05.12.2012 24819

Подготовка и проведение крестьянской реформы в России. Манифест 1861 года

 

Отмена крепостного права в России в 1861 г. и последовавшие за ней реформы (земельная, местного самоуправления, судебная, военная, народного просвещения, цензуры и т.д.) - крупнейшее событие, «перелом», «поворотный пункт» отечественной истории.

Задача данного исследования - рассмотреть исторические условия, в которых создавалась правительственная программа отмены крепостного права их правовые основы. Только в результате изучения истории подготовки реформы становится до конца ясными многие статьи «Положений 19 февраля» и их связь с законодательством 1860-1870-х годов. Идеи правительственной программы отмены крепостного права легли в основу реформ крестьян и в значительной степени определи характер всех буржуазных преобразований.

К середине 50-х годов XIX в. крестьянский вопрос имел почти вековую историю. Первоначально этот вопрос вставал эпизодически и в очень неопределенной форме. По преимуществу «общество, занимая тогда его гуманистический аспект: отношение к крестьянскому как к личности, интерес к его внутреннему миру, культуре». Как вопрос об освобождении крестьян от крепостной зависимости он был поставлен передовыми мыслителями и общественными деятелями (Радищевым, декабристами) и окончательно оформился в период кризиса феодально-крепостнической формации. Так, что в условиях обострения общественно-политической обстановки, вызванных поражением России в Крымской войне, правительство феодальной монархии было вынуждено признать насущную необходимость решения крестьянского вопроса. Он стал практической задачей правительственной политики. Неизбежность отмены крепостного права и роль крестьянства в истории его падения поняли еще некоторые из современников реформы. «Многие давно уже предвидели и призывали горячими желаниями освобождение крестьян, многие и теперь еще возражают против него; а оно наступило независимо от желаний одних и сопротивления других, в ту минуту, когда масса народа и правительство не могли далее существовать с крепостным правом и теми явлениями, которые оно производит во всех сферах быта и управления, так писал в 1862 г. К.Д. Кавелин, который оказал заметное влияние на ход подготовки отмены крепостного права».

Ключевский В.О. первым понял значение борьбы крестьянства как главного социально-политического фактора, определившего неизбежность отмены крепостного права. «Если бы народ терпеливо вынес такой порядок (крестьянской), Россия была бы из числа европейских стран, - писал он. - Но с половины XVII в. в народной массе пробуждается тревожное брожение особого характера. Мятежами был обилен и XVII в., тогда они направились против правительства, бояр воевод и присяжных людей. Теперь они принимают социальную окраску, идут против господ. Сама пугачевщина выступила под легальным значением, несла с собой идею законной власти против екатерининской узурпации с ее пособниками - дворянами. Когда почва затряслась под ногами, в правящих сферах по почину Екатерины II всплывает мысль об управлении общества, о смягчении крепостного права. Хмурясь и робея, переживая одни и те же планы и из царствования в царствование отсрочивая вопрос, малодушными попытками улучшения, не оправдывавшими громкого титула власти, довели дело к половине XIX в. до того, что его разрешение стало требованием стихийной необходимости, особенно когда Севастополь ударил по застоявшимся умам». Этот обобщающий вывод был сделан Ключевским В.О. на рубеже веков, до уроков первой буржуазно-демократической революции в России.

Одним из наиболее значительных среди рукописных сочинений этого времени была «Дума русского (во второй половине 1855 года)» П.А. Валуева. Главное в записке Валуева П.А. - это критика существующего порядка государственного управления. Записка Валуева П.А. обходила молчанием самый насущный для страны вопрос - крестьянский. Он осуждает в реформах министерство государственных имуществ, возглавляемые П.Д. Киселевым, преднамеренное нарушение принципа вотчинных прав казны в пределах казенных имений введением волостного суда и нового административного устройства крестьянства. Он заранее отстаивает вотчинные права помещиков в частновладельческих имениях на будущее время.

В 1855-1856 г.г. Позен М.П. подал Александру II несколько записок. Одна из наиболее полных - «О системе улучшения по основным предметам государственного управления» - сопровождалась письмом Позена М.П. к Александру II от 7 апреля 1856 г. Он утверждал, что основная идея государственного устройства России должна остаться неприкосновенной: православие и веротерпимость, самодержавие, разделение народа на сословия. Вместе с тем он признавал необходимость «уничтожения крепостного права», но «мерами легкими, без общего потрясения и без разорения для дворянства».

В дальнейшем Позен М.П. предоставил специальную записку «О мерах освобождения крепостных крестьян». В этой записке Позен М.П. признавал как неоспоримый факт недовольство крестьян крепостным правом, наглядно проявившееся в годы Крымской войны. Он предлагал: устранить секретность и гласно объявить намерения правительства; дать свободу крестьянам не иначе, как по обоюдному соглашению их с помещиками, за вознаграждение, при содействии правительства денежными средствами, в случае освобождения крестьян целыми селениями осуществлять его на основании двух действующих законов - о свободных хлебопашцах и об обязанных крестьянах при условии согласия обеих сторон; организовать широкое участие правительственного кредита в проведении этих преобразований. Для подготовки реформы предлагалось создать центральный Государственный попечительский комитет о помещичьих имениях в Петербурге и местные Губернские комитеты. Реформа должна была проводиться постепенно.

Позиция Позена М.П. характерна для представителей консервативного направления общественной мысли, которые признали необходимость реформ под давлением чрезвычайных обстоятельств - охватившего все слои населения общего недовольства политикой правительства. Для либеральных общественных деятелей требование отмены крепостного права было выношенным и сложившимся убеждением, и наиболее видные из них имели определенную программу решения крестьянского вопроса, принципиально новую по сравнению с предшествовавшим законодательством.

Среди рукописных сочинений либерального направления выделяется «Записка об освобождении крестьян в России» К.Д. Кавелина. В своей записке Кавелин К.Д. заявляет, что главная причина отсталости России, ее неудач в войне заключается в существовании крепостного права. Он признает наличие и других причин: несостоятельность системы управления, отсутствие строгого правосудия и правильного кредита, невежество всех классов, но все они отступают перед главным злом - крепостным правом. Среди «побудительных причин величайшей важности», определивших необходимость отмены крепостного права, Кавелин называл экономические, нравственные и политические.

С большой запиской «О крепостном состоянии и о переходе из него к гражданской свободе» осенью 1856 г. выступил другой видный представитель либеральной общественной мысли, ее славянофильского крыла, Ю.Ф. Самарин, впоследствии один из главных составителей законодательства 19 февраля 1861 г.

В своей записке Самарин объяснял неизбежность проведения немедленных преобразований. Он доказывал опасность дальнейшей оттяжки решения. Он выражал уверенность, что необходимость преобразований вызвана «порядком вещей», который сложился в России и заключает в себе зародыш будущего развития, то есть что они не переносятся механически из Европы.

Самарин Ю.Ф. предлагал поэтапное решение крестьянского вопроса, начиная от свободных договоров помещиков и крестьян и «усовершенствования» указа 2 апреля 1842 г. об обязанных крестьянах (на первом этапе) до повсеместного перехода к обязательным отношениям (на следующем этапе), а затем выкупа надельной земли у помещиков и превращения ее в полную собственность крестьянского мира как окончательной цели отмены крепостного права. Главная идея записки Самарина Ю.Ф. - «нераздельность» крестьян и земли, которая цементирует все этапы многоступенчатого плана, состоящего из ряда реформ, следующих одна за другой через определенные (но еще неясно сколь длительные) промежутки времени. Жизнь, развитие общественно-политической обстановки в стане многократно ускорит расчеты Самарина Ю.Ф., спрессует все этапы, объединит ряд реформ в одну, и в «Общей записке» к кодифицированным проектам Редакционных комиссий в октябре 1860 г. сам Самарин Ю.Ф. раскроет суть составленных проектов как личное освобождение крестьян - в начале осуществления - и превращение их в земельных собственников своих наделов - в конечном результате одной реформы.

Признание за крестьянским хозяйством самостоятельной роли в сельскохозяйственном производстве наряду с сохранением и развитием крупного помещичьего хозяйства - как цель и итог отмены крепостного права - характерны и для Самарина и для Кавелина.

Первая заявка правительства на предстоящие реформы, хотя и очень размытая, неопределенная, прозвучала в манифесте 19 марта 1856 года, огласившем бесславные для России условия Парижского мира: «Да утверждается и совершенствуется ее, России, внутреннее благоустройство; правда и милость да царствуют в судах ее; да развивается повсюду и с новой силой стремление к просвещению и всякой полезной деятельности, и каждый под сенью законов, для всех равно справедливых, всем равно покровительствующих, да наслаждается в мире плодами трудов невинных». Через несколько дней, отвечая на распространившиеся среди дворянства слухи и страхи по поводу именно этих слов манифеста, Александр II произнес известную речь перед предводителями дворянства в Москве 30 марта 1856 г., в которой сказал об освобождении крестьян, что гораздо лучше, чтобы это произошло свыше, нежели снизу.

Первая правительственная программа отмены крепостного права в период подготовки крестьянской реформы была сформулирована в рескрипте В.И. Назимову 20 ноября 1857 г. и в программе губернским дворянским комитетам, принятой Главным комитетом по крестьянскому делу и разосланной на места при циркуляре от 21 апреля 1858 г. Эта программа не определена, особенно в решении земельного вопроса и конечной цели всего преобразования. «Высочайший рескрипт», то есть обязательный для работы губернских комитетов, давал «главные основания» реформы. Помещикам сохранялось право собственности на всю землю, крестьянам оставлялась их усадебная оседлость, которую они в течении определенного времени приобретали в свою собственность посредством выкупа. Сверх того крестьянам предоставлялась в пользование полевая земля, за которую они должны были отдавать оброк или барщину. Предусматривалось, что крестьяне будут распределены на сельские общества, а помещики - иметь право вотчиной полиции. Предстоящая реформа именуется в рескрипте как законодательство «об устройстве и улучшении быта помещичьих крестьян», терминов «освобождение крестьян» или «упразднении крепостного права» в рескрипте нет. Эти «главные основания» оставляли открытым вопрос о конечных целях преобразования. В рескрипте нет никаких конкретных указаний на принцип определения величины полевого надела крестьян и, что, быть может, еще более важно, - срочность или бессрочность пользования полевой землей. Было очевидно, что правительство в данный момент не поддержало предложений литовских дворян провести немедленно безземельное освобождение крестьян. В рескрипте, который являлся ответом на «инициативу» литовского дворянства, нет никаких прямых указаний на возможность проведения реформы по остзейскому образцу, то есть без земли, как это было в Прибалтике в 1816-1819 гг., но вместе с тем нет и гарантий, исключающий подобный опыт в перспективе, так как нет окончательного определения целей и задач правительственной программы реформы. В отношении министра внутренних дел С.С. Ланского к Назимову В.И., правда, исключалась возможность безземельного освобождения крестьян в России: в нем уточнялось решение земельного вопроса как «постоянное» пользование крестьян надельной полевой землей. Однако эта часть отношения министра не была обязательна для губернских дворянских комитетов, она не получила» высочайшей» санкции Александра II. Есть много фактов, которые свидетельствуют, что в правительстве среди части бюрократии серьезно осмысливался опыт остзейского законодательства 1816- 1819 гг. как образец для проведения реформы в России, так же, как среди другой части бюрократии - опыт бибиковских инвентарей для Киевского генерал- губернатора и идеи выкупа крестьянской надельной земли в собственность.

Неопределенность программы рескрипта признавалась самим правительством. И сразу же после издания первых рескриптов в январе 1858 г. Главный комитет признал необходимым уточнение «целей и желаний» правительства в предстоящем преобразовании для более точного направления деятельности всех губернских комитетов. «Борьба в «верхах» между сторонниками освобождения крестьян с землей (направление Министерства внутренних дел, представленное в Главном комитете Ланским) и крепостниками, вынужденными смериться с освобождением крестьян, но без земли (Орлов, Ростовцев, Муравьев, Позен и др.) завершилась победой «крепостников», или, как называли их тогда «реаков» (то есть реакционеров)». Результатом ее явилась принятая Главным комитетом и одобренная Александром II в апреле 1858 г. «Программа занятий губернских комитетов», разосланная начальникам губерний при циркуляре министерства внутренних дел 21 апреля. Она подтверждала право собственности помещиков на всю землю. Сущность, срочно-обязанного положения разъяснялась в том смысле, что крестьяне остаются «временно крепкими земле». В таком контексте возможность возвращения помещикам земли, находящейся в пользовании у крестьян по истечении срочно-обязанного периода, усиливалась по сравнению с «главными основаниями» рескрипта; рекомендации министерства внутренних дел (в его отношении по поводу рескрипта) о наделении крестьян землей в постоянное пользование (вообще не бывшие обязательными) еще более утрачивали свою силу. Апрельская программа не уточняла (как первоначально предполагали), а сохраняла неопределенность решения земельного вопроса. Она расширила полномочия дворянских губернских комитетов, фактически передав окончательное решение вопроса как о срочнообязанных отношениях, так и о величине наделов и повинностей самим помещиком. Апрельской программой предполагалось утверждение отдельного для каждой губернии Положения о помещичьих крестьянах. В целом апрельская программа по сравнению с рескриптом усилила возможность безземельного освобождения крестьян в перспективе, по истечении срочно-обязанного периода и дала перевес в «верхах» той части бюрократии, которая за образец принимала остзейскую систему безземельного освобождения крестьян.

Это было время наибольшего влияния и успехов в «верхах» реакционно-консервативного направления, тех кто явно или тайно выступали против обнаружившегося в Министерстве внутренних дел направления освободить крестьян с землей, время торжества сторонников остзейского опыта реформ. Однако, в правительстве наметился поворот к либеральному курсу, который завершился принятием новой программы.

В октябре-ноябре Главный комитет принял новую программу реформы, одобренную Александром II 4 декабря 1858 г. В ней по существу пересматривались программные основы реформы в решении земельного вопроса и в правовом положении крестьян. В новой программе формировалась конечная цель решения земельного вопроса: «Необходимо стараться, чтобы крестьяне постепенно делались поземельными собственниками», «срочно-обязанное положение прекращается, как для мира вообще, так и для крестьянина отдельно, когда они целым обществом или по одиночке, выкупят у помещика ту землю, которая вследствие высочайших рескриптов будет им определена в пользование». Ввиду такого ясного определения конечной цели реформы смысл и назначение срочно-обязанного периода по рескрипту и апрельской программе, с одной стороны, и по новой программе радикально менялись. Выявлялась буржуазная сущность решения земельного вопроса. В программе также формировалась общая задача устройства «новых поземельных отношений»: «Способствовать всеми возможными мерами к ограждению большого сельского хозяйства, но без стеснения личной свободы крестьян и без нарушения тех прав, кои будут им дарованы, оказывая всемерно покровительство устройству и малых хозяйств, дабы сохранить нашу земледельческую промышленность и устранить всякое опасение в доставлении хлеба, нужного для продовольствия войска и городов и поддерживать нашу хлебную торговлю с иностранными государствами». В соответствии с новой постановкой вопроса пересматривалось и правовое положение крестьян, они получали гражданские права, а помещики фактически лишались вотчинной власти.

Обе программы правительства (первоначальная - рескрипт и апрельская программа и новая - Главного комитета) сохраняли силу «высочайше утвержденных», то есть обязательных для исполнения вплоть до отмены крепостного права.

Однако разработка проектов реформы на основе новых буржуазных начал решения аграрного вопроса не могла быть выполнена наличными органами государственной власти - Главным комитетом и Государственным советом. Абсолютное большинство именитых сановников этих высших государственных учреждений являлось крепостниками. Новая для феодальной абсолютной монархии задача преобразований вызвала к жизни особое учреждение - Редакционные комиссии. Александр II считал Комиссии «органами правительства». Комиссии были созданы в марте 1859 г., на той стадии подготовки реформы, когда 48 губернских дворянских комитетов завершали, а некоторые уже закончили составление своих проектов и практически встал вопрос о систематизации их труда. Современники сразу оценили Редакционные комиссии как учреждение «доселе небывалое в России», «независимое и исключительное».

Действительно, здесь все ново. Задача, которую они выполняли: силами «старого порядка» (Н.Г. Чернышевский) отменить крепостное право - одно из наиболее существенных проявлений этого порядка. Положение в системе высших органов власти: Комиссий подчинялись через своих представителей (Я.И. Ростовцева, а после его смерти (февраль 1860 г.) В.Н. Панина) непосредственно императору, представляя «как бы отдельное в государстве временное учреждение» по словам Н.П. Семенова, одного из членов Редакционной комиссии. Стиль работы - гласность. Гласность как метод политики самодержавия, ее новый инструмент приобрела в деятельности Редакционных комиссий огромное значение.

В комиссии входили 17 представителей министерств и ведомств и 21 член эксперт из местных помещиков или специалистов (ученых, публицистов) по крестьянскому вопросу. Лидером Комиссий, по всеобщему признанию, был Н.А. Милютин. «Убежденный сторонник освобождения крестьян с землей, человек, наделенный умом, энергией и темпераментом государственного деятеля». Его ближайшими сотрудниками в Комиссиях были славянофилы Самарин и Черкасский. Именно они трое, писал И.С. Аксаков, были «были самыми главными, самыми деятельными сотрудниками и двигателями в Редакционных комиссиях; все вопросы обсуждали наперед вместе. После долгих споров и всестороннего рассмотрения условились в решении, и в заседаниях Комиссий уже не разделялись. Для членов Редакционных комиссий была характерна высокая личная ответственность. Они понимали свою причастность к определению дальнейших судеб страны. Их имена были известны современникам, их подписи стояли в опубликованных журналах Комиссий.

Основным документом, в котором изложены идейно-теоретические основания программы реформы была «Общая докладная записка к проектам Редакционных комиссий». Записка подписана всеми 23 членами Комиссий, присутствовавшими на последнем заседании. Она является ценным памятником общественной мысли и одновременно официальным документом.

Центральная идея записки - признание «отличительного характера преобразования» в России. Особенность проектов Редакционных комиссий автор записки видит в решении одной реформой вопроса об отмене крепостного права и конечной цели аграрных преобразований - перехода крестьян на выкуп, то есть в неразрывной связи личного освобождения крестьян с устройством отношений. Такой подход к реформе объяснялся «внутренними общественными потребностями» и учетом опыта европейских стран. «В других государствах правительства проходили этот путь в несколько приемов с перерывами и, так сказать, ощупью, потому что он был еще не изведан на практике, и, ступив на него, нельзя было оглянуть его до конца. Оттого, последовательность мер к постепенному расширению прав и к улучшению быта крепостного сословия, почти повсеместно, вызывалось непредвиденными общественными кризисами. В этом отношении Россия счастливее. Ей дана возможность, воспользовавшись опытом других земель обнять сразу весь предстоящий путь от первого приступа к делу до полного прекращения обязательных отношений посредством выкупа земли». Практические возможности осуществления такой реформы заключается в трех началах: в постепенности, в том, что она исходит из «существующего факта» и в особой роли самодержавной власти.

Постепенность в достижении конечной цели объявляется «существенным условием реформы». Требование «немедленной и окончательной развязки» посредством окончательного выкупа земли записка объявляет «крайностью, лишенной практического основания». Переходной период до осуществления обязательного выкупа признается необходимым в интересах безболезненной перестройки помещичьего и крестьянского хозяйства и в целях осуществления выкупа наделов всем крестьянством. Вместе с тем эта форма выкупа соответствует финансовым возможностям государства.

При определении размера наделов и повинностей Комиссии сознательно отказались от применения какой-либо экономической теории, а «приняли за исходную точку существующий факт, или порядок вещей, установившейся под влиянием векового опыта». Это связано с пониманием задач реформы - «улучшить быт одного сословия с наименьшими, по возможности, потерями для другого».

Особое значение в существовании реформы записка придает государственной власти. «В настоящее время положить предел безграничным ожиданием народа и облечь в определенную форму предстоящее ему улучшение быта может только самодержавная власть», - декларировала записка. За этой властью признается роль арбитра. «Заинтересованные стороны» не могут обойтись без инициативы со стороны правительства. Покровительство притязаниям дворянства «затемнило бы в народном сознании самые коренные понятия об источнике власти вообще и ослабило бы ее авторитет над массами». В этих словах и забота о создании в представлении народа ореола вокруг самодержавной власти, и восприятие ее как надклассовой силы. Записка отразила характерное явление в общественной мысли и социальной психологии того времени - сознание возможности активно воздействовать на историческую действительность.

Программа редакционной комиссии была рассчитана на возможность проведения в России реформы, которая позволит решить крестьянский вопрос мирно, избежав общественных кризисов и антагонистических противоречий европейского развития. Эта общая установка объясняется внутренними и внешними условиями, в которых проходило становление русского либерализма и в которых создавалась программа реформы.

Анализ проектов показал, что конкретно - практическое решение аграрного вопроса в программе Комиссий заключалось в упразднении крепостного права на личность крестьянина. Современники реформы любили отмечать, что она вывела народ на историческую арену. Крестьяне получили личную свободу и имущественные права. Это не означало полной гражданской равноправности с другими сословиями, так как крестьян оставили податным сословием. И все- таки падение крепостного права открывало для крестьян перспективы новой жизни. Многомиллионное сословие освобождалось от крепостной зависимости, получало гражданские права, новое общественное устройство.

Корнилов А.А. высказал интересную мысль о том, что в проектах Редакционных комиссий вопросы правового положения крестьян во многом подчинялись задачам устройства новых поземельных отношений. В соображениях членов Комиссий, писал он, «над вопросами свободы личности преобладали, с одной стороны, вопросы благосостояния крестьян, с другой - интересы государства, России».

«Отличительный характер реформы», как оказывалось в Общей записке, состоял в неразрывной связи отмены крепостного права с конечной целью реформы - переходом крестьян на выкуп. Ростовцев говорил, что проекты их должны иметь в виду прежде всего не срочно-обязанный переходный период, а окончательный - выкуп, превращения крестьян в собственников. Против этого положения и был направлен первый натиск реакционной оппозиции внутри Комиссий. Требования ее выдвинули представители крупной поземельной собственности: граф П.П. Шувалов, предводитель петербургского дворянства и председатель губернского комитета (так что его мнение отражало позицию этого комитета) и И.Ф. Паскевич, князь Варшавский. С появлением в заседаниях Редакционных комиссий они объявили выкуп «экспроприацией» помещичьей собственности. Главное в их позиции - отрицание связи отмены крепостного права с неизбежностью выкупа.

Позитивная программа Шувалова - Паскевича «туманна и уклончива», по мнению Н.П. Семенова, но совершенно очевидно, что земля оставалась в полной собственности помещиков. В период срочно-обязанных отношений сохранялась феодальная зависимость крестьян за пользование наделами и вотчинная власть дворянства, а в перспективе, по окончании срочно-обязанного периода, неизбежное обезземеливание крестьян, выкупу подлежала только усадьба. Это означало уничтожение самостоятельного значения крестьянского хозяйства. Александр II полностью поддержал большинство Реакционных комиссий и запретил помещать иные мнения в журналах Комиссий.

В конце 1859 г. Паскевич уже один подал Александру II проект безземельного освобождения крестьян. «Против места, где было сказано, что правительство во что бы то ни стало хочет сделать из крестьян поземельных собственников, государь написал, что это существенное условие, от которого он ни под каким видом не отойдет». Против места, где говорилось о предоставлении крестьянам права отказа от земли, государь отметил: « и тогда помещики будут сгонять их с земли и пустят ходить по миру». Против замечания, что предложения Редакционных комиссий могут быть введены в действие только силою, отметка: «да, если дворянство, будет продолжать упорствовать». В этих пометках - ясное сознание необходимости сохранения в государственных интересах крестьянского хозяйства.

Но, не смотря на противоборство, Комиссии отстояли идею выкупа крестьянами своих наделов в собственность как конечную цель реформы. Затем они перешли к разработке конкретных условий решения аграрного вопроса: определению величины наделов и повинностей, характера выкупа, условий землепользования, а также к организации местного сословия общественного управления и нового правового положения крестьян и т.д.

Общей основой конкретного решения аграрного вопроса была принятая Комиссия системы «существующего факта». Она объясняет право крестьян на бессрочное пользование» своими наделами и сохранение существующих дореформенных наделов и повинностей как основы новой крестьянской земельной собственности и исчисления ценности земли. Она оправдывает сохранение общины, сословной обособленности крестьян.

До учреждения Редакционных комиссий правительственная программа не дала еще точного определения надела. Абсолютное большинство губернских комитетов уменьшало размер надела, в губерниях хлебородных до половины. И либеральное дворянство в Губернских комитетах, как правило, сокращало наделы. Принцип сохранения надела хозяйственное отделение корректировало установлением максимума и минимума, то есть крайних границ величины наделов. Максимум считали необходимым, так как в некоторых оброчных имениях большая часть земли находилась в пользовании крестьян. Помещику предоставлялось право удержать 1/3 земельной собственности. Минимум предусматривал прирезку в тех случаях, когда наделы были слишком незначительны. Введение максимум и минимум наделов предусматривало «исправление крайности».

Признанию существующих наделов соответствовало сохранение существующих повинностей (при незначительном их облегчении). Установленные повинности признавались неизменными на все время пользования наделом, вплоть до выкупа. Бессрочности пользования наделом соответствовала неизменность повинностей до прекращения временно-обязанных отношений выходом крестьян на выкуп. Это должно было в представлении составителей проектов способствовать скорейшему согласию помещиков на выкуп. Не случайно Панин, став представителем Комиссии, попытался пересмотреть принцип бессрочности пользования наделом, так как это расшатывало всю систему решения земельного вопроса.

Сохранение существующих наделов и повинностей вызывало энергичные нападки депутатов дворянских губернских комитетов. Подавляющее большинство либеральных депутатов, не говоря о реакционных, добивалось сокращения размеров надела до «нормальных», что часто означало 50%-ную отрезку и повышение оброка с 9-10 рублей до 14 рублей за высший душевой надел. О наделах Комиссий депутаты, не исключая и представителей либеральных меньшинств Комитета, как правило, говорили: «неимоверно высокие», «слишком высокие», «крайне завышенные», «чрезмерные», об оброках - «слишком понижены».

Характер выкупа, обязательный для крестьян и добровольный для помещиков по времени, но неизбежный в конечной перспективе, ведение переходного временно-обязанного периода подчинено в проектах Комиссий намеченному решению аграрного вопроса. Члены Комиссий квалифицировали временно-обязанные отношения как «остатки крепостного труда и крепостного права» и одновременно доказывали их неизбежность. В этом они расходились с большинством дворянства (реакционное - против выкупа или, в лучшем случае, за добровольный не регламентированный властью; либеральное - за обязательный немедленный выкуп). В прениях с дворянскими депутатами члены Комиссий на первый план выдвигали интересы дворянства. Милютин, Соловьев, Любощинский вкушали депутатам, что внезапное осуществление выкупа произвело бы слишком резкий кризис в неподготовленных к такому перевороту помещичьих хозяйствах. Другой довод - невозможность единовременной финансовой операции для государства в случае обязательного выкупа. Третий - форма выкупа, принятая Комиссиями, должна обеспечить удержание за всеми крестьянами существующих наделов. Эта мысль встречается в речах Милютина, Н.П. Семенова, в переписке Кошелева, Самарина, Черкасского. Н.П. Семенов резюмируя расхождения Комиссий с харьковским комитетом, видел наиболее существенное различие не в срочности выкупа, а в величине наделов и повинностей (харьковские депутаты добивались обязательного выкупа при уменьшении наделов и увеличении повинностей). Наиболее четко связь принятой Комиссиями формы выкупа с задачей приобретения всеми крестьянами наделов в собственность раскрывается в «Общей записке» к проектам Комиссий. «Привлекательная черта» постепенности перехода на выкуп заключается в «общедоступности» этой меры для крестьян. «Выше было указано, - отличается в записке, - на чрезвычайное неравенство помещичьих крестьян в отношении материального благосостояния и умственного их развития; одно это неустранимое условие ставит не преодолимое препятствие применению однообразной и принудительной меры»   (имеется в виду обязательный выкуп). Члены комиссий подчеркивали временность переходного периода. Естественное же следствие временно-обязанных отношений заключалось в нерасчлененности помещичьего и крестьянского хозяйства, в зависимости их друг от друга. Это создавало большие трудности для развития новых поземельных отношений, которые объективно могли быть только капиталистическими, хотя составители проектов никогда их так не называли.

Решение аграрного вопроса тесно связано в трудах Комиссий с определением правового положения крестьян. Старая регламентация прав крестьян была не самоцелью, а гарантией создания тех новых поземельных отношений, которые намечались проектами Комиссий. Составители проектов, видимо, отлично понимали, что условия выкупа тяжелы, что «выгоды» создаваемой поземельной собственности недостаточны, чтобы «приковать крестьян к селениям» и предупредить пролетаризацию. Поэтому восполнили недостающие «выгоды» правовой регламентацией.

Одно из таких существенных ограничений - запрет свободного перехода и отказа от надела в течение 9 лет. В субъективных представлениях составителей программы регламентация прав крестьян была необходима в целях развития нового аграрного строя. В полном соответствии с запретом отказа от надела находится и обязательность выкупа для крестьян. Значительным ограничением являлось подчинение каждого крестьянина как владельца и затем собственника земли юридическому лицу - сельскому обществу (независимо от того, находилась ли земля в подворном пользовании или в общинном). Помещик имел дело не с отдельным крестьянином, а с сельским обществом. Он должен был выдавать свою инвеституру на крестьянскую надельную землю сначала в бессрочное пользование (уставные грамоты), а потом в собственность (выкупные акты) сельскому обществу.

Неизбежно встал вопрос и об общине - 4/5 всех помещичьих крестьян имели общинное землепользование. Большинство членов Редакционных комиссий считало личное пользование более соответствовавшим успехам землепользования. Ростовцев, Черкасский, Милютин и многие другие члены Комиссий считали, что жизнь внесет впоследствии свои поправки в отношения правительственной власти к общине, что общинное землепользование уступит место личному. Но этот переход должен совершиться без всякого насилия, «по сознанию самого народа». Программа комиссий представляла сельскому обществу право переходить от общинного пользования к подворному и от подворного к общинному по мирскому приговору большинства (2/3) голосов. Выход отдельного крестьянина из общины до окончания выкупной операции был запрещен.

Сохранение общины и создание сельского общества как хозяйственной единицы крестьянского общественного управления органически связано с решением аграрного вопроса в программе Комиссий, с характером выкупа, с существованием временно-обязанных отношений и реализации выкупной операции. Н.П. Семенов отмечал, что без круговой поруки сельского общества правительство не могло решиться на миллиардную операцию. Круговая порука обеспечивала фискальные интересы помещиков (в период временно-обязанных отношений) и государства (во время выкупной операции). Характерно в программе Комиссий использование старых, крепостнических форм для утверждения новых аграрных отношений.

Чужеродность Редакционных комиссий существующему государственному строю выразилась в их закрытии сразу же после составления и кодификации ими проектов крестьянской реформы (1860 г.), закрытии, неожиданном для самих их членов, собравшихся на очередное заседание.

После закрытия редакционных комиссий кодифицированные проекты крестьянской реформы были переданы на обсуждение сначала в Главный комитет по крестьянскому делу, затем в Государственный совет (октябрь 1860 - февраль 1861 гг.), где они подвергались натиску со стороны реакционных сил. Новый, нетрадиционный механизм, призванный подготовить проект перестройки социально-экономической структуры общества, выполнив свою функцию, был изъят из государственной системы самодержавия как чужеродный. Прекратилась публикация материалов, сошла на нет гласность в подготовке реформы.

Силы торможения, не оставив реформу, все-таки существенно повлияли на решение земельного вопроса. «На разных стадиях обсуждения, сначала дворянскими депутатами, затем в Главном комитете и в Главном совете, размеры земельных наделов были урезаны (так что надельный фонд уменьшился на 20%), повинности же повышены, отчего возросла стоимость выкупа каждой десятины и соответственно выкупного платежа». Выкупная операция всей тяжестью легла на крестьянство и без того обремененного феодальными нормами пережитками. Проект с этими поправками вышел еще более противоречивым, половинчатым, тяжелым, особенно для крестьянства, но в некоторой степени и для дворянства.

Программа модернизации аграрной России была нацелена на одновременное преодоление кризиса в стране в области экономики, социальных отношений, на поиск обществом выхода из кризиса, в котором стана оказалась после поражения в крымской войне (1853-1856 гг.).

Ее задачи стали осознаваться более широкими: технологической революции должны предшествовать политические^ социальные преобразования; ликвидация крепостной зависимости и становление крестьянина-собственника. Только свободный крестьянин мог открыть путь к интенсификации экономики, к сужению аграрного сектора и расширению индустриального.

Механизмами проведения в жизнь программы модернизации послужили реформы буржуазного типа. Отмена крепостного права 1861 г. и, последовавшие за этим, принятие законодательных актов, распространявшихся на различные районы страны и регулировавших конкретные вопросы проведения реформ, в целом закрепили существенное перераспределение земель в собственность владельцев, бывших крепостных и других разрядов сельского населения.

Таким, образом, цели и задачи при модернизации страны у разных слоев населения имели заметные различия. Поэтому подлинной гарантией преобразовательного процесса стала правительственная политика межсословных компромиссов, многочисленных дополнений и отступлений от уже действовавшего законодательства, то есть по сути дела можно было наблюдать ситуационный подход в решении имеющихся задач.

Стартовой основой модернизации являлась Крестьянская реформа. Она как бы открывает эпоху реформ и касается наиболее сложной области - сферы социально-экономических отношений. Проведенная сверху, крестьянская реформа, естественно была осуществлена таким образом, чтобы от этого ни как не пострадало «благородное дворянство». В начале подготовки реформы события складывались драматически. Царь предпочитал, чтобы инициатором отмены крепостного права выступило само дворянство.

Содержание крестьянской реформы излагалось в пространном документе под названием: «Положения 19 февраля 1861 г. о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости». Руководящие начала «Положений» разъяснял народу царский манифест 19 февраля.

Текст Манифеста, возвещавшего освобождение крепостных крестьян, был написан по поручению Александра II московским митрополитом Филаретом (Дроздовым).

В Манифесте доказывалась законность существовавшей до этого власти помещиков над крестьянами, объяснялось, что хотя прежние законы и не определяли пределы права помещика над крестьянами, однако они обязывали его устоять благосостояние крестьян. «Рисовалась идиллическая картина первоначальных добрых патриархальных отношений искренней правдивой попечительности и благотворительности помещика и добродушного повиновения крестьян, и лишь в дальнейшем, при уменьшении простоты нравов, при умножении разнообразия отношений добрые отношения ослабевали и открывался путь произволу, отяготительному для крестьян». Тем самым автор Манифеста стремился внушить крестьянам, что их освобождение от крепостной зависимости - акт благодеяний высшей власти (самодержавия), которая побудила помещиков к добровольному отказу от своих прав на личность крепостных людей.

В Манифесте кратко излагаются и основные условия освобождения крестьян от крепостной зависимости. По Манифесту крестьянин сразу получает личную свободу (полные права свободных сельских обывателей).

Ликвидация феодальных отношений в деревне - не единовременный акт, а длительный процесс, растянувшийся на несколько десятилетий. Полное освобождение крестьяне получили не сразу с момента обнародования Манифеста и Положений. В Манифесте объявлялось, что крестьяне в течении двух лет (до 19 февраля 1863 г.) обязаны отбывать те же самые повинности (барщину и оброк), что и при крепостном праве, и находиться в прежнем повиновении помещикам. Помещики сохранили право наблюдения за порядком в их имениях, с правом суда и расправы, впредь до образования волостей и волостных судов. Таким образом, внеэкономического принуждения продолжали сохраняться и после объявления «воли». Но и по истечении двух переходных лет крестьяне еще длительное время находились на положении временно-обязательных. В литературе иногда неверно указывается, будто срок временно-обязательного состояния крестьян заранее был определен в 20 лет (до 1881 г.). В действительности ни в Манифесте, ни в Положениях 19 февраля 1861 г. никакого фиксированного срока прекращения временно-обязательного состояния крестьян не устанавливалось. Обязательные перевод крестьян на выкуп (то есть прекращение временно-обязательных отношений) был установлен Положением о выкупе наделов остающимися еще в обязательных отношениях к помещикам в губерниях, состоящих на Великоросском и Малороссийском местных положениях 19 февраля 1861 года от 28 декабря 1881 г. а в девяти западных губерниях (Виленской, Гродненской, Киевской, Минской, Витебской, Могилевской, Киевской, Подольской и Волынской) крестьяне были переведены на обязательный выкуп

Манифест провозглашал сохранение права помещиков на всю землю в их имениях, в том числе и на крестьянскую надельную, которую крестьяне получали в пользование за определенные местными положениями повинности. Чтобы стать собственником своего надела, крестьянин должен был выкупить его.

Манифест предусматривал в течение двухлетнего срока:

1. открытие в каждой из 45 губерний, на которые распространялось действие законов 19 февраля 1861 г., губернских присутствий по делам о бывших помещичьих крестьянах;

2. введение института мировых посредников, на которых возлагались разрешения споров между крестьянами и помещиками и проведение на местах реформы 1861 г. в жизнь;

3. образование крестьянского общественного управления;

4. составление и введение уставных грамот, фиксировавших размеры отводимого крестьянского надела, виды и нормы повинностей за отводимый надел.

Функции этих учреждений, порядок составления и введения уставных грамот определялись Положением о губерниях и уездных по крестьянским делам учреждениях и Правилами о порядке приведения в действие Положений о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости.

Официальная пресса печатала сообщения о якобы восторженной встрече Манифеста крестьянами. В действительности, как свидетельствует современники, и в столице и в провинции Манифест произвел тягостное впечатление. В народе его прозвали «филькиной грамотой» (то есть бестолковым документом) по имени его составителя московского митрополита Филарета - «Фильки», как прозвали его в народе.

Помещичьи крестьяне (23,1 млн. человек) получили личную свободу, а также усадьбу и полевой надел в постоянное пользование, от которого они не могли, даже если бы захотели, отказаться раньше, нежели через 9 лет. В течение же этого 9 - летнего срока крестьяне должны были по-прежнему отбывать за надел барщину или платить оброк. Размеры надела и объем повинностей крестьян фиксировались в уставных грамотах, на составление которых отводилось два года. Составлять грамоты должны были сами помещики, а проверять, верно ли они составлены, - мировые посредники, которые назначались из местных помещиков. Выходило, что посредниками между крестьянами и помещиками оказывались те же помещики. Разумеется, они почти всегда (за редчайшим исключением) «разъясняли» или исправляли уставные грамоты в пользу помещиков.

Уставные грамоты заключались не с отдельными крестьянами, а с «миром», то есть сельским обществом из всех крестьян того или иного помещика (если в обществе было 1000 душ, то со всеми вместе). Так закреплялась круговая порука и ответственность всего «мира» за каждого крестьянина и за его повинности.

Для того чтобы установить и зафиксировать в уставной грамоте размер надела, и помещики, и крестьяне должны были учитывать нормы надельных участников - высшую и низшую. Крестьяне не могли требовать надел выше установленного максимума. Таково было правило. Но из него делались исключения конечно не в пользу крестьян. С одной стороны, если крестьянин до реформы имел в пользовании надел меньше, чем установленный после реформы минимум, помещик прирезал ему землю до минимума не всегда, а при условии, что у помещика остается не менее трети (в степной полосе - не менее половины) удобных земель. С другой стороны, если надел, которым крестьянин пользовался до реформы, превышал пореформенный максимум, помещик отрезал от него «излишек» крестьянских наделов были рассчитаны так, чтобы отрезков от них было как можно больше, а прирезок к ним соответственно меньше.

В результате помещичьи крестьяне получали в среднем по 3,3 десятины на ревизскую душу, то есть на мужчину (женщинам земля не отводилась). Это было меньше той земли, которой они пользовались до реформы, и не обеспечивало им прожиточного минимума. Всего по черноземным губерниям помещики отрезали у крестьян 1/5 их земель. Больше всего земли потеряли крестьяне Поволжья. «Если в Московской, Смоленской, Новгородской губерниях отрезки составляли от 3 до 7,5% крестьянских земель, то в Казанской губернии - 29,8%, в Самарской - 41,8%, в Саратовской - 42,4%».

Кроме отрезков, помещики находили и другие способы ущемить интересы крестьян: переселяли их на негодные земли, лишали их выпасов, выгонов, водопоев, лесов и прочих угодий, без которых нельзя было вести самостоятельное хозяйство.

Подменным бичом крестьянских хозяйств стала чересполосица: помещичьи земли клином вгонялись в крестьянские, отчего крестьяне вынуждены были за ростовщические цены арендовать помещичьи клинья.

Вся земля, которую крестьяне получили в «постоянное пользование», юридически оставалась собственностью помещиков до заключения выкупной сделки. Пока же эта сделка не была заключена, крестьяне считались «временно-обязанными».

За пользование землей крестьяне должны были выполнять два рода повинностей - барщину и оброк. Размеры оброка колебались в разных регионах от 8 до 12 рублей за душеной надел в год, но никакого соответствия между величиной оброка и доходностью надела не было. Самый высокий оброк (12 руб.) платили крестьяне близ Петербурга, где земля была малоплодородной, а в Черноземных Курской и Воронежской губерниях оброк был ниже - 9 руб. Этот парадокс обнажает феодальную сущность пореформенного оброка. Как и до реформы, оброк представлял собой доход помещика не только от земли, но и от личности крестьянина: ведь в промышленных губерниях крестьяне платили помещикам деньги, заработанные не столько на своих худородных наделах, сколько на всякого рода промыслах.

Еще больше нарушала соответствие между доходностью земли и размером оброка так называемая градация оброка: первая десятина земли ценилась дороже следующих. Так, в нечерноземной полосе, где высший надел был установлен в 4 десятины, а оброк в 10 рублей, за первую десятину полагалось 5 рублей (50% оброка), за вторую - 2 руб. 50 коп. (25%) и за остальные две - по 1 руб. 25 коп. (то есть по 12,5%) с каждой десятины. Таким образом, чем меньше земли получал крестьянин, тем дороже она ему стоила.

Градация вводилась преимущественно в нечерноземных губерниях, где земля ценилась низко, зато рабочая сила была дорога. Она соблазняла крестьян брать побольше земли, поскольку за каждую дополнительную десятину платить надо было меньше, - крестьяне шли на это. Помещикам же было выгодно сбывать крестьянству худородную землю и тем самым пополнять свои денежные капиталы, столь необходимые в промышленных регионах. В случае сокращения крестьянских наделов градация позволяла помещикам в значительной мере сохранять их доходы. Словом, градация оброка была, в сущности, денежной надбавкой помещикам за потерю рабочей силы.

Что касается барщины, то ее, как и до реформы, должны были отбывать все крестьяне - мужчины с 18 до 55 лет и женщины с 17 до 55 лет. Только теперь режим барщины был несколько упорядочен, а помещичий произвол частично обуздан. За каждый высший надел полагалось отработать 40 мужских и 30 женских дней, не более (правда, 3/5 времени - летом).

Итак, повинности временно-обязанных крестьян почти не отличались от повинностей крепостных и лишь точнее регулировались законом. Поэтому крестьяне так не хотели подписывать уставные грамоты. Они надеялись на «подменную, настоящую волю» (с землей) и сами распространяли между собой слух о том, что такая воля придет через два года. «В итоге, к 1 января 1863 г., когда предполагалось завершить составление уставных грамот, 58% помещичьих крестьян все еще не подписали грамоты, ссылаясь на то, что «подпись их опять прикрепит».

Реформа дала крестьянам право выкупить усадьбу и полевой надел. Сумма выкупа определялась путем капитализации из 6% оброка, установленного за надел, то есть желая получить сумму выкупа, рассчитывали, сколько денег надо положить в банк, чтобы при 6% годового прироста помещик имел доход равный оброку. Проше говоря, оброк приравнивался к 6% выкупной суммы. Таким образом, не стоимость земли, а оброк, включавший в себя кроме стоимости земли еще и ценность крепостного труда, был критерием размера выкупной суммы.

То, что выкупная сумма включала в себя замаскированный выкуп личности крестьянина, показывает ее сравнение с рыночной ценой земли. По ценам 1854-1855 гг. крестьянская земля стоила 544 млн. руб., а выкуп за нее был установлен в 867 млн. (323 млн. разницы - это компенсация помещикам за личное освобождение крестьян).

Роль посредника между крестьянами и помещиками по выкупу взяло на себя государство, которое и нажилось на выкупной операции. Крестьянин выплачивал помещику немедленно 20% выкупной суммы, а остальные 80% вносило за крестьян государство (это и была выкупная ссуда, которую крестьяне как бы брали в долг у государства). Операция по возвращению долга растягивалась на 49 лет с выплатой ежегодно 6% выкупной суммы. Стало быть, крестьяне должны были уплатить 294% выкупной ссуды. Лишь в 1906 г. (в обстановке первой российской революции) уплата выкупных платежей была прекращена. К тому времени бывшие помещичьи крестьяне внесли 1 млрд. 570 млн. руб. выкупа - за землю, которая стоила 544 млн.руб., то есть в три раза меньше.

С момента заключения выкупной сделки крестьяне переставали выполнять повинности в пользу помещиков и превращались из временно-обязанных в «крестьян-собственников». Отныне земля, бывшая ранее юридически собственностью помещиков, переходила в крестьянскую собственность, и закон охранял ее от посягательства со стороны помещиков.

Несколько по-особому освобождались дворовые слуги, которых было тогда 1,5 млн., то есть 6,5% помещичьих крестьян. Они выходили на волю без выкупа, но не сразу, а через два года, и, главное, не получали ни усадьбы, ни полевого надела, ни какого бы то ни было вознаграждения за свой труд на помещика. Больные и престарелые, не трудоспособные буквально выбрасывались на улицу, так как у них не оказывалось ничего кроме свободы. Таковы были условия освобождения помещичьих крестьян. Реформа распространялась и на удельных крестьян (принадлежавших царской семье) и государственных.

Удельное ведомство было образовано в 1797 г. при Павле I. Оно обеспечивало царскую фамилию доходами с дворцовых земель и прикрепленных к ним крестьян. К началу 60-х годов царский удел составлял 9 млн. десятин земли в 20 губерниях и 1,7 млн. крепостных душ.

Особое положение об удельных крестьянах было принято 26 июня 1863 г. Удельные крестьяне выкупали свою землю на тех же условиях (путем капитализации из 6% оброка), что и помещичьи крестьяне; только удельные были переведены на обязательный выкуп не через 20 лет, а через 2 года. Не обошлось освобождение удельных крестьян и без отрезков, хотя и несколько меньших, чем у помещичьих крестьян (10,5% от общей площади крестьянских угодий). В среднем удельные крестьяне получали по 4,8 десятины на ревизскую душу.

Еще позднее, 24 июня 1866 г., «Положения 19 февраля» были распространены на государственных крестьян, которые считались лично освобожденными, но платили в казну феодальную ренту (оброчную подать). Все они (а их было 19 млн.) сохранили за собой земли, находившиеся в их пользовании, и могли по своему желанию либо, как прежде, платить оброчную подать государству, либо заключить с казной выкупную сделку при условии единовременного взноса такого капитала, проценты с которого равнялись бы в сумме оброчной подати. Средний размер наделов государственных крестьян составил 5,9 десятины - больше, чем у крестьян помещичьих и удельных.

Но, не смотря на изменение правового положения крестьян, помещики сохранили за собой ряд феодальных привилегий, включая полицейскую власть над временно-обязанными крестьянами. Как и до реформы, они представляли интересы крестьян на суде. Сохранились (до 1903 г.) телесные наказания для крестьян.

Рассматривая и подводя итоги подготовки проведения крестьянской реформы 1861 г. можно сделать вывод о том, что во исполнение правительственных программ Александром II крестьянская реформа решила одну из поставленных задач - наделения крестьян свободой. Что касается вопроса предоставления крестьянам возможности выкупа земельного надела и создание органов крестьянского общественного управления, то можно сказать, что крестьянская реформа послужила основой периода великих реформ России. Данная реформа была «фундаментом» развития последовавших за ней реформ (земельной, местного самоуправления, судебной, военной, народного просвещения и т.д.), в том числе была основой зарождения реформы крестьянского местного самоуправления.

 

Автор: Гордиенко Ю.Г.