

Две существовавшие к тому времени трудовые коммуны (немцев Поволжья и Карельская) были преобразованы в автономные республики. Получила конституционное закрепление новая форма автономии - автономный округ (первым был Коми-Пермяцкий, созданный в 1925 году). Автономные округа (затем они стали называться национальными округами) создавались для малых народностей Севера в составе административно-территориальных краев и областей. Одновременно осуществлялся переход многих народов России к более высоким формам автономии (образование Северо-Осетинской, Кабардино-Балкарской, Чувашской, Удмуртской автономных республик).

Территориальное устройство страны испытало на себе мощное влияние политических, идеологических и экономических факторов. Так, в результате массовых репрессивных мер по отношению к некоторым народам, населявшим РСФСР и обвиненным в сотрудничестве с немецко-фашистскими захватчиками, калмыки, балкарцы, чеченцы, ингуши, немцы, курды и др. были, выселены из родных мест и депортированы в восточные районы страны. Национальная государственность некоторых из них была ликвидирована: упразднены автономные республики немцев Поволжья, Калмыцкая, Чечено-Ингушская и др., автономные области (Карачаевская и др.), Крымская АССР преобразована в административно-территориальную Крымскую область.

Территориальное деление, основанное преимущественно на политических, а не экономических соображениях, в условиях тотального хозяйственного планирования и отсутствия экономических рычагов регулирования не способствовало эффективности общественного производства, что вынуждало руководство РСФСР к поиску альтернативных вариантов обеспечения социально-экономического развития территорий, одним из которых стало административно-экономическое районирование и создание совнархозов. В соответствии с Законом СССР от 10 мая 1957 года «О дальнейшем совершенствовании организации управления промышленностью и строительством» в стране было создано 105 административных экономических районов, в которых были организованы совнархозы (позже их число было доведено до 121). При этом, в 1957-1961 гг. в качестве экономического административного района в РСФСР выступали автономная республика, край область (или, как исключение, группа областей).

С помощью совнархозов предполагалось, во-первых, обеспечить некоторую децентрализацию управления многократно возросшим и усложнившимся промышленным потенциалом. На них возлагалась ответственность, в том числе, за социальное обустройство входящих в их состав регионов. Кроме того, совнархозы должны были частично разрушить и ослабить «барьеры» между постоянно множившимися ведомствами (а не территориями), повысить эффективность межведомственных связей. Положительной стороной новой системы управления было то, что расширились возможности для специализации и кооперации производства в пределах экономического региона. Органы управления территориально приблизились к предприятиям, многие вопросы стали решаться быстрее. В то же время управление каждой отраслью, представляющей собой единое целое в техническом отношении, оказалось раздроблено по экономическим административным районам.

Ликвидация совнархозов в 1965 году и восстановление влияния министерств и централизованного управления временно создали положительный эффект для развития промышленности. Некоторое время действовали региональные связи, доставшиеся в наследство от совнархозов, но они были обеспечены лишь централизованными инвестициями, отраслевой наукой и стремительным расширением добычи нефти и газа в Западной Сибири.

Большинство областей и краев РСФСР было создано еще в довоенные годы, порядок решения вопросов административно-территориального устройства РСФСР регламентировался специальными Постановлениями Президиума Верховного Совета РСФСР, принятым в августе 1982 года. К этому времени стало очевидно, что в одних регионах России не хватало трудовых ресурсов, в других регионах, а также в среднеазиатских республиках, странах

Балтии, Закавказья и Молдавии, напротив, образовывались избыточные трудовые ресурсы. При внешней, формально-юридической декларативности принципов защиты социальной справедливости и уважения прав личности, советский конституционализм и федерализм стали политической ширмой для тоталитарной государственности, тупиковым путем развития.

После распада СССР на территории России продолжала действовать Конституция РСФСР 1978 года (до октября 1993 года, когда ее действие было приостановлено указом Президента РСФСР Б.Н. Ельцина). Развивались центробежные тенденции, начался «парад суверенитетов», одна за другой прежние автономные республики, имевшие национальные названия (Татарская, Башкирская и т.д.), объявляли себя суверенными государствами. 12 июня 1990 г. принимается Декларации Верховного Совета РФ «О государственном суверенитете Российской Советской Социалистической Республики», а 22 июня - постановление «О разграничении функций управления организациями на территории РСФСР (основы нового союзного, договора)». На протяжении мая-декабря принимается ряд законов, которыми вносятся изменения и дополнения в Конституцию РСФСР, в том числе касающиеся изменения статуса ряда административно-территориальных единиц, введения принципа разделения властей и т.д., которые сохранили принципы национально-государственного и административно-территориального построения федерации. Из всего множества объективных и субъективных факторов, обусловивших современную политико-территориальную конфигурацию Российской Федерации, и связанные с ней проблемы, выделим два, наиболее характерных для начального этапа государственного строительства республики.

Во-первых, Федеративный договор от 31 марта 1992 года подписывался в условиях реальной угрозы разрушения российского государства. Обвальный процесс распада СССР не оставил руководству России времени для.

подготовки глубоко продуманных планов дальнейшего самостоятельного государственного строительства суверенной республики. За основу был взят готовый - советский - вариант государственного устройства, адаптированный к сложившемуся за многие десятилетия национально-государственному и административно-территориальному делению России. Повысив статус бывших национальных автономий до уровня национальных республик, удалось остановить процесс разрушения федерации, во многом, как и в СССР, инициируемый растущим национального самосознания этнических меньшинств.

Инкорпорация Федеративного договора 1990 года в конституцию РСФСР 1978 года явилась одним из политических средств выхода из кризиса российской государственности, особенно если учесть, предметом договора был не процесс учреждения нового союзного государства с федеративной формой устройства, а разграничение предметов ведения и полномочий между федеративными органами государственной власти и органами государственной власти субъектов Российской Федерации.

Во-вторых, распад СССР оставил Российскую Федерацию «один на один» с активизирующимися на постсоветском пространстве различными международными «центрами силы», демонстрирующих острое соперничество в борьбе за доминирующее влияние в отдельных регионах и отстаивающих там свои геополитические и экономические интересы. Этим геополитическим устремлениям Россия могла противопоставить усиление собственной государственности и повышение эффективности национальной экономики, развитие интеграционных процессов как внутри федерации, так и с бывшими республиками Союза ССР.

Эти факторы вплоть до настоящего времени в значительной мере определяют содержание государственных интересов современной России и политику государства по их обеспечению.

Во внутриполитической сфере государственные интересы России состоят в сохранении стабильности конституционного строя, институтов государственной власти, в обеспечении гражданского мира и национального согласия, территориальной целостности, единства правового пространства, правопорядка, в завершении процесса становления демократического общества, а также в нейтрализации причин и условий, способствующих возникновению политического и религиозного экстремизма, этносепаратизма и их последствий - социальных, межэтнических и религиозных конфликтов, терроризма.

Государственные интересы России в социальной сфере заключаются в обеспечении высокого уровня жизни народа; в духовной сфере - в сохранении и укреплении нравственных ценностей общества, традиций патриотизма и гуманизма, культурного и научного потенциала страны. Государственные интересы в международной сфере состоят в обеспечении суверенитета, упрочении позиций России как великой державы, одного из влиятельных центров многополярного мира, в развитии равноправных и взаимовыгодных отношений со всеми странами и интеграционными объединениями, прежде всего с государствами - участниками Содружества Независимых Государств и традиционными партнерами России, в повсеместном соблюдении прав и свобод человека и недопустимости применения при этом двойных стандартов. Государственные интересы в военной сфере включают в себя защиту независимости страны, ее суверенитета, государственной и территориальной целостности, предотвращение военной агрессии против России и ее союзников, обеспечение условий для мирного, демократического развития государства.

Разумеется, названные интересы носят самый общий характер, требующий детализации. Так, из сферы государственных интересов нельзя исключить как общечеловеческие проблемы (противодействие распространению оружия массового поражения, международного терроризма, наркобизнеса, загрязнения окружающей среды, другие известные проблемы, выходящие своими последствиями за рамки национальных границ), так и региональные проблемы развития постсоветского геополитического пространства (например, качественное обновление СНГ). При детализации государственных интересов современной России мы с неизбежность «выйдем» на такие проблемы, как: преодоление сепаратистских устремлений и подавление проявлений международного терроризма на Северном Кавказе; обеспечение экономической стабильности при завершении рыночных реформ; воспроизводство населения и культурно-национальных ценностей на всей территории страны, снижение миграционной подвижности; обеспечение здоровья нации; восстановление экономических связей со странами ближнего зарубежья; интенсификация научно-технического и торгово-экономического сотрудничества со странами Запада на принципах взаимовыгодности; контроль за топливно-энергетической мировой конъюнктурой, расширение рынков сбыта за пределами страны; преодоление последствий дезинтеграции военного потенциала СССР и бывших союзников по Варшавскому Договору путем реформирования Вооруженных Сил России на принципах разумной оборонной достаточности в целях обеспечения стабильности военно-политической ситуации на границах Российской Федерации и подкрепленного всем необходимым диапазоном военно-технических средств участия в международных усилиях и гарантиях по укреплению всеобъемлющей безопасности и т.д.

В качестве обобщающих подчеркнем следующее.

Государственный интерес является атрибутивным юридически значимым фактором эволюции российской государственности, определяя на различных этапах ее становления и развития внешнюю и внутреннюю политику, формы политико-территориального устройства. При всех различиях сущностных государственно-правовых характеристик Российской Империей и СССР в основе их государственно-правового строительства лежала имперская политика, в которой главным критерием государственного интереса выступала задача приращения, в том числе путем прямой военной экспансии, территории государства для обеспечения экономических, геополитических и военно-стратегических интересов, а также обеспечение устойчивости и стабильности политического режима, поддерживаемых репрессивным аппаратом политической юстиции.

В советский период государство как суверенная власть в определенном смысле первоначально сливается с диктатурой пролетариата, а государственные интересы - с интересами господствующего класса; по мере укрепления политического режима государство становится самодостаточной политикоправовой организацией, не нуждающейся ни в одобрении своих действий со стороны народа, ни в институтах гражданского общества, а спектр государственных интересов фактически суживается до интересов партийной элиты и государственного аппарата, культивирующего, защищающего и охраняющего эти интересы. Советский конституционализм, в том числе Конституция СССР и конституции союзных республик были политической ширмой, политическим декором тоталитарной государственности, а тоталитаризм по определению не может обеспечивать баланс интересов в обществе.

Отмеченные обстоятельства свидетельствуют о том, что социодинамике государственных интересов и государственности свойственна диалектическая цикличность: с одной стороны, государственные интересы стимулируют развитие государственности и ее институтов, с другой стороны, государственность, достигнув определенного уровня развития, обуславливает обновление или появление новых государственных интересов. Содержание этой диалектической связи может рассматриваться в качестве критерия определения векторально разнонаправленных процессов политического, экономического, нравственного и правого прогресса или регресса государства, проводимой им внешней и внутренней политики, свидетельствующих о его движении по демократическому или тоталитарному пути развития. При этом следует учитывать, что формально-юридическое закрепление в Основном законе всех или отдельных атрибутов демократического государства может осуществляться лишь с одной целью: продемонстрировать мировому сообществу приверженность политической элиты тем ценностям, которые приняты цивилизованным сообществом.

Как представляется, едва ли возможно в рамках одной научной работы предложить и обосновать «полный реестр» государственных интересов Российской Федерации. Важнее, во-первых, понимание того, что содержание этих интересов должно быть ориентировано на возрождение России как мировой державы, международный авторитет и престиж которой зиждется не только на мощи ее вооруженных сил и богатстве природных ресурсов, но и на высокоэффективной экономике, достойном уровне жизни населения страны, развитой демократии, надежной защите прав и законных интересов граждан и их объединений, во-вторых, создание действенного механизма реализации этих целей.

 

Автор: Иванов В.П.